Текст книги "Орден геноцида"

Глава 21

Остывающая земля холодит щеку, мелкие камешки и хвоинки впиваются в кожу.

Рядом слышно хриплое дыхание химеры.

Но мне не страшно.

Тварь нашпигована серебром и пришпилена к земле посеребренными же кольями, что не дают ей восстанавливаться и медленно убивают.

Лужи харза на земле то и дело ощетиниваются волнами игл, проходящими по зеркально-черной поверхности.

Гейст прямо передо мной. Не химера – другой гейст.

Из оскаленной зубастой пасти на землю с шипением падают капли слюны, оставляя выжженные проплешины.

Безглазая морда слепо таращится на меня.

Но мне не страшно.

Заговоренные браслеты больно врезаются в запястья, но металл и тянущиеся от них цепи – крепче. Сколько ни рвись и ни дергайся – лишь сдерешь кожу до мяса.

Из спины монстра, похожего на диомедова коня, торчит человеческий торс. Будто бы с содранной кожей, но была ли она вообще на этой твари когда-нибудь?

Алые точки зрачков в залитых темнотой глазницах.

Лысая голова, напоминающая человеческую, – тоже словно бы освежеванная.

И нечеловечески острые зубы в оскаленной пасти.

– Выбирай.

Мне не страшно.

Страх – это не то, что я сейчас чувствую.

Боль. Ярость. Гнев. Злость.

И, кажется, это совсем не то, что я должен испытывать…

Почему мне не страшно? Почему я не чувствую страх?

– Выбирай.

Я открываю глаза.

Трачу пару минут на то, чтобы сообразить, где я, что я и какого хрена я. Не делаю, а так, в принципе какого хрена…

Донесшийся откуда-то сверху могучий храп окончательно расставил все по своим местам.

Откинул в сторону одеяло. Сел на расстеленном на полу матрасе, потер отчего-то занывшее запястье правой руки, на котором слегка белело кольцо старого шрама. Посмотрел на лежащий рядом револьвер…

Не пригодился. Ну и слава Ормузду.

Встал, прошлепал босыми ногами к туалетной комнате, открыл кран и плеснул в лицо ледяной водой.

Поднял голову, смотря в свое отражение в зеркале.

Мир моргнул и выгорел.

Из зеркала на меня смотрел мужчина лет тридцати. Черная фуражка с высокой тульей, украшенной серебристым фаравахаром. Серебристые же погоны и петлицы, черный кожаный плащ с отложным воротником – форма офицеров Пакта.

Я плеснул в зеркало холодной водой, лишь в последний момент подавив желание ударить кулаком.

Кажется, теперь я понимаю, почему пророки так часто сходят с ума… Даже меня все то, что я вижу, начинает… тревожить, хотя у меня всегда была уверенность, что с нервами у меня полный порядок.

Я ведь уже понял, что мои видения – действительно реальны, а не просто признак надвигающегося безумия. Пускай не в том виде, какими люди представляют пророчества, но информацию о будущем они дают…

И чем дальше, тем меньше это будущее мне нравится. Погибнет Вилли? Куда-то исчезнет Хильда, а потом будет застрелена мной? Война докатится даже до Чердыни? Я стану служить Пакту?

Бред какой-то. Просто редкостный бред…

Ладно еще служба Пакту… Жизнь долгая, закинуть может много куда, а офицерский патент Пакта – не самый худший вариант. Кланы так и живут – присягая то одному королю, то другому. Королю – не стране. Это в Пакте или Республике присягают на верность государству, а в иных странах магические кланы привыкли присягать кому-то конкретному типа султана Кордовы, президента Эспаньолы или короля Соединенного королевства Британии и Норвегии. Не понравилось в одном месте – всегда можно найти другое, на магов спрос постоянный. Ну, конечно, кого-то могут держать на месте дарованные земли и замки… Вот только тех, у кого этого нет, – много больше.

Мысли удалось перевести на что-то более приземленное и понятное.

– Хильда права, – сказал я своему отражению. – Я не собираюсь просто покорно все это принимать.

По каплям воды на зеркале на мгновение пробежало что-то вроде игольчатых волн.

