Текст книги "Смерть на выбор"

15

После залитого солнцем патио комната с почти наглухо задернутыми портьерами показалась мне очень темной. Сквозь щель между драпировками проникала узкая полоска света, делившая комнату на две неравные части. В той части, что была справа от меня, стояли туалетный столик и кресло с высокой спинкой, обитое темно-красным атласом. Я увидел себя в зеркале над туалетным столиком. Вид у меня был достаточно всклокоченный. Тяжелая дверь захлопнулась у меня за спиной, и ключ повернулся в замке.

Слева от меня стояло еще несколько кресел и широкая кровать с обтянутой красным шелком спинкой. Вместо столика у изголовья стоял передвижной бар. На кровати, скрючившись, сидела Галли Тарантини, точно сгусток окружающей тьмы и безмолвия, принявший человеческие очертания. Живыми в ней казались лишь отливающие янтарем глаза.

– Какой приятный сюрприз! – пробормотала она. – Я не ожидала, что у меня появится сосед. Да еще нужного пола. – В словах ее прозвучала ирония. Она очень подходила к ее низкому и сильному голосу.

– Вы очень наблюдательны, – заметил я, подходя к окну. Оно было наглухо заперто задвижками снаружи.

– Бесполезно, – сказала Галли, угадав мои мысли. – Даже если вы его разобьете, бежать отсюда нельзя – кругом охрана. Даузер кругом расставил своих головорезов – они для него все равно что оловянные солдатики для ребенка. Он воображает себя Наполеоном и, наверно, страдает тем же физическим недостатком. Впрочем, не знаю, не проверяла. Я бы не позволила ему и прикоснуться ко мне. – Она говорила тихо, но отчетливо, с явным удовольствием прислушиваясь к собственному голосу, словно не замечая его ворчливых интонаций. Я надеялся, что Даузер все это слышит, и гадал, где спрятан микрофон.

Может быть, в баре? Я отвернулся от окна, чтобы взглянуть на него, и свет упал мне на лицо. Галли привскочила на постели, тихо ахнув от удивления. Она меня узнала.

– Арчер! Как вы здесь оказались?

– Это началось еще тридцать семь лет назад, – сказал я. – За несколько месяцев до моего рождения мою мать напугал смуглый человек с кистенем в руках. Это произвело странный эффект на мой младенческий мозг. С тех пор, если кто-то бьет меня по голове, я падаю без сознания и поднимаюсь очень сердитым.

– Вы меня страшно растрогали, – усмехнулась она. – Как вы догадались, что это был кистень?

– Меня не в первый раз бьют этим орудием. – Я сел в ногах кровати и ощупал затылок. Шишка отозвалась резкой болью.

– Мне очень жаль. Я пыталась удержать Джо, но он меня опередил. Он прокрался в носках через черный ход, обежал вокруг дома и подобрался к вам сзади. Ваше счастье, что он вас не застрелил. – Она пододвинулась ко мне на коленях, покачивая бедрами с какой-то неуклюжей грацией. – Дайте я посмотрю, что там у вас.

Я наклонил голову, и ее прохладные нежные пальцы осторожно пробежали по опухоли.

– На вид не так уж страшно. Сотрясения, думаю, нет. Или совсем легкое. – Ее пальцы скользнули вниз по моему затылку.

Я посмотрел снизу вверх на тонкое лицо, склонившееся надо мной. Ее полные алые губы приоткрылись, темные глаза затуманились. Волосы ее были спутаны, под глазами лежали тени от бессонной ночи, на виске темнел синяк. И все же она была самой привлекательной женщиной из всех, кого я видел так близко в последние годы.

– Спасибо, сестричка, – пробормотал я.

– Пожалуйста, – шепнула она. Ее лицо приблизилось к моему, губы прильнули к губам. На мгновение она прижалась грудью к моему плечу, потом отодвинулась на другой конец кровати.

Кровь быстрее побежала у меня по жилам, Галли же осталась холодна и спокойна, точно она делала это для всех своих пациентов.

– А что было после? – спросил я. – Что сделал Джо?

– Вы еще не объяснили, как сюда попали. Кстати, у вас нет расчески?

