Текст книги "Призвание – писатель. Том 3"

– Чи кушать, чи радио слушать. Што вам рассказывать. Я в штрафбате ошивался, у Рокоссовского воевал. Схлопочешь ранение, проваляешься в госпитале, оттуда на передовую. А там что-нибудь набедокуришь, смотришь – опять загремел в штрафбат. Вот так и пробедокурил войну. Бросали нас в самое пекло, как псов. Глаза водкой зальёшь, пасть оскалишь – и пошёл в бога мать перемать на пули, всё тебе трын-трава. А немец огнём косит нас, как траву. На пушечное мясо отправляли в штрафбат за малейшие шалости. А я был шаловливым, доблестные воеводы затыкали нами прорванную оборону, что дыру ветошью. Победу нашими костями мостили мудрые рукоуморители.

– Матюха, а на войне как: кто больше убьёт, тому больше и медалей вешают? Ты много немцев-то убил? – спросил кто-то из дружков.

– А кто их знает, кто их считал… что наших, что ихних, не до счёту было. Зверели все. А зверь есть зверь, он что, считает? Ему лишь бы убить.

От безделья Лытков опух, и жизнь в доме не сахаром стала. Биться с врагом да в окопах вшей кормить – тяжкое испытание. Биться с собой да с бабой – испытание для Лыткова непреодолимое.

– Хватит гоголем ходить, лоботрясничать, иди на шахту устраивайся! – погнала Маруся вновь мужа на работу.

Начальство смотрело на Лыткова с недоверием и решило этот вопрос переложить на коллектив. В раскомандировке шахты открыли собрание. Председательствующий огласил вопрос о приёме на работу Лыткова.

– Кто желает выступить по этому вопросу?

Тянет руку шахтёр Хархуллин. Дали выступить.

Хархуллин, прокашлявшись, вдохновенно начал:

– Я товарищ Лыткова знаю, как своя пять пальца, работал я с ним. Он человек не плохой и не хороший. А работать он может. Хочет – два норма берёт, хочет – ни одна не берёт. Слышал я, что у него баба старый, верно – старый, видел я его на остановке, но ничего, жить можно.

– Ты чего, Хархуллин, предлагаешь? – не стерпел председательствующий.

– А я предлагаю – его можно принять, а можно и уволить.

Хохотом взорвалась раскомандировка.

– Вот кобель, а говорил: «Я тебя обожаю, Матюха», – бормотал, переминаясь, стоя перед собранием Лытков.

Пришёл он домой ни с чем. «Люди, людишки, как кровожадное вороньё: учуют лёгкую добычу и клюют до белых косточек», – с горечью вспомнились ему людские пакости. То рабочую куртку, снятую во время работы в лаве, прибьют к стойке. То рукава отрежут у неё. То вытащат из кармана куртки тормо-зок с харчами и подложат дохлую крысу. То из фляжки воду выльют, и напиться нечем, а жажда при работе страшнее голода.

Пришлось Лыткову на шахте поставить крест.

И вновь пошли шабашки, пьянки. Теперь ситуацию решил взять в свои руки Толька, он стал ощущать себя хозяином в доме. Под нос Матюхе кулаком тычет, нет-нет да и приложит.

И как-то с дружками сильно побили его. Отлежавшись, Лытков ушёл из дома. По бродяге-шалопаю Маруся стала скучать. Чего-то ей не хватает в жизни. Наказала Тольке с дружками прознать о Матюхе, где его чёрт носит.

И пронюхали они, что он живёт с одинокой бабёнкой в соседней деревне. А Лытков скучно живёт, тоскует по хорошей жизни. «Как люди умеют складно жить? А у меня всё карусель да карусель».

Поздним вечером нагрянули в ту деревню Маруся со старшим сыном Толькой и с двумя здоровенными лбами. Бойко стучится Маруся в дверь.

– Открывайте.

– Кто? – глухо донеслось из хибарки.

– Жена законная, вот кто! – задорно, со смехом, ответила Маруся.

Показалась в окне женская голова и вскоре исчезла. Выглянул с испуганным лицом и сам Лытков, и вскоре тоже исчез. Ещё громче стала стучать и приговаривать Маруся, но дверь никто не открывал. Тогда парни, взломав дверь, проникли в сенцы. Раздался изнутри дома бабий рёв. Но подвыпившие ребята, не обращая внимания, весело взломали дверь в избу.

Попав внутрь, они увидели ревущую испуганную женщину. Лыткова не было видно.

