Текст книги "Энергия кризиса"

В преддверии 30-летия инспекции «Медицинская герменевтика»

Елена Кусовац

В декабре 1987 года Павел Пепперштейн знакомится с одесским художником Юрием Лейдерманом и в том же году вместе с ним и Сергеем Ануфриевым создает художественную группу Инспекция «Медицинская герменевтика» – группу с загадочным названием и еще более загадочной теоретическо-художественной практикой. Они писали тексты и художественные произведения, создавали рисунки, графики, картины, объекты, инсталляции, проводили перформансы, беседовали с другими концептуальными художниками, записывая разговоры на пленку. Тексты от имени группы или от имени отдельных художников публиковались в журналах и альманахах «Место печати», Via regia[703]703
  Via regia – «Международный литературно-культурологический журнал». Издавался в Эрфурте и Москве на немецком и русском языках в 1991–2003 годах. В журнале публиковались эссеистика, очерки, литературоведческие работы, переводы, проза и стихи (А. Парщиков, М. Безродный, И. Смирнов, А. Альчук, Б. Гройс, Д. Пригов, В. Сорокин, С. Бирюков, М. Рыклин, П. Пепперштейн, П. Короленко, Ш. Брянский и др.).


[Закрыть], «Искусство», «Флеш-Арт», «Декоративное искусство», «Пастор», в сборнике «Девяностые годы», в каталогах их выставок. Эти художники участвовали в многочисленных выставках в Москве и за границей в начале 1990-х, когда период железного занавеса сменил период эйфорической свободы. В 1991 году Лейдерман уходит из группы, а Владимир Федоров в нее вступает, оставаясь ее членом до самого конца, четко определенного 11 сентября 2001 года, когда, по мнению Пепперштейна, наступает новый, третий мир – мир разрушений.

Медгерменевты занимались литературой, искусством и теорией параллельно; в их идеологии и деятельности почти не проводились различия между индивидуальным творчеством и деятельностью группы. За четырнадцать лет существования группы Инспекция «Медицинская герменевтика» входящие в нее художники выставляли свои работы в России, Чехословакии, Австрии, Англии, Германии, Швейцарии, Италии, Финляндии, Израиле, США. Первые свои книги (сборник стихов «Великое поражение и великий отдых», 1993, и книга «Идеотехника и рекреация», 1994) Пепперштейн опубликовал в издательстве Obscuri viri, редактором которого являлся художник и режиссер Николай Шептулин (он же был и куратором одноименной издательству галереи). Шептулин также издавал и журнал «Место печати», посвященный концептуальному искусству и литературному творчеству концептуалистов. «Место печати» выходил с подзаголовком «журнал интерпретационного искусства» с 1997 года по 2013-й, и в нем, кроме медгерменевтов, публиковали свои тексты и И. Смирнов, Б. Гройс, В. Сорокин, Ю. Кисина, М. Рыклин, А. Монастырский, Н. Григорьева и другие авторы.

Одиннадцатый номер «Места печати» был целиком посвящен десятилетию группы «Медицинская герменевтика».

Медгерменевты в своей дискурсивной и эстетической практиках исследуют «эстетические категории», «культурологические проекты», «идеологемы», доводя их до «распада своих коррегирующих механизмов, направленных на сохранение адекватности и конвертируемости»[704]704
  Инспекция «Медицинская герменевтика» (С. Ануфриев, Ю. Лейдерман, П. Пепперштейн). Идеотехника и рекреация. М., 1989. С. 17.


[Закрыть]. Медгерменевты черпают материалы из истории идеологии, литературоведения (дискурсивность, интертекстуальность, гипертекстуальность), изобразительного искусства, художественной и философской литературы, психологии, психоанализа и деконструируют их в своей психоделическо-бредовой практике. Борясь с идеологией и устойчивыми канонами в культуре, они выражают себя в «потоке бреда» и подчеркивают «демонстрационный статус» текстов, который «оказывается утоплен в толще бредовых «смыслов», «означивании» и иллюстративных функциях, выступающих как «криминальные», диверсионные по отношению к ритуалам и конвенциям экспонирования[705]705
  Там же.


[Закрыть].

