Текст книги "Чаша Времени. Последняя"

Энтракола сбросил деньги в ящик и достал кувшин с вином.

Сегодня все у кладбища крутятся.

Забыл спросить. Ты зачем навел на меня Ланффилона?

Я с ними дел не имею! – возмутился Транкинс, лязгнув иглами клыков. – Это же Ланффилоны! И этим все сказано.

Умник привалился к стене и мотнул головой. Из своего уголка видел в отражении зеркала, куда Энтракола положил деньги, неустанно хвастаясь своим злодеянием. Теперь ясно, что связывало Дэльвильту с этим старым прохвостом.

Умник тихо спустился в погреб, а потом, громко кашляя, начал подниматься в приемную. Как и следовало ожидать, Энтракола с Транкинсом замолчали и оглянулись на него.

Я ненадолго отлучусь. Вечером закончу чистку шкур.

Он вышел из дома и свернул с дороги, чтобы не столкнуться с двумя оживленно болтавшими девушками. Неподалеку стоял берлик, запряженный единорогами. При виде этих созданий стало не по себе. С ними было связано столько воспоминаний. Сейчас такие особые лошади – большая редкость. Они исчезли, когда началась война и больше не вернулись на земли Айнаколы.

Умник проскочил к забору и нырнул за спиной стражника в лес. На скамейке у дома, в тени цветущих вьюнов сидели Уголек и Лантленна.

Здравствуй, Уголек. – Умник улыбнулся рыжей соседке и кивнул Лантленне. – У меня к тебе разговор. Зайдем ненадолго?

Они вошли в прохладу дома и устроились за столиком.

Энтракола получил большие деньги за одно грязное дельце.

И? – взволнованно затрепетала ресницами Лантленна. – Ты предлагаешь его обокрасть?

Да. Сегодня вечером мы пойдем к его дому вместе. Я отвлеку его добычей, которую надеюсь изловить. Ты в это время заберешься в окно и проверишь ящики стола в приемной.

А решетки на окнах есть?

Стальной крест. Сломать его не составит труда.

Хорошо. Я все сделаю.

* * *

К Нифрере зачастили подруги. Все желали узнать побольше о намечающемся объединении. Естественно, они не могли поверить, что королевская дочь сама выбрала себе нареченного. Не верили и тому, что парня не смутила ее неполноценность. В одночасье Мулибрис Литерай стал объектом всеобщего интереса. Не осталась в стороне и Даладиллени. Как и остальных ее не порадовали кардинальные перемены в жизни принцессы. Та с упоением рассказывала, как ее возлюбленный просил согласия на объединение. И Пасторель, расположившись к Мулибрису, не стал препятствовать!

Она добилась своего. Забывшие ее подруги, умирая от любопытства и зависти, вновь кружили поблизости. А она наслаждалась, злорадствуя и поддевая их колкостями. За улыбками пряталась ненависть, и она это прекрасно знала. Раньше над ней посмеивались, с сочувствием поглядывая на скучного Фарелана. Полагали, что больше никто не взглянет на ущербную. Но теперь…

Наша взаимная любовь повлияла на решение отца! – уверяла всех Нифрера. – Я очень много значу для короля!

А я вынуждена объединиться с Йеасопием, – тяжко вздохнула Даладиллени и замахала перед лицом веером. – А ведь он мне совсем не нравится! Я смотрю и нахожу его похожим на крысу, часто моргающую бусинами глаз. А его волосы в мелкие кольца – воронье гнездо и только! Что вы сделали для того, чтобы увлечься?

Ничего. Мулибрис все сделал для этого. А вот и он!

Нифрера помахала наблюдавшему за ней нареченному. Даладиллени, глядя на него, озадаченно повела бровью. Мулибрис приветствовал подруг и опустился на скамью, оттеснив гостью. Та округлила глаза и сильнее замахала веером, не ожидая такой наглости. Нифрера продолжала щебетать, окончательно забыв о ней.

Мне пора. Меня ждет Йеасопий, – наконец решилась прервать бесконечный поток восторженных реплик Даладиллени.

Да-да, светлого дня, – выглянула Нифрера из-за плеча Мулибриса и не очень вежливо махнула веером. – Еще увидимся.