Я моргнул, но это больше не повторилось. Да и было ли оно в реальности? Что самое неприятное, временами я уже не понимаю, что мне только кажется, а что происходит на самом деле…

Умылся и вернулся обратно в выделенную нам гостевую спальню. Личной аудиенцией нас по прибытии, естественно, не удостоили. Ничего удивительного, учитывая, что время шло уже к полуночи и все приличные люди в такое время спят.

Впрочем, аудиенция – это лишь вопрос времени. В общем-то, как и беседа со следователем из охранки. Ибо этих бесед просто-напросто не могло не быть – мы за один день трижды побывали в переделках, положили кучу бандитов, взяли нескольких пленных… И в зависимости от трактовки – уберегли поезд от угона или же не смогли его уберечь от крушения.

Конечно, вряд ли нас могут как-то наказать – ну как бы статус все-таки не тот. Но и одним только «спасибо» сквозь зубы отделываться не хотелось бы… Впрочем, подтвердят наши права на трофеи, выдадут награды за головы убитых и арестованных, да и хватит – там все равно не одна тысяча рублей золотом набегает. С учетом наших запасов вполне хватит оплатить трехгодичное базовое обучение и мне, и Хильде в одном из магических университетов – на Москву, Новгород или Киев, конечно, не хватит… но из тех, что поблизости – Пермь или Итиль, – более чем.

Кстати, о сестрах.

Девчонки разместились на кровати в довольно-таки хаотическом порядке – все же у нас дома таких кроватных монстров не водилось, где впору не спать, а учения кавалерийского корпуса проводить.

Хильда вылезла из-под одеяла, раскинув руки-ноги в стороны, аки морская звезда, и не особо переживая во сне, что ее ночнушка неприлично задралась – сильно выше колена то бишь.

Вилли же свернулась калачиком под одеялом, используя живот сестры в качестве подушки, и… богатырски храпела.

Посмотрел на висящие на стене часы… Ничего себе продрыхли! Уже почти семь утра!

Впрочем, оно и понятно – слишком уж вчерашний день выдался… насыщенным. Благо еще одно хорошее дело, кроме ночлега, бургомистр вчера все-таки организовал, пусть и не лично – нас плотно накормили перед сном. А спать уложили в гостевой спальне… В одной, на чем я решительно настоял. Сестры расположились на широченной кровати, а я вытребовал себе постелить на полу – если слуги городского головы и удивились, то виду не подали. Мало ли какие причуды есть у бла-а-ародных, а? Я вот захотел лично покой и сон кузин охранять, не надеясь на местную охрану, и точка. А если что совсем дурное или неприличное подумали, так пусть лучше помалкивают, если живы хотят остаться…

Впрочем, мне на слухи было, в общем-то, плевать: если кто в глаза чего ляпнет – ну без глаза и останется, делов-то…

Просто ну а как мне еще было поступить, находясь в доме, куда дядя нас не хотел лишний раз отпускать? В леса Ожога, полного тварей и опасной магии, – отпускал, а в дом бургомистра – нет. Почему?

Самый напрашивающийся ответ – тут было куда опаснее, чем в обществе гейстов. И, возможно, дело тут не только и не столько в том, что высшее общество – это всегда то еще логово гейстов…

То же видение-сон… Нет, не самый последний и непонятный, а тот, что по дороге от вокзала до усадьбы.

Народ восстает, причем не просто чтобы пограбить или еще что-то в этом духе, и потому от более-менее решительного отпора разбегается… нет, там штурмовали с яростью и ненавистью, устилая собственными телами все подходы к поместью, – только бы дотянуться до проклятых магиков и выпотрошить их. В видении мне казалось, что это где-то через десять-пятнадцать лет вроде как происходит… Был барин старый, а стал барин новый – изверг первостатейный. Старый – это, получается, нынешний? Было бы ему где-то под восемьдесят… Ну да, так себе возраст для бургомистра невысокого ранга… Тогда кто? Присланный или кто-то из детей? Скорее всего, из детей…

Но малефики обычно на ровном месте не появляются, особенно среди магов. Клан – это такое дело, что все друг у друга на виду, всё про всех знают. Ну если и не всё, то уж многое. Знает ли нынешний бургомистр, что его преемник – либо потрошитель, либо связался с Той Стороной? Или не просто знает, а и сам замешан?

