Текст книги "Ноосферное мышление. Часть II. Эволюция. Культура. Экспансия"

Китайские мудрецы жили не любовью к высокой мудрости, а любовью к приземлённой правильности и воображённой справедливости, в которой нет неудобств и проблем!

Поэтому китайских мудрецов есть основания считать не философами, а умудрённые жизненным опытом этиками-систематизаторами, взявшимися кто на пассионарных началах, кто за личный экономический интерес разрабатывать моральный кодекс для китайского подданного и для китайского императора. В целом так называемую «китайскую философию» следует называть по её мейнстриму консервативным социально-этическим учением в обрамлении малоразработан-ных философских идей периода её становления. Поскольку в ней нет полновесного «текущего» когнитогенеза, то она ограниченная философия первых трёх ступеней. Если мы вернёмся к определению философии в главе 4.2.1., то увидим, что со своим конфуцианством китайцы не стали интеллектуалами или сознательно саморазвивающимися личностями с активной рефлексией.

Поэтому к началу ХХ века Китай и подошёл цивилизацией, представляющей собой в городах обстоятельно обустроенное, изыскано украшенное, но всё же средневековье. Что же касается образа жизни в сельской местности, то он остался необустроенным ранним средневековьем.

Так как менталитет народа формируется тысячелетиями и за один век существенно не меняется, то, с каким менталитетом китайцы подошли к XX веку, можно представить по менталитету сегодняшнему. А каков он, можно узнать из высказываний европейцев, побывавшим, пожившим и поработавшим в «Поднебесной»:

– дисциплинированный коллективизм. Китайца с детства учат не высовываться и быть «как все». Принцип «один за всех – все за одного» сплачивает, но усредняет и отбивает личную инициативу;

– рамочное мышление. Хоть сколько нестандартная ситуация приводит типичного китайца в ступор, из которого он не знает, как выбраться. У него нет желания мыслить критически, анализировать, делать собственные выводы. С такой установкой он – идеальная машина для выполнения базовых задач по стандартным схемам, его когнитивная организованность построена на усвоенных со школы общеобразовательных идеях и стереотипах. Поэтому иностранцы – работодатели отмечают сложность поиска в Китае думающего сотрудника. Как другая сторона рамочного мышления – отсутствие любознательности;

– чтобы не противопоставлять себя коллективу, китаец избегает открытой критики, а если и вынужден кого-то критиковать, то делает это очень осторожно, сдержанно и обтекаемо;

– личная инициатива, даже успешная, но не согласованная с вышестоящим по статусу и по должности, – наказуема;

– со своей высокой рождаемостью (установка на которую тоже часть менталитета), китайцы всё время живут на пределе своих организационных возможностей. У них нет времени на «свободное философствование», другими словами – на свободное личностное саморазвитие. Кроме того, их культура такова, что они не научены видеть в этом смысл. Они как кролики – «плодятся и размножаются» и для этого усердно работают;

– интеллектуальная элита – очень узкая прослойка, которая не то что генерирует новые культурные ценности, а скорее ревностно бережёт старые. Сбережение культурных ценностей для китайской элиты означает сбережение её высокого социального положения;

– вертикальные отношения очень сильны и подчинённый практически никогда не пойдёт против своего начальника. Воспитанный с детства в жёсткой дисциплине и требовании знать своё место, китаец не склонен к свободомыслию. Взрослому китайцу даже в голову не придет нарушить какой-нибудь запрет правительства или службы. Это – недевиантное мышление, а такой его характер прямо сказывается на отсутствии творческой раскрепощённости;

– китайский менталитет выстроен на тренируемой с детства и при образовании памяти, но не на логических рассуждениях и рациональных выводах. Этому способствует иероглифическое письмо, которое требует огромных резервов памяти, а так же традиционная неразвитость прикладных наук: геометрии, естествознания, астрономии, математики, механики…

– практицистский рационализм. Китайцы расчетливы, прагматичны и даже несколько циничны. Для подавляющего большинства из них материальные интересы приоритетны. Объясняется это тем, что в их учениях изначально не было религиозной составляющей. Они приучены верить, что не Бог, а человек с помощью своих способностей может изменить мир;

– в привычке китайцев много и усердно работать. Они живут с установкой достигать жизненных целей не смекалкой и изобретательством, не хитростью и изворотливостью, а терпением и «пузом». Практически для всех китайцев труд был чаще всего подневольным и единственным способом элементарно выжить;

