Текст книги "Ноосферное мышление. Часть II. Эволюция. Культура. Экспансия"

3.5. Зарождение философии в политеистической культуре. «Предфилософия» Древнего Египта

Нет большей мудрости, чем своевременность.

Френсис Бэкон

Из упомянутых выше 13 крупных древних цивилизаций только две (Греция и Рим) дали зрелую философскую культуру, которая после оказала огромное влияние на развитие человечества. Судьба других цивилизация по отношению к ФТКП сложилась следующим образом:

– 4 цивилизаций не успели дорасти до того уровня когнитивного развития, на котором человек начинает философствовать, и не просто философствовать, а продуктивно на значительном багаже собранных знаний. Это: 1) Крито-минойская, 2) Нубийская, 3) Хетты, 4) Майя.

– 4 цивилизации к моменту созревания философской ЛПКК находились уже в упадке, и жители этих цивилизаций больше боролись за выживание, чем занимались культурным развитием. Это: 1) Древняя Месопотамия (Шумеры), 2) Ольмеки, 3) Финикийцы, 4) Чавинская цивилизация.

– 1 цивилизация замахнулась на создание философской ЛПКК, но ничего системного и значительного в этом направлении создать так и не успела (Древний Египет).

– 2 цивилизации создали собственные философские системы, но без «текущего» культурогенеза. Это: 1) Индская (Хараппская), (буддизм) и 2) Китайская (конфуцианство).

Почему человек, когда начал проявлять не просто когнитивную активность, а именно интеллектуальную активность, создал философскую ЛПКК? Культуру любви к мудрости, когнитивную культуру, среди уже существующих непохожую ни на какую другую? Потому что он вышел на осознание не просто знаний, а ценных знаний, уместных знаний, нужный знаний. И не просто знаний, а ещё умения их во время применять, умело ими распоряжаться с осознанием их ценности. Человек поднялся до активной рефлексии и развернул в ней свою когнитивную экспансию. Которая вместе с активной рефлексией (пока познаваемой) стала интеллектуальной экспансией. Философия – это не просто когнитивная, это уже интеллектуальная экспансия человека в себя самого и в когнитивную организованность других. Сородичей, сограждан, единомышленников, идейных противников…

Появление философии – это важнейший транскультурный переход. Человек без философской ЛПКК и человек с философской ЛПКК – два совершенно разных человека. Хотя оба могут быть названы умными. Но мудрым можно назвать только второго.

С некоторой условностью активную рефлексию можно назвать главным инструментом интеллекта. А что ещё в интеллекте есть важное, что ещё делает интеллект интеллектом кроме активной рефлексии? Заложенная, образованная, учреждённая, открытая, изобретённая, созданная (выбирай, Читатель, любое слово, которое считаешь наиболее подходящим) 4-я нофукома. С будущими учёными-фундаментальщиками, а пока просто с всеобщим знанием и посильным пониманием Логики Бытия и прочей метафизикой. И учреждением при ней (разумеется, пока подсознательно) такой интроспективной позиции в мышлении, как Сторонний Наблюдатель. Ещё раз представь, Читатель, интеллект как самоорганизующуюся систему. И не просто самоорганизующуюся, а живущую своей самоорганизованностью и сознательно наращивающую свою организованность. Фундаментальное и всеобщее знание с метафизикой – это абсолютная упорядоченность внутри, а активная рефлексия при ней – это «белый», уже во многом управляемый творческий хаос. С которым человек «просто мудро живёт» в окружающей его духовной и социальной культуре, а с другой ведёт активный философский культурогенез – собирает и усваивает мудрость!

С философией человек стал постоянным генератором культурогенеза. Он начал вести не только экспансию культуры, которой он живёт «на текущий момент», но и экспансию своих культурных достижений. А какие у него достижения? Собранная, переработанная, усвоенная и приготовленная им для ознакомления своим согражданам мудрость. С которой в жизни можно добиться гораздо большего, чем без неё. Но вот в чём «загвоздка»: мудрость нельзя выучить, как правила этикета. Ей надо проникнуться и ей надо научиться жить. Мудрость – это не просто знания. Это образ жизни. Образ интеллектуальной жизни. На который далеко не все способны. И далеко не все хотят этот образ жизни усвоить. Да, мудрые формулы, собранные мудрецом, можно выучить, зазубрить, запомнить. Но мудрость не только в формулах самих по себе – мудрость в умении применять (или не применять) их. К месту и ко времени. В умении жить ими. Если этого нет – человек не состоится мудрецом, а ляпнув что-то умное не к месту, станет посмешищем.

