Текст книги "Чужой астрал"

Глава 21

Свет загорелся неожиданно и ярко. Он резал глаза сквозь плотную повязку. Егор пошевелил руками – связаны! Он отвернул голову от света, но только на половину. Он был привязан к стулу по рукам и ногам. Дышать почему-то больно. Рот заклеен скотчем, на каждом вдохе грудь пронзает, как кинжалом, а выдох даётся с таким трудом, будто воздух проходит не через трахею, а трубку, устланную изнутри наждачной бумагой. Слезятся глаза, и кто-то стонет под самым ухом.

Хоть уши не заткнули, подумал Егор. Он где-то читал, что освободиться от пут можно, если получится расслабить все мышцы. Попытался. Руки резало верёвкой, а стон и немое мычание отвлекали от релаксации.

Что-то упало. С таким грохотом, что показалось: шапка – только хозяин забыл её вовремя снять! Неожиданно вспомнившаяся шутка отца расслабила тело Егора сильнее, чем специальные упражнения, о которых он ничего не знал. Самое главное, заработала голова.

Егор начал вспоминать. Что же было? Сидели-разговаривали. Митрич быстро окосел. Видать, пил не в первый день. Отключаться он не спешил, полулёжа продолжал разговор и наливал водку. Егору побольше, себе на донышко гранёного стаканчика. В таких раньше бабульки торговали семечками по три копейки. Они поговорили о старых временах. Ещё выпили. Митрич не пропускал ни одного разу, чтобы не обидеть гостя. Но речь его становилась несвязной и бессмысленной. Наконец он уронил голову на подушку и закрыл глаза.

Егор прошёл к окну, отодвинул плотную чёрную штору, посмотрел в тёмный двор. Пора домой. Сабина уже вернулась.

Егор потолкал хозяина.

– Митрич! Я ухожу! Закроешься?

– М-не, не-е! – ответил Митрич, на мгновение открыв мутные глаза. Сколько не тормошил его Егор, Митрич не подал ни единого признака жизни. Тогда Егор прошёл к двери, изучил замки. Один из них можно защёлкнуть снаружи! Егор обулся, для приличия попрощался с Митричем и открыл двери. Выйдя одной ногой в подъезд, Егор проверил пальцем защёлку замка – работает?

Дальнейшее выпало из памяти. Что произошло, и где он сейчас?

Егор пошевелил ступнями, ботинки надеты. Курточка на нём. Значит, одежду никто не взял. Егор повернул голову на свет. По расположению лампочки догадался – он у Митрича. Наверное, только в этой квартире с потолка так низко свисает лампочка, голая и единственная. В месте, где отходит провод, торчит маленький крюк для люстры, но разглядеть его трудно из-за толстого слоя побелки.

Значит, стонет Митрич! Так, соображал Егор, если меня кто-то тюкнул по голове, то зачем запихнул обратно в квартиру? Если хотели ограбить, но ничего не нашли, зачем связали? А если не хотели ограбить? Тогда бы убили.

Интересно, чья шапка грохнулась? Кстати, Митрич перестал хрипеть и мычать. Значит, его никто не связывал. Скорее всего, Митрич врубил свет и упал возле выключателя.

Егор попытался сдвинуться с места, так как идея с расслаблением не подействовала. Оттолкнувшись ногами от пола, он покачнулся со стулом, едва не потеряв равновесие. На лбу Егора выступила испарина. Мог бы упасть и шваркнуться затылком об пол – все мозги бы растерял!

Что теперь? Сидеть до утра. Ждать пока Митрич придёт в себя? Но его даже не слышно. Вдруг, он разбился насмерть?

Егор спасаясь от света, согнул голову так, что прижал подбородок к груди. И по-прежнему глаза резало. Это же настольная лампа! У Митрича она без абажура, потому и горит так ярко. Если она стоит по-прежнему на журнальном столике, то Егор сидит посередине комнаты.

Сделав это открытие, Егор не успел понять, что в этом хорошего. Спинка стула накренилась кзади, через мгновёние он упал.

Оказавшись на полу, Егор перевёл дух. Ничего страшного не случилось. И мозги целы. Только круглые перекладины древнего стула ударили в спину. И не сломались!

Зато Егор получил какую-никакую возможность двигаться. Почти без труда он перекатился набок. Затем повернулся спиной кверху, едва не вывихнув плечи. Пришлось снова упасть набок. Егор повернул голову лицом к полу и с трудом сдвинул повязку с одного глаза на лоб. Огляделся.

