Текст книги "100 ловушек в личной жизни. Как их распознать и обойти"

Ловушка 24. Плохой сын (плохая дочь)

Нередко приходится сталкиваться с чувством вины, некоего долга детей перед родителями. Когда начинаешь выяснять, откуда взялся этот долг, обычно отвечают: «Родители дали мне жизнь», «Они меня любили», «Мама и папа меня содержали» и т. п. При такой установке получается, что жизнь человека делится на две части. В первой он, будучи ребенком, нечто получает от родителей, а во второй части жизни должен это обратно им отдать. Получается, что ребенок воспитывается как «полезное домашнее животное». Сначала его выращивают и откармливают, а потом используют для себя. Как, например, поросеночка, которого берут маленьким и выкармливают до нужного веса, чтобы потом съесть.

Наличие такой установки по поводу ребенка существенно усложняет для него построение отношений с внешним миром, противоположным полом, создание своей семьи. Если я должник, то для того, чтобы создать свою семью, я должен как честный человек сначала расплатиться с родителями. Долг достаточно большой, туда входят как материальные, так и душевные затраты. Но это еще как-то можно подсчитать и компенсировать. А как расплатиться за данную жизнь? Тут уж останешься должником до смерти родителей. Иногда сами родители усиливают это периодическим напоминанием, как дети много должны за все, что они для них сделали.

У меня в памяти есть драматический пример. Одна женщина жила вместе с мамой. Как только у этой женщины завязывались отношения с мужчинами, мама тут же заболевала. В итоге встречи этой женщины с молодыми людьми прерывались, так как маме нужна была ее забота. Эта женщина смогла выйти замуж только после смерти своей матери. Ей самой к тому времени было за пятьдесят, и в таком возрасте она уже не могла иметь детей и быть мамой. В другой похожей истории женщина все-таки вышла замуж лет примерно в сорок пять, но детей родить побоялась. Она смогла выйти замуж при живой матери и переехала жить к мужу. Довольно скоро (где-то через год-два) ее мать умерла.

При таком подходе отношения «родители – дети» представляют собой замкнутую систему, психологическое болото, где нет никакого развития. Родители детям дали, те вернули обратно. Выхода на создание новой семьи не получается. Каждому новому поколению достается все меньше и меньше, и в итоге эта ветвь жизни отмирает. Такое исчерпание проявляется в том, что дети, повзрослев, не могут создать семью и завести собственных детей.

При внешней убедительности в такой модели есть подвох! Если мы посмотрим на нее более широким взглядом, то увидим интересный факт. Оказывается, что у наших родителей тоже были свои родители! И они дали им и жизнь, и любовь, и материальное обеспечение. Получается, что родители все уже давно получили от своих родителей и их требования от нас являются уже двойной оплатой. Поэтому долг перед родителями в принципе остается, но он должен передаваться не им обратно, а вперед, своим детям. В этом случае вместо болота мы с каждым поколением получаем все усиливающийся поток реки жизни. А река не может течь вспять.

Я обратил внимание, что воспитание ребенка как должника усиливается, когда родители считают, что их собственные родители им чего-то недодали. Такая обделенность проявляется в выражениях типа: «Наши родители нам такого, как мы вам, не давали». В итоге недовольство родителями превращается в требовательность к своим детям, скрытое желание хотя бы от них получить недоданное. Обиженная «детская» часть родителей переносит свою неудовлетворенность на собственных детей.

С другой стороны, чувство долга самих детей перед родителями является следствием неосознаваемого включения в чужой для них конфликт родителей со своими родителями. Важно понимать, что ребенок за родителей ответственности не несет. Все должно быть наоборот: родители отвечают за ребенка. Если им чего-то недодали, то это их отношения с теми, кто их обделил, и ребенка они не касаются.

Наше исследование причин возникающего чувства вины перед родителями («я плохой сын (дочь)») не означает, что ребенок отказывается помогать родителям и отвергает их. Ребенок, конечно, может помогать своим родителям, но не из чувства долга, а с позиции благодарности. Главный долг, который должны дети, не в том, чтобы вернуть его родителям. Чего хочет любой нормальный родитель? Чтобы их дети были счастливы, чтобы у них была хорошая семья и собственные дети. Поэтому долг перед родителями не в том, чтобы заниматься ими, а чтобы прожить свою жизнь счастливо. Тогда вклады родителей будут не напрасны, а усилия оправданны. В соответствии с системными законами (новая система всегда приоритетнее старой) в первую очередь ребенок должен заниматься своей жизнью, а жизнью родителей – во вторую, то есть без излишнего самопожертвования.

