Текст книги "Рудная черта"

Глава 23

Свой отряд Всеволод повел вдоль южной стены, по примеру Бернгарда стараясь передвигаться через разрозненные, но выстоявшие островки сопротивления. Замысел оправдался: потрепанная полусотня, покинувшая донжон, обрастала новыми воинами.

Основная часть упырей уже отхлынула к противоположному краю Сторожи. Оставшиеся же у южной стены твари не были серьезной помехой. Небольшие группки нечисти, встречавшиеся на пути, защитники крепости сминали и рассеивали сходу. Шли прямо и быстро, не забывая, однако, сторониться открытых мест, где можно было попасть под удары драконьего хвоста или изогнутый меч Черного Князя.

Затем свернули влево. И кратчайшим путем через лабиринт – к рыцарям Бернгарда, рубящимся на горе трупов и волей-неволей множившим эту гору.

Следовало поторопиться. Ударить с тыла. Помешать тем, кто собственными телами выкладывает предательские завалы. Пробиться бы вот только!

Им старались помешать. Перед ними выстраивали стены клыкастых пастей и когтистых рук. Они проламывали одни стены и натыкались на другие. Продвигаться становилось все труднее. Их задерживали. И все же не на них сейчас бросали главные силы.

Черный всадник на черном змее гигантским вороном кружил над дружиной Бернгарда. Пришлый Властитель без счета и жалости гнал покорную нечисть на клинки в белом металле. Срубленные упыри ложились один на другого, будто кирпичики в заботливо возводимой опытным каменщиком кладке. Сплошной вал из посеченных бледнокожих тел, перегородивший узкие проходы, кое-где уже достигал крыш.

Осиновая кровля лишала кровопийц сил. Но и ослабевшие, они все равно упрямо карабкались вверх и становились на пути Бернгардовых умрунов. Падали пронзенные и порубленные. Заполняли пространство от крыши до крыши, извиваясь на скатах, крытых ненавистным деревом. И ничего нельзя было с этим поделать.

Чтобы хоть как-то продвигаться вперед, рыцари Бернгарда вынуждены были работать мечами и подниматься вверх. Понемногу, по чуть-чуть. Но все выше и выше. По неровным мягким и податливым, слабо шевелящимся, осклизым и хлюпающим ступеням, с которых бурлящими водопадами стекала вода и зловонная черная жижа.

Умруны, прикрывавшие живых воинов, умудрялись при этом держать строй, сквозь который не мог пробиться ни один упырь. Даже те немногие твари, кому удавалось проскользнуть между мелькающими мечами и секирами, кто успевал подобраться на расстояние удара и дотянуться до противника через стену щитов, были не в силах продвинуться дальше.

Всеволод видел, как крепкие длинные когти, вспарывавшие посеребренные доспехи, дымились и обламывались, едва войдя в неживую плоть, пропитанную раствором адского камня. Слышал, как вопят от боли, темные твари, насквозь прожженные серебряной водицей, что брызжет из ран мертвецов. Упыри издыхали в корчах, очередным слоем из собственных тел устилая путь Бернгардовой дружине.

А вон и магистр! Сражается на самой верхушке трупной горы, среди умрунов. Перехватив меч двумя руками, рубит вражеских упырей. Справа на поясе Бернгарда все еще болтается короткий, но увесистый шестопер. Видимо, на тот случай, если меч сломается или выскользнет из рук. Про запас…

До отряда Бернгарда оставалось совсем немного. Но – не успеть. Поздно!

Белые плащи разупокоенных мертвецов мелькали уже над осиновыми крышами. Усеянное синими трещинами молний небо осветило и мертвую дружину, и упыриный вал. Серия слепящих всполохов словно предварила решающую схватку.

Пришлый Черный Князь атаковал, бросил дракона вниз и подняв изогнутый меч.

Когда Бернгард успел вырвать из ременной петли свой шестопер, Всеволод не заметил. Заметил только, как ребристая палица, кувыркаясь, летит навстречу крылатому ящеру. Сбить змея она смогла бы едва ли, да и проломить черную броню Князя – тоже. Но сшибить всадника с седла-скамьи, спешить опасного противника… Вот чего добивался Бернгард.

«Вот зачем ему нужен был шестопер!» – пронеслось в голове Всеволода.

