Текст книги "Маленький секрет"

Анна хотела сказать Пэмми, что передумала и решила остаться до тех пор, пока не будет точно знать дату своего первого спектакля.

Но Пэмми уже сделала все необходимые приготовления для замены Анны. Лина запрыгала от радости, когда узнала, что ее ждет место оператора. Потом она увидела Анну и снова притихла. С точки зрения Лины, будущая жизнь Анны была пустой и бессмысленной. Почему она отказывается от стабильной работы в офисе?

Так или иначе, жизнь продолжалась. В передачу пришел новый гость – Вильгельм Гроэ. Анна очень хотела увидеть человека, который помог ей поверить, что она чего-то стоит. Но ей было очень трудно связать сухую фигурку в кресле второго ведущего с автором революционной, перевернувшей ее жизнь книги «Один месяц до счастья». У Гроэ была бородка, словно нарисованная ребенком, – бурые клочки разной длины торчали из его подбородка в разные стороны. Его астматический голос резал слух. Его широкие ноздри раздувались, как, впрочем, зачастую и ширинка на его брюках.

К счастью, Анна уже начала читать таких авторов, как Гриэ Лаутон, Лесли Шредер и Каролин Райе, которые критики вали теории Гроэ за надуманность и неубедительность. Она больше не воспринимала слова Гроэ, как священное писание. Гораздо больше ее интересовали работы Гертруды Саламанд и Денвила Джорджа. Саламанд заметила, что книги Вильгельма Гроэ относятся к «поп»-психологии, поскольку представляют собой выдержи из научных журналов, перефразированные для широких масс. Кроме того, сам Гроэ раздражал Анну.

Ему не нравились вступления, написанные Майком. Ему не нравилась Пэмми в качестве ведущей. Чрезвычайно популярный в Германии и скандинавских странах, он сделал одолжение своему старому другу Дункану, пожертвовав целый месяц своего бесценного времени на участие в передаче «SOS!». Оператор – Анна – не произвела на него впечатления. Лина ему тоже не понравилась – она была непочтительна. Блондинка слишком много строила из себя.

Команда «SOS!» начала игнорировать Вильгельма. Во время обеда пятеро главных сотрудников сидели за одним столиком и не пускали Гроэ в свою компанию («Извини, Вильгельм, у нас занято»). Пэмми говорила, что ее искушает мысль взять и разорвать контракт с Вильгельмом. Майк признался, что он еще никогда в жизни не видел такого лентяя. Лина говорила, что она еще никогда не встречала более противного типа. Анна пыталась примирить Вильгельма-человека и Вильгельма-писателя. Тодд бурчал, что не желает ни во что вмешиваться.

Пришел ноябрь, и Вильгельм Гроэ покинул передачу, недовольно ворча.

– У меня такое ощущение, будто я снова могу дышать, – сказал Майк, когда на передачу пришел Морис Стоу. В этом месяце они обсуждали смерть.

Стоу вечно улыбался.

– Жизнь слишком коротка, чтобы быть несчастным, – сказал он, стоя в очереди за кофе после Анны. Но декабрь угрожающе надвигался, и Анна занервничала. Ее увольнение стало запретной темой. Никто уже не обсуждал ее, и Анне стало страшно. Актрисы, играющие в шестьдесят раз лучше ее, были счастливы получить хотя бы недельную работу в театре с постоянной труппой.

К тому времени Морис Стоу уже ушел с передачи. Его место заняла Кристин Тейт с темой «рождественский стресс».

Анна была в ужасе. Она увольняется в январе, и никому до этого нет дела. Она выпадает из офисной жизни в никуда.

Никого не волновало, чем дальше займется Анна. За исключением Пэмми. Она попросила Анну прочитать книгу Джеральда Стоупа «Саморазрушение», в которой более чем на пятистах страницах анализировались случаи, когда человек под влиянием бредовой прихоти бросает место, на котором проработал всю жизнь.

Пэмми позвала Анну в свободную студию, чтобы они могли обсудить эту книгу и проблемы, которые она затрагивает. Нашли ли они хоть какой-то отклик в душе Анны?

– Ну, честно говоря, я не очень много помню из этой книги. В последнее время я прочитала много других книг. Все они начинают сливаться у меня в голове. А почему ты спрашиваешь? – заинтересовалась она. – Ты хочешь, чтобы я написала для тебя вступительное слово?

– Анна, я не планировала передачу по этой теме. Я хотела, чтобы ты прочитала эту книгу лично для себя.

– Понятно.

– А вообще, похоже, ты берешь на дом слишком много работы. Я одолжила тебе эту книгу, потому что хотела, чтобы ты еще раз подумала о своем намерении уволиться.

– Я не хочу увольняться, – призналась Анна. Пэмми облегченно вздохнула.

