Текст книги "Руководство по реабилитации аддиктов. 4-е издание"

Интегративная модель групповой психотерапии в комплексной реабилитации наркозависимых

Групповая психотерапия пациентов с зависимостями как наиболее распространенная форма межличностной терапии интегрировала приемы клинических ролевых игр, когнитивно-поведенческой психотерапии, гештальт-терапии.

Так как групповая работа проходит по открытой модели (одни пациенты выписываются, другие включаются в работу группы), то предгрупповая работа занимает особое место. Руководитель группы должен получить исчерпывающую информацию о «новичках» у консультантов по зависимости. Обычно те хорошо осведомлены и о «ядерной конфликтной теме» реабилитанта, обозначая ее на простом языке. Желательно встретиться с пациентами и объяснить им задачи терапевтической группы, подчеркнув, что больше всего интересуют внешние и внутренние конфликты, а не «ярлык наркомана» (многие пациенты, входя в группу, на презентации могут сообщить о себе только то, что «Я Саша – наркоман»). Выявление особо значимой для пациента конфликтной темы и проработка ее в процессе групповой психотерапии позволяют оптимизировать реабилитационный процесс.

Преимущество групповой психотерапии заключается, с одной стороны, в том, что интенсивность лечебного воздействия распределяется между участниками группы. С другой стороны, при этом снижается уникальность симптоматики и появляется возможность обсуждения проблем с другими людьми. Внедрена динамическая модель ведения терапевтических групп, имеющая свои особенности (большая активность терапевта, перерывы в середине группы). Супервизорская практика показывает, что в адаптации динамических групп к наркозависимым пациентам имеются следующие ловушки:

Психолог не знаком с личной историей или историей зависимости пациента.

Психолог слишком увлекся психодинамической техникой и «забыл», что другие вмешательства в данном случае не менее ценны и должны основываться на запросе пациента.

Психолог или слишком вовлечен в процесс (созависим) или отстранен. Имея собственные слепые пятна и стимулируя выздоровление пациента, психолог может «передозировать пациента психотерапевтическими вмешательствами».

Психолог, имеющий подготовку в узкоспецифической модели (гештальт-терапия, системные расстановки по Хелингеру), берясь проводить психодинамические группы, может оказать «медвежью услугу» пациенту не готовому в силу слабости развития «наблюдающего Я» к осознанию проблемы при применении некоторых вмешательств. В подобных случаях пациент нуждается в «выравнивании» в индивидуальной работе с личным психологом.

Психотерапевтическая группа служит средством выполнения индивидуальных задач отдельного участника (психотерапия в группе). Свои цели реабилитант сообщает во время вхождения в психотерапевтическую группу. Нередко реабилитанты, «разогретые предыдущим занятием» или участием в других психотерапевтических группах, сами подходят к групповому психотерапевту до начала занятий и сообщают о своей готовности работать над той или иной проблемой. Выбор темы участника, над которой будут работать, чаще осуществляется путем голосования членов группы.

Случай из практики №11

Начальный шеринг был очень затянут, все группа неловко молчала, затем поднялась тема внутренней глубины и пустоты, пациенты оживились. Пациент Сергей поднял тему гиперопеки родителей (особенно мамы) и сообщил про то, что всю жизнь делал все наоборот, чтобы доказать, что он – не маменькин сынок. Группа выбрала его тему, и он начал рассказывать, что после смерти сестры мама начала его опекать и контролировать, и от этого он чувствовал внутреннюю ущербность. Участники группы с пониманием кивали, затем другой молодой человек сообщил, что он живет в другом городе и все равно чувствует контроль и давление мамы ─ и от этого чувствует себя маленьким внутри. У других участников группы возникла сопричастность, и несколько человек стали говорить, что они взрослые люди и очень маленькие внутри, и в результате не в состоянии нести ответственность за свою жизнь, т. к. не умеют и боятся (отсюда употребление ПАВ для того, чтобы справиться со страхом перед жизнью). Следующий круг обсуждений касался темы взросления и действий, связанных с этим.

