Текст книги "Маленький секрет"

– «Овощной букет», – хохотнула Анна, изучая покупки Ру.

– Порошок для кекса?

– Корень имбиря?

– Подожди-ка. Ты забыла купить сахар в соленом соусе, – сказала Ру, придумывая на ходу. – Это новинка. Тебе понравится.

– Ты ведешь себя инфантильно… – Анна едва удержалась от смеха.

Анна знала, что сказал бы Вильгельм Гроэ, будь он сейчас здесь. Даже Шон подчеркивал важнейшую роль слова в общении. Такие слова, как инфантилизм, были очень полезны. «Когда вы используете десять слов там, где отлично подошло бы одно, ваша мысль не находит понимания. В результате ваша жизнь осложняется».

Мужчина, стоящий впереди, наконец достал свою кредитную карту, чтобы расплатиться. Сейчас Анна стояла во главе очереди. Оскар пронзительно заверещал, и сзади к ним снова подкралась старушка.

– Прошу прощения, что влезаю, – сказала пожилая дама. – Но, может быть, вы меня пропустите? У меня всего девять покупок, и мне так не хочется жертвовать одной из них… – Тогда она могла бы не стоять в длинной очереди, а пройти в кассу для тех, у кого меньше девяти покупок.

Мужчина, стоящий впереди, отошел, и кассирша выжидательно посмотрела на Анну. Та решила не уступать.

– Ну, вообще-то, я против. Я тоже ждала, – сказала она и хотела добавить: «И я не понимаю, почему я должна страдать из-за вашей девятой покупки», – но промолчала, подумав, что это будет уже слишком.

– Ну, Анна, это уже слишком, – произнесла Ру.

Оскар внезапно прекратил крик, а девушка на кассе с отвращением посмотрела на Анну. Она начала быстро перебирать покупки Анны, прикладывая их к сканеру. Неожиданно Анна ощутила на себе, что такое «общество»: люди сплотились, но только для того, чтобы ополчиться на Анну.

Сейчас было уже слишком поздно идти на попятный и пропускать старушку. Естественно, потом, вместе с Шоном, она посмеются над этим случаем. Но в данную минуту Анна была очень смущена. Даже Оскар смотрел на нее сурово, как будто ей должно было быть стыдно за свое поведение.

– Извините, вы можете пройти передо мной, – сказала Ру старушке, убирая с конвейерной ленты свои продукты.

– Нет, я так не могу.

«А со мной можете», – мрачно подумала про себя Анна. Она пожалела, что не пропустила старушку, и теперь чувствовала себя маленьким ребенком.

– Пожалуйста, проходите вперед. Нет проблем, – улыбнулась Ру, когда старушка распечатала пакет орешков в шоколаде. «Еще не заплатила, а уже ест», – подумала Анна.

– Я не могу не пропустить такого милого мальчика, который так хорошо себя ведет. Вы не возражаете, если я угощу его орешками в шоколаде? Я знаю, некоторые против шоколада.

Оскар с радостным возгласом вцепился в пакет, и Ру, которая как раз была такой матерью – противницей шоколада, в ужасе кивнула старушке.

– Непохоже, чтобы вы обделяли его вкусными вещами. У него такой довольный вид! Вы, должно быть, очень хорошая мать.

Польщенная Ру крякнула от удовольствия.

– Ну, не знаю… – сказала она, переполненная материнской гордостью. – Иногда с ним столько хлопот…

– Такой крупный мальчик!

– Да, он рослый, – улыбнулась Ру, как будто сама вырастила его в цветочном горшке. – Некоторые думают, что он полный, но…

– Нет-нет, – испуганно затрясла головой старушка. – Просто рослый.

– Знаете, а я с вами согласна насчет шоколада. Некоторые женщины ведут себя смешно. Я постоянно даю сладости обоим своим малышам.

– Только для того, чтобы заткнуть им рты, – буркнула Анна, в то время как кассирша обнаружила, что на одной из покупок Анны нет ценника. Это было средство для проблемных волос. Она нажала кнопку, и по всему магазину затрезвонил звонок.

– Ну, все дети плачут, разве не так? Это знает только мать. – Женщина многозначительно посмотрела на Анну. – Можно я его подержу?