Самым интересным, но вполне соответствующим концептуалистскому дискурсу (подразумевая прежде всего теоретическую и практическую деятельность группы «Коллективные действия») является тот факт, что медгерменевты не настаивали на том, чтобы добраться до какой-то цели – для них самым главным был именно процесс. Они не претендуют на научность своих наблюдений, исследований и экспериментов. Медгерменевты называли себя «первопроходцами отдыха», живущими в мире, обреченном на «Великую Усталость».

Понятие «отдыха» в их экспозиционных практиках тесно связано с концептами пустоты, промежуточности и покоя. Пепперштейн приводит два примера, которые более четко разъясняют его отношение к отдыху: психоаналитический кабинет без пациентов, где психоаналитик, валяясь на кушетке, перебирает рассказы своих пациентов, перекладывает их, сортирует и делает свой архив. Этим он как бы принимает на себя роль пациента и живет чужой жизнью, то есть жизнью Другого – своего пациента, а одновременно и стороннего наблюдателя. Он (через текст), лежа на том же месте, где раньше находился пациент, освобождает свой ум и тем самым с большей легкостью уходит в чужой мир.

Другой пример Пепперштейн берет из детективной литературы: «Шерлок Холмс, перебирающий свою картотеку, и его периоды праздности, и трепет, вызываемый не столько его делами, сколько промежутками между ними»[706]706
  Указ. соч. С. 20.


[Закрыть]. И в том и в другом случае Пепперштейн обращает больше внимания на промежутки и паузы в процессе исследования, когда сознание исследователя может развертываться спокойно и без внешних препятствий[707]707
  «Давно замечено: для детективного жанра огромное значение имеет образ расследующего, разгадчика тайн, а для этого образа главное не столько метод разгадывания (он, так или иначе, один дедуктивный), сколько времяпрепровождение в паузах между делами – печаль и наркомания Холмса и целая коллекция его досугов, включающая игру на скрипке, химические опыты и депрессию, философское оцепенение Дюпена, унылое существование среднего парижского буржуа Мегрэ с его кальвадосом, женой, трубкой и дождем, католическое служение отца Брауна, завитые усы и мелкое тщеславие Эркюля Пуаро, и прочее, прочее, прочее – все эти формы анабиоза, от которых их способна пробудить лишь очередная загадка» – Пепперштейн П. Свастика и Пентагон. М., 2006. С. 83.


[Закрыть]. В своих текстах медгерменевты не придерживались четких позиций, более того – даже не настаивали на них. Их словесная практика заключалась в беспрерывной деконструкции (и реконструкции) различных идей: Вера, Надежда, Любовь; Ум, Честь, Совесть; Свобода, Равенство, Братство[708]708
  Беседы из первой книги Инспекции «Медицинская герменевтика». Девять бесед. Пустотный канон. Т. 1. Вологда, 2014. С. 11.


[Закрыть]. Их тексты изобилуют уловками, бессмыслицами, противоречивостью. Эта квазинаучность и философствование, «остроумное и по-своему увлекательное теоретизирование»[709]709
  Гройс Б. Инспекция «Медицинская герменевтика». Пустотный канон. Т. 2. Вологда, 2014. С. 275.


[Закрыть] Б. Гройс определил как «новый художественный материал»[710]710
  Там же.


[Закрыть].

Наряду с темой пустоты, занимавшей ключевое место и у старших и у младших концептуалистов (медгерменевтов), появляются еще некоторые другие темы, благодаря которым младоконцептуалисты продолжают традицию старших коллег. К примеру, можно взять тему детства, которая обыгрывается медгерменевтами в ином, психоаналитическом ключе: они в своих инсталляциях пользуются детскими игрушками, вводят в свои тексты героев из детских сказок (Муха-Цокотуха, Колобок, Винни-Пух, Курочка-Ряба, Айболит, Мурзилка и другие), добавляя им психоделические черты, характерные для их поэтики. Медицинский прием группы заключается как в их интересе к психическим отклонениям человека и общества в целом, в обращении к характерному медицинскому языку, в использовании шизоанализа, в онейропрактике, исследующей человеческое сознание и бессознательное, так и в их (авто)терапевтической деятельности. Это видно и при выборе тем, предметов и материалов: различные медицинские объекты, бутылки, склянки, стетоскопы, молокоотсосы, плевательницы, зеркала, банки («Товарная панель при легком искажении», 1988). Все эти стекляные предметы пусты, и, поскольку они стоят на зеркале, дублируются не только их очертания, но и сама пустота. Медгерменевты во всех этих прозрачных предметах видят «предельный вариант «супер-плацебы», то есть «пустоту», превращающую аптечку в «музей исцелений»[711]711
  Инспекция «Медицинская герменевтика». Пустотный канон. Т. 2. Вологда, 2014. С. 422.


