Текст книги "Ноосферное мышление. Часть II. Эволюция. Культура. Экспансия"

Итак, определимся:

Социальная организованность (структурная) – внутреннее состояние социума, которое он достиг в процессе эволюции, обеспечиваемой дарвиновским геногенезом. Социальная организованность есть первая часть постоянно растущей способности социума бороться за существование или за наилучшим образом обеспечиваемую жизнедеятельность.

Социальная самоорганизованность (структурная) – внутреннее состояние социума, которое он достигает путём собственных внутренних целенаправленных усилий, в разной степени сознаваемых в зависимости от уровня развития когнитивной культуры. Социальная самоорганизованность есть вторая часть постоянно растущей способности социума бороться за существование или за наилучшим образом обеспечиваемую жизнедеятельность.

Стратегическая социальная самоорганизация – способность социума заранее обстоятельно подготавливаться к предвосхищаемым конкретным циклам ситуационных самоорганизаций.

Ситуационная социальная самоорганизация (оперативная, тактическая) – способность социума совершать циклы ситуационных самоорганизаций под «структуру момента». Этими циклами социум борется за своё существование и наилучшим образом обеспеченную жизнедеятельность «здесь и сейчас».

Внутренними циклами как ситуационных, так и стратегических самоорганизаций социум повышает свою социальную самоорганизованность, а внешними циклами – проводит свою экспансию как в своей экологической нише, так и в отношениях с другими социумами.

После таких определений понятие «общественный строй», которым мы пользовались в доноосферной когнитивной культуре, теперь отправляем на заслуженную пенсию.

В IV научной парадигме мы раскрываем, что социальная самоорганизация подчиняется закону Природы «материя самоорганизуется из своих структурных глубин». Свою социальную самоорганизованность общество создаёт сначала на общей когнитивной культуре, потом на этической культуре и особенностях менталитета, а далее – на правовой культуре.

С развитием когнитивной культуры люди начинают самоорганизовываться лично, сознаваемо приобретая нужные знания и навыки, потом осваивают самоорганизацию обществом, предлагая и встречно вырабатывая удобные полезные нравственные нормы, а потом с развитием своей социально-ролевой организованности переходят к правовой самоорганизации в государство.

При этом механизмы сознаваемой активной самоорганизации накладываются на продолжающие действовать механизмы неосознаваемой, пассивной дарвиновской организации.

В итоге насколько люди организованы и самоорганизованы когнитивно (с исторической памятью и личным опытом), настолько они организованы и самоорганизованы психически, как личности. Насколько люди традиционно организованы и самоорганизованы как личности, настолько они могут самоорганизовываться в общество. И насколько они самоорганизованы в общество, настолько они могут самоорганизовываться и в государство.

Государство – это целая гиперциклично-ролевая иерархия самоорганизованных субъектов, выделившая в себе (теми или иными механизмами) пейсмекер. Чтобы в борьбе за существование выступать цельной боевой так же самоорганизовавшейся единицей. Или субъектом IV уровня организации, которым организованно реагировать на проблемы в отношениях с окружающей ср едой или вооружённо и организованно противостоять каким же субъектам, как и он сам.

(При осознаваемой рефлексии: насколько общество может организовываться в политические партии!)

В своё время Мольер прекрасно сказал: «Слово принадлежит наполовину тому, кто его сказал, и наполовину тому, кто его услышал». Здесь можно развить эту истину так: «Написанное наполовину принадлежит тому, кто его написал, и наполовину тому, кто его прочитал».

Если ты, Читатель, хочешь узнать, что такое «письменность» на описательном и объяснительном уровне – обращайся к существующим словарям и энциклопедиям.

А вот что такое «письменность» при ноосферном подходе?

Письменность – знаковое или символьное представление человеком своей лингвистически выражаемой когнитивной самоорганизации на материальных носителях с целью увеличения эффективности информационной коммуникации в обществе.

Люди объединились письменностью так, как не могли объединиться никогда раньше! С письменностью народ приобретает совершенно иное, более высокое качество культуры. Изобретение письменности – это тоже транскультурный переход, переход чрезвычайной значимости.

