Текст книги "Орден геноцида"

Глава 9

Я запалил пальцами фитиль, бросил шашку внутрь норы и отошел в сторону. С громким шипением из логова вырвались яркие искры, языки пламени и дым. Секунд десять, и шашка прогорела сквозь слой мусора и пережгла свищ, после чего огня не стало, зато дым стал гуще и чернее.

Выждал примерно минуту, сотворил водяную сферу, насыщенную магией, и швырнул в выжженное логово. Лесной пожар? В Ожоге? Нет уж, есть смерти и не столь экзотические…

Помним, помним легенду о падении Эгейского царства, которое решило по-быстрому разделаться с Критским Ожогом, из-за которого всё не могли нормально остров колонизировать. Решили, раз огонь неплохо справляется с обычными гейстами, то – спалить чернолесье, и вся недолга. Но в процессе неожиданно выяснилось, что если выжечь все свищи, то Ожог, конечно, затихает… Но лишь на время. А потом его ка-а-ак прорывает…

Вот и был небольшой Ожог, а стал Критский Араф, из которого в море полезли гейсты высшего ранга, к дэвам порушив все пути сообщения морского царства и на несколько тысяч лет сделав Эгейское море несудоходным.

Хорошо справились, нечего сказать. Но больше так делать не стоит.

Бросил магический щуп в логово, убедился, что его и правда выжгло, и двинулся дальше.

…После ночного боя заниматься оттаскиванием дохлых гейстов от лагеря не стали, а просто снялись и прошли с версту до резервной точки, где можно было встать на ночлег. Но предварительно все-таки обзавелись трофеями.

И нет, это только Хильда бредила ожерельем из зубов собственноручно приконченного урса – остальным бижутерия из гейстов была до фонаря. Но отрезанные хвосты и головы были единственным гарантированным доказательством того, что Винтерам стоит платить не только постоянное скромное жалованье, но и призовые за каждого убитого гейста. Особенно если это тварь старшего ранга.

Ну и ингредиентов для зелий по мелочам – желчь урса, надпочечники рипперов…

Есть все-таки некоторая ирония, что для убийства тварей мы используем самих тварей. Но что поделать, если боевые стимуляторы на их основе получаются самыми мощными и на удивление самыми же безвредными? А что до гипотезы, будто бы именно злоупотребление боевыми стимуляторами вызывает пресловутый эффект Мистических глаз Заклинателя тварей, так это все ерунда, не доказано и вообще не сметь лезть со своей богомерзкой наукой к древней и традиционной черте внешности славного рода Винтер…

Учитывая, что красноглазость порой и правда проявлялась у членов клана, не владеющих Даром, такая гипотеза как минимум имела право на существование…

Слева, где шла Хильда, послышался взрыв – вероятно, натолкнулась на логово с «жильцами» и поэтому кинула им в качестве привета гранату. Расточительно, конечно… Но терпимо. Мы ж не армейскими «лимонками» и «толкушками» разбрасываемся, а самоделками на основе шахтерской динамитной шашки и чугунного лома в качестве осколков. Спящим в норах гейстам вполне хватает и такого.

Прошел еще полсотни саженей и натолкнулся на новое логово – на этот раз гнездо веспов в корнях старой ели.

Осы размером с ладонь были одним из самых меньших зол Ожога, но имели мерзкую привычку нападать стаей, зажаливая до смерти. К тому же если матка проживет лет пять, то может подрасти в размерах до волка, перестает разводить рой и превращается в одиночную тварь уже не низшего, а среднего ранга…

Осмотрел логово.

Похоже на улей обычных ос или шершней, разве что… немного крупнее. Раз эдак в десять. Но тоже бумажное. Хотя это такая бумага, что из нее впору броненагрудник делать – винтовочная пуля пробьет, а вот пистолетная может и не осилить…

Судя по тому, что гнездо было наглухо запаяно, веспы еще не проснулись. Ну, неудивительно, в принципе – они любят, чтоб потеплее было, а пока по утрам еще заморозки бьют, веспы сидят в гнезде.

Достал из переброшенной через плечо сумки небольшую канистру с керосином, облил и поджег.

