Текст книги "Чистая река"

– Тут все не так просто. Пару лет назад я была уверена, что никогда не выйду замуж, а тем более не заведу ребенка.

От удивления Мэл чуть было не подскочила на своем стуле.

– Со стороны кажется, что вы с Джимом всегда были вместе.

– Он приехал ко мне в клинику поздно ночью чуть больше года назад, чтобы мы помогли его другу, получившему огнестрельное ранение. Джим сейчас находится в статусе офицера полиции на пенсии. Когда я с ним познакомилась, он шастал по сельской местности, расследуя какое-то дело, а под покровом ночи пробирался ко мне в спальню. Я довольно долго не рассказывала ему о моем маленьком секрете – пока у меня не начал округляться живот.

– Не может быть.

– О да. Никто в городе не знал, что у меня есть мужчина, а потом я неожиданно забеременела. И выяснилось это довольно поздно – к тому времени, когда я это поняла, отступать уже было некуда. Свадьбу мы сыграли только через несколько месяцев. Мы не успели с ней до рождения ребенка.

– Это в таком-то маленьком городке? – Мэл была ошеломлена.

– Люди нормально к этому отнеслись. Я имею в виду, что у нас тогда много чего случилось: случилось наводнение, на какое-то время мы остались без своего священника, в лесу провели огромную облаву на «садоводов» – одно за другим. Ну, и еще, вероятно, потому, что Джим очень быстро приглянулся местным. Но моего отца из-за этого чуть удар не хватил.

– Или потому, что Джим переехал прямо к тебе домой и не выпускал из поля зрения, пока ты не согласилась выйти за него замуж, – добавила Сьюзен.

– Я долгое время жила по-холостяцки, – заметила Джун. – Поэтому немного нервничала из-за всего этого. Я имею в виду, мы даже не очень долго были в отношениях – и, боже мой, не особо часто встречались. Не знаю, как это случилось, – призналась Джун. – Но все произошло очень быстро.

– Нет же, ты знаешь, как это произошло, – вмешалась Сьюзен. – Это, – сказала она, гладя свой гигантский живот, из которого вскоре должен был появиться на свет очередной кричащий младенец, – великая тайна. Нам очень долго пришлось стараться, чтобы родилась Сидни. На самом деле даже потребовалась небольшая помощь. Я долго не могла забеременеть.

«Может быть, со временем и я поделюсь с ними своими секретами», – подумала Мэл. А пока она просто хотела услышать их собственные.

– Мы с Джоном сильно ссорились, – продолжала Сьюзен. – И почти не разговаривали. Я заставила его спать на кушетке – он вел себя как последний засранец. К тому времени, когда я простила его и позволила вернуться ко мне в постель, он уже буквально фонтанировал энергией. – Она хихикнула. Ее глаза сверкнули.

– По крайней мере, вы были женаты, – вставила Джун.

– Расскажи нам о своем парне, – попросила Сьюзен.

– О, Джек не мой парень, – автоматически ответила Мэл. – Но стал первым моим другом, которого я завела в Вирджин-Ривер. Он держит небольшой гриль-бар через дорогу от дома Дока – это место для дружеских посиделок и ресторан одновременно. У них даже нет меню – его напарник, большой парень жуткого вида по имени Проповедник, который на самом деле в душе настоящий ангел, ежедневно готовит одно блюдо на завтрак, одно на обед и одно на ужин. В особо выдающиеся дни они могут предложить, возможно, два блюда – это означает, что какое-то из них осталось с прошлой смены. Они предлагают свою стряпню по очень скромным ценам, много времени проводят на рыбалке и помогают городу там, где это необходимо. Джек отремонтировал дом, в котором мне было разрешено поселиться, пока я остаюсь в Вирджин-Ривер.

Несколько мгновений женщины молчали. Затем Сьюзен произнесла:

– Дорогая, у меня такое чувство, что он не считает тебя просто своей подругой. Ты видела, как он на тебя смотрит?

Она взглянула на Джека, а тот, словно ощутив на себе взгляд, посмотрел на нее в ответ. Мягко и решительно.

– Ага, – вынуждена была согласиться Мэл. – Он обещал больше так не делать.

