Текст книги "Безрассудная леди"

Глава 15

Завтрак у Катбертов, на котором присутствовали одни женщины, сопровождался приятной болтовней о прическах и модах, а также о том, у кого «наклевываются» свадьбы еще до конца нынешнего сезона. Сюзанна все еще злилась на Сару за флирт с мистером Паркером, но букетик из милых розочек, присланный этим джентльменом, пролился бальзамом на ее уязвленную гордость. Татьяна не преминула упомянуть о букете, присланном принцем-регентом, а также о приглашении в павильон. Девушки тут же заахали, но миссис Катберт почему-то смутилась.

– Немало добропорядочных девушек, побывав там, подмочили свою репутацию, – заявила она, нахмурив брови.

– Ах, мама, ты просто завидуешь тому, что это не я или Сара получили приглашение, – весело поддразнила ее Сюзанна.

– Вовсе нет. Вспомни бедную Констанцию Биверс.

Татьяне очень хотелось узнать побольше о миссис Биверс, которую мать Сюзанны не раз приводила в качестве назидательного примера, но по выражению лиц девушек она поняла, что расспрашивать далее было бы неприлично. Она вернулась к этой теме, когда они с Сюзанной шли по дорожке парка в сопровождении Каррутерс.

– Кто такая миссис Биверс, – шепотом спросила Татьяна, – и почему твоя матушка мрачнеет, когда упоминает о ней?

– Наверное, ты ее где-нибудь встречала, – сказала Сюзанна. – А может быть, и нет. Она очень милая молодая вдова и когда-то была веселой и счастливой.

– Была? Почему же она изменилась?

Сюзанна пожала плечами:

– Я знаю лишь, что она с прошлого лета не бывает на раутах и ужинах. Мама продолжает ее принимать, но только неофициально и когда нам с Сарой нравится какой-нибудь молодой человек, которого мама считает вертопрахом, она всегда говорит: «Не забывайте о бедной миссис Биверс».

– Было бы больше пользы, если бы ты знала, почему о ней не следует забывать, – заметила Татьяна.

– Должно быть, это нечто такое, что старшее поколение считает верхом неприличия. – Сюзанна кокетливо повертела зонтиком при виде группы молодых военных.

– Понятно. Может быть, она выпила воду для полоскания пальцев или надела что-нибудь полосатое в сочетании с клетчатым?

Подруга весело расхохоталась ее шутке, чем привлекла к себе одобрительные взгляды военных.

– Ты уж скажешь, Тэт! Они остановились? – спросила она, поправляя ленты своей шляпки.

– Нет. Наверное, понимают, что мы слишком хороши для них.

– Пойдем лучше в Риджентс-парк, – предложила Сюзанна, приподнимаясь на цыпочки и окидывая взглядом дорожку. – Что-то Клиффорда нигде не видно.

В Риджентс-парке ей повезло больше. Не успели они войти в ворота, как вдали показался мистер Паркер, что заставило Сюзанну покраснеть и смутиться. Он был рад встрече и предложил сопровождать их во время прогулки.

Когда они подошли к развилке дорожки, Татьяна сказала:

– Что-то моя Каррутерс отстала. Вы идите вперед, а я подожду ее, иначе она непременно свернет не в ту сторону.

Сюзанна запротестовала, но без особого энтузиазма, и Татьяне без труда удалось убедить своих спутников сделать то, чего они оба в глубине души хотели больше всего на свете.

Стоя в тени деревьев, Татьяна радовалась возможности побыть в одиночестве. Напряжение от постоянного пребывания в многолюдном городе заставило ее с некоторым удивлением вспомнить о том, что в Мишакове приходилось встречаться за день не более чем с десятком людей, а в зимние месяцы – и того меньше. А ведь ей предстояло жить в Лондоне – городе, несравненно более многолюдном, чем Брайтон. Хотя и там, конечно, есть парки, рощицы и поросшие вереском поляны, где можно послушать тишину, полюбоваться зелеными просторами и почувствовать покой в своей душе.

Становилось жарко. Куда, черт возьми, подевалась эта Каррутерс? Татьяна вышла из-под деревьев и огляделась. Никого. Сюзанна и ее поклонник скрылись за поворотом.

