Текст книги "Чаша Времени. Последняя"

Смотрите, кто это? – спросил молодой человек из компании простолюдинов. – Она не сняла маску! Не иначе как нарушительница, задумавшая бежать! Лучшего момента и не придумать.

Тогда что она здесь сидит? Кто ж так бежит от закона?

Нужно донести Гильдии.

Да она ведь пьяна! На ногах не стоит!

Замолчите! – закричала Нифрера, подтягивая к себе ноги. – Как вы смеете? Помогите же подняться! Доставьте меня в замок!

Да она сумасшедшая! Зовите Гильдию.

Что здесь случилось? – спросил кто-то в толпе.

Фарелан! – закричала Нифрера, несказанно обрадовавшись знакомому голосу. – Забери меня скорее! Они грозят мне Гильдией!

Да вы что? – удивленно воскликнул Фарелан, расталкивая людей. – Калель, вас везде ищут! Ведь сказано же, что вам нельзя вставать! Вы еще не окрепли от болезни. Ослабли совсем.

Он помог Нифрере подняться, скрывая ее неспособность ходить. Между делом попросил свидетелей нелепой сцены не сообщать ничего Гильдии. Калель больна: ей запретили вставать с постели, но она ослушалась и пошла на праздник. Вот и все, ничего такого.

Собравшиеся зеваки пожали плечами и начали расходиться. Фарелан взял Нифреру на руки и осторожно усадил на скамью.

Как я рада, что ты оказался поблизости, – облегченно вздохнула она, стянув с лица маску. – Я думала, что они меня растерзают! Я оцарапала локти и разбила колени. Смотри. Отнеси меня в замок.

Фарелан не двинулся с места, глядя на нее со стороны. Принцесса перестала обследовать свои ободранные колени и возмущенно подняла на него глаза, не понимая, почему он медлит.

Ты никак оглох? Чего стоишь? Неси меня в замок!

Я все прекрасно слышал. Слышал и то, что вы сказали в замке. Кто пришел вам на помощь, когда вы в этом нуждались? Мулибрис, ради кого вы указали мне на дверь, обидев до глубины души?

Не смей дерзить! Кто ты такой, чтобы упрекать меня? Веди себя, как подобает Знати! Я – королевская дочь!

Я не забыл. Помню и то, как вы пожелали, чтобы я исчез из вашей жизни. Я в последний раз исполню вашу прихоть. Прощайте.

Стой! – вскинула руки Нифрера, не желая верить, что он ее оставит. – Ты не можешь так поступить с королевской дочерью! Да тебя завтра же король повелит казнить!

Лучше смерть, чем такие муки.

Вернись! Я пожертвую тебе ларец с деньгами!

Я никого и никогда больше не полюблю, – с сочувствием и презрением осмотрел девушку Фарелан. – Благодаря вам.

Он учтиво поклонился и зашагал к дому. Нифрера то сулила ему награду, то грозила вслед расправой. Но не смогла остановить.

Встретив берлик, развозивший Знать, Фарелан попросил конюха отвести принцессу и дал ему за услуги пару долерн. Когда повозка поравнялась с ним, Нифрера отдернула шторку и пожелала ему смерти. В этот момент небо озарилось новой вспышкой света. Искристое облако рассыпалось на цветные бусины. Точно так же рассыпались безумные мечты Фарелана завоевать ледяное сердце.

Глава 9

Халкье собрались на крыше высоченного Темного Дома. Огромное окно-роза желтело на фоне черных стен. В этом здании обучались разным премудростям молодые Ланффилоны. Отсюда был хорошо виден замок Совета и вспыхивающие над башнями цветные облака.

Стукнув по крышке сундука бутылкой, Десаргадот отпил вина, наблюдая за очередным иллюзорным цветком.

Наверное, с помпезностью празднуют очередную казнь.

Или Длинную Ночь, – безразлично предположил Хьяленид и, отобрав у приятеля бутылку, тоже отпил.

У них нет Длинной Ночи. Это особенность одного Вархронта.

Он лучше нас осведомлен, ведь разумом не обделен. Поверь ему, он много знает и всех нас часто поучает. Не знает он лишь одного, что Тарниэль брюхата от него.

Уйди, клякса! – толкнул Ирску Десаргадот, блеснув в сумраке агатами глаз. – Пока не порвал тебя на заплатки.

