Текст книги "Чужой астрал"

Глава 27

– Полдела сделано, – сказала Сабина и откинулась в спинку кресла. Как же она устала за сегодняшний день. Кто бы знал – плакал!

Но жизнь пошла такая, что нельзя расслабляться ни на секунду! Сабина прикрыла веки. Надо быть в форме уже через пять минут. Её утомил разговор с Адамовичем, тот всё никак не мог понять: при чём тут ТЭЦ и захолустная хрущёвка? Когда Сабина разъяснила вопрос, Адамович согласился, хотя до конца ничего не понял.

События последних дней накапливались-накапливались, а теперь разом обрушились на Сабину. Но она не дрогнула, только немного устала. Женщина ещё хоть куда, достаточно трёх часов сна в сутки!

В лицо Сабины подул осенний ветер, ворвавшийся сквозь распахнутую фрамугу. Сабина проснулась, посмотрела на часы. На сколько отключилась? Оказалось, на десять минут. Сабина набрала номер Сани.

– Пора? – спросил он.

– Пора!

– Сейчас буду!

Сабина отключила телефон, выгнула спину, приняв исходное положение. Сабина занялась специальной тонизирующей гимнастикой. Когда дело дошло до наклонов головы к полу, её стошнило.

Сабина прекратила занятия физкультурой и посмотрелась зеркало. Черты лица показались Сабине привлекательнее. Как женщина она понимала, с чем это связано, как профессор анатомии противилась этому.

Не может быть, решила она. У беременных, наоборот, каждая чёрточка заостряется: кому это к лицу, а кому – наоборот. Когда Сабина ходила беременной сыном, её рвало безо всякой тошноты, а нос был как у Буратино! Сейчас, наоборот. С житейской точки зрения она расцвела, а физиология противилась беременности!

Сабина вынула из косметички ручной календарик, попыталась вспомнить последнюю дату последних «красных дней» и не смогла. Она водила карандашом вдоль вторников, четвергов и других дней недели – ничего не припоминалось. Как же так? Сама вдалбливала в голову каждой студентки, что необходимо следить за своим организмом, а сама позабыла, что рождена женщиной! Сабина разозлилась, перечеркала календарь и выбросила его в урну.

«Завтра же», – решила она, – «возьму тест на беременность»! И полетит он – отрицательный – в эту же урну!

Санька подъехал, как обещал. Он пересел в машину Сабины, и они направились к Шилову.

– Думаешь, он не поехал на Петровку? – спросил Саня.

– А ты бы поехал?

– Ни за что! – Саня ткнул себя в грудь.

– И он не дурак!

– Ещё посмотрим! – подмигнул ей Санька.

– Думаешь, его поступки немотивированны?

– Скорее всего, он действовал по заказу.

– Интересно! – Сабина случайно нажала на педаль сцепления – машина ответила грохотом дурного тона. – Почему он не убил Жоржа и Митрича?

– Сейчас выясним! – капитан милиции со значением щёлкнул затвором автомат.

У подъезда с обшарпанной дверью во дворе скопилось столько легковушек, как у пивнушки в жаркий день. Не смотря на них, Сабина сумела протиснуться к газону, перевалила бордюр въехала на первую ступень крыльца.

После звонка в дверь хозяин велел подождать. Установилась тишина. Санька постучал кулаком. Ничего не изменилось. Тогда он вопросительно посмотрел на Сабину, примериваясь плечом к деревянной двери.

– Откроет, – сказала Сабина, чихнув.

Саня пожал плечами, дверь скрипнула и подалась внутрь на длину цепочки. Из темноты квартиры кто-то уставился на незваных гостей.

Не раздумывая, Санька одним движением перекусил цепочку. Сабина успела заметить, как Санька убрал в карман какой-то металлический предмет. Под давлением носка милицейского берца дверь распахнулась и ударилась об стену в квартире. Одновременно включился слабый свет лампочки без абажура. По-видимому, дверь ударилась о выключатель.

– Кто тут? – спросил Шило.

Вместо ответа он был сбит с ног. Через долю секунды Шило уже целовал грязный линолеум, а его руки оказались заломленными назад.

– Шилов? – спросил его кто-то, подняв голову за волосы.

– Я-а!

– Где ты был позавчера ночью?