Да, он в квартире Митрича, на полу, привязанный к стулу. Хозяина не видно, но до столика с лампой рукой подать.

Егор принялся елозить по полу, пробираясь к настольной лампе.

Глава 22

Когда же приедут менты? Сабина ёрзала на сиденье, попеременно поглядывая на окно квартиры Митрича и поворот дороги, ведущий во двор.

Свет погас.

– Улеглись-угомонились! – Сабина нервно хихикнула. И зачем только она вызвала ментов, зачем потревожила старого друга?

Сабина взяла мобильник, указательным и средним пальцами набрала нужный номер, собираясь дать отбой тревоги. Никто не отвечал. Она выждала три гудка, положенных этикетом, и принялась звонить по другим номерам, разыскивая опергруппу. Кольца на пальцах Сабины отражали свет неоновой лампы, уличного фонаря, отбрасывая его на тонированное стекло. Краешком глаза Сабина наблюдала эту игру отблесков. Вдруг они стали ярче, заполыхали. Она повернула голову к боковому стеклу и увидела, как мигает свет в квартире Митрича.

Сабина бросила телефон на сиденье, выскочила из машины. Она вбежала в подъезд, поднялась к квартире Митрича. Сквозь замочную скважину мигал свет, но не доносилось ни единого звука.

Где хвалёный оперативностью мобильный отряд? За это время можно перебить всех жителей в подъезде! Сабина принялась стучать в металлические двери соседей.

Никто не спешил открывать. Похоже, люди не страдают жаждой помощи ближнему! Кому нужны неприятности в такое время, когда по улицам запросто разъезжают танки?

Надо что-то делать! Телефон Сабины накрылся. Сдох, как бы сказал Егор. Теперь Сабина думала не об отбое тревоги, впору вызвать «скорую»!

Сабина вернулась в подъезд, поправила причёску, чтобы не выглядеть жертвой. Ещё далеко, до полуночи, может, кто и откроет, позволив ей позвонить?

Кто-то топтался в сумраке у широкой двери квартиры, расположенной как раз под халупой Митрича. Сабина остановилась. Чтобы не напугать неизвестного человека, она не спеша, поднялась по лестнице к площадке первого этажа.

Дверь квартиры открылась, звякнул колокольчик. В два прыжка Сабина оказалась на пороге.

– Вам индивидуальную консультацию? – из тёмной глубины квартиры спросил голос. Женский, интеллигентный.

– Индивидуальную, – автоматически сказала Сабина.

– Тогда подождите! – приглашающим тоном сказала женщина.

– У вас есть телефон?! – крикнула Сабина.

– Конечно! – прозвучал мужской голос из-за спины.

Сабина вздрогнула.

– Вы хотите позвонить? – поинтересовался мужчина. Он вошёл из подъезда и включил перламутровое бра в коридоре.

Сабина обратила внимание на его лысину. Больше ничего вокруг она не замечала. Вспышки света в квартире Митрича, до сих пор мелькавшие перед глазами Сабины, слились с бликами лысины хозяина квартиры.

– Да! Мне нужно срочно! Я заплачу! – на едином дыхании выдала Сабина.

– Всего-то? – спросила дама. Сабина физически ощутила, как скривились губы хозяйки квартиры.

– Да! Да! Мне нужно позвонить! Срочно! – выкрикнула Сабина.

– Сейчас я дам телефон! – так же громко сказал мужчина. – Успокойтесь, пожалуйста!

– Что-то случилось? – спросила женщина.

– Кое-что, – сказала Сабина. Говорить с незнакомыми людьми не хотелось.

Тем временем мужчина принёс телефонный аппарат без провода. Сабина почти вырвала его из рук хозяина и заперебирала пальцами по цифровой клавиатуре.

Ни по одному из пяти номеров никто не откликнулся.

– Вы, наверное, переживаете за соседа сверху? – спросил мужчина. Сабина посмотрела ему в глаза. Этот человек знает, что происходит!

Сабина поёжилась. Ей казалось, что лысый наперёд знает её слова и возможные действия.

– Не беспокойтесь, там нет покойника, – не громко, но уверенно сказал он.

– Да? – спросила Сабина, читая ответ в глазах хозяина квартиры.

– Александр Дромадер! – он протянул руку гостье.

– Сабина Казимировна, – сказала она, сдавив мужскую ладонь. Дромадер улыбнулся.