Струя взлетает, падает и наполняет Круг чаши мраморной и вытекающей водой Ее словно вуалью одевает, И продолжает бег на дно второй;

Вторая чаша третьей отдает, Сверх меры насыщаясь, И каждая дает и каждая берет,

В потоке и покое оставаясь.

К. Ф. Маер

Ловушка 25. Мои папа и мама развелись

Долгое время я не обращал внимания на фразу: «Когда я был маленький, мои родители развелись». Но однажды она меня здорово зацепила. Задумался и понял, что, несмотря на ее очевидность, она никакого отношения к реальности не имеет. Давайте попробуем разобраться. Если рассматривать семью как систему, то в ней можно выделить два уровня отношений: супружеский и родительский. На супружеском уровне мы находимся во взаимосвязанных социальных ролях «муж – жена». В родительские отношения мы вступаем как мать и отец. Важно, чтобы эти уровни не пересекались. Если есть какие-то проблемы на уровне супругов, то вовсе необязательно подключать в них детей. Соответственно, развод предполагает завершение супружеских отношений. Детско-родительский уровень процедура выхода из роли мужа или жены никак не затрагивает.

Слова о том, что родители развелись, отражают механическое смешение уровней супружеских и родительских отношений в нечто однородное. Нередко супруги, даже оставаясь в невыносимых для них отношениях, объясняют отказ развода долгом перед детьми: «Я бы рад уйти, но у нас же дети!» Хотя на самом деле еще неизвестно, что для детей лучше – видеть мирное расставание родителей или быть ежедневным свидетелем семейных скандалов. Жить или не жить вместе – это должно быть вашим личным вопросом. Тут с ребенком советоваться ни в коем случае нельзя («Как ты считаешь, может быть, нам развестись?»). Задавая такой вопрос, вы взваливаете свои взрослые отношения на хрупкие детские плечи. Для ребенка принять решение за родителей будет непосильной ношей. Но чтобы развод не был для него сильной травмой, желательно ребенку объяснить, что расставание мамы и папы как супругов не коснется родительского уровня. Развод – это изменение отношений только на супружеском уровне, а как родители они с ребенком разводиться не будут и навсегда останутся с ним.

В ситуации развода ребенок должен быть не просто уверен в том, что мама и папа продолжают его любить, он должен знать, что и сам он имеет право и дальше любить обоих родителей.

Г. Фигдор

Ловушка 26. Мама сказала, что папа плохой

Однажды на консультации женщина стала жаловаться на своего папу. Я ее спросил, почему она считает, что он плохой. «Ну как же, – уверенно ответила она. – Денег мало зарабатывал, постоянно пил, маму не любил, гулял направо и налево». Слушая ее доводы, я увидел, что это не жалобы ребенка на отца. В ее словах проявились жалобы жены на мужа, которые дочь всю жизнь транслирует, думая, что это ее личное мнение. Получается, что у нее не было своих отношений с папой и она смотрит на отца мамиными глазами.

Такая драма в отношениях с папой возникает в результате того, что супруги путают родительский и супружеский уровни в своей семье. В пылу позиционной борьбы они склонны искать поддержку у своих детей. Все, что они не могут высказать своему супругу, родители начинают высказывать ребенку. Тот попадает в сложную ситуацию выбора («Ты за папу или за маму?»). Важное правило для сохранения психического здоровья семьи заключается в том, что родительский и супружеский уровни не должны пересекаться, их нежелательно смешивать. Происходящее между супругами, особенно их конфликты, не должно касаться детей. Серьезные проблемы возникают, когда кто-либо из родителей начинает вовлекать ребенка в свой разлад с супругом. Например, мать рассказывает дочери, какой папа плохой муж. Тем более нельзя рассказывать об абортах или о том, что «папа тебя не хотел». Такая информация, кроме травмы, ни к чему хорошему не приведет.