Мулибрис предложил Даладиллени руку, и та, взяв его под локоть, неторопливо направилась к воротам. Когда подошла к своему бело-красному берлику, поправила украшенную алым пером шляпу.

Признайтесь, ведь вас покорили богатства Нифреры.

Я достаточно состоятелен, чтобы не думать о материальной стороне нашего объединения. Кажется, вас ждет нареченный. Так не заставляйте его томиться ожиданием.

Вы смеете прогонять меня? Вы говорите с королевской дочерью!

Мне это известно, – усмехнулся Мулибрис, от чего Даладиллени вспыхнула полным злости румянцем.

Невежда!

Она подхватила подол, забралась на сидение берлика и демонстративно опустила штору.

Мулибрис вернулся во двор, когда Нифрера уже нервно теребила пальцы и взволнованно кусала губы.

Вы сегодня какой-то мрачный. – Она охнула, забыв о том, что поведали сплетницы, присутствовавшие на казни Эйлиит. – Простите, я так виновата. Забыла, что и ваша подопечная…

Вы позволите мне побыть одному? – воспользовавшись моментом, спросил Мулибрис, взяв нареченную за руку.

Конечно! Только позовите слуг. Я хочу подняться к себе.

Благодарю.

Мулибрис вошел в сумрачную залу. Стоявшие за троном дремавшего короля стражники играли в валеты. Увидев нового обитателя замка, торопливо спрятали ледовые пластинки. Мулибрис кивнул им на выход, где их дожидалась принцесса, и разбудил короля.

Пасторель, справившись с зевотой, поднял на него сонные глаза.

Каждый вечер перед сном втирайте это масло в больные места. Через месяц от ваших язв не останется и следа.

Даже лекарям оказалось не под силу справиться с ними, – с недоверием покосился Пасторель на флакончик, но все же взял.

Это средство привезли из тайного уголка Алцероллы. Сами знаете, она славится богатым разнообразием целебных трав.

Что ж, посмотрим.

Мулибрис поклонился и направился к выходу. Скоро раны короля начнут затягиваться. Если он будет следовать инструкции и регулярно пользоваться маслом, то собственноручно изведет свою супругу. Пока они делят одно ложе, она каждую ночь на пару с мужем будет дышать испаряющимся ядом. Особенным, дорогостоящим ядом…

* * *

Над Вархронтом висели буднично-тяжелые тучи. Начинали мелькать бережки темно-красной травы, чудесным образом гармонируя с ржавыми деревьями. По левую сторону дороги раскинулась Малорга, погруженная в дымку догорающих лучей.

Конюх не щадил копыта единорогов и постоянно подгонял их, напрочь забыв о деликатности. Чем ближе был город, тем больше всем хотелось вернуться в привычную, светлую Айнаколу.

Несмотря на скачки берлика, подлетавшего на кочках, Аварус удобно расположился над сидением и плавал в воздухе. Все же хорошо уметь управлять весом. Ах, этот чудный звон монет, трясущихся в двух шкатулках! Наилучшая музыка для ушей.

Когда в вырезанные оконца штор начал проникать аромат свободы, он приоткрыл глаза и залюбовался проносящимся мимо пейзажем. Голые железные кроны, проплешины бордовых трав, лениво ползущие сизые облака. Вот он и дома!

Перевернувшись на живот, он откинул штору и проводил взглядом груду камней, что еще недавно были древним склепом. Он, конечно, подозревал, что Эйлиита – непростая штучка, но чтобы настолько…

Он стал невидимым и выбрался из берлика. Хорошо, что не светит солнце, и тело не отбрасывает предательской тени. Он оказался напротив сидевших парой стражей и резко столкнул их головами. Оглушенные зазвеневшими шлемами-масками, оба свалились в пыль. Еще двое, так и не успев сообразить, что случилось, поспешили за братьями по оружию. Конюх остановил повозку, натянув до шеи поводья, и обернулся, чтобы узнать что происходит. Аварус поразил его силой мысли, даже не прикоснувшись, и конюх свалился в траву.

Он перетаскал свое сопровождение к склепу и, расчистив замаскированный под гроб колодец, сдвинул с него крышку. Из глубокой ямы веяло холодом, на дне белели скелеты.

