Текст книги "Госпожа Клио. Восход"

– Подожди, я немного запуталась…

– Да в чем тут путаться! – возмутился Виталий, – сначала умерла старшая дочь Эхнатона; потом его жена, Нефертити. Он женится на второй по счету дочери (которая на букву «М»), но она тоже умерла – при родах вместе с его ребенком. Тут и сам Эхнатон… вот, не знаю – умер или его убили; короче, Анхесенамон осталась старшей и из каких-то, видимо, политических соображений вышла за малолетнего Тутанхамона, передав ему право на трон. Но он, блин, тоже умер! Все! Египет остался без царя. Теперь понятно?

– Теперь понятно, – сказала Даша, чтоб только не злить мужа, – и что было дальше?

– Дальше Анхесенамон имеет право выбрать нового мужа, но из-за религиозных разногласий своего отца со жрецами, не может сделать это на родине. Мое время пребывания там закончилось, когда она отправляла своего парикмахера к Великому Магу…

– К кому?.. – Дашино сердце забилось учащенно. Она даже не обратила внимание, насколько инородным выглядит в контексте слово «парикмахер», ведь упоминание о Великом Маге сразу перебросило мостик к легенде, рассказанной Женей. Но даже если это не имя собственное, а звание, то, все равно, о нем Виталий не мог не только знать, но и прочитать в книге! Тогда получается…

– К Великому Магу, а что? – Виталий пожал плечами.

– Нет, ничего.

Оба замолчали, настороженно глядя друг на друга.

– И что ты собираешься делать дальше? – задала Даша самый главный вопрос.

– Понятия не имею! Если б я умел облекать впечатления в красивую форму, то, может, как ты предлагала, написал бы роман, но я не умею. Единственное, что я знаю точно, что опять отправлюсь туда. Во-первых, надо отработать сам механизм перемещения, чтоб обследовать и другие эпохи, а, во-вторых, в твоей книжке не написано, кто пришел к власти после Тутанхамона. Вот, смотри, – он открыл нужную страницу, – «Тутанхамон завершил своим царствованием 18-ю династию. Его приемником стал неизвестный историкам человек, который правил всего несколько лет. Следующий фараон Хоремхеб…» ну и так далее. Понимаешь? Я один буду знать, кем был тот «неизвестный историкам человек»! – Виталий улыбнулся, – ох, и втравила ты меня в авантюру!.. Но, блин, ты не представляешь, насколько это интересно!..

– Возьми меня с собой, а? – попросила Даша.

– Нет, – Виталий покачал головой, – может быть, потом, а пока это опасно. Дело в том, что я еще не разобрался в принципах возвращения обратно – все сработало как-то само; а вдруг второй раз не сработает? Тогда можно запросто застрять там навсегда.

– Как застрять?.. – Даше такая мысль не приходила в голову.

– Очень просто. Будешь висеть там ясным солнышком…

– А потом?

– Потом, не знаю. Может, умрешь с голоду; а, может, в том состоянии перестаешь в чем-либо нуждаться и обретаешь бессмертие. Это ж все-таки энергетика.

– Больше ты туда не полетишь! – заявила Даша твердо.

– Еще как полечу! Думаешь, космонавты или летчики-испытатели рискуют меньше? Ты ж не представляешь, что такое иметь великую возможность и не воспользоваться ею! Зачем тогда жить? Ну, а если со мной что-то случится… других наследников у меня нет, так что все достанется тебе – и квартира, и машина с гаражом, и деньги. Пойдешь работать, – он усмехнулся, но тут же понял, что пошутил слишком жестоко, – ничего со мной не случится – я ведь люблю тебя, – вытянув руки, Виталий схватил Дашу и принялся целовать ее губы, шею.

– Я тоже люблю тебя, – шептала она, – потому и боюсь… Дура! Черт меня за язык дернул!..