Я бросил ей расческу. Искрясь и потрескивая, ее волосы волнистыми черными струями лились сквозь ее пальцы. Я обвел комнату взглядом, в поисках окошка, о котором говорил Даузер. Над панелью отопления у двери виднелась двойная полоска черного стекла.

– Вы, случайно, не из Даузеровых оловянных солдатиков? – спросила она, продолжая расчесывать волосы. Ее грудь вздымалась и опускалась в такт ее движениям.

– С какой стати мне связываться с этим подонком? Будь я его человек, я бы здесь не оказался. Я же сказал вам, меня наняла ваша мать.

– Ах да, вы же мамочкин помощник. Вы давно ее видели?

– Не более часа назад. Перестаньте расчесывать волосы, это меня отвлекает.

– Бедненький мальчик, у него кружится головка, – усмехнулась она, сверкнув белой полоской зубов.

– Вы ведь этого и хотели, не так ли?

– Неужели? – Она швырнула расческу, которая угодила бы мне в лицо, не поймай я ее на лету. – И что вам сказала моя мать?

– Что отдаст все, что у нее есть, если я верну вас домой.

– Правда? – Впервые за все время она сказала что-то без иронии. – Она это серьезно?

– Серьезнее некуда. Я обещал ей сделать все, что в моих силах.

– Поэтому вы приехали сюда и постарались угодить в ту ловушку, что и я. И все это в течение какого-то часа. Ну и скорости у вас, Арчер.

Я ответил с притворной сердитостью, хотя особенно притворяться мне не пришлось.

– Этого не случилось бы, если бы ваш муж не забрал у меня пистолет вчера ночью.

– Он забрал и мой, – сказала она.

– Куда он скрылся?

– Теперь вам до него не добраться.

– Значит, вы знаете, где он?

– Догадываюсь. Сам он мне ничего не говорил. Никогда не говорил.

– Не смешите меня.

– Мне сейчас не до смеха. Это чистая правда. Когда я отправилась с ним в Лас-Вегас – мы поженились в Гретна-Грин, – я была уверена, что он спортивный импресарио. Еще я знала, что раньше он держал зал игральных автоматов, но это выглядело довольно невинным занятием. Ничего больше он мне не рассказывал.

– Как вы с ним познакомились?

– При исполнении служебных обязанностей, как говорится. У меня был пациент по фамилии Спид, который оказался боссом Джо. Джо приезжал навещать его в больницу. Он красивый мужчина, и я, наверно, влюбилась. – Она сидела, опершись на спинку кровати и подогнув ноги под себя. Между нами лежало пустынное пространство красного шелка, над которым поднимались ее стройные бедра, обтянутые синей юбкой.

– Этот Спид, – сказал я. – Что с ним случилось?

– Вы, должно быть, и сами знаете, иначе не спрашивали бы. – Ее бедра колыхнулись, и меня снова обдало горячей волной. – У мистера Спида было пулевое ранение в живот.

– Но это не навело вас на мысль о том, чем занимаются мистер Спид и его подчиненный?

– Неприятно в этом признаваться, но я была просто наивна. Мистер Спид утверждал, что это был несчастный случай. Прострелил себе живот, когда чистил оружие, – по крайней мере так он говорил.

– И вы вышли замуж за Тарантини, который, возможно, и всадил Спиду пулю в живот? – Я сказал это наугад, пытаясь нащупать факты.

Ее глаза расширились, черные и бездонные под янтарной поволокой.

– Этого не может быть. Джо и Герман Спид всегда были добрыми друзьями. Мистер Спид охотно давал Джо советы, когда тот взял дело в свои руки.

– Какое дело?

– Ну, игральные автоматы и боксерские контракты и разные другие вещи.

– Те самые, которыми занимается Даузер?

– Наверное. Джо не посвящал меня в свои дела. Он держал меня здесь, в Лос-Анджелесе, и потом, прожив вместе неделю, мы уже не слишком хорошо ладили. У Джо была очаровательная манера давать волю рукам при каждом удобном случае. Собственно, поэтому я и купила пистолет. Это его немножко охладило, но я по-прежнему боялась его, и он знал это. Все это не способствовало доверительным отношениям.

