Текст книги "От Садового кольца до границ Москвы. История окраин, шедевры зодчества, памятные места, людские судьбы"

Кудрино. Пресня. Новинки. Щепы

Главные улицы этого района, Кудринская (с 1919 г. Баррикадная) и продолжающая ее Большая Пресненская (переименована в 1918 г. в улицу Красная Пресня), – части древней, еще XII в., «волоцкой» дороги через Волоколамск на Новгород; южнее их идут Средняя и почти по подножию высокого холма над берегом Москвы-реки Нижняя Пресненские улицы, а между ними Большой Предтеченский переулок. Все они соединяются сетью прихотливо извивающихся переулков.

Известно, что в XIV в. этой местностью владел князь Серпуховской Владимир Андреевич, двоюродный брат Дмитрия Донского, получивший после Куликовской битвы прозвище Храбрый. Его «болший» двор с церковью находился «на Трех Горах», а главным селом было Кудрино, к которому «тянули» много деревень. Вдова князя Елена Ольгердовна «дала то село Кудрино и со всеми деревнями и с селищи… по своем князе и по своих родителях в дом Пречистой Богородицы Фотею митрополиту всеа Руси». Таким образом, это богатое владение перешло к Новинскому монастырю, около которого южнее нынешней Кудринской площади образовалась монастырская Новинская слобода.

От Кудринской площади идет короткая и узкая одноименная улица Кудринская (Баррикадная), от старой застройки которой уже почти ничего не осталось, кроме бывшего Вдовьего дома и Пресненской полицейской и пожарной части.

Вдовий дом находился в здании (№ 2) со строгим классическим портиком, которое не потеряло своей монументальности в соседстве с соседом-небоскребом. Такова особенность зданий зрелого классицизма – даже при относительно небольших размерах они обладают способностью производить впечатление больших и внушительных.

В первой трети XVIII в. здесь были владения сенатора Ю.С. Нелединского-Мелецкого и адмирала Ф.М. Апраксина, ближайшего сподвижника Петра Великого, почти его ровесника, принимавшего участие в забавах потешных, а потом в строительстве русского флота в Воронеже, Архангельске, Петербурге. Апраксин стал генерал-адмиралом и президентом Адмиралтейств-коллегии. Петра он пережил на три года и умер бездетным, оставив дом в Кудрине брату генерал-майору Андрею Матвеевичу Апраксину. В январе 1770 г. это владение приобретает у его внука один из самых ярких деятелей царствований Елизаветы Петровны, Петра III и Екатерины II А.И. Глебов. Будучи незнатного происхождения, он добился расположения графини Гендриковой, родственницы императрицы Елизаветы Петровны. Та, узнав, что готовится их свадьба, тут же пожаловала жениха в обер-прокуроры, сказав: «Сестра моя сошла с ума, влюбилась в Глебова, как ее отдать за подьячего?» Так и началась его карьера. Способный, изворотливый, он добился немалых чинов и званий: генерал-прокурор, генерал-аншеф, он не брезговал торговлей и взятками. «У Глебова, – говорила Екатерина, – большие способности, соединенные с равным прилежанием; это олицетворенная находчивость, но он плут и мошенник». В конце концов, его все-таки удалили от дел, и Глебов поселился в Москве, где жил либо в своей подмосковной вотчине в Виноградове, либо в загородном московском доме на Ходынке, где он скончался в 1790 г.

В Кудрине А.И. Глебов в 1771 г. к своему участку прикупил землю у князя А.Ю. Нелединского-Мелецкого и увеличил старый апраксинский дом, который, таким образом, приобрел в плане сложную конфигурацию. После его кончины наследники Глебовых в июне 1791 г. продают дом за 42 тысячи «под главную в Москве аптеку», которая помещалась здесь до 1805 г. Потом здание после переоборудования по проекту И. Жилярди передали для Александровского института, который выехал отсюда перед самой войной 1812 г., освободив его для Вдовьего дома (см. главу «Сущево»). Сюда уже начали перевозить его имущество, но грянула война, и все остановилось.