От непривычного безлюдья ей стало не по себе. Татьяна не знала, то ли догонять Сюзанну, то ли возвратиться назад. «Избаловалась, голубушка, – подумала она. – На пять минут осталась одна среди деревьев – и вся превратилась в комок нервов, а ведь когда-то могла часами бродить по совершенно безлюдным местам в полном одиночестве».

Неожиданно за ее спиной в зарослях кустарника хрустнула ветка. Татьяна резко обернулась.

– Каррутерс! – с надеждой крикнула она, понимая, что служанка ни за что не осмелилась бы сойти с дорожки.

Снова хрустнула ветка – громко, как пистолетный выстрел, даже барсук не мог бы произвести такого шума. Затем из зарослей к ней бросился мужчина. Татьяна заметила капюшон, надвинутый на лицо, и что-то блеснувшее в его руке.

Она инстинктивно согнула колено и изо всех сил ударила нападавшего в пах.

Тот охнул и пошатнулся. Не дожидаясь, когда бандит придет в себя, Татьяна бросилась к выходу из парка.

Когда-то она отлично бегала, но тогда ее движения не сковывались многими ярдами ткани, изящными туфельками на ремешках и шляпкой, украшенной цветами. Она сорвала с головы шляпку и отшвырнула ее, потом сбросила с ног туфельки. Татьяна сбросила бы и юбки, да вот только руки ее были заняты. Черт бы побрал этот проклятый корсет! Легкие были не в состоянии вдохнуть достаточно воздуха.

Она оглянулась и увидела, что напавший на нее чужак, пошатываясь, гонится за ней. Подумав, что он, вероятно, хочет отобрать у нее кошелек, Татьяна бросила его через плечо как можно дальше, но он даже не замедлил движения. «Беги и не останавливайся!» – приказала она себе. Впереди должна быть беседка, дальше газон, за которым начинались цветники, – там кто-нибудь ей обязательно поможет.

На повороте к беседке Татьяна заметила двух пожилых дам, которые при виде ее открыли рты от изумления. «Помогите!» – крикнула она. За ее спиной совсем близко слышалось тяжелое дыхание бегущего человека. На лбу у нее выступила испарина. Будь проклят этот корсет, который не позволяет ей дышать. Не хватает только лотерять сознание.

Вдруг синее небо, деревья – все закружилось…

– Татьяна! – Сильные, надежные руки подхватили ее. Она почувствовала запах лошадей и кожи – бодрящий, как первый снегопад…

– Лукас?

– Все в порядке. Ты со мной. Не разговаривай, отдышись сначала.

– Там… за мной гонится мужчина…

– Уже нет. Он убежал.

– Он… он…

– Не пора ли успокоиться? – бесцеремонно прервал ее Лукас.

Татьяна заплакала.

Он хлопнул ее по щеке. От неожиданности она замолчала и испуганно уставилась на него своими зелеными глазами.

– Ну вот так-то лучше. – Лукас вытащил из жилетного кармана фляжку и заставил девушку сделать глоток. Бренди обожгло ей горло, зато у нее восстановилось дыхание.

– А теперь расскажи, что случилось.

– Я гуляла с Сюзанной, потом мы встретили мистера Паркера, и они пошли вперед, а я стала ждать Каррутерс. Ждала, ждала, а она так и не появилась…

– Каррутерс прибежала домой и была очень встревожена. Кажется, она остановилась, чтобы поглазеть на фокусника, и потеряла вас. Я же предупреждал, что не следует брать в горничные такую растяпу.

– Она не виновата! Откуда ей было знать, что на меня нападут?

– Если бы у нее была хоть капля здравого смысла, то она бы догадалась.

– Так за мной гнался вор?

Рука, державшая ее, сжалась крепче.

– Тебя это удивляет?

– Когда я бросила ему кошелек, он даже не остановился, чтобы поднять его!

– Ты, кажется, ударила его? Как тебе это удалось?

– Я… – Она не могла заставить себя произнести это, поэтому продемонстрировала наглядно. – Вот так. Когда он подбежал ко мне, я ударила его изо всех сил.

Лукас отнюдь не счел это неприличным и громко рассмеялся.

– Это вовсе не смешно. Если ему не был нужен мой кошелек, то что тогда?

– Ума не приложу. – Лицо Лукаса помрачнело.

