Текст книги "Чужой астрал"

Глава 44

С утра Александр чувствовал себя не в своей тарелке. То голова закружится, то живот заурчит. Всё не ладилось и валилось из рук.

«Может, лучше не выходить из дома?» – подумал он. Не надсмотрщик же он, в конце-то концов! Без хозяина совсем не могут работать? Но ехать надо, и он это знал. Сегодня ожидается приезд родного брата одного из работяг – упьются же! Пришлось вставать из удобного кресла-качалки. Александр посмотрел на огромные, в полстены, часы с золотыми стрелками в виде позолоченных шпаг. Половина седьмого – экая рань!

– Софи! – позвал он.

Из комнаты Софи не донеслось ни звука.

– Ушла, – сказал Александр. Софи всегда исчезает из дома засветло, как доярка. Зато возвращается после полуночи, как вагоновожатая из трамвайного депо. Дромадер не вмешивался в производственные дела жены. Лень было листать её бумаги, вникать в причудливые цифры, разбираться в финансовых потоках. Его дело – писать!

Единственное, чего он не мог доверить женщине, так это строительства будущего особняка. Тут Софи со всей её деловой хваткой только напортачит! Дромадер одел джинсы и курточку из такого же материала – среди пролетариата нужно выглядеть проще. Он надел очки-хамелеоны в дешёвой оправе и вышел на лестничную площадку. Закрывая замок, Александр спиной почувствовал опасность. Дромадер повернул ключ в обратную сторону, но опоздал. Кто-то взял его за горло.

– Александр Дромадер?

– Что вам нужно? – спросил он, едва дыша пережатым горлом.

– Опустите руки, будьте добры!

Александр повиновался.

– Вы поедете с нами!

Александр промолчал. У него не было вариантов. Но Дромадер нисколько не испугался. Стоит ему увидеть глаза похитителей – так они пожалеют, что появились на свет!

Будто бы в ответ на его мысль, Дромадеру туго завязали глаза. Двое мужчин, догадался он по голосам, взяли его под руки и повели к выходу из подъезда.

– А квартира? – спросил Дромадер. Ему положили в руку связку ключей.

Дромадер ощупал свой брелок в виде пантакля и сунул ключи в карман.

– Раздавите мне очки своей повязкой! – сказал Александр. Похоже, одному из мужчин надоел разговорчивый клиент – Дромадер получил хороший тычок под лопатку. Он ойкнул, позабыл про очки.

В кромешной тьме его вывели во двор. Александр вздрогнул от того, что на лицо попала холодная вода, он догадался, почему во дворе темно как в подъезде. Шёл дождь. Его тянули под руки и ничего не говорили. Не били. И на этом спасибо, думал Александр.

Ему надавили на затылок, согнув Александра в три погибели. Через мгновение Дромадер ощутил себя внутри просторной машины. Дверца захлопнулась почти беззвучно. Александр остался один. Он пощупал сиденье справа и слева от себя – пусто! Пока он раздумывал, снять ли повязку с глаз, машина тронулась. Тогда Дромадер одним движением сорвал с головы скрученный чулок. Капрон зацепился за дужку очков, оправа мягко приземлилась на пол салона. Александр поднял очки, выпрямил деформированную оправу, надел очки и огляделся. На окнах шторки, впереди матовая перегородка из оргстекла. Он в лимузине. Вот так похищение!

Александр подумал, что его везут к какому-нибудь ну очень богатому человеку на консультацию. Он легонько постучался в перегородку.

– Сидите смирно! – раздался голос внутри салона.

Александр посмотрел на стерео динамик. Человек, приказавший сидеть тихо, совсем не испытывает к нему дружеских чувств! Такой и убить может. Дромадер съёжился и уткнулся в уголок. Похоже, Софи где-то прокололась, показав свои капиталы.

На всякий случай Александр решил запомнить хотя бы количество перекрёстков, на которых будет останавливаться лимузин. Машина не тормозила. Они едут по шоссе? Александр протянул руку к плотной занавеске.

– Не смей! – прохрипел динамик.

Дромадер опустил руку, чтобы не испытывать терпения похитителей. Доберёмся до их хозяина, потёр он ладони, тогда эти мужланы будут корчиться в агонии! И босс вместе с ними!

Машина остановилась.

– Завяжи себе глаза! – приказал лакированный динамик.