О, Мьяликиния, кто ты? – запел Аварус, отряхивая руки от пыли. – Зачем наказана и растерзана за грехи других? Зачем живешь в каждом, кто смотрит в глаза неба?

Вытряхнув стражей из дорогих наплечников и нагрудников, он забрал их шлемы и ножны с мечами. Потом одного за другим скинул в колодец и вновь накрыл его каменной крышкой. Все приобретенное имущество закинул на сидение берлика, взвесил мешочек с деньгами для выкупа несуществующей беглянки и собрался ехать дальше.

Настороженный шумом, он обернулся. По тропе мчался оранжево-черный берлик, окруженный несколькими стражниками, устало бегущими по камням. Похоже, они сопровождали важную особу из королевства Пасторель. Ехали через Вархронт! Сумасшедшие.

Запрыгнув на облучок, Аварус взял поводья и свернул в чащобу. Заприметив темный, накрененный берлик, придержал единорогов. Рядом с обездвиженной повозкой горел костер. Возле него топтался худой парень и недоуменно разводил руками, вздыхая над двумя половинками расколотого колеса.

Аварус набросил на единорогов накидку, чтобы не светились своей белизной и не привлекли внимания.

Пьипон, ну что со сломанным колесом делать-то будем? – подошла к парню женщина. – Калель сердится уже.

Проклятые дороги! Говорил же, нельзя по камням гнать, но калель и слушать не стала. Теперь вот ума не приложу, что делать.

Аварус пригнулся и сдул с плеча огненное перышко. Глазам своим не поверил: из берлика вышла живая и невредимая Эйлиита! Она подошла к пасти костра и бросила в нее изорванное платье. Огонь подавился, поглощая без особого аппетита нежданное угощение.

Отпустив поводья, Аварус собирался подойти к своей пропаже. Сзади вновь загрохотали колеса. По дороге несся вороной четверик. Одинаково одетые всадники догоняли неуклюжую повозку, оставшуюся без охранителей. Женщина увидела шайку и дернула парня за ворот. Оба бросились к своему треногому берлику.

Мимо пронеслись Шакалы и повозка Пасторэля. Аварус выехал на параллельную тропу, стараясь не выпустить из виду Эйлииту. Парнишка свернул влево, а королевский берлик, преследуемый шайкой, помчался дальше. Поняв, что гнались вовсе не за ними, прислужники придержали коней. Эйлиита, высунувшись из-за шторки, указала конюху дорогу, и они, словно прихрамывая, покатили в сторону Вархронта. Что ж, Аварус на это и рассчитывал.

Глава 7

Черная вода узкой реки, окольцевавшей Вархронт, отражала плывущие по небу тучи. Каменный мост, соединяющий рощу с городом, выгнулся серпом, боясь намочить поджарый живот.

Иногда по воде проплывали золотистые хвостатые ладьи. В них стояли грязные Гардэи, утратившие былое величие. Теперь они, изгнанные из своей обители, порабощенные немилостивым городом, развозили товар. Никогда не знавшие власти денег, повиновались, чтобы выжить в суровых условиях принявших их окрестностей.

Затаившись под мостом, на каменистом бережке сидели трое и поглядывали в сторону лужайки, поросшей бордовой травой. Место выбрали идеальное: отсюда стропы их никто не увидит.

Где копытные водят Хьяленида? – спросила девушка из-под спадавшего на лицо капюшона. – Опять мы все должны делать?

И эти две джики куда-то пропали!

На запах добычи сбегутся.

Услышав стук копыт и поскрипывание, все трое подскочили. По тропе, окруженный вопившими Шакалами, несся цветной берлик. Прыгал и подлетал, качался и кренился, пока не угодил в овраг.

Вперед, Халкье-Морка!

Натянув на лица бархатные повязки, они бросились к повозке. Шакалы, обступив ее, сбили на землю конюха. После принялись обдирать обшивку, откалывать украшения и светильни. И случайно обнаружили забившуюся в угол девушку в желтой накидке.

Попалась! – отдернул штору один из Шакалов и, ухватив молодую госпожу за руку, выволок ее на поляну.

Не смейте меня трогать! – закричала та и, запутавшись в подоле, рухнула под ноги грабителей. – Я – дочь короля! Уберите руки!

