Текст книги "Блудница"

Глава 21

– А, Джесси! – Господин Уоллес поднялся с кресла, когда следующим утром она вошла в его кабинет.

Джесси с трудом подавила желание громко и нарочито вздохнуть или показать хозяину дома язык. Ночь была беспокойной, она почти не спала, размышляя над противоречиями, что терзали ее. Грегор хотел, чтобы она скорее покинула дом, она тоже хотела этого, но понимала, что чем скорее это случится, тем скорее и им придется расстаться, и теперь уже навсегда. И все же ей не хотелось и задерживаться здесь, где ее окружали опасности, а использование магии могло привести к тому, что ее снова обвинят в колдовстве и приговорят к казни. Единственное, что придавало ей сил для борьбы, – это уверенность в том, что она может повлиять на выбор хозяина и тем самым помочь Грегору.

Уоллес похотливо улыбался, медленно приближаясь к ней. То, что он увидел вчера, определенно пробудило его аппетит.

Джесси присела в реверансе:

– Доброе утро, господин Уоллес.

Она торопливо подошла к камину, опустилась на колени и стала выметать золу. Уже через мгновение господин Уоллес стоял возле нее, облокотившись на каминную доску. Он стоял широко расставив ноги, почти касаясь ее колен своими дорогими туфлями. Если бы она посмотрела вверх, на него, ее взгляд неизбежно упал бы на его брюки, чего он и добивался. Мужчина хотел, чтобы она посмотрела туда, где брюки натягивались на его готовом к бою орудии. Она так и сделала, на мгновение подняла глаза, чтобы подразнить старого негодяя.

Джесси подумала о том, как ей повезло, что он не возвратился в ее комнату прошлой ночью. Ведь если бы это случилось, он не застал бы ее на месте. Сначала это беспокоило Джесси, но потом она поняла, что он решил бы, будто она прячется от него, что было бы еще одним подтверждением ее неопытности в том, что касается физической близости, и лишь подогрело бы интерес.

– Сколько тебе лет, Джесси?

– Я точно не знаю, сэр. – Это было правдой. В свое время, еще в детстве, рядом с ней не оказалось никого, кто мог бы рассказать ей об этом. В глубине души она таила надежду узнать и это, приехав в нагорье. Мэйси должна знать. Мэйси всегда была смышленее и, вне всякого сомнения, вела счет годам.

Уоллес снова заговорил, и Джесси заставила себя слушать:

– Держу пари, немало молодых людей увивается за тобой.

«Началось», – подумала она.

– Я не понимаю, о чем вы, сэр. – Она одарила его взглядом из-под опущенных ресниц, выражавшим смятение.

– Ты красивая девушка и хорошо сложена. Ты привлекаешь мужчин. Найдется немало желающих вонзить свой член в твою девственную вагину.

Да, он умел очаровать девушку!

Джесси сидела на коленях и не решалась поднять глаза. Ей казалось, что юную неопытную девушку такие вульгарные и непристойные слова непременно повергнут в смятение, и она мысленно поздравила себя с тем, что справлялась с ролью, к которой так готовилась.

– Прошу вас, сэр! – жалобно проговорила она, изображая панику. – Вы меня пугаете.

То, что он хотел смутить и шокировать ее, было очевидно. Точно так же, как камердинер, он жаждал видеть страх в ее глазах, хотел сломить ее волю. Это характерно для многих мужчин, так как присуще мужскому полу в целом. И если Кормаку она не доставила удовольствия, то сейчас это сделать придется, чтобы остаться в комнате Уоллеса и повлиять на составление списка земель для продажи.

– Пока еще я не сделал ничего такого, чего стоило бы бояться.

Джесси рискнула еще раз взглянуть на него. В глазах его был подозрительный блеск, что-то, что выдавало его потребность обладать и разрушать. Она уже видела подобное прежде и по возможности старалась избегать таких мужчин. Иногда такого шанса не было, когда в дело был вовлечен Рональд, но любой проститутке, которой собственная безопасность хоть немного дорога, стоило обходить таких мужчин стороной.

