Текст книги "Орден геноцида"

Глава 28

– Благословен Ормузд, милостивый и милосердный… – бормотал я, раскладывая около себя обоймы с патронами для винтовки. – Надежда моя и опора, защита моя и твердыня… Милость моя и ограждение, прибежище и избавитель, щит мой…

Выщелкнул магазин-улитку из МП, придирчиво осмотрел золотистый патрон в горловине и вогнал его обратно.

– Укрепи мою руку, Ормузд.

Установил на лежащий рядом ручной пулемет увесистый диск, поднял прицельную планку.

– Смилуйся надо мной, Ормузд.

Достал револьвер.

– Помоги мне, Ормузд.

Откинул в сторону дверцу, крутанул барабан, закрыл обратно.

– Защити меня от меча врага, ворожбы колдуна, когтей и клыков чудовища. Ты – разящий, ты – сокрушающий, ты – спаситель. И да будет истина как высшее благо. И ныне. И всегда. И вечно.

Рядом со мной присел корнет. Чуть сдвинул на затылок фуражку, удерживаемую на подбородке ремешком. Осмотрел местность впереди.

– Как думаете, ваше благородие, скоро? – весело поинтересовался Латышев.

Корнет вообще был на удивление весел. Возможно, в другое время это бы меня раздражало… Но сейчас мне было все равно.

– Полчаса, – сказал я. – Вряд ли больше.

– Верующий? – уже без улыбки спросил офицер.

– Нет. – Я проверил, хорошо ли выходят из ножен палаш и хиршфангер. – Но нам сейчас любая помощь пригодится. Чего бы и не попробовать?

– Это вы верно сказали, ваше благородие… – хмыкнул корнет. – Прошу простить, а у вас какой ранг?

– Девятый, – немного приврал я.

Причем сразу в обе стороны – и за рамки десятого ранга я вышел, но и восьмой назвать было бы не очень-то и правдоподобно.

– Здо́рово; а то у меня только двенадцатый. На дистанции подсобите чем-нибудь?

– Пушка у вас на шесть сотен саженей бьет, пулеметы – на пять сотен. Я где-то на двухстах смогу вступить. Увидите какого-нибудь большого гейста – огня на нем не сосредотачивайте, все одно бесполезно. Ими моя младшая сестра займется.

– Понял, ваше благородие, – кивнул Латышев и широко улыбнулся. – Ну что? Прощевайте на всякий случай?

– Все там будем, – ответил я и протянул руку.

Офицер пожал ее и ушел к расположенной чуть правее позиции для орудия.

Все, что могли, мы сделали. Хильда, вздыбив землю магией, соорудила самый настоящий бруствер двадцати саженей длиной. Я раскидал десятка три магических капканов, Вилли сделала пару пристрелочных выстрелов из гандальва – патроны не тратила, обошлась собственной магией. С Доннером она дело имела впервые, но теорию знала лучше всех, да и стрелком была самым метким, а это сейчас многого стоило. По сути, против тварей высшего и исключительного рангов у нас имелся только гандальв. Ну еще разве что пушка с шрапнельным снарядом, поставленным на удар, но на такую дистанцию сильнейших тварей лучше все-таки не подпускать ни в коем случае…

Все, что могли, мы сделали.

Теперь оставалось только одно – ждать.

В висках, в костях, в воздухе начало ощущаться биение исполинского сердца – как будто мы не в сотнях верст от Ожога, а внутри него.

Черное сердце билось вокруг, черный шепот вплетался в уши…

– Почему ты выбрал меня, а не ее, Конрад?!

Я опер винтовку на земляной бруствер и поудобнее прижал к плечу приклад.

– Почему я, а не она?! Почему?!

Солнце уже поднялось достаточно высоко и начало припекать. На небе не было ни облачка… Но горизонт впереди затянуло дымкой.

Ну вот и все.

– Иду-у-ут!.. – прокричала засевшая на крыше дома Вилли.

Началось.

Волна чудовищ, шириной в пару верст, надвигалась сплошным живым ковром… И быстро надвигалась! Как я и сказал – не прошло и получаса, как гейсты оказались от нас на расстоянии удара.