Опираясь на его руку, Татьяна приподняла юбки, чтобы осмотреть чулки.

– Испорчены, – сказала она. – Жаль, совершенно новая пара.

– А где твои туфли?

– Валяются где-то на дорожке вместе с моей шляпкой. Вы, наверное, захотите поискать ее – она обошлась вам в четырнадцать фунтов!

– Неужели ты думаешь, что меня это волнует… – Он замолчал. Из беседки по направлению к ним шла женщина в платье из прозрачного шелка – ее рыжевато-каштановые волосы были зачесаны назад и прикрыты кокетливой шляпкой из фазаньих перьев. Ведя на поводке двух борзых, она опиралась на руку высокого седовласого джентльмена в сюртуке безупречного покроя и бриджах.

– Взгляни-ка туда, Джиллиан! – воскликнул джентльмен. – Никак это Стратмир со своей маленькой итальянской кузиной?

Леди Иннисфорд неумолимо приближалась к ним, и Татьяна поспешила отвернуться, смущенная своим видом: без шляпки, без туфель, платье в беспорядке, лицо блестит от пота.

– Нам надо вернуться и отыскать мои туфли и кошелек, а заодно найти Сюзанну, – быстро сказала она. – Сюзанна, наверное, с ума сходит от беспокойства.

Лукас удивленно вскинул брови.

– Ты готова снова вернуться в эти заросли?

– Колени при мне, так что всегда сумею защититься.

Он взял ее за руку.

– Пожалуй, ты права. – Лукас рассмеялся и под неприязненными взглядами, исподволь бросаемыми на них леди Иннисфорд, повел ее по дорожке.

Глава 16

Поднявшись в свою комнату, Татьяна увидела Каррутерс. Несчастная служанка была сама не своя от страха.

– Теперь вы прогоните меня, – в полном унынии бормотала она, помогая хозяйке снимать одежду.

– Полно, дуреха, никто тебя не прогонит. Приготовь-ка мне лучше ванну.

– Все равно я потеряла место, – мрачно твердила Каррутерс. – Хозяин сам сказал мне это.

– А я говорю – нет! Каждый может совершить ошибку. В следующий раз ты будешь внимательнее, не так ли?

Девушка с готовностью закивала головой.

– Иди и приготовь мне ванну, да поторапливайся, не то я передумаю.

Каррутерс с непривычной скоростью выбежала из комнаты и вскоре доложила о том, что все готово.

Ванна действовала благотворно. Татьяна долго нежилась в пахнущей розами воде, пока не сообразила, что чуть не пропустила время ужина. Какие у них планы на сегодняшний вечер? Кажется, Далси что-то говорила относительно театра. Девушка поморщилась. Ей не хотелось поддерживать разговор с толпой скучных поклонников, к тому же у нее все еще болели ноги и ребра. Господи, а если бы Лукас не подоспел вовремя? Она вздрогнула, вспомнив блеснувшее в руке нападавшего оружие.

Графиня удивила ее, явившись к ней в сопровождении Смитерса с ужином на подносе.

– Лукас уже уведомил меня о том, что произошло в парке, – объявила она. – Учитывая все обстоятельства, тебе лучше провести спокойный вечер у себя в комнате. А теперь ты сама расскажи, что случилось, дорогая.

Татьяна взглянула на Смитерса – ей хотелось, чтобы он ушел, но слуга, повернувшись спиной, не спеша снимал крышки с блюд.

– Вор, миледи. Он набросился на меня, выскочив из кустов.

– Силы небесные! В Риджентс-паркс, средь бела дня! Он не ударил тебя, дорогая? Может быть, послать за доктором Трэвисом?

– Нет. Этот человек всего лишь напугал меня.

– Ну что ж, если ты уверена… я, пожалуй, предложу твое место в ложе леди Паркер – кажется, она сегодня ничем не занята.

– Это хорошее решение, – сказала Татьяна. – И если представится возможность, похвалите Сюзанну как достойную партию для ее сына.

Далси задумчиво склонила голову.

