Текст книги "Орден геноцида"

– Занять оборону! – рявкнул я, поднимаясь на ноги. – Ольга!

– Глушат на всех частотах, экселенц, – глухо произнесла разведчица откуда-то с пола. – Сейчас попробую…

Ясно. Значит, подавляют стандартные поисковые заклинания…

Я немедленно построил и развернул не стандартную схему, которую учили в академиях, а родовую – не такую оптимизированную и чувствительную, более сложную, зато и почти незаглушаемую. То, что было рассчитано находить гейстов, как оказалось, неплохо обнаруживало и людей…

Ага!

Стены броневагона будто растворились, меня окутал мрак полутранса, а затем с обеих сторон зажглась россыпь мерцающих алых точек.

– По два десятка целей с обеих сторон. Дистанция – до ста метров, маскировка стандартная, – сообщил я, не дожидаясь, пока Перова придет в себя и построит схему поискового заклинания. – Занять оборону!

«Церберы» рассредоточились по бойницам, но огня без команды не открывали, первым делом начиная выискивать противника по моей наводке. А вот путейцы бросились к трем башенным пулеметным установкам и начали от души полосовать темноту. Где-то громыхнула пушка, застучала зенитка.

Я полез на возвышение под смотровым колпаком и начал крутить головой, вглядываясь в ночную темноту, которую прорезали летящие трассеры и сполохи боевых заклятий.

Почему не отдавал приказ вступить в бой? Все просто – я ждал. Чего ждал?

Путейцы повесили над поездом несколько «люстр», подсвечивая окружающее пространство на случай, если к нам уже подползала пехота… И тут же из близлежащего леса, откуда по нам и вели огонь, к небу взметнулся огромный столб голубоватого пламени. Десяток шаровых молний, несущихся в одной обойме, разделился, распустившись исполинским цветком, а затем ударили по поезду. И не просто так, а точечно, накрывая броневагоны с тяжелым оружием.

По всему составу прокатилась волна взрывов – вряд ли они пробили броню, но наверняка зацепили многих через смотровые щели и бойницы. Одна за другой начали гаснуть осветительные «люстры», и тут же резко усилился обстрел со стороны врага.

Но на наш вагон особо плотно не наседали – похоже, что не посчитали чересчур опасными.

Вот чего я ждал.

– Усилить магическую защиту! – скомандовал я. – Ночное виденье!

«Церберы» потянулись к сумкам с зельями, доставая «катз». Сам тоже на ощупь достал с пояса нужный бутылек, большим пальцем отковырнул крышку и залпом проглотил зелье.

– Открыть огонь!

Часто загрохотали «федоровы» – одиночными и короткими очередями. Манера шоктрупперов садить длинными очередями вызывала у меня натуральное отвращение, так что своих людей я учил так, как когда-то нас учил дядя: никакой лишней пальбы без необходимости – каждая пуля должна лететь туда, куда нужно.

…Райнхард, как сильно ты был бы мной недоволен? Ты учил нас, как убивать гейстов, а я использую это, чтобы убивать людей…

Броня вагона заскрежетала – противник попытался проломить наложенные защитные чары. Сила в удар была вложена приличная, но сработали слишком грубо, да и мои маги дополнительно усилили отрицающие схемы.

Не достигнув желаемого, враг просто закидал нас огненными заклятиями, но без особого толка.

Впрочем, прямо около меня на пол вагона свалился воющий от боли пулеметчик, которому огонь через смотровые щели сильно обжег лицо. Я перескочил на его место, взялся за рукоятки станкача – старенького «шварцлозе». На всякий случай выставил прозрачный силовой щит перед смотровыми щелями и перестроил заклинание поиска в чары дальновиденья.

Вжал спусковую пластину, и перед башней расцвел внушительный цветок дульного пламени – издержки короткого ствола «шварцлозе». Причесал позиции врага длинной очередью, а затем начал бить короткими. Правда, лента довольно быстро кончилась, новую искать и заряжать я не стал, а просто продолжил наблюдение.