Коротко рявкнула двух с половиной дюймовая пушка, и спустя четыре секунды над Потопом распустилось облачко дыма. Сотня свинцовых пуль хлестнула по тварям, оставляя проплешину в их рядах, которая, правда, почти сразу же затянулась.

Боже, как же много…

Выстрел, и еще один заряд шрапнели прореживает ряды гейстов. Еще выстрел.

Дистанция сокращается до пятисот саженей, и на флангах начинают бить «максимы», перекрестным огнем выкашивая ряды тварей.

Я поудобнее перехватил винтовку. Конечно, фантазеры-конструкторы рассказывали сказки, что из такого оружия можно вести стрельбу на тысячу саженей, но даже егерю с усилением зрения было сложнее попасть дальше чем на четыреста саженей. И это – по групповой цели, по одиночной и того меньше было.

Выстрел из пушки. Расстояние до тварей – около четырех сотен саженей. Ловлю в кольцо мушки Потоп…

«Мосинка» чувствительно толкает в плечо. Рядом начинают громыхать десятки других выстрелов – в бой вступают порубежники и ополченцы. Солдаты стреляют отделениями, залпом, а вот местные бьют, как и мы, одиночными, выборочно.

Быстро перезаряжаю винтовку и делаю следующий выстрел. И еще, и еще, пока магазин не оказывается пуст.

Схватить обойму, воткнуть в «мосинку», большим пальцем вдавить патроны внутрь, отбросить пустую железку и закрыть затвор.

Я стреляю и стреляю, вокруг меня валяются гильзы и опустевшие обоймы. Замолкают пулеметы – вероятно, кончились ленты и расчеты сейчас в темпе заправляют новые.

С усилением зрения уже можно отличить отдельных тварей – урсов, рипперов, элхов, насхорнов… Взгляд вычленяет посреди живой волны гейстов огромную тушу мамута.

– Вилли! – ору я.

– Вижу! – отзывается засевшая слева от меня сестра.

Но для гандальва еще слишком далеко…

Выстрел гремит за выстрелом. Теперь промахнуться по такой плотной массе тварей почти невозможно. Велик соблазн пустить в ход «льюис», но я берегу его в качестве мобильного резерва, если твари… Нет, когда твари окажутся совсем близко. В стандартных трехлинейных русских патронах недостатка нет, а вот диск к пулемету у меня всего один.

Становятся видны и другие гейсты высшего ранга – пара тойфелей с ветвистыми рогами, еще один мамут… В проплешине, оставленной разрывом шрапнели, на несколько мгновений мелькает толстое блестящее тело исполинского боа.

Слева гремит мощный выстрел – еще не пушка, но уже не винтовка.

Воздух прорезал тонкий алый луч, и один из мамутов взорвался изнутри, разлетевшись ошметками плоти и костей во все стороны. Сквозь канонаду непрекращающейся стрельбы прорезался торжествующий визг Мины.

Замолкает треск пулеметов, и на этот раз надолго – похоже, что закипела вода в кожухах и ее сейчас меняют на новую.

До тварей две сотни саженей… Самое время и мне вступить в дело.

Откладываю винтовку в сторону. Короткий жест, активирующий заранее подготовленную схему, и в сторону тварей улетает шар зеленоватого огня. Новую схему уже приходится разворачивать с нуля, но первое заклинание еще летит в воздухе, когда я заканчиваю второе.

Вспышка.

И на Потоп обрушивается ослепительный дождь белых искр, прожигающих плоть и костяную броню.

Меня хватает на целых три заклинания, а затем энергия иссякает, и я снова берусь за винтовку. Выпускаю обойму, восполняя резерв, и снова кидаю заклятия по фронту. Воздух прорезает еще один алый луч, и второго мамута разрывает на части.

Зарядить новую обойму и немедленно выпустить все пять патронов в надвигающийся Потоп. Бросить еще три Фойершторма. Справа грохочет пушка, посылая заряд шрапнели каждую дюжину секунд. Пулеметы и винтовки не смолкают ни на миг.

Ряды монстров редеют, но редеют очень медленно…

Боже, как же их много!..

Выстрел из гандальва попадает в еще одного мелькнувшего высшего гейста – паурака. Заклинание Рутер прошибает броню, взрыв разносит всю нижнюю часть твари, а раковину исполинского гибрида паука и рака-отшельника подбрасывает на полдюжины саженей вверх.