Понимать структурную эволюцию культуры – это значит понимать в том числе, почему одни народы создали себе письменность на основе алфавита, а другие пошли по пути совершенствования иероглифического письма. Ведь выбор структуры для визуального оформления информации в написанных знаках – это своеобразная точка бифуркации в эволюции культуры. Почему в Европе у всех народов алфавитное письмо, а в Азии у подавляющего большинства (Китай, Япония, Корея, Вьетнам) – иероглифическое? Почему египетское письмо лого-консонантного типа, то есть рисуночное, дополненное фонетическими знаками? Какие когнитивные предпосылки, в каких условиях и как сработали, что у одних– народов сложилась одна структура письменности, а у других другая? И как структура этой письменности сказалась и сказывается культурогенезе?

Любая цивилизация есть прежде всего единое культурное пространство (монокультура), сплочённое изобретённой письменностью. Кроме самих алфавитов или иероглифов люди изобретают соответствующие «канцелярские» технологии: на чём писать и чем писать. Шумеры придумали клинопись на глиняных табличках. Древние китайцы – острые палочки и тушь на бамбуковых дощечках. Египтяне приспособились писать чернилами на папирусе. Возможность записать результат своей когнитивной самоорганизации на материальном носителе, а потом хранить его, не полагаясь на изменчивую память, – это огромнейшее подспорье для жизни. Запись на табличке можно не только хранить – сообщение «в материализованной форме» можно передать другому человеку, не общаясь с ним непосредственно. С письменностью люди взошли не только на более высокий уровень информационной и культурной мобильности, они в культурной жизни встали тем самым как бы над временем и пространством. Изобретённую письменность современные учёные любят называть «материализацией духовной и культурной жизни». И в этом есть своя д оля истины, ибо по прошествии тысячелетий мы читаем эти «материальные носители культуры» и узнаём, чем и как жили наши предки.

Можно ещё добавить, что люди письменностью создают свою материализованную информационную среду, которая позволяет намного упорядочивать и стабилизировать их когнитивную самоорганизованность, делать её надличностной и единой для всех. Наши предки придали глиняной табличке или папирусу роль документа, не допускающего никаких искажений в трансляции, неизбежных при передаче информации «на словах» и при хранении информации в памяти. Человек в силу своего несовершенства обязательно что-то напутает или забудет, а документ всё сохранит с абсолютной точностью. С документами можно вести строгий хозяйственный учёт, а это чрезвычайно важно, когда кому-то в своей социальной роли приходится отвечать за значительные материальные ценности и вести сложную логистику. Все цивилизации характерны своим оборотом документов, позволяющим власти и чиновникам организовывать и управлять обществом в масштабах, которые раньше были невозможны. Эта даёт нам право говорить, что первобытное общество поднимется до цивилизации и государственности с освоением письменной культуры. Обзаведясь письменностью, люди принципиально повысили свою социальную самоорганизованность.

В пользу свободы вопиет всякое право; но всему есть мера.

Латинское изречение

Эту главу начнём с того, что ещё раз уточним, что такое (предгосударственное) «общество»:

Общество – это совокупность людей, организованная общей культурой (в т. ч. письменной) и взаимодействием на основе этических норм, существующая как эволюционирующая единица.

(Почему «предгосударственное»? Потому что общество до изобретения письменности живёт «просто» своей культурой, существует и борется за жизнь как эволюционирующая единица, сплотившаяся существующими обычаями и традициями вокруг своего верховного Вождя.)