– Раз у них к тому идет дело, то я, разумеется, сделаю все возможное. Обожаю заниматься сватовством, несмотря на то что мои усилия в отношении собственного сына потерпели полное фиаско. И все-таки мне кажется, что он постепенно приходит в нормальное состояние. Сегодня, судя по всему, он опять уезжает куда-то играть в карты. Утром я видела на его письменном столе какое-то письмо из «Уайтса» и была бы очень рада, если бы он возобновил свое членство в этом клубе.

Графиня подошла к Татьяне и поцеловала в щеку.

– Тебе следует хорошо выспаться, дорогая. Завтра утром мы должны быть у портнихи – у нас примерка твоего платья для ужина у Принни.

Стоявший все это время поодаль Смитерс откашлялся.

– Будут еще какие-нибудь приказания, мисс?

– Никаких. – Татьяна даже не повернула головы. – Поднос отнесет вниз Каррутерс.

Он поморгал глазами.

– Мне показалось, что Каррутерс больше здесь не работает.

– Значит, ты ошибся.

– Слушаюсь мисс!

Смитерс, недовольно бурча что-то себе под нос, вышел, а Татьяна спокойно и с аппетитом поужинала лососиной, печеным картофелем «дюшес» и зеленым салатом. Спать ей не хотелось, и она – в халате и шлепанцах – спустилась в Желтую гостиную, чтобы поискать на полках книгу для чтения на ночь.

Двери были открыты. В настенных бра горели свечи в ожидании возвращения графини. Татьяна не спеша разглядывала книги и наконец остановилась на толстом, многообещающем романе мисс Эджуорт.

– Так вот каков ваш выбор… – раздался позади голос, заставивший ее вздрогнуть. Оглянувшись, она увидела в полутемном углу комнаты Лукаса Стратмира, сидевшего за шахматной доской, рядом с которой стояла початая бутылка.

– Следовало бы предупредить, что вы находитесь здесь! – Татьяна смутилась, представив, что он давно сидит здесь и исподтишка наблюдает за ней.

Лукас рассмеялся и поманил ее пальцем.

– Ну-ка показывайте, что там у вас в руке? О, весьма забавное сочинение… А почему вы отвергли «Гордость и предрассудки»?

– Она… очень длинная. Но мне понравилась концовка, – храбро добавила Татьяна. – Хотя мистер Дарси и мисс Беннет были надолго разлучены всякими обстоятельствами, он вопреки всем препятствиям поступил так, как положено настоящему джентльмену.

– Это возможно лишь в романс. В жизни ни один мужчина с пятнадцатью тысячами дохода в год не женится на девушке, семья которой покрыла себя позором.

Татьяна покраснела, но, к ее счастью, благодаря полумраку, стоявшему в комнате, Лукас ничего не заметил.

– Деньги для вас превыше всего, не так ли? Имея многие тысячи, вы считаете каждый пенс…

– Неужели я кажусь таким скаредным?

– Кажетесь, но… я ведь не все знаю. Ваша матушка рассказала мне нынче утром об убийстве лорда Иннисфорда, – тихо сказала Татьяна.

В полутьме было трудно разглядеть выражение его глаз.

– Вот как? Надеюсь, она рассказала также, какую роль во всем этом сыграл ее драгоценный Принни? – Татьяна кивнула. – В таком случае вы, наверное, стали считать меня еще большим грубияном, чем до сих пор.

– Напротив, ваше поведение в этом деле было безупречным.

– Мне следовало бы тогда всех их разоблачить, – с горечью сказал Лукас.

– Боюсь, вы едва смогли бы чего-нибудь этим добиться, зато угодили бы в тюрьму, а так вам удалось по крайней мере спасти репутацию леди Иннисфорд.

– Не уверен, стоило ли это делать, – Далси не раз говорила о ней самые нелестные вещи… Теперь я и сам вижу, что за спутников она себе выбирает.

– Она поступила бы разумнее, если бы предпочла вас лорду Иннисфорду.

Лукас вздохнул:

– В то время я даже и не мечтал об этом.

– Вы были тогда очень молоды, – сказала Татьяна.

– Старше, чем вы сейчас. Однако вам не вскружили голову все эти разодетые в пух и прах франты, которые вас окружают. Интересно, каким вы представляете себе своего мужа?

– Я должна любить его… больше, чем любила Петра.

– Вы думаете, это возможно?

Она отвела взгляд.

– По крайней мере я надеюсь на это.