– Девочка, мне бы даже в голову не пришло заставлять мужчину отказываться так на меня смотреть! Ты не можешь не понимать, насколько он…

– Сьюзен, – перебила ее Джун, – мы не собираемся досаждать Мэл вопросами.

– Джун, может, и не собирается, но я люблю это дело. Ты хочешь сказать, что он не…

Мэл ощутила, как ее щеки вспыхнули от румянца.

– Ну, это не совсем то, что ты думаешь, – промямлила она.

Джун и Сьюзен громко расхохотались, настолько, что мужчины прервали свой разговор и обернулись к крыльцу. Мэл невольно тоже рассмеялась. Ах, как же она скучала по таким беседам с подружками. Чтобы можно было посекретничать о всяких личных вещах. Посмеяться над своими слабостями и сильными сторонами.

– Я так и думала, – успокоилась наконец Сьюзен. – Похоже, ему не терпится с тобой уединиться. И начать заниматься тем, что в приличном обществе обсуждать не принято.

Мэл невольно вздохнула, ее щеки запылали еще сильнее. «Он не может, – чуть было не выпалила она. – И ох…»

Джун сняла ребенка с груди и положила себе на плечо, чтобы тот отрыгнул. Мужчины практически одновременно развернулись и всей толпой направились к крыльцу, Джим шел первым.

– Похоже, тут намечается проблема, – улыбнулся он. Потянувшись к ребенку, он взял на себя процесс отрыгивания.

Приобняв Сьюзен, Джон поцеловал ее в лоб. Другой рукой он плавно провел по ее животу.

– Как себя чувствуешь, дорогая? – заботливо спросил он.

– Прекрасно. Я хочу, чтобы сразу после ужина ты вытащил из меня этого спиногрыза.

Он поднял свое пиво.

– Хорошо бы немного выпить и расслабиться.

Джек встал позади Мэл и положил руку ей на плечо. Не осознавая этого, она потянулась и погладила его руку.

– Я разожгу гриль, – объявил старый доктор Хадсон, скрывшись в глубине дома.

Спустя какое-то время все расселись за столом для пикника на заднем дворе, обсуждая личные и городские дела. Мэл получила от Джона несколько советов касательно домашних родов – он объяснил, что до того, как получить вторую ординатуру по семейной практике, работал акушером. Ему никогда не доводилось сталкиваться с домашними родами в Саусалито, но по прибытии в Грейс-Вэлли он занял должность местного акушера. Джону нравилось его место работы, но он никак не мог убедить всех местных женщин покидать свои дома и ехать рожать в больницу. Они делились разными историями из жизни маленьких городков, смеялись, и очень скоро на двор опустилась темнота.

Когда они с Джеком собрались уезжать, Мэл воспользовалась возможностью, чтобы поговорить с Джун о подкидыше – Хлое. Она выразила ей обеспокоенность тем, что до сих пор со стороны социальных служб не было ни ответа, ни привета. Джун нахмурилась.

– У властей округа хватает недостатков, это правда, но обычно они довольно неплохо справляются. Одна из моих близких подруг – социальный работник, хотя она живет в округе Мендосино. Я могу связаться с ней, чтобы узнать ее мнение.

– Возможно, это будет нелишним. Особенно если ты считаешь, что это нетипичная ситуация, – согласилась Мэл.

– Я так и сделаю, а потом позвоню тебе. Между тем если ты считаешь малыша своим подопечным, то сама сможешь прояснить ситуацию. Посмотри, может, у тебя получится что-то разузнать. Док Маллинз умнее, чем кажется, – сказала Джун. – Он хитрый старый дьявол. Проверь, не припрятано ли у него что-нибудь в рукаве.

Мэл обняла Джун на прощание, пока Джек ожидал ее у машины.

– Спасибо за все. Это был прекрасный день.

На пути в Вирджин-Ривер Мэл погрузилась в такое безмятежное состояние, что с трудом могла припомнить, когда в последний раз с ней это происходило. Ее связь с этими краями стала сильнее благодаря появлению новых друзей, и немалую роль в этом сыграло то, что они благосклонно отнеслись к Джеку.

– Ты как-то странно притихла, – заметил Джек.

– Я так хорошо провела время, – сказала она мечтательно.

– Я тоже. Твои друзья – хорошие люди.

