Текст книги "Очерки душевной патологии. И возможности ее коррекции соотносительно с духовным измерением бытия"

Психология поста

Такое время сейчас, что раз в день от кого либо да услышишь о кризисе. От клиентов, от знакомых… Надвигающимся, устрашающем, неизбежном. Как это коснется каждого? Что подорожает, что подешевеет? Живем в напряжении. Может это ожидание страшнее чем сам кризис? Как жить в преддверии?

А тут может помочь и вдохновить воспоминание о том, что практически в каждой духовной традиции человечества предусмотрены посты. Ритуальный ветхозаветный обычай назорейства… Мусульманский Рамадан… Четыре православных многодневных поста: Великий, Рождественский, Петров и Успенский. Жизнь предшествовавших поколений, не знавших экономических потрясений, включала, значит, в себя известные особые периоды, когда предписывалось, говоря современными терминами, ухудшать себе качество жизни. Зачем? Спроста ли? Или есть возможность опереться на древнюю мудрость?

Современное общество потребления сместило координаты добродетели. Как революционеры утверждали, что нравственно то, что на пользу рабочему классу, так нынешняя культура консумеризма устанавливает принцип: хорошо то, что ведет к успеху, позволяет больше приобрести, больше испытать, больше увидеть, больше пережить. Так общество оказывается в ловушке – если меньше покупаешь, то меньше производится, а значит больше безработных и соответственно несчастных. Таким образом, приобретение, пусть даже ненужных вещей, но последних моделей становится актом заботы о благополучии других. И парфюм «Эгоист» как критерий успешного участника нынешнего устройства становится показателем альтруиста.. :-)

Вот этот бред и предстоит исправить кризису. Его функции совпадают с назначением поста. Сутью поста является перераспределение мотивационной энергетики. Замедляется темп жизни за счет отказа от погони за новыми впечатлениями – шоппинга, развлечений, соревновательности. Высвобождается время для самого главного в жизни – осознать что ты просто есть. Живешь – и это основополагающий факт. При правильном устроении души несомненно приводящий к потребности поблагодарить Высшее просто за шанс Быть. Жизнь становится проще – и это здОрово и здорОво. Освежающим ветром сносит мишуру и блестки карнавала тщеславия. Обнажается духовное устроение каждого – кто то зябнет и дрожит в саможалении и недоверчивости, кто то может себе позволить быть отважным и честным. Ведь можно радоваться выбрасывая мусор под Новый год по итальянскому обычаю. И вообще, обнажившись – легче и естественнее любить.

«Пост, в своей идее и в своем истинном духе, отрясает с человека все неверное, призрачное и все лишнее, что превратилось уже в нечто самодовлеющее для человека и завалило камнями для него вход в истинное» – пишет епископ-поэт Иоанн Сан-Францизский.

Пост вовсе не предусматривает мучений. Он далек от языческих извращений само-бичевания, сладострастного самоистязания, упоения садо-мазохизмом. Это время трезвенного, а потому гармоничного, спокойного взвешенного созерцания. Но созерцания активного, сосредоточением на том, чтобы подметить все позитивное в жизни, все ранее уходящего от нашего внимания, проносившегося мимо за запыленными иллюминаторами экспресса нашей обычной, то есть судорожной жизни.

Пост время релакса, но не в смысле обессиленного лежания, отвернувшись к стене, а скорее неспешной прогулки осенним бульваром, когда деревья обретают особую прелесть увядания и прощаясь с миром особенно прекрасны и листва ласково шуршит под ногами и убеждаешься, что если то, что уходит – может быть красивым – то это вовсе не конец, а начало, предвкушение какого то нового этапа жизни, что все, о чем можно сказать «было» – оно «есть».

Что глупее тоски постом? Это время особого веселья. Доступными становятся многие радости, ранее не замечаемые, или считавшиеся скучными. Нет ничего вкуснее глотка прозрачной холодной воды знойным полуднем, ничего приятнее как утрудившись от пути, присесть у дороги, ничего дороже поцелуя той, которая любит тебя всякого. Это настоящее. Это неотъемлемое. Никаким кризисом. Именно настоящие ценности актуализируются постом, а всякая дрянь смывается и сбывается апостолькое речение – Чистому все чисто (Тит 1,15) и вновь цитируя владыку Иоанна – «Пост есть осмысленное и последовательное воздержание от всего неистинного и невечного. Но Пост не есть лишь одно отрицательное воздержание; он есть и положительный приход к истине. Воздержание не есть центр Поста. Центр Поста есть именно приобщение воле Божьей, богоустановленной жизненной гармонии вещей. … Всецелое устремление ко вкушению вечного и истинного.