Сабина отпустила его руку и набрала «ноль три». Дромадер положил ладонь на радиотелефон и отменил вызов.

– Нам не нужна «скорая»!

– Вам?! – Сабина поняла, Дромадер не только знает, он ещё и управляет событиями в квартире наверху. Она уронила телефон, резко развернулась и бросилась к двери. Закрыто!

Сабина оглянулась. Глаза её пылали отчаянным гневом.

– Чувствуйте себя в безопасности! – сказал сосед. – Скоро подъедет наряд милиции. Уверяю вас, ничего опасного не происходит!

– Почему вы не даёте мне выйти? – Сабина прижалась спиной к двери, приготовилась защищаться.

Дромадер закрыл лицо ладонями и вполголоса сказал:

– Я не бандит, я астролог!

Сабина застыла в боевой стойке и не отвечала.

– Присядьте, пожалуйста! – сказала женщина, выйдя из-за спины мужа. – Вам пока некуда спешить.

Сабина продолжала стоять в напряжении. Она взглянула на мебельную стенку в прихожей, выискивая что-нибудь, подходящее для защиты.

– С Егором и Митричем не случилось ничего, опасного для их жизни и здоровья! – слова Дромадера хлыстом щёлкнули по ушам Сабины. – Во всяком случае, соматического!

– Вы медик? – спросила Сабина, услышав профессиональное слово.

– Я астролог, – с достоинством повторил Дромадер. – Присядьте же!

Сабина опустилась на один из миниатюрных пуфиков, обитый кожзаменителем. Наверное, коридор служит приёмной звездочёта, решила она.

– Так получилось, – Дромадер развёл руками. – Хотите кофе?

– Да, – согласилась Сабина, переведя дух. От сердца отлегло – это всего лишь спектакль, затеянный с целью познакомиться!

– Какой факультет? – спросила Сабина, принимая чашечку горячего кофе.

– Талант от природы! – с достоинством ответил Дромадер.

Сабина обожгла губы. От неожиданности она отхлебнула полный глоток.

– Ценю вашу находчивость! – сказала она, забросив ногу на ногу. – Такого оригинального метода знакомства я ещё не встречала!

– Вы не поняли, Сабина Казимировна! У нас общие цели!

– Александр Дромадер, миленький! Назовёте факультет вашей дочери, или мне угадывать?

– У меня нет дочери, – вздохнул мужчина.

– Да-да! – щёлкнула пальцами Сабина. – У вас сын – ну очень талантливый студент! И ему фатально необходима помощь профессора!

– Это не мой сын.

– Не тяни душу, Саша! – Сабина освоилась окончательно. – У меня есть и другие дела!

– Речь не о том, – начал говорить Дромадер, но Сабина нетерпеливо взмахнула рукой:

– Хоть вы и оригинальны, но прошу выражаться яснее! Курс, факультет, какой предмет завалил? Чем и когда могу помочь?

– Стоп! – Дромадер рубанул ладонью воздух. – Мы говорим на разных языках! Постарайтесь помолчать, хотя бы секунду!

– Ладно, – Сабина пожала плечами. Он ещё и немного свихнутый. Впрочем, все шарлатаны чуточку того.

– Егор Андреевич Нерослов – это не мой сын! – скороговоркой выпалил Дромадер, боясь, что Сабина вновь перебьёт его. – Я ничего не прошу для него! Он прирождённый врач – это абсолют!

Сабина молчала.

– Вы должны знать Георгия Лазарева. Он учился у вас!

Сабина отхлебнула кофе, глядя в чашечку.

– Так вот, – Александр замолчал. Все слова вылетели из его головы. Сабина не собиралась помогать ему выпутываться. Она обхватила чашечку ладонями и смотрела куда-то в грудь астролога.

– Они астрологические близнецы! – Софи пришла на помощь супругу.

– И что? – спросила Сабина с полным безразличием. Её утомили астральные придурки. – Спасибо за телефон и кофе! – Сабина поднялась и кивнула на двери.

– Я знаю, у вас есть некоторые способности! – сказал Александр, взглядом приглашая Сабину присесть.

– Говори! – потребовала Сабина. Что-то же нужно лысому шаману. А значит, она вправе будет рассчитывать на ответную услугу. Знакомый экстрасенс никому не помешает.

– Пройдём в комнату? – предложил Александр.

