Текст книги "От Садового кольца до границ Москвы. История окраин, шедевры зодчества, памятные места, людские судьбы"

Возвратимся отсюда к перекрестку Кудринской улицы и Большой Пресненской (Баррикадной и Красной Пресни). С правой стороны – вход на старую территорию зоопарка (о нем см. в главе «Грузины»), где находится один из Пресненских прудов, образованных речкой Пресня, левым притоком Москвы-реки. Кроме него, все они засыпаны, а сама речка взята в подземный коллектор. Вторая речка, протекавшая в этих местах, – Бубна, вытекавшая из Козьего болота в районе Козихинских переулков, образовывает пруд на новой территории зоопарка и впадает в Пресню.

В 1681 г. царь Федор Алексеевич выбрал место около реки Пресни для строительства загородного дворца с домовой каменной Воскресенской церковью. К дворцу перенесли также деревянную Никольскую церковь с Курьих ножек (на современной Большой Молчановке), и со временем около него возникло поселение, в котором жила царская прислуга, – село Воскресенское. Река уже тогда была перегорожена несколькими плотинами, по которым шли проезжие дороги к воротам Скородома, крепости на месте современного Садового кольца.

П.В. Сытин в числе тысяч документов, впервые введенных им в научный оборот, опубликовал в первом томе своей «Истории планировки и застройки Москвы» карту части Москвы у Пресни, на которой показано положение как «Государева нового сельца Воскресенского», так и самой Воскресенской церкви – они находились у верхнего Пресненского пруда, в районе современных Грузинских улиц. Недалеко был и большой дворцовый сад площадью 63 гектара, «…а в том саду садового строения 2400 яблонь по местам на грядах; 560 привиков, 34 гряды почек, 250 кустов вишнягу, 112 гряд смородины красной. У того саду садовников 13 человек». В селе находился и Потешный двор, для которого в 1685 г. «на дело ларя белому медведю» отпустили 13 досок полуторных сосновых, да еще под ларь мастерили «колеса самые добрые».

В Воскресенском селе бывал Петр – тешился там фейерверками, новой для того времени забавой. Отсюда в 1694 г. пошел с походом под Кожухово И.И. Бутурлин вместе со стрелецкими полками, чтобы встретиться с Ф.Ю. Ромодановским в битве потешных с регулярными войсками.

Долгое время пруды находились в дворцовом ведомстве, у плотин стояли мельницы, а в прудах разводилась рыба для дворцового обихода. Их приходилось огораживать от любителей дарового угощения: так, в апреле 1762 г. газета «Московские ведомости» призывала явиться в Главную Дворцовую канцелярию желающих «огородить надолбами Пресненские пруды, так же и малинькой пруд, в котором сидит рыба карпия».

В начале XIX в. Пресненские пруды стали самым модным местом гулянья москвичей. Энергичный начальник дворцового ведомства П.С. Валуев в 1806 г. благоустроил их и открыл гулянье, о котором упоминали многие путешественники и мемуаристы. Автор известных записок Ф.Ф. Вигель вспоминал: «…все заняты были тогда важным домашним происшествием, открытием нового гулянья на Пресненских прудах. Я помню… случалось мне с товарищем проходить по топким и смрадным берегам запруженного ручья Пресни. Искусство умело тут из безобразия сотворить красоту. Не совсем прямая, но широкая аллея, обсаженная густыми купами дерев, обвилась вокруг спокойных и прозрачных вод двух озеровидных прудов; подлые гати заменены каменными плотинами, чрез кои прорвались кипящие шумные водопады; цветники, беседки украсили сие место, которое обнеслось хорошею железною решеткою. Два раза в неделю музыка раздавалась над сими прудами, стар и мал, богат и убог толпились вокруг них». А вот как путеводитель С.Н. Глинки 1824 г. описывал новое гулянье: «И сие место было некогда подобно Неглинной в болотном и тинистом состоянии. Вкус и искусство все преобразили. Деревья, непрестанно питаемые прохладною влагою, пышно раскидывают зеленые ветви свои, как будто любуются собою в прозрачной поверхности обширных прудов. Какое гулянье и какие виды!»