По-детски, наивно иногда люди думают, что в Пост им надо вкушать лишь то, что они не любят (все невкусное) и отказываться от всего любимого (вкусного). Это, конечно, детская концепция поста. В ней есть доля истины, но она не дает подлинного воздержания. Упражнять свою волю во вкушении всего невкусного и в невкушении всего вкусного не плохо. Но это лишь внешне поставленная задача, лишь отвлеченная тренировка воли. И вкусное можно постнически вкушать…

Василий Великий говорит, что постники особенно остро воспринимают вкус и вкусность даже самой простой пищи… Но, как живет человек часто в мире ради самой этой своей жизни, жить, как живется, а если можно, то и получше жить (не понимая, что жизнь эта его не есть цель, но лишь путь к цели), так и пост обычно переживается человеком вне его цели. Невозможно понять постящегося и остающегося среди своих мелких интересов, злословий и острословий. Это какое-то уродство духа. Для здоровых, сильных, у коих избыток их физической силы препятствует молитве, целомудрию, смирению, физический пост великое благо: пресыщенный человек всегда находится в каком-то обольщении относительно себя. Он чувствует себя всегда лучшим, чем он есть, и доброта его, как доброта пьяницы, исходит не от глубины сердца, а от глубины желудка.

Известно, что пьяница, с умиленными слезами желающий целоваться со всеми, совсем не добр по существу своему. Это пьяное умиление у него может сейчас же перейти в озверение. Так же и разнеженный от сытой и праздной жизни сластолюбивый человек часто бывает склонен к благодушным порывам и мыслям. Но все это у него не основательно. Это доброта лишь пена над глубиною моря эгоизма.»

Резюмируя – чем же хорош может быть кризис – пост? Возвращением к настоящему – подлинному, прекрасному, простому. Появлением возможности проявить высокие свойства души: благодство-в отказе самоутвержаться за счет других; смелость-во встрече нового без трепета; любовь – в поддержке тех, кому пока затруднительно проявить первые два качества. Дискредитацией того ложного, что казалось нам преисполненным напыщенного смысла. Возрастанием в мудрости понимания происходящего с нами и миром через убирание искажающей призмы собственных прихотей и похотей, через которую мы пропускали свет реальности.

Вот, например, в чем отличие христианского поста от вегетарианства? Вегетарианский стиль жизни обусловлен двумя мотивациями: физическим оздоровлением и принципом воздержания от мяса животных. Христианский пост лишен умиленной жеманности. Он человекоцентричен.

Сентиментальному принципу «птичку жалко» нет места в вероучении. Принципиально человеку дозволено употреблять в пищу мясо. Но, словами апостола, “ все мне позволительно, но не все полезно». Монашество, как особое человеческое призвание, предписывает неупотребление мясных продуктов, однако в качестве «утешения» – характерное слово из иноческого лексикона – разрешена рыба. Христианство адресовано человеку как «образу Божию».

Отсюда следует изумительная свобода человеческого бытия. Человек является и хозяином и служителем Вселенной. Он пастырь, который заботится о стаде и в это стадо входит все живущее на земле. Но разве пастуху возбраняется иногда сочный шашлык? Все чаще, особенно во время поста, в газетах и журналах звучат сентенции об оздоравливающем его аспекте.

Апофеозом этого явился слоган в последнем номере еженедельника «Досуг для вас»: «Господа. Наступил Великий пост – время оздоровления. Мы предлагаем вам очищение от шлаков посредством глубинного опорожнения толстого кишечника». Даже в церковных лавках распространяются великопостные кулинарные рецепты, хотя духовно небездарный человек осознает, что пост вовсе не является полезным для организма, в том смысле как его пытаются представить на страницах женских журналов. Принципиально наоборот – пост служит для ослабления физического здоровья, как говорят аскеты – «для удручения тела».

