Текст книги "Украинские сказки"

Иван Иванович

Жил однажды купец, звали его Иван Иванович, и всю жизнь он странствовал по морю. Вот взял он как-то еды на семь лет и пошел со своими рабочими в синее море. Плыл он по морю долго-предолго, пока не доплыл до такого, что не было там ни света, ни неба видно. И хотя набрал он еды на семь лет, но и те кончились. Работники стали роптать: «Если не дашь нам хлеба, мы тогда тебя утопим!» Отвечал он им:

– Давайте проплывем ещё по этой тьме, может, кто встретится нам.

Поплыли дальше во тьме, плывут и видят – что-то пылает во тьме. Вот Иван Иванович и молвит:

– Поплыли туда.

Доплыли до этого огня, смотрят, а это Змей двенадцатиглавый; Змей спрашивает у них:

– А вы кто такие?

Иван Иванович тогда отвечал:

– Иван Иванович буду.

Змей:

– Да знаю я тебя. А что тут забыл?

Иван Иванович молвит:

– Заблудился, не могу на свою дорогу попасть.

Змей тогда предлагает:

– А что дашь мне, коли выведу тебя из этой темноты?

Тогда Иван Иванович спросил:

– Что ж я тебе дам?

Змей говорит:

– То отдашь, что дома появилось без тебя?

Иван Иванович удивился:

– А что это там? Пара, что ли, волов чумацких?

– Рассказать не могу, не то не дашь.

Подумал Иван Иванович: хуже – тут всем пропасть, чем отдать ему что-то?

– Отдам, – отвечал.

Вот и говорит тогда Змей:

– Поплыли за мной.

И побежал по воде, будто посуху, а те следом поплыли. Доплыли до такого моря, где всё видно, тогда говорит им:

– Вон туда плыть вам, – и показывает.

Доплыли они до самого берега, глядят – солдаты воюют. Пишет Иван Иванович быстро письмо, привязывает к лодке да отпихивает ее до берега. Увидали солдаты на лодке то письмо – прекратили воевать. Прочёл кто-то из них письмо, в нём было написано, чтобы прекращали воевать, пока он проезжать будет. Ответили и они ему, чтобы проезжал, а они, мол, прекратят.

Приехал он к себе домой, заходит – а у него, смотрит, сын родился, пока его не было. Сын и молвит ему:

– Что ж ты меня, тату, чёрту-то отдал?

Очень пригорюнился отец, а сын говорил:

– Ничего страшного, тату, жить будем!

А назвали сына Иваном. Вот вырос он и стали советоваться они, как сыну добраться в то место. Вот сын и сказал:

– Да ты, тату, доставай веревку на сорок саженей.

Смастерили все, что нужно было, начали в дорогу снаряжаться, мать и просит:

– Куда вы собрались? – Она ж не знает, что сын отдан чёрту был.

Сын отвечал:

– Хотим покататься, – и добавляет, – садись, и ты с нами поедешь.

Подъехали до глубокого колодца, слезают с воза, тут сын молвит:

– Опустите меня в колодец.

Испугалась мать, стала плакать! А сын попрощался с родителями и сказал матери:

– Не печальтесь, мама! Возможно, когда и вернусь к вам, – и добавил отцу: – Когда опустите меня в колодец, не надо верёвку бросать до тех пор, пока я три раза за неё не подёргаю, вот тогда и бросайте.

Начали спускать его вниз, вода стала подыматься. Достал он до самого дна, три раза дернул за веревку – её и скинули вниз.

Смотрит Иван Иванович младший, оказывается, он уже на том свете оказался. Огляделся, сад большой вокруг него. Пошел он по этому саду, смотрит – притаился за деревьями большущий дом; подошёл Иван Иванович к дому, глядит – лежит возле дверей дома сам Змей двенадцатиглавый и молвит ему:

– Слыхом слыхано, Иван Ивановича воочию видано! – И добавляет: – Ты что так замешкался?

Иван Иванович отвечал:

– Пока снарядили все нужное, чтобы сюда добраться.

А Змей говорит ему:

– Ну, присаживайся, отдохни.

– Да я, – в ответ, – не утомился вовсе.

Дал Змей Ивану книгу и сказал:

– Бери эту книгу и прочти за десять дней, но ежели за день справишься, то станешь по этому саду гулять, лишь бы не ходил туда, где лыком повязано да дерьмом намазано, а я прилягу на десять дней поспать.

