Текст книги "Блудница"

Казалось, она говорила совершенно серьезно. И взгляд ее, направленный к Белфур-Холл, был полон решимости.

Мысли Грегора вдруг затуманились. Нет, было еще слишком рано. Он не хотел, чтобы она приближалась к дому, не сегодня. Ее безоговорочная готовность тревожила его. Он вдруг осознал, что она хочет как можно скорее приступить к делу и развязаться с ним.

Неспособный справиться с собой, он начал действовать. Он схватил ее и, притянув к себе, провел пальцами по краю выреза ее платья, над которым так соблазнительно возвышались ее груди.

– Они не увидят тебя? И как же ты это устроишь?

– Поверьте мне, я справлюсь.

– Ты неизбежно вызовешь у них интерес. – Ведь он и сам не смог перед ней устоять.

– Разве не для этого вы меня наняли? – Глаза ее сияли.

– Для этого. – Он не смог скрыть печальной нотки в своем голосе. Его член стал твердым, и Грегор прижал к себе Джесси, чтобы она почувствовала это.

Она подняла голову.

– Я надеюсь, вы не сомневаетесь в том, что я способна справиться с вашим заданием?

Сказав это, Джесси прильнула к нему, давая понять, что ощущает твердость его члена. Он уже собирался ответить, как вдруг она выскользнула из его объятий.

Она тихонько усмехнулась:

– На мгновение мне показалось, что вы готовы пожертвовать своей целью во имя собственного удовольствия.

Он снова попытался удержать ее, но она снова вывернулась и поторопилась вниз.

– Я ненадолго! – крикнула она, удаляясь. – Ждите меня здесь.

Он сделал шаг вперед, из-под сени деревьев, но остановился. Что бы ни произошло, его не должны были видеть здесь, по крайней мере не сейчас. Провожая взглядом ее силуэт, он нервничал, и злился, и боялся, что ее могут обнаружить.

Через несколько минут она вовсе скрылась из вида. Точно так же, как с лошадью, она каким-то таинственным образом управляла и им. Что, если ее все же увидят? Она еще не была полностью готова. Она выглядела сегодня слишком… женственно.

Грегор нетерпеливо ходил между деревьями взад и вперед. Чем дольше ее не было, тем более мрачно и беспокойно становилось у него на душе. Это не предвещало ничего хорошего. Ему придется оставить ее на несколько дней, если она уже нанялась на работу. И это только потому, что он сам не был как следует подготовлен.

Желание снова овладевало его мыслями и было подобно насмешке над всеми его намерениями. Все эти женские хитрости Джесси вскружили ему голову. «Она всего лишь шлюха», – напоминал он себе, отчаянно пытаясь сосредоточиться на своем плане, которому отдал последние одиннадцать лет своей жизни.

Время, прошедшее с того момента, как она исчезла, казалось вечностью, но тут вдруг он увидел, как она идет к нему, взбираясь на холм и направляясь к лесу. Никогда еще он не встречал женщину настолько решительную и непреклонную. Впрочем, именно эти черты делали ее упрямой и даже дикой, непокорной и сложной в общении. Как легко она отделалась от него! Однако в данный момент общая цель объединяла и примиряла их. Впрочем, учитывая ее нрав, все могло измениться в любую минуту.

Она остановилась перед ним и, уперев руки в бедра, пыталась с трудом отдышаться после восхождения на холм. Ее голубые глаза сияли, словно драгоценные камни. Грудь вздымалась и опускалась от тяжелого дыхания, соблазняя его аппетитными округлостями, щеки пылали румянцем. Чем она там занималась?

Когда она отдышалась и подняла голову, их взгляды встретились.

– Как его зовут?

Пришло ли время посвятить ее в детали? В любом случае сделать это придется очень скоро, так почему не сейчас?

– Айвор Уоллес.

Она обвела Грегора пристальным взглядом.

– Расскажите, что он вам сделал. Я хочу знать.