Обзаведясь письменностью, общество создаёт ею важнейшую предпосылку для совершенно нового явления в своей культуре – правовой самоорганизованности. Или правовой культуры. Так устроена Жизнь – если человек не деловит, не экспансивен, не напорист – он не выживает. Природа назначила человеку быть экспансивным не только как личности, но и в любой социальной роли. Но в социуме так: умей напирать, но и умей договариваться! А для особо ретивых и наглых, допускающих «зашкаливающие» проступки, – есть свои карательные традиции и обычаи, запреты и табу, которыми общество защищает свою стабильность. Стремясь к стабилизации и упорядочиванию своей жизни, люди в цивилизациях создают правовые отношения и законы. Другими словами – формализуют своё сотрудничество и соперничество, изначально выстроенные только на традициях и морали. Это тоже культурогенез, но особенный: Зправогенез». Он бывает «пусковой» и «текущий». Первый – это когда передовые представители власти и элиты сознательно создают письменную договорную культуру как систему законов сплочённого проживания общества с системой социальных ролей. Второй – это когда власть «в рабочем порядке» дополняет и совершенствует уже существующую систему государственного права.

Правогенез – сознательно совершаемая и документально оформляемая договорная социальная самоорганизация, выстраиваемая из осознаваемых государственных потребностей ответственного сотрудничества и уважительного соперничества на основе осознанных законов общественной жизни в рамках имеющейся когнитивной культуры и исторического опыта.

Вместе с созданием правовой культуры общество создаёт и своё государство. Людям удобно и выгодно сотрудничать постоянными социальными ролями, в которых происходит ротация их исполнителей. Это создаёт как особую стабильность общественной жизни, так и дополняет её новой гибкостью в воспроизводстве. Созревая, система социальных ролей становится государством, благодаря которому общество обеспечивает себе организованное личностное воспроизводство. Так как в разных социальных ролях существую разные возможности к личностному воспроизводству, то с созданием государства возникает и новое соперничество за возможность занимать наиболее выгодную и престижную социальную роль.

На суд Читателя два определения государства, одно построено от «совокупности людей», а другое – от «общества»:

Государство – это совокупность людей, самоорганизовавшихся в особь IV уровня организации на основе монокультурного и согласованного ролевого сотрудничества, частью которого является сознаваемо выработанная правовая культура (включающая в себя систему государственного права).

Государство – это результат социальной самоорганизованности общества в особь IV уровня организации с развитой системой социальных ролей, правовой культурой и системой государственного права. Эти признаки, как внутренние для самоорганизующейся системы, являются определяющими. Все остальные признаки (суверенность, своя защищаемая территория, постоянные вооружённые формирования, которые государство содержит за счёт налогов, наличие технологических укладов) являются сопутствующими и потому второстепенными.

Наши предки не только хотели стабильности и встречных гарантий в своей общественной жизни, они сознавали возможность их созидания. А потому сознательно (в рамках тех когнитивных возможностей) приступили к воплощению системы государственного права в реальность. С нею люди сделали свою жизнь более организованной, управляемой и более самореализующейся, более эффективной. Можно сказать, с государственным правом общество и начинает жить настоящей, зрелой государственной самоорганизованностью (государственностью). Или так: с созданием системы государственного права, с развитой системой социальных ролей и с налогообложением для общих потребностей (в т. ч. для содержания власти) социум начитает жить такой формой социальной самоорганизованности, как государство.

Всеобщность права власть закрепляет документально.

Государственное право – это система осознаваемо установленных в общих интересах либо властью, либо специально уполномоченным ею государственным институтом система прав, обязанностей и запретов, которой общество самоорганизуется в [созревающую] особь IV уровня организации – государство. Государственное право правовые пассионарии создают для себя и для соотечественников как особую надличностную и единую для всех культуру, с которой общество принципиально повышает свою поведенческую самоорганизованность, а в целом – общую жизнеспособность.

Обрати внимание, Читатель: именно поведенческую самоорганизованность! Созданная система государственного права не позволяет «лезть в душу» подданному или гражданину, но при ней тот же подданный и гражданин сознаёт: 1) думай что хочешь, но в своём поведении закон соблюдай, иначе будешь наказан! 2) следовать установленному закону мне выгодно, ибо это улучшает мою жизнь. Вместе с созданием правовой культуры правовые пассионарии вырабатывают и записывают систему государственного права как её своеобразный «смысловой концентрат».