Иван прочитал всю книжку за один день и стал ходить по саду. Ел там всяческие плоды – и стал от этих плодов намного крепче и сильнее, но туда не ходит, куда Змей запретил. Минуло десять дней, зашел Иван Иванович в дом Змея. Змей и сказал ему:

– Ну чего, не ходил туда?

Иван Иванович:

– Не ходил, – отвечал.

Змей ему:

– Ну, смотри, ежели пойдешь, тогда ведь съем тебя. – А потом добавляет:

– Бери теперь книгу на двадцать дней, но ежели за два дня справишься, то сможешь снова по саду моему гулять, но наказываю: нельзя там гулять, где лыком повязано да дерьмом намазано; а я же пока двадцать дней гулять стану.

Иван Иванович прочёл книжку за два дня, и снова в сад вышел. Ходил-бродил там, а потом дошёл до места, где лыком повязано да дерьмом намазано, и подумал: «Ну что ж от того, что я сильный? Возможно, там двенадцать таких, они сразу меня порвут, нет, не пойду я туда».

Прошло время; зашёл Иван в дом. А Змей от гостей вернулся и интересуется:

– Ну чего, не ходил туда?

– Нет, – отвечает, – не ходил.

Дал ему Змей очередную книгу на тридцать дней.

– Если прочитаешь за три дня, то можно будет везде ходить, где хочется, но не там, где лыком повязано и дерьмом намазано, я эти тридцать дней просплю.

Иван Иванович прочёл книжку за три дня. Потом снова пошел гулять по саду – да стал сильный настолько, что мог сорок пудов легко поднять; но туда ходить не стал. Когда тридцать дней истекло, вошёл он в дом. Узнаёт Змей:

– А там ты не гулял?

И снова даёт книгу, уже на сорок дней, приговаривая:

– Если прочитаешь за четыре дня, разрешаю снова по всему саду гулять, но только не там, где лыком повязано да дерьмом намазано.

И уехал Змей на сорок дней.

Иван прочёл книгу за четыре дня, отправился в сад. Гулял, где-то дня три, а потом вдруг подумал: «Зайду я туда, где мне не велено было гулять».

Подошёл, где лыком повязано. Берёт и разрывает лыко; тут увидал – притаился за деревом большущий дом, да такой замок на нём, что, наверно, пудов сто. Сорвал Иван этот замок, открывает двери. А там конь стоял – медная грива, прикован к медному столбу, да медной уздечкой. А сам по колено в меди, – а рядом кусок мяса лежит, а впереди охапка сена. Молвит ему лошадь:

– Слыхом слыхано, Ивана воочию видано! Волей или неволей прибыл сюда?

В ответ ему Иван Иванович:

– Добрый мо́лодец разгуливает лишь по доброй воле.

Затем Иван Иванович убрал сено, а мясо положил перед конём. Конь молвит:

– Не надо, Иван Иванович, если ты не положил его, то не стоит и убирать, а лучше всунуть ноги сюда, где мои, в медь.

Молвил Иван Иванович:

– А, ежели, я силу утрачу?

Конь тогда:

– Не бойся, – отвечает, – пуще только твоя сила будет.

Засовывает Иван Иванович ноги в медь – и сразу ноги его медными сделались. Говорит ему конь:

– Иди теперь вон туда теперь! – и на стену показывает.

Как стукнул Иван Иванович своим кулаком по той стене – она и провалилась, хоть и была толщиной с мужицкую хату. Вошёл туда Иван Иванович, глядит – там тоже стоит конь, но голова его серебряная, с серебряной уздечкой, да и столб серебряный, к которому он привязан, и стоит конь до колена в серебре. Молвит тот конь Ивану:

– Слыхом слыхано, Ивана воочию видано! Волей или неволей здесь?

В ответ ему Иван Иванович:

– Добрый молодец не может разгуливать не по доброй воле.

И опять Иван Иванович убрал сено, а мясо положил перед конём. Конь молвит:

– Не надо, Иван Иванович, ведь не ты положил его, то не стоит и убирать, а лучше всунуть руки свои сюда, где мои копыта, в серебро.

А Иван и спрашивает:

– А, ежели вдруг, я силу потеряю?

Конь ему в ответ:

– Станешь еще сильнее, не бойся.

Тогда всунул он свои руки, вынул и вдруг увидал – они посеребрились. Молвит тогда конь:

– Иди туда! – и тоже на стену показывает.