– Ты умница, – он начал аккуратно расстегивать пуговки на ее блузке, – ты придумала такое, что мне и в голову не могло прийти! Я буду все-все записывать, а потом ты напишешь книжку; ты ж у меня литератор…

* * *

Ночью Жене снилось озеро, заросшее тростником. Он никогда не видел, как растет настоящий тростник, поэтому во сне тот походил на неестественно огромные камыши. По озеру плавала папирусная лодка Тура Хейердала (по-другому египетское судно Женя не мог себе представить, хотя была ли «Ра» истинно египетской, он точно не знал). Но самое главное, каталась в той лодке Даша, сменившая розовый халатик на рыболовную сеть. Картинка получилась довольно эротичной, но развития не имела: лодка, как заводная, кружилась по одному и тому же месту; Даша сидела, руководя гребцами, которые почему-то не имели конкретного облика; камыш шелестел, совсем как на речке, куда летом выезжал купаться весь город… и все.

Со столь приятным, но бесполезным видением Женя и проснулся. Спешить ему было некуда, поэтому подсунув руки под голову, он уставился в потолок. Вовка Царев вместе с русалкой давно покинули его мысли, уступив место Даше и абсолютно неизвестному, непонятному Египту. Увязать все это в стройный сюжет мог, наверное, только господин Виталий с его сверхъестественными способностями, но образ мага почему-то не возникал. Видимо, подсознательно Женя чувствовал, что сам маг будет здесь лишним. Если ввести его в повествование, то ведь и Даша должна занять законное место его жены, а тогда нечего ей кататься по озеру на папирусной лодке!

Бесцельно лежать, когда пустая голова не выдает никаких идей, быстро надоело. Женя встал и принялся за утренние дела, не требовавшие, ни внимания, ни напряжения ума. Он даже вымыл посуду после завтрака, хотя обычно оставлял это неприятное занятие на вечер, чтоб делать его один раз в день. Потом все-таки подошел к письменному столу; сел, нехотя придвинув лист бумаги. …И что? Интересно, когда позвонит Даша? А, может, она не позвонит? Нет, позвонит. Я ж помню, как она смотрела, садясь в маршрутку. Она позвонит. И что скажет?..

Эйфория, как от вчерашней встречи, так и от грандиозных замыслов нового романа, прошла. Теперь мысли текли настолько лениво, что Женя даже не мог определить, чего в данный момент хочет больше – увидеть Дашу или получить информацию. …Наверное, информация важнее, потому что ради нее мы можем встречаться каждый день, становясь все ближе, а если она просто придет… да так же и уйдет! Если трезво смотреть на вещи, пока я интересен ей, в основном, как писатель, а если я брошу писать?.. Блин, как же все в жизни взаимосвязано!.. Значит, надо работать … Женя попытался придумать, куда бы ему загнать героев, чтоб пока обойтись без Дашиной помощи, и вдруг вспомнил последний разговор с «рыжей». …Хетты! Перстень может уже находиться у них! А кто такие хетты, разрушители Вавилона?.. Блин, был бы на работе, глянул в Интернет, и все дела. Нет, надо срочно покупать компьютер… а хотя через неделю уже на работу – там садись за любой и работай. Вот, если издам вторую книгу – денег будет до фига, тогда сразу и куплю…

Женя подошел к книжному шкафу. Заглядывал он туда редко, и ровные ряды разноцветных корешков были выстроены еще родителями, причем, в те времена, когда за книгами выстраивались жуткие очереди. …Блин, вот за чем сейчас люди могут дежурить у костра всю ночь и писать номерки на руках? Только если начнут бесплатно раздавать водку или наркотики, а тогда – за книгами!.. Вздохнув, он открыл стеклянную дверцу. Почему-то его всегда пугало это собрание чужих мыслей. То ли он был излишне впечатлительным человеком, то ли слишком неуверенным в себе, но ему всегда казалось, что, прочитав нечто умное, да еще изложенное доступным языком, он непременно начнет мыслить так же, утратив собственное мнение. Потом будет прочитана следующая книжка… и что, в конце концов, останется от него самого? С другой стороны, а что он из себя представляет, чтоб в стерильных условиях сохранять свое мироощущение?

Женин взгляд полз по полкам, даже приблизительно не представляя, что он ищет; присел на корточки, к толстым фолиантам, стоявшим в самом низу. …О, вот, что надо! «Популярная энциклопедия. Том История»! Интересно, кто-нибудь хоть слышал об этих хеттах?.. Он извлек книгу и усевшись на диван, закурил. …А если они – выдумка «рыжей»?..

