Текст книги "Госпожа Клио. Восход"

Поскольку делать ничего не хотелось, Даша взяла оставленную Виталием книгу. Взгляд скользил по знакомым с детства изображениям пирамид, а воображение безуспешно пыталось оживить их, восстановив древние руины и населив людьми заметенные песком города. Но ничего не получалось. Люди непременно оказывались, либо туристами в белых шортах, либо веселыми арабами в красных фесках, продававшими сувениры; да и сами строения получались какими-то несуразными, украшенными колоннами Исаакиевского собора и треугольным фронтоном местного оперного театра с трубящими на крыше музами. Полнейшая чушь получалась…

Из книги выпали несколько блокнотных листов. Не глядя, Даша вложила их обратно и поставила книгу на полку.

…Нет, Виталик, древние цивилизации остаются в своей недостижимой древности и вернуть их к жизни, пусть даже на время, неподвластно никому!.. С другой стороны, все у него выглядело вполне правдоподобно даже для меня, хотя историю я знаю в тысячу раз лучше – все-таки пять семестров учила ее в университете, а он не знает ни хрена!.. Может, все-таки существует тот самый «коридор»?..

Вопрос был принципиальным, и тут Даша поняла, что ей абсолютно не присущ дух авантюризма, и жизнь ее протекает именно так, как должна протекать – спокойно и пресно, а любые отклонения от нормы должны быть на сто процентов безопасными, вроде незапланированного похода в ресторан или встречи с подругами.

…А, вот, сейчас проверю, где он, – Даша взяла телефон. Жест был совершенно немотивированным, потому что готовясь задать вопрос, она даже не думала, какой ответ желала б получить, а это всегда чревато непредсказуемыми последствиями. В том и заключается основная проблема «женской логики».

Трубка молчала и после пятого, и после десятого гудка…

…Естественно, отключил… А, кстати, может, он всю жизнь дурит меня? Я ж, идиотка, верю в «золотой кокон»; пыжусь, напрягаю воображение и рассказываю ему, как у меня что-то получается… Он смеется надо мной, как над дурочкой… да нет, он не такой…

Несмотря на последнюю, успокаивающую мысль, зерно сомнений уже упало и рано или поздно должно было прорасти. Даша внимательно смотрела на телефон, словно ожидая, что тот все же рассеет неприятные предположения. …Конечно, зачем ему это нужно? – подумала Даша, то ли о муже, то ли о маленьком белом аппарате. Она вдруг почувствовала, как удивительно быстро улетучилось ее вечное состояние безмятежности. Причем, ему на смену пришла даже не обида, а нечто большее, необъяснимое словами и непреодолимое чувственно. Между ней и мужем, вроде, возникла стена, четко разграничивающая, где есть он, а где она, и их миры не соприкасались.

Ощущение изолированного пространства, в котором, кроме нее самой, нет никого, привносило странное душевное состояние, превращавшее жизнь из радужно-золотой сказки в серое и невзрачное бытие. Видимо, любовь, которую Даша всегда считала чувством светлым и прекрасным, приобрела характерные мученические оттенки, невольно провоцируя бунт растерявшегося сознания. Оно требовало немедленных доказательств того, что даже если жена и не личность в высоком понимании этого слова, то, по крайней мере, тоже живое существо и потому более ценна, нежели бредни о давно погибших цивилизациях.

Если бы по двору носился ветер, оплевывая прохожих колючим снегом, возможно, Даша и нашла б аргумент остаться дома и раздувать жалость к себе внутри, а потом излить ее потоками бессмысленных слез, но в небе светило солнце; веселый морозец уже готовился, заигрывая, ущипнуть ее за нос, щеки и уши одновременно, а дрожащий прозрачный воздух затаился в нетерпении, прежде чем заполнить легкие, и вырываясь обратно густыми клубами пара, инеем осесть на кончиках волос.