Враг, скорее всего, рассчитывал, что в засаду попадется обычный транспортный состав, но уж никак не блиндированный бронепоезд. Так что теперь они оказались в такой же ситуации, как в шутке про мужика и медведя – «а он меня не пускает».

Но садят, конечно, знатно. Явно не просто банда маргиналов – тут и пулеметы, и автоматы, и маги, причем не ниже уровня восьмого-седьмого…

Ладно, это все, конечно, безумно интересно, но пора бы и заканчивать.

Я сжал висящий на груди корректор, нажатием клавиши отправляя кристалл АДа в конвертер. Мягкое жужжание раскрутившейся механики, перемоловшей кусочек синтетического Праха, – и по телу пробежала приятная волна.

В принципе, я уже могу нормально обходиться без корректора, но с ним все-таки проще. А что для работы артефакта требуется куча Праха, так Пакт не только хорошо и вовремя платит, но и обеспечивает всем необходимым…

Схема усиленного Фойершторма развернулась легко и без всяких проблем – заклинания назубок я знал уже подростком, но вот емкость клетки долго не позволяла творить что-то серьезное…

Но нужно открытое пространство – из-под брони, защищенной магией, такое лучше даже не пытаться бросать.

Я соскочил со своего наблюдательного пункта, быстро прошел до тамбура, распахнул бронированную дверь, но сам благоразумно спрятался за углом.

Активировал схему, влив в нее энергию. Короткий жест – и в сторону предполагаемых позиций противника улетает шар зеленоватого огня.

Вспышка.

И на врага обрушивается ослепительный дождь, где вместо капель воды – огненные искры, прожигающие плоть до костей. Что-то вроде новомодных фосфорных бомб, но такими заклятиями Винтеры жгли тварей еще сотни лет назад…

Послышался вой сгорающих заживо людей; стрельба с левого фланга моментально утихла. И почти одновременно с этим враг на правом фланге начал отступать, впрочем, не переставая вести огонь.

Вот и славно…

Я вернулся обратно в вагон.

– Разумовский, возьми второй взвод и организуй преследование. Всех можешь не ловить: добудь пару языков – хочется понять, с какими уродами нам придется здесь иметь дело.

– Есть, экселенц, – кивнул мрачноватого вида темноволосый парень. – Взвод, ко мне!..

А я в это время присел на жесткую скамью и, не слишком обращая внимание на продолжающуюся вокруг суету, достал из внутреннего кармана плаща портсигар. Вытащил сигарету, щелкнул пальцами, высекая искру. Прикурил, затянулся… Поморщился.

Прахом и патронами Пакт обеспечивает хорошо. А вот табак у алеманцев откровенно поганый…

И тут я снова проснулся.

Справа от меня спала Хильда, завалившись на мое плечо и бессовестно пуская слюни на плащ. Слева уютно улеглась Вилли, используя вместо подушки мои колени.

За окнами вагона в закатных лучах солнца проносились телеграфные столбы – мы возвращались обратно в Чердынь.

Обернулся на соседний ряд – нет, никаких сгустившихся теней, ничего подобного… Но на душе все равно было неспокойно.

Я мягко освободился от сестер, которые немедленно обнялись меж собой и продолжили дрыхнуть.

Вышел в тамбур, приоткрыл дверь, вдыхая пахнущий дымом и гарью набегающий воздух, а затем…

Мир моргнул и выгорел.

Пылающий лес и багровое зарево на весь горизонт, где в облаках дыма и пепла ворочаются чьи-то исполинские тени.

И все вновь пришло в норму.

Я, будто сомнамбула, достал из внутреннего кармана плаща трофейный портсигар, вынул сигарету. Привычным движением смял бумажный мундштук; щелкнул пальцами, создавая между ними небольшой огонек…

И так и остался стоять с зажженной папиросой в пальцах.