Активная рефлексия – это часть философской ЛПКК. С нею можно не состояться философом, но можно очень эффективно преуспеть в том, что просто наведёшь порядок в своём внутреннем мире и потом будешь его поддерживать. С нею человек не откроет новых истин для других, но сделает другим самого себя. И здесь своя закономерность: не научившись жить активной рефлексией для самого себя, не сможешь поделиться этим умением с другими. Человек «живёт изнутри наружу», и если у него чего-то внутри нет, то об этом другим не расскажешь и это не покажешь. А тем более никого не научишь. Научить других человек может только тому, что умеет сам.

Чтобы в обществе появились не просто отдельные мудрецы, а возникла целая новая логико – поведенческая культура, представленная плеядой мудрецов, для этого в обществе или цивилизации должны быть свои условия. Должен быть здоровый и достаточно мощный дофилософский культурогенез, из которого и создадут философию талантливые мыслители.

Какими пропорциями играли гиперциклы ЛПКК в эту дофилософскую историческую эпоху, в каждой из древних великих цивилизаций, в деталях и нюансах, выяснят мои последователи. Здесь же я хочу показать только принципиальные моменты в отношениях разных ЛПКК до появления философии и культурогенезные предпосылки к появлению философии.

Политеистическая культура, в которой происходило зарождение философии, не так агрессивна и ревнива к инакомыслию, как монотеистическая, позже пришедшая ей на смену. В рядах политеистов нет той идейной и культурной сплочённости (или монокультурности), которая появится у монотеистов. При политеизме человек в гораздо большей степени, чем при монотеизме, индивидуален и живёт в режиме «себе на уме». У политеиста нет традиции пускать богов в свою душу, а следовательно есть возможность с ними лукавить. Ибо его ум уже настолько «подрос», что он начинает со своими богами соперничать в достижении своих личных целей. Политеист видит богов хоть весьма сильными личностями, но не всемогущими. Которых можно обхитрить (пример Прометея), и от которых можно что-то утаить. Если политеистические боги не могут «заглядывать» в души людей, а значит, в этом их слабость. Да и живут они далеко: на небесах и в глубинах морских. А рядом, вокруг себя, в быту и хозяйстве, человек в большей степени хозяин всего, чем далёкие боги. И к тому же он живёт своей культурной, экономической и социальной экспансией на всех фронтах, которой понемногу «прессует» то, что ей не может противостоять. Те же политеистические традиции. К концу эпохи политеизма он всё больше самовольничает, можно сказать даже антирелигиозно наглеет. Для политеиста его боги – в конце концов всего лишь примеры, которым надо бы следовать, но можно и не следовать. Если последнее выгодно. Формулу «наглость – второе счастье» политеистические боги пока не отменяли. В мифологии они сами показывали себя последними нахалами, добиваясь своих целей.

Политеизм в гиперцикле ЛПКК (в Греции и Риме) давал большую свободу не только прикладному культурогенезу (в искусстве и технологиях), но и идейно-мировоззренческому. При политеизме у Пантеона богов на небе во многом своя жизнь, а у людей на земле – своя. Кроме того, при благоприятном климате люди не так борются за своё существование, как в неблагоприятном. Там тоже конечно, можно выживать, но не так легко и успешно. У обществ, живущих в благоприятном климате, с хорошими пищевыми ресурсами, более насыщенная и богатая культурная жизнь. Ею можно заниматься, поднявшись над жизненной суетой за каждодневное выживание. Диогена Синопского, расслабленно философствующего в своей бочке, невозможно представить среди суровых российских просторов…

В постижении мудрости человек (на фронте «Внутренний мир») так же активен, прагматичен, ему нужен реальный результат, он по-своему напорист и в этом начинает как бы соперничать с богами из Пантеона. Тем более, у них консервативная в своей традиционности культура, которую мудреющие люди начинают как бы «обгонять» и чувствовать своё не то что бы внутреннее превосходство над богами, но свою значительную духовную независимость от них. Считаю, что в определяющей степени благодаря этому в Античности произошёл скачок не только в создании философских учений вообще, но и атеистических учений (сторонники которых просто не видели необходимости признавать богов как факт в их жизни).