Подошёл Иван Иванович к стене, стукнул своим кулаком – вот она и провалилась; глядит – стоит еще один конь, да не простой, а с золотой гривой, золотой уздечкой, золотой столб, к которому привязан, да до колен золото, и рядом булава стопудовая лежит.

Говорил ему златогривый конь:

– Слыхом слыхано, Ивана воочию видано! Волей или неволей прибыл сюда?

В ответ ему Иван Иванович:

– Добрый мо́лодец разгуливать может лишь по доброй воле.

Снова Иван Иванович убирает сено, а мясо кладёт перед конём. Конь ему молвит:

– Не надо, Иван Иванович, если ты не положил его, то не стоит и убирать, а лучше опусти свою голову сюда, где я стою.

Тот опустил голову, поднял, смотрит – она позолотилась. Конь ему молвит:

– А теперь возвращайся к первому коню, угостит тебя питьём.

Пришёл Иван Иванович к первому коню, у кого голова медная; дал конь Ивану бутылку воды выпить, а Иван Иванович сказал:

– А вдруг силу потеряю?

А конь отвечал:

– Не бойся, просто выпей.

Выпивает он – и сразу силушка пропала у него. Испугался тогда Иван Иванович, подумал: «Теперь точно пропаду». Конь говорил:

– Иди ко второму, серебряному коню, там оправишься.

Пошел Иван, взял у него бутылку воды. Когда выпил её, пришла к нему силушка такая, что у обычного человека. Сказал ему конь:

– Иди теперь к третьему.

Тот увидел, что ничего не поделаешь, подумал про себя: «Коль схожу, может стану сильным, а может, и вовсе смерть придёт». Пришел к златогривому. Даёт ему тот бутылочку с водой и говорит:

– Бери эту бутылочку, если выпьешь всю, станешь сильней, чем был прежде.

Выпил Иван всю воду из бутылочки и вдруг почувствовал такую силищу, что не найти теперь сильнее его никого на свете. Вот конь ему и говорит:

– Сейчас садись на меня, возьми остальных коней, вырывай столбы, бери булаву, что рядом со мной лежит, и поскакали отсюда.

Забирает Иван Иванович все это, садится на коня, привязывает к нему и остальных, берёт булаву в руки. Спрашивает его конь:

– Как тебя понести: выше камыша, выше деревьев, или же под небесами?

Иван Иванович:

– Понеси меня под небесами.

Кони и понесли его к белому свету. Вернулись они с того света, прискакали к цареву дому и останавливаются верст так, примерно, за пять. А лежит на том месте, где остановку сделали, камень по величине, с большую хату. Говорят кони Ивану:

– Выдерни у каждого из нас три волосинки и, если кто-нибудь тебе потребуется, того прижигай волосинку. Клади уздечку, булаву да столбы под камень, а нас пусти в степь пастись. Ещё сшей себе что-то кожаное, чтобы можно было чем голову прикрыть, да на ноги и руки отдельно смастери, чтобы не приметили у царя твои медные ноги, серебряные руки да золотую голову. Как будешь у царя, и когда станут тебя о чем-то расспрашивать, отвечай: «Не знаю!» Про что не интересовались бы, всегда говори: «Не знаю!»

Выполнил он все, что кони наказали ему. Идет Иван во дворец царя, навстречу ему слуги царёвы. Говорит он им: «Не знаю!» Они начали его спрашивать:

– Кто ты будешь?

Отвечал Иван:

– Не знаю!

Рассказали об том царю. Позвал его царь да стал вопрошать:

– Кто ж ты такой да откуда?

Он в ответ:

– Не знаю!

Вот царь и наказал, чтобы держали Ивана на кухне: подумал – вдруг чего и выйдет толкового с такого богатыря.

Стал Иван жить на кухне, а слуги царские прозвали его Незнайкой. Однажды послали его за дровами и сказали:

– Иди-ка, Незнайко, дров притащи!

А он твердит:

– Не знаю!

Указали ему, где дрова находятся, он и пошел. И приносит им за один раз аж три воза дров, вот они и спрашивают:

– Что это ты, Незнайко, натворил?

А он своё:

– Не знаю.

Другой раз послали Ивана за водой, и хотя говорит он: «Не знаю», но приносит воды целый колодец да и ставит около печи.