– О господи! – как будто не сдержавшись, вскрикнула она и вытерла слезу. У нее оставалось не так много времени до того момента, как придет госпожа Гилрой, а она все еще не воспользовалась своим заклинанием. Если бы только он стоял возле стола. Ей было нужно, чтобы он оставался там.

Господин Уоллес подошел к Джесси и схватил ее за руку. Оттащив ее от того места, которого она едва коснулась взглядом, он заставил ее положить ладонь на твердое возвышение его члена.

– Вот этого ты боишься? Быть может, он слишком большой для тебя?

У Джесси было непреодолимое желание сообщить, что она встречала экземпляры и побольше и что ему должно быть стыдно за такое безнадежное отсутствие обаяния. Но вместо этого, опустив голову, она стала вырываться и издала в конце концов душераздирающий крик. Она знала, чего он хотел, и, пусть и против собственного желания, предоставила ему это.

– О, господин Уоллес, он такой огромный! Пожалуйста, не заставляйте меня к нему прикасаться.

Как она и ожидала, предмет обсуждения еще сильнее напрягся в ее руке.

– Тебе придется сделать гораздо большее, чем просто прикоснуться к нему, моя дорогая.

В этот момент дверь вдруг распахнулась и холодный поток воздуха ворвался в комнату. Господин Уоллес ослабил хватку, и Джесси отдернула руку, отпрянула от него и, схватив щетку, держала ее перед собой, словно щит. Если бы он только попытался сделать еще хоть что-то, то был бы с ног до головы осыпан золой из камина.

Однако в комнату вошла не экономка, как предполагала Джесси; это была госпожа Уоллес. Джесси воспользовалась шансом – взяла свое ведерко и подошла к столу.

– Что тебе надо? – грозно спросил Уоллес, обернувшись к жене.

Она смотрела на мужа с нескрываемой неприязнью, поджав губы и слегка сощурив глаза.

– Я получила известие о том, что Форбс скоро будет здесь. Пообещай мне, что не станешь принимать окончательных решений до его прибытия.

Оба не обращали никакого внимания на присутствие Джесси, так что она воспользовалась возможностью просмотреть бумаги, лежавшие на столе. Среди них была карта и еще несколько документов, два из которых были перевязаны лентой и скреплены восковой печатью. Она закрыла глаза и практически неслышно прошептала заклинание. Точно так же когда-то ее мать привлекала внимание покупателей к травам и ягодам, что они собирали в лесу. Джесси старалась сосредоточить внимание на земле, название которой произносила. Thoir an aire do Strathbahn.[5]5
  Обрати внимание на Штратбан (гэльск.).


[Закрыть]

Закончив с этим, Джесси стала собирать бумаги, что разлетелись по полу, когда открылась дверь. Теперь, когда заклинание было наложено, у господина Уоллеса должно возникнуть непреодолимое желание добавить Штратбан в список, если его там еще нет. Продолжая убираться, Джесси не переставала думать о том, что же будет дальше. Был только один способ узнать, сработало ли заклинание. Сегодня ночью ей предстояло отнести бумаги Грегору, чтобы он прочел их. Это не должно было вызвать затруднений.

Она могла бы взять документы из комнаты перед встречей с ним и вернуть их после.

Она уже собиралась уйти.

Господин Уоллес в это время уже почти кричал на свою жену:

– Я сделаю, как сочту нужным.

Госпожа Уоллес покинула комнату, и через мгновение на пороге уже появилась экономка Гилрой. Она сурово сдвинула брови, услышав спор, затем взглянула на Джесси и жестом подозвала ее к себе. Джесси собрала свои инструменты и вышла за ней.

Когда экономка закрыла за собой дверь, голоса за дверью возобновились, и спор теперь стал еще громче и жарче.

Госпожа Гилрой взяла Джесси за подбородок двумя пальцами и стала осматривать, поворачивая лицо из стороны в сторону.

– Ты вся горишь, Джесси. Это хозяин? Он обижал тебя?

Джесси решила воспользоваться шансом:

– Прошу прощения, госпожа Гилрой, но хозяин… он пугает меня. – Ее губы задрожали. – Я знаю свое место и стараюсь изо всех сил, но иногда я бы лучше провалилась, чем позволила ему к себе прикоснуться.