Свет и огонь! Мало нам было террористов, теперь еще и это! Ну ни хрена себе сходили в город за патронами…

Так. Пора бы будить этих засонь. Спасибо этому дому, но мы, пожалуй, пойдет к другому, а конкретнее – к нашему. Что-то не хочется мне тут оставаться хоть сколько-нибудь дольше необходимого…

– Егеря́, подъем!!! – рявкнул я на саксонском.

Сестер моментально подбросило на кровати, но они слепились в кучу-малу, запутались в одеяле, устроили возню, и в итоге Хильда скатилась на пол.

– И биться сердце перестало! Конрад, твою мать!.. – прорычала блондинка, вставая на четвереньки.

– Долго спите – пора вставать, – невозмутимо произнес я, а затем добавил: – И прекрати уже валяться там, а то мне в вырезе ночнушки твои сиськи прекра-а-асно видно.

– А ты не смотри! – огрызнулась порозовевшая кузина, отворачиваясь от меня. – Можно подумать, чего нового там увидел.

Вилли, при борьбе оказавшаяся укрытой с головой, зашебуршилась под одеялом. На свет божий вылезла рука с наставительно поднятым пальцем.

– Всегда говорила, что браки между кузенами – это обалденная тема! – прозвучал глухой голос Мины. – Только представьте, сколько мы на приданом старшей сестрицы сэкононим, а? Все в дом, все в семью! Копеечка к копеечке.

– Вылазь из-под одеяла, счетоводка мелкая, и обе марш умываться.

Одеяло зашевелилось.

– А можно героям, ну хотя бы после таких вот героических геройств, поспать еще чуть-чуть? Са-а-амую малость… Все равно мы в доме у бургомистра, в курятник за яйцами идти не надо, завтрак готовить не надо…

– Вот-вот. – Хильда встала на ноги, поправляя ночнушку, которая ей была несколько маловата. Преимущественно в области груди. – Можно нам хоть иногда почувствовать себя барынями? А то ведь пашем, как крестьянки какие-нибудь…

– Меньше разговоров, барыни-крестьянки.

– Ла-а-адно уж… А ну, мелочь, поди сюда. Я тебе покажу «браки между кузенами»!..

Хильда добыла из-под одеяла протестующе пищащую Вильгельмину и поволокла ее в туалетную комнату.

А я тем временем взял «ле ма», откинул дверцу барабана и покрутил его, проверяя наличие патронов… «Смит-вессон» центрального боя и калибра три с половиной линии. Не самый распространенный патрон, ибо достаточно новый, но мощный и убойный… Хорошая штука должна быть.

Немного повозился, соображая, как получить доступ ко второму дробовому стволу, но затем нашел еще одну запирающую дверцу. Внутри обнаружился совершенно обычный дробовой патрон двадцатого калибра в металлической гильзе. Вытащил его, покрутил в руке…

Взгляд упал на лежащий на столике серебряный рубль, который вчера выпал у меня из кармана плаща, когда я раздевался. Дотянулся до монеты, подбросил ее в руке…

Магией нагрел залитый парафином картонный кружок-затычку, вытянул его все теми же чарами, опрокинул патрон – внутри оказалась мелковатая дробь. «Пятерка» – на уток охотиться разве что. Зарядили то, что под рукой было? Может быть, может быть…

 
Черные вестники белой весны,
Черные твари, алые сны.
Я иду по следам сквозь ночь,
Я бегу в темноте от себя прочь.
 

Наложил на монету схему разрушения, с некоторым усилием активировал ее – серебро же все-таки, с магией у него собственные отношения… Короткий звон, и у меня в ладони лежит пригоршня серебряных обрезков. Довольно крупная картечь получилась по сути – «нулевка» где-то.

 
У порога стояли твари,
У порога стояли твари,
У порога стояли твари.
Мы стреляли – они умирали.
 

Высыпал дробь на столик, взамен засыпал в патрон серебряную эрзац-картечь. Таким, конечно, лучше не злоупотреблять, чтобы ствол раньше срока не убить, но тут такое дело…

Утрамбовал, запихнул картонный кружок обратно, придавил и магией размягчил парафин…

 
У порога стояли твари,
У порога стояли твари,
У порога стояли твари.
Мы стреляли – они умирали…
 

– Ну и кто нам совсем недавно выговаривал, чтобы мы не пугали почтенное обчество своими кровожадными разговорами? – хмыкнула Хильда, возвращаясь в спальню.