Как-то готовил повар царю борщ, да приготовил ему не соленый, тогда Незнайко незаметно посолил борщ, даже повар не приметил. Принесли царю борщ, начал царь обедать: попробовал его, а борщ солененький да вкусней, чем раньше, и вручил повару царь червонец. Обрадовался повар, а Незнайко подумал про себя: «Подожди, подожди, я еще не такое сделаю!»

На следующий раз посолил Незнайко ещё больше. Царь тогда дал повару два червонца. Обрадовался повар еще пуще. В третий раз солил Незнайко так, как подобает. Одарил тогда царь повара тремя червонцами за то, что тот борщ хороший приготовил. В четвертый раз вместо соли Незнайко взял да бросил горсть пепла. Как принёс повар царю к обеду борщ. Как попробовал царь этот борщ, а он вовсе невкусный! Заругался тут царь на повара, а повар и отвечал:

– Это всё Незнайко натворил.

Наказал тогда царь завести для Незнайки отдельную келью, где кормить его. А в это время собирался соседний царь завоевать у нашего царя старшую дочь. (Всего у царя трое дочерей было). Царь отправил дочь на войну, да с войском. Услыхал об этом Незнайко, прижигает медную волосинку около того камня.

Прибежал к нему конь, у которого медная грива. Он сел на него, взял булаву. Тут конь вопрошает у него:

– Как же тебя понести: выше камышей, выше деревьев, либо под небесами?

– Неси меня, – говорил, – выше камышей.

Понес его конь выше камышей, земли не касается.

Прилетел Незнайко туда, где воевали, глядит – а у вражеского войска даже военачальника никакого нет, бей не хочу. Вот только глядит Иван, а генералы-то царские и не воюют вовсе, а в тенечке за курганом играют в карты. Воскликнул Иван:

– Эх вы, подлые! Вот вы как служите нашему царю?

Берёт да и отрезает у всех на ногах по мизинцу, и кидает себе в котомку. Затем поднял свою страшную булаву, да и сразил всех из чужого войска. Поскакал он обратно, вернулся снова на свое место. Приезжает к камню, отпускает коня в сте́пи, а булаву, уздечку да одёжу под камнем прячет, кожу на голову надевает, а ещё на руки и ноги, да и вновь себе в келью возвращается. Когда генералы царские возвратились, царь у них спрашивает:

– Ну как, ребята, одолели врага?

– Одолели! – твердят генералы-картежники, а сами глаза свои прячут.

Царь обрадовался, и похвалил их.

Прошло около полугода, а может, и чуть больше, нашёлся другой царь с войной на нашего царя, захотел отвоевать у него среднюю дочку.

Царь снова на войну войско снарядил. Узнал о том Незнайко, решил и он повоевать. Пришёл снова к камню, прижёг серебряную волосинку – скачет к нему конь, который с серебряной головой. Достал Незнайко под камнем серебряную булаву, сбросил с себя кожаное, во что одеты были голова, руки и ноги, оседлал коня. А конь и спрашивает его:

– Как же тебя понести: выше камышей, выше деревьев, либо под небесами.

– Неси меня, – говорит Незнайко, – выше деревьев.

Только промолвил это – полетели они выше деревьев.

Принёс туда, глядит Незнайко – только лишь солдаты воют, но командиров-то и нет никого. Тогда он пустился за курган, глядит – а генералы там, опять в карты играют. Он тогда им:

– Так вот вы как служите царю? – взял, да и наотрезал снова у всех на левых руках по мизинцу, а затем булавой своей страшной разбил противника. Потом повторил всё после войны, как и после предыдущей. Вернулись вояки с войны. Царь генералам своим вопрос задаёт:

– Ну как отвоевались, благополучно?

Ему в ответ:

– Все отлично!

Вот только царевна, что тоже на войну ездила, говорит:

– Не правда, папенька! Вовсе не они победу одержали, а Незнайко.

Но не захотел поверить этому царь. Много времени не прошло, а тут третий царь нападает на нашего царя, хочет отвоевать третью царевну – самую прекрасную. А царевна та, давно уже слышала, что врагов побеждает не армия царя, а один Незнайко. Едва услышала царица, что ее отвоевать хотят, отправилась сразу к Незнайко. Подошла к дому, где Незнайко жил, глядит – а там, в доме у него, блестит что-то. Ведь он, как вернулся со второй войны, так и не надел ничего ни на голову, ни на руки, ни на ноги кожи. Постучала царевна в дверь, а Незнайко спал в это время, не ответил ей. Открыла дверь царица и входит к Незнайко. Будит она Незнайко, а сама любуется его золотой головушкой. Проснулся Незнайко, выслушал царевну и говорит ей:

– В день, когда войну объявят, заходи ко мне утром пораньше да буди меня, а чтобы я проснулся сразу, уколи меня иголкой в щечку.