Выпускаю пять пуль, восполняя резерв магической энергии, а затем начинаю составлять новую схему, но на этот раз не Фойершторма.

Спусковой жест – и ряды тварей будто прошибает невидимым катком: в воздух взлетают куски плоти и отсеченные лапы, брызжет ихор.

Под дых словно врезается кулак, дыхание перехватывает и меня сгибает пополам от отдачи. Пять саженей в ширину и десяток в глубину – похоже, что это максимум, который я могу вытянуть из Мясорубки.

Вытаскиваю из сумки с зельями флакончик «хонига», зубами выдираю пробку и одним глотком выпиваю эликсир. Внутри разливается приятная прохлада, в голове проясняется…

До Потопа – сотня саженей.

Выпущенный из гандальва алый луч Рутера разносит в клочья тойфеля. Заряжаю в винтовку очередную обойму, опустошаю магазин, отстреливая держащихся кучкой рипперов.

Создаю новую схему, напитываю ее энергией и швыряю вперед. Воздух дрожит будто раскаленный, когда сквозь него пролетает волна искажений и врезается в передний край тварей.

Вспышка – и по земле широкой полосой разливается жидкое пламя, охватывая гейстов. Из огня вылетает чешуйчатая голова боа размером с доброго хряка…

Гремит выстрел гандальва, и на этот раз ряды монстров пробивает не точечный Рутер, а Мясорубка, но куда более мощная, чем та, что кинул я.

Голова гигантского змея разлетается на части, а в рядах тварей образуется огромная просека – как будто паровоз на полном ходу врезался.

Да, боа – довольно шустрая цель для своих размеров, тут и правда лучше бить по площади…

Волна тварей накатывает дальше, проплешина заполняется новыми гейстами, а полыхающее магическое пламя они тушат собственными телами.

Полсотни саженей!..

Самых опасных гейстов высшего ранга больше не видно, но и тех, кто остался, – сотни и сотни. Против трех с половиной десятков стрелков.

– Штыки-и-и!.. – прокатывается команда корнета.

– Вилли, взрывное по центру! – крикнул я, бросая в Потоп очередное заклинание.

В рядах тварей полыхнула голубая вспышка, а затем там заметался воздушный вихрь, рубящий гейстов на части. В следующий момент Мина закончила составление схемы для гандальва, громыхнул выстрел, и мощный взрыв разметал монстров в стороны. Волна Потопа по инерции накатила вперед и натолкнулась на выставленные мной ловушки.

Полыхнули огненные вспышки, заискрили пучки молний, несколько тварей провалились в ставшую трясиной землю.

Гейсты замедлились в центре, а вот фланги начали загибаться вокруг деревни, беря нас в кольцо. Я встал из-за бруствера в полный рост, в темпе опустошил очередную обойму и швырнул огненный шар, разорвавшийся среди монстров.

Из рядов Потопа в воздух взмыла крупная тварь, разворачивая широкие перепончатые крылья. Мелькнули длинный змеевидный хвост с ромбовидной нашлепкой на конце и пара тонких рогов на голове, напоминающей львиную.

– Мантикора! – проорал я, заряжая в винтовку новую обойму.

Хильда швырнула Ловчую сеть, которая зацепила одно из крыльев мантикоры. Тварь кувыркнулась в воздухе и рухнула на землю, пропахав глубокую борозду. Гейст попытался подняться и получил от сестры еще и воздушное копье в бок.

Я лязгнул затвором «мосинки», вскинул винтовку к плечу и всадил первую пулю в шею мантикоре. Перезарядил, взял поправку и вторым выстрелом попал ей прямо в глаз.

– Химера слева! – крикнула Вилли, открывая огонь из винтовки.

Швырнул винтовку на землю, схватил «льюис» и бегом метнулся налево.

Из рядов тварей вырвалась химера и, низко прижимаясь к земле, метнулась к пулеметному расчету. Из установленного на высокой треноге «максима» так низко бить было несподручно, а троица стрелков поблизости по такой быстрой цели попасть не могла.

Остановился и с натугой вскинул к плечу тяжелый пулемет. Прогрохотала короткая очередь, на удивление слабо толкнув в плечо – сказалась и положительная сторона большой массы оружия.

Химера прокатилась по земле, получив несколько винтовочных пуль в бок, а затем ее добили выстрелами порубежники.