Она протянула руки, и затем последовала целая церемония вручения. Ру, позабыв, что она не доверяет старушкам, вручила своего единственного сына в слабые ручонки пожилой дамы. Старушка держала Оскара, точно мешок с мукой. Его голова моталась из стороны в сторону, и даже Ру смотрела на сына с опаской. Она нервно потребовала малыша обратно.

– Ох, спасибо! – расчувствовалась старушка. – Это скрасило мой день.

– Пожалуйста.

– На кого он похож? На вас или на вашего мужа?

При обычных обстоятельствах одно только предположение о том, что Ру и отец Оскара состоят в браке, вывело бы Ру из себя. Да и как эта женщина не заметила с первого взгляда, что на лице ее отпрыска запечатлены все гены Ру! Но сейчас, в разгаре самой крупной ссоры между ней и Анной, Ру медлила с резкими комментариями. Зато Анна не преминула спокойно и сухо заметить:

– Как и большинство детей, матери которых озабочены карьерой, этот малыш все больше и больше становится похожим на свою няню.

– По крайней мере, у меня есть карьера! – прошипела Ру.

– «Помощь для проблемных волос»! – крикнула кассир мужчине в спецовке, пришедшему ей на помощь. – У этой женщины не оказалось ценника на средстве для проблемных волос…

– Щас посмотрим, – пообещал мужчина, с веселым удивлением глядя на Анну.

Ру принялась объяснять разговорчивой старушке, что в лице ее малыша сочетаются ее собственные черты с чертами ее мужа. Она произнесла это таким тоном, будто подобное сочетание возникло против воли самой природы. В ответ старушка только улыбнулась. Так они и стояли, ожидая, пока вернется мужчина с ценником для Анны.

– Ой, мне надо еще попасть в аптеку, пока она не закрылась, – со вздохом сообщила старушка. – Купить таблетки на этот месяц.

Услышав это, Анна страшно испугалась: она же может послужить косвенной причиной смерти старушки! И все равно она ничего не могла поделать. Ее покупки снова начали двигаться по конвейеру. Она раскладывала их по пакетам как можно быстрее.

Как Анна и предполагала, Ру не смогла долго пребывать в бездействии.

– Давайте посмотрим ваши покупки, – предложила она старушке. – Может быть, найдется такое, что вам на самом деле и не нужно.

– Зачем? – не поняла пожилая женщина.

– Затем что на кассе, где обслуживают покупателей с восемью покупками, уже никого нет.

«Как это похоже на Ру, – подумала Анна. – Вечно лезет ко всем со своими советами».

– А моя «подруга», кажется, застряла на кассе навсегда.

– А, понятно, – сказала старушка. Анна не могла равнодушно слышать, как она перечисляет незатейливые продукты в своей корзинке. – Хлеб… молоко… картошка… Я могла бы отказаться от орешков в шоколаде, но я уже их распечатала.

Анна с грустью посмотрела на них обеих. Ру трясла в руках очередную бутылочку питания для хныкающего Оскара.

– Хорошо, я за них заплачу. Все равно мой сын съел половину этих орешков.

– О, для него мне ничего не жалко! – Старушка достала из своей корзинки банку собачьих консервов. – Думаю, вот это я могу вернуть.

– Я уже почти закончила, – резко сказала Анна, прежде чем у старушки появится возможность обвинить ее в смерти своей собаки. Она протянула кассирше купюру в пятьдесят фунтов. Анне, которая уже упаковала все свои покупки, показалось, что кассирша рассматривает ее купюру дольше обычного.

– Единственная роскошь, которую я себе позволяю, – сказала старушка, все еще не выпуская из рук собачьи консервы.

Кассирша протянула Анне сдачу: несколько купюр и двадцать монет по два пенса. Старушка достала одну из своих кредитных карточек, чтобы расплатиться за все девять покупок.

– Наверно, тебя все-таки надо подбросить до дома, – сказала Анна подруге.

– Вообще-то да. Я не могу ехать с Оскаром на… Tы и представить себе не можешь, что такое быть матерью, – сказала Ру.

– Знаешь, матери существовали задолго до того, как появились машины, – злорадно сказала Анна. – Еще даже до изобретения колеса.