Здание это было свидетелем ужасной трагедии, разыгравшейся в сентябрьские дни 1812 г. В нем находились раненые, привезенные с Бородинского поля, при отступлении армии их не вывезли из города, и «Вдовий Кудринский дом со всем строением, казенным имуществом и письменными делами сгорел, в коем жертвою пламени были до 700 российских раненых».

От дома тогда остались лишь стены. Сын Жилярди Доменико выстроил новое здание, включив в него частично старую постройку. Строительство протяженного и невысокого здания с мощным восьмиколонным портиком сурового дорического ордера было начато в мае 1821 г. и закончено в 1823 г.

В продолжение почти ста лет в нем помещался Вдовий дом, учрежденный императрицей Марией Федоровной «для тех бедных и помощи достойных вдов, которые остались по смерти мужей в военной и гражданской службе Российской империи… и по старости и слабости или по каким-нибудь другим причинам безвинно не имеют никакого содержания».

Во время Крымской войны из вдов, живших здесь, образовали несколько отрядов, работавших в фронтовых госпиталях. Своей самоотверженной работой – на одну вдову приходилось до 200 тяжелобольных пациентов – они заслужили тогда добрые слова у многих.

В доме вместе с вдовами разрешалось жить и маленьким детям; так два года – с 1874 по 1876 г. – провел здесь вместе с матерью Александр Куприн, вспомнивший о Вдовьем доме в рассказе «Святая ложь».

Раньше Вдовий дом отделялся от проезжей Кудринской улицы садом, но в советское время началась коренная перепланировка площади: снесли торцевой дом на Новинском бульваре, уничтожили сад перед Вдовьим домом и снесли церковь напротив.

Возможно, что Покровская церковь была приходской для села Кудрино и, следовательно, впервые выстроена еще в незапамятные времена, при князе Владимире Андреевиче. Однако письменных свидетельств того времени о церкви не сохранилось, и первые сведения о ней относятся к сравнительно позднему времени – в 1660 г. сообщалось, что она «прибыла вновь», то есть построена (или перестроена) заново. К 1713 г. было получено разрешение возвести новое каменное здание – небольшой четверик с окнами необычной круглой формы; уже в следующем году освятили Никольский придел, а вскоре и основное здание. В 1800–1819 гг. к нему пристроили трапезную и высокую колокольню. Церковь Покрова Пресвятой Богородицы закрыли в 1931 г. и в августе – сентябре 1937 г. ее сломали.

На месте церкви вырос один из московских небоскребов, построенных по указанию «отца народов» в послевоенной Москве, буквально задыхавшейся в тисках жестокого жилищного кризиса: люди жили в неописуемых условиях, ютясь целыми семьями на нескольких квадратных метрах в бараках и в донельзя перенаселенных коммунальных квартирах. На те средства, материалы, рабочую силу, затраченные на строительство лишь одного небоскреба, можно было бы улучшить жизнь многим и многим тысячам москвичей, но Сталину нужно было выстроить некую витрину процветающего под его «мудрым» руководством государства.

Всего воздвигли семь высотных зданий, из которых два были жилыми – одно на Котельнической набережной, закрывшее собой прекрасный вид на Москву со Швивой горки, а другое здесь, на Кудринской площади (проект М.В. Посохина и А.А. Мндоянца). Его начали весной 1949 г., а закончили постройкой в 1954 г.

Центральная часть – 22-этажное здание со шпилем, общей высотой 152 метра, а по бокам – 18-этажные крылья; внизу находился продовольственный магазин, неудобно разделенный на несколько частей. Все это стоит на высоком стилобате, который предназначался для ателье, парикмахерской, двухзального кинотеатра, складов и прочих вспомогательных помещений.