Вот пришел день войны, и царевна выполнила всё, что Незнайко ей говорил. Отослал царь войско воевать, и царевна с войском на войну отправилась. А Незнайко пришел к своему камню, стал прижигать золотую волосинку – прискакал к нему конь золотогривый. Взял Незнайко булаву свою богатырскую, уздечку свою золотую, взнуздал коня и отправился тоже на войну.

Нес его конь золотогривый, на сей раз, под самыми небесами. Догнали они царевну, спустил конь его на землю; Незнайко слез с коня и сел к царевне в карету. Глянула царевна на него, и разлюбовалась снова его светлой золотой головушкой.

Добрались они на поля боя, глядь – ещё чуть-чуть, а войско противника их войско одолеет, а генералам царским хоть бы что, опять в картишки режутся…

Берет Незнайко опять свою булаву и начинает крушить противника, только треск стоит, да кусочки разлетаются! Уложил всю погань вражескую, а потом подъезжает к генералам царским, что в картишки резались. Возмутился Незнайко ими, да и поотрезал им всем левые уши.

Возвращаются они к царю; тут царевна и рассказывает, что противника не армия царская с генералами побила, а Незнайко. Послал царь за Незнайкой, а затем присылает и карету железную. Лишь Незнайко в нее садится, как она прогибается. Вот он и говорит:

– Лучше мне на своих лошадках к царю приехать.

И прижигает всех трех коней волосинки – явились три коня. Взял он столбы: один закинул на плечо, на место ружья, второй сбоку – на место сабли повесил, а третий прицепил как пику, схватил булаву в руки, запрыгнул на коня с золотой гривой, скинул с себя всю кожу и прибыл к царю. Оставил коней возле крыльца, пошагал по каменным ступенькам с царем в его дом. Вошли во дворец царский, смотрит – а там генералы в карты снова играют. Говорит им Незнайко:

– И сейчас играете?

А потом вопрошает:

– А куда же пальцы-мизинцы подевались, да левые уши ваши?

Потом показывает им, прикладывает каждому к руке да к ноге, и все уши к голове – вот они и приросли. Назначил тогда царь всех генералов казнить, а за Незнайку выдал младшую дочку свою. И наказал царь после этого, чтобы его не Незнайкой звали, а Иваном Иванычем.

И я на этой свадьбе был, и мед, и вино пил, по усам моим текло, а вот в рот не попадало, и подарили мне соломенный посошок, но я на этот посошок взобрался, когда он и сломался, тогда вот я здесь и оказался.

Яйцо-райцо

В одной стране был как-то жаворонок царем, а царицей была мышь, и свое поле имелось у них. Засеяли они поле пшеницей. Как уродилась пшеница – начали зерно делить. Поделили все поровну, да осталось одно зерно лишним. Говорила Мышь:

– Пусть оно мне остаётся!

А Жаворонок говорил:

– Нет, пусть мне!

Давай они думать – как же им поступить? Стали бы судиться, но не было никого старше: никто не мог их рассудить. Мышь и молвит:

– Давай-ка я его пополам перекушу.

Соглашается царь-Жаворонок на это. Тогда Мышь хвать зерно в зубы, да и шмыгнула в норку. Собрал тогда Жаворонок всех возможных птиц, собирается идти с войной на Мышь; но и царица зверей созвала, и стали они воевать. Отправились в лес, и как вздумали звери какую-то птицу разорвать, а птица – на дерево; и так же птички начинают летать, зверей бить. Воевали они целый день напролет, после сели вечером и отдыхают. Оглядывается царица-Мышь – не воюют муравьи на войне. И наказал она, чтобы до вечеру и муравьи прибыли. Появились и муравьи. Велит им царица залезть ночью на деревья да пооткусывать за ночь все перья на птичьих крыльях.

На следующий день, как только рассвело, кричала царица:

– Давайте, вставайте воевать.

А что за птица ни поднимется, так и падает на землю, а зверь её разрывает. Так и был бит царь-Жаворонок царицей-Мышью.

Увидал один орел, как дело плохо, уселся на дереве, не может с него слетать, вдруг шёл мимо охотник; углядел на дереве орла да прицелился на него. Начал орел просить охотника:

– Но убивай меня, голубчик, ещё сгожусь тебе в большой беде!