– Ты им тоже понравился. Ты знал, что Джим – бывший полицейский?

– Я догадался, да.

– А Джон и Сьюзен переехали сюда из города пару лет назад. А Элмер, старый доктор, настоящий бунтарь. Я так рада, что мы это сделали.

Какое-то время они ехали в дружелюбном молчании, пока не приблизились к Вирджин-Ривер. Тогда Джек спросил:

– Чем хочешь заняться сегодня вечером? Поедем ко мне?

– Ты не против, если этой ночью мы слегка передохнем?

– Как пожелаешь, Мэл. Все в порядке.

– Все в порядке, да. На самом деле, я никогда еще не чувствовала себя так хорошо. Мне просто подумалось, что лучше поехать домой, принять душ и хорошенько выспаться.

– Тебе решать. – Он потянулся через переднее сиденье и взял ее за руку. – Решать всегда тебе. – Затем поднес ее пальцы к губам и нежно поцеловал.

Подъехав к бару, она пересела на сиденье водителя, чтобы отправиться домой. Поцеловав его на прощание, она оставила Джека и поехала к себе домой.

Стоило Мэл только выехать на полянку перед своим домом, как она тут же заметила припаркованный прямо перед его фасадом большой темный внедорожник. Водитель, большой незнакомый мужчина в бейсболке с вьющимися из-под нее длинными волосами, стоял, прислонившись к пассажирской двери. Когда она подъехала, он выпрямился, засунув большие пальцы в передние карманы джинсов. Мэл сразу узнала и его, и машину. Это был тот самый здоровяк, который несколько недель назад приезжал к Доку, и в ее голове промелькнула фраза про то, что «кто-то забеременел». Затем она заметила у него оружие – большой пистолет в набедренной кобуре. Впрочем, руки он держал далеко от ствола.

В глубинке никогда не знаешь, как относиться к человеку с оружием. Если бы она увидела такого в городе, то сразу попыталась бы куда-нибудь спрятаться. Но в здешних краях это не обязательно означает что-то плохое. Она могла бы перестраховаться и уехать прочь, хотя еще не очень хорошо управляла «Хаммером». Кроме того, мужчина уже общался с ней при ясном свете дня, спрашивая о помощи в родах. Она остановилась, не выключая фар, а он, казалось, несколько выжидающе выпрямился, отойдя от внедорожника. Мэл открыла дверь салона и вышла наружу.

– Что вы здесь делаете?

– Роды скоро начнутся, – коротко произнес он.

Независимо от обстоятельств, стоило Мэл услышать эти слова, как с ней тут же произошла стандартная перемена – она перестала беспокоиться о себе и сосредоточилась на предстоящем деле, на роженице и ребенке.

– Как-то очень быстро, – удивилась она.

– Нет. Это я оказался тормозом, – усмехнулся он. – Она долго держала это в тайне, а я не понимал, что она уже готова, то есть… Слушай, мне нужно, чтобы ты к нам приехала. Помогла ей.

– Но почему вы здесь? Почему не поехали в город, к врачу? Я сегодня уже подумывала не возвращаться домой…

– К счастью для меня, ты вернулась. Я не мог поехать в город, не мог рисковать, мало ли, может кто-то захочет поехать с тобой или посоветует со мной не связываться. Пожалуйста, поехали.

– Куда?

– Я тебя отвезу, – сказал он.

– Нет. Я тобой не поеду. Сейчас я зайду внутрь, позвоню и…

Он сделал шаг по направлению к ней.

– Не стоит этого делать. Для всех нас будет лучше, если ты не будешь знать, где находишься. На самом деле, должна быть только ты и никого больше.

– О, да неужели, – произнесла она, коротко рассмеявшись. – Ты серьезно думаешь, что я сяду с тобой в эту машину? Не зная, кто ты такой и куда мы едем?

– В общем и целом да, – кивнул он. – Она думает, что сама справится с родами. Но я бы предпочел, чтобы ты поехала со мной, на случай… Что, если возникнет проблема? А?