Выйдя на улицу, Даша уверенно направилась к остановке, мысленно пытаясь представить, как же выглядит «Колесо Фортуны» внутри. Снаружи она видела его, когда Виталий закончив отделку, показывал ей замечательный козырек в виде крыла. Он сам придумал его и очень гордился тем, как красиво получилось. Заходить внутрь Даша тогда не захотела – она только что избавила квартиру от «магической начинки» и не собиралась встречаться с ней так скоро. Теперь же ситуация изменилась. Все эти бесполезные предметы перестали являться раздражающим фактором. Она с удовольствием войдет и не обращая на них внимания, просто посмотрит, что же там происходит на самом деле. Где там «лаз» в Древний Египет?..

Даша свернула за угол. Махина церкви своими тусклыми куполами закрывавшая половину неба, словно пыталась остановить ее. Даша даже подняла глаза, вглядываясь в узкие, похожие на бойницы, окна, выделявшиеся на грязно-желтых стенах. Безмолвные колокола запутались в своих веревках, на время прикусив языки, и распахнутая настежь дверь не вносила ощущения жизни, а казалась входом в мрачную пещеру – она, как открытая пасть в ожидании жертвы. …Как можно вынести отсюда что-то доброе и светлое?.. – подумала Даша, отворачиваясь и наткнулась взглядом на знакомый козырек над высоким крыльцом. Рядом с чьей-то припорошенной снегом «Волгой» стояла знакомая «Вольво». На секунду возникло чувство стыда за свои домашние мысли, но просуществовало оно недолго – неизвестно откуда взявшееся амбициозное «Я» подсказывало, что ситуация не так проста, и она имеет право войти и во всем разобраться.

Однако войти Даше не удалось, так как входная дверь оказалась заперта. А самое интересное, что к ней вела лишь одинокая цепочка женских следов …но почему Виталий не рассказывал об участии в опытах женщины? Даже если это Кристина… значит, жену туда взять нельзя, а секретаршу можно? Что-то здесь не так… И тут Даша сообразила, что следы не возвращались обратно – они исчезали за порогом, а следов Виталия не было вовсе, хотя машина стояла во дворе.

…Он что, влетел в окно?.. По узкой тропинке, протоптанной местными дворнягами, Даша подобралась к окну и заглянув сквозь открытые жалюзи, увидела стол, заваленный бумагами и книгами, полки вдоль стены, кресло выдвинутое на середину комнаты, стул… а на стуле!.. Из вороха одежды свешивались черные колготки, а сверху бессовестно белел лифчик. Его ни с чем нельзя было спутать. Даша почувствовала, как темнеет в глазах, а откуда-то из глубины поднимается волна слез, сжимающая сердце и перехватывающая дыхание. Как она сразу не догадалась!..

…Вот и весь Египет, в который надо путешествовать по ночам! Только идиотка, вроде меня, могла поверить в эту чушь! Все гораздо проще и натуральней, без всякой мистики! И он, наверное, занимается этим давно, просто сейчас обнаглел вконец… А почему бы и нет, если я только слушаю его, развесив уши?.. Слезы поднялись до предельно допустимого уровня и хлынули из глаз. Если их не вытирать, то они элементарно замерзнут, а если вытирать, то, что станет с ее макияжем?..

Даша взбежала на крыльцо и принялась барабанить в дверь.

– Откройте! Слышите!.. Я все видела! Откройте!!.. – она нисколько не заботилась о том, что немногочисленные прохожие удивленно оборачивались, не понимая, что такого можно увидеть, чтоб неистово ломиться в магический салон.

Дверь не поддавалась и открывать ее тоже никто не собирался. Когда Даша поняла это, азарт борьбы пропал. Она сползла по двери, опустившись на корточки и зарыдала, закрыв лицо руками. Ее, как собаку, просто выкинули на улицу и не пускают даже обогреться.

Сидела она довольно долго – не только лицо, но и руки у нее замерзли, а щеки перестали чувствовать прикосновения. Иссякнув, рыдания перешли в тихие всхлипы. Даша достала платок, вытерла глаза, и платок покрылся черными пятнами. …Господи, на кого я сейчас похожа! – эта чисто женская мысль оказалась сильнее, даже чем ощущение горя и разочарования, – спрятаться… забиться в свою нору… хоть бы такси… я ж не могу в таком виде ехать в транспорте… И не успела она так подумать, как из-за поворота появился старенький коричневый «Опель». Даша махнула рукой, и машина остановилась.