– Ищите его! – скомандовала Маруся, а сама принялась отчитывать бабёнку:

– Ты что же, отбила у меня законного мужа и воешь?.. Ребёнка оставила без отца и думаешь – ладно?! Не вой, Москва слезам не верит. Я больше тебя плакала, пока вы здесь хахаля разводили да хиханьки-хаханьки! На вот тебе, на! – и она принялась теребить женщину за волосы.

А тем временем Толька с помощниками отыскали Матюху. Он завернулся в шубу и лежал на печи среди тряпья. Волоком его стянули с печи, и разгорячённая Маруся с кулаками наскочила на него и стала бить по чему попало: «Вот тебе, кобель бессовестный, вот!..»

У Лыткова из разбитого носа хлынула кровь. Обессилев от ярости, Маруся опустилась на лавку и, причитая и всхлипывая, краешком платка утирала слёзы.

– Ишь, прижились здесь, два голубка. А ну давай вставай, развалился! – закричала она на Матюху.

Дюжие ребята встряхнули его, поставили на ноги. От побоев Лытков словно опьянел.

– Умывайся, и поедем домой! – угрожающе закричала Маруся.

– Маруся, я боюсь… убьёте меня.

– Боишься?! А сына изладить не боялся?.. А по бабам бегать, как сивый мерин, да озорничать не боишься?.. А тут вдруг испугался! Нет, субчик, ты не на ту нарвался. Я из тебя дурь вышибу. Всю жизнь ты безобразничаешь. Давай сматывай манатки – и домой, там у нас ещё будет с тобой разговор!

Обмякшего и оробевшего до безволия Лыткова запихнули в такси и укатили от развороченного дома.

Теперь Лытков чувствует себя подневольным. В нём полным хозяином властвует безволие. Трезвости не помнит, бражничает беспробудно. Ночь поселилась в душе, сердце омертвело, в жилах течёт холод. Бражничают с ним вместе и Маруся, и Толька, и дружно Лыткова грызут.

В очередном пьяном угаре Толька стал куражиться над Лытковым:

– Ну, Матюха, пришло время свести тебе счёты с жизнью. Ты, сволочь позорная, не живёшь, а жизнь поганишь.

Лытков побледнел, нижняя губа задрожала.

– Ты что, что ты, Толик! – робея, Лытков отступил к стенке. Хмель слетел, глаза заполнились страхом.

– Помнишь, как ты меня, пацана, бил? – Толька угрожающе наседал. Кулаком он ударил по голове Лыткова, тот покорно сел на пол. В глазах пошли круги.

Рассвирепевший Толька накинул на шею Лыткову верёвку и стал его подвешивать к потолку на крюк. Лытков хрипел и становился синим. Заглянули в летнюю кухню захмелевшие Толькины дружки и под хохот увели разгорячённого Тольку. Верёвка от содроганий оборвалась, и полуживой Лытков свалился на пол.

После этого Лыткова не стало в посёлке, и никто не знал, где он и что с ним.

Жизнь шла своим чередом, много воды утекло.

Лежит Лытков на траве и смотрит, как лошади пасутся, щипая травку. Забился он в глухую деревню, работает конюхом и живёт больным в конюшне. Он с детства любил лошадей. Среди них он чувствовал себя человеком. Лошади лучше, чем люди. Тех он стал бояться.

А хотелось ему, чтоб его люди любили.

Подошёл к нему паренёк.

– Ну, наконец, едва нашёл тебя.

В пареньке Лытков признал своего сына.

– Вот и свиделись… – вымолвил Лытков.

Они вошли в конюшню. Отец угостил сына чем мог. Тот известил отца, что мать живёт с другим мужиком, пьют и дерутся.

Посадил Лытков сына на коня верхом покататься. Сын катается, а у Лыткова тепло на сердце. И захотелось покатать на лошадях не только сына, но и внуков.

На прощание Лытков вышел на дорогу, чтоб проводить сына на станцию.

– Отец, как тебя зовут по-настоящему? – спросил его парень.

Стал припоминать Лытков, как его звать, и не может вспомнить. Запамятовал своё имя!

Он молча смотрел вслед уходящему по дороге сыну.

– Сын, сын, меня зовут Андрей, Андрей!.. – плача закричал Лытков.

Светлана Рябинина

Родилась в 1973 году. В связи с переездами за время учёбы сменила несколько школ.

Побывала с семьей во всех уголках Советского Союза. Мои родители – истинные патриоты своей Родины. Папа – поэт, имеет несколько литературных сайтов. Псевдоним – Дед Пахом.