Она готовила себе пути к отступлению. Если экономка решит, что хозяин отпугнул ее, тем лучше. Они будут уверены именно в этой причине ее неожиданного ухода.

– Если тебе есть куда пойти, – заметила женщина, – я не смогу тебя ни в чем обвинить. Я жалею, что не поступила так же когда-то много лет назад.

Если есть куда пойти – Джесси задумалась над сказанным. Ее манило Северо-Шотландское нагорье. Там она хотела найти своих брата и сестру. Однако вопрос был в том, куда звало ее сердце.

Той ночью Джесси спускалась по лестнице с чердака еще осторожнее, так как помнила о ночных прогулках хозяина и о встрече с Кормаком накануне ночью. В тот день Кормак постоянно бродил где-то рядом, наблюдая за тем, как она выполняет свои ежедневные обязанности. Она уже готова была применить против него заклинание в случае острой необходимости. Это было довольно рискованно, и она предпочла бы не иметь свидетелей, особенно таких коварных, как он.

Крутая лестница предательски пугала ее своей высотой – у нее кружилась голова и все плыло перед глазами, так что она была особенно рада оказаться наконец в коридоре и с облегчением вздохнула. Как и задумала, она прокралась в кабинет хозяина и нашла бумаги, над которыми он работал днем раньше. Осторожно свернув и спрятав их под шалью, Джесси стала пробираться через проходы и кухни, ощущая, как сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

Если Грегор был на месте, это могло означать, что ничто не рассердило и не отпугнуло его в течение дня. Прошлой ночью он все еще хотел ее, и в том, как он говорил с ней, она почувствовала несмелое признание и даже одобрение. Но Джесси знала, как безжалостный дневной свет может изменить мысли человека, а потому, открыв дверь и выйдя на улицу, она стала с трепетом всматриваться в темную даль за конюшнями, отчаянно надеясь увидеть его. Однако не увидела ничего. Чувство непередаваемого ужаса вдруг охватило ее. Если он не пришел к ней сегодня, значит, оставил ее из-за ее колдовского дара.

Она закрыла дверь, стараясь сделать это беззвучно, и стала быстро пробираться вдоль дома, до угла. Здесь снова вытянула шею в попытке разглядеть его. Она уже готова была броситься к конюшням, как вдруг почувствовала кожей чье-то присутствие, и в тот же миг ее схватили и утащили в темноту. Ее сердце замерло, когда чья-то ладонь закрыла ей рот. На мгновение она подумала, что ее мог схватить Кормак. Но потом ощутила нежность объятий своего захватчика, нежность и кое-что еще.

– А, так, значит, ты в порядке, – прошептал Грегор ей на ухо, затем взял губами мочку, поцеловал за ушком, и голова у Джесси закружилась от его горячего дыхания, обжигавшего нежную кожу.

Прикосновение его губ было таким чувственным и умелым, таким желанным, что ее тело пронзила дрожь наслаждения. Грегор пришел к ней, несмотря на то что узнал о ней прошлой ночью. Сначала она прильнула к нему, потом стала извиваться в его руках, стараясь обернуться и взглянуть на него.

Он был одет во все темное, голова же была не покрыта. В лунном свете она увидела его улыбку, которая светилась счастьем. Сквозь плотную ткань сюртука она сжала его плечи, чтобы удостовериться, что это действительно он. Когда их взгляды встретились, она почувствовала, что звезды вдруг стали ярче, а луна светила теперь только им одним. Он все-таки вернулся.

Еще мгновение он смотрел на нее, затем прильнул к ее губам, жадно, не отрываясь, целуя ее, приподнял и прижал к стене. Тело ее с готовностью отозвалось на его порыв, она обвила его руками и, поддаваясь его поцелую, разомкнула губы. От соприкосновения с его языком она ощутила, как напряглись ее бедра, а между ними стало влажно.

– Я боялась, что ты не придешь, – сказала она, когда он чуть отстранился.

– Ты думаешь, меня так легко напугать? – Грегор покачал головой.