– Я могу позвонить Доку Маллинзу, возможно, он согласится с тобой поехать. Я не имею привычки садиться в машину к незнакомцам, чтобы меня везли на какие-то таинственные роды…

– Хотел бы я, чтобы они были таинственными. Я был бы рад, если бы до них дело вообще не дошло, но что есть, то есть. Мне совершенно не хочется этого делать, но точно так же я не хочу, чтобы что-то пошло не так, если мы можем это предотвратить. Я не хочу лишних хлопот. Ты, как мне кажется, должна там присутствовать. На всякий случай.

– Это твой ребенок? – спросила Мэл.

Он пожал плечами.

– Да, возможно. Наверное.

– Я даже не знаю, какого пола будущий ребенок. Я никогда не видела его мать, – возмутилась Мэл. – Что, если ребенка вообще нет?

Он сделал к ней еще один неуверенный шаг.

– А если есть?

Она огляделась вокруг. Было очевидно, что, если он захочет причинить ей боль, ему не придется никуда ее тащить. Ему даже не нужно будет вытаскивать для этого пистолет. Они были здесь совершенно одни. Он мог быстро пройти десяток шагов, нанести ей удар в челюсть, и этого бы хватило.

Он примирительно развел руки.

– Я просто должен соблюдать маскировку, чтобы не засветить поляну. Это мое рабочее место, понимаешь? Слушай, давай просто поможем этому ребенку появиться на свет? Я не шучу, меня это пугает. Она говорит, что мучилась от боли. А еще у нее шла кровь.

– Много крови?

– Что значит много? Не лужа, конечно, но достаточно, чтобы я прыгнул в тачку и поехал за тобой.

– У тебя пистолет, – указала она. – Я ненавижу оружие.

Парень почесал рукой затылок.

– Это для твоей же защиты, – объяснил он. – Я просто бизнесмен, но тут хватает всяких шизиков, которые живут в лесу. Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось, это сделало бы мою жизнь слишком сложной. Мне не нужно внимание шерифа. Слушай, нам действительно пора. Ей скоро рожать. Очень скоро.

– Вот дерьмо, – ругнулась она. – Не дави на меня.

– Да кто давит-то? Я тебя просто прошу. Вот и все. Я хочу, чтобы мой ребенок мог появиться на свет, без проблем для него и его матери. Ты меня понимаешь?

– Почему ты просто не отвез ее в больницу? – продолжала упираться Мэл.

– Она работает на меня, ясно? И на ней уже висит несколько ордеров. В больнице ее опознают, и она отправится в тюрьму. Невозможно заботиться о ребенке из-за решетки. Вот почему она рожает на дому.

– Слушай, смотайся за ней и отвези в город, к Доку. Мы все сделаем там, никто не будет задавать никаких вопросов…

– Я же говорю тебе, нет времени! – выкрикнул он. Его лицо скривилось от отчаяния, и он сделал умоляющий шаг к ней, широко раскинув руки. – Ей совсем скоро рожать, а туда ехать почти час! Мы можем просто не успеть!

Она тяжело вздохнула.

– Мы должны взять мой «Хаммер»…

– Не пойдет, – покачал головой он. – Я не могу оставить здесь свою машину. Вдруг кто-то приедет искать тебя и найдет тут мой пикап. Извини.

– Ладно, я возьму свою сумку, – неохотно согласилась Мэл. Вытащила ее из «Хаммера» и пересела в его внедорожник. В руке он держал черную тряпку.

– Тебе нужно завязать глаза, – потребовал он.

– Вернись на землю, – огрызнулась она. – Я этого не сделаю. Поторопись. Если ей весь день было больно, надо торопиться.

– Надень это. Давай же!

– Слушай, что я, по-твоему, могу увидеть? Куда мы едем? Я из Лос-Анджелеса, приятель. Я здесь уже три месяца и до сих пор еле-еле умудряюсь доехать днем до города по этим горным дорогам. Это дохлый номер. Давай уже трогайся, я в принципе не смогу никому рассказать, куда мы поедем. – Потом она чуть мягче добавила: – Кроме того, я не стану этого делать. Единственное, что может заставить меня нарушить слово, – необходимость разыскать тебя или твою девушку, чтобы спасти ваши жизни.

– Это что, какая-то уловка? – настороженно спросил он.

– Ой, хватит уже. Перестань меня пугать. Я могу запаниковать и выскочить из машины, что ты тогда будешь делать?