Проклятье! Это было последним, о чем он хотел бы ей поведать. Женщинам нужно знать абсолютно все. Он не был намерен рассказывать ей больше, чем уже рассказал, и покачал головой:

– Нет. Я не могу этого объяснить.

– Вы должны, Грегор. Мне необходимо это знать. – Она подошла к нему еще ближе. – Я должна испытать ваш гнев, разделить огонь вашей злости, чтобы помочь вам.

Он внимательно посмотрел на нее и понял, что она сейчас совершенно серьезна, серьезна и полна решимости, так же как тогда, в их первую ночь. Все эти выходки, ее непокорность и непристойные игры – все это и есть Джесси Таскилл. Однако в тот момент он только начинал проникать в потаенные уголки ее сущности, которые она так тщательно скрывала от посторонних. И все же почему ему так хотелось стать тем человеком, который откроет все ее тайны и будет посвящен во все секреты?

– Я действительно хочу помочь вам. – Она протянула к нему руку и сквозь сюртук погладила его по плечу и сжала его, словно стараясь утешить и ободрить. – Я спускалась туда и могу заверить, что мне не составит труда вернуться и попасть в этот дом, но вы должны помочь мне определить мою истинную цель – вашу цель. Я тесно связана с вами, и я могу прочувствовать ваш неудержимый гнев, вашу страсть и применить их.

Ее слова казались такими простыми и логичными, но в то же время даже она сама, наверное, не знала, как они были весомы, как много значили.

Печально улыбнувшись, он притянул ее к себе и крепко обнял.

– Разве той кругленькой суммы, которую я обещал тебе, не достаточно для того, чтобы у тебя был стимул?

Она пожала плечами и, положив руки ему на грудь, посмотрела на него чрезвычайно серьезно.

– Нет, что вы, конечно достаточно. – Она хмуро сдвинула свои изящные брови. – Как же вам объяснить?

Джесси отвела взгляд и снова посмотрела на Грегора, и он видел, что она старается подобрать нужные слова. Для нее это было важно. Он не перебивал ее, чтобы она могла собраться с мыслями.

– Я могу взять ваши деньги, так же как могу просто переспать с мужчиной и взять с него плату. Но если этот мужчина сможет пробудить во мне страсть… – Она провела кончиками пальцев по его ключице, коснулась подбородка и многозначительно взглянула в глаза. – Тогда и я получу удовольствие, и ему доставлю несравненное наслаждение. – Она ухмыльнулась, довольная удачно найденным примером. – Ну а затем, конечно, заберу свои честно заработанные деньги.

Ладони Грегора соскользнули с ее спины на талию, и он властно прижал ее к себе. Его позабавило объяснение Джесси и удивило то, как легко ей в очередной раз удалось завладеть его вниманием.

– Твои рассуждения затуманили мои мысли.

В нем неумолимо просыпалось желание, снова затмевая все рассуждения о его цели.

– Твои слова значили, что тебе понравилось то, что было между нами, – я правильно понимаю?

Она кивнула.

– В таком случае признаюсь, что сейчас все мои мысли заняты лишь жаждой этого взаимного блаженства.

Она ударила его ладонью по руке.

– Прекратите! Не сейчас. Вы отлично знаете, что правы, иначе были бы просто глупцом. – Она замолчала на секунду и, снова взглянув на него, продолжила: – Расскажите мне, как вы пришли к этому. Мне это поможет. Прошу вас, пожалуйста. Я поведала вам свою печальную историю, и даже после этого вы приняли меня в свои объятия. Вряд ли станет хуже от того, что вы расскажете, и даже если так, мне все равно нужно знать.

Ей действительно так нужно знать это? Что ж, возможно.

Внезапно разбуженные эмоции болезненно пронзили его.

Хватит ли ему сил облечь это в слова? Ему не хотелось делиться с ней своим горем. И все же она была права. Ему нужно было взглянуть в лицо тому, что было, не пытаясь спрятаться от своих переживаний. Нужно было снова прочувствовать все это, чтобы двигаться вперед. В последнее время сама цель отошла на второй план, словно его чрезмерно увлек процесс ее достижения.