Также важно изучить проявления переноса и контрпереноса в различных групповых занятиях и контактах со специалистами. Следует подчеркнуть, что реабилитанты часто переносят на специалистов определенные ролевые ожидания, не оправдавшиеся в их дисфункциональных семьях. Все наблюдения фиксируются в журнале наблюдения за пациентами, который находится у дежурного психолога.

Руководителю стоит не забывать, что работа в групповой модели способствует усилению стыда у некоторых участников, когда необходимо раскрывать некоторые «позорные» факты своей биографии. Стыд усиливается при демонстрации своего Я самому себе. Как правило, Я отказывается видеть себя, и это базис аддиктивного отрицания и самообмана. Стыд возникает, когда Я проламывает обманный фасад фальшивого Я. (Флорес Ф.,2016, рис.16). В групповой и индивидуальной терапии Я должно встретиться со своим страхом и увидеть лицевую и теневую сторону своей личности. Для аддиктов, подверженных страху конфронтации со своим истинным Я, требуется много мужества разбирать свою тему, а поддержка и эмпатия группового терапевта должна быть постоянной.

Рисунок. 16. Фальшивое и истинное Я

В нашей модели групповой психотерапии позиция психотерапевта – директивно обучающая при равном распределении ответственности между участниками группы. Работа руководителя группы включает следующие элементы:

 
планирование сессии таким образом, чтобы разные члены группы имели возможность выбрать свою тему, а исследуемые проблемы соответствовали потребностям и интересам группы; обычно тема выбирается путем голосования;
обеспечение толерантности и атмосферы принятия, которая облегчает спонтанное выражение чувств, связанных со значимыми событиями;
разогрев группы, с целью психологической подготовки участников к свободному и полному исследованию своих проблем и определению своих целей;
обеспечение поддержки участника и некоторое руководство, включающее в себя предложение соответствующих техник, поощрение спонтанности и катарсиса, помощь реабилитанту в интерпретации того, что он пережил во время сессии;
акцентирование отношений, которые могут быть исследованы;
прерывание действия для уточнения происходящего, если в этом есть необходимость;
внимание к реакциям членов группы и, если это кажется уместным или необходимым, вовлечение других участников в групповую работу. Помощь другим членам группы в получении терапевтической пользы от этого опыта;
защита участника от словесных нападок других членов группы или от упрощенных указаний и советов;
проведение групповой дискуссии, после того как закончится действие. Поощрение членов группы к тому, чтобы дать участнику обратную связь и поделиться тем, что они испытали во время сессии, чему они научились, какие чувства или события, пережитые ими в реальной жизни, схожи с чувствами или ситуацией участника;
подведение итогов на основе обратной связи, полученной в ходе дискуссии, что обеспечивает завершение полученного опыта и позволяет перейти к новой области исследования.
 

В нашей модели предполагается смена ведущих групп. Это дает возможность пациентам встретится с разными стилями ведения, кроме того, некоторым пациентам легче раскрывать свою тему с определенным лидером.

Психодрама

Многолетний опыт показал эффективность и привлекательность такой формы групповой работы как психодрама.

Психодрама – это одновременно аналитический и действенный метод.

Ролевая теория была естественным мостом между двумя уровнями человеческой организации, и многие из его методов были адресованы групповому контексту и межличностному царству, также как и интрапсихическим явлениям.

Чем привлекает психодрама?

Психодрама обладает своей собственной хорошо разработанной теорией.

Психодрама позволяет обойти защитные механизмы.

Психодраматические сессии не содержат формального анализа.

Психодрама избегает оценок.

Психодрама выносит внутренние образы на психодраматическую сцену.

Символический (метафорический) разогрев позволяет быстрее войти в объектные отношения пациента, минуя сопротивление пациента

Случай из практики №12

Константин, 28 лет, опийная наркомания.

Психотерапевт (П): Закройте глаза и представьте кто или что вы в море? (Символдраматический разогрев)

Константин (К): Я на шлюпке, я управляю ею. У меня на шлюпке оберег на всякий случай. Я не вижу, что дальше, но я плыву.