Он завел мотор, съехал с подъездной дорожки и направился на восток.

– Я надеюсь, что ты не лжешь и не подставишь меня. Потому что после того, как все закончится, ты меня больше не увидишь. До тех пор, пока…

– Подставлю тебя? – рассмеялась Мэл, невзирая на неоднозначность ситуации. – Это я, что ли, заявилась к тебе домой? Ты что, сам хочешь принять роды?

– Я никогда ничего подобного раньше не делал, – произнес он торжественно и предельно серьезно. – Если бы я знал, что у нас будет ребенок, я бы увез ее подальше. Куда-нибудь за пределы этого округа. Но я не знал. Просто сделай свое дело, я заплачу тебе, и дело в шляпе. Хорошо?

– Дело в шляпе? – усмехнулась Мэл. – Это с нежданными-то младенцами? Знаешь, иногда им удается прожить до девяноста лет! После родов все только начинается! Детей надо еще вырастить!

– Ага, – устало пробормотал он. Сосредоточившись на дороге, он закручивал внедорожник на крутых поворотах, поддавая газу, когда дорога была прямой. Но прямые участки длились недолго, за ними всегда следовали еще более крутые повороты. В основном спидометр показывал скорость около двадцати миль в час. Он включил не только передние фары, но и прожектора, что были смонтированы на крыше. Они долго ехали в полной тишине, пока он первым не нарушил молчание:

– Я позабочусь обо всем, что им потребуется. После того, как ребенок появится на свет и она придет в себя, можно будет отправить ее в Неваду, к сестре.

– А почему такая секретность? – осмелилась спросить Мэл. Она посмотрела на его профиль и увидела, что он широко улыбается. На носу у него можно было заметить небольшую шишку. Когда он так улыбался, вокруг его глаз под козырьком бейсболки появлялись морщинки, и она отметила, что выглядит он, несмотря на внешнюю грубость и неряшливость, довольно симпатично.

– Господи, ты просто нечто, знаешь об этом? Просто прими все как есть, малышка.

– Как ты узнал, где я живу? – допытывалась она.

Он рассмеялся.

– Надеюсь, вы не считаете свой дом местом, где можно залечь на дно, мисс. Потому что все в курсе, где проживает новая акушерка.

– О, какая прелесть, – буркнула она себе под нос. – Это просто здорово.

– Все будет хорошо. Никто не собирается причинять тебе боль или как-то навредить. Это принесло бы массу неприятностей куче людей. – Он бросил на нее быстрый взгляд. – Если кто-то вроде тебя пропадет без вести, власти всех трех округов горы сроют от усердия. Это плохо скажется на бизнесе.

– Что ж, – тихо вздохнула Мэл, – полагаю, мне следует этим гордиться. – Она вновь посмотрела на него. – Почему же я не чувствую ни капельки гордости?

Он пожал плечами.

– Думаю, для тебя это все в новинку.

– Ага, – кивнула она. – Сюрприз, да и только.

Некоторое время они ехали молча, петляя по горным дорогам из стороны в сторону, то взбираясь на крутые склоны, то спускаясь вниз.

– Как ты умудрился встрять в такую переделку? – спросила она его.

Он пожал плечами.

– Всякое бывает. Давай больше не будем об этом.

– Дай бог, чтобы с ней было все в порядке, – вздохнула Мэл.

– Это все, о чем я могу сейчас думать. Господи, хоть бы с ней все было хорошо!

Мэл снова задумалась о разных службах, которые могут помочь в большом городе – в них работает целая куча людей. Не последними из них были сотрудники правоохранительных органов – они приносили очень большую пользу. Копы постоянно парковались прямо на стоянке больницы. А сейчас она была совсем одна. До нее со всем единолично справлялся Док. Если женщина рожает ребенка в глуши и на весь район есть лишь одна акушерка, какой у нее будет выбор?

Мэл задрожала. Что, если они опоздали и что-то пошло не так? Что, если случится беда? Она не знала, сколько времени у них заняла дорога. Определенно больше получаса. Может быть, минут сорок пять. Мужчина свернул налево, на грунтовую дорогу с однополосным движением, которая, казалось, заканчивалась тупиком. Выйдя из салона, он толкнул что-то похожее на ворота, сплошь состоящие из кустов и веток; дальше они поехали по ухабистой, разъезженной тропе, окруженной густым лесом из высоких деревьев. В конце концов мощные прожектора на крыше его внедорожника осветили небольшое здание и стоящий рядом трейлер еще более скромных размеров. Внутри трейлера горел свет.

