Текст книги "Чистая река"

– Привет, – сказала она. – У меня тут роженица, поэтому я сегодня не пойду в бар.

– Думаешь, это надолго? – спросил он.

– Ничего не могу сказать. У нее все только началось.

– Может, мне принести вам что-нибудь? Поесть, например?

– Нет, Джек, мне ничего не нужно. А Док всегда может перейти через улицу, если захочет. Но знаешь, чутье мне подсказывает, что ему, возможно, не стоит сегодня пить виски.

– Не беспокойся о Доке – его чутье ничуть не хуже твоего. И, Мэл… Если что, я оставлю дверь открытой.

– Спасибо, – улыбнулась она. – Если мы успеем закончить до утра, я зайду к тебе. Ты не будешь против?

Он рассмеялся своим низким сексуальным голосом.

– Конечно, я не буду против, Мелинда. Скорее всего, я вообще не смогу заснуть, лелея себя надеждами.

– Я тоже буду лелеять надежды, но ради Энн, а не ради нас с тобой.

Давление у Энн было стабильным, но роды проходили тяжело. Три часа спустя, несмотря на то что она периодически ходила по лестнице, приседала на корточки и тужилась, ее матка расширилась не больше, чем на четыре сантиметра. К полуночи она слегка увеличилась до пяти. Док посоветовал прокапать Энн питоцином[51]51
  Питоцин – искусственный аналог гормона окситоцина. Используется тогда, когда у женщины слабая родовая деятельность, стимулирует сокращение матки.


[Закрыть] и стимулировать разрыв плодных оболочек, о чем Мэл уже сама подумывала. Схватки случались каждые две минуты. Около полуночи Мэл еще раз ее осмотрела и с огромным облегчением обнаружила, что теперь матка расширилась до восьми сантиметров. Но затем, всего через тридцать минут, она снова сжалась до пяти. Мэл уже сталкивалась с этим раньше – шейка матки опухла и выглядела так, будто сжимается. Это указывало на то, что естественным путем, возможно, родить не получится. Она осмотрела Энн во время очередных схваток, когда ее шейка матки расширилась, и чуть ли не силой попыталась удержать ее открытой, вызвав этим сильный дискомфорт у своей пациентки, но ничего не вышло. Энн вся взмокла от пота и с каждой минутой все больше и больше уставала.

Было уже полчетвертого утра, когда Мэл позвонил Джону Стоуну.

– Боже, мне очень жаль, что я так поздно, – сказала она. – Но у меня тут роды, которые, не дай бог, могут закончиться плачевно. Моя пациентка уже много часов не может родить, мы с ней застряли на пяти сантиметрах. Шейка матки сначала увеличилась до восьми сантиметров, а потом снова сжалась до пяти. Она совсем не прогрессирует. Мы могли бы еще подождать, но роженица выдыхается, и я не вижу никаких признаков того, что… В общем, как мне кажется, велика вероятность, что ребенок сам не выйдет. Подозреваю, что понадобится кесарево сечение.

– Ты прокапала ее питоцином?

– Ага. Прокапала питоцин и простимулировала разрыв плодных оболочек.

– Ладно, завязывай с питоцином и переверни ее на левый бок. Как долго она рожает, застряв на четырех-пяти сантиметрах?

– Десять часов в моем присутствии. И еще около восьми часов она тужилась дома.

– Ты не пыталась растянуть шейку матки?

– Безуспешно, – покачала головой Мэл. – УЗИ в вашей клинике показало, что у нее здоровый таз, а ребенок среднего размера.

– Все имеет свойство меняться, – вздохнул Джон. – С плодом никаких проблем?

– Пока нет. Допплер[52]52
  Допплер (допплерография) – методика ультразвукового исследования на предмет проходимости сосудов.


[Закрыть] показывает сильную, регулярную, ровную частоту сердечных сокращений, но у матери слегка повышенное давление.

