Текст книги "Почти книжка (сборник)"

Дебаты

– …Дела обстоят именно так, и никак иначе! И вы, и я стоим в очереди в государственную контору, для того чтобы отдать свое кровное. И разница между нами в том, что вы в этом вините меня и остальных в очереди, а я систему, – добил Голоцапов оппонентку. – И посему спор этот бесполезен. Вы не поймете меня в силу своей ограниченности, а я не смогу объяснить вам, потому что не могу опуститься до вашего уровня. Поэтому закройте хайло и стойте в очереди, как все!

В очереди захлопали и заголосили «Верно! Молодец, мужик!» Оппонентка, понимая что проиграла диспут, пробурчала что-то вроде «Все грамотные стали… Пирожок недоеденный даже во рту оставлять нельзя. Отберут и доедят…» После чего погрузилась в презрительное молчание.

– Ловко вы ее! – одобрительно сказал какой-то мужик Голоцапову. – И поделом ей, хамке базарной. И, главное, мастерски так. Аргумент к аргументу, довод к доводу. Молодец какой!

– Да ладно… – смущенно забормотал Голоцапов. – Много там геройства – тетку в очереди переболтать. Мы и посильней кого переубедить можем.

– Да-а-а, – закивал мужик. – Меня удивляет только одно – почему вы до сих пор не в большой политике? С таким-то здравомыслием и логикой… Да вы любого за пояс заткнете.

– Да туда разве пробьешься? – хмыкнул Голоцапов и осадил локтем какого-то дедка, порывавшегося обойти Голоцапова в очереди. – Туда ж без денег не пройти никак. А то – конечно. Ух я бы и показал всем. Надолго бы запомнили!

– Меня зовут Гербль, – с достоинством поклонился мужик. – И у меня к вам официальное предложение. Только давайте выйдем. А то тут народу…

– Красивый прием, – рассмеялся Голоцапов. – Передо мной человек восемь осталось от силы, а я выйду отсюда? Вот как вас сейчас умником не обозвать, а?

– То есть вы думаете, что это хитрость? – рассмеялся Гербль. – Я вас на улице обожду. А вы тут заканчивайте.

– Что-то мне говорит, что вас на улице я не увижу уже, – саркастически сказал Голоцапов и заорал на кого-то из очереди: – Куда прешь, а? Ну вот куда?!. Все стоим!.. У всех дети дома некормленные и без ключа от дома!.. У всех работа!.. Всем плохо!!!

…Вопреки ожиданиям мужчина стоял у дверей, курил трубку и дожидался Голоцапова.

– Стоишь?! – хлопнул мужика по плечу Голоцапов и захохотал. – А я вот – все уже. Отстрелялся. Переоформил. Теперь-то у тебя ко мне предложений нет небось? Как там тебя? Гребль?

– Гербль. Вы совершенно напрасно подозреваете меня в какой-то подлости, – с достоинством ответил мужик. – У меня к вам совершенно честное предложение. Хотя, конечно, оно может показаться вам необычным.

– Я ничего не буду покупать, – быстро сказал Голоцапов.

– Глупости какие, – поморщился Гербль. – Я предлагаю вам стать кандидатом в Президенты Страны. Пусть даже не вашей. Но для прирожденного политика нет ведь разницы, какой страной руководить?

– Да какая разница в какой стра… – начал было Голоцапов и осекся. – Кееем?

– Кандидатом в Президенты Стротапии, – подтвердил Гербль и поклонился.

– Э-э. Это где? – спросил Голоцапов.

– Долго объяснять. Да и бесполезно, – пожал плечами Гербль. – Скажем так: это не здесь. Но переместимся быстро. В случае вашего согласия, разумеется.

– Ага. От меня, конечно, нужны деньги на предвыборную агитацию? – начало доходить до Голоцапова. – Немного, разумеется. Сколько есть в карманах должно хватить на первое время? А потом капиталы потекут?

– Я ошибся в вас. Простите, – ледяным тоном сказал Гербль и пошел восвояси.

– Э-э-э-э. Как вас там? Гребль!! – закричал Голоцапов. – Вы же погодите обижаться. Вы же по-человечески объясните. Что от меня надо? Что я получу? Что за страна? Вы же поставьте себя на мое место, чудак-человек. Вот вы бы поверили?

– Вот же!! – восхищенно сказал Гербль, поворачиваясь к Голоцапову. – Чтоб вы, да не убедили… Дали же боги дар человеку! В первый раз такое вижу, честное слово. Определенно вы тот человек, что я искал. Гербль меня зовут. Гербль.