Но опять таки – зачем? Чтоб «жизнь медом не казалось» как на первом году армейской службы у «черпаков»? Не-а! А потому, что вследствие «утеснения телесного Я» происходит возрастание душевной (психологической) и духовной зрелости личности. Обостряется восприятие мира, человек выходит из привычной рутины, окружающее предстает необыкновенным, свежим, ярким. Даже в одном из богослужебных песнопений, звучащих в храмах, звучат необычные слова – «время веселое поста», что происходит перед приготовляющем к Пасхе Великим Постом. С весенним обновлением природы, с таяньем погрязневшего снега и появлением первых робких зеленых ростков, аккомпанирует счищение с себя заскорузлости ненужных привычек, возможность нового жизненного старта.

Динамику психологического личностного роста во время поста лучше представить метафорически. В природе существует универсальный закон, согласно которому, интенсивность бывает пропорциональна степени ограничения. Так, для того, чтобы мощь напора воды трансформировалась в электричество необходимо воздвигнуть препятствие разливу реки – плотину, устремляясь через которую, энергия падающей воды становится источником света и тепла. Беговые лошади помещаются перед скачками в узкие денники, чтобы вырвавшись на круг ипподрома они проявили большую резвость и прыть.

Для того, чтобы успешно действовать в этом мире, человек неминуемо должен ограничить себя и чем раньше это произойдет, тем более высоких результатов он достигает. В одной из ранних песен «Аквариума» встречается метко схваченный и узнаваемый образ «блестящего дилетанта» и примечательно, что он предстает перед нами «на пути в гастроном». Печально. Просто этот человек не понял, что нельзя рассчитывать стать одновременно профессором математики МГУ и балериной Большого Театра.

В современной психологии есть мнение, что комфортное состояние в ситуации выбора, то есть реализация богоподобного дара свободы, есть показатель высокого уровня личностной зрелости. А любой выбор представляет собой не только «да» одному варианту, но и отчетливое «нет» противоположной возможности.

В любом выборе присутствует, таким образом, отвержение недолжного. И пост можно воспринять как великолепную возможность тренинга наслаждения выбором – отвечая «нет» скоромной пище, мы проникаемся принципом «да» более высоким устремлениям жизни. Наконец, собственно духовные аспекты поста представлены тем, что человек чаще находит себя перед насущностью вопроса – «зачем я это делаю» и оказывается перед необходимостью уяснения смысла – откуда я пришел, куда я иду, в чем значимость моего пути.

Возвращение к подобным «вечным» вопросам приводит человека к чувству благоговения перед Тайной бытия, почтительности к тем, кто шел этим путем перед ним, доброжелательности и уважению по отношению к спутникам на этом пути.

Психология состояния старости

Каждый из нас, читающих это, а стало быть, существующих на данный момент бытия, обречен на рождение и смерть. Большинство из нас обладает опытом родительства и будет находиться в переживании старости. Попробуем присмотреться к последнему этапу человеческой жизни и уяснить его смысл, если таковой существует.

Старость, увядание, становление эротически непривлекательным и физически немощным. Это неизбежно, а порой страшно и непереносимо. Особенно трагично для тех, кто был заметен и преуспевающ в облике, неотрывно связанном с восприятием красивости извне, как оптимальной формы само-раскрытия. Утрата этой формы и последующее восприятие себя неизбежно деградирующим вопринимается не менее как катастрофа. Здесь мы имеем в виду героев масс-культуры, типа рок-звезд, даже провозгласивших принципом «умри молодым» в противоположность подвижникам разума, которые остаются и даже становятся более красивыми в увядании: Гете, Хайдеггер, Дали, Гинзбург.

Меж тем, в современной цивилизации накапливается все больше людей, перешагивающих 50—60 летний рубеж и вступающих в старость. Если известны претендующие на фундаментальность психологические осмысления неизбежности конца существования: (Э. Беккер, И. Ялом, Ваш покорный слуга, упомянув лишь некоторых), то придание смысла последнему периоду земного бытия пока фрагментарно. Попробуем поразмыслить?

Есть тезис: для язычников время – циклично, для христиан – устремляющееся. Может быть здесь разгадка? Ведь одному и тому же явлению может быть придано разное значение. Как говорится, ножом можно убить человека, а можно, хирургически, его спасти. Итак, старость – нож. И большинству он взрезает суть личности. Так суждено? Так задумано? Так предложено?