Женя начал торопливо листать книгу, но оказалось, что хетты в энциклопедии, действительно, присутствовали; правда, отводилось им всего три куцых, чисто информативных абзаца. Жили они в Малой Азии, начиная чуть ли не со второго тысячелетия до нашей эры; их столицей был город Хатусса, а до того – Куссар. Самого первого их царя звали Лабарна; он завоевал много всяких стран, местонахождение которых Женя даже не представлял, потому что в тексте их границы обозначались неизвестными ему реками и городами, а карта не прилагалась.

Потом у них был царь Мурсили, завоевавший тоже чего-то очень много, а потом все это еще расширил …Вот это, точно, невозможно запомнить!.. – Женя аж три раза прочитал имя, – блин, Суппилулиума…

А, вот, Вавилон среди хеттских трофеев почему-то даже не упоминался. Ради интереса, Женя открыл главу про Вавилон, но там очень абстрактно говорилось, что первое разрушение города произошло в 16 веке до нашей эры «полчищами кочевников, вторгшихся из Малой Азии».

…Вот тебе и хетты, – подумал Женя язвительно, – полудикие кочевники и все. Вроде, одна книжка – должны же главы хоть как-то соотноситься. Нет, в этом я никогда не разберусь. Да и стоит ли вообще лезть туда?.. – он закрыл книгу, – может, сразу начнем с приключений перстня в наше время?..

Вернулся к столу, но один взгляд на толстую кипу бумаги, и сознание того, что ее надо всю исписать, вызывал страх. Встал; прошелся по квартире, вслушиваясь в тишину, нарушаемую лишь скрипом половицы – той, возле самого дивана. …Как все скучно! Где ж эта чертова Дашка?.. Вот, когда она появится… Из негостеприимной, судя по энциклопедии окруженной голыми скалами страны хеттов, мысли вернулись к Даше, но писать конкретно о ней он уже пробовал, поэтому повторяться не имело смысла. Включил телевизор, и лавина звуков тут же отбила желание думать, а девочки, вытанцовывавшие в вызывающе открытых купальниках, раздражали своим неуемным весельем. …И как они так могут? Неужели им это нравится?.. – Женя взглянул в окно. Там светило солнце и искрился снег, но выходить на улицу не хотелось, – если только… ну, а что мне еще делать, пока не позвонит Даша? Может, кстати, и фантазия разыграется. Придут какие-нибудь хетты, будь они неладны…

Наскоро одевшись, Женя спустился вниз и вернулся с бутылкой водки. Если разобраться, желания выпить не было, но это как лекарство – он знал, что после первой же рюмки напряжение спадет, сознание освободится от угрызений совести за неисполненные планы, вроде, погружаясь в летаргический сон и ожидая всплеска, способного вернуть работоспособность, определить верное направление мысли. В прошлый раз таким «всплеском» явился Вовка Царев – значит, и теперь кто-нибудь обязательно возникнет.

Женя открыл бутылку, отрезал колбасы. Противная жидкость, будто растопырив невидимые шипы, не хотела лезть в горло, но он сумел затолкать ее, а потом заткнул выход колбасной «пробкой». В ногах сразу появилась вялость, а с головы спали железные обручи. Больше он никому ничего не должен и может просто убивать свою жизнь, не сожалея ни о чем.

Усевшись на диван, он тупо вперился в экран. Какая разница, что там показывают? Пусть скачут девочки, подбрасывая длинные ноги, или колошматят друг друга какие-нибудь каратисты со зверскими лицами – это уже не имело значения.