– В Северный, – она плюхнулась на сиденье и поспешно захлопнула дверцу. К ее удивлению водителем оказалась молодая особа с ярко рыжими волосами; внимательный взгляд ее зеленых глаз ждал еще каких-то пояснений.

– Поехали, что ли, – Даша шмыгнула носом, – чего стоим-то?

– Мы уже не стоим, – рыжая ловко вывернула руль, отрываясь от тротуара.

Даша в последний раз взглянула на «Колесо Фортуны», надеясь, что произойдет чудо и дверь распахнется; сначала оттуда вылетит ворох женской одежды, потом его хозяйка и, наконец, сам Виталий бросится к уже тронувшейся машине… Но ничего подобного не случилось, и «Колесо Фортуны» исчезло за углом, не раскрыв свою тайну.

Через несколько минут Даша немного успокоилась. Хотя никаких конструктивных идей не возникло, а белый лифчик по-прежнему стоял перед глазами, но люди, автомобили, лежавший повсюду снег, как символы неизменности окружающего мира, вернули робкую надежду, что когда-нибудь все должно нормализоваться. Не может же она одна выпасть из сложившейся реальности? Нет, мир не отпустит ее – он вытащит ее тем или иным, пока еще неизвестным ей, способом. Наверное, подобное чувство называется оптимизмом, но в данный момент Даша не квалифицировала свои ощущения. Она жадно смотрела в окно и думала, что б такое сделать, чтоб вернуть прежнее состояние уверенности. …И очень хорошо, что водитель – женщина, – решила Даша, – она должна понять меня, потому что каждая может оказаться на моем месте. Мужик бы сейчас допытывался, что случилось и тихо злорадствовал, если б я начала рассказывать… – неожиданно в голову пришла очень смешная мысль, – а я все переживала, что ему не на чем спать… – усмехнулась, стерла остатки слез.

– Смех сквозь слезы? – спросила водитель.

– А?..

– Я говорю, когда человек начинает смеяться, значит, не все в его жизни потеряно.

…Знала б ты, над чем я смеюсь, – Даша вздохнула, – а может, она и права. Миллионы женщин живут с этим и только единицы спиваются или кончают жизнь самоубийством, так что, действительно, не все потеряно…

– В таком состоянии лучше отвлечься и развеяться, – продолжала водитель как ни в чем ни бывало, – посидеть в хорошей компании, пообщаться с интересными людьми и сразу окажется, что жалеть-то, по большому счету, нечего. Наоборот, теперь перед тобой открывается мир, недоступный ранее, по причине соблюдения всяких глупых условностей, разве не так?

Даша удивленно повернула голову. …Откуда она знает причину моих слез? Или что, женщина может так расстраиваться лишь по поводу несчастной любви?.. Действительно, а из-за чего еще? Не от потерянного же кошелька или выговора по работе?.. Она взглянула на водителя с большим интересом. Ей уже хотелось рассказать все с самого начала, только стоит ли? Сейчас она высадит ее у подъезда и отправится общаться с другими пассажирами на интересующие уже их темы.

– Не молчи, – сказала водитель, не дождавшись ответа, – пойми, в каждой из нас живет некое домашнее животное, которое облюбовав определенный уголок, считает его самым прекрасным и замечательным. Только когда нас оттуда изгоняют, мы начинаем осознавать, что не такой уж он замечательный, и существуют места гораздо приятней и интересней.

– Вы что, психолог? – предположила Даша.

– Я? – водитель засмеялась, – нет, но мне очень хорошо понятны разные состояния человеческой души. Ты ж не представляешь, сколько народа мимо меня проходит. Скажи, у тебя есть знакомые, к которым ты могла поехать прямо сейчас?