Шило дёрнулся всем телом. Вот оно что! Достали его за палёный ствол! Чья-то могучая лапа дёрнула его за башку, намереваясь ткнуть мордой в пол. В третий раз за сутки Шило насмерть перепугался.

– Я был в госпитале! – выпалил он, зажмурясь и повернув голову в сторону, чтобы не расквасить шнобель об пол.

Но его никто не ударил. Наоборот, расковали руки.

– Садись!

По голосу Шило узнал бабу – телефонную шутницу. Он снова вздрогнул – так менты не говорят! Не пытаясь спорить, Шило уселся на корточки, краем глаза посмотрел на женщину. Это не ровесница, такая и замочить может!

– Что от меня нужно? – как можно внятнее спросил Шило.

– Почему не приехал на Петровку? – спросил мужик в камуфляжной форме.

– Я думал, это розыгрыш! – сказал Шило, пожалев, что не приехал на Петровку.

– Что делал в госпитале?

– Там лежит мой сослуживец, – сказал Шило. Назвать Валета другом он побоялся. Вдруг, это правда, менты?

– Где служишь?

– Служил. В Афгане.

– В госпитале лежит Валет? – спросила женщина.

– Да! Вы всё сами знаете, зачем тогда? – острая зуботычина прекратила вопрос Шилова.

– Затем? – разъярённо прокричал мужик. – Отвечай, не тяни душу!

Шило взял себя за подбородок, так было легче терпеть боль. Странно ударил его мужик: зубы на месте, губы целы, а боль как при сломанной челюсти! Он подвигал челюстью туда-сюда – цела. Пока, цела, подумал он.

– Я скажу вам всё, но денег у меня нет! – сказал Шило.

– Ты служил с Валетом в одной части? Там был старшиной Ухарь?

– Да.

– И ты был их другом? – спросил мужик.

– Да, – ответил Шило – он не был им врагом.

– Жаль. Очень жаль! – выдохнул мужик, закатывая рукав.

– Почему?

– Потому что они и мои друзья! – мужик по-блатному стукнул себя в грудь. – А придётся ломать тебе рёбра! Другу моих друзей!

– За что?

– Эх, – с сожалением сказал мужик. – Знал бы за что – убил бы!

– Люди с Петровки не убивают!

– Плохо ты знаешь людей с Петровки! – сказала женщина. – К тому же, ты сам кинул их! Тебя позвали как человека, а ты наплевал!

– Что от меня нужно? – раздельно произнёс Шило, готовый к даче любых показаний. Не улыбалось быть покалеченным неизвестно кем и неизвестно за что.

Похоже, он переборщил с понтами – громкий шлепок по шее уронил Шилова на пол. От неожиданности Шило вытянулся на всё свои метр пятьдесят пять. Даже на миг потерял сознание.

Очнулся он, сидя на стуле, повязанный бельевой верёвкой по рукам и ногам. Теперь Шило понял – менты вышли на заказчика. А заказчик, паскуда, сдал его вместе с палёным стволом! Теперь, главное, выжить! Давать любые показания, на суду можно отвертеться! Менты же применяли физическое воздействие!

Физическое воздействие ещё только начинается! В горло Шилову ткнулся холодный промасленный ствол автомата!

– Я всё скажу! – взвопил Шило.

– А мне это надо? – спросил мужик, опустив палец на курок.

– Не знаю, надо не надо! Я скажу! – выкрикнул он, глядя на женщину.

Она подошла ближе, Шило почувствовал запах дорогих духов, нет, это не менты! А потому, надо говорить только правду, чтобы остаться живым!

Сообразив, что этих людей нисколько не интересует его «политическая карьера» у Белого дома, он рассказал о своих криминальных делишках.

– И сколько вам обещали за журналиста? – спросил мужик.

– По штуке на рыло! Но мы понятия не имели, что он подорвётся! Нам надо было только застопорить лифт!

– Мне наплевать! Можешь не оправдываться! Говори дальше!

– Потом был заказ, тоже без мокрого: заставить одного алкаша переписать квартиру на бюро недвижимости, – Шило говорил, не отрывая глаз от женщины.

– Заставили? – спросила она.

– Нет! Для начала надо было припугнуть!

– Сколько вас было?

– Вдвоём, – соврал Шило. Кто поверит, что коротышка ухайдакал двоих почти трезвых мужиков?