– Лучше в другой раз, – Сабина сдержала нервный зевок. Похоже, от неё требовалось только одно – проторчать в этой квартире какое-то время. Слушая бредни ненормальных супругов, можно прозевать ментов.

Если, действительно, в квартире Митрича ничего не произошло, то бойцы могут запросто покалечить Жоржа, не разбираясь, кто виноват.

– Хорошо, я не буду настаивать, – сдался Дромадер. – Я расскажу вам интересную историю в другой раз.

– Вот и ладушки! – сказала Сабина и поднялась с пуфика. В который уже раз!

Александр достал ключ из халата и отворил замок. Прощаясь, он сунул в руку Сабины свою визитку. Прикрыв двери, он обернулся к жене.

– Контакт не удался? – улыбнулась Софи.

– Думаю, ты не права! – заявил Александр и увидел, что жена торжествует. Опять он угадал мысли Софи! Разве они не идеальная астральная пара? Жаль только, детей в таком браке быть не может…

Сабина взлетела на второй этаж. Оба пролёта лестничной площадки она миновала меньше, чем за секунду. Так показалось Сабине. Во рту пересохло, колотилось сердце, норовя выскочить наружу, одежда спирала грудь. Сабина прижала ладонь к груди и замерла. Дверь была раскрытой!

Что её ждёт за выщербленным порогом?

Сабина не стала гадать, заскочила в квартиру и шумно выдохнула. В глубине комнаты сидел целый-невредимый Жорж. Он что-то писал, держа перед собой служебную папку. Напротив него сидел, опёршись спиной на стену, пьяный Митрич. Он счастливо улыбался. У окна стояло четверо поджарых мужчин в камуфляжных куртках.

– Здравствуй, Сабина! – сказал Митрич.

– Где она? – спросила Сабина, глядя на Жоржа.

– Отвернулась! – выпятил губы Митрич.

– Добрый вечер, Сабина, – усталым голосом сказал Егор. Его язык заплетался.

– Добрый, добрый! – громко сказала Сабина и повторила вопрос, обращаясь к ментам: – Где она?

– Сабина Казимировна, вы оставили тут сумочку? Или косметичку? – перебивая друг друга, спрашивали её менты.

Сабина вздрогнула. Они что, издеваются? Приглядевшись к открытым лицам мужчин, Сабина поняла, её никто не разыгрывает.

– Тут была моя рукопись! – сказала Сабина.

– А я-то подумал! – Митрич смешно развёл руками.

– Что ты подумал?

– Удача, – выдохнул Митрич перегаром и сокрушённо добавил: – Отвернулась удача-то!

– Проспись, Митрич!

– Уже протрезвел, только руки-ноги ещё не слушаются, – пожаловался Митрич.

– О! Да ты ранен! – Сабина заметила ссадину на его лбу.

– Пустяк! – отмахнулся Митрич. – Не трогай! Никакого йода, никакой зелёнки!

– Что тут происходит? – Сабина посмотрела на старшего группы.

– Пока не могу сказать, Сабина Казимировна!

– А кто? Кто может сказать?

– Я, увы, тоже не могу, – сказал Егор. Сабине показалось, что язык Жоржа заплетается сильнее.

– И ты пьян? – спросила Сабина, удивляясь самой себе. Для чего же ещё мог приехать Жорж? Уж не в шахматы играть!

– Почти, – сказал Егор, подписывая второй листок.

– Значит, никто мне объяснить не может! – разозлилась Сабина.

– Сабина Казимировна, пройдёмте на кухню! – пригласил её капитан. Сабина молча последовала за ним.

– Я бы сказал, что это разбойное нападение, но, опять же, ничего не пропало! Кроме твоей рукописи.

– Саня! Перестань ёрничать! – Сабина дёрнула за рукав представителя власти. – Давай, по существу!

– Сабина! Дело неясное. По-видимому, кто-то оглушил Егора, когда он уходил домой. Скорее всего, с помощью газового баллончика. Потом этот, или эти, – капитан рассуждал вслух, – вошли в квартиру. Зачем-то связали обоих: Митрича бросили на полу, а Егора прикрутили к стулу, – капитан замолчал, размышляя.

– Санька! Говори правду! Что им было нужно от Жоржа?

– Понятия не имею, Сабина! – капитан посмотрел ей в глаза. Так искренне, что Сабина заподозрила неладное.

– Врёшь!

– Зуб даю! – Санька зацепил ногтем большого пальца верхний клык и щёлкнул.

