Текст книги "Госпожа Клио. Восход"

Виталий коснулся головы девушки, провел рукой по лицу, шее, груди, постепенно спускаясь к животу. …Да она вся ледяная!.. (Хотя при включенном на полную мощь обогревателе ему самому давно было жарко) …Так ничего не получится, – он без труда поднял тело и вместе с ним осторожно опустился в кресло. Голова Кристины легла ему на плечо, одна рука неестественно вывернулась за спину, – блин, я должен ее оживить! – коснулся губами холодного лба, а руки принялись плавно и методично рисовать на коже знак бесконечности, прогревая каждую клеточку…

Пробуждение оказалось приятным – Кристина чувствовала, как кто-то ласкает ее грудь. Так нежно ее не трогали еще никогда – через нее словно пробегали крошечные электрические разряды и от этого казалось, будто кровь начинает бурлить, отливая от головы вниз живота. Очень не хотелось, чтоб все это прекращалось, поэтому она сознательно не открывала глаза, однако осязание воссоздавало существующую картинку – одна ее рука обнимала чью-то шею, а вторая… вторую она держала между ног, ощущая нежные курчавые волоски.

В таком блаженстве ей удалось продержаться несколько минут, а потом глубокий вздох выдал ее состояние. Пришлось разлепить веки, правда, это мало что изменило – вокруг царила темнота, в которой выделялось лишь едва освещенное снаружи окно; ни предметов, ни того, кто проделывал с ней все это…

– Ты живая?

Кристина узнала голос шефа. …Хотя какой он шеф, если в его движениях, его голосе столько заботы и нежности, если он способен делать так?.. Ее силы пребывали, словно обнаружив какое-то тайное русло.

– Даже больше, чем живая… – она обхватила его шею и стиснула, как ей казалось, крепко-крепко; ее губы тыкались в небритую щеку, пытаясь отыскать рот, но это никак не удавалось, пока тот не нашелся сам, чуть приоткрытый, готовый к встрече. В этот момент Кристина даже не думала, сумели ли они вырваться из временно́го плена или еще пребывают посреди черной египетской ночи. Какое это имело значение, если будоражившая ее существо неизвестная доселе энергия, требовала выхода, а уж подвести под это чувственную базу для любой женщины никогда не составляло труда.

– У нас ведь тогда ничего не получилось, да? – прошептала Кристина, переводя дыхание после долгого поцелуя, – а я хочу… снимай все это… – она дернула ворот рубашки.

– Тогда тебе придется встать.

– Нет… я боюсь оторваться от тебя… ты наполняешь меня чем-то новым и замечательным… жизнью, что ли?.. Убери руки, я сама все сделаю…

Разбудил их стук в дверь. Оказывается, в конце концов, исчерпав друг друга, они так и уснули в кресле, крепко обнявшись и укрывшись спасительным пальто.

– Нас нету, да?.. – прошептала Кристина, не открывая глаз.

– Да… – Виталий приходил в себя после бурного Кристининого натиска, отнимавшего силы… нет, конечно, не как путешествие во времени, но все же; с Дашей он не испытывал ничего подобного, и это было неподвластное магии состояние.

Тем не менее, нехотя подняв голову, он взглянул в окно. На улице давно рассвело. Серое небо, сливаясь с грязным снегом, отделило комнату от остального мира тюлевой шторой – казалось, что там ужасно неуютно и только в этом тесном кресле, царят настоящая радость и покой.

Стук становился все настойчивей; потом его прервал требовательный голос:

– Открывайте! Милиция!

– Какая милиция? – испугалась Кристина.

– Наверное, твой отец все-таки заявил. Придется открывать. Иди, оденься.

Кристина вскочила и схватив валявшуюся на стуле одежду, выскочила в коридор у черного хода. Виталий застегнул джинсы и поправив волосы, направился к двери.

– Иду, иду!!..

На крыльце стояли двое – лейтенант и сержант. Как и положено, оба представились, для пущей важности помахав «корочками», но Виталий не стал запоминать их фамилии, так как знал, что они ему не пригодятся.

– Мы можем войти?

– Разумеется, – Виталий пошире раскрыл дверь. Он ничего не имел против этих ребят, выполнявших свою работу. Пожалуй, любой нормальный человек, если его дочь двое суток не ночевала дома, обратится к ним, тем более, в наше время, когда люди пропадают практически ежедневно.

