Текст книги "Врата войны"

Война
Глава 15

1

Двухэтажное здание было выстроено из камня. Толстые стены, узкие окна, мало света внутри. Лампы едва освещали узкий коридор без окон, ведущий в огромную залу.

«Архитектор этого строения явно был самоучкой», – подумал Виктор Ланьер.

Заподозрил, что архитектором являлся сам хозяин, но спрашивать не стал.

Центральная зала, служившая столовой и местом собраний всего населения крепости, походила на качественную декорацию из головидео.

Повсюду фонари, похожие на круглые люминофоры. Пол выложен разноцветными плитками. Монолитные гранитные колонны двумя рядами. Огромный камин. Пламя резвится, пожирая поленья. Два дубовых стола – один подле камина на возвышении. Правитель должен быть выше других, смотреть на подданных свысока. Интересно, а корона у него есть? Или шлем с гребнем? Нет, корона лучше.

На возвышении шесть стульев с высокими резными спинками. Второй стол, куда длиннее первого, установлен между рядами колонн. Дубовые скамьи, тяжелые, неподъемные. Скатерти ослепительно белые, льняные. Все это прочное, сделанное надолго, с любовью и старанием. Странно такое видеть в мире войны. Здесь все должно быть хрупким, временным, разрушимым. День прожил – и ладно. На завтра ничего не надо сберегать. Только себя.

– Вы привезли стиральные порошки? – спросила женщина, расставляя тарелки. – И мыло? У нас слишком мало хорошего мыла. Самодельное я не люблю.

С полсотни свечей в белых матовых подставках горели на столах. Виктор не сразу сообразил, что подставки – это футляры от запасных батарей к бластерам. Бурлаков указал Виктору место напротив себя за маленьким столом у камина.

– Я – привилегированный гость? – спросил, усмехаясь, Ланьер.

– Стол хозяина крепости. То есть мой. Я волен усадить за него любого, чтобы за обедом поговорить без посторонних ушей. Сегодня я буду говорить с вами.

Несси тут же юркнула под стол и уселась у ног хозяина, внимательно следя: вдруг неряшливые гости уронят что-нибудь вкусненькое. И была вознаграждена: Виктор тут же уронил кусочек курятины. Дар был принят, а рука дающего вылизана.

– Несси, прекрати безобразие! – прикрикнул на собачонку Бурлаков.

Но та не обратила никакого внимания на окрик. Чувствовала – для виду хозяин сердится. Извиняясь, ткнулась носом ему в ногу, и тут же вернулась к Виктору: почуяла в нем слабину.

– Почему вы отличаете именно меня? Я, к примеру, мало что понимаю в военном деле. То есть практически ничего не понимаю. Вам нужно было отловить какого-нибудь полковника или хотя бы майора из стрелков.

Бурлаков расхохотался вполне искренне.

– Послушайте, Виктор, я столько зим уже провел в этой крепости, что вряд ли мне может оказать помощь какой-нибудь майор или даже полковник. И уж тем более не вам давать мне советы, что и как делать. Когда мне нужно – я обращаюсь за советом. Но крайне редко, поверьте. Сейчас мне нужен не командир, а помощник. Каждую зиму заместитель у меня новый – так уж заведено. Помощника я отбираю по двум критериям: он должен быть достаточно умен и абсолютно порядочен. И еще, – это очень важно: он должен ощущать мортал. Сочетание трех таких качеств – редкость. Поверьте мне, вы ими обладаете. И потому вы станете моим заместителем в крепости на эту зиму.

– И еще я должен быть абсолютно предан вам? Не так ли?

– Само собой.

Тем временем обитатели крепости и новички (кроме тех, кого пришлось поместить в госпиталь) расселись за вторым столом. Четыре женщины и шустрый паренек выносили с кухни блюда с закусками.

– Минуточку, – сказал хозяин, поднимаясь. – Вино гостям я должен налить сегодня сам. Вам какое, Виктор Павлович? Красное? Или белое?

– Вы растите здесь виноград? – удивился Ланьер.

