Текст книги "Предназначение"

Глава 11

С этого дня обстановка в доме Горна заметно улучшилась. Новая обитательница принесла в общество двух совершенно разных и потому не слишком дружных партнеров струю свежего воздуха, насыщенного жаждой жизни, беспричинной радостью, легкостью и беззаботностью. Глядя на никогда не унывающую, звонкую, подвижную, переменчивую, как ветер, Ильрику, старый отшельник все чаще выходил из состояния отрешенности, а юный принц забывал о своих несчастьях.

Девчонка ворвалась в мир мрачных мужчин внезапно и непрошено, подобно стихийному бедствию, но уже через несколько дней жизни под одной крышей и Горн, и Хонтеан не представляли, как смогут существовать дальше без юной сумасбродной особы. Ильрика напомнила им о самом важном – о вкусе к жизни. Ее смех пробуждал в них веселье, ее слезы заставляли их чувствовать горечь, ее острый язычок вынуждал относиться к словам и мыслям не так серьезно, а ее живость увлекала за собой и придавала силы менять и меняться.

Как-то естественно и незаметно Горн и Ильрика сближались. Они улыбались друг другу, обменивались взглядами, подолгу беседовали. Ильрику нельзя было назвать ослепительной красавицей, вроде дамы королевского двора Фанкора, но ее недостатки своей естественностью привлекали принца больше, чем достоинства фрейлин, данные им современными технологиями. Ильрика не была идеальна, но симпатичное личико и стройная аккуратная фигурка возбуждали юношу, притягивали его взгляд, рождали мысли, доставляющие ему удовольствие. Горну нравились широта взглядов амальганки, удивляли ее острый ум и смелость выводов, нравилось просто слушать, как звенит ее голосок…

На четвертую ночь их знакомства принц, как всегда, лег в постель один, но вдруг почувствовал, что за дверью ванной комнаты кто-то прячется. Этот кто-то не заставил себя ждать. Едва Горн убавил свет, хрупкая обнаженная девушка метнулась через открытое пространство спальни и молниеносно нырнула рядом с ним под одеяло. Горн вскочил – и от неожиданности, и просто от того, что не знал, что сказать или сделать.

– Ты что вытворяешь?! – более рассерженным, чем хотел, тоном хозяина выпалил Горн.

Ильрика высунулась из-под одеяла, смешливое выражение на ее лице молниеносно сменилось встревоженным.

– Разве я тебе не нравлюсь? – пискнула гостья.

– Нравишься, ну и что?!

Горн не мог разобраться, возмущен он или доволен. Воля и сознание принца требовали взять ситуацию под контроль, а душа и тело радовались возможности лишиться контроля.

– Значит, нравлюсь! – не сдержав довольной улыбки, отметила девушка.

– Это не дает тебе права являться ко мне, когда вздумается!

Она нахмурилась, анализируя его реакцию.

– Горн, это потому, что ты принц, или потому, что у тебя тоже никого до меня не было?

– С чего ты взяла?

– Значит, не было? – она искренне удивилась, чем заставила Горна почувствовать себя уязвленным. – Не понимаю почему! Ты такой красивый и… взрослый!

Комплимент тут же отогрел сердце парня, уже собиравшегося дать отпор нежданной атаке и грубо пресечь обсуждение темы его сексуального опыта. Вместо этого Горн задал себе тот же вопрос: «Почему?» – и стал вполне спокойно отвечать и себе, и подруге:

– Понимаешь, я так воспитан. Меня учили держать дистанцию с простолюдинами… – принц опомнился и поспешил исправиться: – Да и вообще с людьми! Не соприкасаться, не вглядываться, не привыкать! Понимаешь, чужие судьбы затягивают. Принц должен следовать только своей судьбе, беречь ее, не давать воли слабостям и сиюминутным желаниям. Быть Избранным – не только награда, но и ответственность. Понимаешь? Моя судьба принадлежит не мне одному!