[Закрыть]. Свой фармакологический эксперимент они доводят до дистиллированности симулякра: «это позволяет потенциальному пациенту наслоить „лечащие образы“ лекарств на свой собственный образ: наклоняясь над аптечной витринкой, он отражается в ее зеркальном дне и видит лекарства размещенными на отражении своего лица. Таким образом, „иконографически“ он как бы уже принимает их»[712]712
  Там же.


[Закрыть].

Объекты медгерменевтов сильно контекстуализованы. Их нельзя рассматривать отдельно, а только во взаимодействии с другими объектами, как и в отношении самого экспозиционного пространства. Проводя различие между объектами А. Монастырского, Н. Паниткова и медгерменевтов, Рыклин называет вещи МГ «агрессивно нейтральными, отстаивающими право на нейтральность самой своей фактурой»[713]713
  Рыклин считает, что «экспозиционные пространства в современном искусстве, в частности в концептуализме, значительно шире выставочных: ими могут быть частные пространства для приватных невыставляемых объектов». Более подробно об этом в: Рыклин М. Террорологики. Тарту; Москва, 1992. С. 115.


[Закрыть].

Критика идеологии, которую младшие концептуалисты считали одним из «коллективных фантомов», является стержнем их инспекционной деятельности. В определенной мере это вызвано, с одной стороны, крушением советской власти, которая повлекла за собой специфическую утопию перестроечного периода и бросила новый взгляд на «бессознательное, олицетворенное в виде СССР»[714]714
  Пепперштейн П., Ануфриев С. Инспекция «Медицинская герменевтика». Девяностые годы. М., 1999. С. 43.


[Закрыть]. Медгерменевты во всей своей деятельности выбирали роль наблюдателя, рассматривающего все эти симптомы болезней, синдромы, мании и фобии, сотворившие патологическое ядро Системы. Они меняли свои роли, находясь одновременно в разных, нередко противоречивых, позициях: наблюдателя-инспектора-агента, пациента или психоаналитика. Оттуда они и продолжают развивать топос «комнаты», свойственный старшим концептуалистам, с той лишь разницей, что их пустые комнаты напоминают больничные палаты или медицинские кабинеты: психоаналитические, оккулистические, анестезиологические. При этом медгерменевты всегда располагали себя на краю любого пространства, оставляя позицию центра пустой. Они воспринимали как идеологию любую знаковую реальность, в том числе и свою собственную деятельность. Причиной возникновения таких эстетических взглядов можно считать изоляцию страны, оставшейся без художественного рынка, независимого экспозиционного пространства, журнальной критики. В результате они сконструировали собственную идеологию с ее особым метаязыком (терминофилией), эстетическими канонами, художественной иерархией, помимо этого создавая свои архивы, документирующие, исследующие, оценивающие различные художественные явления. В центре их исследований чаще всего находилось «достаточно приятное и достаточно безопасное поле современного искусства в Москве»[715]715
  Пепперштейн П. Белая кошка // Место печати. 1998. № XI. С. 38.


[Закрыть]. Такой художественный прием был не только терапией, но и защитой от этого изолированного и идеологизированного пространства.

Такой разрыв между собой и Другим, взгляд со стороны, раздвоение субъекта – все это вполне соответствует задействованной ими шизопоэтике и психоделике, а также шизоанализу как приему «бокового зрения». Шизофреничность их поэтики как бы продолжает шизодискурс старших концептуалистов, существование которых в подпольной жизни 1960-х[716]716
  О подпольности художественной жизни Кабаков пишет: «Подпольность была точным определением атмосферы 60-х годов. Слова „официальная“ и „неофициальная“ в приложении к культуре возникли сравнительно поздно – в конце 70-х годов. А в 60-е годы было одно понятие – подполье: подпольное искусство, подпольная поэзия, подпольный джаз и т. д.» – Кабаков И. 60—70-е… Записки о неофициальной жизни в Москве. М., 2008. С. 295.