– Виноград растет южнее. Вино привозят осенью, мы меняем его на оружие и мясо. И на кое-что еще. Красное вино мы называем галльским, хотя вряд ли та область похожа на Францию, а белое – истинно здешнее, такого нигде не найти. «Слезы гор».

– Налейте мне галльского вина, – попросил Виктор.

Хозяин наполнил его серебряный кубок до краев. Откуда здесь серебряная посуда? Работа весьма недурная. Похоже, на зимовках, от нечего делать, люди занялись ремеслом. Виктор вспомнил детей у дороги, в мае они торговали серебряными портсигарами.

Бурлаков взял приготовленные заранее кувшины и принялся обходить длинный стол, наливая каждому – постоянному обитателю или гостю – вино на выбор. Для детей на дальнем конце стола поставили кувшин с лимонадом.

Ланьер пригубил вино. Оно оказалось весьма недурным. После долгого пути, бессонной ночи, всех испытаний последних дней, Виктора разморило мгновенно. Ему вдруг необыкновенно понравился и замок, и эта обеденная зала. И хозяин, так радушно принимающий людей, которых он сам же их и спас. Он благодарил их за то, что они остались живы, за то, что просто существуют, за то, что пришли сюда и будут вместе с ним зимовать.

Сказка. Легенда. У Виктора защипало в носу.

«Жаль, Алена этого не видит, – подумал он. – Мы могли бы здесь жить, вдали от всех, жить вечно. Почти вечно».

Девушка в голубой курточке, та самая, что встречала ролевиков, поставила перед портальщиком тарелку. Кусок окорока, жареные грибы. Аромат восхитительный…

– Рады вашему прибытию, сударь! – она одарила гостя улыбкой. – Вам у нас нравится?

– Здесь замечательно. Вот только с мытьем проблемы. Я сполоснул руки и лицо в умывальне. Нельзя ли будет принять ванну?

– Бани уже топятся. Сразу после обеда вы можете вымыться. Женщины просят не заглядывать в их раздевалку.

– Непременно загляну, – сказал Виктор совершенно серьезно.

Девушка прыснула.

– Как звать тебя, красавица?

– Тая. Только я совсем не красавица, сударь!

– С чего ты взяла?

– Когда увидите герцогиню Кори, то сразу поймете, что не красавица.

– И когда же я увижу герцогиню?

– Хозяин сказал, она приедет завтра.

– Но пока рядом нет герцогини, ты – красавица, договорились? – Виктор подмигнул девчонке. – А там посмотрим.

– Тая! – окликнула девушку женщина постарше. – Некогда кокетничать! Принеси с кухни еще свинины!

Тая убежала. Вторая женщина принесла тарелки с рыбой.

– Это форель, – сообщила кухарка с гордостью.

Бурлаков вернулся, сел на свое место.

– Спасибо, Светочка. Поставь на большой стол салат и присоединяйся к нам.

– Да я уж как всегда, на кухне, – отозвалась Светлана. – Мне там удобнее.

– Ничего подобного! – категорически заявил хозяин. – Сегодня – вместе со всеми.

Он налил себе красного вина – полный кубок – и поднялся:

– Господа! Зимовка началась. Я предлагаю свой обычный тост. Многие его слышат в первый раз. Но многие – уже в третий или в пятый. А Светлана – в двенадцатый.

Женщина, водружавшая посреди стола огромную салатницу, подняла голову и улыбнулась хозяину.

– Выпьем, друзья, за то, чтобы всем нам дожить до весны. И чтоб зимой выпало много-много снега.

2

– Не скажешь, что у вас тут война, – заметил Виктор, подливая себе в бокал вина. – Мирная жизнь, только несовременная. Но мне нравится. Черт… ролевики наверняка рыдают от восторга, вкушая форель и запивая вином. При свечах.

Он пил и как будто не хмелел. Только почему-то всякий раз он говорил чуть больше, чем нужно.

– Мы ведь здесь не воюем, а живем, – отозвался хозяин крепости.

– Почему здесь, а не там? – спросил Ланьер. – Здесь хорошо, не спорю… но слишком опасно.

– За право быть самим собой надо платить.

– Понимаю, здесь вы – господин, а там – пленник системы.