Не искушая судьбу, Александр послушался похитителя, завязал на совесть, лучше похитителей. Щёлкнули замки, двери растворились с обеих сторон.

– Выходи! – потребовал тот же голос и с явной неохотой добавил: – те!

Александр вышел. Слабо ориентируясь, он держался за дверцу машины. Александра вновь взяли под руки, поволокли наверх. Дромадер шёл, считая ступени, вскоре сбился и прекратил.

Мужчины остановились.

– У-уф, – выдохнул Александр. Кто-то вытер пот с его лысины. Дромадер отдышался, и они пошли снова. Вскоре Александр почувствовал под ногами твёрдый горизонтальный грунт. Он соскользнул с мокрого камушка, но его тут же подхватили под руки. В таком положении охранники доволокли «гостя» до чёрного хода дачи Олега Яковлевича.

– Дальше иди сам! – скомандовали оба, захлопнув за ним двери.

Погодите, подумал Александр, только вот выйду отсюда! Он снял повязку и надел очки. Оправа перекосилась так, что закружилась голова из-за разного расстояния линз от зрачков. Александр выругал себя за то, что ему пришла в голову идея надеть «китайсамострел». Он постоял без движения, глядя себе под ноги. Потом он медленно-медленно поднял голову, адаптируясь к свету. Он оказался в коротком коридоре. Свет от торшера, тусклый, какой-то коричневый. До соседней двери несколько шагов. Пройдя их, Александр толкнул двери.

– Привет! – фамильярно выкрикнул женский голос откуда-то из глубины комнаты. – Проходи!

– Где я? – спросил Александр. Он посчитал голос женщины знакомым, но вспомнить сразу не мог, где его слышал.

– Ещё два шага, и в кресло! В вашу любимую качалку, Александр!

Дромадер прошёл эти два шага и наткнулся на качалку. Обойдя кресло, он плюхнулся в него и по привычке положил руки на дужки.

– Будем разговаривать? – спросила женщина.

Александр ничего не ответил. Он обмер, нащупав под правой рукой три щербины на дужке кресла. Когда-то в детстве он пробовал лобзик о кресло дедушки. Получил Сашенька тогда, так, что на всю жизнь, запомнил! Узнав свою любимую качалку, Александр понял, что живым его отсюда не выпустят.

– Я узнал вас! – сказал Александр на всякий случай.

– Это неудивительно!

Александр ждал вопросов. Тишина сдавила ему уши. В голове застучала кровь. Кто эта женщина? Чего она хочет?

– Что вы хотите? – выкрикнул он.

– Я хочу, чтобы вы… – женщина замолчала так, будто кто-то заткнул ей рот.

Испытывают нервы, решил Александр. Он откинулся в кресле, качнулся. Пусть говорят сами, пока не надоест!

– Ты ещё не понял, для чего сюда привезли?

– Нет, – ровным голосом сказал Александр.

– Нужны услуги мага!

– Извините, я не колдун!

– Астролог!

– Может быть, я похож на фокусника, но я не колдун! – повторил Александр.

– Слушай, факир! Не морочь голову! Напакостил людям – исправляй!

– Кому я напакостил? – не понял Александр. Если все его мысли, которые непременно сбываются, считать пакостями, то не хватит никаких сил их исправить!

– Есть один человек, вспоминай!

– Есть очень много людей, – шепотом сказал Александр. Если эта дама, не шутит, то дела его очень плохи. Он, действительно, не колдун и не маг, а всего лишь предсказатель. Как можно изменить то, что предначертано звёздами?

– Вспоминай!

– Назовите этого человека!

– Значит, таких людей много?

Дромадер промолчал.

– Очень интересно, очень!

Александр понял, что наступил для него момент, когда нет смысла что-либо скрывать.

– Много я предсказал неприятного, – сказал он. – Но людям-то я не сообщил. Не успел, потому что неприятности быстро сбывались, – Александр замолчал, собираясь с мыслями. Какими словами можно выразить внезапное желание, которое тотчас исполняется?

– Предсказал, но не сообщил, это как?

Александр рассказал о рабочем, который сломал себе ногу, о вредной старушенции, потерявшей оба последних зуба от внезапного удара об асфальт.

– Так же было и с журналистом?

– Я не общался с журналистами.

– А Мухляев с бородавкой на носу?