Зимой 1828 г. в газетах и журналах объявили об открытии катания на коньках на Верхнем Пресненском пруду. Гулянье на прудах продолжалось и в середине XIX в., здесь устраивались смотрины купеческих невест.

За прудами по направлению к Пресненской заставе в XVII – начале XVIII в. еще не было плотной застройки – там находились загородные владения, такие, как, например, «огородные земли» отставного обер-прокурора князя Хованского или графа В.Г. Орлова у Нижнего пруда, хотя, конечно, на главной улице – Большой Пресненской – застройка стала появляться, вероятно, раньше.

Большевики улицу назвали Красной Пресней, отмечая таким образом события осени и зимы 1905 г., о которых напоминает скульптура у наземного вестибюля метро «Краснопресненская», изображающая дружинника (1955 г., автор ее – А.Е. Зеленский, а вестибюля – архитектор К.С. Алабян).

По улице 20 октября 1905 г. прошли десятки тысяч москвичей за гробом убитого Н.Э. Баумана. 10 декабря здесь проходила демонстрация, вышли две девушки, державшие красный флаг, и обратились к казакам: «Стреляйте в нас, убейте нас, но живыми мы знамя не отдадим!» Казаки повернули коней и освободили дорогу демонстрантам. В разгар вооруженной борьбы с властью у зоопарка соорудили самую большую на Пресне баррикаду, оставленную восставшими только после артиллерийского обстрела.

Большая Пресненская начиналась от одноименного моста между Средним и Нижним Пресненскими прудами, показанного еще на планах начала нашего столетия. Теперь его уже нет: реку Пресню в 1908 г. перевели в подземную трубу, и вместо моста – шумный перекресток у входа на старую территорию зоопарка.

Еще в 1960 г. предполагалось возвести за вестибюлем метро, на углу Дружинниковской улицы, большое здание Киноцентра, но первым тут появилось Венгерское торговое представительство (№ 1, 1982 г., архитекторы В. Гинзбург, Ю. Филлер, Ю. Лебедев), а Киноцентр (Дружинниковская ул., 15) открыли только в апреле 1989 г. Хотя оба здания принадлежали одним и тем же авторам, но они никак не соотносятся друг с другом, просто поставлены рядом без всякой, даже малейшей попытки создать некий ансамбль, учесть соседство. В Киноцентре несколько зрительных залов, выставочные залы, технические помещения для съемок и монтажа фильмов, а теперь еще и ночные клубы.

Далее улица неузнаваемо изменилась – почти ничего не осталось от бывших здесь зданий. Первые ласточки большой перестройки появились на ней в 1940 г., когда выстроили жилой дом под № 9, и уже в недавнее время на улице долгим рядом выстроились современные жилые здания на месте снесенной в 1970—1980-х гг. старой застройки.

Несколько полнее сохранилась правая сторона Большой Пресненской улицы, но и то только за перекрестком с Волковым переулком. Одна сторона этого переулка граничит с территорией зоопарка и застроена очень мало – на углу с Большой Пресней жилой дом, построенный в 1904 г., и за ним – здание, выстроенное некоей «гражданкой Соединенных Штатов Региной Никодимов-ной Стабровской» по проекту архитектора О.О. Шишковского. На левой стороне переулка есть два примечательных здания. Одно из них – одноэтажный деревянный дом под № 9 с тремя большими прямоугольными окнами в центре, с входом в дом с правой стороны, где еще осталась красивая высокая дверь.

Он был выстроен в 1846 г. гвардейским полковником графом Платоном Зубовым, но не юным фаворитом стареющей Екатерины, давшим этой фамилии богатство и графский титул, а его племянником: за брата фаворита, также облагодетельствованного императрицей, вышла замуж «Суворочка», дочь знаменитого полководца, и от этого союза произошел владелец и строитель нашего дома. Он был назван Платоном в честь дяди. П.Н. Зубов обладал немалым состоянием, имел прекрасный особняк в Гранатном переулке (он сохранился), занимался коллекционированием, и, возможно, поэтому в его доме сделаны такие необычно большие окна, освещавшие домашнюю галерею (может быть, этот дом был и выстроен для его собрания живописи).