Полыхнуло знатно! Огонь быстро охватил улей, внутри что-то зашипело и заскрежетало, но теперь крепкая оболочка гнезда играла с веспами злую шутку – быстро ее не прогрызть даже с их челюстями.

Минут пять, и гнездо было уничтожено.

Воздушным кулаком развалил его на части, поковырялся стволом винтовки в обугленных остатках… О! Осиный прополис. Унций десять, хороший кусок. Полезная вещь – мази и масла на ней особенно хороши, надо положить в мешок для трофеев…

Убедился, что свищ пережгло, и двинулся дальше.

Где-то правее и позади раздалось несколько винтовочных выстрелов – похоже, что Вилли встретила кого-то относительно крупного, но вряд ли что-то серьезнее фухсов или фрехтенов. Сейчас, при свете дня и с активированными чарами поиска, нас застать врасплох было крайне затруднительно…

Выстрел из дробовика слева. Одиночный. Все в порядке…

И нет, это не беспечность или самонадеянная уверенность в сестре. Возможно, не так уж и неправы были некоторые предки, считавшие, что поколениями употреблять эликсиры и стимуляторы из плоти гейстов – так себе идея. Очень опасная так себе идея, если точнее. В обычной-то жизни это не так сильно проявлялось…

Но стоило нам оказаться в пределах Ожога, как чувства начали обостряться и без всякой магии земли. А идущих слева и справа кузин я начал ощущать так, будто бы наблюдал за ними с пары десятков шагов, хотя нас разделяли сотни саженей. Просто еще одно знание, приходящее из ниоткуда, – идешь и понимаешь, что с другими членами стаи все в порядке… Чувство странноватое, но к нему привыкаешь быстро.

Чего нельзя сказать о постоянном ощущении, что где-то под землей бьется исполинское черное сердце. Пульсируя в почве, пульсируя в воздухе, пульсируя в мозгах… К такому и спустя годы привыкнуть не получается.

Поддержание заклинания поиска давалось без малейших усилий, практически без контроля. Все равно что идешь и просто по сторонам смотришь – даже особо стараться не нужно…

Так что заметить одиночного риппера в полусотне саженей впереди труда не составило – смазанное багровое пятно ауры дрожало аккурат в зарослях можжевельника.

Солнце еще было низко, воздух прохладный, земля не прогрелась, так что гейст пока что дремал.

Я опустился на одно колено, вскинул винтовку, упер локоть левой в натянувшийся ремень в качестве упора, прицелился…

Выбрал спуск «мосинки», а затем винтовка чувствительно двинула в плечо прикладом, а по ушам – раскатом выстрела.

Гейст дернулся и остался лежать, а я перезарядил «мосинку» и двинулся в его сторону, держа винтовку наготове.

Однако предосторожности оказались, в общем-то, излишни. Дядины тренировки не прошли даром, так что пуля вошла твари аккурат пониже ороговевшего уха – между костяными пластинами.

Достал из ножен на левом бедре широкий кривой нож и начал аккуратно потрошить монстра, пока ихор в его теле окончательно не застыл. Конечно, в этом есть и приятный момент – в отличие от обычных животных, трупная вонь есть, а вот крови нет совсем. Но если промедлить, то ихор застывает, как свежий цемент, и выпотрошить гейста без применения магии становится сильно проблематично.

Выковырял уже порядком застывшие железы, сунул их в специально подготовленный мешочек и положил в подсумок для ценных ингредиентов. Напоследок отхватил тонкий чешуйчатый хвост и запихнул его в сумку для трофеев. Отчетность прежде всего!

Двинулся дальше.

Солнечный свет пробивался сквозь никогда не исчезающие над Ожогом облака, в которых то и дело мелькали сполохи молний. Но – никакого грома. Это ж все-таки не обычные молнии, а имеющие магическую основу.

Лес вокруг был вполне нормален – деревья как деревья, кусты как кусты, да прошлогодняя листва под ногами. Щебетание птиц да летающие в воздухе жуки. Мало ли таких лесов на белом свете?

Но время от времени все-таки попадались признаки того, что вокруг не просто лес, а чернолесье.