– Я, – ответил, вкладывая патрон в казенник и закрывая дверцу. – Но в кругу своих отчего бы и не спеть старую егерскую песенку?

– Песенки он поет… – хмыкнула блондинка, оглядываясь по сторонам. – Песенки он поет…

В глазах сестры мелькнула паника.

– Пока ты тут песенки поешь, у нас всю одежу стырили! – рявкнула Хильда.

– И вовсе незачем так орать. – Я демонстративно поковырял мизинцем в ухе. – И дрыхнуть надо меньше. Вчера перед сном горничные всю нашу одежду забрали почистить и подремонтировать.

– А-а-а… – тут уже успокоилась блондинка. Но спустя мгновение снова забеспокоилась. – А когда вернут? Как узнать?

– А вот как перестанут перед дверью топтаться, так и узнаем! – нарочито громко произнес я, откладывая револьвер в сторону. – Да входите уже!..

Дверь аккуратно приоткрылась, и внутрь нерешительно заглянула молоденькая девушка в форме горничной.

– Ваше благородие…

– Утро доброе, – поздоровался я. – Одежка наша где?

– Так это… Сушится же, барин… Она ж у вас вся в грязи да в крови была…

– А нам вот так вот – полуголыми ходить, что ли? – проворчала Хильда, дергая ночнушку.

– А мне нормально, – заявила Вилли, крутанувшись кругом. – Свежо!

– Его сиятельство распорядился сменную одежду вам подготовить, – пискнула служанка. – И… и очень просил к завтраку спуститься.

– Тащи, – махнула рукой блондинка, заваливаясь на кровать.

Служанка обернулась довольно быстро, вернувшись в сопровождении еще двух горничных и притащив кучу одежды. Мне немедленно вручили комплект и вытолкали взашей в соседнюю комнату, пока девушек начали переодевать.

Ну и ладно, мы не гордые…

Жилетка и рубаха с накрахмаленным воротником оказались, в общем-то, впору, хотя и несколько узковаты в плечах. Ну или это не они слишком узкие, а я немного шире… Не суть важно, короче. С простыми черными брюками тоже проблем не возникло, как и с парой туфель…

Хотя в целом чувствовал я себя в этой одежде на редкость непривычно и неудобно. Так и тянуло поморщиться, что в таком виде особо не побегать и не повоевать, а в лесу так особенно…

Ну да ладно. Переживу как-нибудь некоторое неудобство.

Поправил нацепленный ремень с кобурой и револьвером, вышел из комнаты и подпер собой стену, ожидая, пока кузины закончат наряжаться…

Вот только время тянулось как-то подозрительно долго.

И горничные подозрительно много начали бегать туда-сюда с новыми тюками одежды… Девчонки там, часом, не спутали усадьбу бургомистра с модельным домом, а?

Когда горничные с платьями в руках пробежали мимо меня в пятый (!) раз, я не выдержал, плюнул (мысленно, конечно) и пошел дать пинка этим копушам. Ну, фигурально выражаясь.

Сестры при моем появлении визжать не стали, ибо были вполне себе одеты. Правда, светло-голубое платье на Вилли волочилось по полу, потому как младшая кузина была весьма миниатюрной. Хильда же в это время издавала звуки раненого тура, пока сразу две горничных пытались затянуть ей корсет.

Корсет отчаянно сопротивлялся.

– Вы еще долго? – невозмутимым тоном поинтересовался я.

– А мне все платья длинные! – жизнерадостно оповестила меня Вилли. – А Хильда ни в одно не влазит, вот!

– А я всегда говорил, что надо меньше пышек за ужином лопать…

– Да пошли вы… – пропыхтела блондинка. – В пень! Не семья… а змеиное… царство! Аргх! Да е-мое, полегче же, ну!..

