Текст книги "Историки о происхождении Донского казачества. Ассимиляция или вымысел?"

Вся российская земля была государевой, а в дальнейшем имперской государственной собственностью. Земли Войска Донского в первом случае, в дальнейшем земли Области Войска Донского, передавались Войску во владение. Вот таким был не выдуманный, а официальный «присуд» на землю. Устанавливался принцип уравнительного землепользования казаками, при этом генералам полагалось по 1500 десятин, штаб-офицерам – по 400, обер-офицерам – по 200, рядовым казакам – по 30 десятин. (При увеличении юртового населения земляные паи сокращались). Право частной собственности на землю для рядового казачества отсутствовало. Вот и весь «присуд». Но современные так называемые ревнители казачества продолжают убеждать население, что земля казачеству присуждена самим Богом. Это ж какую совесть надо было иметь, чтобы землю издревле неоднократно политую племенной кровью русских воинов и крестьянским по́том, объявить присудом маленькой группы людей, составляющей по переписи 1897 года, менее одного процента от населения государства. Население России 125.640.021 человек, донских казаков вместе с жёнами и детьми 1.026.263 человека, что составляет 0,8 процента. Но это уже конец 19 века. А в 1707 году перед булависким восстанием на Дону насчитывалось 126 казачьих городков с населением обоих полов 28570 человек.

Как выше сказано, главным реформатором казачьего уклада был Денисов Андриан Карпович (1763–1841 г.), который с 1818 года стал атаманом Войска Донского. Члены назначенной им реформаторской комиссии к 1838 году закончили подсчёт донского казачьего населения. Записали себя казаками всего 428.526 человек вместе с детьми и жёнами, в то же время в Москве, в одном городе народу было уже больше чем, всё донское казачество. (В Москве в 1871 г. – более 602 тысяч).

Чтобы иметь представление, как эта земля использовалась в древние времена, надо вернуться на несколько сот лет назад. Через четыре года после Тамерланового нашествия на Русь русское церковное посольство весной 1389 года отправляется к византийским патриархам в Царьград. Далее приводится документальное описание пути в Царьград: «Той же весною Пимен митрополит в третий раз пошёл в Цареград к патриарху, а с ним Михаил, владыко смоленский, да Сергий, архимандрит спасский, да старец его и слуги, и протопоп, и протодьякон, иные священники и дьяконы. Было же начало пути тому от града Москвы. Пошли же от Переславля Рязанского в неделю Фомы. Сопроводили ж с нами и три струга да насад на колёсах. В четверток же пришли к реке Дону и спустили суда на реку Дон. Пересев на воду, поплыли рекою Доном на низ. Было же сие путешествие печальному и унылому приключению подобно, ибо была пустыня всюду. Нечего смотреть там было: ни града, ни села. Ибо хотя и бывали в древности грады красивые и известные весьма, что видели в этих местах, только пусто ж все и не населено; нигде не видно ни человека, только пустынь великая и зверей множество, козы, лоси, волки, лисицы, выдры, медведи, бобры, птицы орлы, гуси, лебеди, журавли и прочие. Во второй же день речного плавания минули две реки, Мечу и Сосну. В третий ж день прошли Острую Луку, в четвёртый же день прошли Кривой Бор, в шестой же день приспели до устья Вороны реки. Мая 9 дня на утро, в воскресенье на память святого чудотворца Николы, пришёл к нам князь Юрий елецкий с боярами своими и со многими людьми».

А где же были в то время «хозяева» присуда? Да просто не было ещё того донского казачества способного заселить эти необъятные просторы. Я не знаю точно, кто и в какое время придумал термин «присуд», который означает, как некоторые казачьи «знатоки» утверждают «Богом данную землю». Но пройдёт более сотни лет, после поездки Пимена, до того времени когда появятся разрозненные сведения о казачьих ватагах в Диком поле.

До 1520 года вся река Дон от устья до Воронежа оставалась пустою. Поэтому царь Иоанн Васильевич вынужден был договариваться с турецким правительством об учреждении этапов для сопровождения посольств и о месте где турецкая стража принимала российских послов, для дальнейшего сопровождения в Турцию или передавала своих послов российской охране, которая и сопровождала турецких послов в Москву. Так что до 1646 года земли Приазовья, побережья Чёрного моря и Подонья (практически до переволоки, где турецкий султан собирался прокопать канал к Волге) турки считали своей собственностью. В то время никто и мечтать не думал о каком-то «божественном присуде». Разумные действия отца Петра I, царя Алексея Михайловича привели к тому, что турецкий султан признал включение Дона в состав России. В тоже время приказал крымским ханам прекратить нападения на российские пределы.