Изломанные черные деревья без листьев, чьи ветви походили на скрюченные пальцы, – тотенбаум. Многие – всего лишь деревья, чьи корни отравлены свищами. Но некоторые… Некоторые – уже что-то большее или что-то меньшее, чем обычные деревья, пусть даже и мертвые.

Иногда можно почувствовать, что они будто за тобой наблюдают – пристально, внимательно. Выжидая момент, когда ты потеряешь бдительность и тебя можно будет утащить в желудочную камеру, спрятанную в основании ствола.

Это не змеиная ива, анчар, мкодо, дунак, умд-глеби, ятевео или дракена – то обычные деревья, пусть и хищные. А вот тотенбаум…

Я прошел мимо одного из мертвых деревьев… А затем остановился и вернулся назад.

Потому что у меня сложилось твердое впечатление, что я уже проходил мимо него минут пять назад. При том, что последний раз плутал в лесу лет в восемь, если не раньше.

– Не искушай меня, тварь, – прошипел я тотенбауму, похлопав по лежащей в сумке канистре с керосином, где оставался еще примерно штоф огненной смеси.

Вот что больше всего раздражает в тварях Той Стороны, так это то, что они охотятся не от голода, а просто охотятся. На людей.

А про тотенбаумов давно уже ходит легенда, что, пока ты на них не смотришь, они каким-то образом могут тебя преследовать. И, в отличие от обычных деревьев-людоедов, имеют поганую привычку сбиваться в стаи – впрочем, как и любые гейсты, не достигшие высшего ранга опасности.

Конечно, не факты – всего лишь слухи. В основном потому, что егеря не очень-то и горели желанием проверять их правдивость, а при первом же задокументированном нападении тотенбаума составили описание, как его уничтожать, и, в общем-то, вопрос на этом закрыли.

Я достал хиршфангер и чуть ковырнул кору мертвого дерева…

Но нет – никакого ихора, всего лишь сухая древесина.

Что ж, значит, ошибся. Либо этот тотенбаум еще просто не созрел.

– Но я все равно буду следить, – усмехнулся я, погрозил мертвому дереву пальцем и зашагал дальше.

Через десяток саженей заметил дрожащее марево над большим муравейником. Правда, судя по тому, что на нем уже порядочно мха наросло, – муравейник был дохлый. Если сложить два и два, то, скорее всего, под ним был свищ, но что-то пошло не так, поэтому логова не получилось. Но зато, судя по мареву, осталось статическое магическое напряжение…

Поискал вокруг, чем бы нейтрализовать сгусток… Нашел небольшое поваленное дерево. Бросил на себя усиление, поднял его, подтащил поближе и закинул прямо в середину марева, а затем отвернулся.

Послышался скрежет, во все стороны полетели щепки от перемалываемого дерева, а затем раздался громкий хлопок.

Подошел ближе, ударом Воздушного кулака разворошил старый муравейник. Достал нож, присел на корточки и начал раскидывать сухую хвою.

Ничего… ничего… ниче… О! Черный кристаллик? Не слишком крупный, пара унций, но все равно недурно, совсем недурно…

Положил кристалл Праха в подсумок и двинулся дальше.

Старательно обошел заросли серебристых кустов, которые будто инеем припорошило…

Нет, инеем – это еще ладно… Но откуда сейчас такие пышные листья и почему их так ровно обсыпало? Вариант только один – серебрянка. Это как обычная крапива, только жжется даже сквозь одежду, а ожоги такие, что кожа шматьями облезает – еще одно порождение Ожога.

Можно бы и сжечь… Но особо незачем. Логова от свищей под серебрянкой не образуются, сам свищ слабый, случайный человек сюда не забредет, да и обычные звери стороной их обходят…

Вот что странно – гейсты совершенно равнодушны ко всем, кроме людей. Рипперы скорее друг друга пережрут, чем начнут охотиться на обычных оленей. Почему так? А дэв его знает…

Аккуратно перешагнул через поваленное деревце и почти на одних рефлексах кинул Тройные клинки в мелькнувшее в дупле одного из деревьев рыльце визеля. Мелкая тварюшка, но противная – любят они стаями нападать…

Кстати, удачно попал – из дупла вылетели брызги ихора. Причем бил, как дядя вчера показал, – не тремя сразу, а последовательно с небольшим интервалом в одну точку. И не такая уж и сложная схема, в общем-то…

С другой стороны, не настолько же она простая, что я ее так легко воспроизвел, всего лишь один раз увидев?..