– А ты в этом змеином царстве-государстве – предводитель. Королевская кобра! – хмыкнул я. – Ладно. Шутки в сторону. Вы еще долго? А то мы так с голоду помрем, пока вас тут таких красивых упакуют и ленточкой перевяжут…

– Боюсь, ваше благородие, это займет куда больше времени, чем можно было предположить, – произнесла строгого вида дама лет сорока в наряде горничной. Наверняка – старшая. – У юных леди… нестандартные фигуры.

– Мне четырнадцать, – сообщила Мина. – Я еще расту.

– И Хильда тоже, разве что не так равномерно… – вздохнул я. – А другой одежды у вас нет?

– Леди Юлия еще слишком мала, так что мы попытались воспользоваться старым гардеробом ее матушки – леди Анны…

То-то я смотрю – фасоны платьев больно старомодные… Уж на что я в моде плохо соображаю, но и то знаю, что такое носили минимум лет тридцать назад. Старье несусветное, в общем. Неудивительно, что хозяйским гардеробом так щедро распоряжаются – один хрен он уже никому не нужен…

И оно еще и на кузин не налезает толком! Вот же холера…

– Мундиры у вас есть в запасе? – вздохнул я. – Обычные, армейские. Принесите два… нет, три комплекта. Два женских, один мужской.

Глава 22

– Конрад, мне тяжело дышать… – выдавила Хильда. – Можно, я еще пару пуговиц расстегну, а?

– Это будет неприлично, – отрезал я. – Поэтому – нет.

– Ну, Конра-а-ад…

– Наела жиры? Теперь расплачивайся.

Блондинка негромко захныкала. На редкость ненатурально, правда.

– Ладно, – сжалился я. – Но только одну.

– Уррра-а-а!..

Как я и предположил, три комплекта обычной солдатской формы более-менее подходящего размера найти оказалось проще, чем пытаться впихнуть невпихуемое, сиречь бюст Хильды в старое платье дочери бургомистра. Никогда ее не видел, но похоже, что она обладала фигурой типа «доска».

Если начистоту, то в мундир сестра тоже влезла с некоторыми затруднениями и чисто технически не смогла застегнуть несколько верхних пуговиц. И теперь отчаянно торговалась за то, чтобы расстегнуть еще несколько, но я эту хитрую морду знаю – где несколько, там и китель, расстегнутый до пупа. Но вот тут уже дудки.

Вилли, напротив, мундир оказался почти впору – в клановые дружинники нередко записывались не только подростки, но и девочки-подростки. Ну разве что юбка Мине была чуть длинновата, но это уже мелочи, в общем-то…

В дверь постучались.

– Войдите, – произнес я.

Внутрь заглянула одна из горничных, почтительно поклонилась.

– Господа, его благородие ожидает вас.

– Ну, ведите в таком случае…

И мы все-таки отправились на завтрак под аккомпанемент стука каблуков и урчания собственных желудков. А то сколько можно собираться-то? Полчаса целых потратили на все эти костюмерии, прости Ормузд… Нет, я понимаю, что по меркам благородных это вообще считай что оделись, пока горит спичка, но мы как-то к другому привыкли.

Спустились со второго этажа на первый. Причем в этот раз маршрут был другим, нежели когда нас вчера довели до спальни, – я на всякий случай запоминал планировку усадьбы. Ну так, мало ли. Я, конечно, тут задерживаться не собирался, но кто его знает, как оно все обернется…

Хильда то и дело поправляла мундир.

– Не дергайся, – вполголоса произнес я.

– Я выгляжу хреново.

– Когда не дергаешься – нормально выглядишь. А вот когда дергаешься… Так, собрались. Держим марку – мы же Винтеры.

Пара слуг, одетых, в отличие от горничных, не на европейский, а на древнерусский манер, услужливо распахнули двери в столовую.

– Его благородие лорд Винтер с кузинами! – официально объявил один из них наше появление в столовой.

Младшего титула нет, на виконта не тяну, так что просто лорд – все верно. Без лишней лести, без лишнего унижения…

За длинным столом обнаружился рекомый барон Алексей Борисович Стародубский, бургомистр Чердыни. Племянник правящего в Печоре князя и, соответственно, еще один представитель северо-восточной ветви обширного клана Рюриковичей.

Лет шестидесяти, сухонький, с залысинами и аккуратной седой бородкой. Эдакий добродушный старичок, улыбчивый и живенький. Но взгляд цепкий.