П. Построй шлюпку. (К. находит шлюпку, «строит» ее содержимое из символических предметов: компас, спасательный круг, открытка маяка, ракушка, волшебный шарик, кладет в спасательный круг; выбирает еще ангела в качестве «Высшей силы») (рис.35). Тебя плот от чего-то спас?

К. Да.

П. Если переводить на реабилитацию, с чем ассоциируются эти предметы?

К. Это знания, которые я получил здесь.

П. А есть какие-то тяжелые ситуации в твоем будущем, куда ты поплывешь, где могут пригодиться тебе эти знания?

К. Да, это освобождение из тюрьмы моего знакомого, которого я подставил. Он меня найдет, это неминуемо. Идет разогрев.

Сережа (С): Я, Сережа-улыбка, когда меня били в тюрьме, я улыбался. С К. я познакомился в тюрьме, когда он освободился, я потом искал его и нашел, т.к. я знал, что он занимается тату. Мы встретились, выпили и отец сказал, чтобы я больше не приезжал. У К. начались проблемы с деньгами, и я предложил ему торговать наркотиками, он согласился. Так мы начали употреблять. Я его использовал и обманывал. Потом я пропал. А когда мы вновь встретились, то решили завязать с наркотиками и устроились на стройку. Однажды я с К. пошел встречать его девушку, и на вокзале нас остановили милиционеры, и меня забрали и посадили. С тех пор я его не видел. Он мне не сделал передачки и не передал мне мои деньги. Он меня предал. Я отомщу за это.

П. Давайте проиграем ситуацию встречи с Сережей.

К. Привет, Серега, я готов отдать тебе деньги, только прости, мне стыдно.

С. Сколько отдашь?

К. 8

С. Ты чего, я столько сидел.

К. Ну ладно, отдам в двойном размере, только прости. Я не хотел, так получилось.

С. Если ты не отдашь на следующей неделе, я шлепну тебя ножом.

К. Я отдам, без проблем.

П. Давайте пофантазируем, как бы отнеслись к этой ситуации жители некого королевства – королева, шут и воин (психотерапевт вводит «архетипические фигуры» для расширения поведенческого репертуара протагониста).

П. (королева): В моем королевстве не прощают предательств

Д. (шут): Он тоже не лучше, два предателя, два лжеца.

Р. (воин): Либо обоих истребил, либо никого не тронул. Два сапога пара.

На стадии завершения после обмена чувств, К. решил, что он сам его найдет во время домашнего отпуска, попросит прощения и без оправданий своего поступка отдаст ему деньги.

Отрабатывая приемы по работе с аффектами мстительности, мы трансформировали технику, предложенную Лопухиной Е. В. «Психодраматическая техника „Архетипический оракул“ в работе с психологической травмой предательства». Модификация заключается в следующем. Так как реабилитантов на психодраме много, но не все активно участвуют в психодраме, мы перед проведением шеринга предлагаем, взяв на себя какую-нибудь архетипическую роль (король, шут, воин, влюбленный, астролог), высказать свои эмоции из этих ролей протагонисту. Понятно, что для воина предательство – обычное явление, тогда как шут может позволить себе любую эксцентричную «обратную связь».

На этапе «разогрева» (І фаза психодрамы) использовались проективные психотехнологии (арт-анализ, использование открыток, игрушек, метафор и др.), позволяющие обойти психологические защитные механизмы. Представление, метафора, конкретизация, ручные куклы, диаграммы, магниты для холодильников, скульптура семьи или переносная песочница, несоответствие вербального и невербального высказывания – все это может служить ключами для входа во внутренний мир человека. Жест, прикосновение, рисунок, скульптура и язык могут иметь «метафорический смысл». Во второй фазе (психодраматическая «проработка») реже применялся принцип «от периферии к центру», а чаще микросессии (виньетки, эпизоды), так как наркозависимые в силу низкой фрустрационной толерантности не выдерживали длительных сессий, и исследование актуальной темы приходилось разбивать на несколько занятий

Метафора – это проекция бессознательного; расшифровав послание, можно оптимизировать процесс психотерапии.