– Нет, – Даша уже собиралась рассказать о «золотом коконе», в котором провела полжизни, но водитель перебила ее:

– Это плохо. Тут, знаешь, подошел бы какой-то увлекающийся человек. Не бизнесмен, у которого на уме одни бабки, а личность творческая и разносторонняя. Поэт или художник, способный оторвать от житейских проблем…

– Подожди, – вспомнила Даша, – у меня есть знакомый писатель. Правда, я даже не удосужилась прочесть его роман…

– Это неважно, – воодушевилась водитель, – тебе ж не литературный диспут устраивать, а просто сменить направление мыслей, подчиниться его полету, понимаешь?

Идея показалась Даше, действительно, привлекательной; она даже удивилась, почему сама не пришла к такому решению. Конечно, она перескажет Жене то, что рассказывал про Египет Виталий, а дальше можно фантазировать, сколько угодно; а можно и поговорить о чем-нибудь другом… Даша представила, как они спорят, придумывают персонажи, играя воображением; как создают совсем другую жизнь, непохожую на эту. Создают по своему собственному желанию. Это же так здорово! Пусть та жизнь станет настоящей, а другая, с «Колесом Фортуны», трехкомнатной квартирой и запорошенным снегом городом, останется сном или неудачной импровизацией.

Настроение резко улучшилось и то, что полчаса назад казалось трагедией всей жизни, превратилось в неприятность, типа разбитой дорогой вазы. Без вазы всегда можно обойтись – были б цветы, а постоят они и в трехлитровой банке!

– У меня есть его телефон, – сообщила Даша.

– Отлично. Но сначала я отвезу тебя домой; ты умоешься, приведешь себя в порядок, потом позвонишь и поедешь к нему.

– К нему домой?!

– А куда еще? Понимаешь, обстановка ресторана заставляет напрягаться, особенно мужчин. Они чувствуют себя эдакими токующими тетеревами – они думают о блондинке за соседним столиком, глазки которой уже затуманил алкоголь и поэтому с ней, наверное, проще, чем с тобой; об официантке с длинными ногами, которая кажется очень доступной из-за дежурной улыбки и отрепетированной сексуальной походки; естественно, еще о блюдах в меню, чтоб с одной стороны, не ударить в грязь лицом, а с другой, чтоб полученный счет не уничтожил полностью их бюджет… Нет, если хочешь реально интересно провести время, поезжай к нему домой. Он станет что-нибудь рассказывать, выворачиваясь наизнанку, и на определенный момент ты обретешь статус единственной, ведь другого объекта у него пока все равно не будет.

…Как все просто! – ужаснулась Даша, – а мы пытаемся сделать из жизни загадку и чувствуем себя первооткрывателями, когда путем проб и ошибок приходим к одной из избитых истин… Господи, как бы я хотела иметь такую подругу!.. – но набиваться на более близкое знакомство не решилась.

Они остановились у подъезда. Даша не помнила, называла ли адрес или все получилось само собой… впрочем, это неважно.

– Тебя подождать? – спросила водитель.

– Нет-нет, я буду долго краситься. Я сама. Спасибо за совет.

– Не за что, – водитель пожала плечами, – все люди творцы, только одни знают, как и что хотят сделать, а другим надо постоянно подсказывать, вести их туда, куда они должны прийти в конечном итоге.

Если б Даша не была так увлечена своими мыслями, она б, наверное, попросила пояснить туманную формулировку, но теория уже отступила на второй план. …Стоит захватить и книжку про Египет, – подумала она, – вдруг у него нет справочной литературы, чтоб разобраться во всех этих фараонах…

* * *

Задребезжал будильник. Это не явилось неожиданностью, а, тем более, неприятной – Женя уже минут пятнадцать ждал, пока тот подаст голос, попутно прокручивая в голове сцену, на которой глубокой ночью закончил очередной трудовой день. Он помнил, что мысли тогда начали путаться в диалогах, которые казались, то слишком простыми, то слишком заумными, то, вообще, не прорисовывались из-за недостатка идей. В результате сознание само отключило восприятие, сохранив лишь канву, по которой хотелось поскорее перебраться к развязке – к тому, во имя чего все и затевалось. Это будет совершенно потрясающая сцена, но сколько еще предстояло идти до нее!..