– Да! Я разозлился на него, но знать не знал, что он исполнит всё в точности до одной минуты!

– Ты пожелал ему смерти, а не предсказал, не так ли?

– И у вас такое было? – спросил Александр. Он ощущал сильную энергию собеседницы.

– Нет, – сказала женщина. – У меня такого никогда не было.

– Чего же вы хотите? Обмена опытом?

– Я хочу, чтобы ты снял мороку с одного человека!

– Мороку?

– Не придуряйся, что не знаешь, о ком речь!

Александр запутался. Если с ним разговаривает коллега, то зачем его услуги? Если нет, то откуда она знает чародейские словечки?

– Я не умею ни насылать, ни снимать что-либо, – осторожно сказал Дромадер.

– Мне наплевать, что ты умеешь, а чего нет! Если непонравившейся тебе человек на твоих глазах становится калекой, то это ты делаешь, а вовсе не предсказываешь! Умеешь пакостить. Тебе и снимать!

У Александра не было слов. Эта женщина, сказала то, что давно крутилось в его голове. Его страшные предсказания почему-то приходят в голову как нельзя вовремя!

– Последний человек, пострадавший от твоей жены, кто он?

– Я не знаю, – сказал честно Александр. И всё же, его похитили из-за Софи! Интересно, как она выкрутится на этот раз?

– Бери свои талмуды и ищи! Сколько дать времени?

– Минуты три, но у меня нет моих инструментов.

– Выкручивайся, как сможешь! – жёстко сказала женщина. Дромадер принялся за работу. Ему пришлось вскрыть астрал Софи, задело за живое – не может его обойти даже самая талантливая ученица! Несколько раз Александру пришлось обтереть пот со лба жёстким рукавом джинсовой куртки, но он обнаружил нужного человека.

– Это капитан милиции, – сказал Александр.

– Имя-отчество мне не нужно! Что она сделала?

– Это называется…

– Мне плевать, как это называется! Убирай всё это!

– Я не смогу.

– Тогда никогда не выйдешь из этой комнаты! И будешь похоронен в своём любимом кресле!

– Вы не так меня поняли! Не нужно ничего убирать! Этот человек недавно испытал какой-то удар, от которого разрушилась кармическая оболочка!

– Этот человек убит?

– Да нет же! – вспылил Александр. – Я пытаюсь объяснить, но вы не изволите слушать!

– Ты, отвечаешь, что мороки нет?

– Отвечаю!

– Не ори, не на базаре!

– Больше я ни зачем не нужен? – тихо спросил Александр.

– По этому делу, нет. – Сказала женщина, и Александр наконец вспомнил её голос.

– Сабина Казимировна! – сказал он с гордостью.

– Не боишься, что узнал?

Александр промолчал. Всё же, убьют?

– Ты как-то вечерком обещал мне рассказать занимательную историю! – напомнила ему Сабина про их встречу в квартире астролога.

– Это вам неинтересно, – сказал Александр. Он вспомнил, что тогда хотел попросить Сабину устроить Егора в медицинском, однако, всё произошло без его вмешательства. Судьбы астральных близнецов развивались согласно предсказаниям Дромадера.

– О квартире, которая сверху! – сказал мужской голос, резанув по ушам Дромадера, как наждаком.

– Это где живёт Митрич?

– Кому Митрич, а кому жертва!

– Я не имею к этому никакого отношения!

– Зачем ты задержал меня в своей квартире?

– Я, я не знаю, – потерялся Александр. Ведь это была идея Софи, поговорить с Сабиной, женщиной Егора!

– Тебе жена говорила о квартире в двух уровнях?

– Это, это дача в Переделкино, – сказал Александр упавшим голосом. Понял, что лепечет чепуху. Он ясно представил себе сочувственные лица допрашивающих.

– Захотелось улучшить жилищные условия за счёт квартиры Митрича, тихого и безродного алкаша! – сказал мужчина.

Дромадер кивнул. Он теперь понял.

– А убийство журналиста? – продолжал Саня. – Из вредности! Вас обидели, не согласившись снимать за ваши же деньги.

– Это не убийство, а точное предсказание!

– Полно-те, Александр! – сказала Сабина. – Это обычная заказуха! Всё уже доказано, и нечего строить из себя Нострадамуса!

Александр сидел, как оплёванный.