Оскар, пристегнутый ремнями безопасности, спал на заднем сиденье. Между Ру и ее лучшей подругой продолжалась пикировка.

– Что, черт возьми, это было? – спросила Ру, пока Анна поправляла зеркало заднего вида, чтобы все время видеть в нем свое отражение. – Или мы закрыли эту тему? – Ру опять вернулась к роли школьной учительницы, отчитывающей школьницу Анну.

– О, только то, что я больше не являюсь легкой победой. Только то, что у меня сейчас есть некая эмоциональная реальность…

– Некая что? Боже, Том был прав.

– Прав в чем? Что ты хочешь этим сказать? Что Тома я не интересую? Ру, больше не выйдет. Это сработало в прошлый раз, когда ты соврала мне о его чувствах ко мне.

– Меня нисколько не волнует, останетесь вы с Томом вместе или нет. Бога ради, просто отвези меня домой. И соблюдай, пожалуйста, правила дорожного движения.

– Только не надо меня учить. Ты же у нас еще и лучший водитель.

– Ну, тебе же пришлось сдавать на права восемь раз.

Одно очко в пользу Ру.

Анна восемь раз пересдавала экзамен на права. Но в этом она винила своего экзаменатора мистера М. Хардса, который ее ненавидел. Анна вспоминала его каждый раз, когда делала правильный разворот на сто восемьдесят градусов.

– Ты хочешь перечислить все мои неудачи? И то, что у меня нет мужа? Что у меня нет детей? И что у меня нет своего сада?

– Ты же ненавидишь сады.

– С каких это пор?

– Ты всегда говорила, что сад напоминает тебе о жизни твоей матери.

Ру сказала это со снисходительной улыбкой, которая предназначалась обеим – Анне и ее матери. Тем не менее было очевидно, что она пыталась загладить ссору. Ее взгляд говорил, что она хочет вернуть все на свои места. Ру была готова взять на себя львиную долю вины, только бы они плавно вернулись к своим прежним ролям: Ру снова начала бы обращаться с Анной, как шеф с подчиненным, а Анна смотрела бы на нее снизу вверх.

Но этому не суждено было произойти. Анна больше не чувствовала себя комфортно в этой роли. Она даже не хотела больше иметь «лучшую подругу». Шон говорил, что это по-детски – сортировать подруг на «лучших» и прочих.

– Дружбу невозможно рассортировать, – утверждал он.

– Ру сортирует абсолютно все, – отвечала Анна.

Ничего удивительного, что Ру присвоила себе самый высокий ранг даже как подруга. Иногда Анна чувствовала гораздо большую близость с Мирной, но Ру вечно стремилась поставить себя на первое место. Когда бы Анна ни упоминала про свою соседку, Ру говорила:

– Знаешь, а я считаю тебя своей лучшей подругой.

Она говорила это таким собственническим тоном, как будто ей отвратительна даже мысль о том, что она может быть второй лучшей подругой. И так было во всем.

– Правда, забавно было, когда та старушка вытащила свои собачьи консервы? – сказала Ру, покосившись на Анну.

– Да, – ответила Анна, но не улыбнулась – сейчас она чувствовала себя очень смелой. – Хорошо, Ру. Я хочу задать тебе один вопрос, – продолжила она. – На самом деле я уже давно хотела задать его. В десятой главе Вильгельм Гроэ писал: «Попросите своего друга назвать пять слов, которые, по его мнению, характеризуют вашу личность».

– Зачем тебе это? – Ру была сбита с толку.

– Я хочу, чтобы ты назвала мне пять слов. Всего лишь. Почему ты вечно…

– Хорошо-хорошо. До сегодняшнего дня ты была: застенчивая, значит… добрая, отзывчивая, покладистая, счастливая.

– Счастливая? – переспросила Анна.

– А что ты хотела, чтобы я сказала? Глубоко несчастная?

– Ладно.

«А теперь сами подберите для себя пять слов», – советовал Гроэ; и Анна выбрала: умная, чувствительная, честолюбивая, общительная, сексуальная. «А теперь попытайтесь разобраться, почему ваше собственное представление о себе не совпадает с представлением о вас вашего друга. И попытайтесь сузить этот разрыв между вашими представлениями».

– Так, значит, ты не считаешь меня умной?