– Отходим! – крикнул я, короткими очередями отстреливая лезущих тварей. – Да бросьте вы его!..

Порубежники бросили попытки перетащить тяжеленный станкач, и мы начали отступать к центру деревни.

Сорок семь патронов в диске «льюиса» кончились быстро, и я без всякого сожаления бросил теперь уже бесполезный пулемет. Взялся за висящий на плече «бергман» и начал бить короткими очередями. Порубежники оказались неплохо выучены, так что из своих винтовок стреляли по средним и старшим тварям, а я выбивал лезущую вперед мелочовку вроде фухсов и фрехтенов.

Из-за одного из домов вывернул громадный – больше сажени в холке – элх. Снес ветвистыми рогами часть крыши и рванул прямо на нас, оскалив зубастую пасть и взрывая землю острыми раздвоенными копытами.

Громыхнул мощный выстрел, и гейста разнесло на части, как и нескольких рипперов рядом с ним.

Я пальцем нащупал в сумке бутылек с нужной маркировкой, достал его, широко размахнулся и швырнул перед собой. На улице перед нами вспухло облако зеленого дыма, которое держалось на месте даже несмотря на легкий ветерок.

Из него вывалилась туша урса, тварь всхрапнула, сделала еще пару шагов и рухнула на землю.

Кинул влево волну пламени, поджаривая прущую на нас мелочь. Добавил очередь из автомата. «Бергман» выплюнул очередь патронов на десять и замолчал. Я на всякий случай передернул затвор, но это оказалась не задержка – просто кончились патроны.

Отстегнул и выбросил пустой магазин-улитку, достал и вставил из подсумка прямой коробчатый. Передернул затвор.

Вилли встала во весь рост и палила с крыши из «винчестера».

– Сзади! – крикнула она.

Я обернулся, но опоздал, и налетевший свалил одного из порубежников, разрывая ему горло.

Бросил на тварь Ловчую сеть, а двое оставшихся бойцов добили риппера штыками. Винтовку убитого подобрал один из пулеметчиков, который до этого отстреливался из револьвера.

Метнул еще один «гифт», ядовитым облаком перекрывая тварям путь для атаки.

Отошли почти к самому центру деревни, где была оборудована позиция для пушки, которая до сих пор то и дело рявкала, накрывая шрапнелью тварей.

Порубежники и ополченцы понесли потери, но на удивление небольшие – человека три всего.

Откуда-то сбоку налетел необычайно крупный фирфаз. Я тут же отбросил его Воздушным кулаком в сторону, а затем с крыши спрыгнула Хильда и зарядом картечи снесла гейсту голову.

– Где Вилли? – спросил я.

Хильда помотала головой, дозаряжая «спенсер» парой патронов.

Судя по тому, что где-то рядом били из винтовки как из пулемета, – Мина все еще отстреливалась с крыши. Вечная беда хороших позиций – их неохота покидать…

И тут на нас налетели десятки и десятки тварей.

Я почти моментально высадил магазин автомата и сразу же пожалел, что в руках у меня не винтовка и нет возможности бить штыком.

Ополченца рядом со мной свалил прыгнувший риппер, оторвав ему руку. Перезаряжать автомат было некогда, так что я выхватил револьвер и снес твари башку.

Достал из сумки бутылек с «фламмом» и швырнул его перед собой.

Пяток гейстов тут же вспыхнули алым пламенем и повалились на землю обугленными кусками плоти.

Сделал еще несколько выстрелов из «ле ма», швырнул перед собой Огненную волну. Еще два выстрела. Восполнил энергию и метнул Молнию в урса, расколов ему башку.

Потеряв еще пятерых и местами перейдя в штыковую, нам удалось частично перебить тварей, частично оттеснить.

Короткая передышка.

– Занимайте оборону в домах! – крикнул я, перезаряжая автомат.

Остальные начали разбегаться по деревенским избам – не бог весть какое укрепление, конечно, но всяко лучше, чем на открытом месте стоять…

Оглянулся по сторонам. Хильда дозаряжала дробовик, штык ее «спенсера» был густо покрыт ихором, а вот Вилли так нигде и не было видно.

Зато было слышно – скоростная пальба из винтовки продолжалась.