С самого детства в доме всегда была творческая, тёплая и дружеская атмосфера. С седьмого класса вела драматический кружок, сценарии для которого писала сама.

Дочка пошла по стопам моего отца – пишет стихи.

Печатаюсь под псевдонимом «Фотиния».

Я не Иван. Дети
(отрывок из повести)

…Святозара, проснувшись, лежала с закрытыми глазами и прислушивалась.

Что ее разбудило? Холод? Конечно, она снова замерзла, но это не то… Тогда что? И снова тревога нахлынула на нее, окатив волной холода всю до самых пальцев на ногах.

Ей было знакомо это состояние – что-то приближалось, она это чувствовала.

И снова вопрос – где она сейчас? Услышав разговор, поняла: дружинники, ее охрана, здесь, и пазл сразу сложился. Но вставать она не торопилась, впрочем, как и говорить: стала вслушиваться в разговор.

– Она, конечно, княжна, да больно странная… Опять же, чего от всех хорониться? Платье мужское надела… Ох, не нравится мне это!

– Да и взялась откуда?

– А князь ей доверяет… Может сами ее здесь… Ну, князюшке скажем – мол, напали хазары, не смогли уберечь. Чего там? Девка ведь, вот коли б наследник, а так? А еще лучше – скажем: сгинула неизвестно где и как!

– Как это?

– Вот тут была – и нет ее! Что скажешь?

– Голова надоела? Да и князь ей не просто доверяет – он ей что-то поручал… Ведь не просто так скитаемся, бегаем, хоронимся. И грамота у ней какая-то.

– ?!

– Она ее никому не то что в руки – глазом смотреть не дает!

– А ты откуда знаешь?

– Видел краешек… Когда переодевалась.

– Да ты что?!

– Тихо ты! Разбудишь – она и спит чутко. Я порой думаю, вовсе не спит… А грамоту видел в верхней одежде, когда переболокалась в мужскую одёжу. Не голой же? Я после, как хоронил ту женскую, всю обшарил – нет ничего! Да и эту так как смог – больше не видел. Вот только точно знаю: есть у ней грамота! Эх, кабы узнать, что в ней?

– А лучше забрать! Да свести куда следует!

– Да ты никак лазутчик?!

– Да ты что?! Не-е… Вот только с другой стороны посмотри… Посмотри, што деется? Что назревает? Олег замыслил не по себе шапку.

Второй резко обернулся:

– Дурное замыслил?! А не боишься, что я тебя сам здесь и порешу?! Потом перед Олегом и отчитаюсь.

– А потом как с ней одной? Да и Олег по головке не погладит за самоуправство.

– Ишь ты, обо мне забеспокоился? Ладно! Но учти – последний раз терплю подобные речи! А перед Олегом сам отвечу!

Святозара слышала уже не в первый раз подобное и понимала – еще чуть-чуть… и защищаться придется уже от «охраны»… Правда, и ехать осталось уже совсем немного. Она их не боялась: знала, что справится, однако терять зря силы не хотелось, тем более поднимать руки на своих же.

Она встала и направилась к костру. Конечно, все сразу смолкли.

– Княже, лебедь ты наша, что ж вы не спите? Как утром поедете?

– Как всегда. Замерзла я. А поедем сейчас!

– Да как же это? Ночь ведь, не ровен час…

Святозара посмотрела на него пристально и спросила:

– Неужто боишься, кто бы до меня вперед тебя не добрался?

– Да что ты, княженка! Откуда речи такие? Али сон какой?

– Может, и сон. Только хватит часа на сборы, и с Богом! К вечеру, коли Бог даст, будем ужо на месте!.. Вещи лишние здесь под дубом и схороним – налегке пойдем…

* * *

Кира проснулась вся в поту в своей кровати.

Ну слава богу! Это лишь сон! Однако какой яркий!

Она хорошо помнила те события, а также то, что было потом. И главное – то щемящее чувство тревоги, зародившееся во сне, ее так и не отпустило!

Она встала. Прошла на кухню и вскипятила чайник. Сделала себе чай и стала его пить с медом. «Надо же… Так свыклась в то время с этим именем, что откликалась на него до сих пор! А может, это пришло время?»

Последнюю мысль Кира попыталась от себя отогнать как можно дальше. Всё уговаривала себя и повторяла как мантру: «Нет, еще рано, я ошиблась!..»

Очнулась она лишь от прикосновения дочери: та обняла ее за плечи.