Состояние этого дома может служить ярким примером пренебрежения экономической стороной не только строительства здания, но и дальнейшей его эксплуатации: коммуникации пришли в негодность, облицовка валится, здание, как в осаде, загорожено ограждениями. Ремонт стоит безумных средств, которых неоткуда взять, и теперь приходится платить горькую цену за манию величия…

Из старых на Кудринской улице осталось здание бывшей Пресненской полицейской части (№ 4), которое и сейчас занимается пожарными и милицией[1]1
  Книга написана в конце XX в. (Примеч. ред.)


[Закрыть]. В начале XVIII в. здесь находилось владение князя Ю.С. Нелединского-Мелецкого, а в конце того же столетия оно, так же как и соседний апраксинский участок, перешло к медицинской конторе. В начале следующего столетия тут располагался инструментальный завод Главной аптеки. В 1812 г. постройки сгорели, и впоследствии в поправленных и построенных заново зданиях поместили Пресненскую полицейскую часть.

Кудринская улица подходит к перекрестку нескольких важных городских магистралей, в названии которых недаром присутствует слово «Большая». Прямо идет Большая Пресненская (Красная Пресня), направо Большая Грузинская, а налево Конюшковская (бывшая Верхняя Прудовая).

Конюшенный двор, откуда и пошло название улицы, а также соседних Большого и Малого Конюшковских переулков, располагался среди хозяйственных построек слободки крестьян Новинского монастыря, находившейся к югу от села Кудрина. Рядом еще в начале нашего века были два пруда – Средний и Нижний, образованные запруженной рекой Пресней. При плотинах в глубокой древности, при князе Владимире Храбром, стояли мельницы, а одна из них – «пильная» – дожила до XIX в. (она показана на плане Москвы 1859 г.).

По обоим берегам прудов шли две улицы – Нижняя Прудовая (Дружинниковская) с западной стороны и Верхняя (Конюшковская) – с восточной. Обе эти улицы были застроены небольшими деревянными домиками, среди которых на Нижней Прудовой стоял и дом (на углу с теперешним пер. Капранова, тогда Нижним Предтеченским, № 11) с обязательными перед ним колоннами, принадлежавший знаменитому московскому хирургу Матвею Яковлевичу Мудрову, который перешел потом к его зятю И.Е. Великопольскому, знакомому и сопернику Пушкина на зеленом поле карточного стола. Он был тороватым хозяином и славился своими балами; об одном из них вспоминал петербургский литератор И.И. Панаев, побывавший там с В. Белинским и К. Аксаковым: «Дом Великопольского был набит битком гостями, оркестр гремел, танцы были во всем разгаре… Толпы любопытных собрались у дома. Сад на Пресненских прудах был также наполнен гуляющими…»

Такие же небольшие деревянные дома, выстроенные в основном после пожара 1812 г., находились и на Верхней Прудовой улице, а также позади нее – в Большом и Малом Конюшковских переулках. Деревянный дом (№ 8, не сохранился) на Верхней Прудовой принадлежал известному филологу А.И. Соболевскому; в Большом Конюшковском переулке в 1825 г. жил В.К. Кюхельбекер.

У самого вестибюля станции метро «Краснопресненская» на левой стороне Конюшковской улицы среди газона, разбитого на месте снесенных строений, за забором одиноко стоит здание (№ 31), выстроенное к 1895 г. по инициативе профессора А.П. Богданова для бактериолого-агрономической станции ботанического сада Императорского общества акклиматизации животных и растений. Финансировал постройку и исследования, проводимые станцией, владелец самой известной в досоветской России аптеки В.К. Феррейн. Автором здания был архитектор Р.И. Клейн, для которого оно перед постройкой Музея изящных искусств на Волхонке явилось своеобразным «полигоном» использования деталей древнегреческой архитектуры в таком масштабе в современном здании. В продолжение длительного времени это незаурядное здание стояло покинутое, приговоренное к сносу, но благодаря заботам ревнителей старины оно сохранилось, более того, было поставлено на охрану и недавно отреставрировано.