Для того, чтобы в культуре какой-либо древней цивилизации «загенерировала» философская ЛПКК, в ней культурное пространство должно быть уже весьма высоконасыщенным и иметь довольно богатый фонд материальных первоисточников, благодаря которым таланты могли бы опираться на достижения предшественников и достигать новых высот мудрости «не с нуля» каждый раз. Зарождение и развитие философии происходило в преемственности поколений, которую поддерживали не только устной традицией. А это значит хорошо поставленная по тем временам система образования. Кроме того, чтобы культурная жизнь проявила себя достаточно высокоорганизованной, в ней должна созреть своя высокая межличностная когнитивная мобильность.

Естественно, на появлении философской ЛПКК сказался и менталитет. Есть варианты менталитета, с которым его носителям лишний раз приятно пообщаться и помудрствовать, а есть варианты, с которым его носители торопятся завоёвывать соседей… Тогда следует говорить о «философствующем» и «воинствующем» вариантах менталитета? Или это варианты просто активного менталитета? Какие факторы и предпосылки склоняют человека к философствованию? Когда рядом нет врагов и можно жить спокойно, почему мы не отдаться высоким рассуждениям о Жизни? Ведь жизненная экспансия куда-то прёт, и её нужно реализовывать! Если не во вне, то внутрь! Не всё же жрать, пить, прибарахляться и трахаться, хочется культурного досуга, с умными разговорами, чтобы и чужие суждения оценить, и своими блеснуть, и о завтрашнем дне подумать!

О созревании философской ЛПКК в Древнем Египте.

Ту созревающую логико-поведенческую когнитивную культуру, которую мы находим в мышлении древних египтян и которая как бы начинает претендовать на то, чтобы называться философской, таковой в полной мере считать нельзя, но справедливо можно обозначить как «пред-философскую». Хотя до сих пор о ней известно очень мало, египтологами принято считать, что она была гибкой, практичной и в ней уделяли большое внимание эмоциям.

(Термин «предфилософия» уже имеет хождение в Интернете. [64]64
  См. ссылку: https://www.mudriyfilosof.ru/2014/11/predfilosofiya-drevnego-egipta.html


[Закрыть] И рядом с этим термином есть ещё термин «протофилософия».)

Так как человек, идя от практических потребностей, старается внести порядок в свой внутренний мир, то предфилософы Древнего Египта обращали своё внимание прежде всего на вопросы государственного управления и правосудия. В созданных ими текстах они учили правилам поведения (Например, «Поучения Кагемни»). Древнеегипетские предфилософы не поднялись до разработки теории познания, но обсуждали способы обучения справедливости. Они не описывали и не анализировали политические системы (а что они могли знать кроме собственного образа жизни?), однако в некоторых записях рассматривали последствия отсутствия как законного правителя, так и будущих претендентов на власть. Между поколениями существовала своя культурная преемственность, в которой передавались знания. О методах убеждения, подобных греческой риторике, ничего не известно.

Как показывает египтолог Эрик Хорнунг, космогонические суждения древних египтян были традиционно плюралистичны, они допускали несколько толкований о происхождении мира. Не поднявшись до системных размышлений об общих законах мироздания, мыслители Древнего Египта свои жизненные события рассматривали с позиций «приземлённой» практики и не подступались к онтологическим обобщениям. В своей предфилософии они так и не выросли из мифологии: при решении своих проблем древние египтяне привычно обращались не к познанной Логике Бытия, а к своим мифическим героям, в частности к богине истины, справедливости, закона и миропорядка Маат.