Рисунок 17. Моя проблема в виде рисунка

На рис. 17 пациентка Валентина, чья патобиограмма отражена в таблице 3, представила свои проблемы, с которыми она хотела работать в виде рисунка. Целая связка симптомов высветилась у неё, которые были взаимосвязаны с социальным контекстом: лишний вес (булимия-анорексия), зависимости, садомазохисткие отношения с отцом.

В другом случае лекция по «мерседес-модели» Миливоевича послужила для пациентки стимулом для воспроизведения «кнопки вины» (шайба из спортивного зала как метафора), возникшей в результате постоянной жесткой критики отца в детстве. Удалось выбрать на его роль одного из участников группы и проиграть диалог с ним в «регрессивной сцене».

Разогрев – подготовка протагониста с помощью вербальных и невербальных техник, создающих умеренно измененные состояния сознания к глубинной терапевтической работе. Используются прямой и метафорический подходы доступа к переживаниям пациента.

Мы придаем огромное значение снятию блоков с S-фактора (спонтанности). Один из способов – это применение метафорических разогревов на «ориентационно-разогревающей» фазе: «Представить свою проблему в виде какой-либо метафоры, символа, образа». Так (рис. 87) пациент сообщил, что у него «вагон и маленькая тележка» проблем. Тележка была изображена в виде столика на колесиках, а проблемы с семьей, с самим собой были положены на эту тележку в виде метафорических предметов. Пациент в ходе психодрамы осознал, что ответственность за свой «вагон» ему пора принимать самому.

Рисунок 18. Вагон и маленькая тележка

Символическое представление зависимости, экзистенциальных универсалий. Символическое представление экзистенциальных универсалий и диалог с ними: пациенту можно предложить представить в виде образов: смерть, свободу, одиночество, «пустоту», смысл жизни, зависимость и др. Он может представить символически также любое из основных экзистенциальных беспокойств, переживание экзистенциального вакуума, чувство вины, любовь и т. д. Затем психотерапевт может предложить пациенту представить конечную данность во внешнем пространстве и попробовать вступить с ней в диалог. При этом пациент может перемещаться на ее «место», «становясь» этой универсалией и отвечая себе, а может получать от нее ответы мысленно. Она не только служит экстернализирующей и «разогревающей техникой» для проведения психодрамы, но и дает возможность войти в психотравмирующую ситуацию.

Психодрама – это встреча. Добавление техники обмена ролями начинает стимулировать как аутентичность, так и эмпатию – возможность побыть на месте своего оппонента.

Многие психодраматические сессии переходят от сцен в настоящем к драмам детства. Такая способность интегрировать встречные (горизонтальные) и регрессивные (вертикальные) взгляды на функционирование психики является одной из сильных сторон психодраматической техники.

Психодрама, устраняя акциональный голод через игровое действие, может одновременно ликвидировать и «экзистенциальный вакуум». Метафорически задачей психодрамы является освобождение обезьянки из клетки (S-фактор) путем построения различных сцен из прошлого, будущего. В интеграции психодрамы и экзистенциального анализа мы практикуем символическое представление экзистенциальных универсалий и диалог с ними.

Соединение психодрамы и экзистенциального анализа помогает укрепить Я протагониста, увеличивает его спонтанность и усиливает контакт всех участников драмы с их глубинными духовными структурами, придавая действию дополнительную ценность и значительность.

У психодрамы и экзистенциального анализа есть общий базис, который, в принципе, позволяет применение средств из одного арсенала для целей другого направления. Обе школы относятся к экзистенциально-гуманистическому направлению, используя феноменологический подход, в котором каждый случай рассматривается как уникальный. Свобода самовыражения, творчество и свежесть взгляда представляют собой важные ценности для обоих направлений.