К вечеру бутылка опустела. Приятный туман укутал сознание настолько плотно, что Женя не смог бы даже сказать, о чем был только что виденный фильм. Ему доставляло удовольствие само созерцание мелькавших на экране фигурок и наполнявшие комнату человеческие голоса – это являлось доказательством того, что жизнь продолжается и несмотря ни на что, он присутствует в ней в качестве действующего лица. …Жаль только, что не взял сразу две бутылки, а то валяюсь весь день, типа, в полудреме – попробуй ночью усни без дозы «снотворного». Надо идти – тут уж никуда не денешься…

Женя тяжело поднялся, вытряхнул пепельницу, за день наполнившуюся до краев, и открыв форточку, оценил жуткую смесь, которой дышал весь день. …А какая разница?.. Главное, дышал… Выключать телевизор он не стал, так как счетчик с лестничной площадки украли еще полгода назад, и теперь все платили за электричество «по среднему». Так зачем экономить? Тем более, тут до магазина-то идти десять минут.

Темная улица Женю не вдохновила – наоборот, захотелось поскорее вернуться в свою крепость… а, может, дело было не в улице, а в людях, которые двигались навстречу – они беседовали, смеялись; ругались, в конце концов, переживая какие-то эмоции. Нет, он не завидовал им. Его предназначение гораздо выше пустой суеты, но все равно было обидно; даже непонятно почему, но обидно…

Кроме водки, он купил десяток яиц, чтоб долго не возиться с ужином. …Это ж такое бессмысленное занятие – готовить еду. Хотя, а в лежании на диване разве есть смысл?..

Когда Женя вернулся домой, телевизор продолжал работать, и даже передача шла еще та же – вроде, время остановилось, а холодная и тяжелая, замечательная бутылка появилась каким-то волшебным образом. …Поужинаю и завалюсь спать, – Женя пошел на кухню, размышляя над серьезнейшей в данный момент проблемой, – хватит мне трех яиц или лучше разбить четыре? Ведь четыре – это не три!.. Но четыре – много… а почему, собственно, много?.. В яичнице и не заметно, три их там или четыре… Тьфу, бред какой-то…

Телевизор выключился сам собой, когда закончились передачи. Женя понял это по наступившей тишине. Надо было б встать, чтоб разобрать постель, но он боялся перебить окутавшее его сладкое забытье – оно должно плавно перейти в сон. Не открывая глаз, Женя повернулся на бок. Хотя одежда стесняла движения, но это было лучше, чем подниматься, зажигать свет…

Перед глазами закачались волны. То ли это было озеро с тростником, то ли море выпитой водки… Постепенно волны стали терять свою прозрачность, сливаясь с серым фоном. Наверное там, в его сне, наступал вечер …И слава богу. Утро всегда мудренее… Побыстрее бы прошла ночь… Огонь вспыхнул неожиданно, швырнув в черное небо горсть искр. Женя видел его, но разум не реагировал, осознавая, что это сон. Костер разгорался, отбрасывая красноватые блики и освещая ущелье, пригодное, разве что, для передвижения, но никак не для обустройства лагеря. У костра ютилось несколько человеческих фигур, которые Женя не мог разглядеть в подробностях. Они не двигались, но Женя знал, что они живые, просто затаились в ожидании опасности. Он чуть склонил голову, осматривая самого себя. Голый торс и светлая, наверное, даже белая (о, господи!) юбка. Странно, но облачение показалось ему знакомым, только он никогда не носил его раньше.

Сверху послышался шум, похожий на свист падающего тела. Все у костра мгновенно пришло в движение, но было уже поздно. Огромное существо распустило свои перепончатые крылья, гася скорость. Могучие лапы захватили когтями несколько человек, извивающихся и отчаянно машущих руками. И тут Женя узнал свалившееся с небес чудовище – он же сам был таким всего несколько снов назад!.. Почему такая метаморфоза? Птицей он чувствовал себя гораздо приятнее. Черт с тем, что приходилось кормить эти мерзкие тюльпаны, зато он сам являлся хозяином положения, а теперь?..

«Птеродактиль» несколько раз взмахнул крыльями с такой силой, что огонь прижался к земле, облизывая камни, а по ущелью пронесся ветер. Вместе с ним по горам прокатился гром, переходящий в раскаты хохота.

– Если не хочешь быть охотником, значит, должен стать пищей!.. – пророкотал голос.

Женя вспомнил, сколько их там, наверху, этих «птеродактилей». …Надо бежать!.. – он вскочил… и почувствовал, что действительно уже сидит, а не лежит на диване. Удивленно протер глаза. Нетвердой походкой добрался до выключателя. Вспыхнул свет, но чувство испуга проходило гораздо медленнее, чем электрический ток бежал по проводам. Закурил и снова опустился на диван.