Сделал шаг и остановил ногу в считаных дюймах от земли.

Шагнул чуть шире, перескакивая через маслянисто поблескивающую лужицу, почти полностью скрытую прошлогодней листвой… И напоследок кинул в нее зажигательную шашку, на лету запалив фитиль.

Позади меня с шипением ударил сноп искр и повалил дым, впрочем, шашка быстро прогорела и все закончилось.

А вот такую лужицу без присмотра лучше не оставлять – уже к лету на ее месте появилась бы серьезная яма, что могла стать логовом монстров.

Вот это и отличает гейстов от обычных творений природы: это не животные и не деревья – это твари. Они – не часть мира, они плесень на нем.

У гейстов нет детенышей – они не рождаются привычным способом, они появляются из гнезд. Как только свищ Сердца достигает поверхности и укрепляется, то там образуется логово, заполненное черной маслянистой жидкостью – харзом. В харзе появляются яйца, которые всё растут и растут, а затем из них рождаются гейсты низшего, среднего и высшего рангов.

Что есть харз? Что есть свищи? Что есть Сердце?

А дэв его знает.

Даже спустя тысячи лет, что мы живем бок о бок с магическими пустошами, – дэв его знает.

Харз мало отличается по составу от обычной нефти – углеводородная смесь с примесью кучи всего, но больше всего там есть обычного железа. Потому по науке харз и называется ферромагической жидкостью, поскольку часто появляется в местах, где была задействована мощная магия. И чаще всего – связанная с Той Стороной магия.

И, в отличие от нефти, харз не получится использовать в качестве обычного топлива – горит он почему-то крайне плохо. Зато его можно перегонять. И получать не бензин и керосин, а чистый Прах.

Беда вот только в том, что проще перегонять нефть. Проще получать синтетический бензин из угля. Проще даже лебен-бензин из рапса гнать, потому что харз не добыть бочками и цистернами, а после его перегонки получаются сущие крохи Праха. С тех пор как кристаллизованный Прах стали добывать в шахтах, даже алхимики перестали собирать харз.

Казалось бы – вот есть же свищи, что питают логова. Пусть из них и сочатся сухие крохи, но ведь такой источник сложно исчерпать – те же нефтяные колодцы в Ассирии чуть ли не восемь тысяч лет используют, и до сих пор полностью не исчерпали…

Но нет, свищ – это часть Ожога, что не имеет к нормальной природе никакого отношения.

Если начать раскапывать протоку харза, то в какой-то момент она просто исчезнет в земле. Как будто харз берется прямо из почвы… Но это не так.

В Ожоге всегда все не так.

Иногда даже интересно, а как бы выглядел мир без шрамов магических пустошей? Ладно мелочи вроде Печорского Ожога или Шварцвальда, но Сахара или Центральный Араф? Неужто на историю не может не повлиять отсутствие в центре континента гигантской непроходимой пустоши, полной гейстов и злой магии? Что-то сомневаюсь…

Но, как говорится, история не знает сослагательного наклонения, и факта Войны Гнева уже не отменить, как не отменить того, что Древние выжгли едва ли не треть мира и породили пустоши.

Шрамы на теле планеты, Ожоги и Арафы – следы от какого-то древнего невообразимого оружия, от которого даже названия не осталось. Может, оно и к лучшему; скорее всего, оно и к лучшему. Майя и саамы могут сколько угодно надувать щеки, рассказывая байки о своем древнем происхождении, но это все чепуха. Небось, когда те же саамы поселились на руинах Арктиды, то лет десять с открытыми ртами ходили, пялясь на все эти разрушенные храмы, пирамиды и обсерватории…

Я обогнул заросли кустов – обычного можжевельника на этот раз – и вышел к Черной речке.

Не из-за того Черная, что вместо воды в ней харз, а из-за того, что русло устлано черным вулканическим песком.

Теперь стоит подождать Вилли, вместе спуститься вниз по течению, соединиться с Хильдой и двигаться дальше – к лагерю около Старой Крепости.