– Идем за ней! – крикнул я сестре.

Та поняла меня без лишних слов – и так ясно, за кем тут надо идти.

Но пробежали мы всего ничего, а затем в ближайшую к нам избу будто снаряд попал – во все стороны полетели обломки бревен и стекла из выбитых окон.

На нас выскочил громадный сухопутный краб, чей панцирь по бокам мог поспорить по остроте с мечом, – костец. Гейст по инерции преодолел еще пяток саженей, снес колодезный сруб и развернулся на месте. Клацнули две длинные передние лапы, и мы с Хильдой бросились в разные стороны.

Сестра выстрелила, но картечь лишь бессильно отскочила от мощной брони, которую взяла бы разве что пушка…

Я зацепился взглядом за брошенное на позиции орудие.

Пушка?.. Пушка!..

Хильда снова выстрелила из дробовика и отскочила в сторону, уворачиваясь от удара клешней.

Я бросил в костеца бутылек. Громыхнул взрыв, и тварь сбило с ног, но он почти сразу же начал подниматься и разворачиваться в мою сторону.

– Переверни его! – крикнул я, бросаясь к пушке и на ходу накладывая на себя схему усиления.

– Да как я его переверну?! – рявкнула Хильда, делая очередной бесполезный выстрел из дробовика…

А затем ее явно осенила идея, и сестра ударила магией.

Я добежал до пушки и с натугой развернул ее почти на сто восемьдесят градусов.

Волна искажения пролетела мимо костеца и ударила в землю перед ним. Промах? Как бы не так!..

Передняя правая лапа гейста неожиданно утонула, будто попав в трясину, и его по инерции швырнуло вперед. Лапа с хрустом подломилась, тварь зацепила острым краем панциря землю, пропахала ее и открыла не защищенное броней брюхо.

Я выкрутил кольцо ударной трубки на удар, вогнал снаряд в казенник пушки, закрыл затвор, чуть довернул орудие и дернул спусковой шнур.

Пушка коротко рявкнула, и костецу в брюхо прилетел шрапнельный снаряд. В стороны брызнули ихор и ошметки черной плоти. Я метнул в гейста огненное заклятье, и тварь охватило гудящее колдовское пламя.

– Вилли! – рявкнул я.

– Я здесь! – послышалось где-то впереди.

Бросились вперед, влипли в невесть откуда взявшийся туман… И едва не столкнулись нос к носу с парой рипперов.

Хильда выстрелила от пояса, снеся зарядом картечи одного гейста. Второго я отбросил Воздушным кулаком, а затем сшиб с ног вторым, и его тут же добила сестра.

Туман мне сильно не понравился, так что я на всякий случай кинул заклятие поиска и…

– В сторону! – крикнул я.

Там, где мы только что стояли, из земли вырвались длинные и тонкие сучья. Секунда промедления, и нас бы на них насадило, как жука на булавку…

Швырнул перед собой чары ветра, рассеивая туман… И едва успел выставить щит, когда прямо в нас ударили тонкие острые сучья.

Защитные чары дрогнули, но выстояли, а ветви уже убрались обратно.

Перед нами в разрыве тумана стояла долговязая черная фигура, на пару голов выше обычного человека.

Первой пришедшей на ум мыслью было, что это натурально ожившее дерево из Ожога. Торчащие вверх тонкие сучья складывались то ли в корону, то ли в ветвистые рога. Вместо головы – что-то вроде длинного выбеленного черепа. Четыре руки, большие, похожие на толстые узловатые ветви, доходившие до самой земли. Ног тоже было четыре.

Что ты, мать твою, такое?..

Хильда выпалила из дробовика и немедленно бросилась в сторону. Картечь попала в туловище неизвестного гейста, но лишь выбила сноп мелких щепок и больше никакого видимого ущерба не причинила. Я тоже бросился в сторону, но стрелять из автомата даже не стал – пистолетные пули уж точно не будут лучше картечи…

Сделал самое логичное – метнул огненный шар. Раз дерево – значит, должно гореть, ведь так?..

Ни хрена.

Пламя лишь бессильно лизнуло черное деревянное тело твари, и гейст неторопливо двинулся вперед. Воткнул две передние ноги в землю, почва под ногами дрогнула, и я отскочил к ближайшему дому. А там, где я только что стоял, из земли вырвались тонкие острые сучья.