– Вторая серия, – произнес он, глядя в пустую стену, – уже похоже на навязчивую идею.

Ему нравилось слышать звуки собственного голоса.

– Хорошо бы что-нибудь спеть… ага, в половине шестого… короче, петь рано, а ложиться уже поздно…

Прошелся по комнате и остановился возле бутылки с оставшейся водкой; не думая, зачем это делает, наполнил стакан.

– А чем заняться, если телевизор еще не работает, петь нельзя… писать?.. Ну, не пишется, блин!..

Проглотил остатки спиртного; затушив сигарету, тут же зажег новую. …Так проходит мирская слава, – пришла в голову совершенно нелепая мысль, – Даша… Мне бы сейчас Дашку – все б стало совсем по-другому. И вдохновение появилось бы, и идеи, а так?.. Кому все это нужно?..

Время медленно, но неумолимо двигалось. Сначала заработал телевизор, потом у соседей зашумела вода и, наконец, стало светать, прорисовывая фрагменты огромного мира.

…Надо идти на улицу, – решил Женя, глядя в окно, – просто одеться и идти. Еще часок – откроются магазины, люди куда-то побегут суетливой толпой, и я вместе с ними. Надо избавиться от всего этого; надо проветрить мозги…

С трудом Женя дождался восьми часов – ему казалось, что прошло, как минимум, полдня, и даже захотелось прилечь отдохнуть. …Нет я пойду! Даже если потом вернуться, то хотя бы за пивом надо выйти! Водки хватит – второй день, ни организм, ни сознание уже не выдержат… Глянув в зеркало на свое опухшее небритое лицо, он оправдал себя тем, что некоторые выглядят и похуже. …А для кого бриться? Вот, если б позвонила Дашка… На всякий случай он проверил телефон, на предмет не принятых вызовов, но их, естественно, не оказалось.

Желающих покупать продукты ранним утром было не много. Женя оглядел зал – женщина выбирала хлеб, у кондитерского отдела крутилась стайка мальчишек, бурно выяснявших, что вкуснее, «наш» «Шок» или «ихний» «Сникерс». …Наивные, – лениво подумал Женя, – все здесь «наше» уже давным-давно… У штучного отдела два хмурых мужика «поправляли здоровье». …Зачем я сюда зашел? Сегодня ж я не собирался пить водку. Мне надо к ларькам на остановке… а, может, все-таки «соточку», а потом уж пивка?.. – он направился к прилавку и вдруг почувствовал, как кто-то крепко взял его за локоть. Женя обернулся – перед ним стояла «рыжая».

– Так мы работаем, да? – она презрительно скривила губы.

– Я это… – Женя растерялся, – я, типа… а ты зачем сюда?

– Я за соком. Персиковым. Только не говори, что ты тоже – по лицу видно. Как переговоры?

– С кем переговоры? – не понял Женя.

– С Дашей твоей! Или ты не говорил с ней о деле?

– Говорил, – для убедительности Женя кивнул, – ничего конкретного не обещала, но идея понравилась. Должна позвонить. У нас там, типа… определенные отношения намечаются (…И зачем я ей все это рассказываю?..)

– Никаких отношений у вас не получится, если ты будешь только жрать водку! – объявила «рыжая», – и сама она не позвонит, можешь не надеяться.

– Почему?.. Откуда ты знаешь?

– Работа у меня такая! А без Даши ты не найдешь перстень.

– И что теперь делать? – гораздо больше, чем тупиковая ситуация с перстнем, его расстроило то, что Даша не позвонит.

– Сейчас такие проблемы решаются просто – сейчас манипулировать человеческими желаниями, что пива попить, и даже проще. Сходи к колдунье – она тебе объяснит, что надо делать. У тебя ж есть знакомая. И делай! Ради бога, делай хоть что-нибудь!.. – «рыжая» отпустила Женин локоть и направилась к витрине с соками.