– Не ври! – сказала вдруг женщина.

– Зачем мне врать? – попытался возмутиться Шило.

– Ты, думаю, в оружии разбираешься, – сказал мужик, отсоединил рожок автомата и показал Шилову патроны внутри магазина. – Рука затекла, могу ненароком нажать на курок! – он передёрнул затвор и вынул патрон из ствола.

Шило обмер. Несколько минут он был на пороге смерти!

– Я был один, – Шило сглотнул сухим горлом.

– И? – подогнал его мужик.

– Отмычка не пригодилась. Какой-то парень открыл дверь раньше, чем я подошёл вплотную. Потом я отрубил его из баллончика газом, перетащил в комнату и привязал к стулу, – делать это было сложно, но детали Шило упустил. – Потом связал ноги спящему бичу. Заклеил им рты и завязал глаза. Больше ничего делать не надо было, я ушёл.

– А подписка? – спросила женщина.

– Не знаю. Наверное, это была акция устрашения, – пояснил Шило.

– Грамотный жулик! – мужик в камуфляже подмигнул женщине.

– Потом я пошёл к бабе. Мы пили весь вечер, а поутру стреляли в котов из моего ствола, – продолжал колоться Шило, не отрывая глаз от мужика с автоматом.

– И?

– И потом, – Шило сжал губы. – Не помню!

– Ни тут, ни тут? – женщина постукала пальцем по его темени с обеих сторон.

– Потом я был у Белого дома, а потом в трезвяке, – сказал Шило, рассматривая женщину. Она показалась не такой старой, как с первого взгляда. И профиль был очень знакомым. Он осмелел и спросил: – А что, он вам родственник?

– Жорж? – спросила она о ком-то.

– Ухарь!

– Сын! А тебе что, любезный?

– Я знаю, как найти Чёрного Абдуллу! – выпалил Шило, цепляясь за последнюю хрупкую соломинку. Ему показалось, что женщина собралась уходить, а мужик – разрядить в него всю обойму!

– Не мети пургу! – сказал мужик, посмотрев в расширенные глаза Шилова.

Не препираясь и не настаивая ни на чём, Шило выложил историю с уголовниками в камере трезвяка.

После этого мужик заставил его написать номер телефона заказчика, а потом приставил ствол автомата ко лбу расслабившегося Шилова и спокойно нажал на курок.

Долбануло по мозгам, в голове разорвался фейерверк: Шило грохнулся на пол вместе со стулом.

Глава 28

Офицеры в халатах мало чем отличались от гражданских коллег, крикливых женщин. А суд офицерской чести сильно напоминал Лазареву внутрибольничную конференцию.

Как и там, Лазарев стоял навытяжку и пытался что-то сказать в своё оправдание. Люди, трудившиеся с ним рука об руку, выручавшие в трудные минуты, теперь всеми силами пытались утопить его.

Георгий перестал различать слова, гневные лица выступающих слились с жёлтой доской актового зала госпиталя.

Всё это было, было, было…

– Молекулярная структура человеческого мозга не позволяет грубейших манипуляций…

– Действия лейтенанта Лазарева превысили его должностные полномочия оперирующего хирурга…

– Необоснованное назначение…

– Ваше слово, лейтенант Лазарев! – выкрикнул вдруг начмед.

– Виноват! – сказал Георгий. Выходило, со всех сторон он дурак! Воинский анестезиолог оказался хлюпиком по сравнению с гражданским. Мало того, что навалил в штаны в операционной, так ещё вытряхнул их на голову хирургу в суде офицерской чести! Он первым обвинил Лазарева в халатности и некомпетентности!

– Предложение комиссии считать определяющим! – завершил разбор генерал.

Дело обошлось без картинного обрывания погон. Лазарев был уволен из рядов Российской армии в том же звании.

Поистине с армейской скоростью лейтенанту Лазареву выдали трудовую книжку и шлёпнули отметку в военном билете. Тут же вручили выходное пособие и пожелали счастливого пути в гражданской жизни.

Георгий вышел на крыльцо и отряс подошвы форменных ботинок.

– Мир этому дому, – сказал он и проследовал через КПП.

Георгий не мог понять, за что его выкинули на этот раз? Как он умудрился «превысить полномочия»? Ни разу не упомянули ни умершую Альбину, ни живого Валета, который удрал на второй день, как пришёл в себя!