– Вы хозяин этого заведения? – лейтенант остановился возле стола Кристины, разглядывая лежавшие там бумаги.

– Да. Меня зовут Виталий Иванович.

– Скажите, Виталий Иванович, у вас работает Кристина Варнавская?

– Да, конечно.

– И когда вы видели ее в последний раз? – лейтенант резко обернулся, надеясь прочитать на лице Виталия смятение, но тот усмехнулся, наблюдая эту игру в Шерлока Холмса. Уж перед кем-нибудь другим, но не перед ним же ломать такую комедию!..

– Минут пять назад, а что? – он невинно поднял брови.

Милиционеры переглянулись, и в это время в двери появилась сама Кристина. Подправить макияж она не успела, и по «съеденным» губам и слипшимся ресницам было ясно, что она недавно проснулась.

– Я, Варнавская, – она остановилась посреди комнаты.

– Черт!.. – пробормотал лейтенант, – я ж говорил этому деду, что девушки имеют свойство периодически исчезать от родителей. А он: – Как вы смеете?.. Она не такая!..

– С вами все в порядке? – уточнил сержант, – не бойтесь, отвечайте честно – если что, мы…

– Все в порядке, – перебила Кристина, – вы уж извините.

– Извините! – взвился лейтенант, – а то нам делать нечего, как шлюх из чужих постелей вытаскивать! Я б на месте твоего отца взял ремень, да надрал тебе задницу!.. – вынеся это резюме, лейтенант направился к выходу, но у самых дверей обернулся и сурово взглянул на Виталия, – а вы-то – солидный человек. Головой думать надо!.. – он демонстративно постучал себя по лбу.

Когда дверь за милиционерами закрылась, Кристина рассмеялась и повиснув на Виталии, игриво воскликнула:

– Я, наверное, дура, да?.. Или сумасшедшая? Скажи!

– Ты не дура и не сумасшедшая, – он стиснул девушку, – но дома тебе, точно, попадет.

– Может, и попадет, – Кристина пожала плечами, – но мы ж не специально. Это ж не в Москву съездить – хорошо хоть вообще оттуда выбрались, правда?

– Это ты отцу объяснишь, откуда ты выбралась.

– Да ни фига ему не объяснишь, – Кристина вздохнула. Настроение у нее не то, что испортилось, но состояние неги незаметно исчезло, превратившись, то ли в сон о прошлом, то ли в мечту о будущем, но, ни с тем, ни с другим не хотелось расставаться. Она никак не могла сформулировать свои желания. …Ну, скажи же что-нибудь хорошее! Мне это необходимо!.. – подумала Кристина в отчаянии. И Виталий сказал – правда, не совсем теми словами, которые ей хотелось услышать, но, главное, думал он о том же самом.

– Ты считаешь то, что сейчас произошло, последствие Египта или нет? – спросил он.

– У меня, нет, – Кристина еще крепче прижалась к нему, пряча лицо, – а у тебя?

– Наверное, тоже… – голос Виталия звучал неуверенно – для него она ассоциировалась исключительно с древними Фивами, и он не представлял, как сможет делить себя между нею и Дашей в реальной жизни, да и зачем?.. – а ты еще хочешь в Египет? – спросил он ласково.

– Нет. Там, кроме большого фейерверка, у нас ничего не получается, – она засмеялась.

– Кристин, – освободив руку, Виталий взглянул на часы, – тебе все-таки пора появиться дома, а то, правда, нехорошо.

– А ты куда?

– Я обратно – по их исчислению, времени-то уже сколько прошло. Боюсь, Синатхор успел добраться до хеттов, и мы пропустим самое важное.

Упоминание о Синатхоре вызвало в Кристине далекие, подернутые дымкой воспоминания, вроде, все это, действительно, являлось лишь сном – сном, который снился ей, пока они обнявшись, отдыхали в замечательном кресле.

– Когда вернешься, позвонишь?

– Обязательно.

– Я хочу посмотреть, как ты улетаешь.

– Не надо. Вся эта хрень до конца пока непонятна – вдруг я утащу тебя с собой?

– Ладно, – Кристина вздохнула, – может, ты и прав. Только обязательно позвони. Я буду ждать, – надев куртку, она остановилась, вспоминая, не забыла ли сказать или сделать что-то.