Женя ждал, рассчитывая, что она скажет еще что-нибудь полезное, но «рыжая» проткнула трубочкой заделанное фольгой отверстие в коробке, сделала несколько глотков и пошла к выходу, вроде, они даже не были знакомы.

…Она права, – стыдливо подумал Женя, – если я буду только ждать, то никогда ничего не дождусь… А интересно, с чего она взяла, что у нас с Дашей ничего не получится? Стерва! Она специально заводит меня!.. Колдунья… Об этом я как-то не подумал… Мать Анастасия же предлагала помощь… Черт, какой же я болван!.. – даже не взглянув на ларек с пивом, Женя бросился к остановке. Сюжет снова завертелся в голове, по ходу дела, в очередной раз меняя очертания.

Женя так спешил, что, аж вспотел… или это выходило похмелье, потому что голова постепенно светлела. Пусть он пока не видел развития сюжетных линий, но чувствовал, что они непременно найдется, причем, очень скоро.

Запрыгнув в маршрутку, уселся у окна. Сердце его бешено колотилось. …Надо бросать эти пьянки, иначе получится, что не только месяцы, а годы… да вся жизнь потрачена впустую! Вот так, бросить на столе недописанные страницы и уйти? Никогда! Я не должен даже думать об этом! А о чем?..

Вместе с сердцебиением мысли постепенно успокаивались. Женя уже прикидывал, стоит ли напоминать матери Анастасии о перстне или пока просто попросить снова устроить свидание с Дашей?.. …Свидание с Дашей… Но если все так легко выполнимо, то почему эти колдуны до сих пор не правят миром? Или права «рыжая», что у них просто нет сверхзадачи, и они используют свои возможности играючи? Дураки! Мне б заполучить их дар. Боже, сколько б я мог написать!.. Почему у нас в городе столько транспорта – одни пробки! Неужели нельзя ехать быстрее?..

Женя буквально ворвался в холл дворца; взбежал на второй этаж, не обращая внимания, ни на вахтершу, ни на атмосферу тишины и покоя, в прошлый раз вызвавшую в нем ностальгические воспоминания. Теперь все это было совершеннейшей чушью, потому что он знал, зачем пришел. Остановился, переводя дыхание. Картины висели на прежних местах, и парень в свитере сидел на своем стуле; не было только людей. То ли еще слишком рано, то ли народ разочаровался в способностях матери Анастасии …Нет-нет!.. Этого не может быть, хотя бы потому, что она обязана мне помочь!..

– Что-то пустовато у вас, – Женя подошел к парню.

– Просто вам повезло. Обычно очередь стоит, – ответил тот подчеркнуто бодро, – двести рублей. Пользуйтесь случаем.

– Было, вроде, триста.

– Ну, – парень вздохнул, – рождественские скидки.

Судя по вздоху, Женя решил, что рождество тут не при чем. И, вообще, какое дело до рождества Христова людям их профессии? Впрочем, так даже лучше. Значит, времени для беседы у них будет достаточно. Он сунул парню деньги и решительно шагнул к двери.

Настя давно ждала, что наконец-то повернется ручка, дверь скрипнет… Ведь за весь вчерашний день к ней не пришел никто (потому Андрей и решил сбросить цену). И это именно тогда, когда она обрела, как ей казалось, настоящую силу! Ее переполняло осознание собственных возможностей, а желающие воспользоваться ими тут же исчезли. Странно как-то. Может, они тоже почувствовали нечто новое, что испугало их, ведь когда она просто морочила людям головы, от клиентов не было отбоя. Неужели ее аура так заметна для окружающих? Хотя вполне возможно, потому что даже Андрей стал, вроде, сторониться ее. Вчера, да и сегодня ночью он не то, что не пытался забраться к ней постель, но даже за руку держал с какой-то опаской. А ведь в ней клокотало столько энергии! Какой бы «высший пилотаж» она могла ему показать!.. Но опять же это не то – это так, вынужденная необходимость выплеснуть избытки своего могущества. Нет, должно произойти что-то другое, ради чего к ней приходили три странных потусторонних существа.

Что она должна совершить, Настя не знала, но решила, что «тайная власть» специально отсекает все лишнее, чтоб случайно она не ошиблась, использовав свои возможности не по назначению. Ну и пусть, денег у них пока достаточно, чтоб ждать.