Из темноты неслышно выплыл небольшой скутт. На его изогнутой спине стояла Хэлаликта. Натянув цепочки, проткнувшие кольцами треугольные крылья, она заставила животное зависнуть над крышей.

Дапаст ойа лакнан! – поприветствовала она Халкье и, спрыгнув на сундук, вытащила из-за пояса листы. – Взгляните. Наша пропавшая Эйлиитка оказалась не так проста. Ее разыскивает Гильдия. Обещана награда в двести лоартт. Жаль, что мы ее упустили.

Еще на службе у законников Айнаколы мы не были, – возмутился Десаргадот, смерив Хэлаликту возмущенным взглядом.

Если не мы, то любой другой, кто найдет ее, выдаст Айнаколе.

Дьяхкалида! – Зериец зло пропустил между пальцами спадающие на плечи волосы. – Мы можем поживиться на Айнаколцах, продать в рабство Алцеролцев. Но мы не наемники!

Впервые слышу. Все, умолкаю! – сдалась Хэлаликта и собралась встать, но перед ней возникла Анрика.

Так вы и не собирались выдавать Эйлииту Гильдии?

Допустим, – улыбнулась Хэлаликта и дернула тонкой бровью. – Чтобы ты помогла ей бежать. Ведь это ты организовала ей побег?

Что?! – заорала Ирска, вмиг оказавшись рядом.

И? – уперев кулаки в бока, посмотрела на Хэлаликту Анрика.

Да ты знаешь, как за такое наказывают? – взревел Десаргадот, ухватив Анрику за ворот куртки. – Могу показать!

Не смей, не то получишь оплеуху! – встряла Ирска, подскочив к парню и встав между ним и подругой. – Со мной сразиться храбрецу не хватит духу?

Прекрати! – толкнула ее сзади Анрика и стремительно ушла.

Чуть позже Ирска нашла ее на противоположной стороне. Свесив ноги с крыши, Анрика наблюдала за повозками, звенящими бубенцами огромных загнутых перьев. Услышав шаги, она вытерла слезы.

Ты распустить себя решила, проникшись добротой к неравной? – спросила Ирска, опускаясь на корточки рядом. – Решила сторону ее принять да оттолкнуть меня опять?

Я не жалею, что одарила девушку свободой. Да, я не дала испоганить ей жизнь. Что ты мне сделаешь?

Мне боль даруют эти фразы и мыслей нехороших череду. Раскайся и проси прощения, иначе я немедленно уйду.

Я тебя на цепочке не держу. Ты вольнее меня, Йанникса.

Лишь прощаясь, ты зовешь меня по имени. Чужой становишься. Ну, измени меня! Скажи, чтоб я тебя забыла, холодным камнем в век застыла!

Прекрати, – тяжело вздохнула Анрика и взглянула на Ирску. Та поджала губы, а это значило, что она пытается сдержать слезы. – Прекрати считать меня своей добычей…

Ни слова больше! – взмолилась Ирска, закрывая глаза. – Отпустить тебя я не могу, боюсь, что вдруг не сберегу.

После того, как спасла, исцелила душу и заставила ощутить прелесть жизни, ты стала для меня самым важным человеком. Но я дышу с тобой одной грудью и иногда просто задыхаюсь. Я слышу в твоем голосе звон своих оков. Я твоя пленница, понимаешь?

Ирска подсела ближе и обняла Анрику, но та высвободилась.

Я хочу побыть одна.

Она взяла привязанного к краю скутта и ушла в темноту. Ирска привалилась к стене и несколько раз ударилась спиной. Сжав зубы, воззрилась в чернильное небо. Изящное созвездие, распахнувшее крылья над Вархронтом, покровительствовало вовсе не ей.

* * *

Скитаясь по мрачным улицам, Дэльвильта дождалась вечера и пришла к дому Тарниэль. Полнейшее безумие, учитывая, что Халкье часто наведывались в это заведение. Но что делать? Ей нужны деньги и пристанище, где можно хоть на время укрыться от безумства кишащих жителями улиц, от холода и сырости ночного города.

Кутаясь в рукава платья, она несмело вошла в переполненную залу. Во всех сидевших за столиками Зерийцах мерещился Хьяленид, во всех Ланффилоннах – Хэлаликта, а в Лаокасцах – Десаргадот. Но судя по тому, что в зале царил порядок, Халкье здесь не объявлялись.