Другое здание в переулке, которое следует осмотреть, – особняк в стиле модерн под № 15, выстроенный архитектором В.Д. Адамовичем в 1904 г. для потомственного почетного гражданина В.К. Мельникова. Позади особняка сохранилось интересное деревянное здание с красивым резным карнизом и обрамлениями окон, в которых еще остались старые мелкие выпуклые стекла, а во дворе находятся незаурядные по красоте служебные постройки.

За Волковым переулком на Большую Пресненскую улицу глядят строения соседнего Охотнического переулка (название якобы по охотникам, жившим здесь; современное название с 1922 г. – Столярный переулок). В этом переулке еще остались здания мебельной фабрики фирмы «Мюр и Мерилиз», работы известного архитектора Р.И. Клейна, выстроившего магазин той же фирмы на Театральной площади. Теперь – это машиностроительный завод «Рассвет».

Только на последней части Большой Пресненской осталось несколько строений, о которых было бы необходимо упомянуть, – дом № 28 с несколькими эркерами и керамическими украшениями, выстроенный в 1904 г. владельцем коробочной и этикетной фабрики Б.И. Катламом по проекту архитектора Э.С. Юдицкого; рядом с ним маленький трехэтажный дом 1901 г. (архитектор Д. Зверев) и дом № 36 с дробной отделкой фасада – портиками, каннелиро-ванными колонками, мелкими окнами (1905 г., архитектор О.О. Шишковский для купца Моисея Кочубея). В архиве сохранилось описание этого дома, сделанное в 1922 г., по которому можно приблизительно представить себе, до какой разрухи дошла Москва во время переворотов, войн, установления новой власти: в доме исчезли все оконные переплеты, все балки перекрытия и стропила. В этом здании в 1913–1914 гг. жил В.В. Маяковский.

Дом № 46, принадлежавший Михайловскому монастырю Уфимской епархии, начал строиться в 1914 г. на пожертвованном ему участке земли. До октября 1917 г. его успели закончить только вчерне, но все-таки смогли совершить осенью 1918 г. освящение престола домовой церкви во имя Образа Иисуса Христа; если зайти во двор, то с правой стороны здания можно увидеть апсидный выступ церкви и ее высокие окна с полукруглыми завершениями.

Угол Большой Пресненской и площади Пресненской заставы (1905 г.) образует здание Краснопресненского универмага (№ 48/2), выстроенного в 1927–1928 гг. архитекторами братьями Весниными. Это одно из новых для Москвы 20-х гг. типов зданий, в разработке которых принимали участие лучшие архитекторы того времени. Универмаг построили на маленьком и неудобном участке, сделав переднюю плоскость гигантской витриной.

Почти равна Большой Пресненской улице Средняя (с 1922 г. улица Заморенова), идущая южнее. На этой улице в 1960-х гг. снесли замечательный памятник пушкинской Москвы, заменив его стандартной пятиэтажкой (№ 14–16). На ее месте находился дом, приобретенный в 1820 г. коллежским советником Николаем Васильевичем Ушаковым, служащим Комиссии для строений Москвы. Дом был двухэтажный: первый этаж его каменный, а второй – деревянный. За домом находился небольшой сад и хозяйственный двор с двухэтажным флигелем.

Дом Ушакова славился своими музыкальными салонами, о которых даже сообщали в журналах. Вот что писал «Дамский журнал» в марте 1829 г.: «По окончании симфонии Гайдна две прекрасные хозяйские дочери пели первую часть Stabat Mater знаменитого Перголези… и пели, как Ангелы… Концерт закончился блестящим финалом, а вечер веселым ужином. В числе гостей было много знатоков, любителей и любительниц музыки».