В целом предфилософию Древнего Египта следует охарактеризовать как ЛПКК, в которой

– начата (только начата!) рассудочная когнитивная систематизация упорядочиваемых и накопленных прикладных знаний (общественно-прикладного и научного характера) и

– была начата демифологизации мышления первыми попытками рационального объяснения мира, но когнитивная культура с узнаваемой рефлексией цепко держала египтян в своих границах и не позволяла отказываться от канонической Картины мира, признаваемой неоспоримой. Огромный массив объяснений принадлежал религиозной ЛПКК, отступать от которой было святотатством и кощунством. В сохранившихся египетских текстах об устройстве мира, о душе человека, о сущности жизни и смерти все положения имеют статус окончательной истины. Она одна и только одна. При той скорости культурогенеза, которая была в Древнем Египте, философия, как ЛПКК свободного и творческого поиска мысли, просто не успела ни родиться, не состояться.

Насколько собранная в Древнем Египте мудрость может быть засчитана или нет как «философия», можно судить по вкладу в когнитивную культуру, который сделали самые известные и выдающиеся его мыслители. История сохранила пять имён самых известных древнеегипетских личностей (с описанием их достижений), более других претендующих на исторический статус «предфилософов». Это:

1. Имхотеп («Пришедший в мире») – выдающийся древнеегипетский зодчий, визирь и верховный сановник второго фараона III династии Древнего царства Джосера и верховный жрец Ра в Гелиополе, позже обожествлённый и почитавшийся в качестве бога врачевания. Он первый архитектор и учёный, известный в мировой истории.

2. Птаххотеп («угодный Птаху») – древнеегипетский визирь, живший во время правления V династии Древнего царства. Позднее считался одним из великих древних мудрецов. Известно, что он был градоначальником, хранителем царской печати, судьёй, верховным жрецом, переписчиком священных книг, руководителем всех царских работ, начальником писцов, надзирателем двух зернохранилищ, управляющим двумя Белыми домами (то есть казначеем Верхнего и Нижнего Египта), надзирателем за погребениями. Позднее считался одним из великих древних мудрецов. Почему – информации нет.

3. Кагемни («Найденный Ка») – мемфисский (визирь) при фараоне Тети из VI египетской династии. Он имел титул «Управляющий Верхним и Нижним Египтом», что свидетельствует о его высоком статусе в управленческой элите Египта. До нас дошёл папирусный текст под названием ЗПоучения Кагемни Н где упоминается о чиновнике, и затем визире Кагемни. Документ содержит только две последние страницы «Поучений для Кагемни». В этом же папирусе сохранилось и «Поучение Птаххотепа» который служил чиновником во время правления фараона Джедкара Исеси из V династии. В папирусе изложены правила хорошего тона и поведения в высшем обществе, знание которых было необходимо для карьеры по ступеням иерархии в египетской бюрократии. Кроме того, в нём содержится и некоторое количество моральных и нравственных рекомендаций. В целом «Поучения для Кагемни» – это феномен дидактической, но ни в коем случае философской древнеегипетской литературы.

4. Аменхотеп, сын Хапу – сановник эпохи Нового царства, выдающийся архитектор и писец, достигший вершин чиновной карьеры при фараоне Аменхотепе III и обожествлённый после смерти.

5. Ахтой (также Хети; древнеегип. «Толстый»), египетский сановник и писатель при фараонах Аменемхете I и Сенусерте I. Занимал видный пост в царском хозяйстве.

По имеющимся сведениям можно судить, что все эти наши уважаемые предки с берегов Нила не были философами в классическом и полновесном смысле этого слова. Они по-своему хорошо знали жизнь и были мудры в рамках своего времени, они сделали благодаря своему уму прекрасные служебные карьеры и добились впечатляющих результатов. Они были выдающимися личностями, и потому История сохранила их имена. В глазах простого человека сделавший такую карьеру соотечественник при любом раскладе уже «великий мудрец».

Если бы эти люди были «великими мудрецами» в настоящем философском смысле, они оставили бы после себя свои учения, как действительно великие мудрецы Древней Греции, под именами которых их учения и их школы вошли в историю и культуру: сократики, пифагорейцы, платоники, перипатетики… Рядом с ними есть буддисты и конфуцианцы, а вот про аменхотепцев и ахтойцев что-то никто никогда не слышал…

Вопрос же о том, сколько и каких культурных достижений древние греки переняли из Древнего Египта, остаётся спорным. Особенно в философии. Известно, что философы Античности практически нигде не ссылаются на своих более ранних «коллег» с берегов Нила. Предметом разговора по этой теме могут быть только научные и технические достижения египтян (математика, строительные технологии, сельское хозяйство, медицина), но не философские. Да даже если и что-то переняли, мыслители Древнего Египта как вошли в историю «предфилософами», так ими и остались…

Платон в одном из своих диалогов отмечал, что все перенятое от варваров эллины доводили до совершенства. Гегель был согласен с Платоном, доказывая, что начала своей образованности древние греки получили из Египта и Азии, но столь радикально их переработали, что всё, что они после этого создали, принадлежит, по существу, лишь им.