Нижняя Прудовая улица в 1922 г. была переименована в Дружинников-скую в честь тех дружин, которые вели здесь ожесточенные бои с правительственными войсками в декабре 1905 г. Центром сопротивления была мебельная фабрика Николая Шмита, которая находилась на месте участка № 9 по Нижней Прудовой улице (между нынешними Рочдельской и пер. Капранова). Сам владелец сочувствовал большевикам, помогал деньгами (он даже завещал им свое состояние), прятал революционеров у себя дома и на фабрике. Войска буквально разгромили фабрику Шмита, сровняв ее с землей, а сам владелец был арестован и заключен в тюрьму. В 1920 г. на месте фабрики Шмита поставили гранитный камень, который находится на территории детского парка. В память капиталиста-революционера близлежащий Смитовский проезд, проложенный владельцем котельного завода англичанином Ричардом Смитом, был переименован в Шмитовский.

Еще одним памятником борьбы между восставшими и властями служит восстановленный Горбатый мост, который когда-то разделял Средний и Нижний Пресненские пруды. В декабре 1905 г. мост был укреплен баррикадами, так как он имел большое стратегическое значение – вел к фабрике Шмита и Прохоровской мануфактуре, центрам мятежников. В последние дни декабрьского восстания здесь происходило ожесточенное сражение боевиков и солдат Семеновского и Ладожского полков, подкрепленных артиллерией. Памятник этим событиям (1981 г., скульптор Д. Рябичев), представляющий двух дружинников, раненого и здорового, и женщину со знаменем в руках, находится около моста.

У моста стоит всем известное здание, так называемый Белый дом, который волей случая оказался связанным с несколькими критическими периодами в недавней истории России.

Быстро привилось это название в Москве, данное в августовские дни 1991 г. Московский Белый дом ассоциировался тогда с оплотом демократии в мире – американским Белым домом в Вашингтоне, но создателям московского «аналога», наверное, и во сне не могло явиться такое сопоставление. Архитектор Д.Н. Чечулин выстроил к 1980 г. большое здание для Верховного Совета и Совета министров Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (РСФСР), до тех пор «ютившихся» в бывшей духовной семинарии в Божедомском переулке (см. главу «Сущево»). Здесь было выстроено еще одно парадное советское здание, только более помпезное, чем десятки других партийно-советских, выраставших в те времена в разных краях страны.

В этом здании в августе 1991 г. находилась штаб-квартира сторонников Б.Н. Ельцина во время борьбы с узурпаторами власти. После разгрома заговорщиков в Белом доме остался Верховный Совет Российской Федерации, ставший на путь конфронтации с Б.Н. Ельциным, которому народ неоднократно выражал свою поддержку. В октябре 1993 г. пришлось применить силу для обуздания толп вооруженных хулиганов, направляемых противниками реформ, и Белый дом подвергся обстрелу из танков, расположившихся на Новоарбатском мосту. В здании возник пожар, оно было серьезно повреждено. После дорогостоящего ремонта в нем ныне находится Правительство Российской Федерации.

Почти напротив на Конюшковскую улицу выходит странного вида здание – большой куб мрачного темно-красного цвета с частыми проемами окон, огражденный низкими распластанными строениями, образующими замкнутый двор. Это комплекс зданий посольства Соединенных Штатов Америки. Американцы были настолько наивны, что предоставили постройку нашим «специалистам», которые буквально нашпиговали здание подслушивающей аппаратурой. После сдачи здания жучки были все-таки обнаружены; советская пресса неистово все отрицала, но американцы отказались въезжать в только что выстроенное здание, на которое были затрачены миллионы долларов. Что теперь с ним делать, так и непонятно – есть предложение все снести и выстроить здание заново из американских строительных материалов и американскими рабочими. Надо сказать, что если при этом и проект будет изменен, то будет только хорошо – этот куб выглядит уж очень неприглядно.