Ну, известно, что происходит в старости. Мы становимся либо располневшими, либо высохшими. Мы покрываемся морщинами и пигментными пятнами, теряем выразительный блеск глаз. Нам труднее обрести новых друзей, нам почти невозможно обрести новые отношения любви, мы все более склонны оказываться в изоляции.

Если считать религию порождением человеческого сопротивления против бессмысленности бездушного бытия, то цивилизация, как могла, защищалась. Известно, что первоначальной формой религиозности был культ предков-покровителей и, очевидно производное от этого, форма повиновения мудрецам-аксакалам. Таким образом, старость наделялась смыслом.

Но, увы, чисто человеческим. Сравнительно, как в армии, существует термин «дед». Неважно, как он служил, важно, что дошел до «дембеля». Значит ему атрибутируется рассудительность и обеспечивается прислушивание к его мнению. Тот кто старше, тот и прав – формула архаичной религиозности. На том простом основании, что он более времени провел в этой форме жизни.

Но армейский «дед» хорош залогом новой жизни, пересмотрим веселый фильм «ДМБ» сценариста о. Иоанна Охлобыстина. А реальный дед или бабушка? Обрюзгшие внешне, а внутренне, по меткому выражению классических психопатологов, становящихся «карикатурами на самого себя», когда гротескно выступают компенсированные ранее слабости натуры? У классика, средних лет Манилов и Собакевич, куда как человечески понятнее и приятнее престарелых Коробочки и Плюшкина.

Это фатально? Это предстоит нам всем? А вот тут ответ зависит от мировоззренческой позиции. То есть —либо жизнь земная упирается в смерть как в финал, либо это начало чего то неизвестного, но во многих духовных традициях, обетованного нам, началу иной формы личностного бытия.

Итак, если для нас это конец – мы неминуемо опускаемся. Теряет свою остроту Шекспировский вопрос – «быть или не быть». А когда впереди – «не быть», то замедление биологических ритмов неизбежно. И мы становимся заложниками животного нашего начала. Каждый видел у городского подъезда: девчонки громко смеются и прыгают на одной ножке, бабушки – чинно сидят на лавочке, предаваясь негативным обсуждениям творящегося вокруг. То биология.

Но есть, увы немногочисленные, примеры ортодоксальной старости. То есть старости «орто – правильно славящей». Ламы Тибета (ну помните, Итигелов, в нужный ему возраст решивший правильно умереть и сохраняющийся, как уверяют буддисты, в «третьем» состоянии жизни). Наш православный митрополит Антоний Сурожский – кто увидит видео его выступлений, не будет помышлять о дряхлости, ее просто не было, не в телесном, ни в интеллектуальном смысле.

Итак, тезис: старость, когда сознательно или нет, но мыслится как конец – безобразна. И то же состояние, когда этот период видится переходным – прекрасна.

Ребенок – беззащитен, асексуален, гибок, адаптируясь. Взрослый – защищен, сексуален, функционален, адаптирован здесь. Старец – неуязвим, асексуален, напряжен, приготовившись к переходу на новый уровень бытийности. А потому прекрасен каждый возраст человека и нет деградации, если все проживается аутентично, есть только согласие: let it be…

Психология переживания страсти блуда
(интервью)

– Сергей Анатольевич, через искушение впасть в блуд проходит большинство.

– Да, наверное, из всех грехов блуд наиболее свойствен человеческому естеству, но это не проявление естественной человеческой потребности, а ее искажение. Бог создал одну пару – Адама и Еву, и сказал им: «Плодитесь и размножайтесь» (Быт., 1, 28). Так в синодальном переводе, а где-то я читал, что правильнее перевести с оригинала: «Совокупляйтесь и размножайтесь», то есть не просто населяйте мир себе подобными, а в первую очередь стремитесь к близости друг с другом. В основе блуда лежит естественная потребность к телесной близости с человеком другого пола и пожизненной верности ему. Но блуд – это как раз нарушение верности либо беззаконное сожительство с одним человеком, а раз беззаконное, значит, ни к чему не обязывающее, верность не подразумевающее.