Отзвонив положенную минуту, будильник смолк и в наступившей тишине Женя вдруг ясно увидел продолжение романа. Сюжетная схема, брошенная в клетку к голодному подсознанию, за ночь обросла мельчайшими нюансами, приобретя объем и выразительность. Теперь требовалось лишь внимание, чтоб не упустить ничего из этого хрупкого сооружения, готового рухнуть от любой посторонней мысли или громкого звука.

Женя подбежал к столу, придвинул бумагу. Слова и образы скакали, обгоняя друг друга, словно боясь, что забудут, именно, их. Ужасный сумбур полился на бумагу отчетом о проделанной подсознанием работе. Потом в нем еще нужно будет разобраться, расставить все по местам, а пока строчки бежали, цепляясь одна за другую, и не собирались отпускать автора. Жене уже хотелось курить, есть, да и в туалет тоже…

Наконец последнее желание оказалось непреодолимым. А уж если прерываться, то надо соблюсти и остальные утренние ритуалы: например, покурить; а курить не позавтракав, он не мог; а как же завтракать, не почистив зубы?.. И так, одно за другое, одно за другое – как хорошо построенный сюжет. Жаль, что на его создание теряется столько драгоценного времени…

В таком сумасшедшем ритме, именуемом «творческим запоем», у Жени начиналось уже третье утро подряд. За прошедшие дни прежние амбициозные потуги явили свою полную несостоятельность, превратившись в мелкие эпизоды грандиозного полотна, которое Женя начал ткать заново, и там для всех нашлось место.

Мать Анастасия, после последней встречи с которой он получил решающий творческий пинок, почему-то обрела довольно странное имя – Алекса (Жене казалось, что оно ей очень подходит); магический дар, обещавший вернуть ему Дашу, оказался плодом неких разрушительных темных сил. Почему именно так, Женя и сам не знал. Вроде, Алекса не делала ничего плохого, а, наоборот, старалась ему помочь. Хотя зачем искать причины, если так написалось?..

Господин Виталий, ставший Витусом, как Великие Маги древности, бессмысленно растрачивал свои удивительные способности, прячась в духовную скорлупу, и не желал выходить на поединок со злом. Женя уже почти ненавидел его; зато Даша, случайно вовлеченная в мистический круговорот, получалась слишком обычной – можно сказать, «просто женщиной», и даже менять ей имя желания не возникло. Она так и осталась Дашей.

Еще у Витуса была секретарша – Криста, игравшая пока вспомогательную роль, потому что Женя не знал, что делать с ней дальше, но и обойтись без нее тоже почему-то не мог. …Надо будет, чтоб Витус хотя бы переспал с ней – ну, для придания сюжету пикантности… – решил он, в конце концов.

Постепенно герои оживали в своем новом обличье и от этого становилось немного жутко. Их человеческое естество, которое Женя видел собственными глазами, встречаясь с ними в жизни, утекало, чтоб мелкими черточками воплотиться совсем в других людях, а знакомые оболочки наполнялась нужным ему смыслом. И при таких метаморфозах они все равно оживали! Наверное, в этом-то и заключается смысл творчества!..

Подобные мысли радостно мелькали в голове, пока Женя торопливо глотал горячий чай. Потом он с удовольствием покурил и вернулся к столу; схватил ручку, но сознание вдруг отказалось работать. Расслабившись среди бытовых проблем, оно переключилось на такой приятный жанр, как «торжествующий гимн проделанной работе», совершив самый предательский переворот, который только могло себе позволить.

Женя поднял голову от чистого листа. Оказывается, борясь с собой, он просидел над ним уже больше часа и даже не заметил. Тут же возник незнакомый ранее страх: …А если это конец? Если фантазия иссякла и больше не сможет ничего создать?.. Я знаю, что должно получиться, но не знаю, как?.. Наверное, так люди и сходят с ума… Отбросив ручку, он снова закурил; потом встал, несколько раз промерил шагами комнату из угла в угол. …Блин, почему так?.. Вроде, все необходимое аж пульсировало в его голове, но никак не хотело объединяться в нечто цельное. …Может, я устал и требуется хоть небольшая пауза? Может, спуститься за водкой?..