Ведь я никогда не курил, не пробовал и даже не испытывал желания попробовать. Сейчас – в том числе. Или лучше сказать: сейчас – в особенности.

– Все страньше и страньше… – пробормотал я.

Сигарета неожиданно вспыхнула в руке, в нос ударил знакомый запах сгоревшего черного пороха, а окружающий эфир дрогнул от резкого выброса энергии.

Я на одних рефлексах поймал и втянул ее, ощущая приятное покалывание в пальцах. Посмотрел на дымящуюся картонную гильзу, которую распотрошило при возгорании пороха.

Надо же. Прямо как дядя рассказывал… всего несколько дней назад? А кажется, будто уже столько времени прошло…

Убрал портсигар обратно в плащ – может, и пригодится еще эдакая шпионская приблуда…

На горизонте уже виднелись огни – мы возвращались в Чердынь.

Глава 20

Первой на перрон выскочила Вилли, не дожидаясь, пока поезд окончательно остановится. Естественно, с винтовкой наперевес и на всякий случай с самым суровым выражением на лице.

Хильда, вероятно, хотела бы такой же фокус провернуть, но не вышло – я запряг ее помочь мне вытащить тюки с трофейным оружием. Револьверы, несколько пистолетов, винтовки, пара обрезов, автомат – даже навскидку все это тянуло на несколько тысяч рублей золотом, и без присмотра оставлять такую порцию добра мне не хотелось. Выволокли один мешок из вагона, а затем Хильда исчезла внутри, подтаскивая следующий тюк…

На вокзале нас уже встречали – десяток княжеских дружинников. Все вооружены, эфир дрожит от обилия амулетов – в кои-то веки наше сонное Печорское царство расшевелилось…

– Поручик Елистратов, – коротко отрекомендовался один из них. – Сэр Винтер? Нам поручено сопроводить вас в имение бургомистра.

Не понял. А это еще зачем?

– Я думал, что нас сразу же захочет опросить Охранное отделение… – произнес я, быстро оглядывая дружинников.

Опять липовые? Да нет, эти явно настоящие… Лучшее подтверждение – это фон от боевых амулетов. Раздобыть такие – сложнее, чем винтовки и револьверы, но все равно вполне осуществимо. Главное – раздобыть, а не снять с трупа, потому как такой амулет без должной настройки под себя в лучшем случаем будет скверно работать. Это в лучшем случае. А скорее всего, его замкнет при первой же попытке активации: секреты полевого использования трофеев – одна из самых тайных ветвей Ремесла, которой направо и налево не учат.

– Следователи Охранного отделения сейчас все заняты. – Дружинник поморщился. – Возможно, они опросят вас завтра… А возможно – нет. У нас мало времени – прошу, сэр.

– С вещами тогда помогите, – невозмутимо произнес я, кивнув в сторону лежащего на земле свертка.

– Простите?..

Воин, кажется, даже немного растерялся от такой наглости.

– Мы путешествовали на поезде, сэр, – как ребенку объяснила ему Вилли. – Естественно, у нас с собой необходимые в дороге вещи.

– Если вас пригласили к его светлости, – неприязненно протянул поручик, – это вовсе не означает, что мы обязаны возиться с вашими чемода…

В тамбуре показалась недовольная Хильда, волочащая десяток замотанных в мешковину «мосинок» и «ли-метфордов».

– Вашу бога душу мать! – рявкнула сестра. – Кто-нибудь поможет юной хрупкой девушке вытащить эти гребаные винтовки?!

Больше пререканий не последовало, и дружинники молча потащили тюки с оружием.

Миновали здание вокзала, которое было неплохо так раскурочено взрывом… Интересно, зачем взрывали-то? Внимание отвлечь? Или еще что? Непонятно…

Около коновязи нас ждал потрепанный жизнью и временем грузовой «опель» с открытой кабиной и серебристый «хорьх» с княжескими флажками.