Для закрепления южных территорий Алексей Михайлович в 1646 году издал указ, разрешающий вольным людям всех сословий уходить на Дон. А предшествовало этому следующее событие: В начале 1646 года воевода Трубецкой, по указанию царя стал собирать большую армию для похода в Крым. Была дана команда в Черкасске приготовить 300 стругов, в Воронеже 500. Турки узнали об этом. Арестовали русское посольство. Грозились всех казнить, если Россия начнёт боевые действия. Начались переговоры, которые и привели к тому, что Царь отказался от военных действий, а султан отказался от прав на земли Подонья. Здесь считаю необходимым повторить о первоначальном использовании земли донскими казаками так, как написал Михаил Николаевич Харузин (1860–1888 г.), в своей исторической работе «Сведения о казацких общинах на Дону»: «В первом столетии признанного существования, казачество жило исключительно войной и для войны. Оно не знало мирных занятий и свой хлеб, одежду, украшения не затейливых жилищ и конской сбруи, военные снаряды, – всё это добывало с оружием в руках, или получало в виде жалования, только в недолгие промежутки отдыха от дальних походов или во время вынужденного обстоятельствами мира казак занимался звероловством и рыболовством. Хлебопашество было, безусловно, воспрещено: «…дабы воинским промыслам помехи не было». Уже в начале следующего столетия, именно в 1690 году, войсковой круг послал по Хопёрским и Медведицким городкам грамоту, запрещающую пахать землю и сеять хлеб, предварив: «… а если станут пахать, того бить до смерти и грабить». Это правило строго соблюдалось до Петра Великого.

На официальной карате Кавказского Наместничества, две южные области разделены на 10 Уездов и Жилища Донских Казаков. Так в старые времена называлась та земля, что в дальнейшем стала Областью Войска Донского. Нет на старинных картах пресловутого присуда, выдуманного националистами от казачества, в не такие уж далёкие времена. А есть границы мест размещения жилищ (станиц, городков и хуторов). В 1718 году в соответствии с Крестоприводной книгой (после Булавинского восстания) в войске Донском в 119 станицах, городках и хуторах служивых казаков насчиталось всего 15713 человек, и 240 человек малолеток.

Откуда он взялся и что это был за термин – малолетка? Одно из популярнейших казацких выражений: «Казаки от казаков ведутся». Это не совсем так. Настоящим казаком надо было – именно стать, а не только родиться. До 17 лет молодой человек считался подростком.

В 17 лет он брался на учёт в специальной книге атаманской канцеляри и до достижения 19 лет так и именовался «малолетка». На 20 году жизни малолетка присягал на верность Царю Батюшке. Писарь атаманской канцелярии или сам атаман вносил его фамилию в жалованную (переписную) книгу учёта служивых казаков. Только с этого момента малолетка становился казаком. Сведения о вновь принятых в казаки передавались по инстанции в центральную канцелярию войска Донского, а дальше до Посольского приказа. На основании ежегодных изменений численного состава служывых казаков, финансовый Департамент расчитывал и отправлял на Дон денежное, хлебное содержание, и военное снаряжение. Вот с этого момента молодой человек получал статус и звание – казак.

Писатели и историки отмечают несомненную казачью смелость, самоотверженность и боевую дерзость. Но неприятие вызывают факты безмерной похвальбы и приписка непомерных заслуг в победе над врагами именно казачьему участию в той или иной битве или в большом сражении. Лжеисторики даже не пытаются анализировать соотношение сил на поле боя. Пётр I под Азов привёл 65-и тысячную армию, к нему примкнули 5000 казаков. Но взять Азов так и не удалось.