– Брось уголовный юмор! Скажи правду! – Сабина ухватила его за руку. В глазах её стояли слёзы. – Кто щёлкал выключателем?

– Егор.

– Саня! Или я совсем дура, или не профессор анатомии! Или стул полутораметровый?

– Он щёлкал тумблером настольной лампы. Лёжа, ногой, а не лбом!

– А когда вы вошли, в квартире никого не было? – спросила Сабина и прикусила язык. Все ещё думаю о сопернице, совсем дурой стала!

– Никого, даже вашей рукописи, Сабина Казимировна!

Сабина не моргнула глазом под взглядом капитана милиции.

– Что делать теперь? – спросила Сабина.

– Возвращайтесь домой!

– А Митрич?

– Что, Митрич?

– Вдруг нападение повторится?

– Вряд ли.

– Уверен?

– Не пугай Митрича! Потащите его к себе, он решит, что его хотят убить!

– А это не так?

– Нет! – сказал капитан, развернулся и вышел в комнату.

– Отбой! – скомандовал он. – По домам!

– А я? – спросил Митрич, растирая колени.

– Выпей валерианочки, и баиньки! – сказала Сабина бодрым голосом.

– А двери? Замки же сломаны!

– Это тебе приснилось, Митрич! – сказал командир спецбригады. – И тебе тоже! – посмотрел он на Егора.

Митрич проковылял до двери, проверил. Замки свободно открывались и закрывались!

– В самом деле, приснилось, что ли? – спросил он сам себя, оставшись один.

Не дождавшись ответа, Митрич выплеснул остатки водки в гранёный стакан и медленно, смакуя, процедил его до дна. После чего, свернулся калачиком на матрасе и заснул счастливым сном младенца.

Глава 23

В хрущёвской квартирке на старом письменном столе, стоявшем у изголовья железной панцирной кровати, тренькнул будильник. Никто, его не заводил, поэтому раздался лишь короткий щелчок. Будто бы кто-то оттянул пружину и, не удержав, выпустил из рук.

Этого щелчка хватило, чтобы разбудить воина-афганца. Шило по привычке вскочил на ноги. Так выпало на его долю: лучшее время службы прошло в Союзе, а самые трудные первые полгода – в настоящей боевой обстановке. После вывода войск афганский призыв оторвался на молодняке «не нюхавшем пороху», но спать как кошка, улавливая шорох оседающей пыли, Шило уже не разучился.

Он выкатил из-под кровати гантельки, помахал ими несколько минут и прошёл в душ. Из проржавленного наконечника вода стекала слабой струёй: больше трёх четвертей мелких отверстий было забито напрочь. Обливаться тонкой струёй ледяной воды выдержит не каждый, но Шило привык и к этому. Отфыркавшись, он открыл горячую воду и облил ноги.

Обмотавшись затрапезной простынёй, Шило вышел из ванной. Башка раскалывалась так, будто в ней торчал железный штырь, как у Валета. Шило прошёл на кухню, открыл холодильник, вынул початую бутылку пива. Отхлебнул и тут же выплюнул в раковину. Вкус напоминал мочу старого китайца. Шило со злостью швырнул бутылку в мусорное ведро, сплюнул и прополоскал рот.

Он поставил чайник на газовую плиту. Надо же как-то приходить в себя – хоть чаем отпоиться. Шило бросил пакетик в пустую чашку с отщербленными краями. Или выпить кофе? Шило открыл самодельный кухонный шкафчик, потянулся за жестяной банкой. Тяжёлая, зараза! Вынув банку, Шило разозлился. Там была соль крупными серыми кристаллами.

Шило впихнул банку обратно, она выпала в раковину. Соль рассыпалась.

– Твою мать! – сквозь зубы сказал Шило. Не хватало дурных примет. То будильник не завёл, то соль рассыпал!

Он глянул во двор через треснутое оконное стекло, заклеенное широким скотчем.

– «Унылая пора»! – процитировал Шило, вглядываясь в кромешную темень. Пустые разбитые скамейки, почти голые деревья. Это дети оборвали листья на гербарий. Шило вспомнил, как мотался за листьями рябины к тогда ещё живой бабке. За это получил пятёрку, и его объявили по школьному радио победителем в конкурсе на лучший гербарий!

– Детство! – вслух сказал Шило и налил кипятку в чашку. Листики собирал и рад был. А ведь, по сути, это западло! Интересно, Валет или Ухарь собирали в детстве гербарий?