– Ваше благородие, – коротко кивнул я.

Сестры последовали моему примеру. Мысленно я отметил, что военная форма была верным выбором еще и по соображениям внешнего вида – в платьишках были бы просто две девчонки в нарядах с чужого плеча. А так – боевые чародейки! Сразу и старше, и серьезнее выглядят.

– О, а вот и наши герои! – добродушно прогудел бургомистр, восседающий во главе стола в гордом одиночестве. – Прошу, присаживайтесь!

Сели. Я – по правую руку от барона, Хильда – по левую, Вилли – рядом со мной.

– Хорошо ли вам спалось? – участливо поинтересовался Алексей Борисович.

– Благодарю за заботу, ваше благородие. Нас отлично приняли и разместили – лучшего и желать было нельзя.

Лучше было бы свалить отсюда как можно скорее…

– Вот и чудесно, – улыбнулся бургомистр. – И вчера не представился случай… Так что позвольте лично поблагодарить вас от лица всего княжества, города и лично от себя. Отрадно знать, что в Чердыни подрастают столь умелые и храбрые маги!

– Это всего лишь наша работа, – слегка пожал я плечами.

– Но, если мне не изменяет память, клан Винтер специализируется на убийстве гейстов, а не на поимке бандитов? – улыбнулся Алексей Борисович.

– Мы убиваем тварей. А люди это или монстры – уже дело десятое.

– Ох, простите старика, что-то я заболтался… Вы кушайте, кушайте, чем Ормузд послал!..

Стол был сервирован без особых изысков и роскоши, но добротно – Ормузд сегодня послал щи, тушеные овощи с рублеными котлетами, заливное из рыбы, ростбиф, несколько салатов, ветчину, сыры…

Многовато для завтрака, конечно, но похоже, что это специально для нас выставили – сам барон неспешно трапезничал кашей с фруктами.

По тарелке супа мы умяли почти махом, причем Хильда управилась быстрее всех, а затем взяла тарелку с овощами и котлетами… И нацелилась на них ложкой!

Я немедленно пнул сестру под столом по сапогу, и та мигом спохватилась, сменив ложку на вилку и нож. Мина, хвала свету, кушала, как всегда, чинно и культурно.

– Здоровый аппетит – это прекрасно, – рассмеялся бургомистр. – Полагаю, обед вас тоже не разочарует.

– Прошу простить, ваше благородие, но нам все-таки не хотелось бы обременять вас сверх необходимого, – осторожно произнес я. – Раз все успешно разрешилось, то мы бы хотели как можно скорее отбыть к себе в имение…

– Увы, – вздохнул Алексей Борисович, – но сие решительно невозможно – город на осадном положении, сбежавших бомбистов все еще ищут… Да и господа из Охранного отделения хотели бы переговорить с вами как можно скорее. Так что я просил бы вас еще немного погостить у меня.

Та-а-ак… Это мне не нравится, но звучит-то в целом логично…

– Я собираюсь дать вечером прием… И заодно собрать в поместье всех видных людей города. Сами должны понимать – в случае чего, защитить их будет проще здесь, а не распылив силы по всему городу…

Я машинально кивнул. И ведь не поспоришь же с такой логикой, дэв меня побери!

– Да и тех сил… – Бургомистр махнул рукой. – Сколько у нас полиции – сами небось знаете. Железная дорога на Печору перерезана, подкрепление от его сиятельства прибудет хорошо если завтра… Так что попробуем до этого срока отсидеться. Магическая защита крепкая, есть оружие и «шарманки». Людей вот только немного…

– Террористов тоже вряд ли много осталось, – сказал я, откладывая в сторону ножик и протягивая руку к графину с водой.

– Быть может – вина? – предложил барон. – По такому-то поводу.

– Я бы не отка… – начала было Хильда.

– Не стоит, нам еще шестнадцать, – невозмутимо произнес я, снова пиная блондинку по ноге.

– А мне четырнадцать! – отсалютовала Вилли куском котлеты, наколотым на вилку.

– И как вы только смогли втроем положить столько бандитов… – покачал головой бургомистр.

– Нас этому учили.