Отыскав Тарниэль, она отметила, что та вняла совету и сменила тугой корсет на более свободное платье.

Здравствуйте. Как ваше здоровье?

Нормально, – немного смутившись, ответила Ланффилонна и опустила глаза, предусмотрительно закрывая ларец с деньгами.

А что с вашим лицом? Вы вся в синяках.

Пустяки. В общем так. – Она положила на стойку листок. – Собери десять яиц хулккурии. Я заплачу тебе десять сельке.

А можете дать оружие?

Рассмешила! Ты в Вархронте, девочка. Здесь никому нельзя доверять. Даже ничтожным Эйлиитам. Если надумала увести меч, то ничего не выйдет. Не устраивает, то двери – там.

Ладно. А можно мне чего-нибудь выпить?

Угостись тем, что недопьют посетители.

Дэльвильта заметила, что завсегдатаи странно поглядывают в ее сторону и начинают толкать друг друга локтями. И только сейчас поняла, что в огромной зале нет больше ни одной Эйлииты.

Соскользнув со стула, она устремилась к выходу. Улица обняла сыростью и навязчивой прохладой. Ветер затеребил рваный подол, перепутал распущенные волосы, заледенил кожу.

Развернув у ближайшей светильни полученный отТарниэль листок, не сразу сообразила, что это – карта Вархронта. Руководствуясь подсказками, отправилась на поиски обители хулккурии. Пробираясь темными переулками, старалась не попадаться на глаза прохожим.

Задержавшись под окном длинного дома, чтобы в очередной раз свериться с картой, глянула на возникшую в витраже тень. Она росла и ширилась, раскинув руки. Из широких рукавов мантии высунулись сложенные бутоном длинные пальцы. Следом раздался женский крик. Служанка в пушистом чепце прижалась к подоконнику. Руки тени раскрылись, оказавшись птичьими клювами.

Дэльвильта бросилась прочь. Узкий темный переулок с черно-красными домами оборвался. Впереди раскинулось поле с несколькими железными деревьями.

И повсюду моргали круглые, светящиеся глаза хулккурии.

Тяжело вздохнув и набравшись храбрости, Дэльвильта сошла с аллеи в низину, стараясь не привлекать к себе внимания. Намеревалась затаиться и дождаться, когда животные улягутся спать. Но, похоже, те учуяли неладное: ворочались, стонали и сопели, мерзко хохотали и хлопали метелками хвостов. На всякий случай Дэльвильта подобрала камень. Камень очень правильной формы, с ребристой поверхностью.

Так ведь это же и есть яйцо!

Она бросила его в наибольшее скопление хулккурии. Черные полуптицы сбегались к желтеющей лужице и возмущенно… хохотали. Заметив, что ближний край поля опустел, Дэльвильта ринулась к оставленным без присмотра кладкам. Припав на колени, начала вытаскивать еще теплые шары. Укладывая их в подол, лазила по грязи, проваливаясь в землю по щиколотки. Гомон приближался. Похоже, хулккурии возвращались. Немного не дотянувшись до одного гнезда, Дэльвильта решила отступить. Стараясь не растерять похищенное добро, заспешила к домам.

Хулккурии бросились следом. Раскрыли до этого сложенные в культяпки крылья, распахнули веера хвостов и шумно взлетели.

Они настигли ее уже возле переулка и сбили с ног, начав хлестать крыльями и стегать хвостами. Дэльвильта выпустила подол и откатывала яйца к дороге. Длинный клюв дернул за платье, вырвав лоскут вместе с кожей. Закрываясь руками, Дэльвильта ползла к домам, пиная кружащие над ней туши. Добравшись до переулка, перевернулась на бок. Хулккурии возвращались на поле, боясь надолго оставлять детенышей без своего тепла.

Дэльвильта пересилила боль и поднялась. Собрала раскатившиеся яйца и сложила их в оторванный лоскут платья. Первые девять сельке она отвоевала. Но если и дальше зарабатывать таким образом…

Нет, надолго ее не хватит.

* * *

В самом бедном селении окраины с видом на холмы отходов и испещренное гнездами поле, гасли зеленоватые огни. Близилась ночь, и узкие песчаные улицы пустели. Намертво заколоченные окна заливала чернота. На плоских крышах одноэтажных домов укладывались спать слиски и скутты. Все окуналось в тишину, иногда вздрагивавшую от стонов и истеричного хохота хулккурии. Лишь в одном убогом жилище теплился свет, сочащийся сквозь щели. Это был дом самого странного и жадного Ланффилона в истории мира.