– Ты можешь, конечно, еще какое-то время подождать, но если роженица устала, я голосую за то, чтобы не терять время. Я встречу тебя в Вэлли. Вы сможете туда приехать или вам нужен вертолет?

– Мы неплохо растрясем кости на нашем «Хаммере», – сказала Мэл. – В любом случае она в часе или чуть больше езды от больницы. Я разбужу Джека. Он мне поможет.

Мэл еще раз проверила Энн; матка у нее наконец-то расширилась до шести сантиметров, но сама роженица сильно ослабела. Сердцебиение у нее участилось, а у ребенка – лишь слегка. Джереми бледнел и нервничал, несмотря на то что Мэл продолжала уверять его, что ничего необычного не происходит. Ее стали терзать сомнения, что, даже если ребенок начнет выходить, у Энн не хватит сил вытолкнуть его наружу.

Было четыре часа утра, когда Мэл позвонила Джеку. Судя по его голосу, он бодрствовал.

– Джек, мне нужно доставить пациентку в больницу Вэлли, чтобы ей сделали кесарево сечение. Там нас встретит Джон. Мне нужна твоя помощь.

– Сейчас буду, – коротко ответил он.

– Я попробую спустить ее вниз, а потом, если ты…

– Нет, Мэл, – отрезал Джек. – Не трогай ее. Я спущу ее вниз. Мне бы не хотелось, чтобы вы обе слетели с лестницы.

– Да, конечно. Спасибо.

Затем она вернулась к пациентке. Хотя Док оставался рядом, это было делом Мэл, и принятие подобных решений полностью ложилось на ее плечи.

– Энн, – начала она, осторожно убирая волосы с ее влажного лба, – мы собираемся отвезти тебя в больницу Вэлли для кесарева сечения…

– Не-е-ет, – захныкала она. – Я хочу родить ребенка нормально!

– В кесаревом сечении нет ничего страшного, – заверила ее Мэл. – Это необходимая операция, она избавит тебя и ребенка от стресса. К счастью, у нас есть время, поэтому ты не подвергнешься серьезному риску. Но, учитывая расстояние до больницы, нам нельзя больше тянуть. Все будет хорошо, Энн.

– О боже! – простонала она.

Затем у нее произошла еще одна сильная схватка, и страх уступил место боли. Ее муж пытался дышать вместе с ней, но после стольких часов тяжелой работы это было бесполезно. Промежутки между схватками у Энн сильно сократились, и появилась остаточная боль, которая заставляла ее чувствовать себя так, будто схватки шли непрерывно, накатывая одна за другой.

Раньше Мэл доводилось сталкиваться со сложными родами, но в большой больнице все происходило совсем иначе: пациента можно было просто отвезти по коридору в хирургию и позволить хирургам с анестезиологом сделать свою работу. В больнице она могла бы позволить роженице попробовать справиться самой, если бы та изъявила такое желание. Сейчас все обстояло по-другому: больница находилась далеко отсюда, а ее персонал и оборудование подходили только для рутинных процедур и операций. Она ощущала легкую досаду из-за упертости Энн, которая вместе со своим мужем нацелилась на естественные роды.

– Энн, это обычная операция. Иногда кесарево сечение – лучший вариант из всех возможных, – произнесла Мэл. – Пускай сейчас своими силами у тебя родить ребенка не получается, но мы хотим, чтобы в дальнейшем ты могла спокойно рожать сама, сколько тебе захочется.

– Конечно, ты права, – ответила она, затаив дыхание.

Мэл услышала, как открылась входная дверь, потом раздался топот шагов Джека по лестнице, а затем за дверью раздался его голос:

– Мэл?

Она толкнула дверь.

– Позволь мне отнести ее вниз. Я отвезу тебя в больницу на «Хаммере».

– Спасибо. Заходи. Только давай подождем, пока у нее не пройдет следующая схватка.

Джек вошел в комнату и приветственно кивнул Джереми.