Опустился на одно колено около сосны, прислонил к стволу дерева винтовку, снял с пояса флягу, сделал глоток крепкого чая… И замер.

Всем своим нутром я почувствовал на себе чей-то взгляд. Холодный, нечеловеческий и алчный.

Именно так смотрят своими алыми буркалами гейсты.

Виду не показал, аккуратно завинтил крышку фляги, убрал ее обратно… А сам в это время все разворачивал и разворачивал заклинание поиска.

Двадцать саженей… Тридцать… Сорок… Пятьдесят… Шестьдесят… Семьдесят…

Ничего.

Можно развернуть поисковой радиус еще шире, но слишком уж упадет разрешение. Поэтому я взял винтовку на изготовку и начал медленно вести стволом «мосинки» вдоль противоположного берега Черной речки, сузив поисковые чары из круга в узкий луч и усилив его до сотни саженей дистанции.

Где-то на самом пределе досягаемости мелькнуло багровое пятно ауры гейста… Мелькнуло и почти сразу же пропало.

Я опустил винтовку и погасил заклинание, продолжая пристально вглядываться в ту сторону, где заметил тварь. И просидел так до тех пор, пока не услышал позади едва слышные шаги, которые было бы не услышать без усиления слуха.

– Ауру ты прячешь неплохо, – заметил я, не поворачивая головы. – Но топаешь как слон.

– Заметил, да? – разочарованно протянула Вилли, прекращая подкрадываться, и немедленно возмутилась: – И вовсе я не топаю!

– Топаешь, топаешь, – поднялся на ноги и отряхнул брюки. – Хорошо прошлась?

– А то! – Мина гордо похлопала по привязанной к поясу нижней челюсти…

– Урс? Неплохо… Это, значит, его ты той серией выстрелов прикончила?

– Ага, – кивнула сестра и кокетливо заковыряла землю носком ботфорта. – Не, ну он, конечно, небольшой был и в логове сидел…

– Ла-а-адно, можешь не скромничать. – Я рассмеялся и потрепал ее по голове. – Молодец! А теперь пойдем найдем Хильду.

Глава 10

Старая Крепость, разумеется, никакой крепостью не была – просто расставленные на земле по кругу здоровенные каменюки. Сооружение рукотворное, но на фортецию она не тянула и, скорее всего, никогда и не была. Но Хильда все равно пялилась на Крепость во все глаза. То есть блондинка как бы не подавала вида, но ей все равно было очень интересно – уж я-то своих сестер знаю как облупленных. Вилли-то у нас – деваха-рубаха, к миру нараспашку, эмоций не скрывает, а вот Хильда уже доросла до стадии, когда надо вести себя по-взрослому. Лицо там держать, рассуждать как умудренная опытом леди, ну и прочая инфантильная чепуха.

Впрочем, на охоте это с нее сошло, и кузина, в общем-то, была сама собой от макушки до пяток – шумная, шебутная, но веселая и жизнерадостная. Поэтому даже от Старой Крепости разинула рот при виде десятков торчащих из земли каменных глыб пятисаженной высоты.

Я, когда в первый раз это увидел, признаться, тоже по сторонам вовсю пялился, однако сейчас это был уже… да, шестой раз, когда я так глубоко забираюсь в глубь Ожога. Вилли была дважды, но конкретно здесь – тоже только в первый раз. Хильда же, дорвавшаяся до вожделенной большой охоты, сыто щурилась, как свистнувший кадку сметаны котяра, и вообще была чрезвычайно довольна жизнью.

Дядя ожидал нас в лагере, где уже успел развести костер и доварить на нем в котелке кашу, а сам сидел и небольшой пилкой отделял от куска черепа элха оба рога. Всю башку тащить в качестве доказательства – это больно жирно, вполне хватит и просто части черепа с пеньками от рогов. По ним знающий маг сможет определить, что это был элх, а не более мелкий хирш, ну и по кольцам на пеньках от рогов поймет, сколько зим пережил гейст.

– Обедаете, немного отдыхаем и продолжаем – вам за сегодня еще пару двойных верст надо проверить, – буркнул Райнхард.

– Нам? – уточнила Вилли.