Но Аваруса это не особо смущало. Потому он сидел в тесной комнате и преспокойно пересчитывал свое богатство. Да, тем самым он позорит весь свой род.

Но зато как оригинален!

Ссыпав монеты в деревянный сундук, он уложил сверху ларцы с драгоценностями и закрыл крышку. Осмотрев нутро тайника, затолкал в него свои сбережения и завесил лоскутом накидки.

В дверь настырно постучали. Аварус спрыгнул с кровати и прошелся по истертому половику, некогда служившему тентом. Остановившись у перекошенной двери, спросил, кто посмел его разбудить.

Ходвенд Виллед, я – посыльный Гильдии Вархронта, – пророкотал мужской голос из-за двери. – Разрешите войти?

Входи, – разрешил Аварус, но все же стал невидимым.

Дверь со скрипом отворилась, и в комнату шагнул Лаокасец. Обернувшись, он посмотрел в пустой угол, где стоял невидимый хозяин и, откинув полу накидки, вытащил из рукава зеленый рулон.

Гильдия желает вас видеть, – сказал парень и пробежался взглядом по комнате. – Прямо сейчас.

Хорошо. – Аварус выхватил протянутый рулон.

Заперев «перекошенный дворец», он позаимствовал чужого скутта и, запрыгнув ему на спину, намотал на руку цепи. Плавно поднявшись над домами, полетел к центральной улице. Сверху хорошо просматривались крыши домов и кипящие ночной жизнью переулки. Изредка доносились полные ужаса вопли, хоровой хохот хулккурий и завывание оборотней. Как все же прекрасен Вархронт!

Миновав богатую улицу Инфрикму и пролетев над белеющим в темноте домом Аррмая Сальвой, Аварус опустился на алую крышу соседнего особняка. Набросив кольцо цепочки на крючок, оставил на крыше скутта, а сам спрыгнул на широкое крыльцо. Кивнув стражникам, вошел в Багряную Залу с колючим кустарником в центре. Завешанный сотней розовых светильников, он утопил приемную в удручающем кровавом полумраке.

Аварус нехотя вручил оружие стражникам и осмотрел уютные закутки, где работали с бумагами бывшие ученики Темного Дома. По углам стояли канделябры-змеи, замершие на кольцах хвостах. На головах они держали короны, зубчиками которой служили свечи.

Все присутствующие Ланффилоны выпрямились. Аварус последовал их примеру и тоже застыл в положенной стойке. В залу спустился черноволосый старик в одеянии из мелких перьев. Служащие Гильдии припали на колено и коснулись пола ладонями.

А, Ходвенд, проходи! – улыбнулся старик и поманил Аваруса пальцем. – Следуй за мной. Для тебя есть одно поручение.

Они поднялись по лестнице в квадратную комнату. Там, устроившись в красных креслах, полукругом сидели Ланффилоны. Поклонившись им, Аварус застыл в тягостном ожидании.

Давно не виделись, лучший ученик Дьяхкалиды, – улыбнулся один из старцев, всеми уважаемый уже за то, что принял исход вечности и старел по собственному желанию. – Наша гордость здесь!

Я смущен вашей похвалой, – снова заставил себя поклониться Аварус. – Я всего-то прошел обучение в Темном Доме.

О, да ты не утратил своей скромности! – подивилась женщина, поглаживая длинную черную косу. – Всего-то! Вы слышали его? Пятнадцать камней получил за знания, и тебе все мало?

Я так и не научился петь и играть на инструментах.

Гильдия Вархронта исправно предоставляет работу всем отучившимся в Темном Доме. Но тебя с твоими познаниями и статусом не решались тревожить по ничтожным поводам.

Вархронт, пополняясь новыми жителями, богатеет, – встрял другой старик. – Мы отняли часть Малорги у претендовавшей на нее Айнаколы. Но до нас дошли слухи, что соседи поставили в чаще охранителей, преграждающих путь в Вархронт.

Они здесь, потому что ищут свою нарушительницу, – подтвердил Аварус, промолчав о том, что его они бы тоже хотели видеть. – Обещают за поимку беглянки двести лоартт.