– Как дела, приятель? – спросил он. – Я отнесу твою жену вниз – ты выглядишь неслабо измученным. Вы с Мэл можете ехать с ней в салоне, а я сяду за руль.

Как только Энн, как им показалось, немного расслабилась, Джек наклонился над кроватью и легко поднял ее на руки.

– Давай, детка, – успокаивающе произнес он. – Я спущу тебя вниз до того, как начнется следующая схватка, хорошо?

Мэл схватила свою сумку и бросила:

– Джереми, принеси, пожалуйста, чемодан Энн. – Она последовала за Джеком вниз, взяла свою куртку и, пока Джек держал Энн, открыла заднюю дверь «Хаммера», вытащив наружу каталку. – Энн, я хочу, чтобы ты легла на левый бок, пожалуйста.

Как только Энн повиновалась, Мэл и Джереми уместились по обе стороны от нее, а Джек сел за руль и поехал в больницу Вэлли.

Мэл сжимала в руке фетоскоп[53]53
  Фетоскоп – разновидность стетоскопа для исследования сердцебиения плода, вводится непосредственно в матку.


[Закрыть], а манжету для измерения артериального давления закрепила на плече Энн. Каждые несколько минут она проверяла ее давление и сердцебиение плода. Они проехали уже почти половину пути, когда Мэл повернулась и с благодарностью положила руку на плечо Джека. Его ладонь автоматически накрыла ее пальцы.

– Ты не спал, – мягко сказала она.

– На случай, если тебе что-нибудь понадобится.

Мэл нежно сжала его плечо, но на самом деле ей жгуче хотелось стиснуть его в объятиях. Невозможно выразить словами, насколько она ценила то, как он помогал ей в ее работе.

Добравшись до больницы, они вошли в отделение неотложной помощи, где Мэл протянула Джеку свою куртку и произнесла:

– Тебе нужно переставить машину. А мы с Джереми отвезем ее в родильное отделение. Нас там встретит Джон. Очень не хочется тебя лишний раз просить, но…

– Конечно, я подожду. Я останусь здесь. Не беспокойся обо мне.

– Мне разрешат остаться? – нервно спросил Джереми, пока они поднимались в лифте.

– Это будет решать доктор Стоун, – ответила она. – Если бы это зависело от меня, то я бы разрешила, никаких проблем.

Мэл протолкнула каталку через вращающуюся дверь и очень обрадовалась, увидев стоящего возле раковины Джона, который как раз заканчивал мыть руки. Подняв ладони вверх, он повернулся к ней, кивнул и улыбнулся.

– Вторая операционная готова, Мэл. Анестезиолог уже здесь.

Рядом с ним у соседней раковины, качая ногой педаль крана, стояла медсестра в халате с маской, спущенной на шею. Она посмотрела на Мэл и, саркастически скривив губы, бросила:

– Еще одни неудачные домашние роды?

Рот Мэл удивленно приоткрылся, а глаза расширились, словно от удара. Джон повернулся к медсестре и смерил ее пристальным взглядом. Затем повернулся к Мэл и спокойно произнес:

– Вымоешь руки, Мэл?

– Я готова помочь, доктор Стоун, – вмешалась стоящая позади него медсестра.

– Спасибо, Джульетта, но я предпочту помощь кого-то более профессионального. С тобой мы поговорим позже. – Он повернулся к Мэл. – У тебя есть не больше пятнадцати минут.

– Безусловно. Джереми хочет присутствовать, – сказала она.

– Не вопрос. Джульетта, поищи для него халат. Мэл, свой найдешь в раздевалке. Поторопись.

Мэл подтолкнула каталку в операционную № 2 и позволила медсестре затащить Энн в комнату. Она надела в раздевалке зеленый халат и присоединилась к Джереми у раковины, решив его приободрить.