– Знаешь, Дункан только что согласился увеличить бюджет, – сказал она. – Тебе надо будет пройти собеседование на должность аналитика. Ничего не могу обещать. Но я постараюсь.

– Спасибо.

– Я не увольняюсь, – сообщила она Мирне. – Теперь я аналитик передачи. Не бог весть какой шик, но отец будет рад.

– Такова вся наша жизнь, – выразительно сказала Мирна. – Мы угождаем им даже после их смерти.

– О боже, мне так жаль, что я пропустила похороны.

– Не начинай все заново.

Анна соскучилась по Мирне, по ее резким замечаниям. Теперь она поняла это. Она скучала по лицу Мирны, ее темным глазам и копне вьющихся волос. Мирна была такой растрепой. В школе ее блейзер вечно был невыглаженным, и складки рассекали ее спину, словно молнии. Ее юбка морщилась, словно земная кора. Отец Мирны называл ее Великой Грязнулей.

Анна хотела, чтобы у них произошло настоящее, пылкое воссоединение с крепкими объятиями, как у настоящих соседок, каких показывают в телевизионных мелодрамах Мирна сказала бы: «О, Анна, ты самая лучшая подруга, которая когда-либо у меня быта». Анна сказала бы: «О, Мирна, нет ничего удивительного в том, что Том предпочитает тебя мне. Ты умнее, веселее, и у тебя нет экземы».

– Что не начинай? – вместо этого спросила Анна.

– Не будь такой отзывчивой.

– Что плохого в том, что люди открыто проявляют свое небезразличие?

– Господи, Анна! Послушай себя. С тех пор, как ты работаешь в «SOS!», ты стала такой отзывчивой. Эта твоя терпеливая, улыбчивая, раздражающая отзывчивость. Ради бога, неужели ты не видишь?

– Да, наверно, я была немного… – улыбнулась Анна.

– Тсс! Мой любимый момент.

Шелли стояла у подножия лестницы, как в «Унесенных ветром».

«Ну, вот вы и выслушали моих гостей и их проблемы. Теперь настал их черед подняться со своими проблемами к Нему. Кэрри, Бекка, Кармен, следуйте за мной вверх по лестнице Шелли…»

Шелли остановилась посередине лестничного пролета.

«Бекка, не отставай. Наступает минута, которую я люблю называть моим моментом истины. Вы уже слышали, что думают гости нашей студии по поводу ваших раздоров с мужьями. Все они анонимно проголосовали, и вот результаты. 66 % из них полагают, что вам лучше развестись. Нельзя ли показать это на том экране?.. 32 % думают, что вам лучше остаться вместе. 2 % не уверены. А сейчас давайте поднимемся по этим ступенькам».

Они дошли до картонных ворот, украшенных перламутром.

«Итак, пришел судный день в стиле Шелли. За этими жемчужными воротами сидит Шон Харрисон, наш постоянный психолог. Он слышал обо всех ваших проблемах, которые мы обсуждали в нашей передаче и… У нас что, сегодня проблема с жемчужными воротами?»

– У них вечно проблемы с жемчужными воротами, – пояснила Мирна.

Но вот «ворота» наконец открылись, и за ними показался невозмутимый Шон Харрисон.

– Не может быть… – Анна не поверила своим глазам, когда увидела его на троне Шелли.

– Анна, ты же не принимаешь это за чистую монету? – пошутила Мирна.

Анна хохотнула.

– Я и не подозревала, что передача Шелли такая увлекательная, – сказала она, расчесывая экзему на руках.

– Да, по мне, лучше уж смотреть на ругающихся мужей и жен, чем на тех, которые изо дня в день ходят на работу.

– Я думаю, что…

– Тсс! Шон выносит свой вердикт.

«Мой совет Кэрри, Бекке и Кармен будет следующим: относиться к своему браку как к деловому сотрудничеству. Конечно, их мужья неидеальны. Но и сама жизнь, черт возьми, неидеальна. Не правда ли?»

– Хорошо, – сказала Мирна, когда Шелли поблагодарила Шона и жемчужные ворота закрылись. – Хорошо ровно настолько, насколько хороша любая мораль.

– Хотя и довольно примитивно.

– Том расстроится, что пропустил Шона. Обычно я записываю для него Шелли на видео.

– Как вы вдвоем ладите? Что-нибудь произошло? В смысле – романтическое… – с наигранной беззаботностью поинтересовалась Анна.

«Пожалуйста, скажи “нет”!» – мысленно взмолилась она. На кресло был наброшен один из джемперов Тома.

– Что? С Томом? – удивилась Мирна. – Ты шутишь! Он для меня слишком крут. Я же родом из Мидлсборо, не забывай. Ты знаешь, что он учился в частной закрытой школе?

– Далеко не престижной.