Джесси была счастлива в эти минуты, но все же ей было не по себе оттого, что они были так близко к особняку.

– Я бы не хотела, чтобы это было так, – прошептала она.

Он прижал ее к себе, одной рукой поддерживая под спину. Другой рукой он играл ее мягкими локонами.

– Как прошел сегодня твой день?

Джесси вынула из-под шали бумаги.

– Думаю, это поможет тебе. Я слышала, как он обсуждал это, а я немного повлияла на него, когда он составлял список. Я уверена, здесь земли, которые Айвор Уоллес собирается продавать.

Грегор взял листы из ее рук и развернул их так, чтобы в лунном свете можно было прочесть написанное. Она наблюдала, как он просматривает бумаги. Закончив, он кивнул, как будто сам себе, и улыбнулся. А когда поднял глаза, у нее не осталось сомнений – она все сделала правильно.

– Это очень полезный и важный документ. Ты молодец.

Джесси испытала гордость за то, что смогла сделать для него. Ей нечасто приходилось испытывать это чувство, еще реже она слышала похвалу в свой адрес.

– Они предоставят этот список аукционисту?

Она покачала головой:

– Уоллес и его жена спорили сегодня по этому поводу. Она настаивала на том, чтобы он показал список кому-то по имени Форбс, но хозяина это только разозлило.

– Форбс – сын Уоллеса. Естественно, он претендует на долю в его имении, и между ними возникает немало разногласий.

– Это многое объясняет. Я слышала, как слуги говорили, что скоро возвращается сын Уоллеса. Некоторые ворчали и были этим очень недовольны. Его, похоже, недолюбливают еще больше, чем отца.

Грегор указал на список:

– Форбс может внести изменения в список.

– Никто не сможет отменить моих чар. Любой, кто посмотрит на эти страницы, захочет, чтобы Штратбан был в списке.

Грегор был так изумлен, что Джесси не смогла сдержать улыбки. Когда он снова свернул бумаги, она взяла у него свиток.

– Я должна вернуть это в его кабинет до рассвета, иначе не избежать беды.

– Прямо сейчас? – разочарованно спросил он.

– Нет, но скоро. – Она обернулась и посмотрела на тропинку, по которой пришла, затем на окна – не зажегся ли свет в одном из них.

– Что случилось? Кто-то видел, как ты ушла?

– Нет, сегодня нет. Но мы должны быть очень осторожными. – Ей становилось страшно от одной мысли, что их могут разоблачить. Враг Грегора будет преследовать его за посягательство на его земли.

– Я чувствую, что-то произошло. Расскажи мне. – Он всматривался в ее лицо в отблесках лунного света.

Забота, которую проявлял Грегор, успокоила ее.

– Один из слуг видел, как я возвращалась в дом прошлой ночью, но он ничего не знает. Я сказала, что выходила подышать воздухом. – Она кивнула в сторону конюшен и взяла Грегора за руку. – Пойдем найдем более уединенное место, там и поговорим.

Она поторопила его, потянув за руку, и повела через внутренний двор к конюшням. Она несколько раз осматривалась здесь днем и нашла пустое стойло, где хранился корм для лошадей.

Как только они вошли, Грегор попытался взять все в свои руки. Он указал на лестницу, приставленную с внутренней стороны возле входа.

– Сюда, поднимайся на сеновал. Там у нас больше шансов укрыться, если кто-то придет.

– Нет, я не смогу забраться туда. – Она лишь взглянула наверх, и у нее тотчас закружилась голова и подкосились колени. Пугающие воспоминания охватили ее, и она зажмурилась. – Я упаду.

– Бог мой, так вот в чем дело! – Он сжал Джесси в объятиях, не давая упасть. – Я думал, ты боишься лошадей.

– Я знаю.

– Почему ты мне не сказала?

– Ты бы подумал, что это глупо, что я глупая.

– Ты не глупая. – Взяв ее кончиками пальцев за подбородок, он поднял к себе ее лицо и посмотрел в ее глаза, в которых тонул и отражался бледный лунный свет. – Значит, повозка была ничем не лучше поездки верхом?

Она покачала головой.

– А вот так? – Он поднял ее, и на мгновение она ощутила, что под ногами нет больше земли.