– Приехали. Она там, – сказал он, указывая на маленький трейлер.

Именно тогда она все поняла и поразилась тому, что не додумалась до этого раньше. Она (особа, которая так цинично относилась к нелицеприятным сторонам городской медицины) оказалась наивной девочкой, млеющей от живописных местных пейзажей и того, что ей казалось безмятежной жизнью маленького городка. Дом и трейлер скрывались в чаще деревьев, прекрасно замаскированные высокими соснами, а прямо между ними стоял генератор. Вот почему оказались необходимы такая секретность и пистолет в кобуре – он, оказывается, «садовод». Кроме того, именно по этой причине он нанимал на работу тех, кто имел за плечами уголовный ордер на арест, согласно которому человека могли без лишних разговоров отправить в тюрьму – поскольку только таких людей можно заставить торчать в глухом лесу и следить за урожаем.

– Она там одна? – спросила Мэл.

– Ага, – ответил он.

– Тогда мне понадобится твоя помощь. Мне нужно, чтобы ты кое-что принес.

– Я не хочу, чтобы…

– Лучше не спорь, а делай, что я прошу, если не хочешь все испортить, – отрезала она, и ее голос звучал гораздо внушительнее, чем она себя на самом деле ощущала.

Мэл подбежала к трейлеру, открыла дверь и вошла внутрь. Пяти шагов ей хватило, чтобы пройти через небольшую кухоньку и оказаться в комнатушке, которая считалась спальней; там стояла небольшая кровать, на которой корчилась от боли девушка, накрывшись простыней в пятнах крови и прочих выделений.

Мэл встала коленом на кровать, положила рядом сумку, открыла ее и сбросила с плеч на пол куртку – с ней мгновенно произошла привычная трансформация, благодаря которой испуг и сомнения сменились состоянием душевного подъема и сосредоточенности. Теперь она ощущала в себе непоколебимую уверенность.

– Все будет хорошо, – мягко сказала Мэл. – Давайте посмотрим, что с тобой. – Не оборачиваясь, она бросила через плечо: – Мне нужна большая пустая кастрюля или таз, а также несколько полотенец или одеял, по возможности мягких – для ребенка. Еще нужна кастрюля с теплой водой, чтобы смыть кровь. Ага… – произнесла она, поднимая простыню. – Хорошо, дорогая, ты должна мне помочь. Дыши вот так, – проинструктировала она, надевая перчатки. – Не надо чересчур напрягаться. Нужно больше света! – снова крикнула она через плечо.

Наружу уже вышла макушка младенца; еще пять минут, и Мэл опоздала бы. Она услышала, как мужчина суетится позади нее, и внезапно рядом с ее сумкой появилась кастрюля. Потом там же возникла пара полотенец, и загорелся свет на потолке. Мэл сделала мысленную пометку добавить фонарик к набору принадлежностей в своей сумке.

Женщина слабо всхрипнула, у нее между ног показалась голова ребенка.

– Дыши глубже, – скомандовала Мэл. – Не напрягайся – у нас тут проблема с пуповиной. Легче, легче… – Она осторожно потянула за пурпурную пуповину, стянувшую шейку ребенка, и освободила его. Она не пробыла в трейлере и пяти минут, но это оказались самые сложные минуты в жизни младенца. Засунув палец в перчатке в родовой канал, Мэл осторожно подтолкнула ребенка к себе. Комнату огласили вопли еще до того, как он полностью вылез наружу – громкий и требовательный крик новорожденного. Ее сердце вздрогнуло от облегчения; это оказался здоровый малыш. Даже вакуум не потребовался.

– Поздравляю, у тебя сын, – мягко сказала Мэл. – Он симпатичный. – Взглянув между приподнятых колен своей пациентки, она увидела молодую женщину примерно двадцати пяти лет с длинными темными волосами, влажными от пота, с усталыми, но сияющими от радости черными глазами и легкой улыбкой на губах. Мэл зажала пуповину щипцами и перерезала, завернула ребенка в одеяльце и протиснулась через узкое пространство к изголовью кровати.