Слыхали? – переспросил Шакал и, нагнувшись, ухватил ее за палец, стаскивая с него кольцо. – Вы только посмотрите, а она и впрямь королевская клякса! Повезло, пляши копытами!

Халкье-Морка подоспели в самый разгар веселья. Шакалы сникли, недовольные тем, что заставят делиться добычей. Высокая девушка, сдернув с головы капюшон, стянула с лица повязку. Сверкнула длинными зелеными глазами, давая понять, что настроена серьезно.

Ладно, Хэла! Мы все поняли, – попятился главарь Шакалов.

Шайка забрала один сундук с вещами и поделенными драгоценностями, и повела коней в город. Длинную, неуклюжую принцессу Халкье-Морка увести не дали, посчитав ее стоящей добычей. Вскрыв замок небольшого ларя, они перебрали десятки посланий, но те их не особо заинтересовали. Наряды, украшения, светильни, книги – вот что представляло ценность.

Ау-у-у! – не совсем по-волчьи приветствовали троицу опоздавшие девушки, и впрямь прилетев на запах добычи.

Судя по сверкающим глазам и безумным улыбкам, они хорошо проводили время, когда другие сидели в засаде.

Явились на все готовое, – проворчал высокий парень, глянув на них искоса. – Пуговицы застегните, кляксы мазанные!

Да пошел ты в Ургтун!

Вам самим там самое место!

Да заштопайте рты тишиной! – велела Хэла и, поднявшись с корточек, потерла висок. – У меня и без вас башка болит!

Яда надо меньше лакать. А вы чего уставились?

Нравишься ты нам безмерно, – усмехнулась молоденькая девушка и, взяв подругу за руку, подмигнула ей.

Полакомлюсь добычей, не нарушать же мне приличий, – потянула ее та к сундукам и вдруг замерла, застыв в стойке зверя.

Ирска, в чем дело?

Ирска подошла к растрепанной, напуганной пленнице. Долго изучала ее лицо, свирепо стиснув зубы, а потом дико захохотала.

* * *

Чувствуя себя крайне неуютно, Дэльвильта отдернула штору. Прислужница, сидевшая справа, последовала ее примеру и тоже оглядела невиданную ранее округу. Нет, они, конечно, были наслышаны о Вархронте. Но и не думали, что увидят воочию железную рощу, багряные травы и летучих мышей.

Пару раз мимо повозки пробегали валкхи – иссиня-черные, лохматые оборотни со светящимися глазами. Взметались с изогнутых ветвей стайки огненных птиц, ронявших в полете перья. Но больше, к счастью, никого не было видно. На трех колесах от преследования не уйти, но так больше шансов добраться до города незамеченными.

Привалившись к спинке сидения, Дэльвильта закуталась в накидку. Чем дальше они отъезжали от Айнаколы, тем холоднее становилось. В воздухе висела промозглая сырость, словно весна обошла Вархронт стороной. Скорее бы миновать первый обозначенный на карте пункт.

Прислужница толкнула ее в плечо и указала на запряженный единорогами берлик, двигавшийся соседней тропой. Неужели одурманенный зельем Мадритэл отправился на поиски своей нареченной? Проклятье! На месте конюха – Ланффилон!

Гони! – крикнула Дэльвильта юноше. – Быстрее!

Перепуганный конюх награждал лошадей ударами. Опасаясь получить дротиком в спину, без конца оглядывался, чудом минуя пролетавшие над головой железные ветки.

Покачнувшись, Дэльвильта ухватилась за штору и сорвала ее. Справа тянулась поляна, расписанная плюшем красного мха. На нее неведомо откуда вырвались затянутые в синий бархат люди. Они ехали на запряженных… мутированных сколопендрах, мельтешивших десятками лап. Держась за железные скобы, служившие поводьями, незнакомцы поравнялись с берликом и завыли голодными волками.

На миг Дэльвильта залюбовалась этим странным зрелищем. Очнувшись же, поняла, что их намерены окружить.

Отстегни лошадей! – крикнула она, завидев впереди овраг.

Берлик летел к яме. Пьипон упал на живот и, когда широкие ремни прогнулись, выдернул огромный гвоздь из кольца. Четверик отделился от повозки, и та начала замедлять ход.

Бегите! – велела Дэльвильта, зная, что им не уйти от преследователей. – Спасайтесь!