– Мам, ты чего? Вообще спать ложилась?

От неожиданности Кира вздрогнула и сильно сжала чашку руками.

– Это ты? Со мной все хорошо, просто пила чай и задумалась. Почему сама не спишь?

– Да я уже в институт встала.

Посмотрев на время, Кира поняла: ночь закончилась. Быстро встала и стала готовить завтрак.

– Сейчас завтрак сделаю… Омлет будешь?

– Мам, да зачем? Я уже одеваюсь. А у тебя сегодня как? Может, ляжешь поспать?

– Нет, нет. Мне сегодня к десяти. Да и выспаться я успела.

– Мам, ну зачем так много работать? Наверняка ведь по работе что-нибудь думала…

– Так, ладно! Садись за стол – все готово.

Дочка быстро убежала в институт. А вот Кира никак не могла сосредоточиться. У нее весь день все валилось из рук.

Не выдержав, Кира после обеда ушла с работы. Поехала за водой в ландшафтный заказник на родник «Холодный».

Здесь всегда есть народ – одно из трех лучших мест «благой» воды, поэтому на одинокую женщину, набирающую воду из родника, никто не обратил внимания. Ну стоит, о чем-то думает… мало ли? Однако было в ней и кое-что иное – выражение лица. И уж совсем выбивающееся из общего поведение: она сняла с себя браслет и бросила в воду. Казалось бы, ну надоел, может, чей-то подарок, кто стал вдруг чужим и далеким – бывает!

Вот только браслет не просто упал на дно – он сразу стал уходить в грунт, словно кто-то его тянет вниз, под землю, как огромный магнит притягивает к себе металл. И уж вовсе непонятны ее слова, перед тем как бросить в воду: «БЕРЕГИ ИХ! УМОЛЯЮ!»

Впрочем, подмечать странности было некому – все были заняты собой.

А Кира набрала воды и отправилась домой. Она хотела приготовить что-нибудь особенное.

Стало ли ей лучше? – этого никто бы не понял, даже специально наблюдая за ней: она не из тех, чьи эмоции отражаются на лице, их нельзя было прочесть.

… – Мам, я дома! М-мм, как вкусно пахнет!

Дочка, едва успев раздеться, вбежала в кухню.

– Мам! Это же уйму времени у тебя заняло! Зачем?

– Разве не нравится? Вроде раньше любила.

– Да ты что? Не просто люблю – ОБОЖАЮ! У меня сейчас от запахов слюнки побегут! Однако сколько на это все нужно времени! С ума сойти!

Кира рассмеялась:

– Иди мой руки, уже готово. Сейчас на стол накрою…

Они сели обедать. Дочка ела с большим аппетитом, а Кира не столько ела, сколько печально смотрела на дочь.

Дочка, почувствовав ее взгляд, подняла глаза:

– Мам, что-то случилось? Почему так смотришь?

– Тебе показалось. Еще хочешь?

– Ой, нет! Я уже не просто наелась, а объелась.

Смеется.

– Как волк на свадьбе из мультфильма?

– Почти, только что нет желания петь.

Кира взяла со стола посуду поставить в мойку.

– Мам, оставь. Я сама вымою. А, кстати. У тебя ведь были где-то записи о нашей родословной?

В это время у Киры задрожали руки, и она выронила посуду. Покачнулась и, чтобы не упасть, оперлась о стол.

Дочка с испугом подскочила к ней:

– Мам, тебе плохо? Что с тобой? Может, «скорую»?

Кира медленно села на стул, пытаясь унять дрожь:

– Нет, дочка… всё так, как должно быть. Круг замкнулся.

– Мам, ты о чем?

– Прости. Видимо, действительно плохо спала – чуть-чуть голова закружилась.

– А еще все это готовила! Зачем? Я сама прекрасно могла приготовить! Может, ляжешь?

– Нет, нет. Уже все прошло. Ты что-то говорила о родословной… зачем тебе?

– С тобой точно все хорошо?

– Говорю же, все нормально.

– Ну смотри сама, а то легла бы.

– Ты проигнорировала мой вопрос.

– А!.. Так нам сегодня в институте сказали написать свою родословную, насколько сможем. Вот я и вспомнила – у нас же где-то было?

– Сейчас принесу, подожди здесь.