Отличие психодрамы от экзистенциального анализа в том, что теория психодрамы сведена к описанию набора технических средств и почти ничего не говорит о строении и законах развития и функционирования психики, а экзистенциальный анализ имеет основательную теоретическую структуру, включающую в себя антропологию, теорию мотивации, теорию эмоций и ценностей. Вторая важная задача экзистенциального анализа – подвести человека к осознанию своей ответственности. В психодраме ответственность всегда на протагонисте.

Случай из практики №13

Психотерапевт: Рад вас приветствовать, меня зовут Сергей Александрович, давайте познакомимся с новыми членами группы. Расскажите о своих положительных и «теневых» частях.

Максим: Зависимый, но полон желания исправиться.

Психотерапевт: Спасибо. Тебе трудно было говорить?

Максим: Не очень.

Юрий (дает реплику): Наверно, плохо, когда дурное «вылазит», я наступаю на те же грабли.

Психотерапевт: Ты сейчас наденешь очки, чтобы разглядеть грабли?

Юрий: Все буду делать, что скажут, буду здесь жить хоть год.

Психотерапевт: Кто работал в прошлый раз? Сергей, что – нибудь изменилось?

Сергей: Хотел съездить домой, но боялся встретиться с матерью, выбрал день, когда ее не будет дома.

Ребята просят сделать разминку.

Психотерапевт: Сейчас сделаем «загрузочную» разминку. (Раздает по листочку бумаги, мелки и фломастеры). Вспомните, с каким состоянием на данный момент вы больше всего сталкиваетесь. Вот примерный список: вина, смерть, одиночество, бессмысленность, смысл, изоляция, выбор, ответственность. Выберите что-то одно. Если будет трудно, можно быть, какая-то другая сильная эмоция. Чисто человеческие вещи, которые важны в реабилитации. Можно меняться мелками. Любой образ, любая метафора. Нарисуйте его, пожалуйста.

Андрей: Может быть надежда?

Психотерапевт: Молодец, Андрей, ты растешь. Группа у нас сегодня большая, хотелось бы поработать динамично. (Все увлеченно рисуют на больших листах бумаги).

Психотерапевт: Можно меняться цветами, вот фломастеры, мелки. Сегодня будет картинная галерея молодых художников. Кто-то закончил, кто-то еще нет? (Ребята рисуют с приподнятым настроением, увлеченно).

Психотерапевт: Еще 5 минут, и начнем знакомство. (Ребята азартно меняются фломастерами и мелками).

Психотерапевт: Ну что, готово?

Ребята: Да.

Андрей (1): Можно я?

Психотерапевт: Андрей, попробуй от первого лица отстранить нарисованное понятие от личности.

Андрей: Рассказывает несколько отстраненно. Я – одиночество Андрея. (Андрей показывает рисунок). Пустыня, одинокий верблюд, постоянная жара, оазис. Есть одиночество и стремление, что я дойду до оазиса и не засохну.

Психотерапевт: Ты знаешь дорогу?

Андрей: Не уверен. Я вижу оазис и стремлюсь попасть туда.

Надя: Я выбор Надежды. Пришла из одиночества, вины. Сейчас надежда, уверенность, есть выбор, куда идти в любой ситуации.

Лена: В виде единственного вектора. Это выбор, ответственность.

Аня: Вулкан – это внутри Анны вина и обида по отношению к маме. Мама уговорила меня, чтобы я легла на реабилитацию. Сказала, что заплатит любые деньги, а сейчас все время упрекает, что платит так много денег. Не хочу доставлять недовольство, но когда она говорит об этом, я сдерживаю чувства.

Психотерапевт: «Джина» будешь выпускать?

Аня: Думаю, пройдет это само собой.

Дима: Одиночество и изоляция Димы.

Психотерапевт: Изоляция за колючей проволокой.

Дима: Может быть это связано с детством, с бабушкой и отчимом. Я наблюдался у психолога, со временем прошло, но вспоминается из детства что-то.

Психотерапевт: Можно поработать с этим, если это давит до сих пор. Это важно для тебя?

Дима: Когда вхожу в эту комнату…. (пауза).

Психотерапевт: Пока остановимся, дослушаем ребят.