Найди эту девчонку и сдай ее стражам Айнаколы. Иначе самые проходимые пути в Вархронт еще долго будут перекрыты.

Аварус поклонился и, не глядя на собравшихся, вышел. Да, задали ему задачку! Конечно, для людей все Ланффилоны на одно лицо, но ведь страж признал в нем ищейку, облапошившего главу Совета! Стоит Эйлиите брякнуть, что это он помог ей сбежать, как тут же доведется марать руки кровью. Кто знает, что взбредет в головы оскорбленным Старейшинам? Возьмут и сбросят на Вархронт ядовитые дары моря Аргонты. А в планах Аваруса когда-нибудь стать хозяином этого города.

Забрав свое оружие, он покинул обитель и отправился в «Мощи».

По улицам бродили Блодширки, одетые в широкие плащи, отороченные живыми гусеницами. В пышных отворотах нелюди прятали зеленоватые подбородки, а в широких рукавах скрывали чудовищные руки. Каждую Длинную Ночь они выходили на охоту и до утра слонялись по городу, но везло далеко не всем. Кто-то успевал поживиться нежным мясцом Эйлииты, а кто-то довольствовался ядовитой, мосластой Аллийрой.

Аварус не заметил, как оказался возле дома с матерчатой вывеской, красующейся вытканной обглоданной костью. Давно пора сменить эту красотищу. С тех пор, как ее повесили, прошло несколько лет, и зала начала приносить хорошую прибыль. Так что теперь в ней собирались исключительно зажиточные посетители.

Толкнув дверь, он вошел в темную залу и направился к стоявшей за стойкой Тарниэль, разливавшей напитки.

Двадцать сельке, – напомнила она, когда Аварус прихватил бутылку вина, и уточнила: – За один лафитник.

Как не стыдно? Брать плату с того, кто спас твое дитя. – Аварус глянул в широко распахнувшиеся глаза девушки и улыбнулся. – Но я не злопамятный. Считай, твоя благодарность принята.

Он прошел в самый дальний угол и, свалив со стола пьяного Зерийца, расположился на скамье. Наливая в стакан вино, заметил вошедшую Эйлииту, похожую на каминного роклика. Она прошла к стойке и вывалила на нее пятнистые яйца хулккурий. Аварус напряг слух, надеясь расслышать, что она говорит Тарниэль.

Я принесла то, что вы просили! – повиснув на спинке стула и пытаясь отдышаться, сообщила Эйлиита. – Десять не смогла взять.

Тарниэль подозрительно взглянула на Аваруса и скосила серые глаза на Эйлииту. В смятении покатав яйца по стойке, указала на выход, звякнув бесчисленными браслетами.

Можешь нести туда, откуда принесла. Они все – негодные.

Почему? – удивленно дернула плечами Эйлиитка.

Потому что холодные! А это значит, что зародыши в них мертвы. Ты не справилась с заданием. Уходи и не появляйся здесь! Тебя ищут Халкье и Гильдия Айнаколы. Твои портреты по всему городу. У меня и без тебя хлопот хватает. Я не хочу, чтобы меня обвини в соучастии…

Глаза Эйлииты округлились. В этот момент в залу ввалились Советчики, закованные в богатую на шипы броню. Бордовые накидки с нарисованным глазом, маски с жутковатыми прорезями…

Тарниэль толкнула Эйлииту к стойке. Полагала, что та скроется, но девчонка словно приросла к полу. Естественно, стражники увидели ее.

Не придется тратиться на вознаграждение! – радостно потер ладони один из вошедших. – Сами нашли чертову беглянку!

Держите ее! Стой, зараза! Не уйдешь!

Эйлиита было ринулась к выходу, но стражники ее окружили. Она металась в кольце высоких тел, натыкаясь на резные нагрудники и наплечники, как бабочка, угодившая в стеклянный шар. Наилучшая развязка неприятного дельца. Гильдия Вархронта заплатит Аварусу за выполненное задание, и при этом никакого риска развязать войну.

Но тогда это уже будет не Аварус!

Поднявшись, он откинул полу накидки и огладил плоские ножны. Не обмолвившись ни словом, вытащил меч и легко оторвался от пола. Пролетел по воздуху, смертоносным вихрем ворвался в кольцо тел и скользнул острием по незащищенным шеям оторопевших стражей. Эйлиита, бросив на спасителя изумленный взгляд, с вернувшейся прытью выскользнула за дверь еще до того как упали стражи.