[Закрыть] было «соткано из безумного, напряженного ощущения „их“ („они“ – это начальники, работодатели и управдом), которые воспринимались как иная, враждебная и опасная порода людей, живущих „наверху“, в официальном, „том“ мире; а под этим миром, тесно общаясь друг с другом, любя и уважая, живет, как „под полом жизни“, другое содружество, совсем особое племя людей»[717]717
  Там же. С. 26.


[Закрыть].

Андрей Ковалев замечает, что «сегодня шизофреническое раздвоение личности происходит потому, что на поверхности бытия проявилась функция советского нонконформизма как „пятой колонны“ мирового империализма. Вопрос этот носит предельно этический характер – советская власть, осуществлявшая репрессии по отношению к художникам и интеллектуалам, неизменно указывала на то, что эти предатели действуют „по указке ЦРУ“. В версии московского романтического концептуализма мотив двурушничества был проблематизирован в твердую и осмысленную метапозицию. Виктор Пивоваров, например, назвал книгу своих воспоминаний „Влюбленный агент“, а Илья Кабаков писал о том, что все, что делал он и его круг, „это были доносы на советскую жизнь со стороны неких наблюдателей“»[718]718
  Ковалев А. Сорок лет вместе // Место печати, 2003. № XIV. С. 171.


[Закрыть].

Фигуру агента встречаем также у Андрея Монастырского: «Каждый из нас является только агентом, передатчиком возможности»[719]719
  А. Монастырский в диалоге с И. Бакштейном: Московский архив нового искусства. Комнаты, 1987. С. 224.


[Закрыть]. Тему агентуры и шпионажа развивает и В. Пивоваров в своей книге «Агент в Норвегии», а затем медгерменевты в своих многочисленных текстах, интерпретирующих рассказы Артура Конан Дойла. В романе «Мифогенная любовь каст» Пепперштейн продолжает эту тему, так же как и в своих последующих картинах и в художественных текстах: «Свастика и Пентагон», «Пражская ночь», «Военные рассказы». По этому поводу А. Ерофеев пишет о МГ: «Тайный заговор (преступление и расследование), еще один, пришедший из мира детства, признак – детективность, секретность, заговор – используется художниками 1990-х годов как одна из смысловых категорий, определяющих место и характер любой эстетической практики сегодня в нашей стране»[720]720
  Ерофеев А. Звезда МГ – http://www.aerofeev.ru/.


[Закрыть].

Важно подчеркнуть, что основная деятельность медгерменевтов заключалась именно в текстуализации (текстоморфности), из которой затем словно выкристаллизовывались визуальные объекты и инсталляции. И если текст, комментарий, объяснение, диалог, полилог были результатом акций, проводившихся «Коллективными действиями», или сопутствовали как дополнительная, хотя и важная часть альбомов и картин Кабакова и Пивоварова, то у медгерменевтов словесный ряд представлял стержень, на котором крепилась вся их поэтика. Сегодня, почти тридцать лет спустя, каждый из ее членов продолжает свою артистическую работу: Павел Пепперштейн регулярно выставляет свои супрематическо-футурологические работы, публикует утопическо-психоделические рассказы и повести, снимает фильмы; Сергей Ануфриев работает в духе паттернизма, возвращаясь к визуальным первоэлементам и нарративу в живописи; Юрий Лейдерман продолжает писать рассказы, в какой-то мере «прощаясь» с концептуализмом[721]721
  Имеется в виду выставка Ю. Лейдермана «Песня „Товарищ“», состоявшаяся в киевской галерее «Vozdvizhenka Arts House» в ноябре 2015 года.


[Закрыть]: «Так или иначе, во имя всего „самого светлого и настоящего“ мы бесконечно обречены перечеркивать событие им же самим. Перечеркивать историю, чтобы она оставалась Историей, а не превращалась в предательство или товар. Как я, скажем, перечеркиваю Илью Кабакова, чтобы он оставался для меня великим художником, а не конформистом и путинским лауреатом. Перечеркиваю „Коллективные Действия“, „Медгерменевтику“, Московский Концептуализм, чтобы они оставались новаторским искусством, а не архивным экспортным лейблом, наподобие русского балета. Перечеркиваю часть собственной биографии, чтобы она оставалась личным событием, а не послужным списком»[722]722
  Лейдерман Ю. Песня «Товарищ». НIГIЛIСТ Продуктивна Руйнацiя (http://www.nihilist.li/2015/11/22/pesnya-tovarishh/).