Ударил молнией. Тварь дернулась, но и только.

Хильда выстрелила из дробовика, а затем кинула, кажется, воздушное лезвие. Еще одна порция отлетевших от монстра щепок – вот и весь урон.

Сестра метнула чары трясины, и вот это уже хоть как-то подействовало – тварь завязла ногами. И тут же атаковала руками, которые молниеносно то ли вытянулись, то ли выросли вперед, распадаясь на концах десятками тонких острых сучьев.

Девушка всадила заряд картечи в одну лапу, увернулась от одного удара, второго… А вот третий зацепил ее бок, и Хильду сбило с ног.

Метнулся вперед, схватил сестру за шкирку и выволок из-под следующего удара. Выставил Щит, блокируя еще один. И отпрыгнул в сторону, в последний момент избежав вырвавшихся из-под земли веток.

Из-за дома выскочила пара фухсов – срезал их очередью из автомата. Остаток магазина всадил в рожу показавшегося поблизости риппера, выхватил револьвер и прострелил ему башку.

Рядом на ноги вскочила Хильда… А затем нас обоих смел прилетевший сбоку размашистый удар рукой-ветвью.

Меня отбросило в сторону, швырнув на землю, а сверху на меня приземлилась сестра, вышибив весь дух.

С трех сторон к нам метнулись острые ветви. Я лихорадочно попытался создать щитовые чары, но уже понимал, что не успеваю…

Мимо нас пронеслась тень, во все еще клубящемся вокруг тумане блеснула сталь, и все три ветви оказались отбиты.

Патрикей медленно шел вперед, лихо орудуя клеймором, который хоть и не мог перерубить лапы-ветви гейста, но все же оставлял на них глубокие зарубки.

Хильда со стоном сползла с меня и кое-как поднялась на ноги, следом поднялся я. Посмотрели вперед, переглянулись между собой.

– Заходим с флангов, – сказал я. – Сделай что-нибудь с корнями.

– А ты?

– Есть одна идея…

Вытащили из сумок по «блицу», выпили эликсиры и рванули вперед.

Патрикей медленно наступал на тварь, крутя тяжелым двуручным мечом, как легкой саблей. Хильда обошла гейста слева, стреляя ему по лапам. Я зашел с правого фланга, готовя заклинание и один из бутыльков с эликсиром.

Тварь воткнула нижние лапы в землю, явно готовясь нанести удар корнями…

– Сейчас! – скомандовал я.

Хильда остановилась, прижала ладонь к земле, и та вздыбилась волной прямо перед Патрикеем. Мелькнули переломанные сучья, дед перепрыгнул через получившийся бруствер и рванул к гейсту. Отбил метнувшуюся к нему лапу, размахнулся мечом и разрубил туловище твари от плеча до груди. Выдернул клеймор… И тут подоспел я, закинув в образовавшуюся рану бутылек эликсира.

Разрушилась укрепляющая стекло магическая печать, и плоть монстра обожгла сильнейшая магическая кислота, способная прожигать камень и металл.

По ушам ударил оглушительный визг, и меня отшвырнуло назад. Упал на спину, прокатился по земле, попытался встать…

И не смог.

Меня будто пригибал к земле сильный ветер, так что получилось лишь поднять голову.

Тварь бесновалась на месте, испуская оглушительный визг и хлеща во все стороны лапами-ветвями. Рубленая рана дымилась, ее края пытались сомкнуться, но потом расходились обратно.

Хильда ползла по земле чуть в стороне, тоже не в силах подняться, и лишь, скрипя зубами, запихивала патрон в лежащий перед ней дробовик. Патрикей единственный из нас смог более-менее устоять, воткнув в землю клеймор и вцепившись в него двумя руками.

Однако рана гейста не оказалась смертельной, как я надеялся. А значит, его надо было еще как-то добить…

Подходящее заклинание уже висело у меня на кончиках пальцев, но я не был уверен, что оно сможет пробиться сквозь сильнейший магический фон, который излучала сейчас тварь. Разве что…

Кое-как вытянул из кобуры револьвер, взвел курок и зубами переместил боек в нижнее положение. Извернулся на земле, прицелился… И выстрелил из дробового ствола.