Женя явственно ощутил во рту резкий горький вкус и его передернуло. За прошедшие дни, когда пить, ни желания, ни времени не было, организм, видимо, очистился и больше не требовал расслабляющего тумана, в конечном итоге, убивающего мысли. …И что же в подобных ситуациях делают классики?.. – Женя впервые отчетливо видел, как время стремительно скользит мимо, унося с собой бесценные эмоции и наблюдения. Они становились все бледнее, бледнее… нет, конечно, им на смену придут новые, но они будут совсем другими – неправильными, и заключительная сцена получится не такой блестящей!.. …Так почему сейчас эти мгновения так безжалостно убегают?.. Нужен новый «пинок», новый порыв, только кто может его привнести?.. Женя подошел к окну, словно желая лицезреть этого могучего интеллектуального колосса, и увидел на подоконнике два скрученных огарка, полученных от матери Анастасии …то есть теперь уже, от Алексы… А какой сегодня день? – вспомнил он, – вообще, какое сегодня число?.. – Женя тупо уставился на календарь, с трудом соображая, какой сейчас месяц, – она ж обещала явление Даши на третий день. Похоже, что сегодня как раз третий… Вот она, моя передышка, вместо водки!.. Если только Алекса не обманула… нет, она не может обмануть. Ее могущество велико, уж я-то знаю… А если она сумеет добыть перстень, оно увеличится вдесятеро, и тогда остальные превратятся в прах – их будет много, тех «остальных»… А перстень-то, между прочим, уже перекочевал из Египта к хеттам!.. Какой бред я несу!.. Дашка, ты придешь или нет, в конце концов!..

И в это время раздался звонок. Забыв о существовании такого продукта цивилизации как телефон, Женя усиленно пытался сообразить, что это за звук. Звонок повторился, и на трубке вспыхнул дисплей. Мгновенно пирамида, которую он тщательно строил два дня и теперь ходил вокруг, да около, стараясь воткнуть куда-нибудь очередной кирпичик, рухнула под натиском возвратившейся реальности. Женя взял трубку.

– Слушаю! – он даже обрадовался, что может хоть на какое-то время избавиться от неподдающихся выражению мыслей. Причем, и себя-то обвинить не в чем – это ж все телефон!..

– Добрый день, Евгений. Это Даша. Помните?

С одной стороны, он ждал этого звонка именно сегодня; даже именно сейчас!.. Но все произошло так неожиданно …и вообще, разве это не часть моего романа?.. Как все смешалось… то ли в мире, то ли в моей голове!..

– Вы меня слышите? Это Даша.

– Да-да, конечно. Даша, где вы?

– Я дома. Но я хочу… приехать.

– Конечно приезжайте! (…Вот оно, продолжение! Я знал, что так будет!..)

– А куда?

Продиктовав адрес, Женя мучительно пытался сообразить, какие еще слова должен произнести своей долгожданной женщине, но Даша сама до предела упростила ситуацию.

– Я буду через час, – сказала она и отключилась.

Слушая короткие гудки, Женя повернулся к столу. Толстая стопа исписанных листов больше не привлекала его. Только теперь он почувствовал настоящую усталость, причем, не только моральную, но и физическую. Как-то неуверенно подумал, что неплохо б накрыть стол, а для этого надо спуститься в магазин, но вместо того, чтоб переодеться, улегся на диван и уставился в потолок. Он даже не представлял, что будет происходить дальше и думать об этом абсолютно не хотелось…

Час пролетел, как одно мгновение (или Даша добралась быстрее), но когда в дверь позвонили, Женя еще не успел придумать ни одного слова, ни одного движения, которые должен совершить. Он просто встал и пошел открывать.

– Входите, – Женя отступил в сторону. Гостья выглядела какой-то потерянной, будто шла сюда не по своей воле, и только сейчас стала осознавать, что совершила.