– Иди, – Виталий помахал ей рукой. Кристина кивнула, улыбнулась и вышла; колокольчик прощально звякнул. Стоя на крыльце, она вдохнула морозный воздух. …Как она успела отвыкнуть от него!.. Стоп! Это же был сон и ни от чего я не могла отвыкнуть!.. Наверное, просто мне очень хорошо…

По дороге Кристина думала, что сказать отцу. Упоминать про Египет, естественно, не стоило, а тогда… рассказать о Виталии? Тоже не лучший вариант – отец же никогда не запрещал мне встречаться, где угодно и с кем угодно – так почему я исчезла не предупредив?.. Нелогично, блин. Даже ложь получается нелогичной, но правда еще нелогичнее… Не придя ни к какому разумному варианту, она открыла дверь.

– Явилась?.. – донеслось из комнаты.

– Не явилась, а пришла. Пап, ну что ты в самом деле?..

– Приходят домой вовремя, а через двое суток, являются.

– В тонкостях русского языка ты, конечно, разбираешься лучше, – Кристина решила, что если начнет оправдываться, то все же придется что-то объяснять, поэтому лучше «ощетиниться» и попытаться спустить все на тормозах. Если, конечно, получится, – пап, давай закроем эту тему, – она вошла в комнату.

Отец оторвал взгляд от извечной газеты; правда, на странице не было ни одной красной пометки и держал карандаш он, скорее, по привычке, не вдумываясь в содержание.

– Я уж и в милицию обращался, – он повернул голову.

– Знаю.

– Ах, знаешь? Значит, это они тебя нашли, а сама б так и болталась, черт знает где?

– Пап, хватит. Ну, извини. Так получилось. Давай забудем.

– Забудем… нет, я не понимаю такого скотского отношения!

– У нас поесть что-нибудь найдется? – чтоб не вступать в перебранку, Кристина сменила тему; к тому же ей действительно захотелось есть.

– А тебя там даже не накормили? – отец ухмыльнулся.

– Представь, нет!

– В наше время, когда девушку приглашали на ночь, ее хотя бы угощали.

– Пап, кончай, а? – открыв холодильник, она увидела кастрюлю с супом, смятую пачку майонеза и крохотный кусочек сыра; даже котлеты, которых два дня назад было шесть штук, закончились – видимо, отец все дни не выходил из дома.

– Я сейчас схожу в магазин, – Кристина вздохнула.

– Лучше уж на рынок съезди. Чего там, в нашем магазине?

– Хорошо, съезжу. …Так оно и лучше, – решила Кристина, – на рынке можно болтаться полдня. Отец за это время успокоится, и все встанет на свои места…

– Только не на двое суток! – крикнул он.

– Пап, ну, я же сказала!..

– Кристи, – отец появился в дверях, – я понимаю – ты взрослая девушка; у тебя есть своя жизнь; тебе пора замуж… но нельзя вести себя так бесцеремонно! Я ведь тоже живой человек!..

– Пап, так получилось. Бывают ведь обстоятельства сильнее нас, правда? – она обняла отца, – не обижайся, пожалуйста.

– Ты хоть любишь его или так? – отец вздохнул.

– Люблю.

– Тогда б могла и познакомить. Или он что, женат?

– Пап, давай пока не будем об этом, ладно?

– Понятно… – отец снова вздохнул, – с другой стороны, это не самое страшное. Разводятся же люди, потом снова женятся…

– Папочка, как же я тебя люблю!.. – Кристина почувствовала, что сейчас расплачется от внезапного прилива нежности.

* * *

Утро возникло незаметно, будто бледное старческое лицо заглянуло в окно. Женя видел морщины голых тополиных веток, седину дыма, поднимавшегося от выхлопных труб автомобилей, гревшихся во дворе. Не очень симпатичное получалось лицо, но другого у зимы и быть не могло. Женя отложил ручку, поняв, что в данный момент голова пуста, и больше он написать не сможет ничего – ни плохого, ни хорошего. Встал, чувствуя неуверенность в затекших ногах; потянулся, проверяя, не атрофировались ли у него какие-нибудь органы (за одну лишь правую руку он был спокоен – она так исправно трудилась всю ночь, что на среднем пальце даже появился мозоль). …А говорят, писательский труд интеллигентный и ненапряженный, – Женя усмехнулся, разглядывая свой средний палец. На исписанные листы смотреть не хотелось – главное, он знал, что их много, и роман, наверное, уже перевалил за середину… хотя кто может знать, где эта середина, и что будет происходить с героями дальше?