Он вспомнил их первую ночь, в тюремной камере в Данди, когда он поднял ее над полом и прижал к стене, чтобы подобраться к ней как можно ближе. Тихо рассмеявшись, она игриво ударила его кулаком в грудь.

– Когда я в твоих руках, мне не так страшно.

И это была правда, которую она осознала, лишь произнеся вслух. Он аккуратно опустил ее на землю, но продолжал крепко сжимать в объятиях.

– Тебе стоило сразу сказать мне.

Он вопросительно смотрел на нее, и ей пришлось объясниться. У нее не было причин скрывать что-то теперь, когда он знал о ее магических способностях. Знал и все же вернулся.

– Это оттого, что меня и мою сестру Мэйси поставили на опоры церковных ворот, когда нашу маму закидывали камнями. Она думали, это научит нас отличать добро от зла. Один мужчина заставлял меня смотреть, не давая упасть, когда я уже почти лишилась чувств, чтобы показать мне, что моя мать творила зло, и чтобы я видела, что бывает с теми, кто старается исцелить чужие недуги.

– О господи! – Грегор прижал ее к себе сильнее.

Она прильнула к нему и положила голову на плечо.

– Как только я перестаю чувствовать твердую землю под ногами, воспоминания тотчас относят меня в тот день. Внутри все сжимается, и голова идет кругом.

Грегор обнял ее еще крепче, и Джесси поняла, что он собирается ответить. Она взглянула на него и, останавливая его, приложила ладонь к его губам. Она бы не перенесла, если бы он что-то сказал в ответ. Это сделало бы ее слабой, а она этого не хотела.

– Пожалуйста, давай лучше займемся любовью. Это дает мне столько силы, что я могу сразиться с целым миром.

Он сжал ее в объятиях.

– Я знаю. Я видел это прошлой ночью.

Безумное желание просыпалось в ней. Сейчас, в его руках, она была уверена, что больше всего на свете в эти мгновения ей необходима физическая близость с ним. Отчасти и потому, что это давало ей сил и энергии на то, чтобы прожить следующий день, и встретить все его испытания и невзгоды, и воздействовать на происходящее в доме, и повлиять на хозяина. Впрочем, сейчас она не думала об этом. Огонь возбуждения разгорался в ней. Источник ее магических сил наполнялся предвкушением того, как они сольются и это придаст ей новой энергии. И все же гораздо сильнее в ней было влечение к самому Грегору, желание, что пробуждал он, просто находясь с ней рядом. Этот мужчина заставлял ее сердце бешено биться, а кровь кипеть в жилах, ни с кем прежде она не испытывала ничего подобного, и было сложно представить, что кто-то еще способен на такое. Скоро с заданием будет покончено, и он снова вернется на свой корабль. Но она была безмерно благодарна и за те минуты, мгновения, что имела возможность разделить с ним.

Он отвел ее от входа глубже в темноту.

– Если бы они знали, кем ты была и что ты выкрала эти бумаги, то проявили бы еще меньше милосердия, чем та толпа в Данди. – Он неожиданно поцеловал ее в лоб. – Я бы не пережил, если бы с тобой что-то случилось из-за всего этого.

– Все будет хорошо. – Взяв за руку, она повела его в пустое стойло в противоположном конце конюшни, которое было забито сеном. – Здесь темно, но я уверена, ты найдешь меня, – прошептала она, поддразнивая его.

Джесси стала удаляться от него, двигаясь на четвереньках, но он мгновенно схватил ее за талию и остановил. Она подняла подол платья и нижние юбки и призывно покачивала бедрами. Когда его пальцы коснулись бедер, заскользили вверх и, наконец, сжали ее ягодицы, она запрокинула голову, предаваясь удовольствию.

– Ты говорил, что именно на них упал твой взгляд, когда ты впервые увидел меня?

– О да! – Он игриво шлепнул ее по попке, а затем приподнял, шире расставляя ее колени и прижимаясь к ней между бедрами. Она выгнула спину и нетерпеливо двигалась, льнула к нему, едва дыша, предвкушая его проникновение.