– Извините, может, я не вовремя?..

– Нет-нет! Я очень рад!.. – в Женином сознании с треском рвались нити, связывавшие его с Алексой и Витусом. Их присутствие было совершенно лишним, ведь он так ждал именно реального события – ждал с того дня, как увидел Дашу в первый раз! Так причем здесь роман? Отдав ему двое суток, неужели он не заслужил никакого поощрения?..

Женя осторожно положил руки Даше на плечи.

– Раздевайтесь, – пояснил он, на случай, если она неправильно истолкует его жест.

Даша подумала, что все происходит не так, как планировалось и, наверное, это правильно, потому что нельзя бесцеремонно навязывать свое присутствие чужому мужчине, если не хочешь, чтоб тебя воспринимали …а пусть воспринимает как хочет! По большому счету, мне это неважно. Могу я хоть раз почувствовать себя независимым человеком и выбраться из дурацкого «кокона»?.. – она улыбнулась, чтоб обрести чувство уверенности; расстегнула пуговицы и позволила Жене снять с себя шубку; потом наклонилась, стягивая сапоги.

– Вот тапки, – Женя пододвинул стоптанные шлепанцы.

Даше показалось, что от них исходит уютное дыхание старых вещей. А, может, их прелесть заключалась в другом – в том, что их размер вряд ли принадлежал женщине. …Хоть кто-то мне не врет!.. А я и не интересовалась его женой… Все равно, приятно, что я не вламываюсь в чужую жизнь, как некоторые…

Женя провел гостью в комнату и только здесь, на свету, разглядел ее припухшие глаза, до того скрытые полумраком коридора и густым слоем косметики – одна косметика уже не могла с этим справиться. Не зная, как грамотно поставить вопрос, чтоб не обидеть ее и не заставить замкнуться в прошлых, скорее всего, неприятных мыслях, он внимательно наблюдал, как Даша прятала взгляд, якобы, изучая комнату. Наконец не выдержав, она сама спросила:

– У меня что-то не так?

– Все так, просто мне кажется, вы плакали.

– Уже неважно, – Даша махнула рукой, – женщинам свойственно плакать по пустякам, – однако было очень приятно, что он обратил внимание на изменения в ее лице. Значит, он помнил ее – помнил, как она выглядела раньше.

Женю вполне устроил ответ и влезать глубже в чужие проблемы ему не хотелось – у него хватало своих.

– Помните наш последний разговор? – начала Даша приготовленную заранее речь, – так вот, я пришла поговорить о Египте. Мой муж сказал, что сумел попасть туда.

Женин рот приоткрылся. Он чувствовал, как непроизвольно расширяются его глаза, а сознание тщетно пытается понять смысл услышанной фразы. Ведь это была глупая идея «рыжей», чтоб дать ему сюжетный ход, но говорить об этом серьезно?..

– Что, правда?.. – Женя судорожно сглотнул.

– Нет, неправда. Он там занимается совсем другими вещами, о которых мне б не хотелось говорить, но, тем не менее, он рассказал довольно интересную историю. Я, вот, в принципе, с этим и пришла. Еще я принесла книгу о Древнем Египте. Может, попробуем разобраться вместе?

– Конечно! – стена рухнула, открывая безграничное пространство для общения и возникновения любых, самых захватывающих отношений, – на диван или за стол? – засуетился Женя, сдвигая в сторону рукопись.

Даша смотрела на толстую пачку листов, исписанных мелким почерком, исправленных, перечеркнутых, и ей безумно хотелось заглянуть в них. Неважно, что там написано. Может быть, все коряво и совершенно неинтересно, но все равно, это другая жизнь, созданная этим человеком, как самым настоящим богом. …А разве Бог всегда все делает правильно? Разве наша реальная жизнь не бывает корява и всегда так уж интересна?.. – Даша уселась за стол, чтоб быть ближе к бумаге (может, ей хоть одним глазком удастся проникнуть в ту, чужую жизнь); достала принесенную книгу и вдруг поняла, как Египет далек от ее истинного настроения. Неужели она всерьез предполагала, что они станут обсуждать проблемы передачи власти в 18-й династии? Это же повод! Но для чего?.. Наверное, она выглядела глупо, держа в руках закрытую книгу и даже не глядя на нее.