Прислужница схватила свои вещи и вывалилась из берлика. Конюх спрыгнул следом, кубарем покатившись по тропе. Поднявшись, оба бросились в чащу, а повозка налетела на кочку и опрокинулась набок.

Соскользнув с сидения, Дэльвильта упала на землю. Ее придавило тяжелым сундуком, ударило по бедру распахнувшейся крышкой. Следом кувыркнулся рундук, вывалив на траву груду вещей.

Перевернувшись на бок, Дэльвильта осмотрела столпившихся вокруг людей. Лица их скрывали треугольные повязки с вышитой перевернутой короной, а головы покрывали капюшоны накидок.

Думала сбежать? – спросил кто-то, нагнувшись.

Колесо Гратты, – прошептала она и попробовала встать.

Видать, башкой треснулась, – сделал вывод другой голос. Незнакомец, перешагнув через нее, стал рыться в сундуке.

Я не смогла их догнать, – запыхавшись, пожаловалась подбежавшая девушка. – Такие лошади пропадут! Чистопородные призраки! Десаргадот, оставь мне этот сундук. Лапы прочь, я сказала!

Поднявшись, Дэльвильта оказалась окруженной лоснящимися мухоловками. Они то и дело поднимались на дыбы, грозно шипели и трясли пышными усиками. Все отражалось в их черных, влажных глазах, взиравших на происходящее со звериным азартом. Кто-то велел им сторожить Эйлииту, и они не отходили от нее ни на шаг.

Вы гляньте на это! – сказал Десаргадот, разворачивая плоскую шкатулку со спиральками, украшенными колокольчиками. – Ох уж эта бабская страсть к безделушкам!

Кто знает, как Эйлииты пользуются вот этим?

Невысокий парень нашел в сундуке коробку. В ней лежали обернутые материей прозрачные шарики с жидкостью. Две девушки взломали замок сундука, который не осилила Дэльвильта, и вытряхнули из него различное оружие и ножны.

Вот это ничего себе Эйлиита! Где она всем этим разжилась? – Десаргадот опробовал пальцем прямое лезвие меча. – Хэлаликта?

Да, пожалуй, этот я возьму себе!

А мне этот нравится! Анрика, как тебе? Взгляни.

Глядите, какой мех! – Хэлаликта вытянула из сундука бордовую накидку, отороченную нежнейшим белым пухом. – А какие шляпы! И зимние, и летние. И даже из тэпикалийских перьев.

А мне заколки понравились и ленты, расшитые канителью! Видели, какое кружевное бельецо? А сапожки! Пляши копытами!

Ты на это посмотри. Чулки из тончайшей паутины. Ручаюсь, здесь около пятидесяти тысяч переплетений!

С трудом держась на ногах, Дэльвильта смотрела, как потрошат ее вещи, и первым желанием было сбежать. Но слезы застилали глаза, а отбитое бедро нестерпимо ныло. Мухоловки же все шипели, порываясь укусить, стоило только шевельнуться.

Хьяленид! – окликнула подъехавшего парня девушка с приметным хрипловатым голосом. – На добро наше зариться не смей. А то знаю я тебя, Зерийский змей. Вон то и это мы себе возьмем, а то вот – на продажу отвезем!

Кто это? – кивнув в сторону Дэльвильты, спросил пришедший.

Эйлиита, а то не видишь? Оказалась самой славной добычей! После королевской доченьки. Удачный сегодня денек!

Они свистнули своих мутированных мухоловок, которых называли Слисками и, погрузив на них сундуки, отправили с Хьяленидом.

Дэльвильта с опозданием поняла, что натворила, доверившись гробовщику. Ведь если она, перечертив его карту и двигаясь согласно указателям, угодила в ловушку, значит, и детей постигла та же участь! Она самолично отправила их на смерть!

Что вы с ними сделали?! – закричала она, ринувшись к берлику. – Куда вы их дели?! Отвечайте! Где они?!

Слиски бросились следом, кусая за подол и стараясь запутаться в ногах. Десаргадот вышел вперед, и Дэльвильта накинулась на него, обрушив град бесполезных ударов. Парень ухватил ее за волосы и оттянул от себя. Вырываясь, она пинала его. В отчаянии даже хотела выцарапать уставившиеся на нее жгуче-черные глаза. Но тому не составило труда встряхнуть ее и заставить идти впереди всех.