Он прошел на кухню, включил чайник, и пока тот грелся, подошел к окну. «Старуха», наблюдавшая за ним несколько минут назад, рассыпалась потеряв свою целостность – никакого лица, оказывается, у зимы нет. Есть дети, бегущие в школу; дворник, скребущий тротуар; автомобилисты, хлопающие капотами и «прикуривающие» друг у друга. Еще есть тяжелое небо, серый снег, трансформаторная будка, ледяная горка, отполированная детскими куртками, и еще… Женя прищурился, разглядывая номер коричневого «Опеля», приткнувшегося у тротуара, но тот был заляпан неизвестно откуда взявшейся грязью.

…Почему у «рыжей» всегда грязные номера? – подумал он и тут же спохватился, – а с чего я взял, что это она? Мало ли подобного металлолома нагнали из Европы в перестройку?.. Нет, и все-таки что она делает в моем дворе? Следит? Зачем? Почему я все время сталкиваюсь с ней?.. Конечно, иногда она дает дельные советы, но ощущение, что постоянно находишься «под колпаком», очень неприятно… да и кто она такая? Обо мне она, кажется, знает все, но ни разу не рассказывала о себе…

Женя смотрел на неподвижную машину и думал, что раз над багажником клубится дымок, значит, в ней кто-то есть, и этот кто-то ждет именно его. …Да нет, совсем не обязательно. Наверное оттого, что я придумываю некий мистический мир, мне и в реальной жизни начинает мерещиться всякая чертовщина. Вот, наверное, о чем говорил Вовка Царев, а я-то сразу не въехал…

Женя решил не волноваться, потому что все это находилось по ту сторону окна и, по большому счету, его не касалось. Он не спеша выполнил привычную утреннюю программу, закончив ее чаем с черствым хлебом и остатками колбасы; закурил, но неведомая сила вновь тянула его к окну. Небрежно оперся о подоконник, заглядывая вниз. «Опель» стоял на прежнем месте и не думал никуда уезжать. …А что меня так пугает? Может, у нее ко мне какой-то свой интерес? Может, нравлюсь… хотя, по ее отношению, не скажешь… но и плохого она мне ничего не сделала. Собственно, на роман, в том виде, в каком он есть, натолкнула она, а отнюдь не Вовка Царев. Просто она такая стеснительная, что не решается сама признаться, а ждет, пока я оценю ее внимание и заботу. Не все же такие наглые, как Дашка, чтоб прийти и самой залезать в постель… Вспомнив о Даше, Женя посмотрел на отключенный телефон. …Завтра – это понятие растяжимое, она могла уже и звонить… а могла и не звонить – смотря до скольких она спит… То, что он мог прозевать Дашин звонок, Женю нисколько не расстроило. Если появятся очередные «египетские заметки», она сама привезет их, благо, теперь дорогу знает, а остальное?.. Остальное только отвлекает, крадя массу драгоценного времени.

Тем не менее, на всякий случай Женя все же включил телефон. Снова выглянул в окно – похоже, «Опель» все-таки ждал его. Сердце забилось от предчувствия перемен. …Зачем? У меня все так складно получается, а теперь буду думать о «рыжей» вместо того, чтоб заниматься делом… Чушь! Надо просто спуститься и заглянуть в салон, чтоб убедиться, что сидит там посторонний мужик!.. Кстати, неплохо заодно зайти в магазин, а то еда закончилась в самом прямом смысле…

Быстро одевшись, он сбежал вниз и замер на крыльце. Даже дыхание перехватило и голова закружилась, расплескивая по сторонам остатки мыслей. Казалось, он попал на планету с другой атмосферой, наполняющей легкие незнакомыми ароматами, и надо было сначала приучить организм перерабатывать эту пьянящую смесь. Захотелось немедленно сунуть в рот сигарету, но пачка осталась на столе, и теперь придется терпеть до магазина. Женя взялся за трубу, поддерживавшую козырек над подъездом; попытался вздохнуть полной грудью, но никотиновая туча, висевшая внутри него, не пропустила кислород. Попробовал еще раз, хватая воздух ртом, как рыба на берегу, и тучу удалось разогнать. От удовольствия он задержал дыхание, чтоб каждая клеточка почувствовала прилив сил и энергии.