– Поэтому ты брезгуешь мной сейчас? – Она поняла, но все равно оскорбилась.

– Брезгую? Почему?

– Потому, что ты принц?

– Я не брезгую, ты мне нравишься, но я не могу…

– Потому что ты принц? – настойчиво повторила Ильрика.

Горн на мгновенье задумался.

– Скорей всего, нет! – серьезно рассудил он. – Скорее всего, потому, что я не хочу пользоваться твоей беззащитностью, потому, что ты не свободна, потому, что ты забралась в мою постель против собственной воли, по принуждению!

– Вот и нет! – Ильрика сверкнула глазами от радости. – Меня не принуждали! Я сама хочу этого!

Горн ухмыльнулся – с высоты своего возраста над святой простотой ребенка:

– Откуда ты это знаешь?

Она смешно пожала плечами:

– Ты мне снился…

Горн улыбнулся ее хитрости:

– Уже три ночи?!

К большому удивлению юноши, Ильрика смутилась и покраснела.

– Нет… – неуверенно пробормотала она. – Всегда снился…

Ее большие глаза смотрели с такой наивной чистотой, что сомневаться не приходилось: девчонка и в самом деле считала, что говорит правду. К тому же она открывала большую тайну.

Горн вздохнул, спор начинал утомлять его. Как боец, принц привык засыпать и просыпаться мгновенно, а ложился в постель лишь для того, чтобы сразу заснуть. Сейчас ему мешали, и конца вмешательству не предвиделось.

– Не прогоняй меня! – уловив его недовольство, жалобно проскулила Ильрика. – Пожалуйста!

Горн опять вздохнул.

– Ладно, – решил он. – Разрешаю остаться. Кровать большая, ты мне не помешаешь. Но только спи!

Это было не совсем то, на что Ильрика рассчитывала, но больше, чем если бы ее выгнали. Девушка свернулась клубком на своей половине, мечтательно закатила глаза и расплылась в улыбке.

Через какое-то время почти отключившийся Горн услышал над ухом ее шепот:

– А если бы мы были свободны, тогда…

– Тогда конечно! – буркнул юноша.

Ильрика удовлетворенно кивнула и принялась мечтать дальше – пусть чемпион еще не принадлежал ей, но ей досталось его обещание!

Хонтеан заметил, что по утрам Горн и Ильрика все чаще выходят вместе из спальни юноши.

– Влюбляешься? – скорее с какой-то глубокой завистью, чем с иронией, поинтересовался монах у принца.

Горн вздрогнул, испугавшись. Подобный вопрос, заданный Жрецом Времени, означал, что его судьба и в самом деле уходит в сторону, притянутая менее значительной судьбой девчонки.

– Ситуация под контролем! – не слишком уверенно заверил принц.

Хонтеан укоризненно покачал головой.

– А напрасно! – с очень серьезным видом заметил он.

Горн фыркнул:

– Я все же принц! Провидение и ты…

– Сейчас ты не принц, а раб! – осадил Хонтеан. – Прости, что напомнил. Но ты знаешь кого-то, кто говорит тебе ваше высочество? Сбрось спесь, Горн! Тогда, может быть, сообразишь, что ты не принц и не раб, а нечто гораздо большее: ты – живой человек!

– Ты разрешаешь мне увлечься Ильрикой? – не понял юноша.

– А тебе нужно мое разрешение? – в свою очередь удивился монах.

– Но ты ведь помнишь, что Провидение…

Хонтеан улыбнулся его неведению:

– Не то, что ты о нем думаешь, мальчик! Твоя судьба связана с твоими желаниями. Если, почувствовав нечто хорошее, ты захочешь от жизни совсем иного, это пойдет тебе только на пользу!

– Постой, это важно! – потребовал Горн. – Я правильно тебя понял: я могу общаться с Ильрикой и при этом все равно стану королем Инкрустара?