Не помню, кто из святых отцов сказал: блудных исцеляют люди, лукавых – ангелы, и только гордых исцеляет Сам Господь. Конечно, это не значит, что блуд лучше гордости, но избавиться от него легче, это по силам человеку. Если говорить о первичной психологической характеристике блуда, я бы предложил такое понимание: блуд – это секс без обязательств, то есть телесная близость без ответственности за партнера. Тогда сексуальный партнер воспринимается не во всей его богосозданной полноте и цельности, но доминирует какая то часть его – внешность, возрастность, доступность, манерность. То есть во время блуда мы совокупляемся не с человеком, а с его фрагментом. И вот это есть грех – объединять в страсти свое тело – храм Божий – с вещью, предметом, принаком.

Именно безответственность делает эти отношения греховными, потому что всё наше бытие должно быть пронизано ответственностью перед людьми и Богом. Никто не безгрешен, только Христос, но те, кто стремится к добродетели, в большей степени осознают и стараются осуществлять свою ответственность. А ответственность перед ближним – это стремление к тому, чтобы ему с тобой не было больно, обидно, дискомфортно, а было безопасно и радостно. Вот если ты об этом помнишь и к этому стремишься, избегаешь блуда, потому что берешь на себя ответственность за своего партнера. А когда ты считаешь, что ты сам по себе, то почему бы не согрешить с симпатичной соседкой по купе, тем более что она вроде и не против? Это блуд, потому что тебе безразлична дальнейшая судьба девушки после того, как вы с ней переспали. Судьба партнера, выбранного раз и навсегда, нам небезразлична.

– Но до понимания таких вещей надо дорасти. Что бы вы могли посоветовать юношам и девушкам, которым небезразлично мнение Церкви?

– Я думаю, что всё устроено промыслительно, поэтому в первые сознательные годы жизни вплоть до полового созревания эта тема для человека неактуальна. Дети об этом не думают. Физиологическая потребность, а соответственно и искушение впасть в блуд возникает тогда, когда человек одновременно приобретает рефлексию, то есть способность анализировать свои чувства и переживания. А рефлексия, в первую очередь, есть возможность бороться с собой. Ведь если всем своим желаниям давать волю, можно пойти в магазин и украсть всё, что хочется иметь, или, когда кто-то раздражает, показать на нем свою молодецкую силушку и врезать. Но при возникновении подобных деструктивных желаний большинство молодых людей себя сдерживают. И если у молодого человека есть религиозное чувство, желание взрослеть гармонично, то наряду с естественными природными (я бы даже сказал – животными) инстинктами у него возникает понимание, что их надо обуздывать, и пусть это не всегда получится, и он периодически будет падать, но будет, борясь, и подниматься. Для этого и существует в Церкви таинство Покаяния. У большинства падения будут – не всегда блудные связи, но мало кто из молодых людей избежит сексуальных фантазий, соблазнов пристальней рассмотреть женщин, разжигающих желание. Это почти неизбежно, но когда человек осознает, что с такими фантазиями и желаниями надо бороться… Собственно, борьба со своими страстями – основа аскетики. А аскетика – есть наука самовозрастания в того, кем ты войдешь в Царствие Небесное. Чем успешнее ты овладеваешь собой, своими греховными желаниями, чем интенсивнее с ними борешься, падая и вставая, тем тверже укрепляешься в вере. А вот если ты относишься к этому как к норме – мол, такова природа, все этим занимаются, пойду приобрету сексуальный опыт у какой-нибудь блудницы, – это означает, что ты сдался, а раз сдался, то уже немножко покатился по наклонной, немножко деградировал. Но у тебя всегда есть возможность подняться, потому что Церковь, которой ты веришь, говорит тебе: сынок, блуд всё-таки не естествен, естественны ответственные близкие интимные отношения с человеком противоположного пола, с которым вы выбрали друг друга на всю жизнь. Как только ты почувствовал внутреннюю готовность к таким ответственным отношениям, вперед – для тебя открыты все радости плоти.

Думаю, опытные духовники не вмешиваются в интимные отношения супругов, но приходилось читать брошюрки с указаниями, что такие отношения допустимы только в целях деторождения. То есть авторы таких советов убеждены, что главная цель брака, телесной близости мужчины и женщины – рождение детей. С психологической точки зрения это искажение, полагаю, что с духовной тоже. Всё-таки главная цель человека – не размножение, а осуществление любви на всех трех уровнях: духовном, душевном и телесном. И апостол Павел советует супругам: «Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, а время, для упражнения в посте и молитве, а потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим» (1 Кор., 7, 5), то есть любите друг друга телесно чаще и веселей, и пусть это подогревает ваш брак.