Каким же образом можно убедиться в обоснованности изложения историками стародавних событий и в точности приводимых ими цитат? Как успокоить наиболее оголтелых сторонников особых заслуг казачества в образовании и создании Государства Российского, которые как шашкой размахивают неосторожным выражением Л. Н. Толстого, что казаки создали Россию? Об участии казаков в войне с турками 1787–1791 годов в книге «Черноморские казаки», Короленко П. П. пишет: «В продолжение всей войны казаки редко находились в полном своём составе против неприятеля, а больше дробились на отдельные части. По этой причине уследить за всеми передвижениями и действиями малых команд, терявшихся в целой армии, как капля в море невозможно».

Нет никакой сложности, чтобы по трезвому посмотреть на общеизвестные факты. Тогда можно будет делать правильные выводы из баснословных, изустных казачьих сказок и рассказов. А такие бесспорные факты можно найти в результатах официальных статистических показателях, они находятся в результатах переписи населения Российской Империи в 1897 году. Комиссией, созданной по инициативе атамана Денисова в 1838 году, в Войске Донском зарегистрировано всего: «428,526, лиц казачьего войскового сословия с жёнами и детьми обоего пола». Почти через 60 лет в 1897 году проводится перепись российского населения. Согласно полученным данным, общая численность российского населения составила – 125.640.021 человек. Крупнейшие сословия, в порядке убывания:

– Крестьянство – 77,5 %;

– Мещане – 10,7 %;

– Инородцы – 6,6 %;

– Казаки (всей России) – 2,3 %;

– Дворяне (потомственные и личные) – 1,5 %;

– Духовенство – 0,5 %;

– Почётные граждане (потомственные) – 0,3 %;

– Купцы – 0,2 %; прочие – 0,4 %.

Если взять в руки многотомный сборник переписи российского населения, без всяких проблем можно найти раздел переписи по Области Войска Донского. Результаты переписи наглядно демонстрируют соотношения казачьего населения к не казачьему, или отношение служивых казаков к количеству российских военнослужащих и т. д.

Из таблицы № 1, где указывается постоянное население области Войска Донского в округах, в суммирующей строке находим (В таблицах слова мужчин и женщин подразумевается мужской и женский пол вместе с детьми.): мужчин – 1.300.342; женщин – 1.275.476; всего – 2.575.818 человек. Всего же населения приписного к области Войска Донского (ОВД) несколько больше – 2.585.920 человек. На момент переписи в ОВД находилось – 2.564.238 человека. Из них, мужчин – 50,5 %, женщин – 49,5 %, практически поровну. Результаты подробной переписи говорят о том, что казачьи семьи состоят из 4–6 и более человек. 33,9 % жителей ОВД родилось за её пределами. В категорию «Войсковые казаки» вместе с жёнами и детьми записалось 1.026.263 человека.

В таблице № 3, указывается распределение населения области Войска Донского по сословиям и состояниям (вместе с семьями).

– Дворяне потомственные 19736.

– Дворяне личные, чиновники не из дворян 11380.

– Лица духовных званий всех христианских вероисповеданий 8447.

– Потомственные и личные почётные граждане 6016.

– Купцы 3779.

– Мещане 244867.

– Крестьяне 1222621.

– Войсковые казаки 1026263.

– Инородцы 5005.

– Финляндские уроженцы без различия сословий 13.

– Лица, не принадлежащие к этим сословиям 6197.

– Лица, не указавшие сословия 1451.

– Иностранные подданные 8483.

Здесь мы видим, что казаков вместе с жёнами и детьми в ОВД было 1 026 263 человека, что составило 39,8 процентов от всего населения области. А куда же остальным 60,2 процента населения деваться с казачьего «присуда»?

Из предыдущего отчёта известно, что женского и мужского пола, примерно, равное количество. Так, мужского пола 50,5 процента, что составит – 518.263 человека, вместе с мальчиками, стариками и инвалидами. Фактически служилых казаков будет втрое – вчетверо меньше, т. е. 130.000–170.000 человек. Официальная перепись в 1897 году на многое открывает глаза и заставляет задуматься, как служилые казаки смогли создать саму Россию с 125.640.021 миллионным населением? Хочется надеяться, что это заставит сделать разумные выводы. Примерно в это же время в регулярной армии России было около 1,5 миллиона военнослужащих, т. е. больше чем всех донских казаков вместе с жёнами и детьми. До объявления предвоенной мобилизации 1914 года, в русской армии в частях и подразделениях числилось 68,5 тысяч казаков, что составило 4,5 %, т. е. на 200 армейцев приходилось 9 казаков. Без всякого сомнения, казаки являются смелыми и отважными воинами. Но когда в битвах стали принимать участие миллионные армии, значение казачества в результатах сражений стало малозаметным, вот об этом Короленко и говорит: «…как капля в море».