– Но вам известно, почему за ним охотится Даузер?

– Приблизительно. Он сбежал с какой-то ценной вещью, принадлежащей Даузеру. Только Даузеру до него не добраться. – Она взглянула на часы. Запястье у нее было тонкое и загорелое. – Сейчас он уже, наверное, в Мексике. За горами, за лесами.

– Вы думаете, он бежал в Мексику?

– Похоже на то. Теперь я больше никогда его не увижу, – с горечью добавила она.

– Это разобьет вам сердце?

Она резко выпрямилась с гневным выражением на лице.

– При чем тут сердце? Вы только посмотрите, что он со мной сделал! Женился на мне под видом честного человека, обвел вокруг пальца и подсунул бандитам вместо себя. Бросил меня на растерзание Даузеру и его грязным ублюдкам. Трус паршивый!

– Скажите, куда он поехал прошлой ночью?

– Зачем вам это?

– Не могу отказать себе в удовольствии треснуть его дубинкой по голове. К тому же, если я приведу его Даузеру, он отпустит вас на все четыре стороны, не так ли?

– Так, но, чтобы сладить с Джо, надо быть настоящим мужчиной. Вчера ночью вы себя таковым не показали.

Мне было нечего возразить.

– Ладно, – буркнул я. – Расскажите мне, что произошло вчера ночью. Я хочу как следует во всем разобраться. Я встретился с вашим возлюбленным Даллингом в баре – думаю, он меня ждал, – и он отвез меня в Оазис...

– Даллинг – не мой возлюбленный.

– Хорошо, хорошо. Во всяком случае, вы ему нравитесь. – Я осмотрительно использовал настоящее время. – Из разговора с ним я понял, что он очень за вас беспокоится.

– Кейт всегда беспокоится по пустякам. Что было дальше?

– Он остановился на дороге, поодаль от вашего дома, и остался ждать меня в машине. Пока я разговаривал с вами у дверей, Тарантини выскользнул из дома через черный ход и оглушил меня сзади. Теперь ваша очередь.

– Оглушить вас?

– Рассказать, что случилось потом. Тарантини заметил машину Даллинга?

– Да. Он бросился к машине, но Кейт от него ушел. Джо был в ярости и велел мне собирать вещи – он решил оставить дом. Через пятнадцать минут мы выехали из Оазиса. Вы все еще лежали без сознания, и, думаю, именно это спасло вам жизнь. Джо заставил меня отвезти его в Лос-Анджелес, хотя я не хотела этого делать. Я подозревала, что он хочет разыскать Кейта и рассчитаться с ним за то, что он выдал его убежище. Я видела, что он зол и на меня, потому что Кейт был моим другом. Другом, а не возлюбленным. Он просто обезумел от ярости и помчался прямо в «Каса-Лома» – у нас там была квартира. Я твердила, что люди Даузера наверняка следят за домом, но Джо велел мне заткнуться. Машина Кейта была на стоянке у дома. Джо оставил меня в машине, а сам поднялся в квартиру со двора.

– В какое время это было?

– Где-то около трех.

– Вы быстро доехали. Наверное, очень спешили?

– Да, я всю дорогу держала под девяносто пять миль в час. Надеялась: может, шина лопнет и тем дело и кончится. Но мне не повезло. – Она осторожно потерла кровоподтек на виске, глядя прямо перед собой. – Ну вот, спустя пару минут Джо вернулся, сказав, что Кейта нет дома. Он приказал мне отвезти его в Пасифик-Пойнт, где я высадила его у причала для яхт. Больше я его не видела. Он не попрощался со мной. – Она криво усмехнулась. – Даже этого не удостоилась.

– Почему вы не расскажете все это Даузеру? Он вас отпустит.

– Даузер позволил своим гориллам поднять на меня руку. Теперь он от меня ничего не добьется.

Я сидел и смотрел на нее, ожидая, что в двери повернется ключ. Чем больше я смотрел на эту гордую женщину, тем больше она мне нравилась. И чем больше она мне нравилась, тем больше я чувствовал себя последним из негодяев.