– Не только, – покачал головой Бурлаков. – Впрочем, я думаю, вы скоро поймете. Если выпьете еще пару бокалов. А теперь отвечайте на мои вопросы. Быстро и четко. Ваш отец Поль Ланьер, уроженец Лиона, погиб на войне или пропал без вести, так вам сказали?

– Так… – Виктор с удивлением глянул на Бурлакова.

– Вы – его посмертный сын. Так?

– Да.

«О, Господи… нет… этого не может быть… невозможно… – Ланьер вцепился в край стола. Сейчас крепость, эта зала, Бурлаков – все исчезнет. – Этого не может быть!»

– Ваша мать – Вера Григорьевна Андреева?

Он кивнул.

– Вам тридцать пять, вы – ведущий новостной программы «Дельта-ньюз».

– Это я уже сказал.

– Хорошо. Теперь слушайте внимательно: ваш отец не погиб. Он прошел вместе со мной врата пятьдесят лет назад. Все эти годы мы жили здесь. Но этой осенью он ушел на ту сторону, чтобы отыскать вас.

Несколько мгновений Виктор молчал, потом расхохотался:

– Вы хотите, чтобы я его заменил?

– Вам придется это сделать.

– Сколько ему лет? Семьдесят?

– На вид примерно столько же, сколько вам.

– Этого не может быть. Невозможно!

– На той стороне тем, моим ровесникам исполнилось восемьдесят семь.

– Где жил мой отец? Здесь, в крепости?

Бурлаков нахмурился. И даже махнул рукой, отгоняя невидимую досадную мошку.

– Нет. У него свой замок. Дальше к северу, на самой границе Лысых гор. Наш сторожевой пост. Там тоже есть эпицентр, где время почти не движется. Поэтому Поль так мало постарел за эти годы. Впрочем, у меня в крепости герцог провел немало дней.

– Герцог?

– Герцог Поль.

– Почему вы его так называете?

– Его так все называют. Даже не знаю, почему. Кажется, Кори стала его так первой называть. Мой Дьюк.

– А кто такая Кори?

– Его жена.

«Моя мачеха», – уточнил про себя Ланьер.

Он думал об отце и об этой неведомой герцогине не так, как думают о живых людях. Он слышал имена, которые ему ничего не говорили. Его отец, которого он никогда не видел, жив. И… что?

– Зачем герцог направился на ту сторону именно теперь? Хотел сообщить мне что-то важное? Так ведь? Не просто так столько лет решил со мной встретиться. Кстати, как он узнал о моем существовании? А? – Ланьер задавал вопросы и не мог остановиться. Его трясло, как в лихорадке. Он осушил еще один полный бокал, но это мало помогло.

«Стоило бы глотнуть чего-то покрепче», – решил он.

Но фляга с коньяком давно опустела.

– Это долгий разговор – как нашли, и что герцог собирался вам сообщить. Теперь вы здесь, а он – там до весны. Поговорим о вашем отце потом. Сначала – о ваших обязанностях. Это неотложно.

– Что конкретно?

– В декабре я обычно часто отлучаюсь. А людей в крепости будет все прибывать. В мое отсутствие всем распоряжаться станете вы. Обычно мне помогает Хьюго, – Бурлаков кивнул на начальника охраны, сидящего во главе большого стола. – Но я никогда не доверяю ему всю крепость. Его задача – безопасность стен. В мое отсутствие он должен вам помогать, постепенно он введет вас в курс дела. Ваша главная задача – поддержать порядок среди новичков. Со всеми вопросами люди должны обращаться к вам, а уж потом – к Хьюго.

– Я не понял, кто кому подчиняется: я – Хьюго или он – мне? Мне, кстати, не хочется иметь такого начальника. Что-то мне подсказывает, что он еще хуже Гремучки. Вы, разумеется, не слышали про Гремучку, но можете поверить мне на слово.

«О, Господи! У меня заплетается язык… – вдруг понял Ланьер. – Отличное вино, эликсир правды, да и только. Хозяин знает, что подливать гостям».

– Вы подчиняетесь лично мне. Обязанность Хьюго – безопасность крепости.

– Он тоже умен и порядочен?

– Он абсолютно мне предан. А что касается ума… Не пытайтесь его перехитрить. Вам это не удастся.