– Ну, в классическом понимании, нет.

– А как насчет общительности?

– Только если ты знаешь человека уже десять лет. В противном случае, я бы, право, подобрала тебе совершенно противоположное определение. Мне всегда приходится…

– Ты не считаешь меня честолюбивой?

В ответ Ру только фыркнула.

Если ваш друг по-прежнему не видит вас таким, каким вы себя видите, необходимо разобраться, почему так происходит. Прежде всего задайте себе вопрос: соответствует ли истине представление вашего друга о вас? Не является ли оно субъективной оценкой? Чтобы проверить это, воспользуйтесь моим методом. Задайте другу несколько вопросов, которые приводятся на следующей странице. Помните, на каждый вопрос вы должны иметь свой собственный ответ.

– Хорошо, если бы я была цветом, то каким именно?

«Голубым – спокойным, прохладным, цветом летнего неба».

– Если бы ты была чем?

– Цветом.

– Боже, не знаю. Зеленым, наверное.

«Зеленым? Скучным? Приземленным? Блеклым и невыразительным?»

– Если бы я была страной, то какой? «Испанией – веселой, красивой, с богатой культурой».

– Проклятье…

– Просто ответь на вопрос.

– Канадой, – твердо ответила Ру.

«Канадой? Тихой? Второстепенной? Скучной?»

– Хорошо. Последний вопрос. Если бы я была временем года, то каким?

«Летом – энергичным, солнечным, свободным».

– Ну, я не знаю, к чему ты все это спрашиваешь, но… Весной, – решила Ру.

«Весной? Умеренной? Раздражающей? Неопределенной?»

Это было последней каплей. Анна всегда представляла себя человеком лета, попивающим коктейли под жарким солнцем Испании. Счастливым человеком в большой широкополой шляпе.

«Если это тоже не помогло, то, возможно, проблема не в вас или вашем друге, а в вашей дружбе. Возможно, пора усомниться в ценности такой дружбы. И найти себе другого друга, такого, который соответствовал бы вашим требованиям. Помните: вы заслуживаете лучшего».

– Я заслуживаю лучшего, – пробормотала Анна, сворачивая на кольцевую развязку.

– Черт! Смотри, куда едешь!

– Хватит меня учить!

– Анна, я тебя не учу, – вздохнула Ру. – Я даже не понимаю, к чему ты клонишь, задавая свои дурацкие вопросы. В следующий раз ты начнешь раскладывать карты Таро.

– Я сыта по горло твоими субъективными оценками.

– Проклятье, теперь я понимаю, почему ты всегда споришь со своей матерью. И я начинаю принимать ее сторону…

– Дело не в том, чью сторону ты принимаешь. Почему ты всегда и во всем принимаешь какую-то сторону или позицию? Ты вечно карабкаешься по какой-то лестнице. Жизнь – это не соревнование.

– Рассказывай. «Жизнь – это не репетиция». Так, кажется, говорил Шон, твой гуру по самосовершенствованию? – я пыталась рассказать тебе о нем. А Том вряд ли сможет оставаться беспристрастным обозревателем, верно?

– Ой, я и забыла. Том без ума от тебя, хотя знает тебя всего каких-то три недели. Хотя если бы я захотела, то легко убедила бы его, что ему нравится кто-то другой, – фыркнула Ру.

– Подожди-ка минуточку. На что это ты намекаешь? – заволновалась Анна. – Что Тому нужна ты? Ты это хочешь сказать? Ты действительно так думаешь?

– Ну, в последнее время мы часто перезваниваемся и подолгу разговариваем. Именно я подсказала ему позвонить тебе первым.

– Ты разговариваешь с ним по телефону, потому что ты звонишь мне. Неужели ты на самом деле думаешь, что он…

– Ну, если бы я не была замужем…

– Я в это не верю.

– Откуда, по-твоему, я знаю его? Бога ради, он же начальник моей двоюродной сестры. Я целых две вечеринки из кожи вон лезла, флиртуя с ним. Я выполнила все любовную прелюдию. И ты трахаешь его только потому, что ему нравлюсь я…

– И что, по-твоему, я должна сказать? Что я тебе премного благодарна? Ты просто грязная сука!

Анна неудачно припарковалась возле дома Ру.