Шило вздохнул от жалости к себе. Будто только вчера похоронил родителей, хотя и не помнил их. Прожил с тётушкой всю свою сознательную жизнь, а потом она исчезла. В записке, оставленной тёткой, он прочёл, что не увидит её никогда. Шило так и не понял, чем мог обидеть тётушку? Только вернулся на гражданку, собрался учиться-работать, жениться, наконец! Пока носился с кучей планов в голове, тётушка благополучно слиняла.

Да и наплевать на старую дуру! Шило разозлился на себя за проявление немужской слабости.

Пора встряхнуться и заняться делом! Он прошёл в спальню, открыл дверцу стола и выдвинул ящик. Достал увесистый свёрток, развернул его, дотрагиваясь кончиками пальцев до воронёной стали ствола. Шило понюхал дуло и чихнул. Надо почистить и привести в боевую готовность! Это заняло двадцать минут с перекуром. Шило перезарядил обойму и уложил ствол на место.

Пора бы рассветать! Шило глянул в окно – темень непролазная! То был не рассвет, а сумерки!

Вот почему не заведён будильник и раскалывается башка с перепою! Он пробухал сутки, а день проспал! В госпиталь, конечно, не ходил, бабе не звонил. Целый день выпал из жизни!

Стоп! А где бабки?

Он выдернул все выдвижные ящики стола. Кроме хлама, там ничего не было. Тогда Шило схватил телефон. Пальцы путались в диске, Шило с силой возвращал круг на место, но телефон не срабатывал. От души выматерившись, Шило набрался терпения и медленно набрал нужный номер.

– Привет! – прокричал он в трубку, когда прервались длинные гудки. Но ответили ему – короткие!

Пришлось идти в коридор, доставать из кармана кожаной куртки записную книжку. Постоянно так: запоминался только один номер телефона, а второй вылетал из головы.

– Алло! – крикнул Шило, когда кто-то поднял трубку.

– Привет! – радостно отозвался абонент. – Шило?

– Ага! – согласился Шило. И замолчал: все слова куда-то подевались. На языке ничего не осталось, кроме вкуса вчерашней водки.

– Ты в курсе?

– Чего? – не понял Шило.

– Чиво-чиво! – передразнил его мужской голос. – Нам уплатили зеленью!

– Сколько?

– Пять за лифт и одну штуку за писателя!

– Это моя доля?

– С тобой ещё кто-то?

– Понял, – оценил шутку Шило.

– Ты вот что, выбрось ствол! Палёный он теперь!

– А-а? – опешил Шило: разве такие вещи говорят по телефону?

– Бэ-э! За бабками приезжай!

– Сейчас?

– Ещё не вечер! – пропел в трубку товарищ и прервал связь.

Шило плюхнулся в кровать и обхватил голову. Почему ствол палёный? Из него стреляли только по бутылкам! Или нет? Ничего не вспоминалось.

Разберёмся на месте, решил Шило. Он быстро оделся, сунул свёрток в обширный карман «кожи» и выскочил во двор. Ещё не вечер!

В полупустом и мрачном вагоне метро Шило задумался. И когда же он будет разъезжать в тачках, а не трястись в подземке, как американский безработный? Он посмотрел на ненавистные стены старого вагона, сплошь исписанные подростками. Когда-то и сам пакостил в электричках, но с опаской. За это могли оштрафовать, исключить из пионеров и покрыть позором! А теперь? Рисуй, что захочешь!

«КПСС – СС»!

«Смерть фашистам-коммунистам»!

«Прощай, Софья Власьевна»! – эта тётка совсем не в тему, подумал Шилов.

Огромный облезший череп изрисовали свежими надписями, и какой-то шкодник пририсовал усы и знаменитую трубку.

Где же спалился ствол? Шило вспоминал вчерашний день, прошедший в пьяном угаре. Виски болели, в глазах помутилось, но ни одного события так и не всплыло в памяти.

– Смерть коричневым коммунякам! – проорал кто-то в матюгальник. – Не отдадим завоеваний демократии и свободы!

Шило вздрогнул и обернулся. У дверей стоял широкоплечий бородатый мужик в очках с роговой оправой. Если б не очки, он мог бы сойти за былинного богатыря с картины Васнецова. Вслед за ним вошли молодые люди, кричащие хором:

– Ельцин, мы с тобой! «Руцкой – нет! Демократия и свобода – да! Конец фашистской диктатуре и Софье Власьевне»!