– в менталитете китайцев много страха и чувства вины: сначала перед родителями, потом – перед обществом, государством, правительством;

– их трудолюбие сложно назвать трудолюбием. Скорее это трудостойкость, которая поразительна. Любой другой человек уже давно бы умер от многочасовой, нудной и тяжелой работы. Но только не житель Поднебесной. Этот народ трудится, словно колония муравьев. В считанные дни они возводят огромные здания и мосты, прокладывает километры дорог и магистралей, производят великое множество различных товаров;

– если китаец при выполнении поручения принял неверное решение, то доказать ему, что он поступил неправильно, потом невозможно. С начальником китаец внешне согласится, но для себя никогда своё решение за ошибку не посчитает. Он внутренне чрезвычайно самоуверен и не желает критически анализировать свои действия, знания и умения;

– китаец обычно «себе на уме», и не знающему его менталитет иностранцу трудно догадаться, что он задумал и чего от него реально можно ждать;

– китайская вежливость – это в европейском понимании «антивежливость». То, что европеец воспринимает как галантность, для большинства китайцев простой расчёт.

Вот и делай отсюда выводы, Читатель, какая может быть скорость «текущего» когнитогенеза у народа с таким менталитетом и с такой когнитивной культурой. А отсюда и динамика культурогенеза, а за ней и вся социальная динамика с её социальными достижениями.

* * *

Это моя, авторская версия рефлексии китайского философского транскультурного перехода. Она позже потребует дополнений, уточнений и исправлений. Но я постарался выделить в ней главное и дать китайской когнитивной культуре конфуцианского периода ноосферное освещение.

Античная этика является по существу учением о добродетелях и добродетельной личности. Согласно такому пониманию, посредствующим звеном между нравственной эмпирией и моральным долженствованием и их реальным синтезом является моральная личность. Эта этика оптимистична, в ней утверждается нравственная самоценность и суверенность человека. В понимании древних философов, человек лучше любых правил, лучше своих собственных поступков. Специфика его в том, что он есть существо разумное и общественное; по мнению философов, гармоничное общественное устройство является следствием добродетельности граждан, совершенного обнаружения ими своей разумной сущности. Так, те два определения человека, которые даёт Аристотель, – человек есть разумное существо и человек есть политическое существо – взаимосвязаны и обуславливают друг друга. Такое понимание – результат рефлексии над характером отношений свободных граждан в античном городе-государстве.

Гуссейнов А.А., Иррлитц Г.[67]67
  Гуссейнов А.А., Иррлитц Г. Краткая история этики. – М.: Мысль, 1987 – 589 с. ил. С. 7.


[Закрыть]

Термином «Античность» или «Античная цивилизация»! принято называть историю двух средиземноморских цивилизаций – Древней Греции и Древнего Рима. Начало Древней Греции относят к ХХХ в. до н. э., а конец – к 30 году до н. э., когда она была завоёвана Древним Римом. Сам Древний Рим просуществовал с 753 г. до н. э. (год основания Рима) по 476 г. н. э., когда пал, окончательно завоёванный германскими племенами.

К своему транскультурному философскому не то что переходу, а буквально к взлёту, который ознаменовал VI–III вв. до н. э., древние греки шли почти два с половиной тысячелетия, но зато пришли с совершенно исключительным менталитетом. Численность греческой диаспоры того времени была небольшой – порядка 200 тысяч человек. Но сколько в ней проявилось талантов! (Древняя Индия того времени – население несколько миллионов, Древний Китай – порядка 10 миллионов человек.)

В чём феномен Древней Греции?

Исследователь культуры Древней Греции Ф.Х.Кессиди считает, что «после свержения родовой аристократии и торжества демократии (V в. до н. э.) в истории древнего мира не было народа, более проникнутого состязательным духом во имя стяжания славы, чем древние греки. Состязательность пронизывала практически всю их жизнь и деятельность, будь то публичные обсуждения принимаемых в народном собрании решений, Олимпийские игры, театральные постановки или судебные тяжбы. Даже их боги состязаются. Более того, согласно греческой мифологии, наблюдаемый миропорядок возник в результате победы Зевса над Кроном, а затем – над титанами. Установка на агон чётко обозначена в гомеровском эпосе, родоплеменном периоде греческой истории. «Всегда первенствовать и превосходить других», – читаем мы в «Илиаде» (VI, 203) Гомера»![68]68
  Кессиди Ф.Х. О «греческом чуде» и менталитете древних греков» / https://cyberleninka.ru/article/n/o-grecheskom-chude-i-mentalitete-drevnih-grekov