В этом доме, в большой семье Ушаковых – у них было пятеро детей: три сына и две дочери, – с зимы 1826/27 г. стал регулярно бывать Александр Сергеевич Пушкин. На одном из многочисленных московских балов Пушкина познакомили с очаровательной семнадцатилетней девушкой с темно-голубыми глазами и пепельными волосами – это была Катенька Ушакова, старшая из двух дочерей. Пушкин, бывший сосланный, изгнанник, не видевший общества несколько лет, немедленно влюбился в нее. В Москве стали поговаривать, что «…по-видимому, наш поэт, наш знаменитый Пушкин, намерен вручить ей судьбу жизни своей, ибо уже положил оружие свое у ног ее, то есть сказать просто, влюблен в нее».

Поэт посвятил Екатерине Ушаковой несколько стихотворений. Вот одно из них, написанное перед отъездом в Петербург, веселое и игривое, но с неожиданно серьезным концом:

 
В отдалении от вас
С вами буду неразлучен.
Томных уст и томных глаз
Буду памятью размучен;
Изнывая в тишине,
Не хочу я быть утешен,
Вы ж вздохнете ль обо мне,
Если буду я повешен?
 

Оно было написано в мае 1827 г., менее чем через год после того, как повесили пятерых декабристов…

Все думали, что поэт нашел, наконец, ту, которой суждено быть ему спутницей в жизни, но их отношения не переросли в настоящее чувство и остались чисто дружескими. Через несколько лет, уже после гибели Пушкина, Екатерина Ушакова вышла замуж, и ревнивый муж заставил ее уничтожить все написанное рукою поэта.

Напротив особняка Ушаковых участок (№ 11–15), принадлежавший купцу Ивану Ивановичу Вавилову. По улице стояли три небольших деревянных дома, в которых жили члены большой семьи: в среднем, самом поместительном (№ 13), – глава семьи и его жена Александра Михайловна с дочерью Лидией и сыном Сергеем, в доме № 15 – другая дочь, Татьяна, со своими дочерью и сыном, а в крайнем угловом – № 11 – старший сын Николай с семьей, продолжавший жить в нем некоторое время после большевистского переворота. Все дети купца Вавилова пошли в науку, но сыновья его приобрели всемирную известность: старший стал ботаником, а младший физиком. Судьба их поразительна, поистине трагична: старшего убили сталинские недочеловеки, а младшего назначили президентом сталинской же Академии наук…

Сергей Иванович Вавилов вспоминал, что в их усадьбе был большой сад «с великолепными яблонями и барбарисом», а дом был «…старый, дворянский, столетней давности, с колоннами внутри, с расписными стенами, с большим бальным залом, с дверями красного дерева». По архивным данным, дом существовал в начале XIX столетия в усадьбе бригадира Н.А. Сумарокова; одно время ею владела жена губернского прокурора С.П. Жихарева, знакомого Пушкина и автора известного дневника, источника многих сведений о жизни Москвы начала XIX в. В начале 1930-х гг. все эти дома сломали, чтобы на их месте построить стоящее и сейчас здание телефонной станции.

Далее по улице – образчик стандартной современной архитектуры, как эпидемическое заболевание, распространившееся по всему миру: «спичечный коробок» на торце и тот же коробок плашмя. Это поликлиника Министерства здравоохранения (№ 27, И. Ядров, А. Саукке, И. Шульга и другие). Почти у конца Средней Пресни влево отходит Большой Трехгорный переулок (Верхний Пресненский), в котором стоят два дома дешевых квартир (№ 15) городского попечительства о бедных, выстроенные в 1912 г. по проекту архитектора М.Е. Тюрина. Один из них – имени М.Е. и М.Г. Поповых – находится по красной линии переулка, а второй – имени князя А.А. Щербатова – в глубине двора: в них находились дешевые квартиры, бесплатная столовая, ясли.

По соседству со Средней Пресней проходят Предтеченские переулки – Большой (Большевистская ул.) и Малый, Верхний и Нижний (пер. Капранова). Все они называются по церкви во имя Рождества Иоанна Предтечи, ухоженное здание которой стоит в Малом Предтеченском переулке (№ 2). Деревянная церковь впервые упоминается в 1685 г. По предположению автора книги об этой церкви Б.Б. Михайлова, она была освящена в память Рождества Иоанна Предтечи потому, что тут, возможно, происходили языческие празднования на день Ивана Купалы, когда христианская церковь отмечает Рождество Иоанна Предтечи.