В это время дверца «Опеля» открылась, но для Жени главным сейчас являлось не это, а собственные ощущения, мгновенно пробудившие память о не придуманном мире, в котором он жил до того, как получил доступ к египетским материалам. Появление знакомой шубы и неповторимой рыжей гривы не вызвало особых эмоций – он просто наблюдал, как «рыжая», закрыв машину, приближается к нему.

– Доброе утро, – она приветливо вскинула руку, но вдруг скорчила брезгливую гримасу, – боже, на кого ты похож?..

– На кого? – не понял Женя.

«Рыжая» достала зеркальце, словно заранее готовилась продемонстрировать ему то, что увидит сама. Женя с любопытством развернул ее руку и чуть не отшатнулся. В ванной, при свете тусклой лампочки, он выглядел абсолютно нормально, а при естественном освещении на него смотрело серое, как позавчерашний снег, изможденное лицо, осунувшееся и небритое, но, главное, глаза казались такими потухшими, что даже радужная оболочка утратила привычный карий цвет.

– Нравится? – ехидно спросила «рыжая».

– Не очень, – признался Женя, – но я же работаю. Понимаешь, я вышел на перстень и уже добрался до хеттов! Правда, Анхесенамон «зажала» его и не хочет отдавать. Я ничего не могу с ней поделать. Пока. Но я ее уломаю, иначе не видать ей своего принца!..

– Ты молодец, – «рыжая» кивнула. Никогда до сих пор Женя не слышал от нее похвалы, даже такой мимолетной, но обрадоваться не успел, потому что она тут же сбила радостный настрой, – однако так ты угробишь себя, а мне б этого не хотелось. Нельзя просиживать за столом дни и ночи. Тебе надо прогуляться.

– Я и вышел в магазин.

– Нет, – «рыжая» покачала головой, – надо просто пройтись, подышать воздухом. Ты выглядишь, как привидение.

– Раньше, помнится, ты, наоборот, говорила, что я только гуляю и ни фига не делаю.

– Так раньше ты ни фига и не делал. А теперь тебе надо отдохнуть. Пройдись, посмотри на людей; выйди на площадь… кстати, там уже елку поставили. Дети катаются на тройках, всякие ларьки с пивом и шашлыками…

– А как же перстень? – Женя смотрел на нее удивлено.

– Перстень найдется, потому что ты – молодец. Проветри мозги, и все будет хорошо.

– А если не проветрю, будет плохо?

– Не плохо… но не так. Я ж о тебе забочусь.

– Почему? – решился спросить Женя.

– Потому что я тебя выбрала, – «рыжая» пожала плечами с таким видом, будто не ожидала от своего избранника столь наивных вопросов.

– Выбрала?.. Для чего? Что у нас общего?

– Как что? Неужто ты не видишь, как мы становимся ближе?

– Да? – Женя удивился, – я даже ничего о тебе не знаю.

– А что б ты хотел знать? Как меня зовут? Где я живу? Кем работаю, и есть ли у меня муж? – она весело рассмеялась, – такая информация только убивает отношения, если, конечно, ты не ищешь женщину, которая будет стирать носки и готовить обеды.

В Женином сознании стремительным потоком, сметая выстроенные логикой преграды, пронеслись все прошлые отношения, включая последние, с «безумно желанной» Дашей. …Неужели эта рыжая стерва опять права? А похоже… Но почему тогда весь мир живет по другим законам?..

– Вот, видишь, молчишь, – «рыжая» кивнула, соглашаясь с собой, – потому я и выбрала тебя – ты не похож на остальных; ты способен что-то понять. Выйди в город, а к вечеру твоя голова освежится, и уверяю тебя, появятся новые мысли.

– Хорошо, только мне надо хотя бы побриться.

– Конечно. Я ж не говорю, что ты куда-то опаздываешь. Не торопись, – она загадочно улыбнулась, – только не вздумай работать – я чувствую, сейчас у тебя ничего не получится. До свидания, – «рыжая» игриво помахала рукой.

Женя не посмел возражать, потому что в голове действительно царил полный вакуум. Он вернулся домой и открыв дверь, буквально увидел, как из квартиры выкатился смрадный ком. …Как я находился тут трое суток?!.. Не раздеваясь, он прошел в комнату и распахнул окно; высунулся наружу, словно проверяя, не слишком ли отравил атмосферу города; опустил взгляд – «Опеля» под окнами уже не было.