– Давай положим малыша тебе на грудь, – успокаивающе сказала она. – Тогда я смогу разобраться с плацентой. – Мать протянула к ребенку руки. Мэл заметила, что рядом с ней на кровати стоит большая корзина, словно ожидая младенца. – Это не первый твой ребенок, – догадалась Мэл. Девушка покачала головой, и большая слеза скатилась по ее щеке, когда она взяла сына на руки.

– Третий, – прошептала она. – Другие не выжили.

Мэл убрала влажные волосы с ее лба.

– Ты здесь одна живешь?

– Да, одна, уже месяц или около того. Раньше тут был еще кое-кто, но он ушел.

– И оставил тебя в трейлере посреди лесной глухомани на позднем сроке беременности? – мягко спросила Мэл, поглаживая пальцем идеальной формы головку ребенка. – Ты, должно быть, сильно испугалась. Давай, – сказала она, потянув за край футболки девушки. – Пусть попробует. От этого всем нам станет легче. – Младенец чуть замешкался, устраиваясь поудобнее, затем нашел сосок и принялся сосать.

Мэл вернулась к изножью кровати, надела чистые перчатки и принялась массировать матку пациентки. Услышав позади себя хлопок входной двери, она оглянулась. На небольшой кухонной стойке она увидела таз с водой.

Пациентка подсказала ей, где хранятся запасы подгузников для новорожденных и стерильные салфетки. Мэл нашла чистые простыни и прокладки, обмыла ребенка с матерью, а затем долго сидела на краю кровати, укачивая младенца на руках. Несколько раз пациентка протягивала к ней руку и благодарно сжимала ее ладонь, при этом обе не произнесли ни слова. Через час Мэл решила заглянуть в холодильник. Исследовав кухню, она нашла стакан и налила женщине немного сока. Затем поднесла к кровати пластиковый контейнер с водой. Она проверила девушку на предмет кровотечения – оно было в пределах нормы. Закончив с этим, Мэл достала из сумки стетоскоп и прослушала сначала сердце ребенка, а затем роженицы. Цвет кожи у обоих был нормальным, дыхание – ровным, молодая мама изрядно устала, а ребенок спал спокойно. Роды прошли удачно.

– Скажи-ка мне вот что, – начала Мэл, – ты не собираешься втягивать этого ребенка в проблемы с наркотиками? – Девушка в ответ лишь отрицательно покачала головой и закрыла глаза. – Хорошо, в Вирджин-Ривер есть небольшая клиника. Я работаю вместе с тамошним доктором. Он не будет задавать лишних вопросов о тебе или ребенке, поэтому можешь ни о чем не беспокоиться. Он любит говорить, что занимается медициной, а не охраной правопорядка. Но вас обоих нужно хорошенько осмотреть, чтобы убедиться, что все в порядке.

Мэл подняла с пола куртку.

– Могу я тебе еще чем-то помочь? – спросила она свою безымянную пациентку. Девушка снова лишь покачала головой.

– Ночью пей побольше жидкости, это полезно для грудного молока. – Затем Мэл протиснулась через узкое пространство к изголовью кровати, наклонилась и поцеловала ее в лоб. – Поздравляю, – прошептала она. Осторожно вытерла со щек пациентки пару слезинок. – Я надеюсь, что у тебя и у ребенка все наладится. Будь очень осторожна и внимательна.

– Спасибо, – тихо ответила женщина. – Если бы ты не приехала…

– Тсс, – прошипела Мэл. – Я приехала. И с тобой все в порядке.

Мэл в который раз утвердилась во мнении, что не имеет значения, кем является ее пациентка: счастливой замужней учительницей воскресной школы, годами ждавшей своего первенца, или преступницей, прикованной наручниками к кровати, – рождение ребенка всегда вызывало в ней огромный душевный подъем. В столь уязвимом состоянии матери оставались матерями, и ее главным желанием было помогать им. Единственное, что имело значение, – помочь ребенку благополучно появиться на свет, а его маме – пройти через это, сохранив здоровье и чувство собственного достоинства. Пускай даже это означало подвергнуть себя некоторому риску, она была обязана сделать все, что в ее силах. Мэл не могла проконтролировать, что происходит с матерью и ребенком после того, как она их покидает, но если ее звали на помощь, она не имела права отказать.