Он же, казалось, не спешил – гладил ее ягодицы, со сладостным собственническим чувством сжимал их.

– Моя прелестная попка. Как же я скучал по ней эти два дня.

– Пожалуйста, Грегор, – умоляла она.

– Я войду в тебя, можешь не сомневаться.

Но он еще несколько долгих мгновений дразнил ее, лаская ее влажную плоть, терзал ее ожиданием. От этих прикосновений внутри все пылало, и дрожь бежала по телу. Он коснулся ладонью ее напряженных, влажных от соков губ и с силой сжал их – у нее вырвался стон. Затем он развел их пальцами, и Джесси едва не лишилась чувств.

Все ее тело горело в безумном возбуждении, а кожа стала влажной. Она схватила его, притянув к себе, заставляя войти, отчаянно вожделея его проникновения.

Его пальцы словно исследовали ее вагину, проникая внутрь, лаская ее. Сдавленный крик вырвался у нее, когда он повернул кисть и она ощутила внутри его пальцы.

– О, прошу тебя, – не выдерживала Джесси, – сжалься надо мной.

– Тише, тише! Сейчас, моя милая блудница. У меня есть средство, которое избавит тебя от мук. – Он прижал круглую головку члена к входу в ее скользкое сочное влагалище.

О да! Она приподнялась и выпрямилась. Жесткий материал туго затянутого корсета впивался в груди, грубое сено и острые соломинки рвали ее чулки и кололи колени. Но все эти ощущения мгновенно исчезли, когда его член, скользя, ворвался внутрь, заполнил ее.

Головокружительный свет, схожий с сиянием ярких комет, вдруг ослепил Джесси. Все, что она могла, – лишь отчаянно хватать ртом воздух, когда волна ощущений захлестнула ее. Затем он снова вошел и начал двигаться. Каждый раз, когда он вновь и вновь заполнял ее, она едва не теряла сознание от наслаждения. Ее бедра дрожали. Стенки влагалища каждый раз жадно обхватывали ствол, и вдруг он с силой прижался к ней, войдя так глубоко, что тело ее стало содрогаться и извиваться.

– Ты моя ненасытная, – проговорил он, и в голосе его слышалась ирония.

Он положил руку ей на спину, но это не успокоило ее. В стойле сделалось нестерпимо душно, словно надвигалась гроза. За досками, что отделяли их от лошадей, животные фырчали и беспокоились.

– Да, я такая, с этим ничего не поделать. – Ее горячие соки стекали по внутренней стороне бедер. Ее пальцы еще глубже впились в сено. Все ее чувства так обострились, что каждая соломинка, казалось, вонзается ей под кожу, но лишь приумножает этим ее пыл. Ее руки уже дрожали от напряжения и усилий, заставлявших их оставаться прямыми, ее груди до боли сдавил корсет, в плотную ткань которого упирались твердые от возбуждения соски.

И вдруг она почувствовала, как его пальцы коснулись самой чувствительной точки. Он склонился над ней, прижимаясь к спине, и, протянув руку между ее бедрами, ласкал ее набухший клитор, одно прикосновение к которому могло заставить ее кончить, пока он еще мог сдержаться.

– Грегор! – Стенки влагалища сжались и запульсировали, она достигла наивысшей точки блаженства. Это было так внезапно и так захватило ее, что у нее подкосились руки, и она рухнула на кипу сена, о которую опиралась.

– Хочешь еще? – веселым, дразнящим тоном спросил он.

Он все еще сдерживался, и огонь страсти вспыхнул в ней с новой силой.

С усилием поднявшись, Джесси оттолкнула его и уложила на спину. Сама же села сверху, обжигая своим жаром его бедра. Желание снова овладело ею, когда, сжав в ладони, она стала ласкать его член. Грегор вздрагивал от дикого возбуждения, и она чувствовала, какой он горячий, влажный и липкий оттого, что только что был внутри ее. Направив его рукой, она опустилась на него до самого основания. И снова у нее перехватило дыхание от наслаждения. Затем она склонилась и, найдя в темноте его рот, пылко, но кратко поцеловала Грегора. Их пальцы сплелись, и в крепком объятии она ощутила его одобрение и поддержку. Это придавало ей сил.