Мысль о деньгах показалась настолько смешной, что Насте стало стыдно – вроде, выйдя из шикарного лимузина, она собирается украсть пирожок с ливером…

Настя упрямо уставилась на дверь и физически ощутила, как лучи, исходящие из ее глаз, изгибаются упругими дугами, упираясь в коричневую филенчатую поверхность. Вдруг дуги пружинисто распрямились, как стальные клинки – дверь распахнулась. На пороге стоял человек. Какое-то животное чутье подсказывало, что ждала она именно его. Оно мгновенно увязало воедино разговор с рыжей незнакомкой, чей визит предшествовал явлению «троицы»; историю о старинном перстне и парня, которому по непонятной причине должна помогать. Вот он и пришел. Причем, вошел решительно, по-хозяйски.

– Добрый день, мать Анастасия, – Женя прикрыл дверь и подошел к столу.

– Чем могу служить?

Женю удивила не столько неожиданность формулировки, сколько ее взгляд – несмотря на прежнюю мрачную уверенность, он будто просил о чем-то.

– Я уже был у вас, и вы обещали мне помогать, – напомнил Женя, – так вот, теперь я знаю, какая помощь мне нужна.

– Говори, – Настя ритуально сложила руки.

– Мне нужна Даша, – произнес Женя так, словно все в городе должны знать, кто это такая. Спохватился, что начал, вроде, с середины истории, – Даша – это жена… не знаю, как его назвать… мага, что ли? Короче, господина Виталия, который…

– Я знаю его, – перебила Настя, – ты хочешь, чтоб эта Даша была с тобой?

– В принципе, да. Она обещала…

– Не надо, – Настя протестующе подняла руку, – больше я не хочу ничего знать. Я должна помочь тебе и все. Как тебя зовут?

– Евгений.

– Сядь, Евгений, – она выдвинула ящик стола и достала две тонкие черные свечи; согревая, сжала их в руках и уставилась на Женю. Глаза ее медленно расширялись, обнажая белки. Казалось, еще чуть-чуть и они вывалятся из глазниц. Женя замер приоткрыв рот, а мать Анастасия начала тихонько бормотать. Постепенно ее голос становился все громче, а речь членораздельнее.

– …Стану не благословясь, пойду не помолясь из избы не дверьми, со двора не воротами, да выйду в чисто поле. В чистом поле том дерево стоит, а на древе том птицы гнездятся. Клювы загнутые, крылья кожаные, а когти кровушкой перемазаны…

…откуда она знает про мой сон?! Только никакого дерева там не было… – в смятении подумал Женя.

– …и сойдусь я ближе, поклонюсь я ниже, потому что под древом тем три беса сидят. Один уродец страшный и лик его будто маска непостоянен. Где глаз был, там губа вдруг растет, рот вокруг носа заворачивается. Возьми, бес, себе щепоточку мыслей Евгеньевых. Другой бес страшней первого. Борода у него длинная, как век человеческий. Возьми, бес, себе щепоточку жизни Евгеньевой. А третий бес выше всех сидит, только никому не видать его. Возьми, бес, себе щепоточку желаний Евгеньевых. Вы же, птицы, бросайте свою добычу на землю, чтоб было тем бесам, чем волю Евгеньеву исполнять…

Женя наблюдал, как пальцы ловко скрутили свечи в один толстый жгут. Оба фитиля вспыхнули, соприкоснувшись язычками пламени. Мать Анастасия поставила их на стол прямо перед Жениным лицом так, что он почувствовал странный запах, похожий на паленые волосы.