Наездник прикрылся щитом. Брошенный с нечеловеческой силой снаряд достиг цели.

Громыхнуло. Не хуже иного грозового раската.

Увы… Отбитая палица с расколотой рукоятью и сломанными гранями летит в сторону, оставив на черной поверхности вражеского щита вмятину. Шоломонар пошатнулся, но высидел страшный удар. А в следующий миг…

Крылатая тварь обрушилась между крышами на вершину трупного завала, где одни нелюди бились с другими.

Черная туша развалила, разметала строй умрунов.

Когтистые лапы глубоко пробороздили месиво белесых тел – захватив и живых еще упырей, и посеченных уже. Вырвав и изодрав в клочья пару Бернгардовых рыцарей.

Зубастая пасть перекусила и выплюнула еще кого-то.

Мощно ударил хвост-кистень.

Вправо ударил. Влево…

Разбрасывая измятые трупы. Поднимая фонтаны дождевой воды и крови. Черной – упыриной. Красной – людской. Разбрызгивая бесцветный серебряный раствор, гнавший неведомый колдовской Ток по жилам умрунов.

Упыри и люди, мертвые рыцари и живые воины, сбитые с ног, катились по разные стороны завала.

Наверху устоял лишь один.

Бернгард. Увернувшийся и от лап, и от хвоста и от зубов дракона.

Снова – с мечом в руках.

Конечно, пришлый Шоломонар распознал главного противника в этой битве.

Черный всадник наклоняется, тянется…

Взмах.

Серповидный клинок с единственным изогнутым лезвием клюнул из-за правого драконьего крыла. Тевтонский магистр подставил под удар свой меч – прямой, обоюдоострый.

Звон. Скрежет.

Бернгард отвел в сторону черный серп небесного жнеца.

Нанес ответный удар. Сильный. Быстрый. Прежде, чем крылатый змей вновь взмыл к тучам.

Бернгард целил то ли в крыло, то ли в укрывшегося за ним наездника. Да малость не достал… Ну, самую малость! Раскинувшееся крылья уже отталкивались от воздуха, резко бросая драконью тушу вверх. Меч магистра угодил ниже – в бок взлетающей твари.

А удар был хорош! Удар был чудо как хорош!

От таких щиты разваливаются в щепу и крепкие шлемы раскалываются будто гнилые орехи.

Всеволод видел, как отточенная сталь в густой серебряной насечке рубанула по блестящей шкуре крылатого гада. Как прогнулась, впечаталась, вмялась толстая чешуя в драконью бочину. Как тварь на взлете дернулась в сторону, едва не наткнувшись на заборало северной стены. Как нелепой куклой мотнулся в седле-скамье черный всадник.

Над Сторожей разнесся дикий рык. Всеволод впервые услышал голос дракона и увидел его кровь.

Очередная молния услужливо высветила рану на змеином боку. Короткая, но глубокая борозда перечеркнула чешую. Даже сильный дождь не мог сразу смыть сочащуюся из-под взломанных пластин вязкую слизь, чем-то сродни упыриной крови, но с желтоватым оттенком.

Поганой твари сильно досталось. Твари, вне всякого сомнения, было больно. Но все же такая рана не смертельна. И, наверное, такая боль терпима. Дракон выписывал в грозовом небе широкий круг, приходя в себя после удара и встряски. Черный Князь выбирал подходящий момент, чтобы вновь обрушить своего небесного скакуна на пешего противника.

А ведь пешему против всадника в открытом бою долго не выстоять. Особенно против ТАКОГО всадника. И – в ТАКОМ бою. Чтобы уравнять шансы, пешцу нужно хоть какое-то укрытие. Бернгард, конечно, тоже это понимал.

Не дожидаясь новой атаки, и используя благоприятные последствия предыдущей (все-таки змей изрядно разворошил завал из рубленной нечисти и сшиб вниз большую часть упырей) тевтонский магистр перемахнул через трупную баррикаду. Следом, по расползающейся под ногами скользкой груде, полезла мертвая дружина и примкнувшие к ней живые ратники.

Черный всадник, спохватившись, бросил летающего змея вниз на Бернгарда. Но он опоздал.

Несколько клинков звякнуло о чешуйчастое подбрюшье. Переломилось чье-то копье. Раскололась пара вскинутых над головами щитов. Двое или трое защитников Сторожи были смяты и разорваны. А гора трупов – разворочена окончательно.