Кира вышла в кабинет и вскоре принесла огромную коробку:

– Вот здесь всё, что я смогла собрать…

– Ничего себе!.. Да тут уже готовое разбирать месяц, не меньше! Ничего себе…

– А вам что, срочно? Впрочем, здесь все упорядочено по фамилиям и веткам: вот Вяземские, здесь Сибиряковы, Мамаевы и Борисовы… А это то, что раньше тебя впечатлило больше всего – княжна, ведущая свое родство от Рюриковичей.

– Ну, допустим, Сибиряковых я помню… Были одними из самых влиятельных и богатых родов Сибири, а их родоначальником был Афанасий, крестьянин Устюжской провинции Архангелогородской губернии.

– Да, точно. Однако Сибиряковы, хоть и являются известными и сделали огромное количество дел как в Иркутске, так и по всей Сибири, Москве и Санкт-Петербурге, всё же не самые древние из наших предков. Вот эти имеют историю гораздо больше, по крайней мере я их «откопала» поглубже… на несколько веков. Вот, смотри сама!

– Ух ты! А я и не подозревала!

– Однако мы с тобой проговорили всю ночь – как в институт пойдешь?

– Мам, я ж твоя дочь, не впервой, подумаешь! Да и пар сегодня мало. Успею освободиться уже к трем часам. Вот только ты-то как?

– А я вчера взяла отгулы до понедельника.

– Вот и прекрасно! Хоть отоспись! Ну ладно, я побежала!

Однако днем Кира спать не ложилась – сна не было. Вместо этого она собрала странный пакет из вещей и пошла в церковь.

На входе в храм увидела знакомого священника. Тот лишь по одному взгляду на нее все понял. Обнял ее и отвел к себе.

– Лёш…

– Что, пришло время?..

Кира не ответила. Лишь кивнула и расплакалась.

– Слушай, может, ошиблась? Рано еще! Ты себя не терзай. И так вся извелась за эти годы. Сама знаешь – сердце материнское подсказывает, ведь так? Да и я накануне сон видел. Все сходится.

Кира развела руками:

– Но, Алексей!

– А вот пакет зря собрала: знаешь ведь – нельзя это… Все равно ничего не выйдет!

– Может, тогда я сама? Вместо них? – и в глазах ее затеплилась надежда.

Батюшка даже рассмеялся.

– Ты знаешь правила, пустой разговор. Лучше помолись да свечи поставь. И надейся. Молитва, надежда матери, – это очень сильное подспорье. К тому же… мы там тоже будем.

– Но мы же там даже младше их!

– Теперь уже ничего нельзя сделать, если нарушить – хуже будет! – махнул рукой. – Ну что я тебе это говорю? – ты и сама все знаешь. Ты ж сильная, возьми себя в руки!

– Могу, сильная… только если меня касается, а тут как?!

Кира плакала навзрыд, не замечая никого и ничего. Очень нескоро смогла взять себя в руки и успокоиться. Алексей ей не мешал, лишь спокойно ждал окончания «водопада».

– Спасибо, братишка, я в норме.

– Сама собралась? Вот и ладно.

– Да я с тобой хоть выговорилась. К кому с этим еще пойдешь?

– Ну все. Будет. Так и предстанешь перед дочкой – вся зареванная? Как ей объяснять будешь?

– Ты прав. Нужно идти, спасибо.

Взяла пакет и протянула брату:

– А это раздай прихожанам.

– Иди с Богом, все будет хорошо.

Выйдя из монастыря, Кира посмотрела на часы – уже два! Ой… Скоро дочь придет домой! А ведь еще себя привести в порядок надо… И правда – разревелась, вдруг еще кто увидит!

Бегом побежала домой. Только-только успела принять душ и привести себя в порядок.

За столом дочка вдруг сказала:

– Мам, знаешь, у нас завтра выходные, и мы решили съездить на шашлыки.

– Кто «мы»?

– Ну, наша компания.

– Все вместе?

– Ну да: я, Лёлик, Никола, Артур, даже Юра в увольнительной будет!

Кира вздрогнула.

– Ну вот и всё!

– Мам, ты о чем сейчас? Ты какая-то странная… Что с тобой?

Кира медленно подняла взгляд на дочку и стала смотреть на нее так, будто пыталась запомнить ее всю до мелочей. Потом закрыла глаза, словно пытаясь сфотографировать и отпечатать снимки. Покачала головой.

– Всё нормально. К сожалению, я не могу пойти с вами.

– Почему?.. Мы ж с тобой как подружки, всё супер! Правда, пойдем, а?..

– Нет, прости. В ЭТОТ РАЗ Я НЕ МОГУ! – И добавила:

– Я люблю тебя, моя умница.