[Закрыть]. Однако художественные произведения Инспекции «Медицинская герменевтика» выставляются и по сей день[723]723
  Выставка «Труба, или Аллея долголетия» состоялась в 2012 году в галерее «Риджина» в Москве. Эту инсталляцию Павел Пепперштейн и Сергей Ануфриев создали в рамках группы «Медицинская герменевтика» в 1995 году и подготовили к пражской выставке «Полет, уход, исчезновение». В течение двух десятилетий инсталляция «Труба или Аллея долголетия» участвовала в выставках в Германии, Чехии и Швейцарии, но в Москве была впервые выставлена в 2012 году.


[Закрыть], а их многочисленные беседы, записанные на пятьдесят аудиокассет, наконец расшифрованы и опубликованы в двухтомнике «Пустотный канон» в 2014 году.

Сведения об авторах

Андрей Арьев – историк литературы, эссеист, окончил филологический факультета Ленинградского университета. С 1984 года – член Союза писателей СССР, с 1992 – главный редактор журнала «Звезда». Автор более 400 печатных работ. Область интересов – русская культура XIX–XXI веков. Составитель, комментатор и автор статей к различным изданиям сочинений Сергея Довлатова. В 2000-м выпустил книгу о феномене царскосельской поэзии «Царская ветка». Автор ряда статей о творчестве Владимира Набокова, книг «Жизнь Георгия Иванова. Документальное повествование» (2009), «За медленным и золотым орлом: О петербургской поэзии» (2018). Составитель, комментатор и автор вступительных статей к изданным в «Новой библиотеке поэта» книгам: Георгий Иванов «Стихотворения» (2005; 2010, 2-е изд.), «Царскосельская антология» (2016).

Томаш Гланц – закончил философский факультет Карлова университета в Праге. В 1994–1996 годы учился в докторантуре Констанцского университета. В 2002–2003 годы возглавлял Институт славистики и Восточной Европы Карлова университета в Праге. В 2006–2007 годы – директор Чешского культурного центра в Москве. В 2007–2010 – научный сотрудник Исследовательского центра Восточной Европы Бременского университета. В 2011–2015 – приглашенный профессор в берлинском университете им. Гумбольдта и в базельском университете (Швейцария). В настоящее время – преподаватель Цюрихского университета. Автор книг по русской культуре и литературоведению; также занимается историей славянской мысли, эстетикой авангарда, неофициальной и современной культурой.

Томас Гроб – швейцарский филолог и историк культуры, профессор, руководитель Славянского семинара университета Базель (Швейцария), вице-ректор университета Базель по учебной работе. Сфера научных интересов: русская, польская и чешская литературы, сравнительное литературоведение, романтизм, авангард, литературная фантастика, культурология империй. Автор монографий: «Недетская детскость Даниила Хармса» (1994); «Русский постромантизм» (2017).

Надежда Григорьева – кандидат филологических и доктор философских наук, преподаватель университета Тюбинген (Германия). Автор работ по истории, философии и теории литературы и культуры. Монографии: «Anima laborans. Писатель и труд в России 1920–30-х гг.» (2005), «Человечное, бесчеловечное: Радикальная антропология в философии, литературе и кино конца 1920-х – 1950-х гг.» (2012).

Александр Жолковский – филолог, прозаик. Окончил филфак МГУ (1959), работал в области структурной и компьютерной лингвистики и африканистики. Эмигрировал в США (1979), профессор Корнельского университета (1980–1983) и Университета Южной Калифорнии (с 1983 года). Автор трех десятков книг и трех сотен статей по литературоведению и нескольких сборников мемуарных виньеток. Среди последних книг: «Поэтика за чайным столом и другие разборы» (М.: НЛО, 2014); «Ex ungue leonem: Детские рассказы Л. Толстого и поэтика выразительности» (совместно с покойным Ю.К. Щегловым, М: НЛО, 2016); «Выбранные места, или Сюжеты разных лет» (М.: КоЛибри, 2016). Вебсайты: http://www-bcf.usc.edu/~alik/alik.htm; https://dornsife.usc.edu/alexander-zholkovsky/.