Мама и папа для ребенка как два крыла. Для его полноценного развития важно, чтобы образ родителей в восприятии ребенка был хороший. Если один из родителей «плохой», то его полет по жизни будет очень сложен. Родители – это психологическая опора. Если кто-то в представлении ребенка «плохой», то вся структура будет шататься. Поэтому долг каждого из родителей – поддерживать репутацию друг друга перед детьми (даже если жена сама считает мужа плохим как супруга и человека). Пусть реальный муж ужасен, вы разводитесь и не хотите быть вместе, но для детей важно поддерживать образ «хорошего» папы, находить смягчающие объяснения.

В чем опасность путаницы? Если мама говорит, что папа плох как муж, то дочка, принимая ее позицию, вынуждена считать, что он плох как отец. Плата за смешение отношений состоит в том, что эта девочка психологически теперь осталась без отца. Но ребенок не может быть без отца. Поэтому ее неудовлетворенное детское состояние будет приводить к тому, что, даже став взрослой, она, думая, что ищет мужчину, неосознанно начнет искать себе нового, «хорошего» отца. К чему это приведет, нетрудно догадаться. Теперь уже мужу как жертве смешивания придется, чтобы быть с ней, одновременно быть и хорошим мужем, и хорошим психологическим папой. Так системное нарушение в семье, которое заключается в смешивании двух уровней в один, начинает переходить из родительской семьи в собственную семью ребенка, когда он вырастает, женится или выходит замуж.

Такое связывание с мамой не зависит от пола ребенка, часто подобное переплетение вызывает формирование мужественной установки у девочки. Она также начинает выполнять роль «функционального» мужа. Данная установка приводит к сильной зависимости и несвободе от родной семьи. Но так как сексуальные отношения с родителем культурой запрещены, то повзрослевшая дочь на короткое время уходит «замуж», то есть находит мужчину-донора. После рождения ребенка происходит развод, и дочь приносит его своим родителям-«супругам».

Родители, которые не считают нужным скрывать от детей свои личные драмы, вмиг низводят детей в положение рабов.

Р. Вальзер

Ловушка 27. Ради детей приходится многим жертвовать

Существует достаточно распространенное представление о том, что самопожертвование во благо других является чрезвычайно ценным. Нередко родители даже гордятся тем, что им пришлось от многого отказаться ради детей. «Если бы не ты, то мы бы с твоим папой давно развелись, я бы получила высшее образование, я бы продвинулась в карьере и т. п.» – такие фразы дети слышат не так уж редко. Тем более что самопожертвование социально подкрепляется: подобное считается очень благородным делом, и жертвующие собой служат образцом подражания для остальных.

Предлагаю более глубоко рассмотреть плюсы и минусы такого поведения. Может показаться жестоким, но самопожертвование родителей ради блага детей не всегда имеет позитивный результат. Как ни странно, оно может, наоборот, приводить к формированию у детей деструктивной позиции. Почему? Если вдуматься, то в словах родителей «если бы не ты…» невольно передается скрытое послание, которое считается наиболее опасным для жизни. В их основе подразумевается следующее: «Если ты умрешь, то мне станет легче». Послание «если бы не ты…» закладывает в ребенка бессознательную программу, чтобы тот для облегчения жизни родителей исчез как можно скорее.

Есть еще одна тонкость. Занимая позицию самопожертвования, родители почти не спрашивают ребенка о ее нужности для него. Получается, что родители поступают так по своему желанию, облекая его в маску «самопожертвования». В качестве примера приведу фрагмент консультации. Однажды ко мне пришла пожилая женщина. Она со слезами на глазах стала рассказывать о своем сыне. Всю жизнь она его опекала, после школы устроила в институт в другой город. Через полгода выяснилось, что он там не учился, да еще задолжал огромную сумму денег. Для того чтобы его спасти, ей пришлось продать квартиру. Ее вопрос был следующий: «Что мне с ним делать, как его изменить?» Я сначала попытался перевести разговор на нее саму: почему это ее так волнует, как ей жить своей жизнью, а не жизнью сына. По моим правилам надо работать с тем, кто пришел. Но женщина будто меня не слышала и продолжала говорить не о себе, а о своем сыне.