Например, согласно Википедии, первые писанные законы для Афинской демократии в 621 г. до н. э. составил Дракон, или Др^конт (греч. Аракщу ['drako: n]) – афинянин, один из древнейших законодателей Греции. Свод законов, введённый им, был так суров, что возникло крылатое выражение «драконовские меры», то есть «чрезвычайно строгие наказания»!

Как шла наработка правовой культуры в древнем обществе? Из-за ещё неразвитой культуры рефлексии с большой лаговой задержкой. Чем выше культура рефлексии – тем эта задержка меньше. Ближе к осознаваемой рефлексии власть начинает понимать, что без правовой культуры навязывание народу новых законов – это произвол, который плохо кончается.

Правовая культура – культура сознательного или вынужденного подчинения системе государственного права, а так же сознательного и грамотного соблюдения существующих в ней законов и норм. Правовая культура и правогенез являются продолжением, развитием и частью уже существующей культуры и уже идущего культурогенеза.

Исходя из жизненных потребностей, в правовой культуре люди, идя от практических потребностей, обозначают разные направления правогенеза: административное, гражданское, семейное и уголовное. Первыми тремя создают и поддерживают порядок в общественной, государственной и частной жизни, её эффективное функционирование, а четвёртым защищаются от «чёрного» социального хаоса, в который постоянно срывается когнитивно и психически ущербная часть общества, возжелавшая поставить свои эгоистические интересы выше интересов отдельных людей, общества и государства.

Когда правовая культура создана и жизнь в соответствие с принятой системой государственного права становится культурной нормой, общество вой «пусковой» правогенез переводит в режим «текущего»!

Так как субъектом «пускового» правогенеза является власть, она остаётся и субъектом «текущего» правогенеза. В древнем обществе – это верховный Вождь с окружающей его привластной ролевой структурой. Особенность любого правогенеза в том, что право на него власть рассматривает как свою исключительную прерогативу, существующую только у него по его властной природе. Но заниматься «текущим» правогенезом «самим по себе» как созданием и провозглашением законов совершенно недостаточно. Правогенез – это не только изобретение и внедрение в государственную жизнь новых законов, но и систематическое формирование правовой культуры у всего общества. Люди должны сознавать значение системы государственного права в своей жизни, ей сознательно и грамотно следовать. В противном случае граждане с правовым нигилизмом и пофигизмом просто не позволят власти реализовать свои даже самые лучшие инициативы.

У правогенеза свой механизм внедрения.

В «обычном» культурогенезе пассионарии свои достижения и открытия предлагают как бы на свободный рынок возможностей, и тот, кто в этих достижениях первым видит пользу, то сам их сознательно и заинтересованно усваивает и применяет, начинает ими жить. За первой такой «волной» подтягивается всё остальное общество: благодаря наглядности достижений культурного авангарда оно уже перенимает нововведения с желанием просто «не отстать» от остальных. Сознательное соревнование за своевременное и эффективное использование нововведений является одним из факторов культурного социального отбора. Те, кто в этом не преуспевает, отстаёт от общих темпов культурного развития, эволюционирующая единица уходит вперёд, а они оказываются ближе к задней её части.

Правогенез власти – это уже не свободное предложение, а обязательное её предписание. Принятый властью очередной закон обязаны соблюдать все, и соблюдать либо под угрозой наказания, либо сознательно. «Текущим» правогенезом власть создаёт новые условия социального сотрудничества и соперничества, и естественно при этом думающие соотечественники рефлексируют этот процесс: а в чьих он интересах и насколько он эффективен?

В древних государствах специальным формированием правовой культуры власть не занимается: она до этого не доросла. Она провозглашала новый закон, который считала необходимым, как-то комментировала его, а народ сам должен был усвоить его суть, с ним согласиться и к нему адаптироваться. Власть понимала, что подданные способны приспосабливаться, и традиционно, «как само собой разумеющимся», этим пользовалась. Если власть была достаточно мудра и осторожна, то она беспокоилась о том, чтобы своим поспешным правогенезом не разрушить сложившуюся социальную стабильность. Она и законы провозглашала «по делу», и подготавливала общественное мнение.