Вне себя от радости, что ошибалась насчет Мирны и Тома, Анна затараторила об отце Тома, который был заметной фигурой в лейбористском движении. Он не одобрял частное образование, но Тому предложили бесплатное обучение в Уэслидейле. Мать Тома настояла на том, чтобы они приняли это предложение. Его родители развелись. Он ненавидел школу и школьные вечера.

– Ты говоришь, точно участница какой-то телевикторины, – сказала Мирна, прерывая ее монолог. – Расскажи мне все про Тома за тридцать секунд, время пошло. – Она улыбнулась. – Анна, не переживай. Если ты знаешь о нем достаточно, то я отдам его тебе в качестве главного приза. Отдам на тарелочке вместе с другими блюдами, которые он любит разогревать в микроволновке каждый вечер. Точно так же, как ты.

– Я уже несколько месяцев не ела полуфабрикатов, – призналась Анна.

– Вообще-то, – продолжала Мирна, – ему не следовало говорить мне про Уэслидейл. Это еще один повод поиздеваться над ним. Правда, у меня и так полно поводов для этого – его псевдосоциализм, его страдания по тебе…

«Он страдает по мне?» – поразилась Анна.

– Он использует слово «любовь», чтобы замаскировать свою маниакальную одержимость сексом, свойственную почти всем мужчинам. Я к тому, что вы были вместе только…

Она замолчала, так как в эту минуту в комнату вошел Том. В руке у него было две пачки сигарет «Силк Кат».

– Мирна, снова рассказываешь, как ты втайне жаждешь моего тела? – спросил он и бросил на Анну такой взгляд, будто она сидела тут с единственной целью – удивить его. – Посмотрите-ка, у нас в гостях призрак из прошлого. Привет.

У него был очень чувственный голос. К тому же в этом свитере у Тома был очень колючий вид. Колючий и пушистый. Анне всегда нравилось, как он выглядит в своих теплых свитерах.

– У тебя уже начались рождественские каникулы? – спросила она, разглядывая отвратительно розовую сыпь от экземы у себя на руках и запястьях.

– Нет. Я взял больничный. У меня болит горло.

– Сегодня у них в школе ревизоры, – пояснила Мирна, – поэтому Том наложил в штаны от страха и…

– Ты знакома с Мирниным дружком? – перебил ее Том. – Грегори. Они познакомились на художественных курсах…

– Вы с Грегори снова вместе? – спросила Анна у подруги. Как приятно было снова беседовать с Мирной и Томом, как в старые времена.

Том сел в кресло напротив дивана. Напротив Анны.

– Боже, Анна, неужели ты опять начинаешь о «взаимоотношениях»? – смутилась Мирна. Она подтянула свои гетры, давным-давно лишившиеся резинок. – Тогда я пойду поливать цветы. Оставлю вас вдвоем «поговорить». – Она поднялась, и Анна сглотнула, испугавшись при мысли, что останется с Томом наедине. Она вспомнила их последний, не очень-то приятный разговор.

Без Мирны комната вдруг показалось Анне очень большой. Том закурил.

– Так ты не бросил? – хрипло спросила она, проклиная себя за то, что похожа на мальчишку, у которого ломается голос.

– Бросаю с завтрашнего дня. Это мои последние сигареты.

– Где-то я уже это слышала. – Анна попыталась беспечно рассмеяться. Но смех получился слишком громким и затянувшимся.

– Не сомневаюсь. – Том, сощурившись, приглядывался к ней. – Итак, Мирна, смотрю, получила назад свою любимую вешалку. Затем ты сюда и пришла? Чтобы вернуть вешалку?

Анна посмотрела в его сощуренные глаза. Том не был похож на человека, который по кому-то страдает, а по ней и тем паче.

– Да, именно поэтому, – сухо ответила она, стараясь держать себя в руках. Она не должна забывать о том, что Том назвал ее эгоистичной сучкой, которая достойна только того, чтобы ее трахали.

Том посмотрел на пустой экран телевизора и сказал:

– Значит, я пропустил выступление твоего дружка на «Шоу Шелли»?

– Что?

– Твоего дружка. Или Шон Харрисон слишком стар, чтобы быть твоим бойфрендом? Ему ведь, должно быть, уже за сорок. Старик. – Он криво улыбнулся и стряхнул пепел в пепельницу. – Настоящий старпер.

– Он мне не дружок, – сердито возразила Анна.

Она взяла с журнального столика газету, и какое-то время они сидели молча. Анна читала о загрязнении воды в Уэльсе.

– Рад это слышать. – Теперь Том позволил себе улыбнуться во всю ширь лица. Он снова стряхнул пепел. – Он просто шарлатан.

– Зато умеет хорошо развлекать, – ответила Анна, смягчившись.

– Так я тоже был у тебя только ради развлечения?

– Нет, мне требуются более утонченные развлечения, – пошутила она, понимая, что это – тактика уклонения. Конечно, им нужно было обсудить свои отношения. Но Анна не знала, как высказать то, что у нее на душе.