– Ближе к делу, Гербль! – деловито сказал Голоцапов.

– Значит, так, – стал деловитым Гербль. – Вводная: есть страна. Миллионов двести с копейками населения. Управляется Президентом. Причем Президент – единоличный правитель. Никаких парламентов, никаких глупостей. Практически царь. Имеет право менять Конституцию и законы как нравится. Объявляет войны, заключает мир. Абсолютная власть в общем.

– Да ну?! – удивился Голоцапов. – Это ж тирания!

– Нет. Каждые два года проходят перевыборы. Этот закон нельзя изменить. Срок увеличить – тоже нельзя. Взбунтуются и убьют моментально. Выборы – их любимое развлечение. И править надо тоже с оглядкой на то, что могут взбунтоваться. Народ горяч очень, – продолжил деловым тоном Гербль. – Выборы не могут быть безальтернативными, согласно закону. Нужно, чтоб было хотя бы два кандидата.

– А голосование честное? Или мухлюют? – спросил Голоцапов, с изумлением понимая, что такое государственное устройство ему нравится.

– Какое голосование? – всплеснул руками Гербль. – Дебаты! Кто в Дебатах победил – тот и Президент. Дебаты до полной победы одного из кандидатов. Если кандидатов больше – полуфиналы и финал. Если еще больше – добавляются четверть финалы. И все.

– Разумно, – закивал Голоцапов. – А почему именно я?

– Последние двадцать лет власть бессменно принадлежит Игару. Никто не может победить его в дебатах. Ну абсолютно никто. Что странно очень, потому что Игар, прямо скажем, туповат. Дошло до того, что даже кандидатом в Президенты быть никто не хочет – все боятся, – скорбно ответил Гербль. – Вот и приходится импортировать Кандидатов в Президенты. Иначе выборы не состоятся и тогда – безвластие.

– А чего боятся-то? – подозрительно спросил Голоцапов. – Небось потом репрессии оппозиции устраивает ваш Игар?

– Да нет. И зачем ему? У него же абсолютная влась! – покачал головой Гербль. – Просто боятся поражения. Народ горяч очень. Поражение для них – хуже смерти.

– Предрассудки какие! – не одобрил Голоцапов. – Кто не умеет проигрывать – тот никогда не выиграет!

– Вот-вот! Да у вас к дебатам – Талант! – повеселел Гербль. – Так вы согласны?

– Я бы попробовал, – кивнул Голоцапов. – Если все расходы ваши, я попробую.

– Вот и чудесно! – обрадовался Гербль и протянул руку. – Вашу руку, господин Кандидат!

– Это безумие какое-то, – мечтательно улыбнулся Голоцапов и протянул руку.

И в момент касания рук у мира, наверное, произошли какие-то неполадки с входящим сигналом. Потому что картинка зарябила, поплыла и вдруг сменилась на изображение какого-то длинного, ослепительно белого коридора.

– Добро пожаловать! – торжественно произнес Гербль. – Вот мы и перенеслись.

– Ууууу-ааааа!!! – заревело где-то огромное множество глоток.

– Это что? – испугался Голоцапов.

– Это население! Пришли на дебаты! Будущие ваши подданные! – не менее торжественно пояснил Гербль. – Однако нам надо торопиться. Вы в чем пойдете?

– Костюм-тройка. С собой карандаш и блокнот, – сказал Голоцапов.

– Шпагу на всякий случай? Пистолеты? Крупнокалиберный пулемет для торжественности? – предложил Гербль и, заметив растерянность Голоцапова, рассмеялся: – Шучу, конечно. Кто ж на дебаты с оружием идет? Да и кто пустит с оружием? У нас с этим строго. Честные дебаты. А костюм вам сейчас принесут.

– Нет! Я передумал! – сказал Голоцапов и оглядел свои брюки, футболку с надписью «1-й съезд любителей касторки» и стоптанные туфли. – Так пойду. Пусть все видят, что я из народа! Соль от соли! Суть от сути!

– Пять минут как от сохи! – одобрил Гербль и показал на дверь. – Вам сюда тогда. Идите и порвите его! Идите!

– Куда? Вы с ума сошли?! – ахнул Голоцапов. – Я же ничего ни о стране, ни о народе не знаю. О чем я буду говорить?! Ни о экономической ситуации в стране не знаю, ни о проколах предыдущего руководства, ни статистики по рождаемости-смертности, ни уровня бедности – ни-че-го же не знаю! Вы с ума сошли?