– Дался тебе этот Инкрустар… – вздохнул монах. – Если захочешь, то станешь!

– Привет всем!..

Ильрика сбегала по лестнице. Она старалась выглядеть веселой, но в глазах девушки отражалась легкая озабоченность.

– Что случилось? – спросил Хонтеан.

– Меня вызывают к Вустеру, – сообщила Ильрика. Теперь мужчинам стало заметно, что она не только обеспокоена, но и расстроена.

– Что значит «вызывают»? – нахмурился Горн.

– Я увидела и услышала, что меня ждут в доме Вустера, – бесхитростно сказала Ильрика.

– Но он ведь подарил тебя мне?! – возмутился принц.

– Да, но он по-прежнему наш Хозяин! – напомнила девушка.

– Наглец он, а не хозяин! – прорычал Горн. – Как он смеет… Ты что, пойдешь к нему прямо сейчас?!

– Ну да, – растерянно заглянула она принцу в глаза. – Иначе мне будет больно!

– Конечно, беги! – улыбнувшись успокаивающей улыбкой, посоветовал Хонтеан. – Но помни, мы очень ждем твоего возвращения!

Она хихикнула и исчезла.

– Проклятье! – выругался Горн, ощущая одновременно и страх за беззащитную девушку, и горечь собственного бессилия. – Как думаешь, зачем она могла им понадобиться?

– Нервничаешь? – понял монах. – Неприятно все-таки быть рабом?

– Хонтеан!!

– Секунду! – Монах предостерегающе поднял палец.

– Ты что-то слышишь? – понял Горн.

Монах посмотрел ему в глаза как-то странно.

– Ты дождался, – сообщил отшельник. – Время пришло в движение.

– Что ты хочешь этим сказать? Стой… – Горн замер, увидев перед собой схему города и место, куда надлежало прибыть в течение часа. – Хонтеан, что происходит?

– Ты чувствуешь или думаешь? – уточнил монах.

– Я чувствую тревогу, но думаю… – Горн нервно ударил кулаком по стене и крикнул: – Да ничего я не думаю! Хонтеан, что происходит?! Если знаешь, то говори, а не изображай из себя провидца!

– Знаю? – отшельник пожал плечами. – Я знаю то же, что знает весь город. Это вы, молодой человек, заперлись дома и ничего не слышите и не видите. В городских новостях уже неделю кричат о Больших Играх.

– Когда? – Горн насупился и притих.

– Сегодня, Горн. Так что бери себя в руки и готовься к особой встрече!

– Особой?!

– К тебе, как к чемпиону «Айсберга», везут такого же чемпиона с другой гладиаторской станции. Они назвали вашу встречу боем века… Со всех экранов только ее и рекламируют, на всех улицах только про нее и сплетничают!

– Но почему ты молчал? – пробормотал принц. – Стоп, не говори – это неважно… Скажи другое: ты думаешь, я справлюсь?

– Почему бы и нет? Ты ведь не нашел равного здесь. Сомневаюсь, что его найдут для тебя в другом месте? Та станция ничем не лучше этой, там такие же гладиаторы, такие же условия, такие же двуногие, двурукие люди. Остальное эмоции. Не поддавайся всеобщему возбуждению – и победишь.

Когда принц вышел на улицу, отшельник медленно выдохнул, закрыл глаза и ушел в свои мысли.

– Начинается! – задумчиво заключил Хонтеан.

Охрана ждала у того места, в котором маршрут Горна, указанный ему на визуальной схеме, пересекал невидимую линию между центром города, где обитали только Хозяева и гости станции, и вторым кольцом, где вперемешку жили свободные люди и самые обеспеченные из рабов. Все тот же Кабур – офицер безопасности, приставленный городом к Нортему – приветствовал принца, подняв руку. За четыре месяца успешных выступлений Горн заработал уважение даже у этого сторожевого пса.