Толпа митингующих прошла мимо Шилова и уткнулась в конец вагона. Люди расселись и притихли. Бородач оказался рядом с Шиловым. Он положил красный матюгальник на потёртый рюкзак и отхлебнул пиво из открытой бутылки. Смачно отрыгнув, он протянул бутылку Шилову. Тот взял бутылку, глотнул. Затем ещё. Пиво понравилось Шилову.

– Бавария! – сказал бородатый оратор. – Свобода!

– Ага, – согласился Шило, возвращая бутылку.

– Айда с нами! – мужик хлопнул его по плечу.

– Куда? – спросил Шило, выпрямив спину.

– Выбьем красную сволочь из нашего Белого дома!

– Зачем?

– Раскрой глаза, парень! У нас – свобода! Ты её ощущаешь? – мужик протянул бутылку с пивом.

– Ага, – Шило отхлебнул, – хорошее пиво.

– А ты говоришь: «Зачем?» Хочешь опять жигулёвскую бурду лакать?

– Не-а.

– Тогда, ты с нами! – мужик двинул ногой, задев за свой рюкзак.

Звякнули бутылки.

– С ночёвкой идёте? – Шило покосился на рюкзак.

– А как думаешь? Вторую неделю вышибить их не можем! Но ничего, – мужик потёр крупные ладони. – Сегодня всё решится! Мы прикончим Софью Власьевну!

– А это кто?

– Советская власть! Власть, которая лишила нас всего!

– А-а, – протянул Шило. Он ехал за бабками, а не на борьбу с семидесятилетней старухой!

– Можешь себе представить, – сказал мужик, вынимая из рюкзака пару бутылок пива. Он откупорил их одну о другую и предложил собеседнику. – Что будет, если произойдёт реставрация коммунистического режима?

– Что? – спросил Шило, не отрывая глаз от пенящейся тёмной бутылки.

– А то! – подмигнул мужик, вручив собеседнику пиво. – Отберут у тебя свободу и загонят в армию!

– Я уже, – чтобы не поперхнуться, Шило надул щёки.

– Афган? – угадал бородатый.

– Ага, – как можно небрежнее сказал Шило. Откуда этому типу знать, что Шило, не прикончил собственноручно ни одного духа?

– Вот оно! – мужик задрал кверху указательный палец, похожий на плотную сардельку. – За кого пацаны кровь проливали? Молчишь? Так я скажу! За ту же Софью Власьевну! А что взамен? «Я тебя туда не посылал!» – передразнил кого-то мужик.

– Ага.

– А ведь посылал, с-сука! – с сердцем сказал мужик.

Шило вздрогнул от неожиданности. Как с таких интеллигентных, хотя и богатырских, уст сорвалось уличное словцо?

– Представляешь? – мужик толкнул его плечом, Шило чуть не слетел со скамейки. – Они опять играют без правил!

Шило молча наблюдал за преобразующимся на глазах оратором. Сквозь выпуклые стёкла очков было видно, как глаза его наливаются кровью. Круто его обидела Софья Власьевна!

– Они, суки, что задумали? – разгорячился мужик. – Получили поддержку английских лордов! Каково, а? Это тебе ничего не напоминает?

– Тридцать седьмой? – Шило назвал год, звучащий на всех закоулках.

– Не-ет, семнадцатый! Ленин купил страну за деньги немцев, теперь его недобитки-соратнички пытаются продать нас англичанам! С потрохами!

– Ерунда всё это, – сказал Шило. Неожиданно для себя, вслух.

– А скажи-ка тогда, почему они захватывают мэрию и телецентр, а? Не по Ленину ли?

– Ага, – кивнул Шило. Есть же на свете идиоты: какой телецентр, какая мэрия?

– Они теперь засели в Белом доме, – продолжал говорить мужик. – Раздают оружие всем желающим! Понимаешь? А мы-то без ничего! Это, по-твоему, честно?

– Они всегда так делают.

– Пора прекратить их своеволие и защитить президента!

– Ельцина, что ли?

– Ельцин – это свобода! Его весь народ поддерживает! А ты?

– Поддерживаю, – сказал Шило. До Красной Пресни ещё далеко, а пива в чужом рюкзаке предостаточно. Почему бы ни поддержать разговор?

– Пойдёшь с нами, афганец? – вдруг спросил женский голос.