В настоящее время повсеместно происходит возрождение казачества. И это по сути своей неплохо. Только несколько удивляет рост казачьих рядов, и это очень похоже на то, как происходил рост казачьего населения в XIV–XVII веках. По случаю попалась мне в руки местная газета города Миллерово «Наш край», где была опубликована статья о том, что представляет из себя казачество миллеровского района в настоящее время? В газете напечатана статья казачьего атамана:

«Донское казачество – исторически сложившаяся общность людей в составе многонационального населения Ростовской области, имеющая самобытные традиции и культуру. Территория Миллеровского района, входящая в состав Ростовской области, является традиционным местом проживания казаков, объединяющихся в исторических границах Донецкого округа бывшей Области Войска Донского. Так или иначе более 70 процентов (???) населения Миллеровского района своими корнями связано с казачеством. (Авт. По переписи 1897 г. было только 39,8 %) Процесс возрождения казачества в Миллеровском районе начался в 1991 году. С 2005 года по настоящее время Казачье общество «Миллеровский юрт» возглавляет казачий полковник. С 2006 года на территории Миллеровского района введено Атаманское правление, из 12-и Глав сельских поселений Миллеровского района – 9 избраны атаманами хуторских казачьих обществ, являющихся структурными подразделениями Миллеровского юрта. Численность личного состава Миллеровского юрта в 2014 году составила более 1200 членов юртового казачьего общества. Члены казачьих обществ активно содействуют решению вопросов местного значения, исходя из интересов населения, учитывая исторические и местные традиции».

В другом номере этой же газеты опубликована аналитическая статья местного краеведа – историка Виктора Алексеевича Ващенко. Ващенко В. А., занявшись тщательным изучением результатов переписи населения 1897 года миллеровского района, выполнил статистический анализ состава населения Миллеровского района на основании официальных результатов сборника Центрального Статистического Комитета (ЦСК), – «Население империи по переписи 28 января 1897 года по уездам», и в статье «Земля Миллеровская», опубликовал результаты своей работы. Вот к каким выводам он пришёл. Ниже приводится состав населения сёл миллеровской волости на земле, что сейчас называют казачьим присудом:

По волости получается так, что из 37.629 человек населения, казаками себя признали 169 мужчин и женщин вместе с детьми. А вот суммарные итоги переписи населения проживающего во второй Никольско – Покровской волости миллеровского района, состоящей из 958 дворов с населением в 6413 человек, из них: – казаков мужчин – 11, женщин – 6, всего 17. По всему Миллеровскому району, из 44042 человек, записались казаками 186 человек, что составило 0,422 процента. Суммарный рост населения с 1897 по 2014 годы составил 55 процентов.

В первой газетной статье, атаман заявляет, что более 70-и процентов с казачьими корнями (???). Сейчас население 68360 человек – казаков 1200, а 70 процентов это 47852 человека с казачьими корнями. Таким образом, рост чисто казачьего населения по заявлению атамана составил 645 процентов. Так и хочется, мягко выражаясь, сказать атаману Миллеровского юрта: «Нельзя же так бессовестно обманывать».

Если дальше продолжить анализировать, то получается так: по результатам переписи 1897 года, т. е. до первой мировой войны 1914–1917 годов, с переходом в революцию и гражданскую войну, в миллеровском районе набралось 186 казаков обоего пола. Миллерово был районом кровопролитнейших боёв в гражданскую войну, а потом и расказачивание, начиная с 1919 года, которое продолжалось практически до начала Великой Отечественной войны 1941–1945 годов. Это время нахождения под фашистской оккупацией, рождаемость, наверняка, не увеличило. Количество родовых – коренных казаков за эти страшные годы должно было бы значительно уменьшиться, если не исчезнуть вообще. Что значат 186 человек, оказавшихся в этой ужасной мясорубке, когда гибли миллионы? Теперь же 70 процентов или 47852 человека с глубокими казацкими корнями, больше чем всё население волостей до революции и 1200 казаков, «наверняка все коренные, родовые». (???) Оставим это на совести атамана.