Магистр уже был внизу под крышами. Из-за которых можно снова биться с летающей тварью. Только черный всадник на черном змее не спешит спускаться в узкую щель между крепостными постройками. Всадник гонит в бой других. Миг – и Бернгарда, оторвавшегося от своей дружины, обступили упыри.

Твари наседали на него отовсюду сразу, со всех сторон.

– Впе-е-еред! – мысленно кляня Черных Князей и все темное отродье, Всеволод ринулся на выручку магистру.

Он шел напролом, разя белесые фигуры с обеих рук. Шел сам и вел других. Значительно опережая шедших следом.

И он пробил-таки тропку в сплошной упыриной массе.

Встал возле ненавистного магистра спина к спине. Как возле верного соратника, в котором уверен полностью.

– Ты столь же жаден до драки, сколь и глуп, русич, – недовольно поприветствовал его Бернгард.

И это вместо благодарности!

– А ты столь же любезен, – скривился Всеволод.

Свои слова они перемежали со смертоносными выпадами, защищая себя и прикрывая друг друга.

– Если тебя убьют, у меня останется только кровь Эржебетт, – ловко орудуя мечом, упрекнул Бернгард. – А если убьют и ее?

– Уже, – бросил Всеволод.

– Что? – вопрос магистра прозвучал под очередной рубящий удар. Под ноги покатилась снесенная Бернгардом безволосая голова. – Что с лидеркой?

– Забудь, – коротко отозвался Всеволод. – С ней кончено.

И рубанул сам.

Одной рукой, второй.

Одним мечом, вторым…

– Ж-ж-жаль, – столь же кратко заметил Бернгард.

Его следующий удар был злее и сильнее прежнего. Теперь сразу две упыринных головы и одна когтистая рука полетели в сторону в густом ореоле черных брызг.

Особого желания делать этого не было, и все же Всеволод объяснил. Подробно. По паре быстрых слов на выдох-выпад:

– Подземелья сожжены…

Клинок в правой руке рассекает еще одно бледнокожее тело. Половинит надвое – от плеча до бедра.

– Галереи завалены…

Клинок в левой – пропарывает белесое брюхо, выпускает черный фонтан.

– Склеп – тоже…

Посеребренная сталь срубает длинные тонкие пальцы с острыми когтями.

– Замурован намертво…

И – подсекает ноги очередной твари.

– Уж пришлось…

И – раскраивает шишковатый череп.

– Другого выхода…

И снова – холодная черная кровь вперемежку с холодным дождем.

– Не бы-ло!

Последний удар Всеволода обратился в три. Траектория клинка трижды поменяла направление. Слишком много нечисти обступало их сейчас. Слишком много тварей навалилось со всех сторон.

Бернгард тоже замахал мечом быстрее и проворнее.

Несколько секунд оба бились яростно и молча, сосредоточено ширя вокруг себя кольцо из покрошенных упыринных тел. Однако к ним уже подтягивалась подмога – воины двух сливающихся воедино отрядов. Их обступали, прикрывали. Мертвые и живые. Тевтоны, русичи, татары…

Змей-подранок вновь бессильно накручивал круги в грозовом небе. Наездник не нападал, опасаясь обломать о крыши крылья небесного скакуна, но и не отлетал далеко.

– Берегись, русич! – вдруг рявкнул Всеволоду Бернгард.

Черный всадник предпринял новый маневр. Повинуясь воле седока, массивная драконья туша обрушилась на…

Крыши?!

Глава 24

Хр-р-ракш-ш-ш!

Тяжелое шипастое навершие на хвосте змея ударило раз…

Хр-р-ракш-ш-ш!

… другой…

Хр-р-ракш-ш-ш!

… третий.

Да, крылатая тварь лупила по крышам! Сильно. Яростно. Быстро.

Причем, всякий раз, коснувшись осиновой кровли, драконий хвост сразу же отдергивался. Этот поганый змей, как и прочая нечисть, явно недолюбливал осину. Но раз уж Черный Князь повелел…

Мощные удары шипастого желвака разносили кровлю. Обломки досок, куски бревен, ворохи сбитой дранки сыпались вниз – только успевай уворачиваться.

«Завалить решил, что ли?!» – недоуменно подумал Всеволод, отскакивая из-под рушащихся стропил.