Любите, как пожелаете взаимно, в ответственной любви нет ничего запретного. И круче всех сексологов современности здесь провозгласил апостол Павел: «[битая ссылка] 1Кор.7:4. Жена не властна над своим телом, но муж; равно и муж не властен над своим телом, но жена.». Стало быть то, что радостно им обоим есть подтверждение и укрепление сколь вечного, столь и возрастающего единства.

– Вы считаете, что половое созревание совпадает с психологической зрелостью, готовностью человека анализировать свои чувства и желания, противостоять им? А многие уверены, что физиологическое развитие опережает психологическое. По крайней мере, у юношей. Физически уже вроде мужчина, а сознание по-прежнему подростковое.

– То, что многие молодые люди инфантильны, не означает, что такова человеческая природа. Это плоды неправильного воспитания. Ну и современная подростковая субкультура часто оказывает деструктивное воздействие. Многим знакома ситуация, когда собирается мальчишеская компания, и все начинают друг перед другом хвастаться, кто скольких девчонок поцеловал и пощупал за интимные места (а если компания чуть постарше – кто со сколькими переспал), и у кого было таких приключений больше, тот считается круче, мужественней. Неважно даже, правду говорит подросток или многое привирает, сути это не меняет. А суть в том, что блуд он понимает не как грех, а как доблесть – вот что страшно. С чем бороться, если это доблесть? Не потому он не борется, что нет у него внутренних сил, что физиологическое развитие опередило психологическое, а потому, что представления о том, что такое хорошо, а что такое плохо, в его компании искажены до предела. Но внутренние силы есть, и как только он поймет, что менять девчонок как перчатки не есть хорошо, что это не мужество, а трусость и безответственность, сможет и бороться со своими желаниями. Повторяю, я уверен, что стремление к сексуальной разрядке приходит к человеку в то же время, когда у него появляются внутренние силы этому стремлению противостоять. Я не говорю сейчас о патологиях, приводящих к различным извращениям и преступлениям на сексуальной почве.

Современное понятие блуда принес в мир Христос. Как вы помните, в Ветхом Завете многоженство не считалось чем-то предосудительным. Христос же предъявил нам такие строгие требования: «А я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействует с нею в сердце своем. Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не всё тело твое было ввержено в геенну. И если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не всё тело было ввержено в геенну». (Мф., 5, 28—30). Если понимать буквально, это немыслимо строго. Да на каждом шагу наши глаза подстерегают соблазны, особенно летом – куда ни глянь, девушки в мини-юбках, открытых сарафанах и т. д. Что ж, нам всем глаза себе повырывать? Разумеется, Христос этого от нас не требует, но дает нам идеал, показывает, к чему надо стремиться. Если ты отведешь взгляд, который излишне зафиксировался на чем-то соблазнительном, это и будет символическим вырыванием глаза и отсеканием руки. И в то же время, в Ветхом Завете для блудников не предусмотрены покаянные жертвы – только ритуальная смерть. Но и здесь Христос дает нам урок – приглядываясь к себе учитесь прощению, смотрите он не осудил блудницу и никто не бросил камня в нее ибо это себя сидит во всех нас и даст ли оно поросль сорняков или доброе потомство – зависит только от нас.

– Для нецерковного юноши это, скорее всего, будет малоубедительно. Но и церковному непросто. Как, например, обсуждать такие вопросы со священником?