Центр города и в самом деле производил впечатление разбуженного осиного гнезда. Люди, катера, машины – все суетились, сновали в разных направлениях, образовывали настоящие пробки. Повсюду стояла охрана. На всех информационных экранах мелькали афиши с голограммой «лучшего бойца “Айсберга” – Горна по кличке “Принц”».

Нортем ожидал своего гладиатора, заметно волнуясь. Горн это заметил, обычно Нортем являл собой пример уравновешенного и спокойного человека.

– Поединок пройдет в Центральном Амфитеатре, – сообщил Хозяин. – Ты открываешь Большие Игры, а если победишь, то и закрываешь. Два больших боя.

Горн кивнул. К этому дню поединки стали для него обыденным делом.

– Что еще?

– Немного иные правила. На «Айсберге» гости из благородных. Они хотят увидеть настоящий Поединок Крови. Поэтому мечи настоящие!

Горн посмотрел с немым вопросом в глазах. Нортем кивнул помощнику, и тот подал принцу оружие в надежных неповреждаемых ножнах. Юноша медленно обнажил лезвие, изучая, как свет играет на дорогой стали, и ощущая легкую дрожь от набежавших воспоминаний.

– Настоящее оружие Избранных! – гордо заверил Нортем. – Поэтому решили обойтись без щитов. Меч разрежет металл щита, как бумагу. Латы тебе выдадут, но на них тоже не рассчитывай. Для этого меча и они не препятствие.

– Хороший клинок, – оценил Горн. – Но это не меч Избранных.

Нортем поморщился:

– Откуда тебе знать, раб? Слушай, что говорят, и не умничай, пока не спросят!

Горн несколько раз взмахнул мечом, сделал несколько вращательных движений, попробовал оружие на вес. Рукоять хорошо ложилась в руку и приятно холодила пальцы. Лезвие было таким острым, что требовало особого внимания – неосторожно дотронувшись до краев меча можно было лишиться пальцев. Принц усмехнулся:

– Настоящие мечи, Хозяин? А не боитесь?

– Чего нам бояться? – удивился Нортем.

– С таким оружием я бы не побоялся солдата с поляризатором!

– Насмехаешься?! Давно не чувствовал боли?! Побереги силы для битвы. По слухам, на этот раз тебя ждет достойный противник!

– Посмотрим!

Горн стал неторопливо и аккуратно облачаться в ослепительно сверкающие золотом доспехи. Нортем заколебался. Намереваясь сказать нечто важное, он сомневался, стоит ли делать это сейчас или отложить на потом.

– Что-то еще?

Горн почувствовал неладное и выжидающе посмотрел на Хозяина.

– Да, Горн… – Нортем потер вспотевшие руки. – Еще одно условие. Сегодня ты обязательно должен убить!

Горн сделал большие глаза, а потом хмыкнул и вернулся к подвязыванию наколенника.

– Сегодня это не мой приказ, Горн! – сурово повысив голос, добавил Нортем. – Сегодня у тебя ничего не выйдет!

– Посмотрим! – буркнул принц.

– Если нет, ты умрешь. Нам ясно дали понять: церемониться с тобой больше не станут. – Нортем вздохнул, видя, что юноша не реагирует. – Горн, ты приносил мне хорошие деньги. Пойми, я не приказываю, я прошу тебя сделать это!

– Нет! – твердо отрезал принц и встал. В золоте лат, с непреклонным выражением на красивом юном лице он заставил Хозяина на мгновение засмотреться.

– Жаль будет тебя потерять… – пробормотал Нортем. – Только твоя жизнь – это еще не все, Горн.

Принц уже двигался к дверям из оружейной залы и нехотя приостановился, ожидая, что же еще сможет выдумать этот простолюдин, чтобы сломить волю Избранного. Но то, что произнес Нортем, и в самом деле заставило Горна дрогнуть:

– Подарок, который тебе сделал Вустер. Она послужит гарантом.

– Что?!!