– Вижу, Райнхард не теряет сноровки. Жаль, что он уже давно не бывает у меня на приемах… Да и вас ни разу не видел до этого, хотя приглашения присылаю регулярно. Или все-таки не доходят?

– Мы не склонны к публичности, – пожал я плечами. – Живем уединенно, несем службу, от светской жизни стараемся держаться подальше.

– Ну и зря, лорд Винтер! – рассмеялся Алексей Борисович. – Вон какие у вас в клане прекрасные юные леди выросли – грех такую красоту скрывать.

– И поэтому тоже мы не склонны к публичности. Троянская война разразилась как раз из-за прекрасной женщины.

– Вы же прямые вассалы князя – чего вам опасаться?

– Мы стараемся не лезть в политику и не очень любим, когда политика лезет к нам.

– Для тех, кто были курфюрстами Алемании, вы поразительно аполитичны, – усмехнулся барон.

– Именно потому, что мы больше не курфюрсты, у нас такое отношение к политике, – парировал я.

– Справедливо. Однако вы ими все-таки являлись и сотни лет были в числе тех, кто выбирает императора Священной Лиги. Как же так?

– Возможно, как раз потому, что предки выбирались из Шварцвальда только на советы князей, а в остальное время не лезли в интриги и заговоры?

– В отличие от кланов Спринг и Саммер, – кивнул бургомистр.

– В отличие от них, – подтвердил я. – Все верно.

– Правда, ветвь древнего рода Спринг здравствует и поныне, если мне не изменяет память…

– Не изменяет. И здравствуют они именно потому, что Оливия Спринг некогда приняла фамилию мужа и приложила все усилия, чтобы новый клан не лез в большую политику.

– Судя по тому, что Часовые Рюгена последние триста лет не бедствуют и не пострадали даже во время возвышения Фердинанда, – ей это удалось.

– А вы, я смотрю, разбираетесь в истории Алемании – нынче мало кто помнит имена других маркграфов Лиги…

– Мое увлечение – книги, лорд Винтер. По истории в том числе. Увы, я не снискал военных или иных талантов, – развел руками барон. – Однако смею надеяться, что в поиске знаний я достиг определенных высот.

– История? – поинтересовался я, отправляя в рот кусочек ростбифа.

– В том числе. Но вообще я специализируюсь на ритуальной магии – сами понимаете, лорд Винтер, что для не самых могучих чародеев это очень перспективная, хотя и недооцененная область науки…

– Вы, верно, хотели сказать – опасная область? Ритуалы слишком часто завязаны на обращение к Той Стороне, что никогда ничем хорошим не кончалось.

– Транс и обращение к Чертогу пустоты – тоже суть нахождения подле Той Стороны, но это общепринятая практика, совершенствуемая уже не одну сотню лет и признанная вполне безопасной, – парировал Алексей Борисович.

– Пусть так, – слегка поморщился я. – Но что насчет Вестников?

– Даже готовя еду, можно обжечься. Вестники – это лишь мелкое неудобство. Уж поверьте мне как профессору, защитившему магистерскую диссертацию по теме «Редкие магические ритуалы»…

– А какие, например? – не удержалась Вилли.

– Например? – задумался бургомистр. – Ну, если начистоту, то боюсь, что бо́льшая их часть – совсем не то, что может быть интересно такой юной леди, как вы…

– Юная леди, – усмехнулся я, – как и все Винтеры в свое время, получила на двенадцатилетие винтовку, пять патронов и наказ за три дня добыть трофей с гейста среднего ранга.

– Ах да, – улыбнулся барон. – Все время вылетает из памяти, что сегодня я имею честь принимать у себя знаменитый клан охотников на чудовищ… В таком случае как вам ритуал северогренландского племени туле? Загадочные господа, я вам скажу, – ни внешне, ни по языку и близко не стоят рядом с местными эскимосами. Одно время их считали потомками каких-то древних скандинавских поселенцев, и по языку даже вроде что-то есть похожее, вот только поклоняются они не Одину, а какому-то загадочному Гатанароа, принося ему человеческие жертвы, ради которых они ходят в набеги на окрестные племена инуитов. Что же тут может быть интересного, спросите вы? А самое любопытное здесь, что точно такой же ритуал жертвоприношения есть у похожих загадочных племен в Конго, на Новой Гвинее и в Суринаме. Все они резко отличаются, как внешне, так и по языку, от всех своих соседей, но при этом удивительно схожи между собой… При этом, несмотря на почти абсолютную идентичность ритуалов, они выполняют их в определенной закономерности, будто бы могут связываться друг с другом.