Недалеко отсюда, в Большом Девятинском переулке, находится Девятинская, «что за житным Патриаршим двором», церковь. Ее главный престол освящен в честь девяти мучеников Кизических (то есть из города Кизик на берегу Дарданелльского пролива в Малой Азии: Антипатра, Феогнида, Руфа, Артема, Феостиха, Магна, Феодора, Фавмасия и Филимона, замученных за христианскую веру в III в.). Посвящение объяснялось тем, что патриарху Адриану прислали с Востока частицы мощей этих мучеников, и в 1698 г. он по этому случаю выстроил деревянную церковь. Еще с 1732 г. рядом с ней стала строиться каменная церковь. Деревянная сгорела, а каменную закончили в 1735 г. Трапезную с придельным храмом Св. Варвары (на средства двух Варвар – Нерской и Челищевой) построили заново в 1838 г., а колокольня была возведена к 1844 г. В декоративном оформлении их уже заметны элементы эклектики.

Почти рядом с апсидами Девятинской церкви – здание, обращающее внимание своим пилястровым портиком, перед которым стоят две скульптуры обязательных дворянских львов, но это не произведение архитектора прошлого века, а недавняя имитация классического стиля. На углу Большого Девятинского переулка находится восстановленный дом (№ 1/17, это копия деревянного дома, выполненная в кирпиче), в котором в детстве жил Александр Сергеевич Грибоедов. В семью Грибоедовых этот дом перешел в 1801 г., когда мать Александра Настасья Федоровна купила его у своего брата, послужившего прототипом Фамусова в комедии «Горе от ума». В немногие свои приезды в Москву Грибоедов иногда останавливался здесь. Дом продали в марте 1834 г., уже после трагической гибели поэта.

По соседству – невыразительное жилое здание постройки 1960-х гг., а рядом (Новинский бул., 11) – одно из самых представительных сооружений предреволюционного строительного московского бума, «дом Щербатова». В плане это П-образное сооружение, с крыльями, выходящими к красной линии улицы и образующими cour d’honneur, и с поставленным на самый верх одноэтажным особняком.

Богатый любитель искусств князь Сергей Александрович Щербатов задумал выстроить в Москве дом-дворец, соединив в нем и обычный доходный дом, и жилище богатого собственника. «Обосновавшись прочно в Москве, горячо любя Москву, – писал Щербатов, – я решил построить в ней большой дом, оставив некую художественную ценность и дав ему после своей смерти особое назначение. Одновременно мне хотелось создать для себя и для жены такую обстановку жизни, которая бы вполне соответствовала художественным вкусам и потребностям». Щербатов просил архитектора, имя которого ранее было мало известно, Александра Таманяна, спроектировать ему такой дом.

Нарочно изучались различные интерьеры (в особенности английские, норвежские, шведские – «как самые уютные»), у входа были каменные львы и железные фонари «изысканного рисунка, стоявшие со дня основания Московского университета на входной наружной его лестнице, проданные на слом». Новое здание сразу же привлекло к себе пристальное внимание – многие газеты и журналы отметили его, а на конкурсе лучших городских фасадов этот дом получил первую премию. Автор проекта приобрел известность, после Октябрьского переворота он уехал в Армению и стал основоположником современной армянской архитектуры, построив много замечательных зданий в Ереване.

Свой дом Щербатов собирался завещать городу Москве для «Городского музея частных коллекций». Имея в виду это, внутренняя планировка могла быть легко трансформирована, и квартиры превращались в анфиладу залов, особняк же предназначался им для «культурно-художественного центра объединения художников, актеров и литераторов».

Удобные квартиры в новом доме сразу же стали заселяться. В одной из них жил А.Н. Толстой (с осени 1912 по 1914 г.). После большевистского переворота старых жильцов выгнали, а дом превратился в «коммуну» Трехгорной мануфактуры.

Рядом с этим произведением архитектуры начала XX столетия, так искусно заимствовавшим классические мотивы, стоит барский дом (№ 13), выстроенный в конце XVIII в. Владельцами его были князья Оболенские, здесь жил декабрист Евгений Оболенский, в этом доме собиралась Московская управа Северного общества. Дом помещен в альбомы лучших московских строений конца XVIII в. и считался несохранившимся, но благодаря исследованиям москвоведов был найден и в 1983 г. искусно реставрирован.