…А зачем копаться в нюансах? Она помогает мне, и ладно; а мотивы… Что мне до ее мотивов?.. Побрился он быстро, потому что теперь из зеркала на него смотрело то, «уличное» лицо, и хотелось поскорее от него избавиться. …Точно! Надо идти гулять! Может, хоть мороз вернет коже естественный цвет, уберет с глаз пелену, разгонит кровь…

Усевшись в маршрутку, Женя с удивлением обнаружил, насколько приятно слышать человеческие голоса, хотя разговоры и выглядели ужасно глупыми – о Новом годе и праздничном меню; о сессии, к которой должны еще допустить; о муже-алкаше, пропившем всю получку; о завтрашнем хоккейном матче… сколько всякой ерунды он впитал за двадцать минут! Раньше она раздражала – наверное, раньше он ждал от людей подтверждения собственной значимости, а они говорили черти о чем; теперь же он уверовал в нее и без их помощи (даже «рыжая» сегодня похвалила его!..), так чего возмущаться по пустякам?

Вышел Женя в центре и увидел, что за прошедшие дни Дед Мороз, готовясь к решающему сражению, когда «бойцы» сойдутся за праздничным столом, все интенсивнее обрабатывал и без того падкие на всякие праздники, умы народа. Практически на каждом углу появились елки, украшенные огромными надувными «неликвидами» игрушечных магазинов; из витрин исчезла реклама, уступив место блестящей вате, разноцветным гирляндам и «наилучшим пожеланиям», написанным на больших красивых плакатах, а все девушки, независимо от желания, почему-то стали походить на Снегурочек.

…Здесь, оказывается, уже праздник, – подумал Женя, – а у меня Синатхор бредет через пустыню от хеттского царя, и никто, кроме меня, даже не догадывается, как тяжело дается ему каждый шаг… При этом в Жениных мыслях не было, ни ревности, ни зависти к беспечным согражданам, ведь если соединить два основополагающих понятия «каждому – свое» и «нельзя объять необъятное», то, оказывается, можно примирить все существующее в мире.

На наскоро сколоченной эстраде уже шли детские конкурсы, и родители с умилением взирали на своих закутанных в шубки «гениальных» чад, читающих стишки тонкими голосками и неуклюже отплясывающих на скользких досках. Укрывшись за деревом, ребята постарше спорили над распределением подарков, копаясь в пестрых пакетах…

Женя шел дальше и все ему нравилось – даже старушка, несшая в руке убогую сосновую веточку, тоже являлась неотъемлемой частью всеобщего праздника жизни. Женя чувствовал, как расправляются плечи, как пропадает одышка курильщика, и походка становится пружинистой. А как славно чувствовала себя голова! Никаких «обручей» или метущихся, растерянных мыслей – наоборот, они упорно пытались вернуться к пресловутому перстню, но Женя пресекал все попытки, наслаждаясь заслуженной свободой.

Обойдя квартал, он оказался перед центральным рынком с его хаотичной, гудящей толпой. Слева виднелась верхушка главной городской елки, слышался звон бубенцов троек, о которых говорила «рыжая»; решив направиться туда, Женя не спеша перешел улицу. Люди, имевшие конкретные цели, без труда обгоняли его, поэтому перед глазами постоянно менялись спины, сумки, шапки, создавая иллюзию обтекающего потока. Высокая стройная девушка, аж согнулась под весом пакета, хотя, по виду, он не казался таким уж огромным. …Бедняжка… – Женя почему-то обратил внимание именно на нее, и чем дольше смотрел, тем более знакомой казалась ее куртка, походка, локон, выбивающийся из-под шапочки. Обогнав девушку, он бессовестно заглянул в лицо.

– Кристина?.. Привет!

Девушка остановилась, переложив пакет в другую руку. Скорее всего, она тоже узнала «писателя», но, то ли забыла имя, то ли прикидывала, стоит ли с ним общаться.

– Я – Женя, помните? Я еще книжку вам подарил!.. Давайте, помогу, – он протянул руку.

– Ой, что вы?.. – тем не менее, она сделала движение вперед, и взяв пакет, Женя решил, что для нее он, и правда, тяжеловат, – спасибо, – Кристина сжала и разжала онемевшие пальцы, – мне только до остановки, если вы не спешите.

– Не спешу. Трое суток писал и решил, вот, пройтись. Я ж работаю над новым романом, – произнес Женя с гордостью.

– И о чем роман? – Кристина сочла нужным поддержать беседу, хотя искреннего интереса в ее голосе не чувствовалось.