Я понял, что для того, чтобы вывести ее из депрессивного состояния, нужна шоковая терапия: «Ситуация у вас тупиковая. Думаю, что помочь вам никак нельзя». Слова подействовали отрезвляюще. Наконец-то она услышала меня. «Почему?» – спросила она. «С одной стороны – перевоспитать сына в таком возрасте вам вряд ли удастся. С другой – вы же будете продолжать заниматься его делами. Не так ли?» Она подтвердила мои слова и спросила: «Но, может, что-нибудь получится сделать?» «Для этого надо как-то ослабить нагрузку. Но вы же его не бросите. Отсюда получается, что есть только один выход. Чтобы вам стало легче, надо, чтобы он… умер. Тогда вы перестанете страдать». Женщина сначала испугалась, потом задумалась и сказала: «Да, и сын мне все время говорит, что думает о самоубийстве. Даже пистолет какой-то грозился достать».

Действительно, в позиции жертвующего всегда есть скрытая агрессия к другому человеку, ведь именно он является причиной его лишений. И эта подсознательная агрессия передается, но от нее трудно защититься – он же жертвует ради меня! Ни один ребенок не хочет своего счастья ценой страдания родителей. Он любит маму и папу и ради них готов на многое. Детская логика очень проста: если мать страдает из-за меня, значит, чтобы ей стало легче, надо умереть. Так жертвенная позиция формирует у другого человека деструктивную самоубийственную позицию. А дети любят своих родителей, тонко чувствуют их скрытые сигналы и ради этой любви готовы пойти даже на смерть. Поэтому для облегчения родительской участи у них может сформироваться жизненный сценарий, в основе которого – желание побыстрее исчезнуть из жизни. Средств для его реализации предостаточно: алкоголь, наркотики, травмы и т. д. Если посмотреть на детско-родительские отношения таких скрытых самоубийц, то там часто можно обнаружить, что ребенок рассматривался одним из родителей как помеха своей личной жизни.

Такой глубинный смысл и вред самопожертвования касается не только отношений родителей и детей, но и других человеческих отношений. Поэтому самопожертвование можно рассматривать как форму тонкой манипуляции: мы, страдая, повышаем себе самооценку, а тот, ради которого якобы это делается, перегружается чувством вины. При самопожертвовании человек выступает не берущим, но дающим, однако все его «дары» имеют общую черту: «даритель» под личиной любви удовлетворяет собственные потребности. Он не учитывает потребности развития «получателя», то, что было бы полезно и способствовало его росту и развитию. Получается, что самопожертвование часто вредно как для самого «жертвователя», так и для его подопечного.

Причинять людям зло большей частью не так опасно, как делать им слишком много добра.

Ф. де Ларошфуко

Ловушка 28. Ты мне больше не дочь (не сын)!

Иногда родители в воспитательных или иных целях используют такое страшное на первый взгляд заявление: «Если ты так себя поведешь, то ты мне больше не дочь (не сын)!» Например, одна женщина со слезами на глазах вспоминала, как в детстве во время конфликта мама ей говорила: «Я не твоя мама. Твоя мама на базаре семечками торгует!» Несмотря на искренность говорящих, данная фраза нонсенс. Совершенно не стоит бояться таких слов, наши страхи абсолютно беспочвенны.

Ввиду того что категория «родной» в отличие от «чужого» является постоянной, то с родными невозможно изменить статус отношений. Родственные отношения не зависят от поступков, их статус определяется биологическим путем, то есть «по крови». Как бы дочь или сын себя ни вели, они все равно остаются родными. По отношению к своим родственникам мы всегда будем родными. Это факт. Совсем по-другому дело обстоит в отношениях с чужим человеком. Он может быть другом, мужем, начальником, и все это способно меняться. С другом можно поссориться, с мужем развестись, от начальника уволиться или, двинувшись по служебной лестнице, стать его руководителем.