Мне пришлось напомнить себе, что убит человек, что все, что ни делается, – к лучшему в этом лучшем из миров и что в любви, войне и убийстве все средства хороши. Я прилег на бок, подложив под голову локоть, и сон навалился на меня, как большая тяжелая подушка. В последнюю секунду перед тем, как задремать, я услышал приглушенный рокот мотора отъехавшей от дома машины.

16

Когда я проснулся, полоска света, пробивавшегося сквозь занавеси, лежала в ногах кровати. Я сел в постели, чувствуя, что с трудом могу двинуть ногами. Пока я спал, Галли запеленала меня в покрывало.

Она сонно пошевелилась на своем конце кровати.

– Вы проспали два часа как убитый, – пробормотала она. – Не очень-то галантно с вашей стороны. К тому же вы храпите.

– Извините. Не спал всю ночь.

– Да я не против, пожалуйста. Звучите вы так же, как мой отец. Крепкий был мужчина. Умер, когда мне было восемь лет.

– И вы до сих пор помните, какой у него был храп?

– У меня прекрасная память. – Она потянулась и зевнула. – Нас вообще когда-нибудь отсюда выпустят, как вы думаете?

– Я знаю не больше вашего. – Я откинул покрывало и встал. – Спасибо, что укрыли.

– Это у меня профессиональное. Кстати, теперь, когда Джо сбежал, мне, наверно, придется подыскивать себе работу. Он ведь не оставил мне ничего, кроме моей одежды.

Я вспомнил, в каком виде нашел ее туалеты на квартире в «Каса-Лома», но промолчал.

– Вы довольно легко махнули рукой на мужа, – заметил я.

– Все равно он не вернется, – равнодушно сказала она. – А если даже вернется, долго не проживет. В любом случае я не приму его обратно. После того что он наговорил мне вчера ночью.

Я вопросительно посмотрел на нее.

– Подробности опустим, – бросила она.

Она соскочила с кровати и бесшумно прошла в чулках в другой конец комнаты. Ее узенькие туфли на высоких каблуках аккуратно стояли на полу. Она наклонилась к зеркалу на туалетном столике и приподняла волосы, рассматривая синяк на виске.

– Черт побери! – воскликнула она. – Надоело ждать. Вот возьму сейчас и что-нибудь разобью. – Она стала в бешенстве озираться по сторонам.

– Валяйте, – согласился я.

На столике стоял пульверизатор с духами. Она схватила его и швырнула в дверь. Осколки стекла полетели во все стороны. На полу под дверью растеклась небольшая лужица пахучей жидкости.

– Ну вот, теперь здесь пахнет, как в парфюмерном магазине, – проворчал я.

– Зато я чувствую себя гораздо лучше. Почему бы и вам что-нибудь не разбить?

– Меня устроил бы только череп Джо. Кстати, какая у него голова – круглая или продолговатая?

– Круглая, наверно, – ответила Галли. Став сначала на одну ногу, потом на другую, она надела свои туфельки. Ноги у нее были изумительные.

– Круглоголовые – это моя слабость, – объяснил я. – Проламывать им черепа – все равно что колоть грецкие орехи. Это было мое любимое занятие в детстве – колоть орехи, я имею в виду.

Галли стала передо мной, уперев руки в бедра.

– На словах вы боец хоть куда, Арчер. Только Джо тоже не слабак, как вы уже убедились.

– Это мы еще посмотрим.

Она хотела что-то сказать, но в коридоре послышались торопливые шаги. Ключ повернулся в замке, и в комнату вошел Даузер собственной персоной, облаченный в свободные бежевые брюки и коричневый пиджак.

Ткнув в меня пальцем, он бросил:

– Выходи. Мне надо с тобой поговорить.

– А как насчет меня? – вызывающе спросила Галли.

– Спокойно, детка. По мне, так можешь отправляться домой хоть сейчас. Только не вздумай исчезать, ты мне еще можешь понадобиться. – Он повернулся к стоявшему позади Блэйни: – Отвези ее домой.

На лице Блэйни отразилось разочарование.

– Счастливо, Арчер, – крикнула Галли, выходя из комнаты под конвоем Блэйни.

Я прошел вслед за Даузером в большую комнату с баром. Курчавый ирландец практиковался на бильярде. При виде шефа он вытянулся в струнку, взяв кий на караул.