– Если обработаешь руки, доктор, возможно, разрешит тебе подержать сына, когда он родится. Вот так, – сказала она, демонстрируя технику обработки. – Впрочем, тут я тебе ничего не гарантирую, так что не надо дуться. И тебе придется стоять у изголовья кровати Энн.

– Ты делала это раньше? – спросил он ее. – Помогала при кесаревом сечении?

– Много раз, – кивнула она.

– Мэл? У нас какие-то проблемы, ведь так?

– Конечно, нет. Ситуация с Энн не является чем-то необычным. Ты же был там, Джереми. Разве ты заметил какие-нибудь поводы для беспокойства? Я предполагаю, ты бы рассказал нам об этом или хотя бы задал пару вопросов. – Она улыбнулась. – Просто в твоей семье появится маленький и упрямый малыш, которого вам в дальнейшем придется растить. К счастью, в нашем распоряжении есть очень хороший хирург.

К тому времени, когда они вошли в операционную, анестезиолог сделал Энн укол в позвоночник, и она стала ощущать себя намного комфортнее. Джон был готов начать операцию, поэтому Мэл заняла место рядом с ним; необходимые им инструменты уже лежали на специальной подставке.

– Скальпель, – попросил он.

Она сунула ему скальпель в руку.

– Спасибо, – сказала она. – За то, что поставил ее на место.

– Джульетта – хорошая медсестра, но я не подозревал, что она настолько ревнива. Приношу извинения за ее выходку. Что ж, пора убирать шасси, – объявил он и усмехнулся. – Ты чертовски хорошо работаешь, Мэл. Я бы разрешил тебе принять роды у моей жены, ни секунды при этом не раздумывая.

______

Обратная поездка в Вирджин-Ривер прошла весьма эмоционально – Джереми в буквальном смысле болтал без умолку. Джеку пришлось несколько раз во всех подробностях прослушать рассказ о прошедшей операции. Пока жена Джереми приходила в себя, а его новорожденный сын лежал в больничной детской комнате, его нужно было отвезти домой, чтобы он мог пересесть на свой автомобиль и вернуться обратно. Он трещал, как заведенный, пока Джек вел машину, а Мэл сидела рядом, откинув голову на спинку сиденья.

– Вымоталась, детка? – заботливо осведомился Джек.

– Я приду в себя, когда высплюсь, – слабо улыбнулась она.

– Мэл помогала доктору Стоуну, – вмешался с заднего сиденья Джереми. – Он сам ее попросил. Это было что-то невероятное! Я имею в виду, что она умеет делать.

Взглянув на нее, Джек улыбнулся.

– Знаешь, что действительно невероятно, Джереми? – сказал он и, протянув руку, сжал ее бедро. – То, что она не перестает меня удивлять.

Они вернулись на Вирджин-Ривер к девяти утра. Мэл поделилась с Доком новостями.

– Мать с ребенком все очень хорошо перенесли. Джон Стоун – замечательный и искусный хирург.

– Хорошая работа, – хмыкнул он. – Для городской неженки. – Сказав это, Док одарил напарницу одной из своих редких улыбок.

Мэл выяснила, что в клинику на утро записались всего три человека, и Док сможет сам со всем справиться. Но она попросила Джека позвонить ей через пять-шесть часов – ей не хотелось проспать весь день, иначе ночью потом уснуть не получится. Однако учитывая, что роды выдались нелегкими, она изрядно устала, поэтому немного поспать было бы нелишним.

______

Джек помог Проповеднику обслужить пришедших на ланч гостей, а затем отправился на пару часов к реке, чтобы порыбачить. Его одолевал целый рой мыслей. От него не ускользнуло, что Мэл в последнее время стала какой-то угрюмой. Он заметил, что ее глаза выглядят подозрительно припухшими, словно от пролитых слез. К тому же в последний раз она отказалась пропускать свой обычный бокал пива, знаменующий окончание рабочего дня. Немного поигравшись с ним, она отодвинула его в сторону и попросила ледяной воды.