В 1714 г. причт и прихожане просили выстроить вместо деревянного каменное здание. Разрешение было получено, но через полтора месяца каменное строительство запретили по всей России, за исключением Петербурга. Возведение церкви было закончено только в 1734 г., когда освятили главный престол. Колокольня более поздняя – 1810 г., как и трапезная, построенная по проекту архитектора Ф.М. Шестакова, согласно клировым ведомостям, в 1828 г. Среди жертвователей на строительство был прихожанин храма, известный медик, лечивший «всю Москву», профессор университета М.Я. Мудров. В трапезной был освящен престол во имя Софии премудрости Божьей (и жену, и дочь Мудрова звали Софья). В 1894 г. трапезную увеличили по проекту архитектора П.А. Кудрина.

Прямо напротив Малого Предтеченского переулка располагалось владение, на котором возникла знаменитая позже «Трехгорка», текстильная фабрика, заведенная Федором Резановым и Василием Прохоровым. Это место позже так и называлось – «Старый ткацкий двор». На большом участке площадью более 7000 квадратных саженей к 1807 г. был построен каменный особняк, возможно, сохранившийся в основе современного здания № 11а, стоящего на краю обрывистого откоса. Эти места до сих пор сохранили ощущение почти загородного места, особенно это чувствуется летом, когда все вокруг покрыто разросшимися кустарником и деревьями.

В 1820-х гг. этот участок разделился между Резановым и Прохоровыми – на документе о разделе сохранилась собственноручная расписка: «означинай обмер утверждаю московская купьчиха Екатирина Никифарава дочь Прохарова». В 1856 г. Прохоровы продали этот участок, так как он оказался довольно далеко от фабричных строений, переведенных ближе к Камер-Коллежскому валу. Перед Октябрьским переворотом 1917 г. участок принадлежал некоей первогильдейской купчихе Беляевой, сдававшей постройки то под обувную, то под конвертную, то под коробочную фабрики.

На правой стороне Малого Предтеченского переулка, напротив церкви Рождества Иоанна Предтечи, – деревянный домик священника, стоящий на углу Большого Предтеченского переулка, который в начале XIX в. назывался Малой Пресненской улицей, а в 1922 г. был переименован в Большевистскую улицу, так как в доме № 4 находился военно-революционный комитет Пресненского района во время переворота, предпринятого большевиками в октябре 1917 г. В нем открыли выставку, превратившуюся в историко-революционный музей «Красная Пресня», для которого в 1975 г. выстроили новое здание.

В этом же переулке, несколько далее, находится живописное, краснокирпичное, с белокаменной отделкой здание (№ 7) с высокими окнами – училище имени Ф.А. Копейкина-Серебрякова, выстроенное в 1904 г. по проекту архитектора Н.Н. Благовещенского. На здании – мемориальная доска, посвященная событиям революции 1905 г.

Почти напротив училища стоит двухэтажный дом приюта для бедных, автор которого архитектор В.М. Борин выстроил его вместе с домовой церковью в 1902 г.

Между этим переулком и соседним – Нововаганьковским (пер. П. Морозова) – находится комплекс зданий Гидрометеоцентра, родословная которого идет от обсерватории Московского университета, впервые ставшего «осваивать» Пресню в начале XIX в., когда ему подарили большой и почти пустой участок на берегу Москвы-реки.

О необходимости астрономической обсерватории в университете начали говорить в 1803 г. Сначала предполагалось построить ее в ботаническом саду на Первой Мещанской, но для обсерватории необходимо было возвышенное место. Благодаря богатому греку Зою Павловичу Зосиме такое место университет получил: меценат в 1827 г. подарил ему «дачу, находящуюся в Пресненской части на Трех Горах… на устройство на оном месте Обсерватории, или на что другое полезное с Высочайшего утверждения Его Императорского Величества», – говорилось в дарственной З.П. Зосимы.