– То же самое было и с тем, – как там его звали? – кто был до Тома. Скажем прямо: все свое время он проводил с тобой, а сам при этом мечтал забраться мне в трусики.

Несколько очков в пользу Ру.

– Хорошо, тогда можешь забирать его себе, – сказала Анна. – И Тома тоже.

– Мне они не нужны. Ни тот, ни другой.

Ру встала коленками на переднее сиденье, чтобы отстегнуть все еще спящего Оскара. Она подняла пакет со своими покупками. Из пакета вывалилась бутылка виски.

– Это для Уоррена, да?

– И что с того? – со вздохом сказала Ру, укладывая бутылку обратно в свой пакет.

– Ну, я его ни в чем не виню. Я бы и сама напивалась каждый вечер до полного затмения, если бы жила с тобой.

Одно очко в пользу Анны.

– Уоррен не пьет. Только совсем чуть-чуть, – сказала Ру, вытаскивая из машины свой пакет. – Если это вообще можно так назвать.

– Забавно было, когда шесть месяцев назад он напился до чертиков.

– Все мы иногда напиваемся…

– В шесть часов вечера? И в полном одиночестве?

– Спасибо за информацию, – вежливо сказала Ру, беря на руки своего малыша. – Дорогой, мы сейчас пойдем домой и увидим там нашего папочку, да? – сказала она, держа в одной руке пакет, а в другой малыша.

– Или папочку в постели с другой женщиной?

– Что?! – вскричала Ру и с грохотом захлопнула дверь машины. – Убирайся! – крикнула она в окно.

Анна открыла дверь.

– В тот раз он делал мне явные намеки! – крикнула Анна вдогонку Ру и поспешно закрыла дверь снова. Ру вернулась. Неужели она плачет? Ру, которая никогда не плачет, даже над сентиментальными мелодрамами? Она не плакала даже, когда смотрела «Историю любви». Ру открыла дверь машины до того, как Анна успела завести мотор.

– Когда? – потребовала она, в ярости покусывая губу.

– Несколько месяцев назад. Два очка в пользу Анны.

– Ты лжешь!

– Зачем мне лгать? Я же не хочу Уоррена. Ру, его вряд ли можно назвать подарком. Ты давно на него смотрела? Он же ужасно толстый.

В яблочко.

Ру отошла назад. Оскар у нее на руках начал просыпаться. Анна пристегнула ремень безопасности и увидела, как из дома навстречу Ру выбежала Дэйзи, держа в руках куклу Барби. За ней вышел Уоррен:

– Ну, наконец-то. Уже прошло несколько часов. Где, черт возьми, тебя носило?

Анна завела машину. «Я буду скучать по Оскару и Дэйзи», – подумала она. Она больше не могла сдерживать слезы. Но ведь она пообещала себе, что никто больше не сможет манипулировать ее эмоциями. «Кое-чего мне будет не хватать», – подумала она. Но не обернулась. И поехала разыскивать Тома в баре.

Глава тринадцатая

Когда умирает дружба.

Когда умирает дружба, человек может проявлять самые разнообразные эмоции: злость, страх, чувство отверженности – это самые распространенные из них. Было немало написано про чувство горечи, возникающее, когда рвутся дружеские отношения. В конце концов, это не то, что смерть близкого человека, когда мы выплескиваем наше горе в обряде похорон. В данном случае для скорби нет реального выхода.

Майк прочитал первый абзац, написанный Анной, и хмыкнул.

– Хорошо. Но Пэмми не любит, когда ее вступительное слово звучит слишком безнадежно. Видишь ли, люди слушают нашу передачу с некоторым злорадством. Они хотят слышать только о чужих проблемах, чтобы на этом фоне их собственные проблемы казались им менее ужасными. Понимаешь? Потому они и слушают нашу передачу, и наша задача – удерживать их внимание.

– Верно, – сказала она.

Анна хотела произвести впечатление на Майка. Со времени звонка «Розмари» его отношение к Анне изменилось. Казалось, он больше не считает ее ханжой-расисткой. И даже когда Анна однажды отозвалась об одном звонке в студию: «Она видит все в черном свете», – Майк улыбнулся в ответ: «Ну, у всех у нас бывают черные дни, верно?»