– У меня есть для тебя работа, Салливан, – объявил Даузер. – Поедешь в Энсенаду и найдешь там Торреса. Я уже говорил с ним по телефону, так что он тебя ждет. Останешься с ним, пока не появится Джо.

– Джо в Энсенаде?

– Не исключено, что он там нарисуется. «Королевы ацтеков» нет у причала, и, похоже, взял ее он. Я даю тебе «линкольн», чтобы ты был там побыстрее, усек?

Салливан направился к двери, но задержался на полпути, теребя свою «бабочку».

– А что мне делать с Джо, если я его встречу?

– Передашь ему мой сердечный привет. Указания будешь получать от Торреса. Все.

Даузер повернулся ко мне с видом крупного бизнесмена, на чьи плечи взвалили совершенно непосильную для одного человека ответственность, что не мешает ему, однако, оставаться радушным хозяином.

– Хочешь что-нибудь выпить?

– Только не на пустой желудок.

– Тогда – подзаправиться?

– Да вообще-то в тюрьмах положено кормить.

Он с обидой взглянул на меня и в сердцах стукнул по полу кием, который бросил ирландец.

– Ты здесь не в тюрьме, а у меня в гостях, малыш. Можешь уехать, когда захочешь.

– Что если прямо сейчас?

– Не стоит так спешить. – Он еще сильнее застучал кием по полу и повысил голос: – Куда к черту все подевались?! Плачу им бешеные деньги, а когда нужно, никого не дозовешься. Эй, Фентон! Где ты там?

– Вам нужно завести звонок, – посоветовал я. Прихрамывая, на зов прибежал старик с заспанными глазами.

– Виноват, мистер Даузер, прилег на секунду. Вам что-нибудь нужно?

– Быстро принеси моему гостю поесть. Пару бутербродов с ветчиной и снятого молока для меня. Живо!

Старик опрометью бросился из комнаты. Его длинные седые волосы развевались на бегу, рубашка надулась от ветра.

– Это мой дворецкий, – пояснил Даузер с довольным видом. – Англичанин. Раньше работал у одного продюсера в Голливуде. Ты еще не слышал, как он говорит. Одно слово, джентльмен! Вернется, велю ему перед тобой выступить – сам увидишь.

– Боюсь, мне пора ехать, – сказал я.

– Только не уезжай далеко, малыш. Для такого человека, как ты, у меня всегда найдется работа. Здорово ты эту девчонку раскрутил, просто слов нет. Все, как на духу, выложила. Я сам съездил в Пасифик-Пойнт и все проверил. Этот ублюдок Джо действительно там был и улизнул на яхте своего братца.

– Неужели нужно было держать меня под замком, пока вы не убедились, что она не врет?

– Кончай, приятель, я же для тебя старался. Побаловался с девчонкой-то, а? Ну, ну, не держи меня за дурака. – Он перегнулся через бильярдный стол и точно послал шар в дальнюю лузу. – Может, сыграем? – предложил он. – По доллару за очко, а? Можешь здорово меня обчистить.

Я начинал терять терпение. Чем приветливее становился Даузер, тем меньше он мне нравился. С другой стороны, раздражать его не стоило. В голове у меня – там, где она все еще болела от полученного удара, – возникла идея, как отделаться от Даузера, не потеряв шанса побывать у него в гостях еще раз. Я сказал, что он, наверное, играет как зверь, а я сто лет не подходил к бильярдному столу. Тем не менее я взял кий с подставки возле бара.

Однако поиграть мне почти не пришлось. Даузер сделал серию великолепных ударов и нагрел меня на тридцать долларов за какие-то десять минут.

– Знаешь, – предался воспоминаниям он, натирая мелком свой кий, – когда-то я зарабатывал этой игрой на жизнь – года три кряду, еще мальчишкой. Думал стать звездой, вроде Уилли Хоппе. А потом выяснилось, что из меня может получиться неплохой боксер – в боксе деньги быстрее делают. Так что я свою порцию колотушек получил, пока наверх карабкался. – Он потрогал испачканными мелом пальцами свои изуродованные уши. – Ну что, еще партейку?

– Нет, спасибо. Мне пора двигаться.