Пока дружинники загружали в кузов трофеи, мы решили подождать чуть поодаль.

– Как думаешь – просто наградят или богато наградят? – мечтательно произнесла Хильда, блаженно жмурясь. – Если мы не только кучу террористов ухлопали и не дали поезд угнать, но и кучу народа спасли…

– Думаю – слинять бы отсюда, пока дело худо не стало, – поморщился я. – И ну его в пень эти бургомистерские благодарности… Продадим оружие, получим награды за головы, и ладно.

– Тебе не нравится, что нас пригласили к бургомистру? – спросила Мина. – А почему?

– Чем дальше от высоких чинов – тем спокойнее.

– Интересное мнение, – фыркнула Хильда.

– Не мнение, а факт, – покачал я головой. – Если будет нужно, мы еще и виноватыми окажемся.

– Но мы же герои! – возмутилась Вилли.

– Ну, как сказать… Допустим, скажут, мол, ну грабанула бы Либрия поезд, ну увели хазарский груз, да и все. А тут – и бронеход сперли, и поезду ущерб, и путям… И это я уже молчу о том, что кто-то из первого класса может и обидеться, что они все в синяках и ушибах.

– Либрия скорее бы поезд со всеми пассажирами подорвала, – возразила младшая сестра.

– Ну я это знаю, ты это знаешь, а кретинам как такое докажешь?

– Расслабься, Конрад, – снисходительно произнесла Хильда. – Все кончилось, а ты чего-то лишнего уже выдумываешь. Мы сегодня прям отлично поработали, надрали кучу вражеских задниц и оказались в хорошей прибыли.

– Может, и так, – пожал я плечами. – Хотя мне почему-то кажется, что ничего еще не кончилось. Во всяком случае, пока не узнаю, что стало с тем бронеходом.

– Ну, это же не иголка в стоге сена, верно? – почесала нос блондинка. – То есть ну как можно не найти махину в тридцать тонн весом и скоростью не выше двадцати верст в час? Бросят его где-нибудь в лесу, да и всего делов…

– Раз все-таки потащили за собой – значит, зачем-то он им нужен, – рассудительно заметила Вилли.

– А кроме того, чтобы напасть на город и учинить резню – зачем вообще еще может быть нужен бронеход?

– Хотели бы напасть и устроить резню – той полусотни головорезов им бы вполне хватило, – вставил я. – Нет, тут в чем-то другом дело…

– Ладно, – вздохнула Хильда. – Тогда давайте, это самое, ну вроде как в корень посмотрим. Зачем вообще может быть нужен бронеход?

– Республиканские (читай – британские) бронеходы впервые были применены для прорыва бургундских (читай – алеманских) оборонительных линий во время Лотарингской войны, – словно ответ на уроке, затараторила Мина. – Зачарованная броня хорошо защищала их от ружейно-пулеметного огня и большей части пехотных заклинаний. Если же на участке прорыва еще и применяли мощные «шарманки», то подбить их можно было в основном только артиллерией. Но это проблематично, потому что у бургундцев под Верденом были в основном мортиры и бомбометы…

– Все, все, все! – торопливо замахала руками блондинка. – Я поняла, поняла! Гм. Кажется.

– Бронеход может понадобиться для штурма объекта, где может быть много вооруженных людей и боевых магов, – подытожил я. – «Шарманкой» выжечь магию, а без магии с одними винтовками и револьверами, да и с пулеметами против зачарованной брони сильно не повоюешь… Но есть одна проблема. Не припомню я что-то таких важных объектов у нас.

– Ну да, – фыркнула Хильда. – В Чердыни с важными охраняемыми объектами как-то не очень – тот же вокзал вспомнить. Едрить! Да усадьба бургомистра охраняется лучше, чем весь город!..

Блондинка осеклась.

Мы переглянулись между собой.