Они остановились под мостом. Там Десаргадот приковал ее к торчавшему из каменного свода кольцу. Неподалеку сидела так же угодившая в плен дочь Пасторэля. Узнав Дэльвильту, она замотала головой, запутавшись, как в паутине, в длинных волосах.

Если здесь и существовала свобода, то ее еще нужно было завоевать. Отстоять, заслужить, вырвать с кровью.

Когда окончательно стемнело, они развели на берегу костер и сбросили накидки с меловыми снежинками, рассеянными на плечах. Маски и капюшоны швырнули в слисок, свернувшихся тугими клубками у кромки воды. Дэльвильта все еще сидела в неудобной позе. Болела отбитая рука, а цепь врезалась в вены.

Поняв, что на нее смотрят, она опустила голову и уперлась подбородком в колено. Украдкой разглядывала грабителей. Та, кого называли Хэлаликтой, была без сомнения Ланффилонной. Ее выдавали высокий рост, черные волосы и похожие на бутон губы. Ирска – девушка лет семнадцати с приметным голосом – говорила странным слогом. Ее чернявая, остриженная подруга Анрика поглядывала на пленниц с интересом. В темных глазах-полумесяцах, как ни странно, угадывалось сострадание.

Что-то шепнув сидевшей рядом Ирске, она поднялась и поправила серп с тонкой витой гардой. Он висел на крючке, пришитом к прозрачному ремню с ползавшими внутри светляками. Странно было видеть такие украшения после мудреных изделий Айнаколы.

Сильно досталось? – присев напротив, спросила она.

Пошла к черту.

Я думаю, Эйлиите нужно промыть ссадину, – обернувшись на дружков, сказала Анрика. – У нее вся рука в крови.

Пусть сама зализывает! – отрезала Хэлаликта, откинув с плеча волнистый локон. – Много мы выручим за Эйлииту? Вот наше богатство! За дочь короля мы получим в два раза больше.

Мы не вернем ее родне! Она сгниет на самом дне!

Прости, Ирска, мы совсем забыли, что у тебя с семейством Пасторель личные счеты. Что ж, найдем ей другое применение.

Анрика пожала плечами и, еще раз глянув на Дэльвильту, вернулась к костру. Ирска взяла подругу за руки и глянула на пленницу так, что у той мурашки поползли по спине.

* * *

Побывав в Гильдии и ответив на массу каверзных вопросов, Мулибрис сумел остаться вне подозрений. Король Пасторель подтвердил, что нареченный дочери находился в его замке. А значит, не мог участвовать в организации побега своей подопечной.

Разговор затянулся. Мулибрис покинул замок Совета в полночь и неторопливо шел по пустынным улицам. Тускло светили крылатые плеяды, ленивыми волнами накатывали прозрачные облака, а воздух вибрировал от неслаженного хора ночных жуков.

Он и сам не понял, как вышел к погосту. Толкнув решетку ворот, ступил на аллею и, пройдясь по ней, забрался на крышу гробницы. Еще недавно здесь охотилась его ученица, желая оставить в тайне позорный способ добывания денег. Чувствуя неладное, он заранее собрал ее вещи и только тогда догадался, куда она исчезала в Лакийс. Зная, что в случае побега путь ей ляжет через Вархронт, отправил вдогонку берлик, не очень-то рассчитывая, что она на него наткнется. Если подопечная не утратила навыков и все это время охотилась на чудовищ, то теплилась надежда, что она сможет за себя постоять.

Закрыв глаза, он прислушался к шороху травы, гребнями проросшей между плитами. К нему добавился тихий скрип и шепот. Мулибрис присел и вгляделся в спины людей, вытащивших из гроба недавно погребенное тело женщины. Они осторожно погрузили покойницу на тележку и повезли в город.

Интересно, как долго Совет будет скрывать, что половина арестантов и после официальной смерти трудится на город? В раскинувшемся под владениями Старейшин подземелье бьют фонтаны различных металлов. Многочисленные невольники мастерят из них оружие, украшения, монеты.

Глянув вслед могильщикам, Мулибрис спрыгнул на аллею и направился к выходу. Ему навстречу выбежала высокая девушка. Высунувшись из окна, кто-то погрозил ей расправой. Оглядываясь и прижимая к груди сверток, воровка не заметила прохожего. На всем скаку врезалась в него, чуть не выронив похищенное добро.