Место действительно было вполне удобным для астрономических наблюдений и измерений: на высоком холме, где горизонт не загорожен строениями, достаточно далеко от больших проезжих улиц, где не было сотрясения от езды тяжелых экипажей.

В 1830 г. началось строительство – возвели деревянный дом для астронома-наблюдателя и хозяйственные строения по линии Нововаганьковского переулка (№ 5), а главное здание обсерватории, поставленное в глубине участка, было закончено осенью 1831 г. Автором строений был архитектор Д.Г. Григорьев, а все хлопоты по определению места постройки, наблюдению и приобретению инструментов лежали на профессоре университета Д.М. Перевощикове.

Многие известнейшие ученые работали в этой, одной из старейших русских обсерваторий, и многие астрономы получили здесь первые навыки работы с астрономическими инструментами. Кстати, с одним из них связана курьезная история, рассказываемая не шутя еще недавно партийными пропагандистами. В обсерватории университета работал профессор П.К. Штернберг, активно поддерживавший большевиков и ставший после их победы московским военным комиссаром. Так вот, профессор еще до большевистского переворота, пользуясь своим положением, получил право на топографические съемки, составил на их основе карту города, обозначил на ней важные объекты и прятал ее в течение многих лет в… астрономической трубе. Этой-то картой в ноябре 1917 г. и воспользовался Московский военно-революционный комитет. Все это звучало бы очень убедительно, если не знать, что точные карты города продавались тогда на каждом углу, и на всех этих картах были обозначены важные объекты.

Стараниями университетских астрономов здание обсерватории находится сейчас на государственной охране и как памятник архитектуры, и как памятник истории.

В Нововаганьковском переулке, на углу его со Средним Трехгорным (Малый Никольский) (№ 20/6), уже в угрожающем состоянии накануне развала стоит «памятник архитектуры», редкий образец нероскошного жилого деревянного дома, выстроенного для секунд-майора А.А. Верещагина еще в допожарное время. Когда-то по переднему фасаду дома проходила нарядная анфилада парадных комнат – кабинет, гостиная с угловыми печами, бальный зал.

Нововаганьковский переулок, на который выходят постройки обсерватории, называется по местности Новое Ваганьково – сюда перевели из Старого Ваганькова (напротив Кремля, у пересечения Моховой и Знаменки) государев «псарный» двор, а с ним и дворцовых служителей. Переулок назывался также Никольским, по церкви Св. Николая Чудотворца, огромное здание которой стоит меж трех переулков – Средним, Малым Трехгорным и Нововаганьковским. С церкви сняли главы, в стенах прорубили проемы, разобрали верхние ярусы колокольни – и все это для того, чтобы в 1928–1929 гг. переоборудовать церковь под клуб – на здании еще недавно была видна надпись: «Дом культуры имени Павлика Морозова». Теперь церковь отдана верующим, и началось ее медленное восстановление, требующее больших трудов и средств, настолько обезобразили ее бывшие хозяева.

До начала XX в. Никольская церковь, отстроенная в последней четверти XVIII в., была сравнительно небольшой, но в 1860 г. к ней пристроили пространную трапезную и высокую колокольню, совершенно не гармонировавшие со старой церковью. А в 1900 г. по проекту архитектора Г.А. Кайзера перестроили и саму церковь, освященную 1 декабря 1902 г. в память Живоносного источника – она обычно называлась по приделу Никольской (другой придельный храм посвящен св. Дмитрию Ростовскому).

Церковь была поставлена на высоком речном берегу, в урочище, известном в Москве под названием «Три горы»: действительно, на нивелирном плане прошлого века, снятом в то время, когда рельеф еще не был сглажен планировочными работами, четко видны три холмистых мыса, разделенные глубокими оврагами. Для многих москвичей оно более всего знакомо по одной из самых старых московских мануфактур – «Трехгорной», или более фамильярно – «Трехгорке».