– Но зачем вам чёрный террорист Абдулла? – спросил Саня.

– Не знаю, – Александр впервые услышал азиатское имя – таких клиентов у него не было.

– А что ты знаешь?

– Знаю, что выберусь отсюда! – сказал Александр. Ему вдруг захотелось, чтобы парочка допрашивающих грохнулась в обмороке.

– Желаешь нам гадостей? – учтиво спросила Сабина.

– Нет, но так будет!

– Кто хозяин твоего агентства недвижимости?

– Это очень большой человек, я не назову его имени! – с достоинством сказал Дромадер. Через пять секунд они потеряют сознание!

Загорелся яркий свет. Дромадер зажмурился.

Когда он открыл глаза, узнал гостиную Олега Яковлевича, имени которого он обещал не называть. Дромадер схватился за сердце и мысленно прокричал: «Боже, сделай так, чтобы эти люди не пострадали!» – после чего упал в обморок.

Глава 45

После памятной проверки Ипполитова, никто не доставлял хлопот Георгию. Коллеги поулыбались, поздравив с вручением персональной премии. На том дело и кончилось. Главный врач стимулировал его научную деятельность, разрешив выделять три часа рабочего времени на самообразование. Но Георгий не очень рвался в библиотеки. Он перестал считать свою методику перспективной.

Лазарев не понимал: как можно выдавать выдуманные случаи за пролеченных раненых? Он считал это неправильным. Начмед уже сунула пару статей по своей работе, но и это не побуждало Георгия к активной деятельности. Он чувствовал, как вязнет в рутине рабочих будней рядового хирурга «районки». В конце концов, это стало устраивать его. Оперативная нагрузка – крохотная и эпизодичная – уже не пугала Лазарева. Георгий знал, что очень скоро разучится держать в руках скальпель.

– И как новое место работы? – спросил его как-то Славка по телефону.

– Нормальные люди сейчас спят! – сказал Георгий.

– Я по делу!

– Хочешь позвать на операцию? – вспылил Георгий. – Сопляка нашёл?! Думаешь, мне интересно вкалывать за здорово живёшь?

– Давай, я подъеду?

– А трамваи-то ходят?

– Доберусь! – бодрым голосом пообещал Саня и добавил нелегальным шепотком. – Не всем на «бумерах» раскатывать.

Георгий не успел ничего ответить – друг положил трубку. Георгий посмотрел на будильник, стоящий на прикроватной тумбочке. Надо же! Всего-то девять вечера! В последнее время, пользуясь отведёнными «научными часами», он сразу после обеда приезжал домой, заводил будильник и ложился. Ощущение вековой усталости расплющивало его. Часам к десяти он поднимался, ужинал, раздевался и до первых петухов смотрел телевизор. От ничегонеделанья на работе он изматывался сильнее, чем в молодости, когда будучи клиническим ординатором спал по три часа в сутки в полной готовности вскочить по первому требованию и мчаться на экстренную операцию.

– Анабиоз, – пробормотал Георгий, ставя будильник на место. Он подумал о Славе. Нашёл чем укорить! «Бумер», тоже мне! Не можешь купить приличную машину – ходи пешком и не ной! Георгий прошёл в ванную, умылся.

Слава появился через пять минут.

– Привет труженикам села!

– Привет, – Георгий пожал руку другу. – По делу, или как?

– И так, и этак!

Георгий посмотрел на оттопыренный пиджак Славы и сказал:

– Пить не буду.

– А я и не налью! Ты вообще, впустишь в дом-то?

– Заходи.

– У тебя дама? – спросил Слава.

– Джентльмен.

Слава непонимающе улыбнулся.

– Не считаешь себя джентльменом? Тогда будешь гостем мужского полу!

– Не понял?

– Если ты пришёл с пузырём, значит гость! Пошли за стол, что ли?

Первым прошёл Слава. Следом, еле переступая ногами, хозяин.

– Совсем не пьёшь? – спросил Слава, откручивая пробку.

– Почти.

– Другое дело! – Слава потёр ладонями. – Я тоже – почти! А закусь найдётся в холостяцкой квартире?

Георгий открыл холодильник.

– Ого! Да у тебя тут мини-ресторанчик! – обрадовался гость, глядя на разнокалиберные вакуумные упаковки. – Живут же люди!

– Что выбираешь?