Пустите! – вскрикнула она, когда Мулибрис ухватил ее за руку.

Держите воровку! Не отпускайте! – кричал спешивший к ним человек с факелом. – Поделом ей достанется!

Прошу вас! – взмолилась девушка, глядя на Мулибриса.

Думала сбежать? – Человек ткнул светильней в сторону пойманной девушки. – Верни деньги! Иначе не миновать тебе казни!

Мулибрис оттолкнул девушку, и та бросилась в темный переулок. Седовласый старик в мятой шляпе опешил. Передумав гнаться за девицей, протянул руку, собираясь забрать монетный сверток.

Верните мои деньги! Чего вы медлите? Они – мои!

Я знаком с одной калель, имевшей с тобой дела. Эти деньги ты заработал на ее доверчивости и однажды поплатишься за них.

Он бросил ему сверток и отправился к замку Пасторэля, где поселился на правах нареченного Нифреры. Оставаться в Мадритэле и дальше было уже просто неприлично.

Он сразу почувствовал слежку, но не оборачивался, пока его не догнала незадачливая воровка, чудом улизнувшая от смерти.

Почему вы это сделали? – спросила она, перегородив ему дорогу. – Почему позволили мне сбежать?

Я очень великодушен, если ты этого не заметила, – улыбнулся Мулибрис и собрался ее обойти. – Я не заявлю на тебя Гильдии. Можешь не преграждать мне путь: я иду в королевство Пасторель.

Отойди от нее! – велел сзади взволнованный голос, а следом в лопатку Мулибриса уперлось острие меча. – Уходи, Лантленна!

Девушка нырнула в переулок, а Мулибрис развернулся и приподнял голову, так как острый кончик подобрался к шее.

И чего ты ждешь? Я ведь могу и пораниться. Тогда тебя обвинят не только в воровстве, незаконном проникновении на закрытую для вас территорию, но и в попытке убить будущего родственника самого могущественного короля Айнаколы. Ты ведь знаешь, что бы ни случилось, виновниками оказываются обитатели Древнего Леса. Покрепче сожми меч, что-то он у тебя задрожал.

Мулибрис перехватил его руку и толкнул парня в грудь. Вор не удержался на ногах и повалился на аллею. Удар по руке, и меч, звеня, отлетел в сторону. Парень бросился на Мулибриса, выхватив из петли сапога нож, но тот увернулся от размашистого удара.

Мы сохранили свою землю! Мы не продались Властям Айнаколы! Вы не ведаете, что такое единение душ! У вас, как у и всех фантомов, размыта память прошлого! У нас же ее никто не смог отнять!

Поздравляю. Вы веками будете развлекать всех глупыми россказнями о вашей вере в дружбу и любовь. В то время как другие, откинув эту блажь, поднимаются все выше по лестнице Айнаколы.

Мулибрис надеялся избежать этой встречи, но подозревал, что однажды она все же произойдет. И вот час настал.

Не может быть… – прошептал вор, нахмурившись и глядя в освещенное светильней лицо Мулибриса. – Неужели это ты?

Удивлен, что один из вас смог шагнуть так далеко?

Будь ты проклят, предатель! Ты никогда не был одним из нас!

Не стану спорить. Что ж, я тоже был рад повидаться.

Мулибрис обошел парня и устремился к замку Пасторэля.

* * *

В Вархронте наступило утро, и небу вернулся бордовый цвет. Черная вода реки подернулась бликами, что рождали лодки Гардэй. В железной роще, утомленные ночной охотой, засыпали летучие мыши. Иногда пролетали огненные птицы, роняя сгорающие на ветру перья.

Город кипел и бурлил. Важно прогуливались Ланффилонны, обмахиваясь веерами, сделанными из косточек и кожи хулккурий. Иногда показывались медлительные гигантские жуки. На них перевозили товар, что вскоре оказывался на полках торговых лавок. Сидевшие на спинах жуков извозчики держали на прутиках приманки. Реагируя на висевшую у морды притраву, увальни двигались в нужную сторону и время от времени получали заслуженное лакомство.