Если так, то затея эта была не их самых удачных.

Защитникам Сторожи дровяной град вперемежку с ливнем особого урона не нанес. Где – прикрывая головы щитами, где – уповая на крепость шлемов, тевтоны, русичи и татары продолжали бой. А вот наседающим отовсюду упырям, на которых сверху падала осина, пришлось скверно.

Сырое дерево летело на безволосые черепа и в бородавчатые морды, хрустело под ногами, облепляло мокрые белесые тела, вытягивая из нечисти силу. Опасные ловкие и стремительные твари превращались в вялого нерасторопного противника, рубить которого – одно удовольствие.

Всеволод отметил про себя, что и крылатый змей тоже летает уже не так лихо. Все же рана от Бернгардова меча и вынужденное соприкосновение с промокшей осиной не прошли даром и для него. Силенок у твари явно поубавилось. Зато…

Зато ящер Темного обиталища кружил теперь над самой головой. Ну да, конечно! Когда крыши сметены начисто, есть возможность спуститься пониже.

Поближе к врагу.

А узкие проходы вокруг оказались очень даже грамотно завалены и забиты бревнами и досками. А под ногами – вязкое месиво из грязи, черной крови, мертвых упырей. А за завалами стеной стоят живые кровопийцы, не давая выбраться с опасного пяточка. И никуда теперь не денешься. Быстро – никуда. Спасительные теснота крепостного двора в одночасье стала ловушкой.

Вот какова была истинная цель столь яростной атаки на крыши! Не забросать противника обломками, а расчистить к нему путь и воспрепятствовать его отходу. Сбросить кровлю вниз, обратить ее в баррикады. Нет, не слепая ненависть вовсе руководила Черным Князем, заставившим своего летающего гада крушить осиновую кровлю, а один лишь трезвый расчет.

Ящер перестал кружить и завис на изрядном отдалении в воздухе, нечастыми широкими взмахами крыльев удерживая массивное тело на одном месте. Выпустив когти и угрожающе помахивая хвостом, дракон готовился к последней схватке. Седок заносил над головой черный изогнутый меч-серп. Медленно, не спеша. Видимо, всадник еще раз прикидывал и просчитывал…

Достанет? Заденет? Нет?

Если пронесется по-над самым краем разрушенных крыш – запросто может задеть. А уж как и чем – хвостом, лапой, клювом-пастью или длинным кривым клинком – это без разницы. Если Черный Князь и его змей кого задевают, то, как правило – насмерть.

Кое-кто из защитников крепости пятился к дверям и окнам ближайших построек. Но так спасутся единицы. Если вообще спасутся: в домах, наверное, уже полно упырей.

Впрочем… Голова дракона и голова всадника были обращены к Бернгарду и только к нему. Две пары глаз неотрывно следили за каждым движением магистра. Ну да… Властители сегодня уже столкнулись друг с другом на завале из трупов и испытали один другого, однако не закончили еще своего противоборства.

Значит, следует ждать продолжения поединка?

И горе тому, кто попадет между двух жерновов.

– Пригни-и-ись! – приказал Бернгард. – Всем пригнуться! Щиты – вверх!

Первыми приказ магистра исполнили умруны. Но и живые защитники Сторожи не особо медлили.

Упыри, видимо, тоже следуя безмолвной команде своего Князя – отхлынули и расступились, чтобы не путаться под драконьими лапами и хвостом.

Да, это будет жестокая схватка. Пешего с… не с конным даже – с летающим противником. Поединок, в котором у Бернгарда нет никаких шансов.

– Русич, отойди! – крикнул Бернгард. – Уйди, говорю! Не лезь на рожон! Кровь свою не лей!

Ах, да, кровь… Всеволод послушался. Отступил. Недалеко. Туда, где приметил двух старых знакомцев, на которых можно положиться.

Золтан и Раду стояли всего в полудюжине шагов от Бернгарда. У молодого шекелисского музыканта на левой руке висел большой прямоугольный щит. Простенький – доски, да грубая обивка из железа с серебром – изрядно посеченный упыриными когтями уже, но вполне еще крепкий. С такими щитом обычно бьются в пешем строю орденские кнехты. Такими щитоносцы прикрывают стрелков. Такими удобно заслоняться от нечисти, когда ее слишком много и правая рука не успевает рубить всех.