Да, пожалуй, ему действительно было бы полезно снова вспомнить и пережить это, снова ощутить этот безудержный гнев. Он посмотрел в ее глаза и увидел в них такую искреннюю мольбу, что, не сдержавшись, обнял ее и поцеловал в лоб. Не отпуская ее, он смотрел вдаль, в то самое место за лесом, в долину, где когда-то располагался Штратбан.

– Я покажу тебе, – мрачно ответил он и, прежде чем она успела хоть что-то сказать, схватил ее за руку и повел туда, где они оставили лошадей.

Глава 15

Грегор всю дорогу хранил молчание. Джесси отнеслась к этому с пониманием и уважением и не нарушала тишины, хотя в голове ее рождалось бесчисленное множество вопросов. Пока они ехали, она смотрела на него лишь украдкой, то и дело бросая осторожные взгляды в его сторону. Он оставался непроницаем. Она была на грани отчаяния. Еще несколько минут назад они были вместе, сплоченные общей целью и идеями, словно старинные друзья, и даже гораздо ближе. Теперь же, когда он согласился открыть ей тайну мотивов, побуждавших его идти на это предприятие, он словно оттолкнул ее.

Она легко нашла для себя объяснение его поведению. Он уводил ее подальше от имения своего врага, чтобы рассказать о том, что когда-то произошло, чтобы даже издалека этот огромный дом не мог быть свидетелем его рассказа. Джесси понимала его. Этот дом отнюдь не был счастливым. Она почувствовала это во время своей краткой вылазки к его границам.

Она осторожно обошла вокруг Белфур-Холл, изучая строение и окрестности дома, осматривая его бесчисленные двери и окна из укрытия в кустарниках, растущих в чудесном саду. Ей хорошо запомнился рисунок Грегора, а потому теперь было легко разобраться, что где находится. Останавливаясь в каждой новой точке, она произносила заклинание, помечая это место крестом, который рисовала палкой на земле.

– Bheir mi-gniomh dhan taigh seo[4]4
  Да принесет это место в дом неудачу (гэльск.).


[Закрыть], – прошептала она, и отмеченные ею места обрели волшебную силу.

Стоит кому-то наступить на этот знак на земле, и в имении непременно случится какая-нибудь неприятность.

Каждый раз, когда обращалась к магии, она все больше изумлялась возрастающей силе своего дара. Отмеченные ею места излучали свечение и тепло, когда она произносила заклинания. Интуитивно она чувствовала, что одна из причин тому – ее связь с Грегором. Объединившие их мысли, цели и сладостные моменты чувственных удовольствий словно питали ее способности. Она замечала перемены с каждым новым днем.

Осознание этого придавало ей уверенности и даже пробуждало гордость за свою работу. Она действовала тщательно и полностью окутала паутиной магических чар окрестности дома. Очень скоро им непременно потребуются еще люди, чтобы следить за хозяйством, и в этот момент у их порога появится она, окончательно подготовленная Грегором к своей миссии.

Белфур-Холл был грандиозным строением, больше, чем какое-либо здание из тех, в которых ей приходилось бывать. Но стены его несли тяжелый груз горестной истории и наследие из душ замученных здесь людей. Ее отнюдь не привлекала перспектива остаться в этом унылом месте, и прежде всего поэтому необходимо было знать, что заставило Грегора затеять это предприятие.

Джесси хотела почувствовать то, что чувствовал он. Очевидно, для этого ему и требовалось увести ее за пределы леса. Скрепя сердце Грегор согласился на это. Как только они вышли из-под умиротворяющей тени зеленого полога листвы, он заметно помрачнел. Она почувствовала это, не обменявшись с ним и словом. В нем уже ощущалось беспокойство, когда она вернулась после своей прогулки вокруг замка, теперь же от шуток и хорошего настроения и вовсе не осталось и следа. Этого нужно было ожидать, так как она уже знала, что за пространными разговорами о делах и возмездии скрывались глубокие, сложные и противоречивые мотивы.