Он вталкивал член все глубже, наполняя ее тело блаженством. Она двигалась все быстрее, в одном ритме с ним, и это было подобно гонке за наслаждением до той секунды, когда он жарким шепотом стал повторять ее имя, а член его буквально взорвался, извергая в нее горячие струи спермы. Склонившись над ним, она продолжала двигаться, двигая бедрами и одновременно покрывая поцелуями его лицо в полной темноте. Когда его член последний раз вздрогнул внутри ее, она тоже сдалась наслаждению и упала без сил.

Сначала они просто рухнули на сено, потом снова легли рядом, лицом друг к другу.

– Ты вся светишься, милая. – Он нежным движением убрал волосы у нее со лба. – Если ты обладаешь таким волшебным даром, для чего ты работала проституткой?

Она вдруг напряглась и инстинктивно ощетинилась.

– Я лишь хочу понять тебя, – добавил он.

– Мне приходилось заниматься разной работой. Я воспитывалась в семье, в которой все меня боялись. И я сбежала от них, когда мне было… как только смогла придумать, как это сделать. Какое-то время я жила в лесах и была при этом счастлива.

Джесси вздохнула, отдаваясь воспоминаниям. Это было славное время. Тяжелое, но хорошее. Это было так естественно быть в близости с природой, но, когда настала зима, ей понадобилась помощь. Одна вдова впустила ее в свой дом, в обмен на работу, которую Джесси должна была выполнять, так как сама хозяйка уже не справлялась.

– Затем я работала на земле за еду и ночлег. Но вдова умерла, и приехали какие-то дальние соседи, чтобы убраться в доме…

И, делая это, заодно выгнали оттуда и Джесси. Один из них даже обвинил ее в том, что это она довела свою нанимательницу до болезни.

– В Данди я отправилась потому, что там должен был быть мой отец.

– Твой отец? Раньше ты не упоминала о нем.

– Я не знала его. Он ушел из семьи еще до моего рождения. Как говорили, ушел в море. Мама долго не переставала ждать его возвращения, так как он обещал вернуться, а со временем сказала и нам, что мы должны найти его и следовать за ним. Да, она была полна решимости отыскать его. – Джесси тихонько рассмеялась. – Наверное, она так и не смогла смириться с тем, что он оставил ее с тремя детьми.

Он сбежал из-за ее колдовского дара. И все же она отправилась на юг.

– Однако, когда мы прибыли в Шотландскую низменность, все изменилось. Талант моей матери к волшебству и целительству навлек на нас неприятности.

Грегор притянул Джесси ближе к себе и стал целовать ее лицо.

На мгновение она расслабилась и чувствовала только это, растворяясь в нежности его объятий и принимая поддержку и помощь, что он предлагал.

– Так что же с твоим отцом?

– О, я спрашивала о нем на каждом постоялом дворе Данди, но не нашло никого, кто знал бы его или, по крайней мере, мог признаться в знакомстве с ним.

– Я спрошу, когда вернется мое судно. Если он еще жив, я смогу помочь тебе найти его.

Приложив палец к губам Грегора, она заставила его замолчать.

– Боюсь, лунный свет как-то странно повлиял на твой рассудок, – с иронией сказала она. – Даже если он еще жив, это совершенно чужой мне человек. Я слишком давно оставила надежду. Самый лучший выход для меня – это вернуться в Северное нагорье, где мы когда-то жили в безопасности и были счастливы и где, быть может, Леннокс и Мэйси ждут меня.

– Твои родные?

– Мэйси – моя сестра-близнец, а Леннокс, брат, на несколько лет старше нас.

– Между близнецами нередко существует какая-то особенная связь.

Джесси кивнула, она снова была тронута чувствительностью и чуткостью Грегора. Он интересовался ее родными, хотя говорил, что у него нет ни братьев, ни сестер.

– Иногда я чувствую, будто она со мной, словно наши мысли вдруг сталкиваются. Я думаю, она достигла больших успехов, чем я, но и моими мыслями и побуждениями движут надежды, желания и мечты. – Джесси прижала ладонь к сердцу, когда знакомая тупая боль пронзила ее.