Около трех часов дня, пока Проповедник возился с приготовлением блюда для вечернего меню, он поехал к Мэл домой. Оставив ботинки на крыльце, Джек на цыпочках вошел в дом. Затем он разделся до трусов-боксеров и лег рядом с ней на кровать, нежно поцеловав в шею. Мэл слабо пошевелилась, повернула голову и, увидев его, сонно улыбнулась.

– Хороший способ проснуться, – пробормотала она, вновь закрывая глаза и прижимаясь к нему теснее. Он еще долго продолжал сжимать Мэл в объятиях, и только после этого его руки начали двигаться по ее телу. Мягко и нежно. Не прошло и секунды, как ее руки тоже начали порхать по его коже, она прижалась к нему еще сильнее. Ощутив, как Мэл напряглась, он помог ей избавиться от футболки, в которой она спала, и стянул собственные боксеры. Не мешкая, Джек занялся с ней любовью, не забывая о том, чтобы Мэл ощущала комфорт и спокойствие, даже когда она распалилась, набрав привычный для нее бешеный темп и покорившись воле неистового желания, которое неизменно сводило его с ума. За прошедшие недели он уже успел хорошо изучить ее тело и точно знал, что доставляет ей запредельное наслаждение.

Наконец Мэл постепенно вернулась на землю.

– Я думала, ты позвонишь, – промурлыкала она.

– Разве так не лучше?

– Ты всегда знаешь, что делать, – ухмыльнулась она.

– Не всегда, – сказал он, прижимая ее к себе. – Прямо сейчас, например, я не очень понимаю, что делать.

– Почему? – утомленно спросила она с закрытыми глазами, уткнувшись лицом ему в грудь.

– Когда ты мне все расскажешь?

Она недоуменно подняла голову.

– О чем?

– О ребенке.

– Но Джек, ты же знаешь, что ребенок и мать…

– О том ребенке, которого носишь ты, – сказал он, положив свою большую ладонь на ее плоский живот.

В ее глазах мелькнул испуг. Она легонько его оттолкнула.

– Тебе что, кто-то рассказал?

– Никто мне ничего не рассказывал. Пожалуйста, только не говори мне, что я должен был узнать об этом последним.

– Я только вчера виделась с Джоном – откуда тогда ты все знаешь?

– Мэл, – мягко сказал он, ласково проводя тыльной стороной ладони по ее щеке, – твое тело меняется. У тебя не было менструации. Какое-то время я думал, что тебе, возможно, сделали гистерэктомию[54]54
  Гистерэктомия – хирургическое удаление матки, которое выполняется при ряде заболеваний.


[Закрыть] или что-то в этом роде, потому что не замечал месячных с тех самых пор, как мы впервые занимались любовью, но потом под раковиной в ванной я обнаружил синюю коробку. Ты больше не пьешь пиво, и тебя время от времени тошнит. Не говоря уже о том, что сейчас ты утомляешься сильнее, чем обычно.

– Боже! – удивилась она. – Никогда бы не подумала, что мужчина может это заметить. Только не такие детали.

– Итак?

Она вздохнула.

– Я вчера ездила к Джону, чтобы убедиться в своих подозрениях. Я беременна. Уже три месяца.

– Ты же акушерка. Как ты могла не понять этого уже через три недели?

– Потому что считала себя бесплодной. Бесплодной, понимаешь? Мы с Марком сделали все, чтобы завести ребенка, даже попробовали экстракорпоральное оплодотворение. Но безрезультатно. Это последнее, чего я могла ожидать.

– Ух, – произнес Джек, наконец-то осознав, почему Мэл скрывала от него свою беременность. – Что ж, вот мы и приехали.

– Мне очень жаль, Джек. Ты, наверное, считаешь меня круглой дурой.

Он поцеловал ее.

– Конечно, нет. Мэл, я люблю тебя.

Она замерла на секунду.