– Да что случилось?! Может, с тобой что-то?

Кира рассмеялась натянуто, покачала головой и сказала:

– ПРОСТО ПОМНИ ОБ ЭТОМ… И оденьтесь потеплее – будет холодно.

– Мам, ты меня пугаешь, на улице теплынь.

– Вы ж будете спускаться.

Дочка округлила глаза.

– А ты откуда знаешь? Мы сами еще до конца не решили.

– Предположила. Если не понадобятся, ваши кофты много места не займут. Возьмите.

– Хорошо, сейчас созвонюсь с ребятами.

Спать дочка легла рано, а Кира до утра так и просидела возле ее кровати с кружкой в руках, к которой за всю ночь не прикоснулась.

Утром дочка поднялась в приподнятом настроении, глаза горели азартом, и вся она была в предвкушении приятного и легкого отдыха.

– Ну всё, мам, я собралась! Пока. К вечеру приедем, ну в крайнем случае заночуем – тогда я тебе позвоню.

– Я тут собрала вам с собой… возьми.

– Что это?

– Продукты в поход.

– Так у нас парни всё берут, ничего не нужно.

– Тем не менее возьми.

– Ладно, давай! Всё, целую.

– Да, и еще… Как закончится вода – возле дуба, слева, будет зарыт сундук – он вам поможет.

– Это шарада? Откуда вода, тем более дубы?

– На месте все поймешь. Больше я ничего не могу – хоть и очень хочу… Удачи вам всем.

И перекрестила ее в спину. Но дочь уже не слышала. Она бежала вниз, напевая песню.

Кира опустилась на диван и расплакалась. Она не могла больше себя сдерживать…

* * *

– Привет, Лёлик! А парни где?

– Да здесь, отлучились на рынок.

– ?))

– Пошли за овощами и фруктами.

Вскоре вернулись ребята.

– Ну что, девчат, все в сборе?.. Поехали? Да, кстати, ты так и не объяснила: зачем теплые вещи, когда на улице плюс двадцать два? Мы ж в них запаримся.

– Мама посоветовала.

– А, ну раз мама…

Все пошутили, пошли, расселись по машинам и поехали.

– Да ладно вам, вдруг погода испортится или на самом деле останемся на ночь? Ночью все равно гораздо прохладнее.

– Знаешь, твоя мама, конечно, клёвая, но порой слишком сильно опекает.

– Сама знаю. Только последнее время она вся не своя. Просто не хотела ее огорчать.

Пока разговаривали, приехали… в ландшафтный заказник к роднику «Холодный»!

– Мы здесь зачем?..

– Да сейчас, только воды наберем – она здесь очень вкусная. У родника и название соответствующее – «Сергий Радонежский»

– Настолько хорош?

– Просто существует легенда, что преподобный Сергий Радонежский изначально хотел сделать свою обитель именно здесь. Но ему было видение, что здесь лучше не надо, многолюдно, или по церкви теперь Троицы в Коньково, хотя раньше она была Сергия Радонежского.

– А я слышал, что родник выкопал сам Иван Грозный.

– И как это «выкопал»? Это ж родник.

– Кто его знает.

– Вообще-то я слышала, археологи обнаружили здесь следы становищ древних вятичей, а по обеим сторонам оврага, ведущего к Тропаревскому пруду, расположены древние курганы XI–XII века

– Откуда сведения?

– Так у нее мать в институте преподаватель как раз по данному вопросу.

– Разве плохо?

– Нет. Просто раз уж это действительно так, может, осмотримся? Вроде никуда не торопимся. Вдруг что-нибудь найдем?

– Скажешь тоже… Хотя – что это?

– Где?

– В самом роднике. Там вроде блеснуло.

Ребята ринулись к роднику, но блестящий предмет как магнитом притянулся к руке Вожены и тут… Вдруг пошли рябь и туман. Стало резко холодать, и впереди, прямо перед ними, возникло «водяное зеркало». Ребята даже осмыслить не успели, как их окатило водой, и они оказались… Совсем в другом месте!

Перепуганные, озирались вокруг, но ни один из них место не узнавал.

Вокруг был огромный, просто сказочный лес. Невдалеке виднелась речка.

– Ребята, а мы как тут оказались?

– Можно уточнить, где именно?

– А здесь холодно. Мы же мокрые!

– Вожена, что с тобой?

И тут все обратили на нее внимание. Вожена стояла с браслетом в руках и осматривалась вокруг…

– Ребята, я не знаю где мы, но вот эта блестяшка (она показала, что держала в руках) мне очень знакома!