Слава так посмотрел на хозяина, что тот проглотил свои слова. Георгий физически ощутил, как они упали на дно желудка. Он покраснел.

– Выгребаем всё. Садись за стол! – скомандовал Георгий. – Кто тут хозяин?

Слава присел в уголок между холодильником и столом.

– Мы со всем этим не справимся! – сказал он.

– Зато всё попробуем! – сказал Георгий, продолжая вскрывать пакеты. Слава пожал плечами. Хозяину лучше знать.

Георгий сходил в комнату и вынул из серванта рюмочки из богемского стекла – наследство бабушки. Слава сдержал улыбку. Будет пить, куда денется! Разговор получится. Как он не бодрился и не заводил себя, а не мог выплеснуть на друга ушат помоев.

Георгий отогнал тоску. Для бодрости он десять раз подряд улыбнулся перед зеркалом, когда брал рюмочки. Поначалу губы растягивались с трудом, только к шестой попытке показались зубы, зато последние два раза у Георгия уже вырвался тихий смешок. Георгий прикрыл рот ладонью и как бы снял улыбку. На кухню он вернулся сосредоточенным и хмурым. Но рот так и растягивался в улыбку. Георгий разложил закуски по разным блюдцам, порезал хлеб и с энтузиазмом плеснул в рюмки.

– Как в старые добрые времена! – отметил он, посмотрев в глаза другу. Слава опустил голову.

– Поехали?

– Поехали! – гость поднял стопку. Георгий легонько дотронулся самым краешком своей рюмки. Раздался мелодичный звон. Саня вздрогнул.

– Не разобьётся! – успокоил его Георгий и выпил. Шумно выдохнул.

– Спирт что ли?

– Самый элитный напиток! – сказал Слава, жуя ножку кальмара.

– Дрянь!

– Уж, нам ли, хирургам, воротить нос от этиликуса?

– Да, не всем на «бумерах» раскатывать, – пробурчал Георгий.

Саня взял бутылку и разлил по стопкам. Надо догнать дозу! Угрюмость Георгия исчезнет, тогда можно будет заводить серьёзный разговор.

Они выпили за процветание. Затем, за упокой всех родственников и коллег. Потом, за неухоженные могилки врагов.

– Кстати, о врагах, – сказал Слава.

– О врагах? – улыбнулся Георгий. Псевдоблагородный напиток, как он называл спирт, быстро привёл его в благодушное состояние. Георгий не думал о врагах как о конкретных лицах. Для него это был всего лишь привычный тост.

– О врагах, – упрямо повторил Слава.

– Говори! – Георгий напряг отуманенные мозги.

– Твой Мисаилович, кто он? Друг? – Слава застыл в ожидании. От ответа Георгия зависело, стоит ли говорить то, зачем пришёл.

– Сволочь, – икнул Георгий и выпил из стакана минералки.

– Ясно, – сказал себе под нос Слава. – Он враг!

– Точно! Лучше и не скажешь! – Георгий привстал и наполнил обе рюмки до краёв.

– Подожди, я скажу!

Георгий опустил руки. С таким же выражением лица когда-то Славик оправдывался, что не успел сказать о гибели Изольды.

– Николай Иванович вернулся из Чечни, – сказал Слава, глядя в тарелку.

– И?

– И рассказал мне очень много интересного.

– Каждый ветеран – герой!

– Ты не понял! Он рассказал только мне, и только для тебя!

– И?

– И-и! И-а! – передразнил друга Слава. Георгий помолчал.

– Мисаилович – враг!

– Да и Муслим, враг! Что ты хочешь сказать-то?

– А ты не понял? Чем ты занимаешься в последние месяцы?

– Работаю, – Георгий пожал плечами.

– На кого?

– Все мы на кого-нибудь работаем. Кто на государство, кто на частника. Только самые умные работают на себя!

– Ты, конечно же, самый умный?

– Как и ты, полагаю.

– Приятно ощущать себя умными людьми! Выпьем за нас, за умных!

Георгий выпил. Славка болтает всё подряд, что на язык подвернётся, решил он. Обычный пьяный трёп! Георгий перестал напрягаться, выискивая смысл в словах гостя. Но в следующий момент его голову как раскололо пополам – вмиг протрезвел, и началось преждевременное похмелье.