Перед ними простирались холмы, бархатные, блестящие сочной зеленью в лучах мягкого летнего солнца. Ни одна тропинка, ни случайный путник не нарушали мирного пейзажа, и Джесси сразу заметила, что такой сочной, зеленой травы она нигде еще прежде не видела. Эта изумрудная зелень манила ее, и ей безумно захотелось остановить лошадь, спешиться и упасть в эту траву и кататься по ней, вдыхая, впитывая силу и страсть природы. Она устояла перед этим порывом лишь потому, что знала, что Грегор его не одобрит, особенно сейчас, когда он был так хмур и раздражителен. Когда-нибудь еще непременно представится шанс.

То там, то здесь им встречались обозначенные валунами границы и группки пугливых овец. Грегор смотрел на несчастные создания так сурово, словно они были воплощением его врага.

Наконец, вдали показался обветшалый деревенский дом и служебные постройки. Домик, словно маленькая скорлупка, располагался в прекрасной долине. Джесси уже хотела сказать об этом, как вдруг заметила страдальческую гримасу на лице Грегора.

Выражение непередаваемой боли в его глазах потрясло ее еще больше. Что-то сжалось в ее груди. Это и было то место, к которому он должен был привести ее.

Глядя на уцелевшие стены и камни, она поняла, что в доме никто не жил уже много лет. Дверная рама была черной, словно обуглилась, а крыши не было вовсе. Участок земли, когда-то занятый садом, превратился в пустырь.

– Что это за место?

Он не мог оторвать взгляда от этих останков еще несколько долгих минут и только после ответил:

– Это Штратбан. Мой родной дом.

Она еще раз посмотрела на руины и затем снова на него. Должно быть, ей предстоит услышать тяжелую историю. Его нежелание говорить становилось все непреодолимее. И теперь его лицо выражало одновременно горечь, боль и неистовый гнев. Джесси стала чувствовать истинную глубину и силу его потребности в мести.

Лошади прошли еще несколько футов, и, когда Грегор спешился, Джесси последовала его примеру. Он даже не остановился, чтобы привязать животных, и Джесси поспешно подхватила поводья и накинула их на столб возле оградительной стены за домом.

Казалось, само место зовет его, он шел, словно его тянули за веревку. Она едва успевала за ним. Когда она догнала его, он наклонил голову и вошел в дверной проем.

Внутри было так же пустынно и безжизненно. Сквозь стены пробрался бурьян, а в углы забился сухой папоротник, который, видимо, принесло ветром в неспокойную погоду. На двух сохранившихся балках наверху остались следы огня, плохо закрепленные обугленные бревна опасно нависали над головой. Грегор замер на месте и сосредоточенно смотрел на камин, точнее, на то, что от него осталось.

Джесси аккуратно перебралась через камни.

– Вы жили здесь со своей матерью?

Он покачал головой:

– Она умерла от чахотки, когда мне было четыре года. Ее звали Агата. Отец водил меня на ее могилу каждое воскресенье после службы. В остальном я ее практически не помню. Впрочем, – с горечью добавил он, – я даже рад, что она не увидела всего, что с нами произошло.

Горькая обида и озлобленность, казалось, придавали ему сил. Он заставил себя посмотреть наверх, и она заметила ненависть в его взгляде, направленном на обугленные балки. Его прекрасные губы были плотно сжаты, он, прищурив глаза, смотрел вокруг. Было ли это делом рук его врага? Был ли Айвор Уоллес тем, кто сжег его дом?

– Меня вырастил отец.

Джесси чувствовала всю глубину его переживаний, ту боль и скорбь, что переполняли его и распространялись внутри разрушенного дома.

– Ваш отец?

– Да. Его звали Хью Рэмзи. Он был хорошим, порядочным человеком и воспитывал меня на совесть, передавая мне все, что знал и умел. Но нередко хорошие люди очень уязвимы, так как они добры и от чистого сердца стараются помогать другим.