Сергей Зенкин – филолог, историк идей, переводчик теоретической литературы. Работает в Российском государственном гуманитарном университете (Москва) и Высшей школе экономики (Санкт-Петербург), доктор филологических наук. Автор книг: «Работы по французской литературе» (1998), «Французский романтизм и идея культуры» (2002), «Работы о теории» (2012), «Небожественное сакральное» (2012), «Cinq lectures de Roland Barthes» (2017), «Теория литературы: проблемы и результаты» (2018), «La Forme et l’énergie: L’esthétique du formalisme russe» (2018). Постоянный автор журнала «Новое литературное обозрение».

Корнелия Ичин – профессор филологического факультета Белградского университета. Кандидатская диссертация «Цикл „К синей звезде“ Николая Гумилева» (1993), докторская «Драматургия Льва Лунца» (1999). Автор 7 книг и более 150 научных статей (в основном написанных на русском языке). Последняя книга: «Авангардный взрыв» (СПб.: Изд. Европейского университета, 2016). Редактор более 25 сборников научных трудов на русском языке. Главный редактор славистического журнала «Зборник Матице српске на славистику» (с 2013 года). Организовала 20 международных научных конференций, посвященных русскому авангарду и русскому Серебряному веку. Переводчик русской поэзии и прозы на сербский язык.

Сведения об авторах

Илья Калинин – доцент факультета свободных искусств и наук Санкт-Петербургского государственного университета; филолог, историк культуры. Главный редактор журнала «Неприкосновенный запас. Дебаты о политике и культуре» (Москва, издательство «Новое литературное обозрение»). Защитил диссертацию по теме: «Русская литературная утопия 18–20 веков: поэтика и философия жанра» (С-Петербургский государственный университет, 2002). Научные интересы: ранняя советская интеллектуальная и культурная история, а также культурная политика и политики идентичности в современной России. Автор полутора сотен статей, переведенных на 14 языков и опубликованных в журналах: «Ab Imperio», «Baltic Worlds», «Osteuropa», «Sign Systems Studies», «Social Sciences», «Russian Literature», «Russian review», «Russian Studies in Literature», «Slavonica», «Wiener Slawistischer Almanach», «Новое литературное обозрение», «Неприкосновенный запас», «Транслит» и др. Является ответственным редактором Собрания сочинений В.Б. Шкловского. В следующем году в издательстве «Новое литературное обозрение» выйдет его книга «История как искусство членораздельности. Русские формалисты и революция».

Елена Кусовац – доктор филологических наук, преподаватель русской литературы XX века на филологическом факультете Белградского университета, исследователь русского авангарда и московского концептуализма, литературный переводчик с русского на сербский язык. Публиковалась в сборниках «Хармс-Авангард, Авангард и идеология», «Искусство супрематизма» и других, а также в журналах: «Russian Literature», «Slavic Almanach», «Искусствознание», «Зборник Матице српске за славистику».

Ренате Лахманн – немецкий филолог и историк культуры, профессор университета Констанц (Германия), член Гейдельбергской академии наук. С 1969 по 1978 гг. возглавляла кафедру славистики в Рурском университете (Бохум, Германия). С 1978 по 2001 гг. возглавляла кафедру славистики в университете Констанц. В 1980—90-е годы – участница исследовательской группы «Поэтика и герменевтика». Сфера научных интересов: теория литературы, риторика, интертекстуальность, память, фантастика, семиотика культуры. Монографии: «Память и литература» (1990); «Демонтаж красноречия. Риторическая традиция и понятие поэтического» (1994); «Дискурсы фантастического» (2002); «Лагерь и литература» (2019).

Ян Левченко – PhD, профессор Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» (Москва). Окончил Тартуский университет (Эстония), защитил там же диссертацию о русских формалистах. Соавтор «Материалов к словарю Тартуско-Московской семиотической школы» (1999), автор книги «Другая наука. Русские формалисты в поисках биографии» (2012). Критик, публицист, автор публичных лекций и редактор сетевых образовательных проектов.