Дэльвильта отвернулась от окна в диковинный мир и обвела взглядом маленькую комнату с диванами-подоконниками. На них можно расположиться и смотреть на улицу сквозь кружевные решетки. Напротив дома стояли каменные статуи, державшие на поднятых руках блестящие кубки. Из одного в другой, сигая через головы изваяний, прыгали серебрившиеся на солнце рыбки.

Поерзав на маленьком табурете, Дэльвильта немного размяла затекшие руки, связанные за спиной, и снова уставилась в окно.

Нескончаемое движение! Жуков-тягачей объезжали лоснящиеся слиски, на которых шныряли по улицам молодые люди. Проезжали берлики, запряженные лошадьми, носились черные гнезда. Летели над землей огромные речные раковины. От них тянулись жемчужные нити, наброшенные на зачарованных, плывущих по воздуху рыб. Держали жемчужные поводья богато одетые Зерийки. Никто из них не мог ответить на вопрос, почему эти рыбы плавали по воздуху. А почему бы им не плавать? – насмешливо отвечали они. И при этом смотрели на любопытных как на полных дураков. В конце концов, люди перестали задаваться подобными вопросами. Слишком много в мире вещей, которым не найти объяснений. К примеру, в честь чего из земли вырастают свечи, а на деревьях – драгоценные каменья.

Дэльвильта не знала, сколько времени наблюдала за этой суетой. Это помогало отвлечься, но иногда события прошедшего вечера возвращались в четких деталях. Ближе к полуночи, когда Халкье собрались перебраться в город, ее и Линтессу повели на мост. Один из парней – Льюгус – вызвался вести Эйлииту. Они отстали, и Дэльвильта, воспользовавшись моментом, надумала сбежать. Толкнула парня и тот налетел на железную ветку, пропоровшую его насквозь. Далеко убежать не удалось. Ее догнали и привезли в город, а чуть позже заперли в этой комнате. Под утро, втайне от остальных, ее навестила Анрика. Даже вызвалась промыть рану, хоть Дэльвильта и огрызалась, желая выглядеть несокрушимой.

Стоило вспомнить Анрику, как та неслышно возникла на пороге. Оглянувшись, вошла в комнату и, закрыв дверь, остановилась у дивана-подоконника. Дэльвильта осмотрела ее туньеку, расшитую стальной паутиной с брошью-пауком, и поморщилась от блеска серебряного серпа, свисавшего с крючка пояса.

Сегодня такое яркое, теплое утро, – заговорила Анрика и выглянула на улицу. – Наконец-то появилось солнце. Льюгус с неделю причитал, что соскучился по чистому алому небу. Но тучи изо дня в день клубились над Вархронтом. И вот…

Сейчас заплачу, – усмехнулась Дэльвильта.

Не стоит, – в тон ей отозвалась девушка и, развернувшись, устроилась на подоконнике. – Я все видела. Ты не хотела его убивать. Земля примет нас, какими бы мы ни были. Она нам все простит.

Анрика поболтала ногами и, взяв тарелку с полупрозрачными кусочками рыбы, спрыгнула на пол и подошла. Присев рядом, отметила, что Дэльвильта отличается от остальных Эйлиит.

Небожители довольно высокие. – Анрика поставила тарелку на табурет и взяла с нее кусочек, явно не страдая плохим аппетитом. – Им, в отличие от тебя, не нужны туфли на такой толстой подошве. Кстати, еще никто не создал духов, что пахли бы облаками. Ты – человек, не так ли?

И что с того? – спросила Дэльвильта, смело посмотрев девушке в глаза. – Вам какая разница?

Никакой.

Анрика неопределенно повела плечами, взяла еще один прозрачный кусочек рыбы и сунула его в рот. После вышла из комнаты, предусмотрительно заперев замок.

Под вечер в темницу втолкнули Линтессу. Благодаря синякам и кровоподтекам, принцесса вполне могла сойти за мухомор. Десаргадот усадил ее на табурет и проверил, хорошо ли у нее связаны руки. Линтесса с ужасом взирала на похитителя. Похоже, ей не доводилось видеть у мужчин таких длинных волос. У разбойника они спадали до лопаток, и в них струились две белоснежные прядки. На фоне темного бархата ярко выделялись белые птичьи когти, служившие крючками на полах туньеки.