– …ступайте, бесы, по горам и долам, по лесам и рекам. Избирайте, бесы, тоску да печаль со зверей, птиц, рыб, с люду всякого роду-племени. Несите тоску да печаль Дарье в очи серые, во власы русые… (…блин, откуда она все знает?..), в печень и сердце, в желудок и легкие, в тридевять жил, как в одну жилу, чтоб не могла та Дарья ни жить, ни быть без того Евгения ни днем по солнцу, ни ночью по месяцу. Сожгите, бесы, сто сажен дров с того дерева, где птицы ваши ютятся. Как разгорятся дрова ярким пламенем, так разгорятся у Дарьи очи серые, власы русые, и сердце, и печень, и желудок, и легкие, и тридевять жил, как одна жила. В словах моих ключ в замок. Замкну я его, чтоб не могла снять та Дарья с себя тоски и печали, ни сном, ни беседою, ни делом правильным…

Чем дольше говорила мать Анастасия, тем отчетливей происходил в Женином сознании странный переворот. Сначала, казавшиеся полным бредом слова, принимали форму складной сказки, которая постепенно пробуждала необъяснимую, неподдающуюся логике веру.

Когда мать Анастасия закончила монолог, свечи догорели до половины, и сами собой погасли. Она глубоко вздохнула и проведя руками по лицу, стряхнула ладони себе за спину.

– Возьми огарки и сохрани, – приказала она, – Дарья придет к тебе на третий день. Но потом уйдет. Как захочешь снова ее увидеть, только зажги свечи и скажи: – Исполни! Они погорят минуту и погаснут, тогда Дарья снова появится. Смотри, огарки еще очень длинные – на всю жизнь хватит, – мать Анастасия усмехнулась, и эта усмешка разрушила сказку.

– И что, подействует? – спросил Женя с иронией.

– Иди. Я сделала то, что ты просил.

Видя, что дальнейший разговор не получится, Женя сунул в карман уже остывшие свечи и вышел, даже не поблагодарив. К его удивлению в холле толпился народ, и краем уха он услышал, что цена опять выросла до трехсот рублей.

…Значит, действительно, мне просто повезло, – решил он, – причем, дай бог, повезло не только в этом. Что ж, подождем пару дней, не такой уж огромный срок. Тем более, если считать, что все получится, у меня еще куча дел – надо ведь все-таки ввести Дашу в сюжет. Порнуха, которую я к тому же порвал, никуда не годится. Надо все начинать сначала, но теперь-то я хоть знаю, к чему должен прийти. Все-таки, как я не ругаюсь на «рыжую», она – умница, всегда вовремя подбрасывает идеи… Женя не заметил, как оказался на остановке. В его голове уже рождались совершенно новые мысли, постепенно складывавшиеся в систему.

* * *

Два внезапно образовавшихся свободных дня Кристина, тем не менее, исправно вставала в семь часов и уходила. Вставала по привычке, а уходила, потому что хорошо представляла реакцию отца, останься она дома. Никакие объяснения об отгулах или ремонте офиса (на большее ее фантазии не хватало) не смогли б рассеять его сомнений и, как следствие, безрадостной картины ближайших дней. Он бы ходил мрачнее тучи, портя настроение, и себе, и дочери. А уж ни в какие «эксперименты» он не поверит никогда и решит, что ее просто уволили. Ох, что тут начнется!..

Раньше он не был таким, но с выходом на пенсию его отношение к деньгам очень изменилось. Скорее, это результат не проснувшейся вдруг жадности, а страх остаться без средств к существованию, ведь на учительскую пенсию не протянешь. Порой доходило до того, что, несмотря на роль основной «добытчицы», он и с Кристины пытался требовать отчеты о расходах. Она не обижалась, но быстро пресекала подобный абсурд, с ужасом представляя в какой ад превратится жизнь, если она будет зависеть от отца экономически. Впрочем, этого никогда не будет. У нее нормальная работа, и точка! Так зачем лишний раз нагнетать обстановку, если можно в свое удовольствие с утра побродить, например, по еще пустым магазинам и спокойно поискать весенние туфли, покупка которых к предстоящему сезону стала насущной необходимостью. Потом можно встретиться с подругами, благо, часть из них учится, и пропустить пару лекций для них одно удовольствие. Еще она каждый день ездила к Максиму – он обалдел от такого «подарка», зато для Кристины эти частые встречи оказались весьма полезны. Она поняла, что больше одного, максимум двух раз в неделю, встречаться им не стоит, иначе становится просто скучно, и она права, считая его совершенно не тем, кто ей нужен. В общем, время пролетело весело – давно Кристина не принадлежала самой себе, вот так, с утра до вечера.