Очевидно, Том тоже не знал, как это сделать. Он затушил наполовину выкуренную сигарету, поднялся и подошел к старомодной каминной полке – будто для того, чтобы взять политический журнал. Но было понятно, что он просто пытается уклониться от необходимости что-то говорить.

Анна так и сидела, уставясь в сливающиеся газетные строчки. Конечно, проработав не один месяц в «SOS!», она могла ясно высказать, что она чувствует и чего ждет от их отношений. Тогда бы Том понял, как она дорожит им, и мог бы откровенно рассказать о том, что волнует его самого.

Но Анна боялась, что если она начнет говорить, то залпом выпалит все, что накопилось у нее на душе. Она разрыдается и замямлит, как ей было одиноко все это время. И тогда они набросятся друг на друга и займутся сексом, так и не поговорив о серьезных вещах, как полагается взрослым людям.

Поэтому она молчала, и Том тоже молчал, пока в гостиную не вернулась Мирна с кувшином грязной воды, расплескивая ее на всем своем пути. Она поставила кувшин на телевизор и уселась в кресло, в котором только что сидел Том.

Том с недовольным видом сел на диван возле Анны. Он вытянул ноги и стал листать журнал.

– Ну?.. – с улыбкой спросила Мирна, подавшись вперед. – Вы снова вместе?

– Мирна!.. – ужаснулась Анна.

– Ой, пардон. – Сама невинность. Она откинулась на спинку кресла. – Неужели я дала вам недостаточно времени, чтобы утрясти ваши разногласия? Если они у вас вообще есть. Анна, знай, что жить с Томом было то же самое, что жить с тобой. Он, как и ты, не смывает с раковины зубную пасту.

– Мирна, бога ради… – отмахнулся Том с усталостью.

– Том, бога ради! – передразнила Мирна с притворной сварливостью. – Уверена, будь здесь вместо тебя Шон, он бы в считанные секунды разложил по полочкам их отношения с Анной. Они бы обсудили все свои чувства. Все доселе скрытое вмиг обнажилось бы. Включая Анну.

– Уверяю тебя, – решительно заявила Анна, – у меня нет ни малейшего желания обнажаться перед Шоном Харрисоном.

Анна глядела в газету, чувствуя на себе пристальный взгляд Мирны. Казалось, что Мирна оценивает ее для какого-то антропологического исследования.

– Ну так что, Анна, – наконец сказала Мирна, – ты скучаешь по этой квартире? Хочешь вернуться назад?

– Ну, вообще-то да. Скоро возвращается Себастьян и… – сказала она, поднимая глаза. У нее в душе вдруг зажглась надежда. До этого она не отдавала себе отчета, что есть такой вариант, как переезд обратно к Мирне.

– Мирна, так ты хочешь, чтобы я съехал? – спросил Том, оторвав взгляд от журнала.

Анна покосилась на него. Он в удивлении уставился на Мирну, как будто его только что предали – и не одна только Мирна, а сразу все женщины на свете.

– Том, я только хочу сказать, что ты один занимаешь комнату для двоих, – проворчала Мирна. – Я могла бы сдать ее двоим человекам, которые платили бы мне вдвое больше. Каким-нибудь милым супругам, которые вечно грызутся между собой.

– Мирна, к чему ты клонишь? – недоуменно спросил Том.

– Всего лишь к тому, что ты должен делить эту комнату с кем-то еще.

– Что ты имеешь в виду? – вскинулся он. – С кем?

– Кажется, ты сказала, что я могу въехать обратно?.. – тихо произнесла Анна.

– Можешь, – подтвердила Мирна.

– Подожди-ка, подожди-ка… – вмешался Том.

– Но тебе придется жить в комнате с кем-то еще. Это ведь ты, Анна, захотела эту большую двуспальную кровать. Зачем же потрачены деньги, если она будет стоять наполовину пустая? Так что дели-ка ты эту кровать с Томом. А иначе я сдам комнату другой паре.

Анна почувствовала, как пальцы Тома почти коснулись ее пальцев. Последовала долгая пауза.

– Короче, – произнесла наконец Мирна и поднялась с кресла. – Что вы оба на это скажете? – Она уперлась кулаками в свои необъятные бедра.

– Я не против того, чтобы делить эту кровать, – наконец ответила Анна. Том ничего не ответил, но взял ее за руку.

Заметив это, Мирна улыбнулась. Она подняла кувшин с водой и подошла к своей юкке.

– Мне жаль нарушать такую патетическую сцену, но этот цветок умирает, поэтому… – Дальше она еще что-то пробурчала про жизнь, а юкка, напоенная водой, оживала и вытягивалась вверх.

«Как символично, черт подери», – подумала Анна, надеясь, что Том не почувствует ее экзему.