– А при чем здесь я? – хихикнул Гербль и подтолкнул Голоцапова к двери. – Я обыкновенный вербовщик!

– Я не понимаю! Какой вербовшик? – Голоцапов уперся руками в косяк двери.

– Обыкновенный. Вы-таки ничего не знаете о наших обычаях! – сказал Гербль и отвесил Голоцапову увесистого пинка.

Голоцапов вылетел через дверь и упал на усыпанный песком пол. Взревела многотысячная толпа.

– Ах ты скотина! – закричал Голоцапов и бросился обратно к двери. К абсолютно гладкой двери без каких-либо признаков дверной ручки и замка.

– Открывай!!! – закричал Голоцапов.

– Не могу, – отозвался из-за двери Гербль. – Дебаты уже начались. Все двери блокированы до конца Дебатов. Вам придется участвовать.

Голоцапов оглядел громадный зал, посыпанную песком арену и сделал к ней шаг.

– АА-ААА-АА, – закричала многотысячная толпа зрителей.

– Ига-ааа-ааарррр!! – перекрыл рев толпы чей-то зверинный рык.

На противоположной стороне арены появился огромадный, мускулистый мужчина в боксерских трусах. Он поднял руки и резко опустил их.

– Де-ба-ты! Де-ба-ты! – начали слаженно скандировать зрители.

Игар сжал кулаки и побежал через арену к Голоцапову. И Голоцапов понял, что время разговоров прошло. Начались самые честные в мире Дебаты.

Осада

– Открыываааай! Ну, пожа-а-алуйста, а? Ну что вам стоит, а? – донеслись вопли осаждающих. – Ну чего там закрылись, как сволочи, и не пускаете никого, а?

– Я не могу больше! – заплакал Командир Стражи. – Я открою ворота. Это невозможно. Полтора года уже ведь вой этот.

– А-а-а-а-а. Вам там хорошо, – усилили натиск с той стороны стены. – А нам тут жрать нечего и вообще скучно-о-о. Полгода уже в карты дуемся. Понимаете вы там?! Полгода – в карты! Вы понимаете, что мы тут все отыгрались давным-давно и при своих остались? По пять раз уже!

– Надо же защищаться! – закричал Командир Стражи.

Он вскочил на крепостную стену и твердо сказал в рупор:

– Так!!! А ну-ка уходите домой. Сил вас терпеть нет уже! Чего расселись тут? Вам же сказано, что вас не пустят. Чего сидите, а? Полтора года сидите уже. Пора уже понять, что вам не откроют!

– Ты смотри… Сам такой красивый и на нас орет. Чего нас терпеть – мы никого не трогаем! Мы тут слабые, больные. Нам жрать нечего. А они там небось мясо жрут. А на нас орут еще. Бессовестные! – закричали снизу. – Мы повторяем – либо вы открываете ворота и сдаете нам крепость, либо мы никуда не уйдем!

– Вы проклятые богами идиоты! – закричал Командир. – Вы сидите тут уже полтора года! Идите по домам!

– Еще обзывается. Конечно… Красивые доспехи на нем. На стене он. А все кто ниже – сразу идиоты… – заныли снизу. – Нет, чтоб дверь открыть. У нас и оружия-то нету. Мы мирные люди.

– Вы идиоты! – громко зашептал Командир. – Я вам уже в тысячный раз говорю – мне поручено охранять только эти ворота и эту стену. Всех остальных стен вокруг крепости нет. И ров там засыпан пятьдесят лет назад. И стражи там никакой. Вы понимаете? Ни-ка-кой опасности. Вы обходите стену и вы в крепости. Ну чего вы тут сидите уже полтора года, а? Вы давно бы уже были в крепости.

– Агаааа! – завыли осаждающие. – Врешь нам. А там небось болота. Или засада. По морде твоей подлой видно, что засада там. И потом, мы же одеты не как вы – вы нас враз вычислите и всех схватите ни за что. Не пойдет!

– Мы вам такую же одежду, как у нас, дали год назад! – опять сорвался на крик Командир. – Что вы тут придумываете, а?!

– Ага-аа-аа! – пуще прежнего завыли осаждающие. – Чего это мы будем в ваших обносках шататься? У нас своя одежда. Покрасивей вашей, между прочим. Вы же понимаете, что у вас нет выхода! Сдавайтесь! А то мы не уйдем.

– ЫЫЫЫЫЫ!!! – страшно закричал Командир и побежал к воротам крепости.