Марк Липовецкий – филолог и критик, профессор Колумбийского университета (Нью-Йорк), доктор филологических наук. Автор девяти книг и более чем сотни статей. Наиболее известен своими публикациями о русском постмодернизме – книгами «Русский постмодернизм: Очерки исторической поэтики» (1997, номинировалась на Малого Букера); «Russian Postmodernist Fiction: Dialog with Chaos» (1999); «Паралогии: Трансформации (пост)модернистского дискурса в русской культуре 1920-х – 2000-х годов» (2008, шорт-лист премии Андрея Белого); «Перформансы насилия: Литературные и театральные эксперименты новой русской драмы» (в соавторстве с Б. Боймерс, по-английски – 2009, по-русски – 2012); «Postmodern Crises: From Lolita to Pussy Riot» (2017). В 2011-м вышла книга, посвященная фигуре трикстера как центральному тропу советской и постсоветской культуры – «Charms of the Cynical Reason: The Trickster Trope in Soviet and Post-Soviet Culture». В соавторстве с Н.Л. Лейдерманом написал двухтомную историю послевоенной русской литературы (первое изд. 2001, пять переизданий). Соредактор многих коллективных монографий и сборников научных статей. В 2014-м получил премию Американской ассоциации преподавателей славянских и восточноевропейских языков за выдающийся вклад в науку.

Аркадий Недель – доктор философии, приглашенный профессор в университете Ка Фоскари (Венеция), приглашенный профессор в университете Перадения и Буддийско-Палийском университете (Канди и Коломбо, Шри Ланка). Автор книг и статей по философии и истории литературы.

Риккардо Николози – профессор, заведующий кафедрой славянской филологии факультета языкознания и литературоведения Мюнхенского университета Людвига-Максимилиана. Автор книг: «Петербургский панегирик XVIII века. Миф – идеология – риторика» (М., 2009); «Вырождение. Литература и психиатрия в русской культуре конца XIX века» (М., 2019).

Лада Панова – кандидат филологических наук, Visiting Assistant Researcher (UCLA), автор монографий: «“Мир”, “пространство”, “время” в поэзии Осипа Мандельштама» (М.: Языки славянской культуры, 2003), «Русский Египет. Александрийская поэтика Михаила Кузмина» (М.: Водолей, Прогресс-Плеяда, 2006), «Мнимое сиротство: Хлебников и Хармс в контексте русского и европейского модернизма» (М.: Изд-во ВШЭ, 2017; 2-е изд. 2018) и «Итальянясь, русея: Данте и Петрарка в художественном дискурсе Серебряного века от символистов до Мандельштама» (М.: РГГУ, 2019), и почти сотни статей по литературоведению и лингвистической семантике; редактор-составитель двуязычного сборника «The Many Facets of Mikhail Kuzmin / Кузмин многогранный» (2011).

Станислав Савицкий – доцент кафедры междисциплинарных исследований и практик в области искусств, руководитель Центра современного искусства, кандидат искусствоведения, Ph.D. Автор книг «Андеграунд» (М.: НЛО, 2002), «Записки кочевников» (М.: НЛО, 2009), «Взгляд на петербургское искусство 2000-х гг.» (СПб: Петрополис, 2011), «Частный человек: Л.Я. Гинзбург в конце 1920-х и начале 1930-х гг.» (СПб: Изд-во Европейского универитета, 2013), «Самоучитель прогулок» (М.: НЛО, 2014). Эксперт Фонда современного искусства «Про Арте», преподаватель Европейского университета в Санкт-Петербурге. Область научных интересов: история и теория авангарда, интеллектуальная история садов и парков, русско-французские культурные связи XIX–XX веков, неофициальные сообщества, современное искусство.

Сюзанна Франк – славист, филолог, историк культуры. Профессор Гумбольдтовского университета (Берлин). С 2010 года возглавляет программу Восточнославянских литератур и культур. Сфера научных интересов связана с историей и современным состоянием литератур на постимперском пространстве, историей формирования культурной памяти и политики культурного наследия, а также геопоэтикой. Среди последних публикаций под ее редакцией выходят сборники: «Bildformeln. Visuelle Erinnerungskulturen in Osteuropa» (Bielefeld 2018), «Arctic archives. Ice, memory, and entropy» (Bielefeld 2018).