Хороший щит. Сгодится для задуманного.

– Эй, угры! – тихонько позвал Всеволод.

Услышали. Повернулись.

Он указал глазами на щит.

– Раду, опустите-ка это чуть пониже и держите крепче. Золтан, ты тоже возьмись за другой край. Как наступлю – поднимите меня. Разом. Резко. Быстро. Ясно?

Переглянулись. Поняли. Кивнули.

Бросили клинки в ножны.

Раду вынул предплечье из ременной петли. Навалил щит на плечо и хребет, подпер левым локтем, правой рукой взялся за верхний окоем.

Золтан поднырнул под противоположный край щита теперь уж, скорее, напоминавшего носилки. Пригнувшиеся, поднявшие один на двоих щит кверху, шекелисы ничем сейчас не отличались от прочих ратников. Всеволод тоже чуть присел, чтобы не выделяться из общей массы.

Все готово. Только бы нога не соскользнула с мокрых исцарапанных досок, когда все начнется.

Ага, началось! Уже!

Змей летел на Бернгарда. Правда, на этот раз тварь не падала камнем, а скользила в воздухе, снижаясь аккуратно, по косой траектории. Как стрела на излете. Но – не теряя, а лишь наращивая скорость.

Темная тень стремительно скользила в высверках молний над узкими, заваленными обломками и трупами проходами, над пригнувшимися человеческими телами, над поднятыми щитами, над направленными вверх клинками и копейными наконечниками.

Длинный хвост с тяжелым шипастым наростом чуть покачивался, готовый нанести единственный сокрушительный удар.

Раскинутые крылья разбивали и рассеивали в водяную пыль тугие дождевые струи. Крылья едва не касались сломов и сколов на порушенных крышах.

А вот…

Ч-щ-щорк!

Все же коснулись. Зацепились за небольшой выступ разбитых стропил. Полетели вниз брусья и доски. Дракон чуть двинул крылом, чуть поднялся. Совсем чуть-чуть. И – дальше. И – быстрее.

К-щ-щакх! К-щ-щакх!

А это уже не кусок разбитой осиновой кровли. Это обломилось два копейных ратовища, выставленных навстречу ящеру подобно рогатинам на медвежьей охоте.

Дзьёнь-нь-нь!

А это – вылетел из чьей-то ладони клинок, клюнувший снизу тугое чешуйчатое подбрюшье. И, увы, не пробивший черную шкуру.

Вш-ш-ших!

А следом за мечом – полетела и сорванная когтистой лапой голова смельчака. Прямо в шлеме-горшке сорванная. Обезглавленное тело в белом плаще с черным крестом медленно оседало наземь.

Хр-р-рясь!

А вот длинные когти крылатой твари подцепили и вырвали чей-то щит. Вместе с рукой. Покалеченный воин с воплем отлетел в сторону.

Летающий гад, казалось, не замечал этих мелких досадных помех, встречавшихся на пути и не способных его остановить. Не сбавляя скорости, не меняя направления движения, змей несся к Бернгарду.

Магистр ждал. Он стоял во весь рост над согбенными спинами и поднятыми щитами. Широко расставив ноги. Без щита. Обоими руками обхватив рукоять длинного рыцарского меча.

Да, сейчас они достанут друг друга, эти два темных Властителя. Вне всякого сомнения – достанут. Только тот, что наверху достанет до головы того, который внизу. А нижний, в лучшем случае – лишь до брюха черного ящера. И еще не факт, что пропорет.

Сколько осталось до столкновения?

Миг?

Два?

Глава 25

– Давай! – Всеволод прыгнул на щит.

Почувствовал резкий толчок снизу – это шекелисы ладно, в четыре руки вздернули щит Раду кверху. Всеволод тоже оттолкнулся, ловя и множа инерцию.

Нога не соскользнула. И…

Прыжок. Вперед и вверх.

Наперерез крылатой твари.

Он вовсе не пытался закрыть собой Бернгарда. Глупо это, да и невозможно. Замысел был другой.

Всеволод подлетел, подброшенный щитом и силой собственных мускулов, под толстое черное крыло. На мгновение оказавшись вровень с драконом.

Мир вокруг замер. И один краткий миг, казалось, тянется без конца.