[Закрыть]

Свой дух соперничества и стремления к славе или, другими словами, дух личной воинствующей экспансии греки, естественно, распространяли на все сферы жизни, в том числе и на интеллектуальную сферу. Поэтому, как нигде и никто из их исторических «современников», они достигли выдающихся результатов в творчестве, но особенно в философии, литературе и искусстве. Борьба мнений и свобода критики составили ту культурную почву, на которой греки вырастили свою философию и науку. Их мыслители и учёные не только взяли высокие концептуальные высоты, не только добыли и собрали огромное количество знаний, они свою неповторимую индивидуальность проявили в такой оригинальной философской дисциплине, как диалектика. Греки высоко ценили свободу, как ни с чем несравнимый дар, и были уверены в том, что свободный человек может добиться счастья собственными усилиями. С таким менталитетом они закономерно подошли к лучшей для себя форме политической организованности – к демократии. В ней греки оттачивали такое гуманитарную дисциплину, как риторика. Свой дух «борьбы за своё» греки проявляли в ожесточенной борьбе партий, доходящей порой до открытых столкновений. Состязательный менталитет древних греков замечательно проявился в том, что именно они создали для человечества такое исключительное культурное явление, как Олимпийские Игры. Первые состоялись в 776 году до н. э. Столетием позже, в 661 году до н. э. в греческой колонии Локры были записаны местные правовые нормы. Они стали древнейшими в Европе писаными законами, закрепляющими не только имущественные права, но и некоторые моральные принципы в политике и частной жизни.

Нормой жизни для древних греков были войны не только за свою независимость (автаркию), которую каждый из полисов ставил выше всех общенациональных интересов, но и с целью поживиться за счёт соседей. Разумеется, в войнах у греков были свои драматические потери, но их военная экспансия на уровне социумов была продолжением их индивидуальных, личностных экспансий. Да, в войнах они многое утрачивали, но многое и приобретали. Да и что к этому можно добавить? Разве только то, что Жизнь по своему устройству есть эволюция экспансивно развивающихся образований. Если ты не живёшь своей экспансией и не участвуешь в постоянной конкуренции за место под Солнцем – тебя просто съедают те, для которых экспансия – норма жизни. Практически вся история Древней Греции – это история войн и конкретная иллюстрация этой биологической аксиомы. Средиземноморье с его благодатным климатом было прекрасной экосистемой для жизни, и естественно, что с ростом населения между соседями то тут, то там вспыхивали вооружённые столкновения, причём не только за территориальные и пищевые ресурсы, но и за право доминировать в своём регионе. Так, в Первой Мессенской войне (743–724 гг. до н. э.) спартанцы, захватив Мессению, обложили побеждённых оброком в половину урожая.

Сопутствующим явлением к высокой личностной и социальной экспансии мы наблюдаем высокую социальную ротацию. Она способствует эффективному общественному отбору, а это значит, что с нею быстрее эволюционирует генофонд популяции. Мы все знаем древних греков как красивый, ладный народ, мужчины и женщины которого могут служить эстетическими образцами для художников и скульпторов. Кроме этого, при высокой социальной ротации быстро обновляется культурная элита, а это значит, что соответственно растёт и общий уровень культуры. С высокой социальной ротацией на своих высоких социальных ролях не засиживаются те, кто проявляет консерватизм и держится за устаревшие традиции и обычаи. А «подпирающая» их молодёжь стремиться сделать карьеру и добиться общественного признания (которому так или иначе сопутствует свой материальный достаток). Практически последней преградой к высокой социальной ротации было упразднение многих привилегий родовой аристократии в 594 году. После того, как афинский поэт, государственный деятель и военачальник Солон был избран архонтом, он освободил всех граждан от налогов на землю и отменил долговое рабство, чем чрезвычайно поспособствовал развитию греческой демократии. При ней любой талантливый и усердный гражданин греческого полиса мог сделать самую заманчивую карьеру, вплоть до самых высоких и уважаемых в обществе должностей и социальных ролей. Позже инициативу Солона своими реформами доводил до конца Перикл, афинский стратег.