– Ладно, не будем больше говорить о Хьюго. У вас что-то вроде коммуны?

– Вы так решили после сегодняшней пирушки? Спешу разочаровать вас: вы ошиблись. Я здесь хозяин, кормлю всех и обороняю. А они мне служат.

– Феодализм, – подсказал Виктор. – Чуть лучше. Но тоже не по мне. Не люблю служить и угождать.

– От вас ничего подобного не требуется. Поступайте, как считаете нужным.

– Не боитесь, что появится честолюбец, который захочет усесться за этот стол, а вас пересадить туда, к прочим?

– Такие встречались, и не раз, – рассмеялся Бурлаков. – Обычно я предлагаю им выбор: засунуть свои амбиции в задницу или собрать вещички и умотать на все четыре стороны.

– Хорошее предложение. Но человек может сделать вид, что готов остаться на ваших условиях, а сам наточит кинжал и…

– Такое тоже бывало. Но я всегда побеждал. Потому что я – первый.

– Именно это держит вас здесь?

– Еще один бокал?

– Ну что ж, попробую. Ну… – Виктор прикрыл глаза. Ему показалось, он летит в пропасть и не может долететь до дна. – Вы – представитель красного креста и явились сюда спасать раненых.

– Представители красного креста уходят вместе со всеми. Я не ухожу никогда.

– Но вы спасаете раненых.

– Спасаю, – кивнул хозяин.

– Думаю, что вопрос «почему» неуместен.

– Вы верно решили.

Хозяин повертел в руках опустевший серебряный кубок. Осмотрел залу. За большим столом веселье утихло: постоянные жители и гости ушли. Светильники на стенах погасили, остались только свечи, в полумраке колонны и своды едва угадывались. Изредка какая-нибудь из догорающих свечей вспыхивала, и тогда быстрые тени разбегались по гранитным колоннам.

Хозяин перегнулся через стол, опасаясь, что их могут услышать, хотя в зале никого не было.

– А вы? Почему остались вы? Неужели только из-за раненых? Или вас интересует еще что-то… – он понизил голос до шепота.

– Что может меня интересовать здесь?

– Многое. Ведь вы – портальщик.

– Например?

– Например, Валгалла?

– Что вы знаете о Валгалле? – живо спросил Ланьер, даже не пытаясь скрыть, насколько его интересует Валгалла.

Но Бурлаков его разочаровал:

– Практически ничего. Время от времени она высылает свои отряды. Иногда ей нет ни до кого дела, иногда она вмешивается в жизнь каждого. Однажды от них прибыл парламентер и предложил заключить договор: мы не заходим в их зону, они не пересекают наших границ. Но они постоянно нарушают пункты договора.

– Что это такое – Валгалла? Неужели даже вы не можете ответить? – Ланьер недоверчиво хмыкнул.

– Говорят разное, – Бурлаков сделал вид, что не заметил его насмешки. – Будто бы это такая же крепость, как и у нас… Только там постоянный контингент. Другие утверждают, что это мир мертвых, которым управляет спятивший некромант.

– Вы верите в это?

– В мортале все возможно. Валгалла расположена в недоступной зоне.

– Но они как-то вошли туда? Если вы – первый, то должны знать.

– Не знаю – как. Кажется, это единственное, чего я не знаю. Ладно, хватит об этом темном мире. Поговорим о ваших обязанностях.

О стол брякнули нанизанные на медное кольцо ключи. Металлические, с черными бородками. И все разные. Виктор взвесил связку в руке. Тяжелые. Не похожие на квадратики пластика, которые открывают двери на той стороне.

– Вы будете иметь доступ в любые помещения, – пояснил Бурлаков. – Вот ключ от винного погреба. Но не советую слишком часто вторгаться в подвалы нашего Бахуса. Ганс не любит, когда к нему являются без приглашения. Этот ключ – от кладовых. Точно такой же есть у Светланы. Этот – от калитки в восточной стене. Можно незаметно выйти из крепости, не обязательно у всех на виду топать через главные ворота. А этот… – Бурлаков выбрал из связки массивный ключ с узорной бородкой. – От арсенала. Идемте. Вам надо взглянуть.