Максим: Попытался изобразить смерть. Как телевизор выключаешь, потом представляется суд, и что потом – не знаю.

Психотерапевт: Волнует, что будет после смерти?

Максим: Да.

Психотерапевт: Можно с этим поработать.

Юрий: Грязная кирпичная стена…

Психотерапевт: Что на ней написано?

Юрий: Гадость всякая (Смех). Но выбор есть. Изобразим еще рядом чайник кипящий. Это моя голова. Смущение, замкнутость.

Психотерапевт: Ты даже в красной рубашке.

Юрий: Все внутри кипит.

Психотерапевт: Кто подогревает чайник? (Смех)

Юрий: Внутри давление большое, и пар выходит маленькой струйкой.

Психотерапевт: Спасибо.

Ольга: Надежда и желание. Девочки, цвета, небо голубое. Я надеюсь не сломать жизнь ребенку (дочери).

Марина: Надежда, солнце, цветы. Вижу семью, ребенка, нормальную дорогу в семью.

Стас: Моя изоляция, забор с колючей проволокой. Это моя депрессия. Даже, если я понимаю, что это мне нужно, у меня все равно начинается депрессия

Психотерапевт: С этим можно работать в терапевтической группе.

Стас: Не, я вчера работал с психологом. Он «загрузился», и я тоже.

Психотерапевт: С Димой получается зеркально – внутри, а с тобой чувствуешь стену.

Антон: У меня тоже такое ощущение.

Виктория: Спокойствие, море, свет, будущее. Черта – надежда вверху. Внизу – ураган, который внутри меня и не вылезает за черту.

Максим: Вера, надежда Максима. Небо, солнце и облегчение от правильности того, что я сейчас делаю.

Сергей: Смерть и одиночество Сергея. Занавес, сквозь который пробивается свет.

Виктор: Одиночество. Дерево, кругом одни пеньки, это я как бы сам срубал. Я чувствую себя не одиноко в кругу выздоравливающих наркоманов. А в социуме со мной вступают в контакт, а я обрубаюсь.

Психотерапевт: Остаются пеньки.

Саша: Лодка, в которой вода. Остров надежды. Путники, которые сбились с пути.

Психотерапевт: Компас найдут? Может быть нырнуть?

Стивен: Стакан – это я и он стоит на столе, который изображает устойчивость, и есть дерево без листьев, которое обозначает, что я как дерево без листьев, но надежда, что я расцвету.

Антон: Я нарисовал одиночество Антона. Пустыня и человек с собачкой, вдалеке оазис. Я часто бываю одиноким, но всегда есть надежда, которая в лице собачки, которая не может сказать ничего в ответ. Оазис – знаю куда двигаться, знаю, где будет хорошо, но все равно – это изоляция. Меня это напрягает. Мне хочется уйти куда-то, где я буду один.

Психотерапевт: Ты не хочешь идеализировать отношение оазиса внутри себя?

Антон: Я завишу от людей, от общения, но это меня часто напрягает.

Психотерапевт: Сложите фломастеры. Ну что, Дима, поработаем?

Дима: Боюсь.

Психотерапевт: Ты первый раз?

Дима: Нет.

Психотерапевт: Если эта заноза сидит, она будет постоянно напоминать. Сколько было тебе лет?

Дима: 2,5.

Психотерапевт: Что это было? Где это произошло? (Пересаживается ближе к Диме).

Дима: (говорит тихо). Мы поехали с тетей в Воронеж, в село Красное к двоюродной бабушке. У нее муж пил, в голове переклинило, кричал, что всю семью перережет. Для безопасности я и троюродная сестра были в доме у тети.

Психотерапевт: Кто с тобой был?

Дима: Юля, Наташа. Спали в прихожей, за ширмой, а в большой комнате сидела бабушка, ее сестра и я проснулся от разговора. Встал возле стенки у ширмы, слился со стеной, слушал, не помню разговора. Бабушка успокаивала того, у кого была белая горячка. Мне было страшно.

Психотерапевт: Ты вспомнил эту ситуацию, когда рисовал изоляцию.