Со своим менталитетом жизненную экспансию греки направляли не во внутрь, как индийцы, для достижения своей нирваны, а вовне. Но любая экспансия «вовне» всегда подчинена экспансии «вовнутрь», экспансии самоорганизационного характера. Хорошая поведенческая самореализация есть прямое следствие хорошей когнитивной самоорганизации. Замахиваться на грандиозные проекты можно только с полной уверенностью в себе и своей компетентности. Состязательная экспансия «вовне» вызывала соответствующий запрос на интенсивную сознательную самоорганизацию «внутри». Не имеющий аналогов в других древних философиях призыв (или девиз) дельфийских оракулов «Познай самого себя!» можно считать квинтэссенцией осознанной интериоризации. В итоге это выразилось не только в увеличении внимания к образованию, к воспитанию, но и к самообразованию, к личностной самоорганизации и к философии. В демократическом обществе каждый человек чувствует особенную личную ответственность за всё, что он делает. С такой ответственностью наш предок уже не удовлетворяется доставшимися ему в наследство традициями и обычаями, он сознаёт, что его социальная жизнь стала существенно сложнее. С таким осознанием среди прочего обновления и упорядочивания своего знания, он обращается к разработке сначала моральных норм, а позже, на более высоком уровне систематизации и концептуального мышления – и к разработке этики в целом как особенной философской и научной дисциплины.

Древние греки философский транскультурный переход прошли настолько мощно и глубоко, что большинство философских слов, понятий и терминов придумали и ввели в философскую и в научную ЛПКК именно они. Прежде всего, это касается самого слова «философия». Если человек начал систематически заниматься какой-то новой деятельностью, он просто не может не придумать для неё так же нового названия. А название «придумывается» само собой из сути этой деятельности. Что и произошло: слово «философия» (любовь к мудрости) придумал и начал им пользоваться Пифагор из Кротона (не точно 570–495 гг. до н. э.), называя таковым самого себя. Позже это слово из греческой культуры вошло в мировую культуру. Слово «этика» введено в философский и научный лексикон Аристотелем, следовательно, оно тоже греческого происхождения. Параллельно, в римской культуре с IV в. до н. э. пользовались аналогичным термином «moraiitasl-l как учением о морали.

Если посмотреть на этику как на предповеденческую [программную] организованность, то человек как жил ею, так и продолжал жить. Но в ФТКП человек принципиально меняется: он встаёт над традицией и задумывается о предпосылках к своей самореализации. Можно сказать, что у человека дофилософской культуры тоже есть своеобразная этика, только неосознаваемая, над которой ему не дано работать в силу его ещё несозревших умственных (рефлексивных) возможностей. В ФТКП человек поднимется над собой так, что начинает сознавать себя способным исправлять, улучшать свою самореализацию, и не просто улучшать, а улучшать вдумчиво, системно и, как мы ещё говорим, концептуально, со смыслом. Через познание самого себя. От всех сфер своей прикладной деятельности (со своих фронтов борьбы) он видит запрос не только на большую когнитивную упорядоченность, но и на её согласованность. Не только для личной самореализации, но и для самореализации общественной. Очевидно, что востребованная когнитивная самоорганизованность должна быть объяснена и понятна всем. У человека в 1-й созревающей нофукоме есть фронта: «семья», «общественная жизнь», «государство», «собственность», «игра» («соревнования») – и на каждом фронте должны быть свои логичные, разумные правила, с которыми можно было бы рассчитывать как на личный, так и на коллективный успех. Совершенствуя своё умение работать над своим внутреннем миром, Аристотель выделяет в нём особую сферу для научных размышлений над человеческими поведенческими нормами (предповеденческой организованностью) и называет её «этика».