Вернёмся к результатам переписи 1897 года. Анализ национального состава населения Области Войска Донского указан в аналитической таблице № XII. Таблица составлена на основании персональных опросных листов, где записывалась та народность, которую указывал сам опрашиваемый, одновременно с указанием родного языка и вероисповедания. В последней колонке таблицы сведено суммарное процентное отношение той или иной народности по отношению к сумме общего населения области Войска Донского. Таблица довольно большая, в ней 22 колонки и 17 строк. Под таблицей аналитический вывод, который приводится дословно:

«Из приведённых данных видно, что большинство населения (свыше 95 процентов) – русские; немного более одного процента насчитывается армян, немцев и калмыков (каждой народности в отдельности) и около 0,6 процента – евреев. Остальные народности незначительны по численности и для местной этнографии имеют второстепенное значение. Распределение населения по народностям и вероисповеданиям вполне соответствует установившимся взглядам на принадлежность той или иной народности к известной религии, т. е. русским к православию, немцев к разным видам протестантства и т. д.».

Что же тогда никто не возмутился, что все казаки записались русскими? Это уже потом гнилая российская интеллигенция, в 1911 году, перед выборами в Госдуму 1912 года, начала поднимать казачий национальный вопрос. Но тогда они ничего не добились, зато в здоровое тело казачества заложили гнилую идею особой казачьей национальности. Эта гниль через эмигрантов первой волны стала расползаться по миру, проявляясь то там, то здесь зловредными язвами. На эту гниль, которая за рубежом то затихала, то возникала вновь, никто особо не обращал внимания до «эпохи» перестройки. В этот период вяло текущая гниль получила импульс возможности заставить заговорить об этой застарелой болезни. Откуда не возьмись стали публиковаться книги, справочники из зарубежных библиотек и запасников. А когда вышел закон о собственности на землю, тут же в новообразованной среде казачества появляются люди с сепаратистскими идеями, вот тогда и объявился этот пресловутый термин «присуд».

К вопросу о языках. Обосновывая особую, не русскую, казачью национальность, младоисторики пытаются доказывать, что казаки имели свой, особый язык, вот только ни одного письменного произведения, написанного «казачьим» языком они представить не могут. Нет ничего особенного в том, что со временем язык одного и того же народа может изменяться. Такие метаморфозы происходили и с русским языком, начиная от славяно-русского, церковно-славянского, старорусского и его ответвлений: украинского и белорусского, и наконец, литературного русского. Происходило это потому, что пути развития языков могут расходиться далеко – далеко от мест своего зарождения и со временем претерпевать изменения от многих факторов, в том числе и от внешних природных факторов в зависимости от мест постоянного проживания. О казачьем языке М. Н. Харузин высказался так: «Из отписок этого времени, из народных песен видно, что казаки говорили языком великорусского племени, с примесью слов малороссийских, польских и, особенно татарских. Многие названия обыденных вещей в доме, кушаний и одежды взяты прямо с татарского языка. Таковы например: каймак, ченак, кубелек и др. Броневский в своей «Истории» делает замечание о том, что даже в конце XVIII столетия в Черкасске женщины употребляли в разговорах татарские слова, что служило признаком хорошего тона, тем более что в покрое женской одежды почти всегда заметны татарские мотивы».

Говоря о российской разговорной речи, мы всегда найдём слова и термины, используемые только в отдельных областях и краях России. Жители побережья морей и океанов обязательно обогатят свой язык морской терминологией. Жители таёжного края приобретут особо понимаемую таёжную терминологию, не зря же есть понятие – сибирский говор. У жителей степных просторов найдутся свои термины, поясняющие степное проживание. Некоторые черты культуры, быта и языка перенимаются от ближайших соседей. Как известно, казаки «умыкали» инородных женщин, делая их своими жёнами. После чего даже в приготовлении пищи привносились национальные особенности. Дети, рождённые в таких семьях, находясь в малолетстве при матери черкешенке, татарке, турчанке, и пр., без всяких сомнений, перенимали, в какой-то степени, материнский язык. Вырастая, в разговорной речи они использовали эти слова материнского языка; так образовывался особый разговорный, казачий язык, и в этом нет ничего удивительного.