Дима: Когда он бежал, помню момент, я зашел в комнату. Кровь, два тела, меня увели. Помню суету, панику. И потом кладбище.

Психотерапевт: Ты был на кладбище?

Дима: Наивное детство, просил бабушку взять.

Психотерапевт: Ты был маленький.

Дима: Я был последний раз там в 1999 г.

Психотерапевт: На кладбище?

Дима: Да, на кладбище, был в комнате, наверное, сделал глупость.

Психотерапевт: Что подразумеваешь под глупостью?

Дима: Что пошел туда. Еще была, обида возникла, ущербность. Когда был там, все говорили: «Вот этот Дима». Слухи распространяются быстро. Говорили обо мне.

Психотерапевт: В деревне в 1999 г. сказали: «Вот Дима, родственник того, кто в белой горячке зарезал двух женщин».

Дима: Пожалел, что приехал.

Психотерапевт: Эта ситуация часто вспоминается?

Дима: Да, детство, что я там стоял.

Психотерапевт: Сходим еще раз в детство. Выбери кого-нибудь на роль маленького Димы.

Дима: Наверно, Сергей.

Психотерапевт: Сергей, ты сможешь помочь? Давай построим эту комнату. Где ширма, где была прихожая?

Дима: Здесь стояла кровать (ставит ширму), там был вход, я стоял здесь (встает за ширму). Просто стоял и слушал, что происходит.

Психотерапевт: Теперь, Сергей, встань на его место, чуть-чуть выглядывая из-за ширмы. Пойдем, посмотрим. Там Дима, которому 2,5 года (говорит шепотом Андрею скажи громко: «Сейчас всех зарежу»).

Андрей: (говорит громко и грубо): Сейчас всех зарежу.

Дима: Ужас, паника, тревога. Это стоять и слушать. Стоял и ожидал.

Психотерапевт: Страшно, крики.

Дима: Я вошел и увидел окровавленные тела. Помню темноту, улицу, много людей, тети бегают.

Психотерапевт: Маленький Дима постоянно приходил из детства и стоял с другой семьей. А потом наркотики спасали. Что можно сделать? Сколько тебе лет?

Дима: 23.

Психотерапевт: Что можно сказать тому Диме, маленькому, которому 2,5 года, он беспомощен против силы ножа и топора.

Дима: Проявлять агрессию не стоит.

Психотерапевт (ставит в позицию зеркала): Посмотри со стороны, что мог бы сделать?

Дима: Убежать, наверно, но это глупо.

Психотерапевт: Сделай что-нибудь. Но ты сейчас большой, внутри тебя маленький Дима.

Дима: Не знаю.

Психотерапевт: Как взрослый, чем ты можешь помочь тому ребенку. Это часть твоя, которая идет из детства.

Дима: Я бы зашел в эту комнату.

Психотерапевт: Ты хорошо ее представляешь?

Дима: Я скорее бы принял удар на себя. Он бы пришел в себя, увидев меня.

Психотерапевт: А тому маленькому не было бы страшно?

Дима: Да.

Психотерапевт: Смог бы убить?

Дима: Не смог.

Психотерапевт: С тем маленьким Димой стоишь, отвернешься от него, ты 23 – летний Дима?

Дима: Скорее всего, будить сестер, не одному справляться, а вместе.

Антон: Сестры постарше были?

Дима: Да, одна на год, другая на три.

Психотерапевт: Сделай что-нибудь. Символически сделай.

Дима: Беда, вставайте, дядя Вася придет сейчас, убьет (Марина и Ольга встают).

Психотерапевт: Как маленькому не так страшно?

Дима: Там и бабушка, ее сестра и нас трое.

Психотерапевт: Идите, это же другой сценарий. Ты меня возьмешь к себе как ресурс. У тебя есть в группе поддержка?

Дима: Да, Лена, Надя.

Психотерапевт: Кто еще поддерживает?

Дима: Максим, Санек, Аня, Андрей. (Вокруг Димы плотным кольцом стоит большая группа ребят).