Горн резко обернулся. Кабур и трое его парней предупредительно вскинули поляризаторы, предостерегая раба от необдуманных действий.

– Кабур! – кивнул Нортем.

Офицер дотронулся до своего шлема, отдавая распоряжение по связи. Перед глазами Горна возникла полутемная комната со стальными стенами без окон и стальным полом. В этой комнате прямо на полу сидела до смерти запуганная девушка. Двери были закрыты, она сидела одна.

– Это камера во внешней стене города, Горн, – объяснил Нортем. Если верить выражению лица Хозяина, ему было неприятно продолжать эту тему. – Нейрофон Ильрики пока отключен, но его включат, если ты ослушаешься. Девушка глубоко в стене, боль будет ужасной. – Нортем развел руками. – Прости, это не мое решение. Но ты сам виноват. Послушаешься – все будет как прежде. Ей ничего не сделают. Нет – погибнете оба.

– А что будет с девушкой, если я потерплю поражение? – с трудом выговаривая слова, выдавил из себя потрясенный коварством Хозяев парень.

– Этого я не знаю, – признался Нортем. – Поэтому лучше побеждай!

Дороги до амфитеатра Горн не заметил. Тысячи людей собрались, чтобы приветствовать прославленного гладиатора в сверкающих золотых латах и в шлеме с пышными перьями. Но принц не слышал их восторженных криков. Хозяева – он их ненавидел. Он готов был броситься в эту толпу с мечом, который не остановили бы никакие препятствия, который в руках Мастера превращался в оружие, смертоноснее излучателя или поляризатора. Он готов был уложить на ступенях стилизованного под древний земной Колизей амфитеатра всех этих беснующихся любителей жестокости в придачу с их прислужниками и охранниками. Но одновременно с ненавистью и желанием отомстить, юноша чувствовал отупляющее веяние беспомощности. Он ни разу не позволил простолюдинам взять над собою верх! Невзирая на муки, он ни разу не изменил своим принципам! Но враги стали играть не по правилам! Они стали играть нечестно!..

Подавленный подлостью Хозяев, Горн шел, как зомби, не думая и не зная, что станет делать, когда наступит время принять решение. Как зомби, он лежал некоторое время в массажной ложе, разогревающей его мышцы. Как зомби, прошел медицинский контроль на отсутствие допинга. Как зомби, шагнул на арену.

Меч нетерпеливо дрожал в его руке, глаза смотрели на пол арены, а в голове было пусто и гадко. Зал шумел, кто-то аплодировал, кто-то трубил в трубы.

Рев тысяч глоток и переливы незнакомого боевого марша сообщили юноше, что противник тоже вышел на арену. Горн не хотел видеть лица этого человека. Он не хотел думать. Заточенное до нескольких молекул лезвие должно было решить исход дела быстро и безболезненно. Противник ведь не был Избранным, он не брал уроков в Школе, он не ждал стремительного удара по горлу…

Горн слышал звон лат приближающегося врага, боковым зрением видел ползущую по арене тень. Подали сигнал начинать, но юноша не шелохнулся. И лишь когда инстинкт подсказал принцу, что враг в зоне поражения, Горн рванулся с места, с немыслимой скоростью описал мечом ослепляющий блеском круг и молниеносно выпрямил руку, чтобы по касательной пересечь место, где находилась защищенная латами шея.