– Вся страна воюет с Чечнёй, – Слава поднял голову, – а ты на их стороне! Ты штатный хирург полевых командиров! И ещё делаешь на этом научную карьеру!!!

Георгий выпил минералку из своего стакана. Лицо его пошло багровыми пятнами.

– Война же закончилась, – сказал он.

– А боевики остались. С гнойными ранами. Николай Иванович у одного пленного изъял лист назначений, написанный и подписанный твоей рукой!

– Подожди, не части! Меня посадят? С конфискацией? Потому ты так ёрничал насчёт ВМW?

– Николай Иванович сжёг этот листок, но сколько автографов доктора Лазарева гуляет по свободной Ичкерии?

– Я ничего не подписывал! – сказал Георгий и вспомнил все свои липовые истории с вымышленными ранеными. Вот уж где постарался! Оказывается, не только для страховой компании и научной работы!

– Мы верим, что ты не знешь об этом. Поэтому решили рассказать. Теперь, решай сам! Выпьем?

Георгию захотелось напиться до упаду. Он то и дело подгонял гостя. Мол, выдыхается!

Слава заметил, как захмелел друг. Гость заговорил о безмятежном детстве, уходя от опасной темы.

Провожая друга, Георгий заплетающимся языком спросил:

– Уволиться?

– Не смей! – Слава хлопнул его по плечу. – Это будет подозрительно. Придумай что-нибудь другое! У тебя же не голова, а Дом советов!

Георгий кивнул, закрывая двери. Его стошнило. По привычке он не спал почти до рассвета, глядя в выключенный экран телевизора и думая. Вязко и непродуктивно.

Поутру Георгий облился ледяной водой и отправился на работу. Сесть за руль не решился, поехал трамваем.

Зайдя в больницу, Георгий решил первым делом увидеть Магометова. Но главного врача не оказалось.

– В командировке, – улыбнулась секретарша, глядя на помятое лицо хирурга.

– А не часто ли он бывает в командировках? – раздражённо заметил Лазарев.

– За него осталась начмед! – ещё шире улыбнулась секретарша.

– Спасибо, – Георгий поклонился и ушёл в отделение. За пять минут он осмотрел больных, сделал нужные назначения и спустился к Главной сестре.

– Рина Яновна! Это правда? – с порога спросил Георгий, потряхивая листком назначений.

Рина Яновна сделала большие глаза, без слов приказывая молчать.

– Георгий Тимурович, – сказала она. – Да. Это правда. Вам подошло время сдавать на категорию!

Георгий опешил, открыл рот, но Рина Яновна сверкнула глазами, со значением оглядев стены кабинета, она что-то набросала на оборотной стороне листа, который занёс Лазарев, свернула бумагу своей записью внутрь и подала доктору Лазареву.

– Готовьтесь! Вопрос решится в течение месяца! – она вышла из-за стола, приглашая хирурга выйти из кабинета.

Георгий вернулся в ординаторскую, присел на диван. Едва он развернул лист, так вошла начмед. Георгий убрал листок в ящик стола.

– Георгий Тимурович, – она уселась по центру дивана, вмяв его под себя. Георгий, сидевший рядом, с трудом удержал равновесие, едва не упав на начальницу. Он тактично отодвинулся.

– Вы ведь работали в институте?

– Да, – ответил Георгий. Голова работала с трудом. Внутри неё ощущался ком ваты – без извилин и движения мысли.

– Вы знаете, что открылась их собственная полиграфия, – докторша кивнула заплывшими подбородками.

Георгий кивнул в ответ, смутно соображая, что «полиграфия» не иначе как типография. Точнее, издательство с научной тематикой. Вслух он ничего не сказал.

– Так вот, у вас же есть там знакомые!

– Нет.

– Как нет? – начмед вспорхнула руками. – Вы там работали два года!

– Я был всего лишь студентом.

– Ой, ли? – сощурилась она. – Ведь вы работали при кафедре! Приближённым были, так сказать.

Захотелось попросить её выйти вон. Георгий поднялся с дивана.

– Не верю, чтобы не осталось никаких завязок! – игриво посмотрела она.

– Не осталось.

– Эт-то плохо, – язык её спотыкнулся на полуслове.

Не замечал, чтобы она заикалась, подумал Георгий. Конечно же, он понял, чего она хочет. Но для этой коллеги не хотелось пошевелить даже языком, не то, что пальцем левой ноги.