– Откуда?

– Это мамин браслет!

– Ты бредишь?

– Боюсь, что нет. И еще… Мама перед моим уходом кое-что говорила.

– Ты ж сказала, что она последнее время сама не своя?..

– Так и есть. НО! Во-первых, у моей мамы точно такой же браслет был всегда на руке… кроме последних дней.

– Сняла, потеряла. Да мало ли почему его у нее нет!

– Смотри на замок: его просто так не снимешь. Его нужно специально снять. Кстати, насчет остального – так она его никогда не снимала.

– Точно. Сколько знаю твою маму, подобный браслет всегда был у нее на руке.

– Ладно, поняли. А во-вторых?

Вожена вышла из воды.

– Мама сказала: «Как кончится вода, слева, под дубом, будет сундук»!

– ???

Но Вожена уже никого не слушала. Она направилась к первому попавшемуся дубу. Слева от него стала осматривать землю.

– Да ты хоть скажи, что происходит? Что ты там делаешь?

– Сундук ищу… Вроде вот здесь что-то есть!

Ребята подскочили к ней. В листве нашарили крышку (?) с кольцом. Расчистили.

– Однако! А твоя мама случайно не сказала, как ее поднять или хотя бы сдвинуть?

– Извините, нет!

– Ребят, давайте все вместе дернем. А вы, девчонки, возьмите хоть палку какую, что ли, если сможем хотя бы приподнять и сделать маленькую щель, вставите ее, дальше уже будет делом техники – откроем.

Спустя несколько минут ребятам все же удалось открыть.

– Ребята, здесь одежда сухая! Ой!

Стали по очереди доставать содержимое: рубашки, пояса… на самом дне нашли и оружие – мечи, два лука и стрелы!

– У меня странное чувство… это шоу?

– Что вообще здесь происходит?

Вожена бережно взяла браслет, надела себе на руку и стала снимать мокрое.

– Я не знаю, где мы и как тут конкретно очутились. Только здесь действительно гораздо холоднее и, если мы сейчас не переоденемся, простуда как минимум нам обеспечена. Может, решать проблемы будем по мере поступления?.. А в данный момент главное – надеть сухое и высушить мокрое. Так, может, сначала сделаем это, и уже потом разберемся и подумаем о дальнейшем?

– И все же? Иными словами, получается, что твоя мама знала?

– Более того: похоже, она здесь была.

– Раз так, значит, есть путь назад.

Впрочем, первая волна уже улеглась, и все ринулись переодеваться.

– Опять нестыковочка…

– Какая?

– Знаете, судя по одежде, какой это век? Никола, ты играешь этими «железками»? Как по-твоему, где мы?

– Я даже не знаю… – Но руки уже сами тянулись к оружию. Его взгляд загорелся. Он благоговейно взял меч. Проверил.

– Надо же – острый.

– У меня чувство, словно их вот только сделали.

– Точнее, не более пары месяцев. А века, судя по оружию, примерно средние, в то же время одежда скорее ближе к крещению Руси!

Артур присвистнул.

– Ничего себе! Одно из двух: либо оружие неправильное, либо одежда.

– Но это полбеды… СТОП! Ты хочешь сказать, мы где-то около десятого века?!

Подошли девчонки. Ребята на них смотрели с восхищением.

– Да вы просто княгини! Только режиссера не хватает… А вам идет.

Пока высказывали предположения, где же все-таки они оказались, развели костер на прутьях, развесили мокрую одежду.

– Интересно, что теперь? Девчата, есть хотите?

– Судя по погоде, вроде весна уже закончилась… Хотя могу и ошибаться. Мы в лесу – вот это бесспорно, так что есть какие-нибудь дары природы. Если позднее – может, и грибы с ягодами.

– Еще есть лук со стрелами и мечи.

– Угу, а кто реально из нас может ими пользоваться? Кроме Николы, конечно.

– Я немного, однако, боюсь, это всё. Зато у меня неплохо петли получались. Давайте схожу.

Девчата не дали договорить.

– Вот действительно! Давайте еще разбредемся и потеряемся тут! Классно будет!

– Как насчет простого чая?

– Точно. Воду вскипятим, бросим веточек, а там одежда высохнет, да может счастливая идея придет.

– Кстати, Вожена, а у тебя в рюкзаке что есть?

– Откуда он у тебя вообще?

– Точно! Я про него и забыла. Когда увидела там, в ручье, как блестит браслет, побежала к ручью, а его не сняла. Сейчас посмотрим, что там…

– То есть ты сама не знаешь?