– Да не-э-э… – протянула Хильда. – Ну бред же. Если так хочется нашего городского голову шлепнуть, то разве ж нет вариантов попроще, чем угонять бронеход ради штурма его дома? Банально – по дороге куда-нибудь перехватить…

– Это если он куда-то ездит, иначе ждать можно до морковкина заговенья. Кстати, а когда бургомистр в последний раз куда-то выезжал даже в город? – задумалась Мина. – В смысле – лично выезжал, а не помощников отправлял. А то все сидит и сидит у себя в поместье…

– Нет, ну все равно! Вот если бы я чисто гипнотически…

– Гипотетически, – педантично поправила сестру Вилли.

– Да плевать, – отмахнулась блондинка. – Просто, ну даже если цель… сидит в логове или еще где схоронилась. Можно же ее оттуда выкурить или проникнуть и ударить точечно… Ну и вообще – яды, взрывчатка, засада… Да мало ли чего можно придумать! Но ставить на уши целый город, нанимать крупный отряд и угонять бронеход… Не, это уже ерунда какая-то.

– В сущности, а что мы знаем о нашем бургомистре? – сказал я. – Ну, кроме того, что он племянник князя.

– Алексей Борисович, лет шестидесяти, имеет титул барона, – немедленно отозвалась Мина. – Как маг, по слухам, слабоват – ранг восьмой, причем уже давно. Старшего Дара Рюриковичей нет. Есть двое сыновей и дочь. На людях бывать не любит, хотя приемы дает регулярно. Поговаривают, что увлекается книгами.

– Вот откуда ты все это знаешь? – с нотками зависти произнесла Хильда. – Про это уж точно в книжках не пишут!

– В книжках – нет, а вот газеты ты зря не читаешь, – сочувственно покивала Вилли. – Но еще не поздно одуматься, сестра.

– Ну тебя! Змеюка такая… Чтоб тебя кони покусали.

– Кстати! – всполошилась Мина. – А где наши лошадки? Ни одной не вижу у коновязи!

– Конокрады? – мигом оживилась Хильда. – Конокрады – это интересно! Всегда было любопытно, как это можно человека двумя березами распополамить…

– Березование больше не в моде, сестра.

– Старое доброе утопление в выгребной яме?

– Последний писк – посажение на кол.

– Причем на еловый, – хмыкнул я. – Он более колючий… Ау, кровожадные леди! Будете с кем из благородных болтать – не забывайте, что, мягко говоря, не у всех из них в чести милые крестьянские традиции вроде потрошения конокрадов и поджигателей.

– Но ведь это же зло в чистом виде! – воскликнула Хильда. – Что может быть отвратительнее вора?

– Скручерви? – иронически поинтересовался я.

– Ой, фу-у-у, Конрад! Зачем ты о них вспомнил только?!

– Душегуб не столь жесток, как вор типа конокрада, – авторитетно заявила Мина. – Душегуб человека быстро убивает, а вор обрекает на долгую голодную смерть… Так. Пойду спрошу у этого поручика, кто мог видеть наших лошадок.

– Да пошли уж все вместе, чего уж там…

Вернулись к «опелю» – дружинники аккурат закончили грузить наши трофеи.

– Прошу, господа и дамы, – махнул нам поручик. – Пора отправляться.

– Ваше благородие, а мы тут коняшек своих оставляли, перед тем как на поезд сесть. Не знаете, что с ними может быть? – обратилась к дружиннику Вилли.

– Всех лошадей забрали в полицейскую конюшню сразу же после взрыва.

– А мы на этом поедем, да? – Хильда кивнула в сторону роскошного «хорьха».

Дружинник странно посмотрел на сестру.

– Нет, конечно. Это за внуками бургомистра.

О-о-очень интересно… Так, значит, в поезде еще и княжеские родичи ехали?

Ладно, «опель» так «опель» – мы все-таки не привередливые, сейчас даже обычная телега устроила бы. Всегда лучше плохо ехать, чем хорошо идти.