На другом углу Большого Девятинского переулка – основное здание посольства США, находящееся на месте старинного «Патриаршего житного двора», который находился на месте владения боярина князя В.В. Голицына. Современный дом был выстроен в 1952 г. по проекту архитектора Е.Н. Стамо и арендуется посольством с 1954 г.

Еще в сталинском плане реконструкции Москвы 1935 г. была предусмотрена крупная магистраль, ведущая на запад. Прокладывать ее начали со строительства моста (инженеры М.С. Руденко, С.Я. Терехин, М.С. Крючков, архитектор К.Н. Яковлев), который был открыт точно в назначенный срок – 6 ноября 1957 г., к 40-летию Великой Октябрьской революции. Сам проспект начали пробивать сквозь жилую застройку в 1961 г. Тогда были сметены десятки ценных зданий, составлявших гордость города, целый район старой Москвы, созданный после пожара 1812 г. в стиле «московского» ампира, где было много уютных деревянных зданий, так хорошо передававших облик старого дворянского города. Проспект погубил один из самых поэтичных уголков старой Москвы – Собачью площадку.

За Садовым кольцом проспект прошел по трассе Большого Новинского (Новинского) переулка, названного по Новинскому Введенскому Богородицкому, что на Бережках, мужскому монастырю. Новинками обычно назывались выселки, новые поселения, образовавшиеся рядом со старыми. Таким поселением, вероятно, и был митрополичий, позже патриарший, а потом синодальный монастырь.

Монастырь, ставший его домовым, основал митрополит Фотий за городом, на берегу Москвы-реки, близ устья речки Пресни. В отводной грамоте начала XV в. на земли нового монастыря говорилось, что: «…и Фотей митрополит ту землю со всем с тем дал в свой новый монастырь Введения св. Богородицы на Присну и при животе Фотея в том монастыре многая игумены были». При монастыре возникла слободка, где жили слуги монастырские, крестьяне, ремесленники – в 1646 г. в переписной книге монастыря было записано: «Пречистыя богородицы Новинского монастыря вотчина слобода под монастырем, а в ней 72 двора крестьянских». Монастырь часто видел в своих стенах московских иерархов. Вот запись о «хождении» патриарха Иоакима в свой монастырь: «191 (то есть 1683) года, мая 21, в вечеру, святой патриарх ходил на Пресню и указал, где рыть новый пруд и, осмотря место, в Новинском монастыре слушал вечерни и из Новинского монастыря идучи, зашел в Федоровский монастырь, что за Никитскими вороты и в час ночи пришел в Кремль».

В монастыре находились три церкви: главный монастырский собор во имя Введения во храм иконы Казанской Божьей Матери и Иоанна Предтечи.

Надо думать, что Введенский собор первоначально был выстроен самим основателем митрополитом Фотием и был, конечно, деревянным. Есть сведения, что его возвели заново после пожара 1565 г., а в 1674 г. полностью перестроили – тогда были сделаны традиционные пять глав и надстроена колокольня. Казанская теплая церковь об одной главе относилась, по всему вероятию, к XVIII в. В 1869 г. ее разобрали вместе с пристроенной в 1818 г. трапезной из-за ветхости и поставили на месте престола часовню. В 1746 г. монастырь «перепрофилировали» – сделали женским и отдали грузинам – первой игуменьей его стала имеретинская царевна Нина. Но не долго ему пришлось жить – в 1764 г. вместе с многими другими его упразднили вовсе. Введенскую церковь сделали приходской, а в помещениях монастыря разместили военно-сиротское училище (что еще можно считать терпимым), далее фур-манный двор, где до 1812 г. хранились пушечные лафеты, потом там устроили Новинскую полицейскую часть и, в конце концов, женскую тюрьму!