Выйдя наружу, Мэл увидела, что мужчина ожидает ее у внедорожника. Он открыл перед ней пассажирскую дверь.

– С ними все в порядке? – с тревогой спросил он.

– Кажется, они довольно неплохо все перенесли. Полагаю, ты живешь не здесь?

Он покачал головой.

– Поэтому я и не заметил, что она беременна. Я появлялся здесь лишь изредка и общался в основном с ее парнем. Думаю, он оставил ее, когда…

– Когда понял, что ты с ней тоже слегка поработал? – закончила за него Мэл и, покачав головой, села в машину. Когда он запрыгнул на соседнее сиденье, она продолжила: – Как я понимаю, ты мне теперь слегка должен, поэтому мне бы хотелось, чтобы ты сделал пару вещей. Во-первых, ты вернешься к ним сегодня вечером и останешься на ночь, чтобы отвезти в больницу, если что-нибудь пойдет не так. Если откроется по-настоящему сильное кровотечение или с ребенком возникнут какие-то проблемы. Не паникуй – вроде бы с ними все в порядке. Но если ты не хочешь рисковать, то надо поступить именно так. Во-вторых, через пару дней, максимум через четыре, привези их на осмотр в клинику. Доктор Маллинз из Вирджин-Ривер не будет задавать лишних вопросов, а меня сейчас волнует только одно – чтобы их здоровью ничего не угрожало. – Она внимательно на него посмотрела. – Ты сделаешь это?

– Сделаю, – пообещал он.

Мэл откинулась на спинку сиденья и позволила себе закрыть глаза. Теперь ее сердце вновь быстро колотилось в груди, но уже не от страха, а из-за быстрой декомпрессии адреналина, которая одолевала ее после каждой чрезвычайной ситуации. В таких случаях ее всегда потом настигало ощущение слабости, головокружения и легкой тошноты. Если бы все прошло с меньшими проблемами, она бы чувствовала себя даже живее и бодрее, чем до принятия родов. Однако этот случай оказался очень сложным.

Когда машина остановилась перед ее хижиной, он протянул ей пачку банкнот.

– Мне не нужны твои деньги, – запротестовала она. – Ты заработал их на продаже наркотиков.

– Как хочешь. – Парень лишь пожал плечами, пряча пачку в передний карман куртки.

Она смотрела на него секунду.

– Если бы ты оставил ту девушку рожать на дому, без чьей-либо помощи, а я не согласилась бы с тобой поехать, у этого ребенка не было бы… Ты ведь понял, что возникла проблема с пуповиной? Что она обмоталась вокруг его шеи?

– Да, я это понял. Спасибо.

– Я чуть было не отказалась с тобой ехать. На самом деле нет ни малейшей причины, по которой я должна была тебе довериться.

– Ага. Ты храбрая девчонка. Попытайся забыть, как выглядит мое лицо. Для своего же блага.

– Слушай, я работаю в медицине, а не в полиции, – огрызнулась Мэл. Затем слабо хохотнула. Она находится под защитой полиции Лос-Анджелеса, но сегодня ей пришлось полагаться только на себя. Никакой полиции не было и в помине. Если бы ее не оказалось дома, этот тип задействовал бы Дока, которому было уже семьдесят. А что с ним будет через пять лет? Вместо этого она сказала своему новому знакомому: – Постарайся в дальнейшем держать свое хозяйство в штанах или пользуйся презервативами – видит бог, мне не хотелось бы снова иметь с тобой дело.

Он усмехнулся.

– Ты крепкий орешек, не так ли? Не волнуйся. Я сам не хочу снова столкнуться с подобными проблемами.

Мэл молча вышла из внедорожника и направилась к своему крыльцу. К тому времени, как она подошла к входной двери, незнакомец уже развернулся и уехал прочь с поляны. Она опустилась в одно из кресел на веранде и какое-то время просто сидела в темноте. Вокруг нее эхом разносились ночные звуки; стрекот сверчков, редкое уханье совы, шум ветра, заплутавшего в верхушках высоких сосен.