Что ты наделал?! – закричала опомнившаяся Тарниэль. – Стоит тебе появиться в «Ругтилс», как здесь льется кровь Айнаколцев! Слезь с полки, Ланффилон! Я ее только что начистила!

Аварус спрыгнул со стойки, присел возле стражников и начал обчищать их карманы. Задумчиво покосился в сторону двери, всерьез озадачившись своим благоволением к беглой Эйлиите.

* * *

Анрика всегда считала себя самой слабой среди Волков. И не потому, что ей об этом напоминали Хэлаликта и Десаргадот. Все дело в не ороговевшей душе, закалить которую ей до сих пор не удалось. Ей по-прежнему свойственно сострадание, а для разбойницы нет черты хуже. Жалостливость все искореняют, вырывают с кровью, чтобы она уже никогда не проросла. Халкье научили ее убивать, смеяться в глаза смерти, презирать Творца. Но тот крошечный росток, чудом скрывшийся в недрах души, до сих пор не зачах.

Она часто приходила к дому Аррмая Сальвой. Любовалась огороженным двором, живыми деревьями и большой редкостью Вархронта – настоящими цветами. Она могла часами смотреть в окна, излучавшие желтоватый свет – символ тепла и уюта.

Анрика скользнула ладонями по резным цветкам решетки. Безумная мечта останется мечтой! В радужных снах она видела себя благодетельной дочерью состоятельного старика. Как бы хотелось, чтобы хоть на денек эти грезы стали явью. Чтобы однажды она согласилась угоститься печевом на его кухне, а Сальвой предложил бы ей остаться и быть ему приемной дочерью.

Заглянув напоследок в окно читальни, где до утра засиживался одинокий хозяин, Анрика перешла на другую сторону дороги. Собираясь войти в темный переулок, различила вдалеке два силуэта. Один закричал и заметался. Обычнее дело в период Длинной Ночи. Блодширки, от кого заранее разбегались все прислужники, выходили на улицу в поисках пищи.

Сжав рукоятку серпа, Анрика уверенно ступила в темноту и отпрыгнула в сторону, оттолкнув налетевшую на нее девицу. Следом выскочило чудовище с высунувшимися из рукавов клювами. По каменной дороге скользнул хвост, обросший лезвиями и, обвив ноги Анрики, опрокинул ее на спину. Клюв одной змеевидной руки ударил по пальцам, сжимавшим рукоятку серпа. Анрика взвыла от боли. Над ней нависло зеленое лицо с горбатым носом и вывернутыми веками.

Сопящий Блодширк намеревался выклевать ей глаза. Анрика приложила все силы, чтобы вырваться. Ноги обожгло лезвиями, плечо, получившее удар клювом, отнялось. И тут в голову Блодширка полетел железный факел. Удар, еще и еще… До этого тугая спираль хвоста, сдавившая колени, ослабла. Анрика перевернулась на бок и свалила с себя обмякшее тело. Рядом стояла девица, державшая в слабой руке железный факел. Вокруг нее вились мошкарой капли огня, бросавшие отсвет на смазливое грязное личико. В широко раскрытых глазах стоял ужас, губы мелко дрожали.

Анрика приподнялась, вглядываясь в спасительницу.

Снова ты? – воскликнула она, узнав в девице беглую Эйлииту.

Анрика поднесла к лицу ободранные, негнущиеся пальцы. Поднявшись, подобрала серп и собралась идти кХалкье. Когда поравнялась с Эйлиитой, та свалилась ей под ноги, потеряв сознание. Все кружившие вокруг нее огоньки взметнулись и погасли.

Эйлиита! – окликнула ее Анрика. – Эй, очнись!

Она осторожно присела, застонав от боли, и толкнула Эйлииту в плечо. Та никак не отреагировала. Лежала в луже крови, рядом с мертвым Блодширком, от которого расползались меховые гусеницы.

Анрика ухватила руку девушки и, закинув ее себе на плечо, попробовала встать. Поскальзываясь на крови, кое-как устояла на ногах. Когда спасительница очнулась, повела ее по пустынной улице.

Несколько раз они затаивались, стоило завидеть идущего навстречу Блодширка. Иногда душу леденили жуткие вопли. За каких-то полчаса Анрика трижды стала свидетелем убийства. Даже показалось, что их преследуют на расстоянии. Она напряженно вглядывалась в темноту, но так никого и не увидела.