В описаниях младо и лжеисториков эти отличительные черты говора или балачки, а также одежды и быта – всё это, якобы, указывает на нерусское происхождение казаков. Но ни один из этих лжеисториков никогда, ни в древние времена, ни в эмиграции, ни в настоящее время не написал ни одного произведения на казачьем языке. Вот только не могут младо и лжеисторики заткнуть рот предкам казаков, которые говорили: «Да! мы русские, только мы казаки», и писали не на выдуманном языке, а на обычном русском языке того времени. Как пример привожу копию натурального рукописного письма старого донского казака, который вёл дневник о нахождении в плену.

Его возраст точно не установлен, но к началу войны 1914 года у него уже был сын служилого возраста, который тоже принимал участие в этой войне, значит, год его рождения может быть в пределах 1865–1875 годов. Так что учился он и писал на своём родном «казачьем» языке. А младоисторики ссылаются на периодически выходящие за рубежом, так называемые, словари казачьих слов, или как они это называют – казачьего языка.

Включают в словари слова, которые были привнесены в русскую казачью речь инородцами, потому что в быту с инородцами так проще было общаться. Нет смысла повторяться то, что как-то надо было общаться с инородными жёнами и соседями. Рождались дети, которые перенимали материнский язык, так что же здесь удивительного, что многие более или менее знали языки матерей.

Кроме этого оставались в памяти отголоски позабытого древнерусского, славянского и церковнославянского языков. А церковные службы на церковнославянском языке продолжались до конца 20-го века. Со временем эти слова трансформировались до неузнаваемости, имея инородные корни и русские окончания. И вот всё это выдаётся за особый казачий язык, который у мало-мальски образованных казаков давным-давно вышел из употребления и только для похвальбы иногда привносится в разговорную речь.

К вопросу об одежде: В век доступной информации нет проблем получать исторические знания из достоверных источников, от тех древних историков, которые не выдумывали и не отстаивали ту или иную точку зрения на вопрос о происхождении казачества. Они просто жили в те далёкие времена и писали о том, что происходило при их жизни или писали о том, чему сами были свидетелями, а то и участвовали в тех событиях. Такими фактами можно убедить любого здравомыслящего человека, но только не казачьих националистов и лжеисториков. Старинное фото невест перед казачьей свадьбой (в период с 1895 по 1900 г., восьмидесяти летняя внучка уже точно не помнит). Выходят замуж донские казачки, в станице Кагальницкой, подружки Анны Ивановны Донской (в центре фото), уже замужней за Гнединым Фёдором Михайловичем. Это как пример женского нарядного платья в казачьей среде, которое ничем не отличается от русского женского платья.

Так раскрываются «секреты» казачьего платья. Но лжеисторики всячески пытаются оправдывать свои выдумки через зарубежных провокаторов и при этом охаивают признанных историков или известных казачьих атаманов. Такие «историки» довольно часто ссылаются на особый казачий фасон одежды и на отличительные черты казацкого характера. Бесспорно, они есть! Конечно, проще этим кичиться, чем разбираться в причинах формирования особенностей одежды или характера. Про особенности казачьего платья, ещё во времена Петра I ясно и понятно объяснил казачий атаман Кочетов. (Для этого придётся повторить сказанное выше). Когда он вернулся из поездки в Москву, то в общении с казаками рассказывал, какие новости и правительственные указания им были получены в столице:

«…Мы и теперь носим платье по древнему своему обычаю, какое кому из нас нравится: один любит носить платье и обувь по-черкесски, по калмыцки, другие привыкли ходить в русских платьях стародавнего обычая, что кому лучше хочется, тот так и делает».