– Видите, какая между нами большая разница. Я, например, не могу себе представить, чтобы страсть, которую я некогда испытывал к Джиллиан, сочеталась хотя бы в какой-то степени со здравым смыслом. – Он поморщился. – Разве что речь пойдет о такой девице, как Сельма Борнмут.

– Она не подоходит вам. Но есть и другие девушки. – Татьяна опустила глаза.

– Что правда, то правда. Каждый сезон в свете появляются плоды нового урожая. Однако мне почему-то кажется, что они все на одно лицо. – Лукас нахмурился и взглянул на шахматную доску. – Мисс Гримальди, играете ли вы в эту дьявольскую игру?

– Играю, но плохо.

– Тем не менее скажите, что вы думаете о затруднительном положении, в котором оказалась белая королева?

Татьяна подошла к нему и окинула взглядом фигуры на доске.

– Но это вы ее поставили в тяжелое положение.

– Я хотел ее защитить.

– Придется пожертвовать пешкой.

– Вы попали в самую точку. Моя беда в том, что в шахматах, да и в жизни, я больше не могу рисковать – даже простой пешкой. Именно по этой причине я не поехал нынче вечером играть в карты к майору Торнтону и остался дома. Поразмыслив, я побоялся, что ставки могут оказаться слишком высоки.

– Тем не менее вы пошли на большой риск, поехав в Россию разыскивать меня.

– Вот именно. И к чему это меня привело?

Татьяна скорчила недовольную гримасу.

– Да уж. Даже в Брайтон приехали, хотя знали, что дадите пищу для разговоров.

– Я ожидал, что выйдет гораздо хуже, – откровенно признался он. – Вы были правы – в Англии в наши дни деньги и титул оправдывают все, что угодно. А вы, наверное, не сомневались в том, что станете сенсацией сезона? Что заставило вас так настойчиво стремиться к цели?

– Наверное, – медленно сказала Татьяна, – у меня просто не было выбора.

Лукас снова рассмеялся, на сей раз не так громко.

– В этом вы правы. А теперь мне надо подумать. – Лукас взглянул на шахматную доску. – Попробую последовать вашему совету, – сказал он, делая ход черным слоном и теряя оказавшуюся под угрозой пешку. – И какое преимущество это дает мне?

– Ходите ладьей, вот так…

– Боже мой, вы ее ставите под удар!

– Вовсе нет. Король отвечает таким образом…

– А потом? – Он, замолчав, улыбнулся. – Понимаю. Белый конь…

– И шах черному королю.

– Все это благодаря потере единственной пешки! – Лукас взглянул на нее. – Однако вы обманули меня, кузина, так как на самом деле отлично играете в шахматы. – Он выдвинул ногой стоявший напротив стул. – Садитесь и давайте играть.

– Не думаю, что это хорошая идея… – Татьяна с опаской взглянула на дверь, ожидая увидеть Смитерса или вернувшуюся графиню, и плотнее сдвинула полы пеньюара. – Я почти раздета.

– Что за жизнь без капельки риска? – воскликнул Лукас и, заметив, что Татьяна по-прежнему пребывает в нерешительности, добавил: – Ну, пожалуйста!

– Ладно. Только одну игру, и только если вы включите лампы…

Около половины третьего ночи, когда возвратилась графиня, они все еще играли и не сразу заметили ее появление. Две головы – темноволосая и светловолосая – склонились над черно-белой шахматной доской.

Лукас рассмеялся над ее попыткой взять назад ход, в результате которого оказывался под угрозой ее король.

– Вы уже убрали руку!

– С каких это пор мы так строго придерживаемся правил? – спросила Татьяна, и в этот момент Далси кашлянула.

– Вижу, моя дорогая, ты совершенно оправилась после вчерашних ужасных событий?

Две головы одновременно отпрянули друг от друга.

– После событий? О да, миледи, вполне.

– К тому же спокойная партия в шахматы… – начал Лукас.

– Тебе не следует забывать о состоянии кузины. Ты знаешь, сколько сейчас времени?

– Нет, – признался Лукас. – Полагаю, еще не слишком поздно, поскольку ты только что возвратилась домой.

Щеки графини порозовели.

– Мы засиделись за карточным столом у Паркеров. И вообще я не вижу необходимости докладывать тебе, когда и почему ухожу или прихожу.