– У меня будет своя охота. Раньше вечера не ждите.

– Что-то интересное? – оживилась Хильда.

– Расскажешь им? – Я взглядом указал на сестер.

Дядя вздохнул, отложил кусок черепа с одним оставшимся рогом и пригладил растрепанные волосы.

– Химера.

Хильда присвистнула.

– Вилли, характеристика.

Райнхард не был бы Райнхардом, если б не устраивал экзамен из всего, что только мог и даже не мог.

– Гейст старшего ранга, – с готовностью ответила Мина. – Чуть меньше и легче урса, но значительно более подвижный и живучий. Сдвоенный хребет, два сердца, очень прочный череп и нагрудная пластина. Убить сложно – нужно быстро поразить не менее четырех М-точек, иначе химера все равно сможет нанести удар. В ближний бой вступать крайне не рекомендуется, уничтожать только издали.

– Если почти о всех тварях говорится, что с ними не рекомендуется вступать в ближний бой, то на кой ляд я таскаю эту тяжесть? – Хильда похлопала по рукояти палаша, висящего на боку.

– Сначала – обед, – рыкнул дядя, прекращая лишние разговоры.

В котелке обнаружилась гречневая каша с мясом – еда простецкая, но зато сытная и питательная. С нашими доходами, а особенно с образом жизни – не до изысков. Рябчики там с разными заморскими фруктами, оленина, лососина – это не к нашему столу… Хотя, как говорится, – кому и кобыла невеста. Говядину да курятину крестьяне видят не чаще, чем мы – красную рыбу да черную икру, то есть примерно никогда.

Быстро наложили себе порции по солдатским котелкам, не менее быстро все умяли и пошли к бьющему неподалеку ключу сполоснуть посуду.

– Ну что, как тебе первая большая охота? – полюбопытствовала Вилли.

– Во! – Хильда показала большой палец. – Ходить много приходится, но в целом я довольна.

– Ты много стреляешь и дерешься, и тебя за это не ругают, – хмыкнул я.

– Да!

– И у тебя теперь есть ожерелье из зубов урса.

– Да!

– И ты в нем прям как людоед с Закатных островов.

– Д… Нет! Ну ты упырь!

Хильда возмущенно плеснула в меня водой, но я успел увернуться, а вот сидевшая рядом на корточках Вилли – нет. Младшая кузина издала не менее возмущенный писк и тоже начала брызгаться в сестру.

– Вы там не на пикнике! – рявкнул издали дядя.

– Ругается, – изрекла Вилли.

– Да и дэв с ним, – заговорщически прошептала Хильда.

Я закатил глаза и вполголоса пробормотал:

– Я же все слышу, балда…

– Я же все слышу, балда! – рыкнул Райнхард.

Сестры дружно посмотрели на меня.

– А это твоя способность… – благоговейно произнесла Мина.

– Усиление, – вздохнул я.

– Да как вы так это легко делаете?! – все так же шепотом возмутилась Хильда, подобрала с земли камешек, сжала его в кулаке, и во все стороны брызнула каменная крошка. – Ладно вот так… Но каждый раз слух усиливать?!

– Зачем каждый-то? Усилила и поддерживаешь, а когда надо – разворачиваешь…

– Ты так легко об этом говоришь, как будто это просто! – продолжала возмущаться блондинка.

– Хм. – Я задумчиво потер нос. – А разве нет?

Нет, ну в самом-то деле. Я как-то уже привык все время, как мы выдвинулись на охоту, держать хотя бы на минимуме базовую тройку – поиск, слух, реакция. Вовремя засечь, вовремя услышать тех, чья аура может быть скрыта; быстрее выхватить оружие или быстро сложить из пальцев базу для заклинания… Элементарщина же!..

И тут у меня даже как-то пересохло в горле.

А когда это успело стать для меня элементарными вещами?

Мне же точно так же раньше было сложно поддерживать не самые сильные, но зато требующие концентрации чары…

– А ну, все сюда! Живо! – скомандовал нам дядя таким тоном, что не повиноваться не представилось возможным.

Расселись вокруг костра.