Психотерапевт: Ну, посмотри какая у тебя группа поддержки.

Дима: Волнуюсь, но поддержку ощущаю.

Психотерапевт: Может быть, скажем, что тому маленькому Диме бояться не стоит.

Дима: Дима, бояться не стоит. (Смех).

Психотерапевт: Ты чувствуешь поддержку. Может быть, страхи оставим там в детстве?

Дима: Давно пора.

Психотерапевт: Может быть, пройдешь по палате с группой поддержки? (Все ребята идут плотной толпой). Кто выразит чувства Диме?

Шеринг.

Надя: Мне было тяжело слушать. Мне приходилось ездить в деревню к тете, у которой тоже дядя пил, на ножах, были переживания, но со временем, благодаря программе, поддержке группы это отпустило.

Саша: Это трагедия, но не забывай, что мы рядом и мы всегда поддержим.

Лена: Поздравляю, что в твоей жизни появились мы. (Смех).

Антон: Благодарю за пример. Чувство страха, недовольство собой, я в 6 лет в такой обстановке, часто хватался за нож, недоумение, что это был я, что мог порушить чьи-то жизни.

Сергей: Мои ощущения стоят за ширмой, узнавания не было. Страх, паника, ужас, трудно было стоять, чувствовать одиночество и в конце, когда появилась группа поддержки, появилось ощущение, что отпускает, облегчение.

Андрей: У меня узнавание, частенько отец приходил домой пьяный, постоянно выглядывала сестра, постоянно приходилось ее уводить, и ждал, пока отец отвернется. Стало не по себе, спасибо.

Психотерапевт: Детские страхи многие забирают во взрослую жизнь, с ними бороться трудно, они постоянно приходят во сне. Если есть поддержка, это уходит.

Сергей, скажи: «Я не детский страх, я Сергей» (деролизация).

Сергей: Я не детский страх, я Сергей.

Психотерапевт: Дима, как ты себя чувствуешь?

Дима: Облегчение.

Перерыв.

Использование футуропрактики. Футуропрактика используется как в фазе разогрева, так и непосредственно в психодраматическом действие. Примеры использования в фазу разогрева: «Представьте свое настоящее и будущее в виде символов, представлений или метафор. На рис. 19 проблема решалась через метафору «Не могу переступить через себя» (простить мать). На рис. 20 использование матросских трусов в виде метафоры «Пока ты стоишь лицом к прошлому, то повернут попой к будущему». Очень наглядно пустая штанина будущего, не заполненная никакими активностями. На рис. 21 проверка «Новой версии» Николая после реабилитации. Старая версия изображена в шлеме.

Рисунок 19. Не могу переступить через себя

Рисунок 20. Прошлое и будущее

Рисунок 21. Новая и старая версия

Арт-терапевтические техники и арт-анализ также активно применяются для этих целей. Наиболее часто используются проективные рисунки: метафорический автопортрет, «Я как сообщество», «Разговор двух животных», «Моя отрицательная эмоция с тремя характеристиками (эпитетами)» (рис. 22), методика Карты ума Т. Бьюзона и др. Так в ходе разогрева с использованием авторской коллекции фотографий пациентам предлагалось выбрать несколько открыток, отражающих их внутренний или внешний конфликт. Один из участников, Игорь выбрал фотографию «Погасшие свечи». Это напомнило ему о погибших друзьях в Чечне. Игорь отказался работать с этой темой. Денис выбрал фотографию «Старуха и шахматы», и визуальная метафора послужила ключом к постановке психодрамы. Рисунки пациентов в метафорической форме отражают сущность его проблемы и динамику переживаний в процессе занятий психотерапией.

Рисунок 22. Моя отрицательная эмоция

Выбор сцен и универсалий времени в психодраме с опорой на эти базовые мотивации и аффекты, сопоставление их с ролевой теорией повышают эффективность психотерапевтической помощи. Монодрама показана в том случае, если, например, отсутствует группа, определенные моменты требуют строгой анонимности, работа в индивидуальной терапии, требуется быстрое управление в кризисных ситуациях и т. п.