– Ну так что, сможешь написать то же самое, только на более оптимистичной ноте? – улыбнулся Майк.

– Да. Хорошо.

– Начни с того, что люди не всегда скорбят, когда умирает дружба.

Но люди не всегда скорбят по умершей дружбе. Как писал Денвил Джордж в своей книге «Камень с души» (изд-во «Ревсон», £15–99), в результате разрыва отношений можно почувствовать себя так, словно вас «выпустили на свободу». Может получиться так, что «потеря» вашего друга принесет вам облегчение (чаще всего так и бывает). «Разрыв отношений может стать освобождением, – пишет Джордж. – Теперь вы свободны и открыты для поиска нового, подходящего для вас человека». И как сказала Стейси Уэринг в книге «Ложь, проклятая ложь» (изд-во «Лисом», £6.99), «не существует большего одиночества на свете, чем плохие взаимоотношения».

Выступив в роли творца чужого горя, вы даже можете насладиться ощущением своей власти. А это придаст вам силы и в других сферах жизни, например, вы с большей самоотдачей сосредоточиться на своей карьере. Уэринг пишет: «Неожиданно вы найдете время на самого себя. Вы сможете найти себе новое хобби, например, занятия аэробикой или танцами».

Когда заканчиваются любовные отношения, то дружба обязательно начинает приобретать для вас новый смысл. Очень часто, состоя в романтических отношениях, мы забываем и теряем дружеские отношения. «Так зажги заново этот огонь дружбы», – говорит Гейл Деннинг в книге «Мужчины в отличие от» (изд-во «Лисом», £999) Деннинг полагает, что мы забываем о тех преимуществах, которые дарит нам дружба. «Если в ваших отношениях отсутствует сексуальный момент, который только все осложняет, то вы можете установить очень прочные отношения». Дружба очень проста, и она вознаграждает «Дружба гораздо легче приспосабливается к переменам, нежели любовные отношения».

Анна сделала перерыв, чтобы позвонить Ру.

У Ру дома был включен автоответчик. Анна решила оставить сообщение с извинениями. Вспоминая их вчерашнюю ссору, Анна подумала, что, пожалуй, стоит извиниться перед всем семейством Гастингсов. Но голос Ру на автоответчике звучал как-то вяло и монотонно. Создавалось впечатление, что Ру специально переписала приветствие, чтобы отпугнуть Анну. Поэтому Анна положила трубку.

Разрыв отношений нередко приносит чувство облегчения – возможно, оттого, что вас удивляет та легкость, с которой вы можете избавиться от друга или партнера. «Это может привести к развитию чувства вины, – пишет Уэринг. – Но никогда не стоит винить себя за свое счастье».

Часто бывает так, что «уверенность приходит после того, как вы понаблюдаете за похожими отношениями других людей» (Вильгельм Гроэ, «Один месяц до счастья», изд-во «Магнус»). Иногда ваш партнер может так сильно подорвать в вас чувство уверенности в себе, что после разрыва с ним вы почувствуете себя очень слабым. «Никогда не забывайте, – пишет Деннинг, – что отношения строятся двумя личностями, которые постоянно меняются, взаимодействуя друг с другом».

Однако Анна не могла сосредоточиться и позвонила Ру в редакцию «Мз», где ей сказали, что Ру уехала на пресс-конференцию.

– Не могли бы вы ей передать, что звонила Анна Поттер?

– Анна Поттер, – задумчиво произнес мужчина на другом конце провода голосом курильщика трубки. – Где-то я уже слышал это имя…

– Ну, это очень распространенное…

– Ах, вспомнил. Вы и есть та самая злючка, – засмеялся самый терпимый редактор на свете.

– Что?

– Это же вы написали ту рецензию, правильно? Про Ренату Сорента?

– Да, я.

– Ну, наверное, все смеялись над Христофором Колумбом, когда тот заявил, что земля круглая, – наполовину говорил, наполовину пел редактор, а Анна не знала, что сказать. – Она сейчас на церемонии вручения «Черного колоса», победитель в номинации «открытие года».

– Где?.. – Анна потеряла дар речи.

– Это абсолютно точно. Но не беспокойтесь. – Ее собеседник вдруг поскучнел. – Я передам Ру ваше сообщение.