– Проблемы с концентрацией? – с весьма опасно зазвучавшим участием спросил Райнхард и сочувственно покивал головой. – Значит, будем совмещать приятное с полезным, то есть отдых с тренировкой… И не стонать мне тут!

Уже закатившая глаза Хильда резко передумала изображать из себя умирающего лебедя.

– Каждый достает винтовочный патрон… Курт, поделись с сестрой. И крутите.

Тут уже грустно вздохнула даже Вилли. И мы втроем принялись левитировать винтовочные патроны над ладонью и одновременно их крутить. Затраты магии грошовые, крутить можно чуть ли не целыми днями, но все упирается обычно в умение держать концентрацию. Которая, в общем-то, особо не зависит ни от силы мага, ни от его умений – только опыт и умение фокусировать внимание, и не отвлекаться на посторонние предметы.

Хильда раскрутила патрон… И тут же ей в лоб прилетела маленькая шишка, которых дядя, оказывается, запас целую кучу.

Концентрация у кузины, естественно, сразу же сбилась, и патрон упал на ладонь, так что пришлось крутить его заново. Попавшая в Вилли шишка тоже сбила ей концентрацию, но Мина снова запустила заклинание куда быстрее сестры.

Я же просто закрыл глаза и продолжал крутить патрон. И даже стукнувшая в грудь шишка помехой не стала. И еще одна шишка. И еще одна.

– Как ты это делаешь, Конни, а? – спросила аж пыхтящая от усердия Вилли.

– Да, мать его! Как?! – в сердцах ругнулась Хильда. Хотя последние минут десять она и так почти безостановочно бормотала себе под нос ругательства. – И почему тебя не берут эти дэвовы шишки?!

– А вот и правда, Курт, объясни им, – хмыкнул Райнхард.

– Зацикливание и поддержание нестабильности. – Я приоткрыл один глаз, продолжая крутить патрон. – Если что-то может упасть… пусть упадет.

– А поподробнее? – уточнила Вилли. – Саму логику я поняла, но…

– Вы сделали по одному заклинанию левитации и постоянного векторного толчка?

– Ну да, а как же еще?

– Ну, смотрите. – Я развернул в левой ладони схему чар, что сейчас были наложены на винтовочный патрон. Его я, кстати, крутить не переставал. – Видите? Я сделал каскад из векторов. Не намного сложнее и затратнее линейной схемы, но зато если я потеряю концентрацию, то объект все равно хоть и сорвется, но продолжит движение на других векторах…

– Где ты такое подсмотрел, а? – завистливо произнесла Вилли. – Это же так… ну, прям вообще!..

– Вот так, что ли? – Хильда нахмурилась и попыталась повторить увиденное.

Патрон на ее ладони пусть и дергано, но начал вращаться – может, сестра была и не слишком хороша в науках, но в сообразительности и умениях ей отказать было нельзя.

– Вообще это каскад чар под Блуждающую молнию или Огонь святого Эльма, только сильно проще, – объяснил я. – Но мне сам принцип показался интересным…

Сестры пристально уставились на меня.

– Вот только не говори, что ты это прямо сейчас придумал, – с угрозой произнесла Хильда.

– Ну, вообще… – начал было я и тут же осекся.

А мне же это и правда буквально сейчас на ум пришло… Точнее, нет, не пришло. Я просто твердо знал, что так можно.

– Это что, и правда твой Дар, да? – спросила Вилли.

– Что за Дар? – немедленно встряла блондинка. – Раздражать людей?

– Нет, видеть будущее.

– Конрад, ты видишь будущее?!

– Потише, пожалуйста. – Я поморщился и остановил разошедшихся не на шутку кузин жестом руки. – Ну какой еще Дар? Так, всего лишь… Наверное, просто все-таки случился прорыв, и это побочка от развивающейся клетки…

– Хочешь сказать, что ты не придумываешь ничего нового, а просто стал лучше… – Мина задумчиво покрутила пальцем в воздухе.

– Думать? – предположила Хильда.

– Не, я бы, наверное, сказала – соображать…

– Может быть, – пожал я плечами. – А может, и правда просто чуть мозги прочистились. Бывало же у вас, что бьешься над какой-нибудь задачей, бьешься, и ни в какую? А потом поспал или отдохнул, снова вернулся к проблеме, и хоп! Ответ находится будто сам собой.