Прицелился охотник ещё раз, тут орел снова просит его:

– Бери меня лучше к себе и выкорми, Посмотришь, что за службу тебе сослужу!

Прицелился охотник и в третий раз, снова стал просить его орёл:

– Ээ, братец! Не убивай меня, лучше возьми с собой: я тебе большую службу ещё сослужу!

Поверил охотник орлу: залез, снял его с дерева, да понёс домой.

Тут орел ему и молвит:

– Неси-ка меня в свой дом да накорми меня мясом, доколе крылья мои отрастут.

А было у этого хозяина пара коров да один бык. Тогда прирезал хозяин для орла свою корову. Съел тот за год всю корову да говорит хозяину:

– Отпусти меня полетать: я погляжу, выросли ли мои крылья.

Пустил хозяин орла из своей хаты. Летал-летал орел, возвратился в полдень назад и говорит хозяину:

– Пока еще мало силушки моей. Зарежь-ка мне яловую корову!

Услышал его хозяин, прирезал и вторую корову. Орел съел вторую корову за год и снова стал летать… Летал почти весь день, вернулся к вечеру да молвил хозяину:

– Режь еще мне быка!

Подумал хозяин: «Что ж делать мне – зарезать быка или нет?» А затем и говорит:

– Сколько уже пропало, пусть и это пропадает!

Берёт и зарезал ему быка. Ел орел быка весь год, а потом стал летать высоко-превысоко, что под самую тучу. Возвращается опять и молвит:

– Вот, спасибо, хозяин, орла выкормил, вот теперь сядь на меня.

Хозяин вопрошает:

– Это зачем?

– Сядь! – твердит ему орел.

Вот хозяин и садится.

Поднимает его орел до самой тучи, да вниз скидывает. Летел хозяин к земле, но не позволил орел упасть наземь, подхватывает и вопрос задаёт:

– Ну вот, что тебе показалось? А хозяин отвечал орлу:

– Чувствовал себя ни живым, ни мёртвым.

Тут орел ему поведал:

– То же и я чувствовал, когда ты в меня целился.

Потом говорил:

– Ну, полезай еще.

Не хотел хозяин на орла садиться, но ничего не оставалось, – полез все-таки. Тогда понес хозяина орел опять до самой тучи, бросил его возле тучи вниз, – да словил его так, около двух саженей от земли, и спрашивал:

– Ну вот, что тебе показалось? А тот отвечал:

– Показалось мне, словно совсем мои кости уже рассыпались. Ну, орел ему и сказал:

– Вот так и мне казалось, когда ты второй раз прицелился в меня. Теперь садись снова!

Тот садится. Тогда как взмыл хозяина за самую тучу, и отпустил вниз, а ухватил его почти самой земли, да спросил:

– Ну вот, что тебе показалось, когда сейчас ты наземь падал?

А хозяин ему отвечал:

– Словно меня совсем на свете этом не было.

Вот и отвечал орёл:

– И я так же себя чувствовал, как прицелился ты в третий раз.

А затем и говорит:

– Вот теперь никто ни перед кем не виноват: ты не виноват передо мной, а я не виноват перед тобой. Полезай на меня, полетели ко мне в гости.

Вот летели они и летели, прилетели к дядюшке орла. Тут орел молвит хозяину:

– Иди ты в хату, а если спросят тебя, не встречал ли где-нибудь нашего племянника, ты отвечай: «Когда дали б мне яйцо-райцо, я б его самого привел».

Вошёл хозяин в хату, тут его спросили:

– По доброй воле прибыл иль поневоле?

Хозяин отвечает:

– Доброму казаку негоже не по доброй воле ходить.

– А не слышал ли что-нибудь о нашем племяннике? Вот уж третий год, как отбыл он на войну, никаких вестей нет.

Тут он и говорит:

– Ежели дали б мне яйцо-райцо, я б его и самого вам привел.

– Не дадим, лучше нам племянника никогда и не встречать, чем яйцо-райцо отдавать.

Орел тогда говорит:

– Полетели дальше.

Летели и летели. Прилетели к брату орла; говорил ему хозяин то же, что и дядюшке, но яйца-райца и здесь не получил.

Прилетели они к отцу орла, тут орел и сказал охотнику:

– Ступай в хату, и когда начнут тебя про меня спрашивать, ты говори, что видел, и могу самого привести.