Уже испытанная в бою картечь из рубленой серебряной монеты оставила в воздухе четко видимый след и врезалась в башку твари.

Гейст дернулся, и давление тут же исчезло, будто его и вовсе не было. Я немедленно швырнул в монстра заклинание порчи, зацепив голову и грудь.

Хильда поднялась на одно колено, клацнула затвором и выстрелила из дробовика. Но похоже, что на этот раз не картечью, а пулей, судя по тому, что грудь твари буквально разворотило.

Однако монстр все равно метнулся вперед, к Хильде, но ему наперерез бросился Патрикей. Взмахнул клеймором и одним ударом снес башку гейста, а затем пробил ему грудь с такой силой, что острие меча вышло из спины твари.

Тварь несколько раз конвульсивно дернулась, а затем тяжело осела на землю и начала истекать ихором.

Клубящийся вокруг туман тут же начал рассеиваться, мы с Хильдой поднялись на ноги… А вот дед наоборот – покачнулся и медленно опустился на колени перед гейстом.

Мы с сестрой подбежали к нему… И едва успели подхватить оседающего на землю деда.

Прямо из тела уже дохлого гейста росло десятка два тонких острых веток, что пробили грудь Патрикея.

Хильда молча посмотрела на меня, я так же молча покачал головой.

Не с такими ранами и не в той ситуации, в которой мы сейчас…

– Главе… скажи главе… – прохрипел дед. – Патрик… Макинтайр… свой долг… отдал…

Он выдохнул в последний раз и обмяк на наших руках.

Мы мягко опустили его на землю, я закрыл глаза нашему старому слуге… И мы с Хильдой поднялись на ноги, вставая спина к спине.

Нас окружало не меньше полусотни тварей – рипперы, урсы, разная мелочь…

Я вернул боек в верхнее положение, перебросил револьвер в левую руку и вскинул правой все еще висящий на ремне автомат. Хильда дослала пару патронов в дробовик и лязгнула цевьем.

– Я ни о чем не жалею, сестра, – сказал я.

– А я – только об одном…

Неожиданно громыхнул оглушительный выстрел, воздух справа от нас прорезал поток огня, который смел десяток тварей.

– Сюда! – прокричала Вилли. – Идите сюда!

Мы со всех ног рванули на голос сестры, которая все еще умудрялась каким-то образом удерживать свою позицию на крыше дома. Все подступы к нему были завалены тушами гейстов, землю усеивали воронки, кое-где догорал огонь.

Стоящая наверху во весь рост Мина азартно палила по гонящимся за нами тварям из своего «винчестера». Одежда сестры была подрана клыками и когтями, левый бок украшала глубокая царапина, но Вилли держалась на удивление бодро.

Я бросил себе за спину последний бутылек «гифта», и мы с Хильдой почти взлетели на крышу избы по приставленной лестнице.

Гейсты с разбега влетели в облако яда, и это стоило жизни или ее подобия паре рипперов, урсу и десятку более мелких тварей.

Мы снова встали спина к спине, но уже втроем.

– И даже не смейте помирать без меня! – весело заявила Вилли, сдувая сбившуюся на глаза прядь волос и вставляя в винтовку свежую обойму. – Если уж помирать, то всем вместе! Или вы забыли, что у цербера всегда три головы?

Я выстрелил в мелькнувшего между домами фрехтена, прицелился в еще одного, но боек лишь щелкнул вхолостую.

– Ты, как и всегда, права, сестра, – усмехнулся я, отбрасывая в сторону револьвер и вставляя в автомат последний оставшийся магазин.

– Да, я всегда права, – заявила Мина, лязгнув скобой «винчестера».

Гейсты начали собираться вокруг нашей избы. Где-то неподалеку стреляли из винтовок, но довольно вяло – кто-то оставался жив и помимо нас… Пока что.

– Знаете, а умирать, оказывается, не так уж и страшно, как говорят, – оскалилась Хильда, вскидывая к плечу дробовик.

– Это потому что мы все еще дети, – хмыкнул я, тоже вскидывая автомат. – А дети не понимают, что смерть – это страшно.

– Если мы вместе, то чего же нам бояться? – хмыкнула блондинка.

– Папу жалко, – вздохнула Вилли. – Но, может, он хотя бы теперь женится снова… Всегда хотела младшего братика.