– Ну, допустим, было… – потерла лоб Вилли.

– И часто тебя теперь такие озарения накрывают? – ехидным тоном осведомилась блондинка.

– Ну, бывает, – пожал я плечами.

– А кроме как в магических фокусах они помочь могут?

– Мало ли, – вновь пожал плечами. – Всякое на белом свете случается… Например, раз! – и одну непутевую леди все-таки берут на большую охоту. Интересно, не правда ли?

– Гм. – Блондинка озадаченно замолчала.

– В общем, не стоит пытаться объяснить Старшим Даром внезапно заработавшие мозги, – хмыкнул Райнхард, подкидывая в руке шишку. – Умение адаптировать элементы разных заклинаний – один из краеугольных камней Ремесла.

– А почему ты нас такому никогда не учил? – спросила Мина.

– Есть такой момент в Ремесле, когда уже нельзя учить шаблонами, – изрек дядя. – Тебе, Вилли, как раз и пора начинать учиться самой…

– Эй! А я старше вообще-то, – надулась Хильда. – И мне ты что-то ничего такого не говорил… Да и Конраду тоже.

– У тебя фантазии на такие вещи не хватает.

– Это обидно, знаешь ли.

– Лучше уж горькая правда, чем сладкая ложь… – Райнхард хрустнул шеей и без особых сантиментов добавил: – А у Курта в перспективе ранг был не тот, чтобы магические кружева плести. Для среднего мага действовать по шаблонам проще.

– Пап, ну ты чего! – нахмурилась Вилли. – Зачем так-то?

– Да я, в общем-то, не в обиде, – пожал я плечами. – Не выйдет из меня сильномогучего мага, да и дэв с ним – пули разят не хуже чар.

– Но меня-то ты довольно знатно отметелил, – вставила Хильда.

– Я выигрываю у тебя в среднем один бой из пяти.

– Ну тогда… эт самое… мож, повторим? – с надеждой произнесла Хильда и немедленно получила шишкой по башке.

– Интересно, у меня еще получится отучить тебя от этого глупого махания кулаками? – задал, в общем-то, риторический вопрос Райнхард.

– Да я голыми руками…

– Чтобы вступить в рукопашную, – рыкнул дядя, – боевой чародей должен потратить всю магию, утратить винтовку, револьвер, ножи и найти еще одного такого же дебила, как он!

– И я вновь задаю свой вопрос! – немедленно оживилась Хильда, похлопывая по рукояти палаша. – Почему я одна с этим тесаком хожу?!

– У меня тоже штык есть.

– Штык – не меч!

– Ну, вообще я и правда читала, что фехтованию чем раньше учишься, тем лучше, – заметила Вилли.

Верно сказано. Вот только есть один нюанс – нас-то и не учили фехтованию…

– Фехтованию мы не учимся уже лет пятьдесят вообще-то, – ответил Райнхард.

– Да ладно? – Блондинка поднялась на ноги, выхватила палаш и довольно эффектно раскрутила его вокруг себя. – А это тогда что?

– А это, леди Винтер, – умение в случае чего напластовать гейста кусочками. К классическому фехтованию сие мечемашество никакого отношения не имеет.

– Я поняла! – воскликнула Мина. – Это потому, что весь наш стиль боя построен только на уклонениях, и никаких парирований, верно?

– Верно, – кивнул дядя. – Егерская школа клинка основана на противодействии не людям, а тварям. Поэтому мы, например, никогда не переходили на те же сабли: рубящий удар нам полезен, но вторичен, а основной удар – колющий. Только уклонения, никаких блоков, парирований и батманов. Против людей тоже можно биться, но с оглядкой – в долгой дуэльной пляске будет тяжко, так что в случае чего придется уклоняться и решать бой в один-два удара.

– А у самого-то, между прочим, – тоже тесак, – проворчала Хильда, убирая клинок в ножны и снова усаживаясь на бревно.

– Это уже второй тонкий момент, – продолжил Райнхард и подтянул к себе прислоненный к каменной плите БАР.

С щелчком разложился и зафиксировался почти аршинной длины тяжелый клинок, который обычно находился под стволом.