Лазарев приехал домой и в одиночку, впервые в жизни, напился до свинской обездвиженности.

Утром он выплеснул остатки водки в унитаз и вышвырнул пустую бутылку в мусоропровод.

Неделю Георгий просидел дома, изредка выходя за молоком и хлебом. Видеть никого не хотелось, думать ни о ком не хотелось, делать ничего не хотелось.

Позвонила Сабина Казимировна и сообщила, что Чёрного Абдуллы нет в Москве.

Георгию не было никакого дела до неизвестного террориста, но голос Сабины заставил соображать. Нельзя сидеть сиднем! Надо искать работу!

О возвращении в клинику не могло быть и речи. В военную медицину путь заказан до конца жизни. Что остаётся? Муниципальные больницы с посредственным уровнем медицины, где слово диссертация звучит кичливо и амбициозно. Но кто запрещает жить и трудиться без учёной степени?

Георгий начал поиск работы. Главные врачи спрашивали рекомендации с предыдущего места работы. Имея в операционной один единственный набор инструментов для аппендэктомии, они не желали принимать на работу «кота в мешке». С характеристиками доктору Лазареву можно было рассчитывать только на камеру-одиночку в самой прескверной тюрьме.

Возвращаясь домой, Георгий каждый вечер зачёркивал адреса столичных больниц. Вскоре его шансы трудоустроиться приблизились к нулю.

Ни один начальник почему-то не обращал внимания на плюсы нового работника: собственную квартиру, столичную прописку с рождения, высокую квалификацию с двумя годами последипломной расширенной подготовки и красным дипломом. Никого не интересовали его профессиональные навыки и возможности. В жизни всё оказалось проще и прозаичнее. Каждый потенциальный работодатель хотел получить сотрудника послушного и в меру инициативного – не выше положенного ему шестка.

Конечно же, большинство из главных врачей советовало перезвонить через недельку-другую, но Георгий нисколько не сомневался, что каждый из них в тот же день связывался по телефону с его прежним начальством. В один из пасмурных дней Георгию повстречался Слава.

– Привет бомжам! – поприветствовал он товарища, стараясь взбодрить его.

– И вам того же! – сказал Георгий с неунывающим видом.

– Куда теперь?

– Кто бы знал! – Георгий развёл руками. – Представляешь, ни в одну захолустную больницу не берут!

– Представляю, – нахмурился Слава.

– Может, знаешь, почему?

– Может, знаю.

– И скажешь?

– По секрету.

Георгий наклонил голову, подставив ухо.

– Сейчас переходный период, – лекторским тоном сказал Слава.

– Первичного накопления капитала, – продолжил Георгий.

– В самую точку! Тебя, как человека из вышестоящих подразделений опасаются.

– Боятся, шпиона?

– Может быть.

– И что предлагаешь?

– Я поспрашиваю кое-кого. Может, удастся получить рекомендацию в районку.

– И туда нужны рекомендации?

– Сейчас они нужны даже ассенизатору, не то, что хирургу! – сказал Слава. – У нашего анестезиолога есть там кое-кто знакомый.

– У Николая Ивановича? – лицо Георгия посветлело.

– Да. В общем, я сейчас спешу, – замялся Слава, мельком взглянув на окна главного врача клиники. – Созвонимся!

Георгий не успел ответить, как друг заскочил в двери больницы.

Вечером позвонил Слава и сообщил координаты районной больницы. В списке возможных вакансий такой не числилось. Лазарев понял, туда устраиваются только по блату. Но друг отрекомендовал главного врача самодуром и полным профаном в медицине.

– Но выхода-то у нас нет? – спросил Слава.

– Не у нас, а у меня!

– Извини. Если что, звони, забегай, не пропадай!

Слава попрощался. Георгий задумался. Главный врач «районки» приехал в столицу с готовой диссертацией. Кроме как Главным он нигде не работал, но сумел получить высшую категорию врача-организатора здравоохранения, защитить докторскую и выжить из больницы лучших специалистов. Каковы шансы Георгия?

Во-первых, он придёт по рекомендации. Во-вторых, никогда и никуда не сунется без ведома главного врача. Главное, суметь это доказать главному. Это было самой трудной задачей. Но, как сказал Слава, выхода-то не было!