Становление этой мануфактуры неразрывно связано с фамилией Прохоровых, основатель которой Василий Иванович Прохоров был сыном монастырского крестьянина Троице-Сергиевой лавры. Он был приказчиком у старообрядца, державшего пивоваренную фабрику, а потом и сам занялся изготовлением пива. Но, по рассказам, бытовавшим в семье, по настоянию жены, не желавшей, чтобы материальное благосостояние семьи зиждилось на зазорном деле – спаивании народа, он бросил пивное заведение и стал заниматься текстильным производством, тем более что его родственник Федор Резанов, уроженец Зарайска, знал ремесло набойщика. Они образовали компанию и сняли за речкой Пресней в Верхнем Предтеченском переулке два больших земельных участка, где основали в 1799 г. ситценабивную фабрику.

Дело развивалось – покупали миткаль и набивали его, сбывая в подмосковных городах. На фабрике тогда работало около 200 человек, производилось товара на 300 тысяч рублей, и они смогли выкупить земельные участки в собственность. Однако вскоре В.И. Прохоров разделился с компаньоном и стал вести дело самостоятельно. Его сын Тимофей, работавший колористом на текстильной фабрике купца Чванова около Девичьего поля, расширяет производство, занявшись ткачеством.

После пожара 1812 г. производство перемещается со «Старого ткацкого двора» в Верхнем Предтеченском переулке на новое место, поближе к Камер-Коллежскому валу и к Москве-реке, на Нижнюю Пресненскую улицу, где позже выстроили новые корпуса ткацкой и прядильной фабрик. Прохоровские изделия стали пользоваться успехом и известностью – платок этой фабрики, попавший в Англию, «возбудил, – как писал русский посол там, – удивление знатоков по тканям, материалам и краскам». Были открыты многочисленные склады и магазины в России и в Средней Азии. Т.В. Прохоров много делал не только для процветания текстильного дела, но и для рабочих фабрики – он основал одну из первых в России ремесленных школ, открыл театр при фабрике, он активно участвовал в деятельности попечительного над тюрьмами комитета.

Несмотря на разразившийся в середине XIX в. кризис и остановку в фабрике, его наследникам удалось еще более расширить дело. В 1874 г. было учреждено «Товарищество Прохоровской Трехгорной мануфактуры», в состав которого позднее входили ситценабивная, бумаготкацкая, отбельная и прядильная фабрики, ремонтная мастерская и даже газовый завод. В Донбассе товариществу принадлежали каменноугольные шахты, а основной капитал перед Первой мировой войной составлял более 8 миллионов рублей.

В 1912 г. Николай Иванович Прохоров и его потомки получили дворянское достоинство. П.А. Бурышкин, хорошо знавший московское купечество, приведя слова В.П. Рябушинского: «Родовые фабрики были для нас то же самое, что родовые замки для средневековых рыцарей», заметил: «В отношении Прохоровых это в особенности верно. Прохоровская семья, в лице ее мужчин, прежде всего жила своим делом. Выражение „прохоровский ситец“ было указанием не только на фабричную марку, а на творчество семьи и ее представителей. Поэтому Прохоровы мало проявили себя в общественной деятельности. Эта культурная и даровитая семья не дала ни городского головы, ни председателя Биржевого комитета. Даже гласным Думы, кажется, никто не был. Все время и все внимание уходили на фабрику». Правда, надо сказать, что Бурышкин был не совсем прав – Прохоровы активно участвовали в благотворительности, учреждая больницы и приюты. Он сам приводит пример талантливого скульптора Е.И. Беклемишевой, урожденной Прохоровой, устроившей в 1892 г. столовую для голодающих и тифозную больницу, где она заразилась и умерла.

Если спускаться вниз по Среднему Трехгорному переулку, то на краю холма можно увидеть особняк Прохоровых (№ 1). Его построили примерно в 1836 г., а во второй половине XIX в. пристроили новые помещения.

Другой прохоровский особняк – похожий на романтический средневековый замок – находится в Большом Трехгорном переулке, позади современного жилого дома № 1/26. Построен он был в 1884 г. архитектором В.Г. Залесским.