Философия (поскольку она распространяется на все доступное для человеческого познания) одна только отличает нас от дикарей и варваров, и каждый народ тем более гражданствен и образован, чем лучше в нём философствуют, поэтому нет для государства большего блага, как иметь истинных философов.

Рене Декарт

Написание этой главы вызвано необходимостью обретения такой общей концепции, в которой можно сопоставлять разные цивилизационные варианты становления и развития философской культуры. В ней я, автор, постараюсь раскрыть, что такое философская логико-поведенческая когнитивная культура (ЛПКК) (или проще: «философия») с позиции ноосферного мышления.

Очевидно, что разные цивилизации ФТКП проходят по-разному. Одни более успешно и плодотворно, другие – менее. Но общие закономерности есть везде. Каждая цивилизация подходит к ФТКП не только со своим культурным потенциалом, но и со своим вариантом культурогенеза. Если культурный задел цивилизации достаточен, если культурогенез максимально раскрепощён, она быстрее восходит на более высокий уровень культуры, за несколько веков поднимается до своих «философских высот». Рядом с такими цивилизациями есть другие, которым повезло менее, они даже не подошли к ФТКП и закончили своё существование, так и не узнав, что такое культурное достижение возможно.

Здесь я, автор, рассмотрю только четыре цивилизации с философскими ЛПКК из вышеперечисленных: Грецию, Рим, Индию и Китай. Несмотря на то, что цивилизаций здесь четыре, конкретных вариантов ФТКП будет проанализировано три: античный, индийский и китайский. Остальные можно будет раскрыть позже.

Думаю, что не погрешу против истины, если скажу, что наиболее успешным ФТКП состоялся в античной цивилизации. Здесь, в этой главе, он взят за концептуальную основу, но при этом не абсолютизирован, и ниже рассмотрен со всеми его преимуществами и недостатками.

Итак, что же произошло? Почему среди уже существовавших ЛПКК вдруг появилась ещё одна – философская. В чём её особенность?

Мы знаем, что перед каждым новым транссамоорганизационным переходом в эволюционирующей Жизни накапливается повышенная хаотичность, чем вызывает запрос на новые механизмы самоорганизованности. Которые вообще-то и так сами по себе зреют (ведь эволюция не останавливается), но назревший запрос их как бы «подстёгивает». В обществе в дофилософский период это проявляется в том, что его общая когнитивная организованность количественно разрослась. Люди стали больше знать и больше уметь, а значит и свой образ жизни сделали более насыщенным и разнообразным. Тот комплекс обычаев и традиций, который общество понемногу нарабатывало ситуационно-эвристическим культурогенезом и которым держалось, уже не успевал эволюционировать так быстро, чтобы оставаться организующим и сплачивающим фактором. Мы знаем, что все самоорганизующиеся системы самоорганизуются «изнутри», и если эта самоорганизация «изнутри» недостаточна, то внешними факторами на неё можно влиять только в очень узких пределах. Там, где и когда общество перестаёт держаться неосознаваемыми культурными механизмами, там возникает запрос на механизмы сознаваемые, которыми общество могло бы обеспечивать свою конкурентоспособную самоорганизованность «изнутри». Другими словами – из сознания человека.

Естественный отбор продолжает работать, и в обществе получают преимущество те культурные «мутанты», которые проявляют активность при сознательной самоорганизации своего сознания. То есть проявляют активную рефлексию. Первое, на что человек со своим чувством самосохранения реагирует своей просыпающейся сознательностью – это на повышенный «чёрный» хаос своей личной жизни. На нестабильность и на неупорядоченность. И он сознаёт, что эта нестабильность и неупорядоченность его жизни – прежде всего в нём самом.