«Из-за крыла Черного Князя не достать!» – быстрее молнии промелькнула первая мысль.

«Значит – рубить змея!» – вдогонку за ней – вторая.

Он ударил в прыжке с обеих рук. Обоими мечами. Что было сил. Целя в отсвечивающий мокрой чернотой бок твари. Туда, где кровоточила глубокая рана. Где клинок Бернгарда уже раздвинул и взломал прочную чешую.

Прежде чем два меча обрушились на змея, над головой Всеволода что-то прогудело. Но – поздно. Но – бесполезно. Видимо, заметивший дерзкого прыгуна Властитель, тоже попытался до него дотянуться.

И – тоже помешало крыло.

А потом…

Звон, скрежет.

Сильно и больно отдается в руках. Так бывает, когда рубишь со всей мочи что-то вовсе уж неподатливое, неразрубаемое.

Драконий взрык.

Блестящая бочина летающего ящера слегка прогибается под клинками. И…

И – только-то!

Увы, два мощных удара не пробили даже уже надорванную шкуру. Мечи Всеволода не расширили и не углубили рану. Но все же качнули атакующего дракона, оттолкнули змея чуть в сторону. Заставили еще раз чиркнуть крылом по разбитой крыше. Вынудили Черного Князя, забыв о поединке, спешно выравнивать полет. Не дали сходу накрыть Бернгарда. А уж тевтонский магистр не упустил своего шанса.

Всеволод еще падал наземь, когда магистр, пригнувшись, сам кинулся под дернувшуюся в воздухе крылатую тушу. Еще мгновение – и Бернгард резко, с глухим выдохом распрямившись, выбрасил вверх руку с мечом.

Острие клинка коснулось черного подбрюшья. И – невероятно! – вошло в него, уверенно раздвигая и рассекая толстые чешуйчатые пластины. Вспарывая несокрушимую броню под отчаянный рев твари, с лету напоровшейся на сталь с серебром.

Сложная гамма чувств и эмоций захлестнула Всеволода в ту секунду. Надо же! Сам-то он не смог. Хотя рубил змея от души, с плеча, с обеих рук. Ни он не смог, ни кто-либо другой. А вот Князь-магистр – сумел. Всего лишь подставив меч под черное брюхо, да наподдав тычком снизу. Неужели Бернгард настолько сильнее и ловчее? Э-э-э, нет, что-то тут было не так.

Потом неуместную зависть и смутные сомнения вытеснила мимолетная радость. Победа?! Повержен все-таки проклятый ящер?!

А после завидовать, сомневаться и радоваться стало некогда. Это была еще не победа! Не полупобеда… И даже не четвертьпобеда. Ранена ведь только крылатая тварь. Пусть ранена тяжело, пусть – смертельно. Но всадник-то – невредим. И, кажется, всадник еще не утратил власти над издыхающим драконом.

Ревущая – жутко, страшно ревущая – нечисть не упала. Заметалась над разбитыми крышами. Окатила стоявших внизу водопадом темной крови – холодной, как струи дождя и смрадной, как яма для нечистот. Из вспоротого брюха толстыми змеями вываливались и провисали между дергающихся лап жирные склизкие и блестящие потроха.

По своей ли воле, или понуждаемый наездником, гад тяжело взмахнул крыльями, стремясь взмыть повыше, подальше, поскорее. Однако, тварь не успела подняться на безопасное расстояние. Бернгард, крутанувшись на месте, нанес второй удар – вдогонку. Самого дракона задеть магистр уже не сумел, но свисавшие будто из прохудившейся котомки кишки – полоснул-таки острием меча.

Тугие, путанные, скрученные кольца опали и обвисли чуть не до земли. Дракон уже не ревел – хрипел и стонал. Вот только те хрипы и стоны звучали не тише громовых раскатов.

С яростным гортанным кличем за раненной нечистью метнулся Золтан. По обваленным стропилам, как по мосткам, взбежал на разбитую крышу. Прыгнул… Отчаянный сотник шекелисской заставы – клинок в ножнах, обе свободные руки разведены в стороны – влетел в болтающиеся под рассеченным брюхом влажные связки потрохов, вцепился латными перчатками в склизкую плоть. Пытаясь то ли задержать змея, то ли вскарабкаться к разверстому кровоточащему чреву и добить тварь, то ли попросту вырвать клок требухи побольше.