Секретный прием был настолько опасным, что отразить его мог только человек, знавший секрет защиты, – у любого другого шанса не было. Игрушечные лезвия, которыми Горн дрался во время прежних боев на «Айсберге» здесь не годились. Завершающий удар выходил слабым и требовал особой заточки стали. Этот удар убивал. Горн не хотел вспоминать его до встречи с Фаором. Но сейчас один прием так просто решал все проблемы…

Однако вместо свободного движения от плеча к плечу, рука юноши почувствовала преграду, в глазах парня блеснули искры, а его уши услышали благородный чистый звон меча по мечу, тут же накрытый ревом зрителей, восхищенных и неповторимым нападением, и блистательной защитой …

Ошеломленный неудачей Горн вышел из транса и поднял глаза на того, кто знал тайны Школы. Гладиатор другой станции был в латах багряного золота. Высокого роста и могучего телосложения – его облик и стремительный взгляд внушали неосознанную тревогу, выдавали настоящего профессионала. Рогатый шлем был без забрала и позволял увидеть волевое лицо…

Горн не поверил своим глазам: лицо противника оказалось до боли знакомым!

– Латорон?! – простонал принц.

Богатырь нахмурился и тут же потрясенно открыл рот… Он вспомнил голос! Горн поднял свое забрало.

– Ваше высочество, – Латорон замотал головой, стараясь остановить хлынувшие из глаз слезы радости. – Вы живы!

Сурад предоставил Нортему честь сидеть рядом с собой на центральной лоджии среди самых влиятельных отцов города и наиболее прославленных гостей станции. Так ему было удобнее контролировать ситуацию. Об уважении или расположении к владельцу успешного гладиатора не могло быть и речи.

– Что там у них происходит? – встревожился Сурад.

Нортем нервно пожал плечами и поспешно отдал охране приказ по связи.

Горн и Латорон одновременно почувствовали укол боли в области сердца. Оба посмотрели на лоджии, где расположилась элита «Айсберга». Горн презрительно усмехнулся невидимому Хозяину и вновь обратился к своему бывшему офицеру.

– Как ты сюда попал? – все еще не веря своим глазам, воскликнул парень. – Как это возможно…

Латорон виновато склонил голову.

– Угодил в капкан, ваше высочество, – печально пробасил офицер.

– Какой капкан? – удивился Горн. – Как ты стал гладиатором?!

– Я нашел Мэнриота, – объяснил богатырь.

– Нашел?! – Горн обрадовался, но тут же вновь помрачнел, сознавая, что подлец торговец едва ли получил по заслугам, раз верный офицер стоит на арене. – Но как…

– Меня обманули, – горько вздохнул Латорон, – ваше высочество, это настоящий змеиный клубок! Повязаны крупные шишки! Даже среди Белых Монахов…

– Хамовников?!..

– Не все… некоторые… На Данаготе работал настоящий конвейер. Все в деле – и правители, и служба безопасности, и Хамовники… Я ничего не знал. Подал заявление на общегалактический розыск. Ворвался в мэрию Ценона, прижал их к стенке, заставил организовать встречу с Мэнриотом…

– И что же?

Богатырь посмотрел исподлобья, как набезобразничавший ребенок.

– Клюнул на заверения мэра, обещавшего искупить вину всей планеты и решить проблему силами местной полиции.

– Вы попались в ту же ловушку, что и мы с Хонтеаном?! – ужаснулся юноша.

– Со мной было десять парней, – убито сообщил офицер. – Всех парализовали. Больше я их не видел. Космическая станция, прибор за ухом…

– А остальные? А галеон?

Латорон немного оживился:

– Галеон в порядке! На нем девяносто человек под командованием лейтенанта Колата!

– И что они делают?

– Ищут вас! Пусть я попал в беду, но вас ищут и без меня! О вашем исчезновении знает весь космос! Каждый патрульный крейсер получил наш запрос! Я сообщил домой, сообщил всем службам, сообщил Хамовникам и королевским семьям! Вас все ищут!

– Они знают, что я гладиатор?

Латорон покачал головой:

– Откуда? Я ведь тоже не знал, что Мэнриот работорговец…

– Что там происходит?! – уже свирепея, повторил Сурад. – Они так и будут беседовать!?

Горн и Латорон одновременно скривились – на этот раз болевой удар оказался гораздо сильнее. Перед глазами принца появилась Ильрика: девчонка скрутилась на полу своей камеры и закричала так, что у Горна едва не лопнула барабанная перепонка.