– Полагаю, что и мне нет необходимости давать тебе отчет в том, почему я засиделся за шахматной доской.

Татьяна чувствовала себя крайне неловко, присутствуя при этой перепалке в пеньюаре и с распущенными волосами.

– Я спустилась вниз, чтобы взять книгу, а кузен Лукас… но нет, это не имеет значения. Вы абсолютно правы, мне не следовало здесь оставаться.

– Не следовало. Однако во всем виноват мой сын – я уверена, это он убедил тебя остаться.

Лукас откинулся на спинку стула, и Татьяна поспешила предупредить надвигавшуюся бурю.

– По правде говоря, я не заметила, как пролетело время, – сказала она, притворно зевнув. – Лучше мне поскорее лечь в постель.

– Может, закончим партию? – спросил Лукас.

– Нет, я устала.

– Тогда я оставлю фигуры на доске, доиграем в другой раз.

Татьяна поспешила уйти к себе. Уже поднимаясь по лестнице, она слышала, как громко захлопнулась за ней дверь, потом раздался голос графини, и следом что-то сердито сказал Лукас. Она понятия не имела, из-за чего они ссорятся – ведь это была всего лишь партия в шахматы! А если она находилась там в неподобающем виде, то разве это имеет значение, раз они члены одной семьи?

Забравшись под одеяло, Татьяна долго крутилась с боку на бок, а когда в конце концов заснула, ей приснились шахматы на бесконечном черно-белом поле.

Глава 17

На следующий день они отправились к мадам Деку, что, как обычно, было сопряжено с бесконечной суетой и сомнениями относительно рукавов, лифа и длины юбок. Далси, казалось, задалась целью одеть Татьяну в самые дорогие ткани, наотрез отказываясь от муслина и даже Дамаска и отдавая предпочтение парче и легким шелкам. Татьяну, у которой все еще болела голова, очень смущала мысль о том, что они тратят так много денег ради посещения павильона, которое Лукас категорически не одобрял.

– Почему вы так уверены, миледи, что кузен вообще позволит мне пойти туда с вами? – спросила она. – Мне показалось, что…

– Я сама разберусь со своим сыном! – Графиня сверкнула глазами.

В итоге Татьяна почувствовала большое облегчение, когда утром того дня, на который был назначен ужин у принца-регента, Далси не спустилась к завтраку и прислала сказать, что ей нездоровится.

Поднявшись по лестнице и войдя к ней, девушка увидела, что графиня все еще лежит в постели – бледная, с полотенцем, обмотанным вокруг головы.

– Во всем виноват этот мерзкий рыбный суп у леди Молтингли, – простонала Далси. – Она может сколько угодно превозносить мастерство своего повара, но я бы такого ни минуты не стала держать на своей кухне!

– Ужасно сожалею, – сказала Татьяна. – Я попрошу прислать бульон и потом почитаю вам. Вышло продолжение «Чайлд Гарольда» – мы будем знакомиться с ним и проведем с вами спокойный, тихий день.

Лукас, который тоже пришел навестить графиню, удивленно поднял брови.

– Разве не сегодня вечером вы должны были отправиться в павильон?

– Я уже послала записку с извинениями, – удрученным тоном сообщила Далси.

– Ничего страшного, – утешила ее Татьяна, – побываем там как-нибудь в другой раз.

Графиня весь день не вставала с постели. Шторы в спальне были опущены, слуги ходили на цыпочках и говорили шепотом. В шесть часов Лукас снова зашел к ней и сообщил, что едет к лорду Рашфорду посмотреть лошадь.

Не успел он уехать, как графиня тут же пришла в себя.

– Скорее, дитя мое, – шепотом распорядилась она, – одевайся, не то можешь опоздать в павильон!

– В павильон? О, миледи, неужели вы все это время притворялись?

– Ну разумеется! Кем возомнил себя Лукас, чтобы указывать мне?

Татьяна пришла в ужас.

– Послушайте, если он узнает, то страшно рассердится!

– Не узнает! – решительно заявила графиня. – Лорд Рашфорд живет в Ричмонде, и поскольку скоро начнется дождь, Лукас, несомненно, заночует у него. Однако я на всякий случай останусь дома.