Вошёл он в хату, те его спросили:

– По воле прибыл или поневоле?

Тот отвечал:

– Добрый казак не гуляет поневоле.

Начали его расспрашивать:

– А не видел ли ты где-нибудь нашего сына? Мы его четвертое лето уже не видали, улетел куда-то на войну, может убили его там…

Тут охотник и ответил:

– Я его видал, и если б дали б мне яйцо-райцо, я бы его самого вам привел.

Тогда отец орла и спросил:

– Зачем же оно нужно тебе? Давай лучше деньгами мы тебя одарим.

– Денег я, не возьму, – отвечал, – а давайте яйцо-райцо!

– Ну ладно, ступай, приведешь его к нам, тогда получишь яйцо-райцо.

Ввёл охотник тогда орла в хату. Увидали его отец да мать и обрадовались настолько, что отдали охотнику яйцо-райцо, и сказали ему:

– Гляди ж, не разбей его где-нибудь по дороге, а когда вернешься домой, сделай большой загон, где его и разбей.

Вот шёл он, шёл, но вдруг пить ему захотелось. Нашёл он колодец. Как стал пить воду, и цокнул случайно об ведро, разбилось яйцо-райцо. И как стал вдруг вылезать из того яйца скот… Все вылезает и вылезает, да и разбегается… Погнался охотник за скотом: только подогнал с одной стороны, тут скот в другую разбежался… Кричал бедняга: не может сам управится! Тут подползла к нему Змея и сказала:

– А что получу, хозяин, если я смогу загнать твой скот обратно в яйцо?

Он тот отвечает:

– А что хочешь?

Змея в ответ:

– Дай мне то, что появилось у тебя дома?

– Хорошо, – говорит.

Тогда загнала Змея охотнику весь скот обратно в яйцо, залепила, как подобает, яйцо, отдала в его руки.

Вернулся охотник домой, а у него родился сын. Он как за голову взялся:

– Как же, сынок, я тебе Змее отдал!

Запечалились он да жена его. А затем и говорят:

– Что ж нам делать? Слезами беде не поможем! Надобно как-то жить.

Загородили они большие загоны, разбили яйцо, выпустили скот, – разбогатели. Жили они, поживают, тут и сын уж вырос, Иваном был назван.

Вырос сын и говорит отцу:

– Вы Змее меня даровали. Ну что же поделаешь, вашей вины нет в том, как-нибудь да проживём!

И отправился сын к Змее.

Прибыл к ней, тут она ему и молвит:

– Если исполнишь для меня три дела, сможешь домой вернуться, а если не исполнишь, будешь мною съеденным!

А стоял вокруг того дома змеиного, куда ни глянуть, высокий лес на болоте. И говорит змея сыну охотника:

– Выкорчёвывай для меня этот лес, сделай это за одну ночь, ещё и землю пропаши, пшеницу засей, пожни ее, в скирды уложи, да испеки мне за ночь из этой же пшеницы паляницу: когда я встану, была чтобы уже на столе.

Вот пошёл Иван к пруду, опечалился. А стоит неподалёку каменный столб, а в нём дочка Змеи была замурована. Подошёл он туда и стал плакать.

А дочка Змеи обернулась дивчиной, выходит из столба и спрашивает его:

– Что ты горюешь?

– Да как я, – говорит, – могу не плакать, коли мне Змея загадала такое, что не успеть мне, никак, исполнить все за одну ночь…

– Что ж задала-то?

Он ей все и поведал.

Дочка ему отвечала:

– Это были цветочки, а ягодки жди впереди! – А потом сказала: – Если возьмешь меня в жёны, я для тебя выполню, все что Змея тебе велела.

– Возьму, – говорит.

– А сейчас, – говорит она, – иди поспи. Завтра встанешь пораньше, отнесешь ей паляницу.

Вот как стала змеиная дочка свистеть – весь лес стал скрипеть, трещать, да на месте том всё пропахивается и пшеница просеивается. Испекла дочь змеи Ивану до утра паляницу, отдала ему. Приносит он Змее паляницу в дом и кладёт на стол.

Как проснулась змея, выходит во двор, посмотрела на лес, а на том месте только жнивье и скирды стоят.

– Ну, молодец, коли справился! Гляди ж, чтоб и другое дело выполнить сумел!