Змей поднял смельчака над крышами. Кожаные с металлической отделкой боевые перчатки все-таки не удержали Золтана. Руки соскользнули. Шекелис сорвался. Упал, к счастью, не на землю – на мягкую кучу порубленных упырей. А упав – тут же вскочил на ноги, грозя кулаком и что-то крича вслед улетающей твари.

Стенающий дракон продолжал отчаянно лупить крыльями по воздуху. Разворачиваясь. Унося всадника из вражеской цитадели. Да, змей, определенно, издыхал, но еще летел. Пришлый Шоломонар не хотел оставаться пешим в тесном лабиринте чужой крепости и гнал своего ящера прочь. Пьющий-Властвующий торопился выбраться наружу – за стены, за ворота. Пока еще было на ком выбираться.

За Властителем отходило и его воинство. Так же медленно и в точности по такому же маршруту, которым следовал он сам. А ведь никогда прежде крововососы не отступали до рассвета. Впрочем, это ведь было и не отступление вовсе. Темные твари, следуя воле своего Князя, попросту прикрывали его. На тот случай, если издыхающий змей все же упадет прежде, чем покинет Сторожу.

Змей летел тяжело, низко, медленно, неуклюже. Из брюха текло и сочилось. Выпущенные кишки неподъемным грузом волочились следом, касаясь осиновых крыш, и от этого раненая нечисть обессиливала еще больше.

– Стрелы! – зычный голос Бернгрда пронесся над замком. Тевтонский магистр умел при нужде реветь не хуже дракона. – Бей его стрелами! В брюхо! В рану!

Не меньше дюжины оперенных смертей полетело вдогонку с разных концов крепости. С крепостного двора, со стен, с башен. Короткие арбалетные болты, длинные татарские стрелы…

Краем глаза Всеволод увидел Сагаадая на разбитой крыше. Сабля степняка лежала в ножнах. В руках юзбаши – подобранный где-то лук, на плече – чей-то полупустой колчан. Стрелы срываются с тетивы одна за другой.

Пара-тройка увязли в переплетении свисающих внутренностей. Еще две бесследно исчезли в распоротом животе летающего ящера. Однако и это не сбило дракона.

Необычайно живучий змей больше не сотрясал воздух раскатистым утробным стоном. Видимо, берег остатки сил, для последнего рывка. Ему еще предстояло перевалить через стену. А земля неродного мира неумолимо тянула нечисть вниз.

Взмах больших, но быстро слабеющих крыльев. Еще взмах, еще…

Черная туша с путанным хвостом потрохов тяжело приподнялась над заборалом.

Приподнялась и…

Связки болтающейся требухи захлестнули надколотый каменный зуб, зацепились за настенные рогатки, поставленные между бойниц, запутались в густых защитных шипах, прикрывавших стены снаружи, обвились вокруг поворотной платформы небольшого порока.

Треск.

Сорвался с подставки и слетел с боевой площадки камнемет.

Звон.

Опрокинулся тяжелый котел, выплеснув на стену неиспользованную горючую смеси вперемежку с дождевой водой.

Змей забился над стеной, как птица на привязи.

Да, жгуты из своих же кишок – это не татарский аркан. Это – куда как серьезнее.

Но на змее по-прежнему восседал Властитель. Пьющий-Властвующий. И его власть над крылатой тварью была столь же безгранична, как и над упыриным воинством.

Вероятно, пришлый Господарь повелел дракону продолжать путь, не взирая ни на что.

И дракон продолжил…

Еще один взмах крыльев, отнявший последние силы.

Рывок.

Изрядная часть вываленных наружу кишок осталась на стене.

Летающий змей, освободившись от пут и тяжкого груза под чревом, на миг взмыл, было, вверх, но, качнувшись в сторону, неловко зацепил крылом башню, завалившись на бок и камнем… глыбой рухнул обратно на стену.

Снес пару каменных зубцов. А все же перевалил через преграду, как было приказано.

Да, тяжелая драконья туша исчезла по ту сторону внешних стен Сторожи. Но наездник не удержался на чешуйчатой спине ящера. Черный Князь слетел с разбитого седла-скамьи и упал по эту сторону.

Шоломонар грохнулся со стены, покатился под широкий навес над пустующей коновязью.

Там и остался.