Вдруг Анна заволновалась. Она представила себе эту картину: Рената на сцене получает свою награду. «Боюсь, что сегодня я не буду благодарить ужасную Анну Поттер…» После этого газетчики ринутся на поиски Анны. В газете «Миррор» напечатают номер специальной телефонной линии «Для тех, кто знает местонахождение ужасной Анны Поттер». Ее разыщут и заставят публично признаться в том, что она намеренно пыталась разрушить карьеру восходящей звезды, обладательницы премии «Черный колос» Ренаты Сорента.

– Кажется, ты витаешь в облаках, – сказал Майк, подходя к Анне сзади. Он улыбнулся и постучал пальцами по компьютерному монитору. – Завтра очень важный день. Заключительная передача о преодолении прошлого. Так что давай соберись с мыслями и снова принимайся за работу.

Анне не надо было напоминать о том, что завтра последний день работы Шона. Она снова начала писать, но ее мысли были далеко.

Как писала Пэмми Ловенталь в книге «Трудно быть женщиной, особенно рядом с мужчиной» (изд-во «Магнус», £1599), «нередко даже старая бездомная кошка оказывается в более завидном положении, чем женщина, связанная несчастливыми отношениями. Эту кошку даже кормят время от времени, но это не означает, что ее любят».

Часто, когда разрываешь несчастливые взаимоотношения, к тебе возвращается самоуважение, потому что ситуация учит принимать себя таким, какой ты есть. Как пишет Гроэ, «прежде чем вступать в какие-либо отношения, необходимо научиться быть самим собой».

Майк вышел из офиса, и Анна решила воспользоваться его отсутствием, чтобы позвонить Ру. Сейчас она хотела не только извиниться («Мне не следовало говорить про Уоррена; ты же знаешь, он мной не интересуется»), но скорее просто услышать голос Ру, чтобы та успокоила Анну в ее метаниях между Томом и Шоном. Она хотела услышать что-нибудь вроде: «Ну и что, что Шон уходит из “SOS!”? Это не значит, что он уходит из твоей жизни». А еще она хотела услышать что-нибудь по поводу Ренаты Сорента в таком роде: «Господи, каждый, кто разбирается в искусстве, знает, что Рената Сорента никуда не годится. Я бы на твоем месте не переживала на этот счет». В этот раз трубку сняла Ру.

– Это Анна. Я хочу поговорить о…

– Убирайся! – Ру повесила трубку.

Анна снова позвонила. Важно дать выход своему гневу и любому чувству разочарования. Она звонила снова и снова и сдалась только тогда, когда Шон, направляясь по своим делам, остановился у ее стола. Почему у Анны такой смятенный вид? Не хочет ли она пойти пообедать в «Короне»? У Шона ключи от дома Себастьяна, и они должны отпраздновать успех дела с новой квартирой для Анны.

– Сейчас, только закончу вступление, – сказала она, радуясь тому, что он стоит так близко.

– Разве эти шпаргалки пишет не Майк?

Но сегодня Анна непременно должна была успеть закончить вступительное слово. Она хотела доказать Майку, что смогла отшлифовать вступление и что сейчас она понимает любую проблему, проходящую через ее коммутатор.

До настоящего момента Анна не видела смысла в своей работе. Офисы казались ей школами, которые слишком много возомнили о себе. Она думала, что ей время от времени дают мелкие поручения только для того, чтобы проверить ее способности. Изнывая от скуки, она считала минуты до конца рабочего дня. «Что вы хотите, чтобы я сделала?» Она была подрывным элементом в любом офисе. Людям всегда приходилось выдумывать для нее какое-нибудь дело, чтобы заполнить ее рабочее время с девяти до пяти. Так было до сегодняшнего дня.

– Майк попросил меня написать это вступление. Он работает над твоей заключительной завтрашней передачей.

– Хорошо, – бросил он.

– Но я уже почти закончила. Да. Я встречусь с тобой в «Короне».

– Хорошо, – повторил он отрывисто.

Когда заканчиваются одни отношения, то могут начаться новые. «Мистер Совершенство даже не взглянет на вас, если вы в объятиях Мистера Ошибки», – говорит Деннинг. «Разрыв может быть очень болезненным. Но что, если между вами вообще нет внутренней близости?» – спрашивала Молли Левертон в одной из предыдущих передач (стенограмма: 12/12/93). Если мужчина скучен, не пытайтесь к нему приспособится. Привычка быть с кем-то – необязательно хорошая привычка.