Так как люди в социальных ролях не только сотрудничают, но и соперничают, исполнители всех ролей (проявляя свою экспансию) стараются добиться для себя наибольшей выгоды, и при этом используют те изначальные преимущества, которые у этих ролей есть. Такими преимуществами могут быть информационные, технические, экономические, организационные. А в системе государственного права и правовые. Если власть или её представитель устанавливает новый закон, то он со своим соперничающим менталитетом постарается сделать так, чтобы это было максимально выгодно не только для общества и государства, но и для него лично, и чтобы за это ему ничего не было. Если благодаря этому закону на народе можно «втихую» паразитировать, то почему нет? Если власть может запугать своих подданных теми же законами и возможными репрессиями, то паразитировать она может очень даже в значительных масштабах. Это в созревающем социуме проявляется как «железный закон олигархии». Его суть в том, что в любом социуме имеется внутренняя тенденция к концентрации власти в руках небольшой группы. Первым о нём заговорил в 20-е годы прошлого века немецкий социолог Роберт Михельс (1876–1936), основатель социологии партий – партологии. От себя скажу так: пользуясь своим доминирующим положением, власть в личном и ролевом (в том числе партийном) соперничестве одеяло благосостояния всегда перетягивает понемногу на себя. А если народ пассивен, то, не успев опомниться, он остаётся вообще «без одеяла» и получает диктатуру.

Люди в социальных ролях живут своей экспансией, поэтому вся ролевая структура общества и государства существует в постоянном межролевом внутреннем напряжении. Это напряжение уравновешивают разные обратносвязевые механизмы: спроса и предложения, монопольного паразитирования, культурного, экономического и правового давления, боязни кровной мести и бунта, патронажа и криминального давления, и др. Появляются такие особенные социальные роли, жить в которых принципиально легче, чем в других. По разным условиям и предпосылкам. Такие роли называют «синекурами», то есть с латинского «sine сига» – по латински «без забот». Но такие роли – относительная редкость. Либо их власть создают для кого-то специально, либо они образуются стихийно в межролевых процессах. Когда межролевая напряжённость по каким либо причинам теряет свою сбалансированность, возникают ролевые конфликты. Если власть по отношению к народу слишком наглеет и беспредельничает, то народ срывается в лучшем случае на бунт, ну не совсем бессмысленный, но беспощадный точно, а в худшем случае для власти – на дворцовый переворот или революцию.

В зависимости от того, как общество самоорганизовалось и каков у него национальный менталитет, межролевая напряжённость в нём может быть разная. И относительно небольшая, и наоборот – близкая к предельной. Есть нации с дружелюбным менталитетом, а есть с воинствующим. В одном обществе оступившегося человека поправят и поддержат, а в другом – просто отторгнут и затопчут.

Навязываемый властью «сверху» правогенез без формирования соответствующей правовой культуры у народа всегда вызывает отторжение. Даже если этот правогенез преследует самые благие намерения. Люди традиционного общества консервативны и не хотят стеснять себя новыми законами. И даже не сколько самими законами, а их усвоением. Ведь люди – самостабилизирующиеся и психически самозащищающиеся системы. Культурного сдвига пассионарии добиваются только тогда, когда добиваются от людей осознания ими в этом личной выгоды или необходимости. Люди в любом случае вынужденно адаптируются, но там, где они могут навязанный им закон не соблюсти или нарушить – они это делают. Власть за это старается наказывать, но часто она не хочет принимать во внимание того, что напряженность жизни под этим законом часто предельная, буквально на грани выживания. И люди оказываются перед выбором: либо нарушить новый закон, либо выжить. Правовой культурой общество эффективно живёт только тогда, когда живёт ею сознательно. Но если сознательность низкая, то власти остаётся только одно: запугивать народ репрессиями. Но и тут свои обратносвязевые откаты: народ начинает играть с властью «в дурачка» и «в прятки». Мытари приходят собирать подати и пошлины, а собирать вроде как нечего – всё спрятано.

Над принятием законов думают сотни, а над тем, как обойти закон, думают миллионы.