– Давайте, я сам посмотрю, – Женя, усевшийся на диван, протянул руку.

Теперь они держали книгу с разных сторон, словно пытались отнять друг у друга. Женя, естественно, был сильнее, но дело не в этом – Даша чувствовала, как неведомая сила, обволакивающая тело, подталкивает ее, заставляя встать, и сопротивляться этой силе было невозможно. А если прервать контакт, возникший через книгу, то зачем она пришла? Ей абсолютно не интересны страсти, бушующие вокруг египетского трона; не интересно даже, насколько хорошо пишет Женя – достаточно того, что он может создавать другую жизнь. …Вот! Вот оно, самое главное! Я пришла сюда за другой жизнью, а остальное – такие же атрибуты, какими в прошлой жизни являлись мытье посуды и стирка рубашек!..

Даша поднялась, не выпуская книгу из рук; сделала шаг. На ее лице застыла какая-то неестественная улыбка, и Женя никак не мог представить кокетливого движения плеч, которое заворожило его при первой встрече. Ему пришло в голову, что движется она, как лунатик, и, возможно, впоследствии даже не вспомнит об том, что делает сейчас.

Даша медленно приближалась. Зрачки ее немигающих глаз метались по Жениному лицу, то ли пытаясь за что-то зацепиться, то ли просто не в силах оторваться от него. Она, конечно, могла б сесть рядом, но Женя, направлявший движение, тянул ее к себе, и Даша осторожно, как птица, готовая вспорхнуть при первой опасности, опустилась к нему на колени. Пальцы ее разжались. Книга осталась у Жени, но больше в ней не было никакой необходимости. Прикрыв глаза, Даша клонилась на бок, пока не нашла точку опоры на Женином плече. Теперь он чувствовал на шее ее дыхание. Осторожно положив книгу, прижал девушку к себе. Она повернулась, устраиваясь поудобнее; глубоко вздохнула. Ее умиротворенное лицо находилось совсем близко, и Женя внимательно изучал подрагивающие ресницы, матовую гладкую кожу; рот, который подрагивал, не решаясь приоткрыться – это выглядело б слишком откровенно, а так он притягивал какой-то тайной. Женя коснулся его губами и не встретив сопротивления, грубо раздвинул языком. Даша обхватила Женину шею, наверное, боясь, как бы он не перестал ее целовать. Точка опоры потерялась, и они оба стали плавно опускаться на диван. Мешавшая книжка безжалостно полетела на пол и скользнув по гладкой поверхности, исчезла под столом.

Дальше все развивалось по типовому сценарию, обкатанному в течение столетий. Неважно, что когда-то не существовало не только колготок, но даже нижнего белья – зато в моде было множество подвязок, да и сама одежда не имела таких замечательных удобных застежек, как теперь. Инстинкт во все времена срабатывал одинаково.

Даша стонала, впившись ногтями в Женину спину; ее грудь «растеклась», и оказалась вдруг не настолько красива, как представлялось под розовым халатиком. …А может, дело в том, что при обладании всегда теряется чувство прекрасного, заключенное в тайне?.. – Жене в голову успела прийти и такая мысль, однако после нее ему стало стыдно, – я ведь мечтал об этом моменте, не решаясь даже назвать его вслух, а теперь?.. Неужто не бывает ничего, остающегося навсегда прекрасным?.. – мысли отправились в философское путешествие, но Даше это было только на руку, иначе все закончилось бы гораздо быстрее.

Тем не менее, любое действие рано или поздно приходит к логическому завершению. И к Жениной чести, он успел поймать этот критический миг. Даша в страхе замерла – ведь все могло завершиться не так благополучно, как хотелось бы, но потом обмякла, почувствовав на животе липкую жидкость, а Женя устало скатился на край дивана.