Мы с Хильдой залезли в кузов грузовика; подали руки, помогая подняться Мине, а затем уселись, как и в поезде: я – посередине, сестры – по бокам.

Водитель включил фары, завел двигатель «опеля» кривым стартером, и мы неспешно покатились по ночной Чердыни.

Но прямо перед тем как отъехать, я успел заметить подходящих к «хорьху» людей. Я в общем-то даже не удивился, увидев в сопровождении пары дружинников знакомую по поезду даму-гувернантку с двумя детьми – спокойной русоволосой девочкой лет десяти и отчаянно зевающим пацаном лет семи.

И хоть рессоры военного «опеля» были столь «мягкими», будто их и не было вовсе, сначала задремали сестры, а затем и я сам…

Проснулся я, только когда мы уже подъехали к усадьбе бургомистра.

Конечно, спать, когда по округе еще лазили всякие вооруженные недобитки и смутьяны, – не самое разумное решение… Но я и так почти три дня не мог толком выспаться – сопротивление местных оказалось на удивление серьезным, так что в бой пришлось ввести все резервы и даже нам пришлось повоевать на передовой. Увы, но ОКИ явно просчиталось, посчитав, что на Печору хватит всего одной дивизии. С другой стороны – а где было взять больше войск? Даже с учетом помощи новгородцев больше дивизии в Печору перебросить не получилось…

Точнее – перебросить можно было и больше, а вот снабжать – нет.

Я втянул носом воздух и слегка поморщился – пахло неприятно. Пахло привычно – слишком привычно.

Гарь, кровь, дерьмо – обычные запахи войны.

– Экселенц, а тут жарко было, – сообщил стоящий за турельным пулеметом Майер, оглядываясь по сторонам.

– Сильно? – спросил я, разминая шею.

– Как в Костроме.

То есть сильно.

Прелесть какая. Обожаю народные бунты…

«Церберы» высыпались из бронетранспортера, последним выбрался я. Стоящий рядом броневик на всякий случай держал под прицелом пушки… горящую усадьбу.

Даже так, да?

Хотел уже было привычно достать из десантного отсека «ганомага» автомат, но затем вновь вспомнил, что уже третий месяц обхожусь одним только маузером. Его я и достал из кобуры.

– Пошли! – махнул я своим бойцам и двинулся к поместью городского головы.

Подступы к усадьбе оказались усеяны десятками трупов, земля перепахана заклинаниями, а эфир еще дрожал от гремевших совсем недавно чар. Заклинание поиска говорило о том, что людей в округе немного, хотя еще совсем недавно было значительно больше – вероятно, разбежались, заметив нашу колонну.

Добротные кованые ворота оказались выломаны, а на арке сверху висела пара человек в форменной одежде – вряд ли дружинники, скорее просто кто-то из бургомистерской челяди.

Внутренний двор тоже был усеян телами, но теперь кроме крестьян начали попадаться и трупы в княжеской форме – обезображенные почти до полной неузнаваемости.

Один – с раскроенной топором головой, другой – с воткнутым в грудину колом. Еще одному перерезали глотку и распяли на грубо сколоченном косом кресте. Следом… Нет, не дружинник – скорее просто лакей из хозяйской челяди. Этого убивали не в бою – натурально выпотрошили, обстоятельно, явно не спеша…

Что ж… Заручиться поддержкой последнего старшего члена местной княжеской семьи было хорошей идеей…

Было.

Странно, конечно… Сколько я не был в родных краях? Десять лет? Пятнадцать? Но когда я был подростком, местное простонародье к правящему клану относилось хоть и без особой приязни, но и мятежных настроений не было. Что же тут случилось за эти годы, раз народ так озлобился, что собственными телами выстлал все подступы к усадьбе, но штурмом все-таки взяли.