Шило повернул голову и увидел пацанку с короткой стрижкой, но уже выраженной фигурой, которую не портили тяжёлые ботинки.

– С такой красавицей, хоть куда! – решил отшутиться Шило. А девушка-подросток поняла его иначе.

– Хоть куда не надо, – она плавно прикрыла синие глаза. – На баррикады!

– Смелая? – спросил Шило, намереваясь между делом подснять пацанку. Ишь, как глаза горят. Поди, не только глаза!

– Дай пива! – она протянула тонкую руку.

Шило аж подскочил: сама в штаны прыгает! Он подал бутылку, разговорился. Язык ни на секунду не останавливался. Импортное пиво взбродило старые дрожжи, вспомнилось всё про баррикады, революции и освободительные войны. В азарте Шило не заметил, как мужик уступил своё место девушке, пересев на другую скамейку.

– А ты можешь умереть? – спросила она, когда Шило переводил дух.

– За тебя?

– За правду! – девушка поднялась перед ним, требуя немедленного и правдивейшего ответа.

– Да, – буднично сказал Шило. – Мне не раз приходилось это делать.

– Когда и где? – как следователь спросила девушка.

И посыпались бесконечные армейские байки о спецоперациях, где Шило играл ведущую роль. Всё, что он делал в Афгане, было героическим.

Дышал там Шило, и то, по-геройски! Он настолько увлёкся, что воочию видел себя «впереди на боевом коне»!

– А у вас были предатели? – спросила девушка проникновенным голосом.

– Среди моих друзей – никогда! – Шило стукнул себя в грудь, сверкнув глазами.

– А мы вот, все предаём Свободу! – в запале высказалась девушка.

– Это почему? – Шило сдвинул брови.

– Мы бросили нашего президента этой своре фашистов! Это же переворот!

– ГКЧП что ли?

– То была репетиция, а теперь перед нами серьёзный экзамен! – глаза её горели, голос был твёрдым.

Наверное, такими были комиссарши в гражданскую, подумал Шило.

– А что? – вполголоса, стараясь не глядеть на бородатого, спросил Шило. – Телецентр – это правда?

– Ты что, телик не включал?

– Как сказать, – замялся Шило.

– Они пытались захватить Останкино, но мы, – она сжала кулаки. – Мы не позволили! Теперь возьмём их последний оплот – наш Белый дом!

– Возьмём, – кивнул Шило. Заметив недоверие в её глазах, повторил: – Обязательно возьмём!

Рядом с этой пацанкой он почувствовал себя мужчиной – единственным в их толпе профессиональным бойцом! Шило ощупал свёрток в кармане. Твёрдая сталь пистолета придала ему ещё большую уверенность.

Выходя из метро, Шило уже чувствовал дикую ненависть к тем, кто пытается вернуть коммунистический режим!

Возле моста он не думал, куда повернуть, а зашагал в группе новых знакомых борцов за демократию. Шило решил потусоваться до полуночи. Пацанка замёрзнет, отвезти её домой, предварительно забрав бабки у кента, живущего в двух шагах от станции метро.

На площади кучковались разномастные компашки, взяв в плотное кольцо Белый дом. Кто-то кричал в матюгальник, кто-то хлопал, не жалея ладоней. В суматохе Шило едва не потерял незнакомку. Так ведь и не спросил, как её зовут! Шило следовал за ней по пятам, его оттирали в сторону, но ветеран-афганец прорывался.

Какой-то долговязый тип ухватил его за ворот и отбросил в сторону. Шило с развороту врезал промеж глаз защитнику демократии, разбив хрупкие очки. Не оглядываясь, Шило протиснулся вперёд. Пришлось вспомнить навыки воинской службы: Шило то подпрыгивал, то щучкой проскальзывал между ног стоящих людей. Когда добрался-таки до пацанки, Шило ухватил её за рукав.

– Отпусти! – крикнула она, не оборачиваясь.

– Ты чего? – не понял Шило.

– А! Это ты! – вскрикнула девушка и бросилась ему на шею. – Ты не ушёл!

– Я с тобой! – крикнул Шило потому, что среди общего шума мог быть не услышанным. – Тебя как зовут?

– Альбина!

– Класс!

– Первый «А»! – расхохоталась она.

– И у меня был первый «А»! – порадовался Шило за пацанку. Она не без чувства юмора!

– Мы пойдём на штурм! – сообщила Альбина.