Главный врач «районки» поздоровался с Георгием за руку, предложил присесть на почётное место возле своего кресла. Он мельком но с уважением просмотрел документы хирурга и передал их секретарше, совмещающей работу отдела кадров.

Муслим Мисаилович собрал в своём кабинете врачебный коллектив больницы и представил коллегам нового хирурга. Доктора поговорили о работе, о возможностях нового хирурга, затем разбежались по рабочим местам.

– Нужьна квартира? – спросил Муслим Мисаилович.

– Нет, – ответил Лазарев, не скрывая удивления.

– Ладно, – как будто с сожалением сказал Муслим Мисаилович, – Оформляйся, получай подъёмные! – он встал из-за стола. – Когда можещь выйти на работу?

– Думаю, завтра! – сказал Георгий, посмотрев на часы. Сегодня рабочий день уже начался.

– Давай завтра! Жьдём! А сейчас у тебя, Георгий Тьимурович, время есть?

– Есть!

– Тебье покажут отдельение, опьерационную и так далее, или завтра?

– Лучше сейчас! – согласился Георгий. – Я с удовольствием!

– Если будьет нужьно жилье – без проблем! – сказал главный врач и пожал руку новому сотруднику.

Георгий прошёлся по отделению, осмотрел операционную. Кое-чего не хватало, о многом вообще тут не слышали. Это объяснялось пятилетним отсутствием хирурга.

– Почему ушёл мой предшественник? – спросил Георгий у операционной сестры.

– Уехал.

Георгий понял – уехать можно только за границу.

– Родственники? – спросил он.

– Историческая Родина, – поняла медсестра.

– Тут многое надо сделать! – сказал Георгий, оглядывая голые стены отделения.

– Муслим Мисаилович всем обеспечит! – заверила медсестра. – Вам нужно только составить заявки!

Георгий кивнул и спустился к Приёмной. Секретарша, она же начальник отдела кадров, ознакомила доктора Лазарева с условиями работы.

Подробно и обстоятельно разъяснила: сколько он будет зарабатывать, откуда придут эти деньги, какую будет получать индивидуальную доплату по контракту, какой процент составляет его трудовой стаж и категория, а также, сколько и из какой части зарплаты уйдёт на погашение налогов.

Георгий сидел напротив солидной женщины и слушал с необычайным вниманием. Никогда прежде, ни на одном рабочем месте никто не рассказывал ему о заработной плате! В лучшем случае, совали в руку расчётный лист за текущий месяц.

После обеда позвонил Слава. Он поздравил друга с удачным трудоустройством и передал трубку Николаю Ивановичу.

– Как впечатление? – спросил анестезиолог, поздоровавшись.

– Неплохо, – ответил Лазарев. – База похрамывает, но это дело, насколько я понял, поправимое!

– Будь осторожнее с Муслимом! – посоветовал Николай Иванович,

– Он произвёл неплохое впечатление.

– Это он умеет, иначе не был бы главным врачом! Георгий, будь предельно аккуратен с медперсоналом! Там стукач на стукаче и стукачом погоняет! Доверять можешь только главной медсестре и то, намекни ей, что видишься со мною едва ли не каждый день, я подтвержу.

– А она что, неприкасаемая?

– Почти. Она держит Муслима за яйца. Если её сместить, то только с членами-органами главного врача! Ладно, держись! – Николай Иванович опустил трубку. Наверное, вызвали в операционную, подумал Георгий. Он даже почувствовал запах стерильных салфеток в биксах из автоклава. Лазарев представил сверкающие чистотой новёхонькие хирургические инструменты в своей операционной, где кроме него не будет ни одного старшего советчика!

Что это в сравнении с предостережениями Николая Ивановича?

Самостоятельная практика начнётся с завтрашнего дня!

* * *

– Пляши! – сказала Сабина, стоя у кровати. Она показала уголок конверта только что проснувшемуся Егору.

Он приподнялся на локтях, посмотрел безучастно и снова упал на подушки, прикрыв глаза.

– Жоржик! Можно ли так долго нежиться в постели?

– Сегодня выходной, или как? – буркнул Егор, не открывая глаз.

– Известия тебе! Пляши! – упрямилась Сабина.

Чувствуя, что её не переспорить, Егор нехотя поднялся.

– Пляши! – Сабина притопнула так, что звякнули флакончики на туалетном столике.