Дирк Уффельманн – учился на факультетах славистики и германистики в Тюбингене, Вене, Варшаве и Констанце. В 1999 году защитил кандидатскую диссертацию в Констанце, в 2005 г. докторскую – в Бремене. Преподавал в Бремене, Эрфурте и Эдинбурге; в рамках научных грантов работал в Бергене, Каламазу, Кембридже, Мюнхене и Такоме. В настоящее время является заведующим кафедрой славянских культур и литератур университета г. Пассау. С 2011 по 2014 г. был вице-президентом по учебной работе. В настоящее время является вице-президентом Союза немецких славистов. Основные направления научной работы – история русской, польской, чешской, украинской и словацкой литературы, философии и религии, а также тема миграции, маскулинности и исследования интернета. Автор книг «Die russische Kulturosophie» [Русская культурософия] (1999), «Der erniedrigte Christus – Metaphern und Metonymien in der russischen und sowjetischen Kultur und Literatur» [Униженный Христос – метафоры и метонимии в русской и советской культуре и литературе] (2010). При его участии в качестве соредактора вышли сборники «Orte des Denkens. Neue Russische Philosophie» [Места мысли. Новая русская философия] (1995), «Kultur als Übersetzung» [Культура как перевод] (1999), «Немецкое философское литературоведение наших дней» (2001), «Ускользающий контекст: русская философия в ХХ веке» (2002), «Religion und Rhetorik» [Религия и риторика] (2007), «Contemporary Polish Migrant Culture and Literature in Germany, Ireland and the UK» [Современная культура и литература польских мигрантов в Германии, Ирландии и Великобритании] (2011), «Там, внутри: практики внутренней колонизации в культурной истории России» (2012), «Vladimir Sorokin’s Languages» [Языки Владимира Сорокина] (2013), «Digital Mnemonics» [Цифровая мнемоника] (2014), «Polnisch-osmanische Verflechtungen» [Польско-османские переплетения] (2016), «Postcolonial Slavic Literatures After Communism» [Постколониальные славянские литературы посткоммунистического периода] (2016), «“Divide et impera”: The Lisbon Conference of 1988» [Лиссабонская конференция 1988 г.] и «Umsiedlung, Vertreibung, Wiedergewinnung? Postkoloniale Perspektiven auf deutsche, polnische und tschechische Literatur über den erzwungenen Bevölkerungstransfer der Jahre 1944 bis 1950» [Переселение, изгнание, возвращение? Постколониальный взгляд на немецкую, польскую и чешскую литературу о принудительном перемещении населения в 1944–1950 гг.] (2017). Является членом редакционной коллегии журнала «Zeitschrift für Slavische Philologie» и со-основателем книжных серий «Postcolonial Perspectives on Eastern Europe» и «Polonistik im Kontext».

Оге Ханзен-Лёве – занимался славистикой и византологией в Венском университете. Диссертация о русском формализме (Вена, 1978, Москва, 2001). Вторая докторская защищена в Вене и посвящена мифопоэзии русского символизма (вышла в 3 томах в Вене в 1989, 2003, 2014 гг.; в 2 томах в СПб. в 1999, 2003 гг.). С 1987-го по 2013-й – заведующий кафедрой славистики в Мюнхенском университете. С 1999 года член Австрийской Академии наук в Вене. Основатель и издатель журнала «Wiener Slawistischer Almanach» (c 1978). Последние книги: «О теоретических текстах Казимира Малевича» (Мюнхен, 2004), «О концептах русского авангарда» (Франкфурт-на-Майне, 2005), «Русский неопримитивизм» (Падерборн, 2016), «Интермедиальность в русской культуре» (М., 2016). Автор многочисленных статей о проблемах мифопоэтики, психопоэтики, интермедиальности, о соотношении религии и литературы, о типологии и периодизации русской литературы.

Шамма Шахадат – немецкий филолог и историк культуры, профессор, руководитель Славянского семинара университета Тюбинген (Германия), член Гейдельбергской академии наук. Автор многочисленных работ по истории и теории литературы и культуры. Сфера научных интересов: русская и польская литературы, литература и философия, семиотика культуры, гендерные исследования, история и теория кино. Монографии: «Интертекстуальность и эпохальная поэтика в драмах Александра Блока» (1995); «Искусство жизни: Жизнь как предмет эстетического отношения в русской культуре ХVI – ХХ веков» (2004).