Но в этот момент появился «дворецкий» с бутербродами и снятым молоком. Теперь он нарядился во фрак, седые волосы были гладко причесаны.

– Вам накрыть в баре, сэр? – спросил он.

– Ага. Ну-ка, Фентон, скажи какое-нибудь кудрявое словечко, чтоб Арчер послушал.

Старик с серьезным видом произнес:

– Антиистэблишментаризм. Годится, сэр? Это одно из слов, пущенных в оборот мистером Гладстоном, если мне не изменяет память.

– Ну, что скажешь? – воскликнул Даузер, повернувшись ко мне. – Этот самый Гладстон был большой шишкой в Англии, лорд или вроде того.

– Премьер-министр, сэр, – подсказал старик.

– Вот-вот, премьер-министр. Ладно, можешь идти, Фентон.

Даузер настоял, чтобы я тоже выпил снятого молока на том основании, что оно очень полезно для пищеварения. Мы сидели рядышком за стойкой бара и пили ледяное молоко из оловянных кружек. Даузера это развеселило. Он хлопал меня по плечу, говоря, что я честный человек и он меня за это уважает. Он хотел что-нибудь для меня сделать. Прежде чем мы допили молоко, он предложил мне работу за четыреста долларов в неделю и дважды продемонстрировал свой туго набитый бумажник. Однако я ответил, что предпочитаю работать на себя.

– Работая на себя, ты двадцать тысяч в год не сделаешь.

– Ничего, мне хватает. К тому же, кроме денег, у меня есть будущее.

Я наступил ему на больную мозоль.

– Что ты хочешь этим сказать? – Глаза его еще больше вылезли из орбит, похожие на черных пиявок, присосавшихся к его лицу.

– На рэкете долго не протянешь. Если даже повезет, продержишься в деле не дольше, чем профессиональный боксер или бейсболист.

– Я занимаюсь законным бизнесом, – с нажимом сказал он. – Когда-то баловался букмекерством, что греха таить, но с этим давно покончено. Теперь я законы не нарушаю.

– Даже законы, касающиеся ответственности за убийство? – Я терял терпение, а вместе с ним и осторожность.

Однако вопрос потрафил его тщеславию.

– Я даже повестки в суд ни одной не получил, – с гордостью заявил он.

– Сколько людей вы потеряли за последние пять лет?

– Откуда мне знать, черт побери. Конечно, текучесть у меня большая – такой уж это бизнес. Я же должен защищаться от конкурентов, должен оберегать друзей. – Он соскользнул с табурета и принялся расхаживать по комнате. – Скажу тебе одну вещь, Арчер: я собираюсь жить долго. В нашей семье все жили долго. Деду моему уже за девяносто перевалило – хочешь верь, хочешь нет, – а старик еще хоть куда. Так что я держусь в форме и, ей-богу, собираюсь дожить лет до ста, на меньшее не согласен. Ну, что ты на это скажешь? – Он снова ткнул себя кулаком в живот. Несильно.

Я подумал, что Даузер здорово боится смерти, и понял, почему он не выносит одиночества. Я промолчал.

– До ста лет доживу, не меньше, – повторил он, словно стараясь убедить самого себя.

Я услышал, как хлопнула входная дверь. В комнату вошел Блэйни.

– Отвез ее домой? – спросил Даузер.

– Высадил на углу. Перед домом стояла патрульная машина.

– Легавые? Зачем она им понадобилась?

– Сегодня утром был убит какой-то Даллинг, – сказал я, поглядывая то на того, то на другого.

Даузеру, судя по всему, это имя ничего не говорило.

– Кто такой? – спросил он.

– Друг Галли, – ответил я. – У полицейских будет о чем ее порасспросить.

– Думаю, ей лучше держать язык за зубами, – сказал Даузер без особой тревоги в голосе. – А что случилось с этим парнем?

– Понятия не имею. Всего хорошего.

– Звякни мне, если что узнаешь. – Он дал мне номер своего телефона.

С возвращением Блэйни Даузер потерял ко мне интерес. Я дошел до двери без провожатых и шагнул на улицу. Однако облегчение я почувствовал, лишь когда выехал на автостраду.