В. Путин

В любом обществе есть свой статистический «разброс» индивидуальных интерпретаций, существующий в правовой культуре. Каждый человек в силу своего личного менталитета и обстоятельств своей личной жизни сам сознательно решает, насколько ему следовать тому или другому «спущенному» ему от власти закону. Признает он этот закон и с ним согласится – будет ему следовать. Не признает – будет стараться всячески его обойти и играть с властью «в правовые прятки».

Вы обладаете властью, если другие думают, что вы обладаете властью.

Уич Фаулер

В доноосферную эпоху своего созревания человечество живёт как сознаваемым культурогенезом, так и сознаваемым правогенезом. Сознаваемым – но ещё не осознанным. Особенность сознаваемого правогенеза в том, что власть его всегда делает «вдогонку». Можно сказать, что сознаваемый правогенез – это создание государством в себе «на злобу дня» с лаговой задержкой таких обратных связей, которыми оно себя самоорганизует, собой управляет и самоочищает. Этим обратным связям власть придаёт институциональный статус и необходимые ресурсы: денежные, информационные, организационные, силовые. И, конечно же, правовые. Чтобы развивать, поддерживать и защищать право, надо иметь на это право.

Но прежде всего надо быть просто мудрым и сильным.

Но как конкретно в разных культурах и в разных ментальностях правогенез работает?

Мы знаем, что правогенез – это прерогатива исключительно Власти. Но «Власть» в данном случае – понятие собирательное. Власть – это люди, которые в силу сложившихся в культуре норм и установок могут делать то, что не могут другие: управлять последними. В другой формулировке: Власть – это небольшая группа людей (обычно с верховным Вождём), которые в социальной иерархии стоят «над» народом. И не просто «стоят», народ их признаёт властью и их слушается. Или открыто не противится. Социальная система с централизованной Властью – это самоорганизующаяся система с пейсмекером. Причём в силу своего высокого эволюционного развития активно самоорганизующаяся не только под внешние проблемы и задачи, но и под внутренние. Социальная система централизовано в лице Власти сознаёт, что происходит, и в рамах возможностей своей культуры на это реагирует.

Предложение на очередное достижение в культурогенезе «вообще» может идти в принципе от любого члена общества. И он, как изобретатель, может быть инициатором при внедрении своей идеи в жизнь. Мы знаем, что обычно находятся недоброжелатели, которым предложение таково вот народного «Кулибина» может не понравиться, ибо окажется противопоставленным их интересам. Но технологические, экономические, художественные или логистические инновации не затрагивают отношения «власть / народ», и поэтому, если власть видит в них пользу, она их поддерживает или как минимум, им не противится. Но в природе социума самоорганизовываться не только в вышеупомянутых направлениях, но и в организационно-правовом. Люди сознают качество своей социальной организованности и выдвигают свои предложения, как её улучшить. Хорошую идею может в принципе высказать любой человек, но культурогенезом обычно занимается интеллектуальная элита, которая лучше и быстрее понимает происходящее. Законодательную инициативу может высказать любой человек, но вот только как к ней отнесётся представитель Власти? Если культурогенез – это процесс, проходящий прежде всего через сознание культурной элиты, то правогенез (как особенная часть культурогенеза) – это процесс, проходящий прежде всего через сознание власти. И в первую очередь – Верховного вождя.

Везде, где находил я живое, находил я и волю к власти.

Фридрих Ницше

Любой культурогенез, а правогенез особенно, имеет такой сопутствующий параметр, который называется «кому и как это выгодно?». У любой законодательной инициативы по этому параметру три измерения: она выгодна в первую очередь власти и невыгодна простому народу, она выгодна народу и невыгодна власти, и третье: выгодна примерно всем одинаково. Правогенез субъектен, поэтому вокруг нового закона, если он не выгоден всем одинаково, всегда вспыхивает борьба: заинтересованная сторона считает нужным его ввести, незаинтересованная сторона этому противится. Если культурогенез вообще – это конфликтогенный процесс, то правогенез – особенно. Человеку сознание на то и дано, чтобы предвидеть последствия своих поступков. Правогенез – это сфера деятельности, в которой власть последствия своих инициатив должна предвидеть также особенно. Социум – это синергетическая нелинейная система, неумелое вмешательство в жизнедеятельность которой может вызвать самые печальные последствия. Власть, обладающая прерогативой на законотворчество, должна понимать, что её социум, в который она «встроена», уже живёт по природным законам, и новым юридическим законом она должна дополнить их так, чтобы социум мог жить лучше. В постнеклассическом плане – быть более самоорганизованным. Навязанным непродуманным и неадекватным законом власть разрушает самоорганизованность своего социума, делает его жизнь хуже. Через действующие в социуме обратные связи таким законом глупая власть бьёт сама по себе.