Егор поднялся на ноги. В модных трусах со вшитой ширинкой, он сделал пару приседаний, размахнув руками в стороны. Сабина нахмурилась, тогда Егор, сидя на корточках, подпрыгнул и хлопнул в ладоши над головой. Глаза Сабины заискрились.

– Возьми! – разрешила она, протянув нестандартный конверт. Егор взял письмо, протёр глаза. Не обращая внимания на адрес, он вынул лист с круглой печатью.

– Что это?

– Читай!

– «Договор о приватизации», это что?

– Теперь квартира твоих родителей принадлежит тебе!

– А кому ещё? – не понял Егор.

– О-ох! Раньше она была в государственной собственности, а теперь в твоей личной! Или частной, как угодно!

– И не надо за неё платить?

– Не надо её бронировать и прятать от ЖЭКа!

– Такое бывает? Без документов, без заявлений, всяких там справок?

– Помнишь «какого-то Адамовича»?

– Который купил мою ТЭЦ?

Сабина не удержалась от смеха.

Егор так и стоял посреди спальной в одних трусах, держа в одной руке надорванный конверт, в другой – договор о приватизации. Он посмотрел на бумаги, на смеющуюся Сабину и понял, что он сказал.

Егор разулыбался. Сабина подскочила к нему и поцеловала в губы. Она было отпрянула, но Егор уже окончательно проснулся. Он бросил бумаги на столик, ухватил Сабину за плечи и упал вместе с нею в кровать, продолжив субботнюю ночь…

– А Митрича, в самом деле, могут убить? – спустя полчаса спросил Егор.

– Переживаешь? – Сабина погладила Жоржа за ушком.

– А как? – присел Егор.

– Нет! Никому он не нужен, кроме нас!

– Почему тогда напали?

– Потому что не знали, что он не один там прописан!

Егор встрепенулся, но Сабина не дала ему сказать.

– Да! Поэтому он попросил тебя прописаться! Как в воду глядел.

– Всё же, есть у него некий дар! – заключила Сабина.

– Предвидения?

– Как у всех творческих людей!

– А я? Творческий человек?

– Наверное, – улыбнулась Сабина.

– Митрич что написал? – спросил Егор, зная, что Сабина поймёт его вопрос.

– Несколько книжонок в духе соцреализма.

– Типа Сальвадора Дали?

Сабина повернулась к Жоржу. Глаза её расширились.

– Нет, – сказала она. – Не сюр-, а соцреализм. Разные по сути вещи. Социалистический и галлюцинаторный, улавливаешь?

– И так и так, оболванивание, – заключил Егор, ещё больше удивив Сабину.

– Только сюрреализм порождён самими болванами, а соцреализм создан для других болванов, – пояснила Сабина.

– А кто такой корректор? – спросил Егор, думая о Митриче. Плечи Сабины дрогнули – неужели догадалась, что он подслушал их разговор с психиатром?

– Корректор – это служащий типографии или издательства, который правит текст перед печатью, – сказала Сабина, не меняя голоса. Она вздрогнула вовсе не от того, что заподозрила Жоржа в чём-то, а потому что не переставала поражаться Жоржем. Только что он казался грамотным и начитанным, а задал детский вопрос!

– Навроде метранпажа?

– И где ты нахватался таких умных слов? – Сабина игриво толкнула его в плечо.

– На работе. Делать нечего – гадаю кроссворды! – сознался Егор.

– Ясно, как идут твои опыты! – развеселилась Сабина.

– Встаём? – сменил тему Егор.

Они оделись и пошли завтракать в кафе-ресторан. Сабина удалилась в дамскую комнату. Егор по обыкновению сделал заказ. Он изучил вкусы Сабины и не изменял своим.

– Сабина Казимировна сегодня не будут марципан? – спросила официантка, склонившись к Егору.

В ответ Егор не удержался и хлопнул её чуть пониже спины. Нашла же о чём спросить!

Как-то Егор, делая заказ, ткнул пальцем в незнакомое понравившееся ему словечко. Тогда Сабина влепила в лоб директору марципановым пирожным. Он отёрся шёлковым платочком, извинился. В зале сдавленно хихикнули, а Сабина вышла из себя. Она ненавидела марципан! Как хозяин «кафушки» мог забыть об этом? О том, что заказ сделал Жорж, никто и не вспомнил. Это знала только официантка. Каждый раз она втихушку ухмылялась, бросая заговорщицкие взгляды на спутника Сабины.