В целом этика как самостоятельная философская дисциплина прошла своё концептуальное становление всего за три века. От первых попыток философского обобщения морального поведения (VII–VI вв. до н. э.) до обстоятельно разработанных фундаментальных трудов Аристотеля «Никомахова этика», «Евдемова этика» и «Большая этика». Ещё одно, относительно небольшое сочинение «О добродетели» связывают с Аристотелем, но этот вопрос до сих пор остаётся открытым. Ни в какой другой древней культуре этическая самоорганизация не была воплощена с такой глубиной, обстоятельностью и блеском. Античная этика завоевала мир тем, что своей экспансией открыта в общество, в мир и в будущее. Она является учением о добродетелях и добродетельной личности. Она оптимистична, и с нею человек в своей жизненной экспансии сознаёт свою нравственную самоценность и суверенность, сознаёт себя существом разумным и общественным. Самое главное – в ней заложены все предпосылки для сознательного «текущего» культурогенеза. Это принципиально иное, что мы наблюдаем примерно в тот же исторический период в Китае и в Индии. В своей этике Аристотель телеологичен – он считает, что человек по природе своей стремится к благой цели и высшему благу, и с этих положений начинает свою «Никомахову этику».

Аристотель рассматривает этику как результат человеческой (а не божественной) воли, в его понимании человек сам ответственен за свой жизненный выбор и свои поступки. Тем самым он не признаёт религиозно-мифическую традицию греческих трагиков, согласно которой судьбу человека определяют роковые обстоятельства. В своей этике Аристотель по сути антирелигиозен, ибо ничего не говорит о влиянии богов на нравственные поступки людей.

То, что этика есть наука с «текущим» культурогенезом, мы видим практически сразу, когда знакомимся с тем, как Аристотель анализирует разные виды деятельности и особо выделяет ту, в которой человек добывает и собирает знания. Если Сократ остановился на утверждении, что нужно ценить не просто жизнь, а жизнь хорошую, что Аристотель встаёт на ступень выше и по-настоящему хорошей жизнью считает научно-созерцательную (в его трактовке: научно-познавательную) жизнь. «Постижение истины обусловлено практическими потребностями социального и экономического развития, включено в общий процесс функционирования и развития общества. Сама научная деятельность представляет собой определённое общественное отношение. Поэтому сведение блаженства к созерцательной (теоретико-познавательной) деятельности фактически по своему теоретическому смыслу означало признание находящегося вне индивида культурного источника нравственности. Человек достигает вершины личностного развития по мере того, как он интериоризирует социально-историческую потребность в познании – таково объективное содержание этической теории Аристотеля в той его части, в которой говорится о мыслительных (дианоэтических) добродетелях». [69]69
  Гусейнов А.А., Иррлитц Г. Краткая история этики. – М.; «Мысль», 1987. С. 39.


[Закрыть]

«…При наличии добродетели двух [видов], как мыслительной, так и нравственной, мыслительная возникает преимущественно благодаря обучению и именно поэтому нуждается в долгом упражнении, а нравственная (ethike) рождается привычкой (ex ethoys), откуда и получила название: от этос при небольшом изменении [буквы].

Отсюда ясно, что ни одна из нравственных добродетелей не врождена нам по природе, ибо всё природное не может приручаться (ethidzein) к чему бы то ни было. Так, например, камень, который по природе падает вниз, не приучишь подниматься вверх, приучай его, подбрасывай вверх хоть тысячу раз; а огонь не [приучится двигаться] вниз, и ничто другое, имея по природе некий [образ существования], не приучится к другому.

Следовательно, добродетели существуют в нас не от природы, и не вопреки природе, но приобрести их для нас естественно, а благодаря приручению (dia toy ethoys) мы в них совершенствуемся».[70]70
  Аристотель. Сочинения в 4-х томах. Т. 4. – М.: «Мысль», 1984. С. 78.


[Закрыть]

Аристотель сознаёт необходимость существования творческого (исследовательского) хаоса в этике и как в науке, и как в прикладных дисциплинах. Поэтому рефлексия Аристотеля есть рефлексия активная, познаваемая, с которой человек, в понимании великого греческого мыслит еля, должен жить всегда. Для Аристотеля нет истины «от Авторитета», но есть авторитет Истины.

Параллельно греческой (а позже и как в античной) этике (как к прикладной науке) шла разработка своей системы государственного права – культуры не только общественной, но и государственной жизни. С возникновением философии её влияние на это направление культурогенеза сказалось самым непосредственным образом.

В конце главы окинем взглядом весь гиперцикл философских дисциплин, который был создан мыслителями Античности.

Натурфилософия. Такие древнегреческие философы, как Фалес, Гераклит Эфесский, Анаксимандр, Анаксимен, Пифагор, Ксенофан, Парменид выдвинули широчайший спектр идей, систем и предложений по фундаментальному объяснению и пониманию природы. Этот спектр оказался настолько всеохватывающим, что кажется, уже нечего в него и добавить.