* * *

Ирска вышла из темноты и растерянно смотрела на угол дома, за каким недавно скрылась Анрика. Не могла поверить, но та шла в обнимку с какой-то девицей. Оглядывалась, точно вор, опасаясь, что ее заметят и насплетничают Халкье. Она делала это назло! Хотела заставить страдать. Что ж, ей это всегда удавалось. От одной мысли, что Анрика могла благоволить другим, закипала кровь.

Ненависть, разрушившая не одну жизнь, сдавливала изнутри. Долгое время Ирска жила в страхе потерять подругу. Просыпалась по утрам и бежала ее искать, каждый раз опасаясь не найти. Но стоило Анрике появиться, улыбнуться и лукаво подмигнуть, как душу наполняло сумасшедшее счастье.

Она остановилась у ворот площади Лацерро, окруженной мастерскими, где шили и продавали удивительные вещи. Позволить себе такие наряды могла лишь живущая рядом Знать. Ночью большой, огороженный двор мерцал от алых деревьев, плодоносящих рубинами. Ирска приходила сюда с Анрикой, и они вместе любовались нарядами, проглядывающими через мозаику.

Ирска коснулась запертой решетки. Отсюда был виден центр площади. На пьедестале, окольцованном широким бортиком, стояла белая статуя – дева Лацерро. Эта прелестница в каменном, но словно развевавшемся наряде, слыла богиней красоты. Как же Ирска ненавидела всех напыщенных красавиц Вархронта!

Она отошла от ворот и, подобрав камешек, запустила им в одно из окон. Потом подняла еще один и, замахнувшись, кинула в небо.

Будь проклят час, когда, не сделав человеком, ты тело женщины мне дал! Походку грациозной сделал, а душу – робостью сковал! Отца и мать я ненавижу за то, что дочь просили вместо сына, за то, что в колыбель мою с улыбкой цветок Лацерро уложили! А мне клинок холодный больше кстати, надавки от сапог мужских, и хвост короткий на затылке важней кудрей каскада золотых!

По щекам покатились слезы. Раскинув руки, Ирска отыскала в облаках темный просвет и обратилась к нему уже спокойно:

Я отказалась от Творца, чтоб он, творя свои дела, первым не отказался от меня.

Поглотив беззубой пастью ее слова, небо растянуло темную дыру в усмешку и вдруг скривилось, зарев холодным черным дождем.

* * *

Она только закрыла глаза, вымотавшись за день, и следом проснулась от бесцеремонного топанья сверху. Все прислужники храпели, а ей каждый лишний звук действовал на нервы!

Брезгливо похлопав жесткую подушку, от которой уже болели уши, Линтесса легла, натянув на себя вязаное покрывало. Как ужасно быть немой! Каждый раз, когда она хочет что-то сказать, ее раздирает ненависть к самой себе. Скоро она превратится в рабыню, безропотно выполняющую приказы простолюдинов.

Весь день ей говорили, что можно делать, а что – нельзя. Как вести себя с хозяевами и даже как на них смотреть. Она познакомилась с Всевидящим, как здесь называли главного управляющего хозяйством. Ко всем несчастьям, этот черт теперь ею распоряжался, как и остальными слугами, втоптав в грязь небывалого унижения.

Вспомнив пережитое за день, Линтесса устало вздохнула и перевернулась на другой бок. Покосилась на верхний ярус кровати, где заливисто храпел неуклюжий садовник. Накрыв ухо рукой, заплакала, уткнувшись в проклятую подушку. Лучше бы она умерла! Жить в этом доме просто невыносимо! Она не выдержит!

Не успела она толком задремать, как в комнату вошел управляющий и зазвонил в колокольчик. Слуги начали просыпаться, нехотя сползая с кроватей. Над постелью Линтессы свесились ноги садовника. Наступив на край ее адского ложа, он спрыгнул на пол, застеленный круглым вытертым ковром.

А наша тихоня еще спит? – насмешливо спросил управляющий.

Линтесса завернулась в покрывало. Слуги спешно переодевались, заправляли кровати. Она же ждала, когда все удалятся и позволят ей спокойно облачиться в робу.

Наша красавица не только немая, но еще и глухая? – Всевидящий склонился над кроватью и пошевелил усами. – Встать!