Вот сразу и приказывает ему: – Должен раскопать ты для меня вот ту гору, и так, чтобы стал Днепр в ту сторону течь, и построить возле Днепра амбары, станут байдаки к амбарам подходить, а ты начнешь продавать им ту пшеницу. Когда встану я сутра, чтоб сделано было!

Отправился Иван снова к столбу, пригорюнился. Вот дивчина опять спросила:

– Чего ты опять плачешь, Иван?

Поведал он ей обо всём, а она ему и говорит:

– Это были цветочки, а ягодки у тебя впереди! Ступай спать, я выполню.

И свистнула сама – стала гора раскапываться, потёк туда Днепр, а рядышком амбары стали строиться. Будит она его с утра пораньше, наказывает пшеницу продавать с амбаров для купцов на байдаки.

Проснулась Змея, смотрит – все выполнено, что она повелела. Загадала ему третье задание:

– Поймай для меня ночью сегодня золотого зайца, да чтоб принес его с утра ко мне домой.

Пошёл он снова до каменного столба, горюет. Дивчина та его спросила:

– Что Змея опять задание дала?

– Да. Велела поймать золотого зайца.

– Ого! Вот это будет потруднее исполнить: никто не знает, как его поймать! Ладно, пошли, всё же, к скале, может и словим.

Пришли они к скале, а под скалой той нора. Тут говорит ему дочка змеи:

– Стань-ка над норой; станешь ловить. А я стану его из норы выгонять. Но гляди: кто бы с этой норы ни вышел, хватай сразу, не раздумывай! Это и будет твой золотой заяц!

Вот стала она гнать. Вдруг выползает шипящая гадюка из норы. Иван ее и пропускает. Вышла за ней из норы дивчина и спрашивает его:

– Ну, что, никто не вылез?

– Нет, – отвечал, – гадюка вылезла, я её испугался, решил, что укусит, да и выпустил.

Она ему на это:

– Эх, чтоб тебе! Это ведь и был твой золотой заяц! Ну, гляди, я снова полезу; и если кто-нибудь станет вылезать и говорить тебе, что нет никакого золотого зайца, сразу хватай его!

Полезла она в нору, снова гонит. Тут вышла из норы старая-престарая бабка, Ивана спросила:

– Что это ты, сынок, тут делаешь?

– Ищу золотого зайца.

Бабка ему в ответ:

– Да где ж здесь взяться зайцу-то? Здесь таких нет!

Сказала и пошла. Тогда вылезла дивчина, спросила его:

– Ну как, не было зайца? Кто-нибудь выходил?

– Нет, – отвечал, – вышла только старая бабка, спросила у меня, что я тут забыл. Я рассказал ей, что ищу золотого зайца, а она сказала, тут таких нет, тогда я и отпустил её.

Тут дивчина и говорит:

– Что ж ты ее не ухватил? Ведь она и была золотым зайцем! Вот теперь уже не удастся поймать золотого зайца. Если только мне самой не обернуться зайцем, а ты бы принес меня и положил Змее на стол, но не стоит давать ей в руки, а ежели дашь, она прознает да разорвет нас обоих.

Выполнила это дивчина: оборотилась в золотого зайца, а Иван взял, отнес этого зайца, кладёт Змее на стол да молвит:

– Возьмите вашего зайца, а я ухожу.

– Хорошо, – отвечает ему змея, – можешь уходить.

Вот Иван и ушел. Как только выходит Змея из дому, оборачивается тут золотой заяц опять в дивчину и следом за Иваном. Стали они убегать вместе. Бежали, бежали. Тут Змея глядь, догадалась – что это не заяц был, а ее дочь, и стала догонять, хотела ее разорвать. Только сама не стала бежать, а отправила в погоню своего мужа-змея. Полетел змей за ними, услыхали они, что земля будто глухо гудит… Тогда дивчина сказала:

– Это погоня за нами! Превращусь-ка я в пшеницу, а ты в деда, и станешь меня сторожить; но если спросят: «Не видел ли ты девушку с парубком, не пробегали ли мимо?» – ты скажешь: «Пробегали, когда я эту пшеницу только сеял».

Вот Змей подлетает к полю с пшеницей, спрашивает у деда:

– А не пробегали ли мимо девушка с парубком?

– Пробегали.

– А давно пробегали? – спросил.

– Да когда я эту пшеницу только сеял.

Тут Змей и молвит:

– Пшеницу твою пора и косить уже, а они только вчера сбежали. – И назад возвратился.

Превратилась Змеева дочь снова в дивчину, а дед в парубка, бросились дальше бежать.