Диалектика. Древнегреческий феномен, в других культурах отсутствующий. Название этой философской дисциплины происходит от слова «диалог» – искусство рассуждать, притом рассуждать в общении, значит – спорить, оспаривать, что-то доказывать, а что-то опровергать. Диалектика – это искусство «поисково думать», при этом думать строго логично, распутывая всевозможные противоречия в столкновении разных мнений; суждений, убеждений.

Логика. Достижения философов Древней Греции в когнитогенезе были настолько широкими и значительными, что естественно вызвали потребность в рефлексиогенезе. Эту потребность осознал и на неё гениально откликнулся Аристотель. Его с созданием им формальной логики следует рассматривать как отца научного рефлексиогенеза. Свой выдающийся вклад в сферу содержательной рефлексии (системами классификации знания) он дополнил гениальной разработкой в сфере структурной рефлексии. Большего, чем сделал он, в то время сделать было просто невозможно. Назвав (первоначально) новую область знания «Органоном», Аристотель этим определил её отстранённо-инструментальную позицию к философии, согласно которой она не является её частью. Кроме того, Стагирит подчёркивал пропедевтическую функцию своей дисциплины по отношению к науке и философии. Созданная им новая область знания настолько не вписывалась в уже складывающиеся тогда философские традиции, что уже в эллинистический период Древней Греции (III в до н. э. – I в. н. э.) возник исторически длительный спор о соотношении логики и философии.

Редактор второго тома сочинений Аристотеля в 4-х томах (Серия Философское наследие» ИФ АН СССР) З.Н.Микеладзе так оценивает великую заслугу Аристотеля: она «состоит не столько в том, и даже вовсе не в том, что «ему впервые удалось систематизировать и кодифицировать приёмы рассуждения, которые у его предшественников оставались неясными и несформулированными» [71]71
  Бурбаки Н. Очерки по истории математики. М., 1963. С. 12.


[Закрыть], а в том, что он впервые сделал эти приёмы предметом научных изысканий, именно приёмы рассуждения как целостные образования, а не только те или иные их компоненты».[72]72
  Микеладзе З.Н. Основоположения логики Аристотеля. Вступительная статья / Аристотель. Сочинения в четырёх томах. Т. 2. Под ред. З.Н.Микеладзе. – М., «Мысль», 1978. С. 5.


[Закрыть]

Однако данное Аристотелем название «Органон» так и не прижилось, и вскоре было заменено Зеноном из Китиона (ок. 333–262 г. до н. э.), основоположником стоицизма, на термин «логика». С его подачи таким названием начали пользоваться эллинистические философы: перипатетики (ученики и последователи Аристотеля), платоники и, конечно же, стоики. Последние внесли в понимание науки о мышлении элементы формализма, трактуя её как учение о связи словесных знаков и выражений. К логике они логично причисляли грамматику (синтаксис) и философию языка, выделяли в логике риторику и диалектику – ведь это всё проявление структурной рефлексии! От них поздние римские философы, такие как М.М.Ф.Капелла (ок. 430 г. н. э.) и А.Кассиодор (ок. 500 г. н. э.) перенесли этот термин в латинское средневековье, использовав его в своих «Энциклопедиях»[73]73
  Луканин Р.К. Органон Аристотеля. – М.: Издательство «Наука», 1984. С. 5–6.


[Закрыть].

Метафизика – Что касается происхождение термина и понятия «метафизика», то он возник опять же благодаря греческому ученому Андронику из Родоса, который, решив переиздать сочинения Аристотеля, разделил их на те, в которых решались вопросы природы, назвав их «физикой» (ta physika), и те, которые никак не входили в круг традиционных наук о природе. Последние он назвал «метафизикой» (ta meta ta physika), то есть «то, что [идет] после физики». Что такое метафизика с позиций ноосферного мышления? Это наработанные древними мыслителями и философами всевозможные объяснительные абстрактные сути и сущности природных, общественных и духовных явлений, от которых можно было бы отталкиваться в своём понимании и ориентации в происходящем. Греческие мыслители со своей творческой экспансией нагенерировали этих объяснений более, чем представители какой-либо другой цивилизации. Хотя с доноосферной точки зрения задел древних греков в метафизике просто грандиозен, но с ноосферной он уже не представляет никакой когнитологической (разве что для истории философии) ценности.