Они прошли коридором мимо кухни, спустились на несколько ступенек. Дальше шли двери в кладовые и в винный погреб, но Бурлаков вставил ключ в отверстие в стене, повернул, потом налег плечом. Дверь, замаскированная под нишу, легко повернулась на шарнирах.

Вниз вела узкая лестница. Бурлаков освещал путь вечным фонарем. Еще одна дверь. И за ней – просторное помещение. Вырубленный в скале прямоугольный низкопотолочный зал. Вдоль стен ящики и стойки с оружием.

– Пулеметы и патроны к ним, – пояснял хозяин, белый кружок от фонарика прыгал по ящикам. – Огнеметы, – Бурлаков указал на металлические тубы, окрашенные в грязно-зеленый цвет. – Ракеты «стингер»… А это… – Хозяин погладил серебристый бочонок. – Автономный лазер. Такая штука может мгновенно сжечь вездеход. Или танк…

– Но ведь это все запрещено применять во время военных действий.

– Кем?

– Комитетом по контролю врат.

– Сейчас зима. Комитет заседает на той стороне. Странички в инете оформляет, сочиняет новые правила для «синих» и «красных». То есть для дилетантов-игроков. А тем временем отряды «милитари» в своей зоне испытывают самое смертоносное оружие. Поверьте мне, я-то знаю. Как вы понимаете, автономный лазер я не мог изготовить в своих мастерских.

– «Милитари» вам подарили эти экземпляры?

– Скажем так: я их позаимствовал.

– Вы можете проходить в зону «милитари»? – У портальщика загорелись глаза.

Еще никому не удавалось разнюхать, что же происходит там, в зоне отнюдь не детских игр. Профессионалы строго охраняют свои секреты.

– С некоторых пор да, – весьма туманно отвечал Бурлаков. – Но вам это не удастся. Во всяком случае – пока.

– Это вы появлялись около нашего блиндажа? – Виктор дал понять, что понял намек. – Мы называли вас призраком.

Бурлаков сделал вид, что не слышал вопроса.

– Если крепость станут штурмовать, я пущу в ход любое оружие, – хозяин крепости покосился на ящики в углу, накрытые маскировочной сетью. – Разумеется, все это можно использовать лишь для экстренных случаев. Обычно мы обходимся тем боезапасом, что хранится в караульне. Мары ничем подобным не располагают.

– Мы имеем дело только с марами? – В голосе Ланьера послышалось недоверие.

– Не только. Но всех своих противников зимой мы называем марами. Так проще. Маров все ненавидят. Все – без исключения. Сюда, в арсенал, доступ имеют только трое. Я, Хьюго, мой помощник, то есть теперь это вы…

– Это ключи моего отца?

– Нет. Мне принадлежит крепость, Полю – замок. Эту связку я в начале зимы вручаю своему заместителю. О том, что здесь видели, никому не рассказывайте. Я имею в виду прежде всего новичков. У вас может появиться желание приблизить к себе своих друзей. Постарайтесь такой ошибки не делать. Теперь вы входите в мой круг.

– Боитесь людей, которых сами же привели в крепость?

– Скажем так… стараюсь быть благоразумным. Мои люди верят в меня, и я их не подведу. О новичках я ничего пока не знаю.

– Но я – тоже новичок.

– Вы – другое дело.

– Другое дело… Забавно. Вы что же, видите меня насквозь?

– Считайте, что так.

– Тогда вы должны видеть, что я не меняю друзей по чужому приказу.

Бурлаков рассмеялся:

– Я вижу, что вы – строптивы. И это хорошо.

«Если я хоть что-то понимаю в людях… а я льщу себя надеждой, что понимаю… – думал Ланьер, поднимаясь по лестнице вслед за Бурлаковым, – хозяин приблизил меня, чтобы умерить амбиции Хьюго. Он уверен: я не побоюсь дать ему отпор. Вопрос в другом – сумею ли.»

3

«Сейчас я лягу, – Виктор с вожделением смотрел на кровать с белыми простынями. – Сейчас…»

После мытья и переодевания в чистое он был почти счастлив. Почти.