– О нет, только не это! Я не смогу поехать туда одна!

– Разумеется, не сможешь, но я все организовала заранее. Леди Борнмут с радостью согласилась занять мое место.

– Леди Борнмут?

Татьяна не верила своим ушам.

– Именно. Она давно мечтала увидеть внутреннее убранство павильона.

«Вот уж в чем можно не сомневаться», – подумала Татьяна.

– Но такая замена непременно вызовет вопросы – леди Борнмут, кажется, не входит в число ближайших друзей принца-регента!..

– Об этом можно не беспокоиться. Принни сам выразил желание пригласить тебя.

Когда Татьяна и леди Борнмут вошли в павильон, сомнения девушки уступили место удивлению. Вестибюль был выдержан в изумрудно-зеленых, как кожа ящерицы, тонах, коридоры – в синих, и повсюду были выставлены для обозрения драгоценный фарфор, изделия из перегородчатой эмали и другие шедевры. В каждом уголке, в каждой нише стояли вазы с роскошными розами, пионами, лилиями. Но больше всего здесь было орхидей, наполнявших воздух своим странным ароматом.

Наконец их привели в просторную комнату, отделанную красным лаком, мебель в которой была изготовлена из бамбука. Около десятка гостей уже пили шампанское; никого из них Татьяна не знала.

– Это лорд Гренвилл, – прошептала леди Борнмут. – С ним леди Гертфорд, а там – леди Кэмпбелл. Графиня была права: здесь собралось самое избранное общество! Ах, если бы Сельма могла насладиться столь приятным знакомством!

Татьяна в новом сапфирово-синем платье, обрисовывающем каждый изгиб ее тела, готова была согласиться с ней, лишь бы ее оставили в покое. То ли от ослепительной роскоши этого огромного дворца, то ли оттого, что Лукас явно не одобрил бы эту затею, у нее снова разболелась голова. Она отказалась от предложенного шампанского, но леди Борнмут, толкнув ее локтем в бок, шепнула:

– Возьмите! Кто мы такие, чтобы отказываться от прохладительных напитков? Ах, смотрите, смотрите! Это герцогиня Йоркская! Какие на ней великолепные драгоценности!

Никто официально не представлял гостей друг другу; хозяина же нигде не было видно. Зато к Татьяне один за другим стали подходить джентльмены с дерзкими глазами, которые представлялись сами.

– Значит, вы и есть маленькая кузина нашей Далси? – пробормотал, взяв ее за локоть, один из них.

Пока Татьяна лихорадочно соображала, как бы ей незаметно высвободиться из его хватки, слуга в шелковой ливрее ударил в бронзовый гонг. Звук был настолько оглушительный, что она вздрогнула, забыв о том, что собиралась сделать.

– Его королевское высочество. – Человек, стоявший рядом с ней, склонился в низком поклоне.

Татьяна присела в глубоком реверансе. Уголком глаза она увидела принца-регента: на нем было что-то вроде золотого халата поверх просторных панталон из переливчатого синего шелка и алой сорочки. Голову принца украшал усыпанный блестками тюрбан; он шел несколько неуверенной походкой. Только когда он направился к ней, Татьяна вспомнила, что так ходил ее приемный отец, когда перебирал лишнего.

– Мисс Гримальди! Я рад, что вы смогли присоединиться к нам. Ваш наряд просто восхитителен! – Принц, склонив голову, поцеловал руку Татьяны, а затем и сопровождавшей ее леди Борнмут.

– Ужин ждет нас! Прошу! – Он снова взглянул на Татьяну, которая молила Бога, чтобы принц не предложил ей руку. К счастью, между ними вклинилась леди Гертфорд, и Татьяна была спасена.

Ужин тянулся бесконечно долго. Принц-регент много ел, пил еще больше и говорил за столом один за всех, отпуская такие рискованные шуточки, что Татьяне было за него стыдно. Он без конца рассказывал о своих героических подвигах в войне против Наполеона, но все это, как она знала, не имело под собой никаких оснований. Каждый из сидящих за столом, должно быть, тоже знал это, однако все молча слушали и усердно кивали головами.

К тому времени как в банкетный зал ввезли пирожные на тележках размером с кровать, глаза леди Борнмут остекленели, напоминая поданные в виде башни глазированные про-фитроли.