– О боже, – наконец выдохнула она, из глаз у нее хлынули слезы. – Господи, Джек! – Мэл уткнулась лицом ему в грудь и зарыдала.

– Эй, детка, нет повода для слез. Ты что, слегка удивлена? Поверь, я удивлен не меньше, – засмеялся он. – Никогда не думал, что со мной может такое произойти. Это так удивительно, что у меня чуть ноги не подкосились. Но я люблю тебя. – Она продолжала тихонько плакать. – Все в порядке, дорогая. Все будет хорошо. – Он погладил ее по волосам. – Насколько я понимаю, ты хочешь оставить этого ребенка.

Она подняла голову.

– Я жуть как хотела ребенка. Но хочешь ли его ты? – спросила она. – Я имею в виду, тебе ведь уже сорок.

– Я готов на все, если ты этого хочешь. На все. Кроме того, я люблю детей. И вообще, я без ума от беременных женщин.

– И когда ты окончательно все понял? – спросила она.

– По меньшей мере месяц назад. – Он положил руку ей на грудь. – Не болит? Ты не заметила изменений? У тебя соски потемнели.

– Я отказывалась это замечать, – призналась она, вытирая слезы. – Я отчаянно хотела ребенка, но смирилась с тем, что у меня его быть не может. Иначе, конечно, так не поступила бы.

– А как бы ты поступила?

– Если бы я допускала хоть мизерную возможность того, что забеременею, то как минимум убедилась бы, что ты хочешь семью, чтобы мы могли вместе принять подобное решение. Я бы все тебе рассказала. Обернись все именно так, никаких проблем бы не возникло. Мне очень жаль, что на тебя все так неожиданно свалилось.

– Слушай, этого просто не могло произойти при таких-то обстоятельствах. Тебе бы никогда не пришло в голову попытаться завести ребенка, поскольку ты была уверена, что это нереально. Так что… возможно, и хорошо, что вышло именно так.

– А что, если бы все произошло по-другому? Если бы я сказала, что хочу ребенка больше всего на свете, и попросила бы тебя попробовать завести его вместе со мной?

Джек притянул ее к себе.

– Я был бы счастлив тебе в этом помочь, – улыбнулся он, глядя ей в глаза.

– Я даже не знаю, что сказать. Ты готов принять все что угодно. Ты удивительный человек. Я боялась, что ты жутко разозлишься.

– Не-а. Единственное, что меня разочаровывает, это то, что я так долго тебя искал.

– Даже со всеми моими проблемами?

– Я не считаю это проблемами. – Он наклонился и поцеловал ее в живот. – Как по мне, это главный приз.

– Ты действительно этого хочешь?

– Я ведь уже сказал тебе, – улыбнулся он. – Да, хочу. Это делает меня счастливым.

– Боже, – выдохнула она. – Я так боялась.

– Почему?

– Ну, мало ли, вдруг ты крикнул бы: «Вот дерьмо, мне уже сорок! Что мне делать с этим ребенком?».

Услышав это, он рассмеялся.

– Но я же этого не сказал, верно? Нет, я готов. Семья – это хорошо.

– Джек, – задумчиво произнесла она, – я все еще боюсь.

– Чего?

– Того, что мне нужно в нас поверить. Моя последняя попытка сделать нечто подобное закончилась очень плохо. Я думала, что не переживу этого. И до сих пор ни в чем не уверена.

– Что ж, тебе просто нужно собрать волю в кулак и поверить в себя, – кивнул он.

– Думаю, я могу это сделать, – согласилась она. – Если ты меня подстрахуешь.

– Обязательно, – пообещал он. – Я же еще ни разу тебя не подводил, ведь так?

Она прижала ладонь к его лицу.

– Нет, Джек. Можешь быть уверен – ни разу.