– А твой брат?

– Он был сумасбродным и необузданным.

– Неужели еще хуже тебя?

– О да! – Леннокс порой являлся ей во снах, и сны эти неизменно предвещали что-то дурное. – Он приобрел этот дар еще мальчишкой и чаще нас играл им и быстро всему учился. – Это принесло ему немало бед, так же как и ей, если не больше. Она улыбнулась Грегору, развеяв теплой улыбкой тучи, что омрачали их разговор. – Уже очень давно я начала зарабатывать и собирать деньги на возвращение.

– И проституция оказалась наилучшим способом?

Неужели в его голосе слышалось осуждение? После всего, что было между ними? Джесси была заинтригована. Что это – ревность, любопытство или действительно порицание? Последнее не было бы оригинальным, большинство людей считает, что проститутки ничуть не лучше каких-нибудь жалких паразитов. Однако в нем стало проявляться что-то собственническое по отношению к ней, с тех пор как они покинули его территорию. В их тайных встречах в Белфур-Холл было еще больше страсти, чем прежде. Две последние ночи были самыми прекрасными и самыми счастливыми в ее жизни, хотя все это время она ходила по лезвию бритвы. Угроза разоблачения преследовала их, и вынесенный ей приговор был слишком свеж в памяти, и даже тот момент, когда дело будет закончено, а Грегор освободится от своего тяжкого бремени, неизбежно причинит ей боль, ведь он оставит ее навсегда.

– Ты осуждаешь проституток, несмотря на то что пользуешься их услугами?

– Я лишь интересуюсь твоими мотивами, не более того.

– Люди стараются обращать меньше внимания на блудниц, а из-за моих необычных способностей меня повсюду преследовали подозрительные взгляды. Кроме того, у меня не оставалось выбора… это был единственный выход. – Джесси было больно говорить об этом, ибо у нее имелась гордость, хотя ей и пришлось давно забыть о ней. Но сейчас они с Грегором были честны и откровенны друг с другом, и не имело смысла притворяться, что жизнь ее была легкой и светлой.

Но он безмолвно слушал, и тревоги Джесси по поводу ее признания все возрастали.

– Было бы странно, если бы ты презирал меня за то, что я шлюха, ведь тебе, кажется, доставляет удовольствие использовать меня.

– Совсем нет. – В его голосе было сожаление. Но почему?

– Если бы я не была проституткой, – добавила она, – ты бы не встретил меня. – Джесси подвинулась ближе, чтобы лучше видеть его в темном стойле и наблюдать за его реакцией. И когда почти прижалась к нему, сердце ее забилось чаще.

Он прищурился, но все, что она увидела, была его несмелая улыбка.

– Ты дерзкая и бесстрашная женщина, Джесси. Чего ты добиваешься? Ты хочешь меня разозлить? – Он взял пальцами ее за подбородок и задумчиво взглянул в глаза. – Или вызвать ревность, как тогда, заигрывая с мистером Грантом?

Они снова дразнили друг друга, в то же время не решаясь на откровенность, так же как накануне ночью, и ей стоило немалых усилий, чтобы сыграть несогласие.

– С чего бы тебе ревновать? Я лишь слуга, не более того. Мистер Грант разозлил тебя лишь потому, что ты вложил в меня слишком много времени и денег. Я нужна только для того, чтобы соблазнить твоего врага. Это и есть моя миссия.

В мгновение ока он оказался над ней и уже прижимал ее тяжестью своего тела.

– Оставь этот дом. Я хочу, чтобы ты вернулась со мной прямо сейчас. – Он осыпал жадными поцелуями ее шею, одновременно прижимаясь к ее бедрам. – Мне достаточно того, что я знаю. У тебя нет больше необходимости соблазнять Уоллеса.

Джесси улыбнулась во мглу непроглядной ночи и игриво закусила нижнюю губу. Ее бедра двигались навстречу его чреслам.

– Ах, мистер Рэмзи, по-моему, вы позволяете вашему члену думать за вас.

Он усмехнулся:

– Возможно, однако я разделяю его мнение.