Сдернув покрывало, он ухватил ее за руку и стащил на пол. Непостижимая наглость! Да как он смеет себя так вести?! Она – королевская дочь, будущая правительница Алцероллы!

Стараясь прикрыть постыдные короткие штаны и грубую рубаху, Линтесса сжалась, начав терять горделивую осанку. Одного дня хватило, чтобы возненавидеть этого прохиндея. Плюнуть бы в его вечно хитро прищуренные зеленые глазенки!

Что уставилась? – прошепелявил управляющий, нагнав на лоб волнистых морщинок. – Все уже приступили к своим обязанностям, а ты еще не переоделась! Пошевеливайся!

Линтесса покосилась на черную плетку, которой управляющий указал ей на полки. Подойдя к шкафу, взяла сложенную робу и, отвернувшись, искала на рубахе пуговицы. Управляющий вдруг ухватил ее за пояс, дернул на себя и вцепился в край трусов! Быстро ощупав кружево тончайшей работы, получил звонкую пощечину.

Смотрите-ка… – зашипел он и потер щеку. – Ты у нас оказывается из Знати? Вот откуда вся эта спесь! Так вот знай, никто кроме меня, никогда не узнает, кто ты есть на самом деле!

Он осмотрел Линтессу и, что-то прикинув, решил дать ей имя. Так как она была высокой и худой, он назвал ее в честь самой длинной и узкой улицы Вархронта. Отныне она – Лэранакка! Ею и останется, потому что никто не узнает в ней королевскую дочь.

И снова Линтессу ожидали бесконечные мучения. Ее привели в кладовую, что находилась недалеко от комнаты слуг. Заставили расставлять по полкам бутылки с винами и кувшины с настойками.

Проводив взглядом Всевидящего, она покрутилась у полок и ящиков с неразгруженным товаром. Взяв один из кувшинов, поискала место, куда им можно запустить. Тот сам выскользнул из рук, упал на каменный пол и разлетелся вдребезги.

Грохот привлек внимание работающих поблизости слуг. Управляющий не успел уйти далеко. Разумеется, поспешил на шум.

Так, вчера тебе простили разбитую бутылку, – припомнил он, уничтожающе глядя на работницу. – Сегодня ты будешь наказана.

Он указал ей на выход, толкнул в спину и повел к лестнице. Похоже, намереваясь отвести во двор, открыл входную дверь, но его остановил голос хозяина, заставив обернуться.

Куда это ты, Арфенед Дарр, повел девушку в выходной-то день? – спросил Аррмай Сальвой, задержавшись у двери в комнату.

Утра светлого, хозяин! – раскланялся Всевидящий. – Так провинилась ведь негодница! Вторую бутылку, паршивка, за два дня разбила. Стекло-то – не из дешевых, что уж о напитке говорить?

Ты вот что, дорогой мой, сходи-ка и узнай, как обстоят дела с завтраком, а девушку оставь в покое. Привыкнет, научится, что уж сразу плеть в ход пускать? Кстати, это твоя вина: недоглядел.

Каюсь, виноват! Как скажете, хозяин, – недовольно скривился Всевидящий и, поклонившись, засеменил к лестнице.

Линтесса осмотрела щуплого пожилого человека. Он поманил ее к себе и вошел в комнату, оставив дверь открытой. Линтесса, немного подумав, последовала за ним. Оказавшись в зальце, наполненной седым утренним светом, остановилась перед овальным столом. Старик прошел к креслу и сел, оправив полы туньеки.

Ну же, – разрешил он жестом войти. – Я вижу, что к тяжелому труду ты не привыкла, потому для начала будешь заниматься чем-нибудь попроще. Раз уж с распределением напитков не выходит. Например, постели заправлять, порядок наводить?

Линтесса недоуменно смотрела на него. Да он выжил из ума! Чтобы она, принцесса Пасторэля, заправляла ему постель? О чем она думает… Ей уже не стать владычицей Айнаколы!

Ну что? – спросил хозяин. – Кивни хоть, чтобы я понял.

Линтесса удрученно кивнула. Убираться в спальнях все же лучше, чем возиться с бутылками в темном подвале. Старик улыбнулся и велел идти прямиком в кухню и пить с остальными горячий взвар. Сегодня он дает ей день на то, чтобы она освоилась и понаблюдала, как правильно делается работа. Велика наука – взбивать подушки!