– Вообще с взрослым человеком обсуждать это сложно. Мы, психологи, категорически не рекомендуем подросткам говорить об этом с родителями. С родителями хорошо и нужно говорить о культуре, об образовании, о политике и карьере но тема интимных отношений, я полагаю, детьми с родителями обсуждаться не должна. Какие то знания об этом подросток получит от сверстников, какие-то из книжек (а теперь скорее из интернета), но говорить об этом с взрослым человеком, а исповедь у него будет принимать взрослый человек и даже велика вероятность, что пожилой… Конечно, подростку, юноше рассказывать об этом взрослому человеку неимоверно стыдно. Но я вспоминаю одного своего клиента, уже зрелого мужчину, который рассказывал мне о своем воцерковлении в юности. Он рос в богемной среде, тусовался, как там было принято, а лет в 20 пришел к Богу, но потребность нравиться девушкам и менять их у него сохранилась. До поры до времени он к этому относился как к ритуалу – соблазнил кого-то, вступил в связь, сбросил грех как рюкзак с плеч и свободен, снова гуляй. Согрешил – покаялся – снова пал, при этом прося – «Господи, а вот сейчас, закрой на это Свои глаза, давай чуть отдохнем друг от друга». И однажды на исповеди священник заплакал. «Что с вами, батюшка?», – испуганно спросил его молодой человек. «Жалко мне тебя, – ответил священник. – На одни и те же грабли наступаешь, с одним и тем же приходишь». И эти слёзы священника пронзили парня, заставили задуматься.

«Что же делать, – спросил он, – если я без этого жить не могу?». На что священник ему ответил: «А что делают все, кто без этого жить не может? Женятся и осуществляют это в законном браке». Парень растерянно спросил, на ком же ему жениться. Священник, видимо, был не лишен дара прозорливости. «А вот с кем в последний раз согрешил, на ней и женись», – сказал он. Парень женился, и прожили они в добром здравии, любви и верности друг другу много лет. Вот что бывает, если священник принимает исповедь не как безразличный свидетель, а сопереживая кающемуся.

Вообще же я считаю, что лучшим подспорьем подростку может стать компания сверстников, в которой блуд не считается доблестью. Подростковая психология – очень тонкая вещь. В период взросления большинству молодых людей хочется быть в оппозиции, противопоставлять себя миру взрослых, их поучениям. Почти все молодежные субкультуры – хиппи, панки, эмо, готы – есть движения протеста против предыдущих поколений. С другой стороны, немногие подростки бывают независимы от мнения сверстников – таких единицы. Чаще же они сбиваются в стайки, подражают друг другу, не всегда осознанно. И если подросток попадает в среду, где беспорядочный секс не считается ни мужеством, ни крутостью, где все понимают, что таким влечениям надо внутренне противостоять, это самый надежный способ воздержаться от блуда. Разумеется, эффект возможен только в том случае, если это не компания моралистов, которую подростку навязали ревностные не по разуму родители, а компания, в которой ему интересно. Прекрасный пример – движение «Даниловцы».

– Мы всё время говорим о мужском блуде, что естественно, поскольку мы мужчины. В народной традиции (но не в Церкви) к мужскому блуду относятся снисходительнее, это даже в пословицах и поговорках нашло отражение, а гулящих женщин исключительно бранными словами называют. Существует даже устойчивое мнение, что женская природа этого и не требует, а потому женский блуд – такая распущенность, что других слов блудницы и не заслужили. Но разве это правда насчет природы?

– Конечно, такие двойные стандарты говорят о непонимании, что такое грех, о невоцерковленном сознании, и с христианской точки зрения блудник ничем не лучше блудницы. Но насчет природы правда. Даже противники теории эволюции не могут не признать очевидного – биологически человек имеет много общего с обезьянами. У обезьян назначение самца – выпустить семя в как можно большее количество самок, а назначение самки – удержать возле себя самца. Иными словами, мужчина больше склонен к полигамии, но это именно животная склонность, и человек тем и отличается от обезьяны, что способен эту склонность преодолевать. А у женщины, как правило, такой склонности нет, она по природе привязана к домашнему очагу.

В подтверждение могу сослаться на свой тридцатилетний опыт психотерапевта. Ко мне часто приходили на прием и одинокие мужчины, и одинокие женщины, и я многих спрашивал, давно ли у них не было интимной близости (как психолог, я имею право задавать такие вопросы). У женщин бывало, что и по 10, и по 20 лет, и это их совсем не мучило, а чтобы мужчины так долго воздерживались, так не бывало. Плотское воздержание для мужчины сложнее. Мне не встречались женщины, которые ходили смотреть стриптиз, вызывали себе кого-то для сексуальных утех. Даже те, кто очень переживает свое одиночество, переживают скорее из-за того, что не реализовали свою душевную потребность в материнстве, но не из-за физиологии.