Приходскую Введенскую церковь в 1854 г. стараниями двух прихожан – В.А. Куманина и Г.А. Москвина – существенным образом отремонтировали: заменили фундаменты, поставили шатер на колокольню, пристроили два придела – Всесвятский и Рождества Иоанна Предтечи. Но от нее, как, впрочем, и от всего монастыря, ничего не осталось: церковь сломали в 1933 г.

На части территории бывшего Новинского монастыря были выстроены здания Центрального института курортологии (ул. Новый Арбат, 50, 1931–1934 гг., архитектор А.В. Самойлов), ставшего теперь Российским научным центром реабилитации и физиотерапии, а последние монастырские строения были снесены при строительстве здания СЭВ.

Одно из выразительных зданий архитектуры советского времени, так называемое здание СЭВ, то есть Совета экономической взаимопомощи, организации, призванной держать в общей экономической узде все советские страны-сателлиты, было построено в 1964–1968 гг. (авторы М. Посохин, А. Мндоянц, В. Свирский). Несмотря на стандартные тогда в Советском Союзе модные формы – высотный параллелепипед (31 этаж) и низкую распластанную у его подножия часть, авторы нашли выразительную форму для воплощения своего замысла: упругие кривые двух крыльев высотной части и круглые формы зала заседаний (украшенного мозаикой художника Г. Опрышко). Значительно менее выразительна гостиница «Мир», находящаяся позади здания СЭВ в Большом Девятинском переулке. После распада советской системы здание СЭВ стало принадлежать городским властям.

На левой стороне Большого Новинского переулка, во дворе дома (ул. Новый Арбат, 23/7), стоял одноэтажный с высоким мезонином деревянный дом, выстроенный в начале XIX в., памятный нам тем, что в нем жил и скончался в 1851 г. композитор А.А. Алябьев. Этот замечательный архитектурный и историко-культурный памятник сгорел в апреле 1997 г.

Южнее Новинского монастыря, между ним и Смоленской дорогой, за ложбиной ручья Проток – по его направлению проходит теперь Проточный переулок – на противоположной горке стояла церковь Св. Николая Чудотворца, а рядом слободские домики, разделенные несколькими улицами. Тут, на берегу ручья и Москвы-реки, в XVII в. находились дворцовый дровяной двор и лесной ряд – недаром Никольская слободская церковь называлась «что в Щепах». Ее каменное здание (1-й Смоленский пер., 20) построено в 1686 г. «по челобитью дворцовых помясов и хлебников, и сторожей», колокольня и Петропавловский придел – в 1813 г., и еще один придел – Симеона и Анны в 1884 г. Но, глядя сейчас на то, во что превратили новые хозяева Никольскую церковь, никак нельзя подумать, что искусствоведы Императорской археологической комиссии, обследовавшие ее в 1915 г., писали: «замечательна по зодчеству. Пристройки, исполненные по хорошему проекту начала XIX в., заслуживают полного внимания…»

Неподалеку от церкви, в Шубинском переулке (№ 2/3), была квартира писателя В.В. Вересаева, чья книга «Записки врача», появившаяся в 1901 г., наделала много шума – в ней рассказывалось о неприглядных сторонах медицинской профессии. Немалый отклик и даже шок вызвала и книга «Пушкин в жизни», свод свидетельств современников, выдержек из документов, представляющая непредвзятую, очищенную от славословия и наведения хрестоматийного глянца биографию Пушкина, что отнюдь не вызвало единодушного одобрения. Вересаев успешно прожил долгую писательскую жизнь в советское время, получив в недобром 1939 г. орден Трудового Красного Знамени, а в 1943 г. Сталинскую премию первой степени. В этом доме Вересаев жил более двадцати лет – с 1921 по 1945 г., и в последний день своей жизни он работал здесь над переводом «Илиады».

Шубинский переулок спускается к Смоленской набережной по склону приречного холма, который назывался «Варгунихиной горой» – имя, данное, вероятно, по известному в этих местах питейному дому. У подножия холма, недалеко от нынешнего Бородинского моста, стояла красивая церковь старообрядческой Николо-Смоленской общины. Она была выстроена по образцу псковских церквей в 1915 г. (проект архитектора В.Д. Адамовича) и освящена в честь св. Николая. Храм был разрушен в 1930-х гг.