Иногда смешивание категорий «чужие – родные» приводит к возникновению идеи о том, что для избежания отвержения надо стремиться быть хорошим. Страх отрицания со стороны родителя провоцирует стремление быть «хорошей дочерью» или «настоящим сыном». Это тоже ошибка. Природная данность не поддается оценке, оценить можно только нечто сделанное или искусственное. Могу ли я сказать, что дерево, которое я вижу из окна, плохое или хорошее? Оно такое, какое есть, другого не могло быть. Выросло на таком месте, в таком климате, при таком освещении. А вот если я сделал, например, табуретку, то ее можно оценить, хорошая она или плохая. Плохими могут быть муж или жена, подчиненный или начальник, так как это социальные роли, и, как следствие, они поддаются оценке. А плохих родственников не бывает! Как бы ребенок себя ни вел, он навсегда останется сыном или дочерью. Если мы стараемся быть «хорошими» сыновьями или родителями, братьями или сестрами, то такое поведение лишь увеличивает наше отчуждение друг от друга.

В случае смешивания статусов родителя и ребенка они сменяются на роли начальника и подчиненного. Как сказала одна девушка: «Если я не буду слушаться папу, он мне не будет давать деньги». Я задал ей вопрос: «А чем роль дочери отличается от роли подчиненного?» С ходу она не смогла найти отличий, сказала, что это одно и то же. Я предположил, что хотя бы теоретически отличие должно существовать. Мы стали вместе размышлять. Если человек в роли подчиненного, то он работает за зарплату, соответственно, никакой откровенности с начальником быть не может, приходится применять всевозможные уловки и манипуляции для сохранения своего рабочего места. Тогда она спросила: «А как же оставаться дочерью, а не подчиненным?» Единственное, что я смог тогда ответить: «Сделайте что-нибудь для папы бесплатно, без выгоды для себя». Ей это помогло.

Другой случай в моей практике на эту же тему. У молодой девушки была сильная привязанность к родителям. Она обратилась сразу с двумя проблемами – ей сложно устроиться на работу и она не может выйти замуж. Пока она работает при маме и с маленькой зарплатой. В процессе обсуждения оказалось, что эти проблемы не так уж далеки друг от друга. Вот отрывок нашей беседы:

– Мама вчера вечером пришла и спросила меня: «Кого я могу попросить помыть посуду?» Я ответила, что нас дома четверо, кого хочет попросить, к тому пусть и обращается. Мама обиделась и пошла сама мыть посуду. Я подошла и спросила ее, почему она прямо не сказала о своем желании предложить мне помочь. Но она только губы поджала. Мне стало очень неприятно от этого, будто я в чем-то провинилась, оказалась непослушной. И так происходит часто, мне бы хотелось что-нибудь в этом изменить.

– То есть вы не хотите быть больше послушным ребенком. А что дает роль послушного ребенка? – спросил я.

– Любовь и… деньги.

– А дочь – это профессия? В чем разница между дочерью и работником?

– Наверное, особой разницы нет. Часто родители берут на работу своих детей. Ну, разница, наверное, в том, что работник сознательно думает о зарплате, а дочь бессознательно.

– Тогда другой вопрос: тебе родители в семье платят как дочери или как «хорошей» дочери?

– Уж конечно, так просто денег не дадут! – со смехом ответила она. Потом добавила: – Вообще меня всегда пугало, что надо будет начать работать. Очень боялась, что в один момент родители скажут – все, иди сама зарабатывай.

Я решил, что уже можно перейти к некоторой интерпретации:

– Возможно, суть проблемы в том, что ты не разделяешь роли работника и дочери. Из-за этого возникает проблема трудоустройства. Так как у тебя уже есть работа – «хорошая дочь». И зарплата, как я понимаю, неплохая. На новой работе столько платить вряд ли будут. Конечно, в такой ситуации другую работу искать совсем не хочется. Но это соединение рабочих и родственных отношений создает невротические отношения, так как нет такой профессии «хорошая дочь». Отличия существуют, и они значительные. Если работника можно уволить за плохую работу, то дочь – это на всю жизнь. Поэтому не бывает плохих или хороших дочерей. Ошибкой считать, что плохая дочь – та, которая не оправдывает ожидания родителей. Тебе дают деньги не за то, что ты оправдываешь родительские ожидания, а за то, что ты родная дочь. В отличие от зарплаты, их дают просто так, а не за работу.

– Но бывает же, что родители отказываются от своих детей, – возразила она.

– Бывает. Ну и что из того? Как бы они ни отказывались, ты все равно остаешься дочерью.

Когда родитель отвергает сына или дочь, последним следует принять от них жизнь в свое сердце, а потом отпустить их навсегда.

Б. Хеллингер