– М-да уж, тоже мама?

– Ну да. Перед самым выходом мне его вручила и сказала взять.

Вожена развязала рюкзак.

– Да здесь просто клад! Сухари, крупа, спички, даже динамо-фонарик!

– Всё, мы живем!

Ребята быстро подкинули дров, воду вскипятили, и вскоре каша уже кипела.

– Вожена, а ты точно ничего не знала?

– Откуда?! Сама в шоке!

– Ребят, я знаю ее мать – она никогда ничего не говорит.

– Ну хоть тогда, может, там карта, записка? Мол, так и так, ребятки, попадете туда-то, выход там… Или хотя бы подобное?

– Нет. Больше ничего нет.

– Слушайте, хватит уже! Давайте есть!

– Вот интересно: это каша такая вкусная, или мы настолько проголодались?

– Всем тихо!

– Никола, ты чего?

– Вы что, глухие? По-моему, нас окружают.

– Фильмов насмотрелся?

– Или стресс так действует?

Тем не менее все замолчали и прислушались.

– Ребята, а ведь Никола прав! Девчонки, быстро в середину!

Мальчишки девчат поставили в середину, сами встали к ним спиной и взяли в руки оружие (хоть вид сделать). Вдруг пролезет старинный русский способ «на испуг»?

– Ладно, кто не умеет обращаться?

– Да и сами догадались, меч – вместо дубины, стрелы – вместо штыка… Как сумеем, но мало им точно не покажется.

На поляну вышло несколько человек, одеты так же, как ребята.

– Кто такие?

– Ребят, кажется, он старший. Что с языком делать будем? Я его не знаю…

– По-моему, я его понимаю. Меня мама учила древнеславянскому – это точно он. Давай попробую.

– И что ты ему скажешь?

Но Вожена уже вышла вперед.

– Сначала здороваться не учили?

– Да как ты смеешь?! Кто ты та…

И тут дружинник осекся на полуслове – отблески костра осветили Божену, и он ее рассмотрел.

– Княженка! Наконец-то! А это ваша охрана?

Божена выпрямилась, повела бровью:

– Да. Ребята, он меня за какую-то княжну или их дочь принял.

– Значит, пока живем.

– По ходу разберемся. А ты хорошо их понимаешь?

– Вполне.

– Святозара! Мы вас встречать выехали – князь волнуется. Дозвольте вас проводить.

– Сам князь где сейчас?

– Вас дожидается. Тут недалече – два дня пути.

– Он о чем?

– Типа нас встречает – прямо под светлы очи князя приведут. Ждет он нас.

– Круто.

– Нужно им довериться. Извините, но он считает вас моей охраной.

– Да хоть кем! Лишь бы разобраться да быть вместе.

Ребята проследовали с дружинниками в их лагерь. Там нашлись и кони на всех. Выехали.

Ночью, когда ребята остались одни, к ним прибежала Божена. После приветствий она сказала:

– В общем, расклад такой – они выехали по приказу князя встречать какую-то Святозару. Собственно, ее во мне и признали.

– Недурно. Вы где?

– Мы отдельно, мы ж девицы. Слушайте дальше: пока едем к князю, нас не тронут. Держимся все вместе – это главное.

– Ну это просто, мы вроде твоя охрана.

– Ну, прошу прощения.

– Это не суть. Главное, пока работает. Далыпе-то что?

– Я не знаю!

– Хорошо. Есть план. Пока мы с ними и никуда не приехали, нужно отоспаться, заодно набраться сил. Кто знает, что дальше будет.

– Хоть какую-нибудь информацию!

– Они ни о чем не говорят, кроме того как лучше и быстрее проехать. Только я ни одного названия не знаю!

– Тогда и голову забивать незачем. Как там раньше говорили? – Утро вечера мудренее? Давайте спать.

– А может, позже?

– Теперь уже не разберешь… Сбылась мечта, называется.

– Ты о чем сейчас?

– Да я, когда начал заниматься оружием, на игры ездить, турниры, всё придумывал – а как там было на самом деле? Вот бы побывать!

– Да уж, похоже, мысль материальна. Только я лично ни о чем подобном не думал.

* * *

К князю прибыли под вечер второго дня.

Едва въехали во двор – князь сам подскочил к Божене: помог ей слезть с коня. Пристально посмотрел на нее, перевел взгляд на руки, увидел браслет.

Тяжелым взглядом обвел всю компанию.