Задайте себе вопрос: вы с этим мужчиной только потому, что вы к нему привыкли? Он вас еще волнует? Он говорит вам, что любит вас? Делает ли он вам комплименты насчет вашей внешности? Если ответ на все эти вопросы – «нет», то, возможно, вам пора расстаться и найти кого-то другого, кто в ответ на все вышеперечисленные вопросы заставит вас кричать: «Да. Важно помнить, что, когда заканчиваются одни отношения, другие не могут начаться тотчас же. Вам потребуется определенный восстановительный период. Как писала Каролин Райе в своей статье “Любовь – состояние души”, “если вы торопитесь перескочить от одних отношений к другим, то вы переносите боль, обиды и хаос старых отношений в новые отношения. Таким образом, вы оказываетесь в замкнутом круге дурных отношений”. В конечном счете невозможно стать свободным от прошлого, перескакивая из одних эмоционально сложных отношений в другие».

Майк вернулся в кабинет и прочитал написанное на экране монитора вступление.

– Великолепно. На самом деле просто здорово, – сказал он, глядя на Анну так, будто только что поднял с ее лица белую вуаль. – У тебя отлично получается. Хм. Только вот… Можно?..

Он взял ее клавиатуру и напечатал в конце еще одну фразу: «Как писала Пэмми Ловенталь, “отношения – это не американские горки, а – отношения”».

– Вот так. Всегда оставляй за Пэмми последнее слово. Иначе она тебя уволит. А это будет большой ошибкой, – улыбнулся он.

Рецепт Вильгельма Гроз для поддержания разума в состоянии счастья:

• Употребляйте в пищу еду, стимулирующую работу мозга, – бобы, хлеб с отрубями, картофель.

• Избегайте сладкого.

• Попробуйте продукты счастья: киви и орехи.

• Избегайте продуктов несчастья: шоколада и чипсов.

• Избегайте соленого.

• Никогда не употребляйте алкоголь.

Анна никогда по-настоящему не ощущала свою принадлежность к культуре пабов. Даже в таком пабе, как «Корона», где благосклонно относились к женщинам, Анна постоянно боялась, что вот-вот кто-нибудь обратит внимание на ее пол и отпустит какую-нибудь непристойную шутку в адрес женщин.

В пабе Анна чувствовала себя не в своей тарелке, и в этом она винила своего отца, который не познакомил ее с культурой пабов. Вместо этого Дон познакомил ее с политикой. В то время как другие родители приобщали своих детей к британской культуре – усаживали их, дрожащих от холода, за дачные столики, расставленные снаружи пабов, и угощали солеными, пропитанными уксусом чипсами, – Анну всегда брали с собой на беседы с избирателями и ежегодные конференции консервативной партии.

Дон был не из тех отцов, которые проводят свободное время с пивом у телевизора. Он не понимал, почему люди просиживают столько времени в пабах, забившись в угол и затевая драки. Если молодежь чувствует в себе столько злобы, почему бы им не использовать эту энергию в «мирных» целях и прославиться на весь мир? Дон мечтал в то время стать политическим деятелем.

– Спасибо, дружище, – сказал Шон, расплачиваясь за напитки. На нем было шелковое кашне, в котором не ходят просто так по улице. Анна знала, что Том назвал бы такой аксессуар претенциозным и излишним.

Шон сел и поднял свою кружку с пивом.

– За тебя и за твой переезд на квартиру Себастьяна. Я очень рад.

– Жаль, что моей соседки сейчас нет на месте, – сказала Анна, обхватив руками свой стакан с томатным соком так, как будто это был вовсе не сок, а горячий чай. – Я не хочу сообщать ей об этом по телефону. Так не поступают, прожив вместе десять лет. И ее отец очень болен.

– Анна, снова ты за свое ты слишком много думаешь о… Дункан!

Он поднялся, чтобы поприветствовать грузного супервайзера передач «Радио-Централ» по прозвищу Толстый Ревизор, и Анна, оставшись одна, снова почувствовала себя не в своей тарелке.