Официантка совсем не нравилась Егору. Если чопорные дамы учёной элиты привлекали своей жеманностью и несуразными желаниями, то эта сухонькая девчушка с пухлыми губами не вызывала в нём никаких эмоций.

К их столику подходила только эта официантка, временами оттесняя впереди идущую коллегу бёдрами, как хоккеист у борта ледовой площадки. Её глазки юркали по телу Егора, не вызывая у него никакой реакции. Но ни одно телодвижение официантки, ни один её похотливый взгляд и вздох не оставался незамеченным Сабиной Казимировной. И как назло, дёрнуло же Егора похлопать плоский задок официантки, когда Сабина входила в зал!

Через пять минут, после того, как официантка обслужила столик Сабины Казимировны, её вызвал старший менеджер и вручил трудовую книжку.

– Иди, дорогая, – бархатистым голосом сказал работодатель.

– Куда? – только и спросила она. Когда начальник говорил таким тоном, спорить не имело смысла.

Мужчина в габардиновом пиджаке пожал плечами и развернулся к ней спиной, крутнувшись во вращающемся кресле.

– На панель, что ли? – в сердцах вскрикнула официантка.

Начальник не шелохнулся, а у самого уха официантки раздался визг Сабины:

– Тебе, плоскодонка, на панели ещё приплачивать придётся!!!

Девушка всё поняла. Не проронив ни слова, она закусила форменный платочек и выскочила прочь.

– Где ты пропадаешь, Сабина? Всё остыло! – Егор кивнул на холодный омлет и салатик.

– Милый Жорж! Дела! – не восприняла Сабина юмора.

– И за завтраком дела! И вместо завтрака дела! – пробормотал Егор. Встретившись взглядом с Сабиной, умолк.

За завтраком никто не произнёс ни слова. Сок выпили, не чокаясь.

Егора раздражала таинственная занятость Сабины. Она могла исчезнуть на весь день или на всю ночь, не сказав ни слова!

Сабину злила видимая невозмутимость Жоржа. Ведёт себя, как избалованный барчонок: делает, что захочет, когда захочет, а что хуже всего – с кем захочет! Едва вышла на секунду, как Жорж ухватил официантку за сухие мослы. Что говорить о том, когда Сабина за несколько километров-часов?!

– Не молчи! – сказала Сабина первой.

– Я не радио! – огрызнулся Егор.

– Всё равно придётся объясниться!

– Лучше дома.

– Выглядишь, как порядочный, – пробурчала Сабина и щёлкнула пальцами, подзывая официантку.

Егор пробежал взглядом по залу, той дурочки нигде не было. Наверное, не хочет видеть его рядом с Сабиной. Егор поднялся, подал даме руку. Сабина поднялась из-за стола, оставив на нём пятёрку зелёных. Егор посмотрел на хрустящую купюру. И почему доллары всегда чистые такие, неизмятые?

– Потому что мы относимся к ним, как к иконам, – между прочим сказала Сабина, потянув за рукав Жоржа. – Пошли уж!

Егору вспомнилась их первая встреча в летнем кафе. Тогда Сабина поразила его тем, что читала мысли. И так продолжается до сих пор! Интересно, она может читать мысли только у него, или у всех? Всегда, или только в возбуждённом состоянии?

Он встретился взглядом с Сабиной и вздрогнул. Она же видит его насквозь! Чтобы не выдавать своих мыслей, Егор пропел про себя песню о романтике зоны и холодных нарах.

Дома Сабина усадила Жоржа на диван и разместилась у противоположной стены на пуфике. Не глядя ему в глаза, сказала:

– Почему ты до сих пор со мной?

Егор не знал, что ответить. Сабина повторила вопрос.

– Есть другие варианты? – спросил Егор.

– Чего ты хочешь в жизни? – своим спокойствием Сабина прижала Егора к дивану. По его позвоночнику пробежал холодок.

– В каком смысле? – вновь вопросом ответил Егор. На такие темы он никогда и ни с кем не разговаривал.

– Какая у тебя цель в жизни?

Егор посмотрел на Сабину. Она сложила руки на коленях, скрестив их. Лицо Сабины вытянулось кпереди.