Ты знаешь, Читатель, что мозг – это самоорганизующаяся система, которая работает двумя подпрограммами: творческой и рефлексивной. К любому ЦСС мозг сначала генерирует спектр возможных предложений, а потом оценивает их и выбирает лучший. Так вот по мере того, как человек набирается всё новых знаний о мире и о себе, работа этих подпрограмм становится всё более масштабной, разносторонней, насыщенной и интенсивной. С одной стороны, человек всё более проявляет себя как творческая личность, выдвигающая различные конструктивные предложения в разных ситуациях, а с другой – всё более как рефлексирующая личность, осознанно обдумывающая в отвлечённом мышлении, как лучше ей поступить. К этому учтём всё более развивающуюся память, которая наполняется всё более богатыми знаниями не только в преемственности поколений, но и собственным жизненным опытом. Свою всё более совершенную рефлексию человек применяет не только адхократически, но и отвлечённо. Не только запоминает события для пополнения опыта, но и критически переосмысляет их. Независимо от того, приобрёл он опыт вчера или несколько лет назад. Человек начинает жить всё более активной и системной рефлексией. В конце концов, наступает такой эволюционный момент, когда рефлексия из узнаваемой превращается в познаваемую. Из пассивной становится активной и дополняет собой общую поисковую активность человека с живым складом ума. И так как живой склад ума проявляется во всём, то и в творческой активности тоже. С активным творчеством и активной отвлечённой рефлексией человек превращается в активно самоорганизующуюся Личность, для которой постоянное сознательное личностное самосовершенствование в том или ином виде становится частью её образа жизни.

В итоге человек становится более самоорганизованной системой, чем был раньше.

Взглянем на сказанное не только глазами культуролога, но и социолога. Общество эволюция создаёт таким, что в нём: примерно 85 % людей которые не могут и не хотят быть пассионариями, 14 % могут, но не хотят, и только 1 % людей может и хочет быть пассионариями. И этот 1 % – самоактуализированные личности. Именно они образуют тот «кипящий слой» культурогенеза, которым развивается общество. Остальные 99 % людей своим образом жизни просто «держат культурный уклад», чтобы общество существовало как стабильная система, опирающаяся в своей организованности на традиции и обычаи.

Зарождение философской ЛПКК как обобщённой потребности на интеллектуальное развитие началось с конкретных сознаваемых рефлексивных потребностей на поведенческих фронтах первой нофукомы. Не будем забывать, что мозг – это прогностически работающий орган. Человек не то чтобы тогда сознавал, а скорее подсознательно для себя констатировал потребность в опережающем, внеситуационном познании. Кроме того, у человека уже есть навык отвлечённой когнитивной самоорганизации – пофронтально в директном мышлении. Это было досистемным уровнем развития активной рефлексии. Когда таких конкретных осознаваемых рефлексивных потребностей на поведенческих фронтах накопилось много, естественно произошёл инсайт, и наш предок все эти потребности обобщил. Здесь своим мозгом с досистемного уровня отражения интроспективной ситуации он поднялся на системный. Он догадался, что ему надо жить, беспокоясь о полноте и совершенстве своих знаний не «пофронтально» и адхократично, а «вообще» и заранее. Что он должен быть предусмотрительно знающим везде, где к этому у него есть потребность. С этим к новой рефлексивной позиции вырабатывается и развивается новый рефлекс на самосохранение: хочешь не терять преимущества в борьбе за выживание – беспокойся о том, чтобы быть знающим. Таким образом, через подсказки природы и свою смекалку человек сформировал у себя новый навык активной когнитивной самоорганизации – обобщённо-рефлексивный ко всему своему прикладному знанию для поведенческой самореализации. С этим навыком по отношению к своему предмету – своим знаниям – он занял интроспективную позицию, какой у него раньше не было: не то чтобы активного мыслителя над своим мышлением, а вначале скорее как активного организатора своей деловой компетентности. Который отслеживает эту деловую компетентность везде: не только на любом фронте своей созревающей 1-й нофукомы, но и у своих сородичей. Научившись осознавать знающим и компетентным себя, человек открывает в себе способность видеть знающими и компетентными других людей. (Но, скорее всего этот процесс имел двусторонний характер: осознавая компетентность других, человек на их фоне яснее представлял и свою собственную компетентность!)