Джесси едва дышала. Его слова и то напряжение, что дрожью отдавалось в его плечах, не предвещали ничего хорошего, и она уже боялась, что совершила ошибку, потребовав его объяснения.

– Эта земля принадлежала нашей семье и возделывалась тремя поколениями моих предков. Каждый день отец повторял мне, что сделал все, чтобы я мог гордиться ею, так же как он. Но однажды я больше не услышал этих слов. Мне было восемнадцать, когда я почувствовал, что в нем поселилась тревога. – Грегор продолжил рассказывать, но ему это стоило немалых усилий, так что он говорил медленно. – Наш лучший скот вымер, и только гораздо позже отец рассказал мне, что животных отравили.

Грегор замолчал. Джесси понимала, как тяжело было пережить все это.

– Я трудился на этой земле вместе с ним, но он скрывал свои страдания. Сначала он был вынужден продать Уоллесу часть дальних полей. Вот что было нужно ему на самом деле, – земля. Целью Уоллеса было завладеть всей территорией, и, если приходилось выживать людей из их собственных домов, его это не останавливало. Его руками творились ужасные злодеяния.

Грегор подошел к очагу и положил ладонь на каминную доску над ним.

– Его способы приобретения чужих земель были незаконны и коварны. Он уничтожал урожаи и крал скот. А потом являлся в роли великодушного соседа и, если требовалось, предлагал деньги. Мы не были его первыми жертвами, но с моим отцом он обошелся особенно жестоко, ибо когда-то они были друзьями. Когда он заставил папу отписать ему оставшиеся земли и наш дом, он рассказал ему, что это сам организовал этот ужасный крах. И рассмеялся ему в лицо.

Джесси уже по-настоящему боялась за Грегора. Она хотела подойти ближе и поддержать его, но он, казалось, был где-то не здесь. Воспоминания унесли его далеко в прошлое, его сейчас не было рядом с ней.

– Отец не смог пережить такого позора. Не мог он, зная все это, и посмотреть мне в глаза. Уоллес отобрал все, что у нас было. Той ночью, когда я вернулся из Крейгдаффа, все было кончено. Он оставил мне письмо, в котором объяснял все, что произошло, и просил у меня прощения за то, что позволил Уоллесу разрушить нашу жизнь. – Грегор поднял руку и указал на обгоревшую балку над головой. – Я нашел его здесь. – Его голос дрогнул и стих почти до шепота. – Он повесился.

– О, Грегор, нет! – Джесси пошатнулась в потрясении.

Словно была сорвана завеса, скрывавшая что-то важное, – и теперь она могла понять его, и она его понимала. Вот что заставило его целенаправленно зарабатывать состояние, чтобы потом вернуться сюда и совершить возмездие. В детстве она не могла постоять, побороться за свою мать и теперь знала, что тот же груз тяготит Грегора, только его переживания были еще тяжелее. Она была беспомощным ребенком, когда ее мать была убита. Он же был старше и, возможно, мог помочь и знал это. Она, не отрываясь, смотрела на обугленную балку, представляя, что мог он чувствовать, видя любимого отца, повесившегося на ней.

– Я думала, ваш враг сжег дом, – несмело пробормотала она.

– Нет, это сделал я. – В его голосе появились холодные стальные нотки. Непоколебимая решимость сияла в его глазах.

Дрожь пробежала по ее спине.

– Похоронив отца, я вернулся сюда и поджег дом. Я решил, что если Уоллес хотел заполучить его, то ему это не удастся даже после нашего ухода. – Его передернуло. – Только спустя много лет я понял, что дом его не интересовал. Он не использовал его и не предлагал арендаторам. Ему нужна была лишь власть.

– Чем больше земли ему принадлежало, тем выше становился его статус?

Грегор кивнул, но все еще избегал смотреть на нее.