– Так вы поможете мне? – решилась она.

– Постараюсь, – сказал Георгий. Хоть бы отвязалась!

– Вот и ладушки! Я сейчас же принесу набросок статейки! – она резво соскочила с дивана.

– Нет.

– Как нет?! – она чуть не подпрыгнула. От пола не оторвалась, но объёмистые формы колыхнулись. Георгий пожалел её: «Как же тяжко таскать такую тушу на спичечных ногах!»

– Что это значит? – провизжала она. Из глаз начмеда посыпались искры, Георгий подумал о бенгальских огнях.

– Они примут только готовую статью, – сказал он, стараясь смягчить свой отказ. Редактировать бестолковые опусы ему совсем не хотелось.

– Так подготовьте! – прокричала она.

– Не хочу.

– Ладно-ладно! – она хлопнула дверью.

– Ладно, – повторил Георгий, разворачивая листок с запиской Рины Яновны.

Не волнуйтесь, Георгий Тимурович! Это дело главного врача!

– И как это понимать? – спросил Лазарев, глядя в зеркало. Отражение скопировало его растерянность, но ничего не подсказало.

Неужели эти нейтральные слова нельзя было сказать вслух? Что за игры в шпионов? Наверное, всё это очень серьёзно, но сейчас голова Георгия отказывалась думать.

Лазарев вызвал операционную сестру, поручил ей перевязки и сообщил, что едет в институт по просьбе начмеда!

Медсестра с готовностью опустила веки. Её богато накрашенные ресницы напоминали лапки зелёной мухи. Георгий поморщился. Почему она мажется как шлюха? А может, шлюха и есть! Георгий ужаснулся своим, агрессивным мыслям, вслух он ещё раз напомнил, что едет именно по просьбе начмеда, «в полиграфию». Сам отправился домой.

И снова на диван перед телевизором…

Пронзительно зазвенел телефон. Георгий вскочил, глянул на будильник. Половина девятого! Снова Слава? Или ФСБ? Георгий покрылся едким потом, в нос шибануло вчерашним перегаром. Он поднял трубку с такой осторожностью, словно это была треснутая хрустальная ваза.

– Привет! – пьяным голосом поздоровался Слава. От сердца отлегло.

– Привет.

– Подкатывай к нам!

– Куда?

– В клинику, куда ещё? У нас как раз юбилей! А то умрёшь, не опохмелившись!

– Спасибо, Славик, я пас!

– Уходишь в отлёжку?

– Да.

– Тоже правильно! Ладно, ты извини за вчерашнее!

– Всё хорошо, – сказал Георгий и положил трубку. Пьяный трезвого не уразумеет.

– Так и буду целыми днями валяться? – разозлёно спросил он у телевизора. Пустой тёмный экран будто бы подмигнул ему. Это один из последних, закатных лучей солнца прорвался сквозь тучку, осветив слой пыли на экране телевизора. Георгий снял взмокшую рубашку, бросил её в кучу грязного белья. Посмотрел в корзину. Да с этого и надо начать!

Георгий засучил рукава. Перебрав грязное бельё, он с удивлением заметил, что кое-какие вещи лежат с прошлого года! Его колотило и знобило, но Георгий упрямо продолжал двигаться: стирать-отжимать-полоскать и развешивать бельё на балконе.

Он вымыл стиральную машинку и сполоснулся сам, налил крепкого чаю и заметил мохнатый слой пыли на телевизоре. Отставив кружку, Георгий взял влажную тряпку и принялся обтирать всё, что попадалось под руку. Тряпка быстро почернела. Георгий ходил в ванную, прополаскивал её, отжимал и снова вытирал пыль. Затем он собрал дорожки, но вымыть пол не решился. Сил уже не хватало. Отложив уборку на завтра, он улёгся на диван, щёлкнув пультом управления телевизором.

О чём-то вещал диктор, захлебываясь энтузиазмом, какие-то люди сидели за столом, обсуждая глобальные проблемы, но Георгий ничего этого не видел. Он спал.

Будильник бесцеремонно поднял хозяина. Не теряя вчерашнего темпа, Георгий мигом побрился и умылся. Даже позавтракал. Голова уже не болела. Только мышцы были ватными. Он включил телевизор, посмотреть прогноз погоды. Вместо этого шла какая-то передача, совсем не ко времени. Георгий надел наручные часы и убедился, что ещё очень рано.