Татьяна надеялась, что, учитывая состояние принца-регента, танцев не будет. Действительно, когда ужин закончился, леди и не подумали встать из-за стола и перейти в гостиную. Мужчины закурили сигары, на столе появились портвейн и херес.

Неожиданно принц-регент, опрокинув стул, вскочил на ноги и весело воскликнул:

– А теперь все на лужайку – любоваться фейерверками!

Эта часть вечера привела Татьяну в восторг: взлетающие высоко в небо и взрывающиеся над морем огоньки, рассыпающиеся разноцветными звездочками, представляли собой великолепное зрелище. Любуясь фейерверками, она почти простила принцу его экстравагантные выходки, потому что никогда в жизни не видела ничего столь чудесного, как эти красные, золотистые и зеленые хвосты маленьких ракет.

Неожиданно начался дождь. При первых его каплях дамы с визгом бросились в дом, спасая свои платья и прически. Татьяна задержалась, наблюдая за тем, как догорают в воздухе последние из этих волшебных искусственных звездочек. Когда она вновь взглянула в сторону павильона, вокруг никого не было. Она осталась одна. Ей пришло в голову, что хорошо бы сейчас приказать подать карету и вернуться домой, но уроки хороших манер, преподанные графиней, не прошли даром и не позволили ей пойти на такое нарушение этикета. Она должна была поблагодарить принца-регента перед отъездом.

Татьяна поспешила ко входу, и ливрейный лакей услужливо распахнул перед ней дверь. В помещении она вдохнула аромат орхидей и вновь ощутила головную боль. Перед ней было несколько дверей, и лакей указал ей жестом в сторону одной из них, однако, подойдя, девушка обнаружила, что дверь заперта. Она оглянулась, но лакея уже и след простыл.

«Только этого мне не хватало!» – теряя терпение, пробормотала она и попробовала открыть другую дверь. Когда и это ей не удалось, она решила отправить хорошие манеры ко всем чертям, выйти на улицу, потребовать свою карсту к главному входу и уехать.

Татьяна подергала ручку, и когда очередная дверь не поддалась, она поняла, что ее попросту заперли.

«Сама виновата, незачем было задерживаться на газоне и глазеть на фейерверки!» Татьяна поискала глазами шнур колокольчика и, не найдя, принялась колотить в дверь кулаками. Из-за раззолоченного дерева доносились звуки музыки. Может быть, если постучать громче… Она сняла с ноги туфельку, стукнула в дверь и страшно смутилась, заметив, что отколола золотой листочек от декоративной гирлянды. А если попробовать улизнуть иначе? Девушка подбежала к ближайшему окну и попыталась его открыть…

Неожиданно звуки музыки резко усилились. Татьяна оглянулась и увидела в освещенном проеме открытой двери силуэт грузной фигуры в просторных панталонах.

– Моя дорогая мисс Гримальди! – воскликнул, шагнув к ней, улыбающийся принц-регент. – Позвольте узнать, что вы здесь делаете?

Татьяна с облегчением вздохнула, почувствовав глубокую благодарность к нему за спасение.

– Ах, ваше высочество! Я отстала от всех остальных, и лакей, проводивший меня сюда, куда-то исчез, а двери оказались запертыми…

– Это естественно – мой персонал обязан беспокоиться о моей безопасности. – Он взглянул на туфельку, которую его гостья все еще держала в руке. – Вы сломали каблучок?

– Нет, я стучала им в дверь. Извините, но я нечаянно отколола кусочек золотого украшения.

– Пустяки! – успокоил ее принц-регент, подходя ближе.

Татьяна вдруг особенно остро почувствовала, что влажное от дождя платье чересчур отчетливо обрисовывает ее фигуру. Глядя в пол, она надела туфельку на ногу.

– Я бесконечно благодарна вам за то, что вы оказались поблизости, но мне не хотелось бы задерживать ваше внимание – ведь вас ждут другие гости.

Он наклонился к ней, и она уловила запах бренди, сладостей и табака.

– Все гости уже разъехались, моя дорогая.

– Но этого не может быть – леди Борнмут должна сопровождать меня!

– Вот как? Странно. Я отправил ее домой в моей собственной карете, пообещав в дальнейшем прислать приглашения ее дочерям.