– Арс Гоэтия не упоминает Герцога по имени Гатанароа, – заметила Мина. – Но это наверняка какая-то сущность с Той Стороны. Вероятно, очень древняя и… уснувшая? Ну, или спящая на момент, когда Аль-Хазред составлял свои трактаты.

– Мои аплодисменты, юная леди! – восхитился Алексей Борисович. – Я пришел к точно таким же выводам… Только не за две минуты, а за два года. В свое оправдание могу сказать, что я должен был найти весомые аргументы в пользу моей гипотезы.

– И как? Нашли?

– Ну, можно и так сказать…

– Кстати, о ритуалах. – Мне пришла в голову одна мысль. – А вы что-нибудь слышали об… Айнхайт, кажется?

Барон как-то странно посмотрел на меня.

– Весьма впечатлен, лорд Винтер, весьма впечатлен… Впрочем, от кого, как не от вас, стоило бы ожидать такого вопроса? Да, мне знакомо это название – Айнхайт, Ритуал Единения. Один из самых больших секретов и загадок клана Саммер, который, по слухам…

– И наверняка это связано с человеческими жертвоприношениями… – поморщился я. – Точнее, слухами о них, ведь ни один клан Заклинателей тварей не связывался с Той Стороной.

– О, ни в коем случае – о Той Стороне здесь речи нет, как и о человеческих жертвоприношениях или каких-то подобных злодеяниях. Нет, тут все проще… и зловеще. По одной из версий, Саммеры знали, как передать силу гейста человеку…

Остывающая земля холодит щеку, мелкие камешки и хвоинки впиваются в кожу.

Рядом слышно хриплое дыхание химеры.

Но мне не страшно.

Тварь нашпигована серебром и пришпилена к земле посеребренными же кольями, что не дают ей восстанавливаться и медленно убивают.

Я вздрогнул и криво усмехнулся.

– Звучит слишком уж неправдоподобно…

– Самое интересное, что, кажется, это не было усиливающим ритуалом – есть гипотеза, что это был ритуал… усмирения. Кажется, есть у вас, у Заклинателей, такое понятие, как «Взгляд сквозь тысячу лет»…

– Так говорят сейчас, – уточнила Вилли. – Мы привыкли называть это Реденлире, Говорящие с пустотой.

– О, благодарю за поправку. Впрочем, суть остается одинаковой: впадение в кататонию, помешательство, физические изменения и как венец в большинстве случаев – превращение в гейстоподобное создание. Чрезвычайно агрессивное и опасное. А вот ритуал Айнхайт, по слухам, был способен то ли остановить, то ли предотвратить этот процесс. Возможно, были у него и еще какие-то особенности, но увы – это уже неизвестно, ведь последние члены рода Саммер сгинули четыреста лет назад.

– Столетняя война, – прокомментировала Мина. – Тогда пресеклось немало родов.

– Война, будь она неладна, – кивнул я. – Но с чего бы вас интересовали столь… специфические вещи, как ритуалы Истребителей гейстов? Даже по меркам магов это слишком уж… непрактичная область чародейства.

– Я люблю историю, – улыбнулся Алексей Борисович. – А Истребители гейстов – неотъемлемая ее часть, ведь ваше ремесло считается одним из самых древних в чародействе. Всегда были Ожоги и Арафы, и всегда были те, кто сторожил их границы – убивал или заклинал гейстов одними только словами. Но что такое вообще ваш Дар? Он считается Старшим, причем везде и у всех известных народов – от ацтеков до Срединных царств. А современные исследования говорят, что ваш знаменитый Голос имеет много общего, например, с Цепью Хименес – та же частота звучания, заданная последовательностью енохианских чисел, достигающая максимальной эффективности не просто в виде отдельных звуков, а будучи мелодией… Довольно иронично, не правда ли? Иметь способность подчинять или убивать – музыкой…