Смоленская набережная почти полностью застроена новыми большими жилыми зданиями. На углу с Новым Арбатом – жилой дом, выстроенный в конце 1930-х гг. по проекту А.В. Щусева и А.К. Ростковского (№ 12), а рядом с ним возводится новое здание посольства Великобритании (проект архитектурной фирмы Ahrend Burton & Koralek).

Здесь к набережной выходит Проточный переулок. Он был одним из тех мест в Москве, которые «славились» безысходной бедностью обитателей, «соперничавших» в этом с самой Хитровкой. Особенно были известны «Арженовка», или «Ржанова крепость», «Зиминовка» и «Волчатник», называвшиеся по фамилиям своих владельцев купцов Арженова, Зимина и Волкова.

Л.Н. Толстой, желавший познакомиться с жизнью городской бедноты, принял участие в трехдневной переписи, проводившейся в Москве 23–25 января 1882 г., и выбрал самый неблагополучный участок рядом со Смоленским рынком. Толстой переписывал обитателей в доме Зимина (находившемся на месте дома № 11/27 на углу с 1-м Смоленским пер.). «На Проточный переулок, – писал Толстой, – выходят двое ворот и несколько дверей: трактира, кабака и нескольких съестных и других лавочек… Все здесь серо, грязно, вонюче – и строения, и помещения, и дворы, и люди. Большинство людей, встретившихся мне здесь, были оборванные и полураздетые». Впечатления, полученные им при посещении этого и других московских притонов, отразились в его публицистических и художественных произведениях. И.Г. Эренбург назвал один из своих ранних романов, опубликованных в 1927 г., «Проточный переулок». Писатель Александр Вьюрков в рассказе «Трущоба» так описывает эти места: «Проточный был заселен ремесленниками, мастеровыми, извозчиками, прачками и ворами… В Проточном бесследно исчезали не только краденые вещи, но и сами ограбленные. Когда начали ломать один из флигелей, в подвалах флигеля нашли несколько человеческих скелетов…»

Один из самых страшных притонов – «Ржанова крепость» – унылый длинный двухэтажный дом (Проточный пер., 11), занимал квартал между 1-м Смоленским и Малым Новопесковским переулками, заходя своими крыльями в оба переулка. Его сломали в начале 1970-х гг., но не полностью – осталась небольшая часть на углу с Малым Новопесковским переулком.

От Проточного переулка тянется по Смоленской набережной большой жилой дом (№ 5/13), построенный в 1954 г. по проекту Б.Г. Бархина, Н.И. Гайдарова, М.М. Лермана. Дом этот щедро украшен лепными декорациями – особенно на башне левой части, на крыше которой высится угрожающих размеров что-то вроде букетов. Внизу дом огражден решетками – того и гляди, чтобы какое-нибудь украшение не упало на голову прохожему. На доме несколько мемориальных досок: здесь жили в 1955–1990 гг. Е.Я. Савицкий, маршал авиации, и в 1955–1976 гг. А.А. Новиков, тоже маршал, но не простой, а главный; в 1955–1967 гг. адмирал И.С. Исаков; в 1954–1961 гг. режиссер А.Д. Попов и в 1955–1983 гг. артист А.А. Попов.

Дом идет до метромоста, части второй очереди метро, построенного в 1935 г. За ним – 11-этажный дом, состоящий из двух разновременных частей. Левая, более украшенная (№ 2а), построена в 1955 г., и правая (№ 2), почти спартанская – в 1930-х гг. Во дворе этого дома на холме стоит старое производственное здание бывшей шерстоткацкой фабрики торгового дома «Вдова М. Рыбакова и К^о». Угол со Смоленской улицей образует совсем непритязательное строение, на котором выложена дата его появления на свет – 1962 год.