– Не поверите – о Древнем Египте. Ну, конечно не только – там и наше время завязано…

Кристина остановилась так неожиданно, что в нее врезалась стайка девчонок.

– Почему, именно, о Египте?..

– А там встречаются очень занятные факты, не освещенные официальной историей. Например, царица Анхесенамон…

– Подождите, – зажмурившись, Кристина мотнула головой; потом, открыв глаза, уставилась каким-то стеклянным взглядом.

– Что с вами? – испугался Женя.

– Вы пишите о Анхесенамон?..

– Ну да, и о ней тоже. Нет, вообще-то, там повествование идет параллельно с современностью… – Женя осекся, решив, что дальше рассказывать не стоит, потому что господин Виталий выглядел слишком узнаваемым, да и его секретарша тоже.

– А как?.. – Кристина настолько растерялась, что не могла сформулировать вопрос, – а что?.. – она пыталась объясниться жестами, но это получалось совсем смешно.

– Что вы так разволновались? Это ваша родственница, да?.. – шутка не имела успеха, а последующий вопрос заставил Женю поставить пакет на землю.

– Вы там были? – спросила Кристина.

– Где?..

– В Египте.

В Женином сознании совместились два факта, до этого казавшиеся несвязанными между собой – где работает Кристина и откуда он сам черпает информацию. Это был новый ход, причем, не столько сюжетный, сколько жизненный.

– А вы? – Женя прищурил глаз, показывая, что скрывать нечего, потому что все они из одной команды.

– Нет, конечно. Разве такое возможно?..

Теперь Женя однозначно знал, что они понимают друг друга – любой нормальный человек подумал бы об агентствах, предлагавших новогодние туры «от 190 долларов», а она имела в виду, именно, Древний Египет. Значит, господин Виталий, судя по всему, путешествовал не один, только почему-то о Кристине в его записях не было ни слова. …Так вот почему Дашка переметнулась ко мне!.. – Женя усмехнулся. Больше пытать Кристину, добиваясь признания, не имело смысла; гораздо важнее было выяснить, что она там видела – возможно, у нее свои маршруты и свои впечатления.

Усмешка писателя Кристине не понравилась – она будто намекала, что тот принимает ее за полную дуру, а выглядеть дурой всегда неприятно.

– Мне снился похожий сон, – нашлась она, – вот, я и удивилась, как у двух людей могут совпадать мысли.

– И что вам снилось? – Женю устроило подобное объяснение, ведь в какую «упаковку» оформлять факты – это дело сугубо личное, – может, посидим где-нибудь? – предложил он, – что ж мы, так и будем стоять на улице?

– Да нет, – Кристина взглянула на часы, – мне домой надо, – она думала, скорее, не об отце, а о Виталии, который мог вернуться и скоро должен позвонить – ведь там-то уже прошло несколько дней!..

– Жаль, – вздохнул Женя, – может, я хоть провожу вас?

– Тогда нам на остановку… вон, кстати, маршрутка, – Кристина подняла руку.

Доехали они гораздо быстрее, чем хотелось бы Жене, и чтоб закончить рассказ, им пришлось еще минут двадцать мерзнуть у подъезда. Зато теперь Женя знал не только ключевые факты истории, но и о первозданном виде пирамид, о солнечном городе Ахетатоне, о египетских пирах, кораблях и многом другом, что раньше вынуждено было создавать его воображение. К его собственному удивлению, оно, оказывается, почти не ошибалось, а, значит, если узнать, чем закончилась вторая экспедиция Синатхора, остальное он и сам сможет нарисовать вполне правдоподобно.

На прощанье Женя пообещал Кристине подарить новую книгу, а она улыбнулась и без особого энтузиазма сказала, что будет рада. …Какая, на фиг, книга, если у меня есть Виталик? – она мысленно рассмеялась, – кстати, я и сама могу сгонять туда, если возникнет блажь. Ну, вдруг возникнет…

Дверь подъезда за Кристиной закрылась.

…Ай да, «рыжая»! – Женя чуть не прыгал от восторга, – как она все просчитывает!.. Или она же это и подстроила? Но как?.. Впрочем, зачем мне это знать?.. Ха!.. О моем здоровье она заботится!.. Да кроме перстня, ничего ей не нужно! Зато теперь я знаю, что слушаться ее надо во всем и без обсуждений!.. – Женя чувствовал, что полон энергии и новых идей. Оставалось только купить еды и сигарет, чтоб можно было еще дня три спокойно работать, не прерываясь на ерунду.