– Латорон! – побледнев, прошептал юноша. – Мы должны драться!

– Как это?! – остолбенел богатырь. – Я с вами?!

– Латорон, поверь мне, так нужно!

– Ну нет! Я не посмею поднять на вас руку!

– Я тебе приказываю, Латорон! Пока мы будем сражаться, появится время, чтобы решить, что делать. Если остановимся – нас убьют!

– Я лучше умру!

Боль ударила в третий раз, теперь так сильно, что оба рухнули на колени. Правда, они тут же вскочили на ноги, показывая свое презрение к боли, но в ухе Горна душераздирающе взвыла Ильрика – девушка находилась далеко за запретной чертой, и ее пытка была ужасной.

– Умрешь не только ты, но и я! – постарался как-то воздействовать на своего офицера принц. – Моя жизнь тебе дорога?

– Но я не могу драться с вами, я давал клятву! – беспомощно простонал богатырь.

Горн едва не заплакал от безысходности:

– Думай, что у нас тренировка! Как раньше, ты помнишь?!

Латорон покачал головой, покрутив перед глазами закаленное лезвие:

– Этим мечом… тренировка?! Ваше высочество, он слишком острый! Я не могу допустить мысли, что раню вас!

Его упорство разозлило Горна.

– Как ты меня поранишь?! – сквозь слезы закричал принц. – Я Мастер! Я умею драться лучше тебя!

– Это не дает мне права направить на вас оружие, мой принц!

Последние слова офицер произнес с какой-то возвышенной интонацией. Затем его волевое лицо заметно побелело и приняло торжественное выражение.

В это время их вновь скрутил приступ боли: оба упали на арену лицом к лицу и непроизвольно застонали, скрипя зубами от бессильного сопротивления собственным рефлексам. Ильрика же больше не кричала, она только прогибалась всем телом, открыв рот и глядя на Горна сумасшедшими от ужаса глазами.

Сперва взиравший на необычное зрелище молча, зал зашумел, поднявшись на ноги и во все горло требуя обещанного удовольствия.

– Латорон! – перекатываясь по полу, умоляюще завыл юноша. – Не глупи же наконец!

– Я знаю выход, ваше высочество! – отозвался богатырь.

Боль вновь отхлынула. Юноша быстро поднялся, а Латорон еще только вставал на одно колено… И в этот момент Горн почувствовал, что сейчас что-то произойдет…

– Нет?!

Он среагировал не сразу – слишком чудовищным показалась ему мелькнувшая мысль. В следующий миг было поздно: Латорон быстро наставил оружие острием к сердцу и рывком вонзил острый меч в свою грудь.

– Стой!!! – заорал принц, но верный офицер уже падал, вздрагивая от смертельной судороги. Горн бросился к богатырю, трясясь от ужаса непоправимого и не имея представления, что ему теперь делать.

– Помогите же! – забывая, что они оба всего лишь развлекающие толпу рабы, заорал юноша. Зал не слышал – он бесновался, возмущенный «невероятно подлым» поступком гладиатора, испортившего праздник, приготовления к которому длились больше недели.

К Горну и Латорону подбежали солдаты охраны. Не для того, чтобы помочь, а лишь чтобы удостовериться, что один из гладиаторов мертв. Бой завершился, так и не начавшись, но Хозяева Горна оставались неудовлетворенными. Перед залитыми слезами глазами юноши вновь встала стальная камера с девушкой. И принц не выдержал. Мгновенным круговым движением он рассек скафандры окружающих его охранников, разрубил еще двоих, стоявших чуть в стороне, но не успевших поднять оружие, и бросился через арену к выходу.

Зал притих, потрясенный небывалым финалом. Прежде, чем кто-то из зрителей вспомнил, что у любого из них на руках браслеты – активаторы боли, юноша прорубил мечом стальную дверь и покинул амфитеатр.