Джесси сопереживала ему всем сердцем, и все сжималось внутри, когда она ощущала всю безутешность его горя. Еще тяжелее становилось от того, что она видела, как сильно и безвозвратно эти события изменили его, как гнев и жажда мести подчинили себе его жизнь. Ему нужно было покончить с этим, совершить возмездие и, наконец, по-настоящему похоронить отца.

Казалось, он снова был здесь, она видела это в глазах Грегора. Словно ему самому пришлось снять тело отца из петли. Она видела его сидящего здесь на полу, с истерзанным отцом на руках, ослепленного горем. Эта потеря выросла во что-то огромное, безграничное, что-то, что на долгие годы подчинило себе его мысли, заставило дать жестокую клятву мести. Вот только сможет ли эта месть, к которой он так стремился, исцелить его раны?

Джесси искренне сочувствовала ему и все больше проникалась симпатией. В силу своей природы она всегда тянулась к тем, кому многое пришлось пережить, к тем, кто страдает, даже несмотря на то, что зачастую ей самой это приносило беды. «Я помогу ему. Я справлюсь с этим».

– Грегор. – Она сжала его руку.

Повернувшись, он сначала смотрел на нее невидящим взглядом, словно не узнавая. Когда, наконец, он пришел в себя и сосредоточился, зрачки его сузились.

– Ну вот, ты все знаешь, теперь ты довольна?

Он был в ярости.

Она посмотрела на него с тревогой и настороженностью.

– Мне нужно было понять, отчего вы так жаждете расплаты. Я и сама нередко задумывалась об этом после того, что случилось с моей матерью. Вот только, даже отомстив своему врагу, вы не измените ход истории и не вернете своего отца.

Это было определенно не то, что он хотел услышать, и буквально обжег ее взглядом. Никогда еще Джесси не приходилось переживать такое, принимать такой вызов. Она попыталась взять его за руку, чтобы успокоить, помочь ему собраться с мыслями.

– Ты хотела знать, – огрызнулся он и резко отдернул руку. – Теперь ты сделаешь то, что обещала. Завоюешь его доверие и будешь сообщать мне, какие из земель он собирается продать, а я буду их скупать. Как только я верну себе то, что было нашим, все будет кончено.

В это мгновение Джесси показалось, что прямо перед ней захлопнулась дверь.

– Грегор, подождите.

Но он уже отвернулся, вышел из дома и поспешно удалялся за пределы угодий к своей лошади, стремительно вскочил в седло и, хлопнув ладонью, пустил ее галопом. Джесси с разочарованием смотрела, как проворное животное уносит его в том направлении, откуда они приехали. Подобрав подол платья и нижние юбки, она последовала за ним, проклиная себя за то, что стала его расспрашивать. Он не хотел приходить сюда, и все же она должна была знать, несмотря на то что это повергло его в столь мрачное, гадкое настроение. И вот теперь ей предстояло взобраться на свою лошадь без всякой посторонней помощи.

Она была чрезвычайно взволнована и пыталась повторить то заклинание, которое использовала раньше, чтобы оставаться в седле при любых обстоятельствах. Это был единственный способ оседлать лошадь и ехать верхом, ибо страх упасть был слишком велик. Она знала, что для большинства людей это расстояние до земли казалось совершенно ничтожным, но ее оно неизбежно возвращало в один мучительный момент из ее прошлого. Это был тот день, когда ее заставляли стоять на краю каменной стены, ограждавшей деревенскую церковь, и наблюдать казнь ее матери.

Джесси хотелось скорее догнать своего спутника. Взглянув вперед, она обнаружила, что Грегор вот-вот скроется за вершиной холма, и ее охватила паника. Она испугалась, что ей придется самой искать дорогу, если он не придержит коня и не дождется ее.

– Я не упаду, – монотонным шепотом повторяла она, закрыв глаза и прижавшись лбом к холке лошади. – И я клянусь, что не подведу и не оставлю Грегора, каким бы ужасным ни было его настроение, что я сама испортила своим проклятым любопытством.