* * *

Ощутив горячее дыхание пустыни, Виталий испытал странное чувство возвращения домой. Разумом он понимал, что это неправильно и дом его находится совсем в другом месте и другой эпохе, но оказался не в силах подавить внутреннюю радость. …Нельзя так относиться к миру, где я просто исследователь, – он с удовольствием вдохнул горячий воздух, – блин, пора заканчивать эту эпопею. Давно подмечено, если появилась мысль, то рано или поздно, она найдет свое воплощение. А мысль уже появилась – мне гораздо больше нравится быть здесь богом, чем там – тем, кем я являюсь. Это плохой симптом… или дело в Кристине? Конечно, я могу обманывать Дашу бесконечно долго, но зачем мне их две там? Идеальный вариант, разделить – одна здесь, другая там… правда, здесь секс у нас получается гораздо хуже… ладно, разберемся и с этим…

Облетев дворец, он заглянул сначала в спальню царицы, потом в зал, где прошлый раз проходило пиршество и в прочие помещения, открытые для наружного обзора, но, ни Синатхора, ни Анхесенамон нигде не было, а жизнь во дворце, как и в самом городе, шла своим чередом, не являя признаков перемен.

…Все нормально – значит, успел, – Виталий взглянул на реку, где маневрировал военный корабль, а навстречу ему двигались два низко сидящих «грузовика», – жаль, что нет календаря. Интересно, сколько прошло дней?.. Впрочем, в любом случае, надо двигаться вниз по течению – с Нила Синатхор никуда не денется…

Виталий уже висел над портом, но после «взрыва», вызванного «слиянием двух лун», боялся любых активных действий, так как не мог предвидеть последствий.

…Как же Кристина, ничего не умея, умудрялась менять, и направление, и скорость?.. Он осторожно сделал несколько движений, осваиваясь в новой стихии. Сначала перевернувшись, он начал падать, но выровнял положение; попробовал взмахнуть руками и птицей резко взмыл вверх. …Наверное, здесь надо не летать, а «плавать». Возможно, тот, кто в древности назвал небо «океаном», знал об этом, – Виталий «поплыл», помогая себе ногами, и почувствовал, что скорость явно увеличилась. Через минуту Фивы остались позади, и теперь ориентиром служил только Нил.

Виталий понесся над ним, как комета, не обращая внимания на ландшафты. Даже не заметив, он проскочил Ахетатон, но не увидеть пирамиды, открывшиеся к вечеру, было просто невозможно. Замедлил полет, вспомнив из рассказов Кристины, что где-то совсем рядом начинается дельта с множеством рукавов, а еще дальше – Средиземное море, в котором можно ориентироваться только по береговой линии. Если потерять ее из виду, то прямиком окажешься на Кипре. Там, конечно, хорошо, но это никак не входило в его планы. …А ведь скоро наступит ночь, и тогда моя «маленькая луна» повиснет над Нилом, отражаясь в нем блестящим шариком. Значит, если я не хочу заблудиться в морских просторах, лучше дожидаться утра… с другой стороны, как раз в это время Синатхор может проскочить мимо… интересно, наблюдают ли египтяне за ночным небом?.. Кстати, вряд ли здесь тоже найдутся ревностные почитатели Атона, способные воспринять появление второго светила как должное – скорее, это вызовет панику, а если среди горожан, к тому же, окажется какой-нибудь ученый, то его наблюдения могут и вовсе внести хаос в ход истории, и это будет самое страшное. Чертов Брэдбери!.. Как он воспитал человечество одним рассказиком!.. И где же тогда спрятать луну?.. – но на ум пришел только детский стишок о том, как «крокодил наше солнце проглотил», – хоть крокодилов здесь и уйма, но это слишком круто, – Виталий усмехнулся, – а, вот, пирамида, место подходящее… Он завис напротив одной из них. Это была не белая красавица, о которых рассказывала Кристина (те три располагалась немного дальше, и Виталий прекрасно видел их с высоты), а сравнительно небольшая пирамидка, входившая в общий ансамбль. Облетел ее со всех сторон, пытаясь найти щель, но каменные блоки оказались пригнаны с ювелирной точностью. Удивительно, как при таком качестве строительства Кристине удавалось «просачиваться» в склепы Города Мертвых?