Что можно ответить на заявления лжеисториков об особом казацком характере? Надо отметить, что первоначальные отличительные черты характера у любого человека начинают формироваться с самого раннего возраста, и не только у казаков, а точно так же, как и у всех людей на планете Земля. Каждый индивидуум имеет свои отличительные черты. Поэтому нет двух одинаковых людей, даже у двойни разные характеры. Так чем здесь гордиться и бахвалиться? И надо понимать, что с возрастом характер будет формироваться у каждого по-своему, в зависимости от окружающей обстановки и тех жизненных условий, в которых он будет находиться. С самого начала зарождения русского казачества не будет встречаться среди будущих казаков тех, о которых на Руси до сих пор говорят: «Трусоватый паря, а энтот слабосильный, а третий так вообще тюха – матюха». Не появится у таких мужиков желание бросить родственников и идти в неизвестную даль, так как понимают они, что им не справиться с теми физическими, жизненно – бытовыми нагрузками и боевыми условиями самостоятельного существования в чужих краях. Поэтому в казаки уходили уже характерные, дерзкие и бесстрашные люди, которых всегда хватало на Руси. Поэтому нет ничего удивительного, что общество казаков вбирало в себя людей с боевыми чертами характера, эти особенности характера в последующем стали передаваться от отца к сыну. Но это никак нельзя считать признаком какой-то национальности. Людей с такими особенностями характера всегда хватало на Руси. Серьёзные русские историки без похвальбы отзываются о древних русских воинах, вот и Номикосов говорит о том, что якобы монголы познакомили русских выходцев с удальством азиатских наездников. Но русские, задолго до нападения монголов на русские пределы, были умелыми воинами, что неоднократно отмечали иностранцы. Об этом говорит не только С. М. Соловьёв (т. 5, гл. З, часть 2): «По иностранным свидетельствам, число московского войска при Василии простиралось до 150000 человек, преимущественно конницы. Каждые два или три года служилые люди, дети боярские, подвергались пересмотру по областям, дабы знать, сколько каждая группа может выставить служителей и лошадей. Обыкновенное оружие состоит из луков, стрел, секир и кистеней; мечи имеют только знатные и богатые; употребляют также длинные кинжалы наподобие ножей. Воины хотя в одно и то же время держат в руках повода, лук, меч, стрелы и нагайку, однако ловко управляются со всеми этими вещами; употребляли также и копья. Герберштейн с удивлением говорит о том, как мало нужно московскому ратнику в походе: «Кто имеет шесть или более лошадей, на одной умещает все жизненные припасы, которые состоят в небольшом количестве толокна, ветчины и соли, у богатых к этому присоединяется еще перец; этою пищей довольствуется и господин и слуги, последние иногда по два или по три дня остаются без пищи. Понятно, что это относилось к тем случаям, когда негде и нечего было взять». Из этого видно, что неприемлемо смотрится бахвальство младо историков от казачества, которые убеждённо высказываются, что в степу мог закрепиться только особый казачий народ. Беда младо историков в том, что они не могут разглядеть обратной картины, т. е. – это особый русский народ стал основой донского казачества.

В летописном сказании под 964 годом рассказывается: «Как только Князь Святослав в возраст пришёл, начал совокуплять войска многие и собирать мужей храбрых, поскольку и сам был храбр и лёгок весьма, ходил как барс. Войны многие ведя, возов с собой не имел, ни котла и мяса не варил, но, на тонкие куски изрезав конину, зверину или говядину, на углях испекши, ел; и шатра не имел, и постель его войлок подседельный, да седло в головах, как подушка, служило ему; такими и прочие воины его все были».

Не зря древние историки считали русичей лучшими воинами. А каким характером надо обладать, чтобы становиться рыбаком в северных морях? А каким характером надо обладать, чтобы становиться охотником – промысловиком в Заполярье? А чтобы уходить в горы и дебри мыть золотишко в одиночку? Вообще, какой смысл перечислять все разделы российской жизнедеятельности, где нужны высоченные морально духовные и физические силы и определённые умения, без которых не выжить в тех условия, куда добровольно направляет сам себя русский человек. Все они без всякого бахвальства имеют особые черты характера. Может и не к месту, но вспомнился маленький сюжет из книги «Царь-рыба», произведения великого русского писателя Виктора Астафьева, где он описывает, как охотник отправляется на зимний промысел в Заполярье, когда тот впрягся и тянул нагруженные многомесячными запасами сани, да на пути встретился с соседским пацаном – Федькой. Тот его и спрашивает: «Дядь Ваня, что ж ты сам сани тащишь, разве нельзя было лошадь запрячь?. – Вот смешной Федька, – думал Иван, продолжая тащить сани, – разве лошадь справится с такой поклажей…». Такой он, особенный характер у многих русских людей.