Он оглядел свой кабинет. Со стола вчера так и не вытер пыль! Обессилел и не добрался! Георгий взял тряпку и принялся устранять недоделки. Протирая стол, он наткнулся на свою папку с рукописью диссертации. Георгий поднял папку, взвесил её на руке, положил обратно. Думать о цене такого автореферата не хотелось.

С телеэкрана заговорили о погоде. Пора выезжать.

До больницы Георгий долетел, как на воздушной подушке. Уже не удивляясь этому, он убедился, что приехал на четверть часа раньше обычного. Не лихачил, не гнал на красный свет, – это время пошло скорее!

– Георгий Тимурович! – кто-то постукал в дверцу машины.

– Да? – Георгий опустил стекло.

– Зря вы отказали в помощи начмеду, – прошептала ему в ухо секретарша.

– Я не терапевт.

– Но вы её подчинённый. От неё зависит размер вашего контракта, – мягко напомнила секретарша.

– Я подчинённый, но не слуга! И не раб! Плевать мне на её доброту! – рассердился Георгий. Псевдоматеринская забота секретарши стала раздражать его. Георгий вышел из машины.

– Не сердитесь, Георгий Тимурович! – попросила секретарша, сложив руки на груди. Георгий разглядел её отёчное одутловатое лицо, с запавшими внутрь глазницами.

– Что с вами? – спросил он как врач.

Щека секретарши дёрнулась,

– Я вам ничего не говорила! – сказала она и развернулась. Секретарша взбежала на крыльцо и скрылась за дверями больницы.

Георгий усмехнулся. Началась опрессовка! С сегодняшнего дня стукачишки будут завидовать, сочувствовать, вытягивать гневные слова в адрес начальства, а потом начнут тромбить. Всё это пройдено, и не раз. Неужели только из-за отказа начмеду? Нет! Георгий тряхнул головой. Она же без ведома Магометова и пукнуть не смеет! Что ж, анабиоз закончен – начинаются суровые будни! Надо бороться до победного конца, как говаривал покойный ультрареволюционер Лев Давидович. Жаль, кончил он плохо…

К сегодняшнему дню Муслим Мисаилович ещё не вернулся из командировки. Он и понятно, Чечня-то далече!

Худшие прогнозы Георгия не оправдались – больница работала в обычном, размеренном режиме. Никто не трогал доктора Лазарева. Зарплату он получил обычную, с солидным приварком. И начмед не обращалась к нему с приказными просьбами, типа: «Расшифруй-ка кардиограмму! Распиши моему больному трансфузионную терапию!» Георгий продолжал работать, но перестал писать липовые истории больных с гнойными ранами.

Так прошло полгода. Он ходил на работу и чувствовал, что за ним пристально наблюдают. Стоит только оступиться. Георгий вовсе не собирался оступаться.

Бдительность! Вот его приказ самому себе при пересечении порога больницы.

Как-то раз Георгию показалось, что Магометов смотрит на него с сочувствием. Георгий повернул голову к главному врачу, встретился с его взглядом и не сморгнул. Муслим Мисаилович отвёл глаза. Он теперь не разговаривал с Лазаревым один на один, обращался к хирургу только на планёрках и в третьем лице. Георгий заметил, что Магометов так общается со всеми, и заключил, что он стал одним из членов коллектива.

Затишье перед грозой изматывало психику, Георгий порой с трудом сдерживался от откровенного разговора. Инспектор больше не приезжал, начмед не заглядывала в ординаторскую, чтобы «проверить» документацию, черкая в историях болезней. И никаких гадостей, после которых назначаются баснословные премии! Георгий не понимал. То ли они считают, что приручили хирурга, то ли, в самом деле, приручили?

На поликлинический приём к доктору Лазареву стало приходить всё меньше народу, от этого снизилось количество плановых операций. Георгий воспринял это как успех профилактики.

Вход в операционную забывался. Однажды Георгий ткнул двери не в ту сторону! При этом он почувствовал колючий взгляд операционной сестры. Пускай смотрит! Разозлился Лазарев. Наплевать! Если в больнице пациенты со страховыми полисами за свои деньги покупают медикаменты, бинты и шприцы, и… Георгий махнул рукой. Однажды ночью ему позвонили.