– Такой вопрос нам задавали в школьной анкете, – сказал Егор, чтобы не молчать.

– И?

– Быть человеком, – сказал Егор и улыбнулся, представив себя со стороны. Вспомнилось, как он написал в анкете «стать человеком», а историк, зачитывая ответы учеников, заметил: «Вот! Кто-то желает стать человеком, а пока застрял на стадии обезьяны!»

– Егор! Ты человек не глупый, – отметила Сабина, кивнув самой себе, – так ответь на простой вопрос: что означает для тебя «быть человеком»?

– Честно? – спросил, Егор. Его покоробило неожиданное «Егор» вместо всегдашнего «Жоржа».

– Неужели ты не готов к серьёзному разговору?

– Сабина! Что ты хочешь узнать? – Егор посмотрел ей в глаза с вызовом. Выдели ему сутки на обдумывание, вряд ли бы ответил на такой глобальный вопрос.

Сабина молчала. Егор услышал, как стучит его сердце, о чём разговор, почему он затеян? Неужели Сабина знает что-то, чего не знает он? Почему наконец он живёт у неё? «Кому это выгодно?» – как говорили древние римляне.

– Я готов, – сказал Егор.

– Тогда отвечай! Только без уродливых штампов типа: «приносить пользу человечеству», «оставить след в истории» и так далее! Что ты планируешь на ближайшие несколько лет?

– Закончить медицинский! – оживился Егор.

– А потом?

– Жить, – Егор пожал плечами, так далеко он не заглядывал. – А ты, Сабина Казимировна, к чему стремишься, о чём мечтаешь?

– Я спросила первой!

– А я ответил! Или только ты имеешь право задавать вопросы?

– Нет, – Сабина поднялась на ноги. – Это не экзамен.

Она походила по комнате взад-вперёд. Егор молча смотрел. Немного сглаженная талия не портила её фигуры, ноги красиво очерчивали в меру широкие бёдра, грудь Сабины вздымалась так, будто она не ходит по комнате, а бежит по пересечённой местности. Наверное, много мужиков хотело бы её. А досталась почему-то мне, думал Егор.

– Я живу для того, чтобы помогать другим! – сказала Сабина, подойдя к окну.

Егор раскрыл рот, чтобы схохмить насчёт общих фраз и штампов, но передумал. Сабина так живо качнула бёдрами, что вопрос о цели жизни стал неактуальным. Егор подскочил к Сабине, обнял её и сомкнул уста поцелуем…

Это произошло внезапно и напомнило им их первый раз. Ещё солнце не взошло в зенит, а счастливые любовники лежали на ковре с жёлтым ворсом и обнимались.

– Что изучаешь, Жорж? – Сабина посмотрела вслед за Егором на потолок.

– Провисает, – сказал он буднично. Сабине показалось, сейчас поднимется и начнёт ремонтировать.

И Егор оделся, прошёл в свой кабинет, служащий ему и мастерской одновременно. Пять минут спустя он установил стремянку и занялся привычным делом. Егор уселся на площадку лестницы, поднял обе руки к потолку и что-то тихо напевал.

Сабина смотрела на его начинающий лысеть затылок и корила себя за ненужные вопросы. Какая у него цель жизни? Сидеть и болтать со стареющей истеричкой или браться за дело тотчас при необходимости? Может, поэтому она живёт с Жоржем и терпит его поведение? Может быть, потому что он мужчина, а совсем не потому…

– В сына мать! – прервал Егор размышления Сабины, уронив кисточку, обмакнутую в клей.

– Что случилось, Жорж?

– Лопнуло покрытие!

– Оставь, – посоветовала Сабина. – Вызовем ремонтников, они наладят!

– Подай, пожалуйста, кисточку! – сказал Егор. Он-то знал, придут ремонтники и начнут переделывать подвесной потолок целиком. По полному тарифу, когда тут работы на две минуты!

– Возьми, Жоржик! – Сабина вытянулась на носочки, высоко задрав руку.

– Спасибо, Сабина! – Егор взял кисточку, не глядя.

В следующий момент он едва не свалился со стремянки – Сабина ойкнула и упала на коленки. Её вырвало. Егор соскочил вниз. Сабина махнула рукой, как бы отгоняя Егора. Он постоял в недоумении и вышел из комнаты.