Сейчас он ляжет… настоящая кровать… Здесь, в Диком мире. Это казалось чудом.

Он коснулся ладонью чистой льняной простыни. Синеватая… чуть-чуть (В свете вечного фонаря все приобретает синеватый мертвенный оттенок). На ночь электричество в жилых помещениях отключали: энергию берегли.

Виктор растянулся на кровати. Закрыл глаза. Во сне он увидит Алену – непременно. Алена… с каждым днем она становилась чуть-чуть другой, он не вспоминал, а придумывал ее заново. Как будто по старой фотографии создавал голограмму. Впрочем, он не слишком часто о ней думал. Это была его особенность: в новой обстановке он всецело отдавался работе. Все личное сжималось до размеров серебряного медальона, носимого на груди. Счастливая черта для портальщика: он мог идти вперед, не оглядываясь, привязанность не тянула его назад неподъемным якорем.

Правда, после закрытия врат явилась смутная тревога: не получив от него вестей, будет ли она ждать целый год или посчитает убитым и тут же забудет? Ему хотелось верить, что будет ждать, но он знал, что настоящая преданность встречается редко.

Дверь дернули. Потом кто-то грохнул кулаком.

– Ну, и чего ты закрылся? Боишься, что тебя изнасилуют, как красну девицу?

– Кто там? – спросил Ланьер раздраженно.

– Это я, Каланжо.

Виктор отодвинул засов.

– Бурлаков посоветовал дверь на ночь запирать. А в чем, собственно, дело?

– Надо поговорить.

– Завтра нельзя?

– Нет, – хмуро ответил Каланжо и плюхнулся в деревянное кресло.

– Выпить есть?

Ланьер протянул ему флягу. Наполнил за неимением коньяка галльским вином. Каланжо глотнул.

– Вино то, что пили за обедом? Неплохое, но легонькое.

– Почему ты не в госпитале?

– Сбежал. Знаешь ли… не могу я там… Больница для тех, кто в отключке. Если могу стоять на ногах – бегу из лазарета, – таков мой принцип.

– Так о чем разговор?

– Я был за вратами пять раз.

– Да, я помню, ты говорил. И что?

– Ты знаешь про эффект врат? Врата смывают кровь? Слышал?

– Конечно.

– Я проходил врата пять раз, пять раз сюда, четыре обратно. Так вот… Когда возвращаешься, в самом деле все меркнет, будто свет выключают. Или волна накатывает и стирает записи. То есть что-то остается, но бледно, невнятно. Волна уходит и все уносит с собой, забирает злость и жажду мести. Ни намека на враждебность. Было и прошло. Даже погибших не жаль. Как будто то, что случилось с тобой неделю назад, было давным-давно. Тридцать лет назад, к примеру. За врата все идут в одиночку. С друзьями нельзя. Так говорят. И это правильно…

– Я знаю, – повторил Ланьер. Глаза слипались, спать хотелось невыносимо. – То есть слышал – сам еще не пережил. Не довелось.

– Но когда идешь сюда, ничего не забываешь.

– Разве? Тот мир теперь за тридевять земель.

– Всего лишь иллюзия. Здешние события затмевают. Но на самом деле ничего не забываешь. То есть врата как бы действуют в одну сторону.

– Странно было бы ожидать здесь явления симметрии.

– Но я заметил еще одно. На той стороне Дикий мир меркнет. Как будто все было не с тобой. Но при этом тянет назад: вернуться, вернуться… Кажется, будто ты что-то оставил здесь, частицу себя, часть души или кожу. И вот ты возвращаешься. И то, что оставил… как будто находит тебя, вновь сливается с тобой. Ты находишь себя в прямом смысле слова. Непередаваемое чувство. Кто хоть раз пережил, непременно захочет вновь и вновь это ощутить. Когда уходишь в тот смиренный чистенький мир, ничего похожего не ощущаешь. Никогда.

– Зачем ты мне это говоришь?

– Я многое знаю о здешнем мире. Хочу, чтобы ты тоже знал. Возможно, пригодится. Не мне объяснять портальщику, как важна информация. – Каланжо достал из кармана помятую бумажную карту и ручку. – Кстати, теперь, когда операции «синих» и «красных» закончились, скажите-ка, в какой зоне дислоцировался ваш батальон во время июльской операции. – Каланжо исподлобья глянул на Ланьера.