Онтология. Основы этой философской дисциплины опять же были заложены в Греции. Первыми философами, которые ввели категорию «бытие», были: Ксенофан, Парменид; Демокрит; Платон; Аристотель.

Гносеология. Греки настолько в ней преуспели, что в настоящее время признано, что они своим заделом заложили основы современной теории познания. В период VI в. до и. э. – II в. н. э. были сформулированы глубокие идеи о соотношении знания и мнения, истины и заблуждения, о совпадении знания и предмета, о диалектике как методе познания и др. Парменидом была провозглашена главенствующая роль разума в познании и подсобная роль чувств. Наибольшие достижения в этой дисциплине мы находим опять же у Аристотеля. В ней он опирался на свою онтологию и по своему непосредственному предмету считал её теорией науки. К этому он обоснованно различал выделяемые им виды знаний: научное, художественное, опытное и мнения. В этом его никто в древнем мире не превзошёл.

Социальная философия. На сегодня она признана таким богатым концептуальным заделом, что вся почти вся социальная проблематика в философии восходит к античной традиции. Практически все философы Древней Греции обращались к проблемам общества, государства, законам управления, вопросам войны и мира, человеческих потребностей и интересов, имущественного и социального деления общества. В наиболее проработанном и системном виде социальную философию мы находим в текстах Платона («Государство») и Аристотеля («Политика»).

Этика. Начало этике как самостоятельной философской дисциплине в Древней Греции положили софисты, а до каких высот её поднял Аристотель, ты, Читатель, уже прочитал выше. Хотя, если ты образованный человек, то и без моих справочных данных об этом знаешь.

Эстетика. В своей великой цивилизации древние греки создали небывалую по своему богатству и многогранности культуру, литературу, поэзию, изобразительное искусство и архитектуру. Всё это требовало системного, всестороннего и глубокого осмысления. Поэтому вполне закономерно, что практически все видные греческие философы уделили внимание вопросам эстетики. Их достижения стали первым этапом рефлексии эстетического сознания, первыми шагами к возникновению эстетики как науки, которую они выстраивали на основе философских размышлений и научных достижений.

Риторика. В риторике древние греки достигли непревзойдённых высот. Благодаря на редкость высокой прикладной когнитивной мобильности они умели совмещать в своих речах две ЛПКК – художественную и рациональную. Искусство владения словом, мастерство публичных выступлений в Древней Греции выросло вместе с менталитетом её народа как инструмент политического влияния и власти. В риторике видели «царицу всех искусств», возникший на неё спрос, удовлетворяли (зачастую вместе с политическим образованием) специальные учителя – риторы (которые часто были софистами).

Особенность философского транскультурного перехода в Древней Греции в том, что своими интеллектуальными достижениями античные мыслители (в первую очередь философы, но не без помощи учёных) создали философскую когнитивную культуру с «текущим» когнитогенезом и культурогенезом.

Создание Аристотелем логики как науки о мышлении с её структурно-рефлексивным подходом следует рассматривать как достижение познаваемого рефлексиогенеза, относящееся по сути уже к когнитивной культуре с осознаваемой рефлексией.

Свидетельством того, что философский транскультурный переход в Древней Греции состоялся с «текущим» культурогенезом, показывает тот факт, что он прошёлся за несколько веков широкой и мощной волной, в которой проявилась культурная преемственность поколений. Для философов того времени ещё не было тех научных знаний, с которыми они могли бы продолжить своё самоорганизационное шествие, и поэтому интеллектуальная самоорганизованность, которую эта волна дала, осталась во многом ограниченной, объяснительной, а значит подверженной разнообразным толкованиям и разрушительной критике. Думаю, кратко можно сказать так: она сначала многое дала, но потом многое и не додала. Античным философам не было суждено создать настоящую устойчивую единую общекультурную упорядоченность, и потому при всей своей логичности и разумности (да ещё при всех своих разногласиях) они достойно продержались лишь несколько веков среди политеистически организованной цивилизации. Которая закономерно (даже при всех своих достижениях в когнитивной, организационной и правовой культуре) вскоре пришла сначала к своему моральному разложению и разнобою, а потом и к правовому, экономическому, политическому и военному распаду…