______

Джеку довелось наблюдать, как его зятья надувались от сочащейся тестостероном гордости, когда их жены беременели и рожали им детей. Он никогда даже не пытался делать вид, что действительно их понимает. Его всегда больше занимали вопросы собственной карьеры и дела своих солдат; тогда ему казалось, что беременность – это, возможно, наихудший вариант карьерного самоубийства для мужчины, которое может с ним случиться. Он не понимал их мужского эго; ему казалось, что у его сестер просто-напросто портятся фигура и характер.

Но теперь все встало на свои места. Джеку казалось, что его грудь вот-вот взорвется от распирающей его радости. Внутри него полыхало пламя, и ему приходилось изо всех сил сдерживаться, чтобы не начать бегать вокруг, победно размахивая флагом. Он не мог дождаться, когда они с Мэл наконец начнут строить планы на жизнь, поженятся, объявят всему миру, что они теперь вместе навсегда, и заведут ребенка.

Мэл выставила его из своего дома, посоветовав позаботиться об ужине для посетителей бара, пока она сама будет смывать в душе усталость после долгой ночи со сложной пациенткой. Она пообещала приехать в город, чтобы выпить в баре диетической колы и рассказать присутствующим, что у Энн, Джереми и их малыша все в порядке. А потом они вместе вернутся домой.

Он уже почти доехал до города, когда вдруг развернулся и погнал обратно. Проповедник мог слегка вспылить, оставшись наедине с барной стойкой и необходимостью готовить, но желание подержать Мэл в своих объятиях еще минуту-другую было необоримым. Джек на цыпочках поднялся по ступенькам крыльца, снял ботинки и бесшумно открыл дверь. Он ожидал услышать шум включенного душа, но вместо этого до него донеслись звуки ее плача.

– Мне очень жаль, – говорила она кому-то сквозь слезы. – Мне очень, очень жаль. – Затем она коротко всхлипнула. – Я этого не планировала. О, Марк, пойми меня, пожалуйста…

Джек украдкой заглянул в спальню, и его глазам предстала странная картина: Мэл сидела на краю кровати и разговаривала с фотографией своего усопшего мужа. Боль от увиденного пронзила его словно ножом; его сердце чуть не разорвалось.

– Пожалуйста, пойми, я даже представить себе не могла, что это произойдет! – восклицала она. – Я оказалась совершенно не готова. Для меня это стало полной неожиданностью. Обещаю, я никогда тебя не забуду!

Он тактично кашлянул, и Мэл подпрыгнула от неожиданности. Когда она повернулась в его сторону, по ее щекам текли слезы.

– Джек! – ахнула она.

Он поднял руку.

– Я, наверное, пойду, – мрачно произнес он. – Ты можешь обсудить это с Марком наедине. До встречи.

Он повернулся, чтобы уйти, но она бросилась за ним, схватив его за рубашку.

– Джек, пожалуйста…

– Все в порядке, Мэл, – ответил он, но в его глазах отразилась глубокая печаль. Он выдавил из себя слабую улыбку. – Не думай, что я не знал, с чем имею дело.

– Нет! Ты не понимаешь!

– Конечно же, понимаю, – сказал он, нежно погладив ее по щеке. – Не торопись. Я никуда не собираюсь теряться. Просто вернусь в бар. Думаю, мне нужно немного выпить.

Джек вышел из хижины, прихватил с крыльца ботинки и сел в свой пикап.

«Что ж, – подумал он, – возможно, лучший день в моей жизни обернулся полным дерьмом. Она все еще думает о нем. Возможно, Мэл лишь пытается играть в любовь, делая вид, что принадлежит мне, однако на самом деле это не так. По крайней мере пока».

Разве он не понимал, что рискует, полюбив ее? Что она не сможет так просто забыть Марка? Никогда?

«Какого черта! – сказал он себе. – Пускай даже она никогда не будет полностью принадлежать мне, все равно он не может вернуться из могилы и утащить ее с собой. И этот ребенок мой. Я его хочу. И ее тоже. Всю, целиком и полностью…»