Виктор едва не расхохотался. Ага! «Пришел поделиться информацией»! Как же! Хитрец. В июле «красные» и «синие» несли самые большие потери. «Черный следопыт» хочет знать, где на следующий год искать пропавших без вести.

– Давай карту, я отмечу зону, где мы были, – предложил Ланьер.

Каланжо заколебался. Потом протянул карту портальщику.

Ого… это была не та милая пустышка, которую выдавали проходящим врата. Карта самодельная, но очень грамотная. С четко прочерченными дорогами, с обведенными черным зонами морталов и кляксами ловушек.

– В июле мы были вот здесь, – Ланьер ткнул ручкой в зеленый квадрат с мелкими поперечными черточками (то есть обширное болото).

– Но это не зона войны в нынешнем году. Вы попали в нейтрал.

– Теперь я знаю, куда мы попали, а тогда батальон получил приказ обойти противника с фланга. Ну и пошли. Кто шел слева от нас, кто справа – понятия не имели. Связь не работала. Забрели в болото. Потом нос к носу столкнулись с «синими». От них узнали, что находимся совсем не там, где должны быть.

– Кто-нибудь погиб в болоте?

– Из наших – трое. Но мы вынесли их тела. И «синие» своих не бросали. А потом… – Ланьер энергично придвинул карту к себе. – В августе мы пошли сюда. – Он повернул карту, и ручка заскользила над фиолетовой зоной мортала. – Здесь, примерно здесь погибли двое. А здесь еще двое. Вот тут…

– Но это же мортал.

– Именно.

Каланжо нахмурился.

– Ты знаешь, что в центре? – Капитан постучал пальцем по белому пятну посреди пятна фиолетового.

– Нет. А ты?

– Понятия не имею. Но оттуда никто никогда не возвращался. – Каланжо спрятал карту. – Мне кажется, ты взялся не за свое дело, Ланьер. Я нисколько в тебе не сомневаюсь… но крепость – это для тебя слишком сложно. Может быть, ты – лидер. Но ты – одиночка по духу. Не управленец. К тому же ты порядочен.

– Таким меня угораздило родиться. Бурлаков искал именно порядочного человека.

– Он врал. Может неосознанно. Но врал.

– Что ты имеешь в виду?

– Любой лидер скажет, что ищет порядочных и честных, а на самом деле, будь он трижды хорош, подыщет себе в помощники лизоблюдов и подонков. Это не выбор разума – древний инстинкт. Недаром среди апостолов нашелся Иуда. Я предупреждаю, чтобы ты был начеку. Если что – располагай мной.

– Каланжо, не настаивай, я тебе свое место не уступлю.

– Ладно, пойду спать. Если что-нибудь узнаю, расскажу.

Он шагнул к двери. Потом остановился.

– Кто вас повел летом в этот чертов мортал?

– Эдик Арутян, портальщик. Его придавило деревом в ловушке.

– Вам всем повезло, что унесли ноги. Опаснее той зоны, в которую вы попали, в Диком мире нет. Уж поверь мне. Летом соваться туда – самоубийство. Там ловушки на каждом шагу, и они мигрируют. Странно, что вы сумели выйти.

– Мне кажется странным другое, – покачал головой Ланьер. – Сами врата…

Каланжо ухмыльнулся:

– Они многим кажутся странными.

– Не в том смысле, что они пропускают в одну сторону и затем закрываются, – это тайна для физиков, и она будет разгадана. Странно другое. То, что некий материальный объект производит нравственную селекцию. Снимает грех с души. Выдает индульгенцию.

– Бог? – спросил спешно Каланжо.

– И ты в это веришь?

– Черт! – Каланжо ударил кулаком о ладонь. – Черт! С тобой невозможно говорить. Ты все время выставляешь других дураками.

– Я? Ну что ты, капитан! Я просто рассуждаю вслух.

Каланжо ушел. Он что-то знал об этом белом пятне. Знал, но не желал говорить.