Таким образом, от рефлексивной конкретики всех остальных фронтов, у человека постепенно вызревает концептуальность рефлексивной позиции на ещё одном фронте. Человеку для его успешной борьбы за существование важны все фронта, поэтом следующим шагом после их «сборки воедино» идёт их взаимная балансировка. Обобщив исходную конкретику, человек от ситуационно-рефлексивного обслуживания фронтов по отдельности поднимается до осознания необходимости системно-рефлексивно и с опережающей заботливостью обслуживать потребности своего разума целиком. А это уже новый фронт с новыми задачами и новой активностью. Таким образом, теперь ценность каждого знания человек оценивал не только от потребности конкретного фронта, но и в системе всех фронтов целиком. А это уже – метасистемный уровень. С таким подходом человек видел ценность каждого конкретного знания в свете своей жизненной позиции вообще. С этого момента он открывает в себе способность работать над собой компетентно и сбалансированным по всем имеющимся и востребованным в жизни знаниям.

С этого момента наш предок становится способным к особому активному культурогенезу: в своём внутреннем мире. Этот особый культурогенез есть когнитогенез. Он начинает познавать реальный мир и себя как его часть активно и системно. Он открывает для себя, что его знания – такой же важнейший ресурс для успешного выживания, как и любой другой – здоровье, семья, общественная жизнь, материальные ценности… И что этому ресурсу надо так же регулярно уделять внимание и силы, как и любому другому. В итоге человек становится пассионарием нового типа: интеллектуальным пассионарием. Начав сознательный поиск правильных знаний и правильной веры, интенсифицировав свой процесс познания именно для этого, он становится человеком с активной, познаваемой рефлексией.

Другими словами, он открывает в себе такую (сначала интроспективную) роль, как роль Мудреца. Живущего мудростью, живущего особенным знанием – знанием самого себя как знающего человека. Сначала человек, как самоорганизующаяся система, становится мудрым для себя.

Мудрость – знание обобщённого (концептуального) характера с активной рефлексией, с которой человек с активной жизненной позицией существенно повышает как свою самоорганизованность, так и эффективность своей общей жизненной экспансии. Мудрость есть знание концептуального характера (прикладного и фундаментального) с рефлексивным умением пользоваться им к месту и ко времени. Важнейший признак мудрости – стремление к мудрости.

Мудрость – это когнитивная способность активного человека с осознаваемой первой положительной производной. Такое, с которым человек не только уважает себя, любит себя, но хочет уважать и любить себя ещё больше. Есть формула: «любить – это значит жить жизнью того, кого ты любишь». Можно сказать, что мудрецом человек становится с того момента, когда начинает по-настоящему любить самого себя. Он начинает сознательно (не на поведенческих рефлексах!) жить своей собственной жизнью и как натура экспансивная, сознательно старается, чтобы его собственная жизнь была лучше. Быть мудрецом – это значит замкнуть творческую положительную обратную связь прежде всего на себя самого.

Одна из первых истин, которые мудрецы усваивают, такова: человек, не умеющий любить себя, не умеет любить других. Любовь к другим начинается с любви к себе.

Мудрость – это сознательная когнитивная самоорганизованность человека, которую он сознаёт как важнейшую жизненную ценность, бережёт её, развивает и транслирует соотечественникам.

При формировании первой активной рефлексии – познаваемой, в когнитивной организованности происходит существенное усложнение рефлексивной иерархии. Если до этого организация директного мышления в узнаваемой рефлексии происходила условными рефлексивными рефлексами, то теперь, при активной рефлексии, они были «вытеснены» на этаж выше и стали рефлексивными рефлексами II уровня. Их человек вырабатывал в себе при освоении способности мыслить отвлечённо-рефлексивно. Очевидно, что любая человеческая целенаправленная деятельность, хоть руками, хоть мыслью, требует своего организованного управления. В рефлексивной подпрограммной организованности тоже есть своя и упорядоченность, и свой творческий хаос. Если нужные поведенческие рефлексы к управлению руками и ногами человек нарабатывает в поведенческой практике, то нужные рефлексивные рефлексы для управления мыслями человек накапливает в мыслительной практике, в размышлениях над интроспективными проблемами.