Если Власть представляют люди, не имеющие особых пристрастий к законотворчеству, то они занимаются правогенезом с лаговой задержкой: выжидают, пока необходимость введения нового закона не станет очевидна всем. Ведь новый закон – это новая обратная связь, которой социум от лица Власти регулирует и сам себя организует. Мудрая (доноосферная) Власть не учреждает законы по первому впечатлению и с «опережением»: она сначала подсматривает, где и какие существуют социальные проблемы, и можно ли их устранить законодательно. Есть проблемы, которые устраняются своевременным оповещением, есть – воспитанием. Третьи – экономически-ми рычагами. Правогенез – это самый высокий и самый действенный способ социального регулирования, ибо он работает концептуально на всех уровнях субъектной самоорганизации. Законом Власть направляет не отдельные поступки людей, а их концептуально (обобщённо) охватываемые совокупности. Настоящий законодатель обладает концептуальным мышлением. Которым он не только классифицирует и обобщает, но и предвидит.

Эффективность правогенеза определяется совершенством когнитивной культуры. Пока зрелость последней не на высоте, правогенез власти имеет не активный, а реактивный характер. Обозначилась правовая проблема – и власть на неё среагировала. В правогенезе надо особенно чутко прислушиваться к тому, что Жизнь сама предлагает. Правильно это истолковывать и воплощать. Ведь законотворчество – это работа сознанием, работа мышлением, в которой знание жизни и совершенство рефлексии является первостепенным фактором. Поэтому активным и сознаваемым правогенезом человечество заняться только с того момента, когда от когнитивной культуры с пассивной, узнаваемой рефлексией перешло к когнитивной культуре с активной, познаваемой рефлексией. Когда человек научился не только что-то серьёзное для социума предлагать, но и убеждать своих соотечественников, что предложенное им важно, ценно, полезно…

Транскультурный переход в когнитивной культуре закономерно вызывает транскультурный переход и в правогенезе. Если при узнаваемой рефлексии Власть устанавливала законы только на основе своего опыта и с отставанием, то при познаваемой рефлексии человек начал заниматься правогенезом более активно, не то чтобы «с опережением», но с минимальным отставанием. Кроме того, с активной рефлексией Власть быстро обучается активному правогенезу, ибо быстро сознаёт, насколько это для неё выгодно.

Первый активный правогенез имел сохраняющий характер. Сохранять проще, чем созидать. Вышеупомянутый закон Дракона имел как раз этот самый сохраняющий характер.

Социум потому и является самоорганизующейся системой, что в ней огромно влияние уравновешивающих процессов. Когнитивную культуру с активной рефлексией вслед за интеллектуальной и культурной элитой вскоре усваивает и народ. А значит и способность рефлексировать «впускаемые» к нему законодательные инициативы. В социуме с когнитивной культурой с активной рефлексией активную позицию в процессах правогенеза занимают практически все. Ибо поднимаются до сознавания того, насколько прямо и серьёзно правогенез всех касается. Все сознают, что как организуются своей системой права, какую выработают правовую культуру, так и будут жить. Процесс формирования в когнитивной культуре активной рефлексии вызвал волну формирования в социуме широко осознанного и, следовательно, активного отношения к правогенезу. Но при активном отношении к правогенезу остаётся ещё и один важнейший момент: кто будет активно с осознанием своего особого социального статуса устанавливать новые законы, а кто – активно соглашаться (или вынужденно повиноваться).