– Детонатор?.. – спросил я.

– Да, конечно, – кивнула Мина.

– Тогда – погнали.

Гейсты смыкали кольцо вокруг нас, но делали это медленно – куда медленнее, чем должны были делать алчущие человеческой крови монстры. Наверняка даже такие тупые твари, как они, чуяли, что лучше лишний раз не лезть на тех, кто готовится умереть и забрать с собой в ад побольше врагов.

– …И вижу я отца своего, – сказал я.

– И вижу я мать свою, – сказала Хильда.

– Вижу я сестер и братьев своих, – сказала Вилли.

– Вижу я, как наяву, предков всех своих.

– Они зовут меня! – расхохоталась блондинка.

– К себе – на небеса! – зазвенел голос Мины.

– Где храбрецы… живут… вечно!

Твари бросились на нас.

Длинная – на весь двадцатизарядный магазин – очередь скосила сразу полдюжины всякой мелочовки. Я отбросил бесполезный «бергман» и достал палаш.

Рубанул одного бросившегося на крышу фрехтена, метнул вниз Волну пламени. Колющим выпадом пробил горло риппера, ударил воздушной косой…

Рядом стреляли и стреляли сестры, а когда опустели магазины, то начали отбиваться штыками.

Но гейстов лезло все больше и больше…

– Щиты! – скомандовал я, чувствуя, что отпущенное нам время истекает…

Сестры выставили защитные чары, и мы оказались заперты в подобии прозрачной клетки, стены которой задрожали от ударов клыков и когтей прущих и прущих на нас тварей.

И спустя пару мгновений ультразвук от подрывной машинки-фонографа, которую запустила Вилли, разрушил детонирующие пластинки в заложенных по всей деревне связках динамита.

Десятки взрывов слились в один, наложившиеся друг на друга ударные волны многократно усилили мощность, будто мы тут не два ящика, а половину вагона заложили…

А в следующее мгновение нас оглушило и снесло с крыши. Последнее, что я увидел, это летящая мне в лицо земля, усеянная телами гейстов…

Удар.

И кромешная темнота…

…темнота Камделире – Чертога Пустоты.

Я поднялся на ноги, попутно отмечая, что мой облик остался прежним – тем, новым, где я был одет в странную одежду, вооружен диковинного вида маузером и с магомеханическим протезом вместо левой руки.

Огляделся по сторонам… А когда я снова посмотрел перед собой, то увидел уже знакомую клубящуюся тьму с двумя алыми огнями буркал и пастью, полной острых зубов.

И что-то такая злость меня взяла, что я заорал:

– Да что тебе от меня нужно?! Что ты такое?!

– Лишь одно нужно мне, Конрад, – оскалилась Тьма. – Пожалуйста, сделай нас снова едиными.

– Да что это значит?! – крикнул я…

А затем Тьма рванула мне навстречу, пробивая грудь.

…Меня отшвырнуло прочь, больно приложив об землю. Я скривился от боли, закашлялся, но зато пришел в себя.

В ушах стоял непрекращающийся звон, перед глазами все плыло, а сил не было совершенно – ни первых, ни сакраментальных последних. Единственное, что я смог, так это лишь слегка перекатиться на бок, немного проморгаться и…

И увидеть, как по окутанной дымом от взрывов улице движется чудовище, которого я еще ни разу не встречал в своей жизни до этого дня…

Черная плоть тварей Ожога, торчащие белые кости и пластины, сочащийся ихор. Из спины монстра, похожего на диомедова коня, торчит человеческий торс. Будто бы с содранной кожей, но была ли она вообще на этой твари когда-нибудь? Алые точки зрачков в залитых темнотой глазницах. Лысая голова, напоминающая человеческую, – тоже словно бы освежеванная. Нечеловечески острые зубы в оскаленной пасти.

Из оскаленной зубастой пасти лошади на землю с шипением падают капли слюны, оставляя выжженные проплешины. Безглазая морда слепо таращится на меня.

Чудовище, которое я ни разу не встречал в своей жизни до этого дня?..

Гейст размеренно шагает ко мне, топча землю когтистыми лапами, оставляющими выжженные отметины. Останавливается. Протягивает свисающие до самой земли руки, оканчивающиеся неестественно длинными пальцами с острыми серповидными когтями…