А чтобы люди не жалели собственных жизней, только бы поквитаться с ненавистными магиками – это надо было постараться. И ладно центральные княжества, где до войны князья выжимали из крестьян и мастеровых последние соки, ну и вообще обращались с ними как с рабами… Но здесь-то что случилось?

Поиск говорил о том, что в поместье еще есть десятка два человек. Возможно – кто-то из нападавших, возможно – выжившие из числа обитателей усадьбы.

Вошли внутрь поместья через выбитые фонарным столбом двери парадного входа. И почти сразу же натолкнулись на еще одну порцию трупов – не меньше дюжины. Похоже, крестьяне вынесли дверь импровизированным тараном, но их сразу же встретили. Судя по всему – магией, а не пулями. И это стало фатальным для чародея, который нанес этот удар.

Мужчина, даже скорее парень лет двадцати с небольшим. Точнее определить… сложно – тело буквально изрублено в кашу. Судя по всему, ударил магией, а потом поставил обычный Баллистический щит… Обычный – значит, слабый, который защитит от стрелы, дроби или пистолетной пули, но не от пули винтовочной. А винтовки у нападающих нашлись.

Сначала расстреляли, а потом для верности изрубили – многие до сих пор верят, что магиков нужно убивать не иначе как отрубая голову и протыкая сердце осиновым колом.

И, в общем-то, они даже правы…

– Разбиться на двойки и обыскать здание, – скомандовал я. – Похоже, мы спугнули основные силы, но кто-то еще остался. Хочу понять, что здесь произошло… А ты и ты – со мной.

Выбрал двух автоматчиков из свежего пополнения и направился туда, где, по смутным воспоминаниям, мог находиться кабинет бургомистра. Помнил я это и впрямь очень смутно, потому как был здесь лишь однажды – сразу после того самого нападения Накелави…

Домой надо бы зайти. Хотя бы посмотреть, что стало с усадьбой за все эти годы… И на могилу к Вильгельмине.

И где же сейчас Хильда? Надеюсь, с ней все в порядке…

Женский крик разорвал тишину, и мы сорвались вперед.

Поворот направо, короткий коридор… Еще один крик. Поиск и метки живых ведут сюда…

– Эта! – указал я на одну из дверей.

«Цербер» пнул ее – заперто. И, похоже, так просто не вышибить – это вам не дешевая фанерка, а настоящий дуб… Солдат прицелился из автомата в район замка… Но я уже закончил схему Воздушного тарана.

Дверь разлетелась на куски, и я немедленно двинулся вперед, загодя активируя Силовой щит.

Прогремело несколько выстрелов, и в щите застряли мягкие кусочки свинца – похоже, что револьверные пули.

Это не кабинет бургомистра – скорее чья-то личная комната. Судя по отделке – кого-то из женщин.

Внутри – с десяток человек. Восемь мужчин – судя по одежде, мастеровые. Деловито раскладывают двух кричащих девушек в форме горничных. Еще одна девушка лежала на полу – это не служанка, одета явно лучше. Наверняка – аристократка… Была.

Платье разодрано, длинные русые волосы разметались в беспорядке… Шея перерезана. Но крови много натечь еще не успело.

Среагировать на наше появление успели двое, открывшие лихорадочную стрельбу из стареньких «драгунов». Я хладнокровно дождался, пока они опустошат барабаны, а затем скомандовал:

– Стоять.

Оцепенели все, даже «церберы»: не знаю, как улучшенный Голос действует на тварей, давно с ними не сталкивался уже, а вот на людей – неплохо…

Я немедленно снял щит и ударил магией.

Одного из вооруженных бандитов отбросило назад ударом молнии, впечатав прямо в роскошное белое фортепиано, разломав его на части. Впечатало уже мертвым – молния остановила сердце почти мгновенно.

Горло второго противника перечеркнуло воздушное лезвие, а затем из разреза выплеснулась алая кровь, и он осел на пол.

Остальных снесло воздушной волной и отбросило к стене. Один из бандитов на удивление резво вскочил на ноги, выхватил из-под полы пиджака длинный грубый нож и с криком метнулся к нам.

Коротко прогрохотали «федоровы» в руках «церберов», изрешетив нападающего, который немедленно рухнул на колени и уткнулся лицом в пол. Еще один потянулся было к висящему на поясе револьверу, и я немедленно прострелил ему плечо из пистолета.

– Все лицом к стене! – рявкнул я. – Руки, чтобы я их видел! Кто дернется – пристрелю на месте!

Шестеро бандитов без всяких пререканий подчинились.

– Займись ими, – приказал я одному из «церберов», кивнув в сторону рыдающих на полу служанок.

Сам же коротко оглядел отребье перед собой, пытаясь вычленить среди них старшего.

– Ты! Лысый. Сюда подошел, живо.

Ко мне, прихрамывая, подошел один из насильников. Лет сорока, лысоватый, с густой бородой и тяжелым взглядом.

– Что тут произошло? – коротко спросил я.

Но мужик лишь молча сверлил меня взглядом.

Я поднял маузер и выстрелил одному из стоящих у стены бандитов в затылок.

– Ты немой или тупой? – процедил я. – Отвечай, когда тебя спрашивает офицер Пакта!

– Эта… Как Печору ваши взяли, так мы и решили, что пора с барином поквитаться, – пробурчал мужик. – Никакой мочи уже не было терпеть его злодейства…

– И за что? Пятнадцать лет назад бургомистра, может, особо не жаловали, но и кишки ему выпустить желанием не горели.

– Так то пятнадцать лет назад. Прошлый барин… Ну он-то нормальный, токмо нема его уже давненько. А молодой барин чернокнижником оказался. Девок сколько наших насмерть замучил! Ладно б еще просто насильничал, так ведь как зверь какой до смерти терзал… И детишек тоже резал – ради ритуалов этих своих богомерзких, тьфу…

– Ну да, – хмыкнул я. – Любит же мужичье чуть что чернокнижников среди дворян искать и казнить. А этих девок вы на кой трахнуть хотели? Тоже по соображениям справедливого возмездия?

– Да все они тут подстилки барские, – сплюнул мужик. – А и поделом им всем тут! Еще легко отделались…

– Ну, теперь-то мне все понятно. – Я засунул маузер обратно в кобуру, широко улыбнулся и протянул руку. – Экие вы тут молодцы, оказывается! Малефика высокородного изобличили и остановили. Орлы просто! Позволь пожать тебе руку, друг.

– Так, мы эт самое… – Бандит даже слегка опешил от такой перемены моего настроения, но руку пожал, пусть и с некоторой опаской…

И он был прав.

– Что ж, дело вы сделали хорошее, доброе… – Моя улыбка превратилась в оскал. – А ни одно доброе дело не должно оставаться безнаказанным.

Взмах левой руки – и лужа крови на полу рванула в воздух, складываясь в алый дротик с перекладиной на одном конце. Я резко дернул правую руку бандита, придавливая ее к монументальной мраморной столешнице стоящего рядом рабочего стола. А затем воткнул в его руку созданный из крови дротик по самую перекладину, после чего сплавил воедино кровь и камень.

Главарь этой шайки убийц и насильников заорал от боли и попытался высвободить руку, но у него, конечно, ни хрена не вышло.

А я тем временем снова достал из кобуры маузер, пять раз нажал на спусковой крючок, и пять тел свалились около стены.

Я подобрал валяющий под ногами нож одного из бандитов и кинул его главарю.

– Твои дружки подожгли напоследок усадьбу, – сообщил я, спокойно меняя магазин в пистолете. – Чары против огня сколько-то продержатся, хотя и небесконечно. А Литеру крови ты не вытащишь – даже не пытайся… Зато можешь попробовать отрезать себе руку – время у тебя еще есть.

Я развернулся…

И проснулся от того, что везущий нас «опель» остановился перед усадьбой бургомистра.