– Держите его, держите!! Он сдаст крепость! – закричал молодой сражник остальным стражам. – Он откроет ворота!

– Не сдаст он крепость, – равнодушно бросил товарищ постарше. – Не сдаст. Каждый месяц пытается сдать, но не выходит у него.

– Бе-е-едный, – пожалел молодой стражник и сорвался опять на крик. – Как же не сдаст?! Как не сдаст?! Он открывает ворота! Надо его остановить!

– Не надо, – отмахнулся тот что постарше. – Не сдаст. Ворота откроет, а крепость не сдаст. Идем посмотрим лучше. Спектакль такой. Смотри – сейчас он скажет: «Мы сдались. Заходите!»

– Вот! Мы сдались! Заходите! Крепость ваша! – торжественно объявил Командир.

– Дааааа! – раздался горестный вой осаждающих. – Хочет в крепость заманить и перебить всех! Тем более что мы безоружные тут все. Такой вот он герой. Полтора года с безоружными воюет.

– Смотри! – толкнул стражник постарше молодого. – Сейчас честью будет клястся.

– Честью клянусь! – закричал Командир, чиркнул ногтем большого пальца по зубу. – Зуб даю – никакой подлости. Крепость ваша!

– Агааааа! – не поверили опять осаждающие. – А сам 5 минут назад говорил, что не имеет таких полномочий. А теперь уже сдает… А сам вооружен.

– Я сдаю оружие! – закричал Командир и кинул меч к ногам врага.

Меч отскочил от камня и чиркнул по ноге одного из осаждающих.

– По-моему, до крови… Ой, что сейчас будет! – втянул голову в плечи стражник постарше. – Зря он так – мечом.

– Аааааааа! – закричал пострадавший. – Меня!!! Мирного человека!!! Солдафонище! Ты же давал Клятву Атиллы Гунна! А сам на гражданских кидаешься!!!

Командир побледнел и попытался оправдаться:

– Это нечаянно вышло! Клянусь честью!

– Все ясно с твоей честью! – закричали осаждающие. – Честь человека, который кинул мечом в безоружного! Он на этой ноге прошел много тысяч километров для того, чтобы какое-то мурло его в инвалида превратило! А еще он нам клянется, что он нам Крепость сдает. Как же… Поверили мы тебе. Ага! Войти не успели – один уже ранен. А если войдем – сразу и положат всех. До чего ж подлый народишко в крепости живет, а…

– Слушай. А чего мы их терпим, а? – спросил горячо молодой стражник. – Выскочить, одного-двоих убить, остальные разбегутся. Чего мы их терпим?

– Угу. Пробовали дважды уже, – сплюнул старший. – Они не убегают. И не защищаются. Ложатся и ноют. Ругаются еще и нудят всяко. Попробуй убить таких.

– А если оружие им дать? – свистящим шепотом предложил молодой.

– Не берут. Не дураки же они, – сплюнул старший.

– Так пусть сидят тогда еще хоть триста лет! – начал горячиться молодой. – Дорога в объезд есть…

– Они полтора года сидят, а слушать их нытье – нет сил никаких. А ты говоришь триста, – как-то даже грустно сказал страший. – Нет. Мы, по-моему, проигрываем эту битву.

– Да почему же проигрываем… – продолжил кипятиться молодой и был прерван звериным рычанием.

– Граф идет, – посветлел лицом Командир стражи. – Сейчас он вам все объяснит.

– Что?! Я спрашиваю что опять случилось?! – рычал Граф. – Почему эти сволочи сегодня ноют истеричнее и громче, а?

– Нас тут ваше зверье рубит мечами! Опять! – радостно доложили осаждающие. – Какие-то сволочные методы! Набрали тут всякий сброд. Мечами по ногам! Вот этот вот! Мы его не трогали вовсе, а он волком накинулся.

– А? – Граф укоризненно посмотрел на Командира Стражи.

– Я нечаянно, – пожал плечами Командир.

– Конеееечно! Я видел, как он целится мне в ногу! – захлебываясь соплями завыл пострадавший. – В глазах его злоба сверкала и читалось прямо: «Ты не человек, Гумберт! Не человек! В тебя, Гумберт, можно мечами кидать и скажи спасибо, что в ногу только!» Могли бы и в голову…

– А у него, между прочим, восемь детей, – слаженно всхлипнули осаждающие. – Какие же монстры живут в этой крепости. Мечом рубят и не сдаются по полтора года. А мы мерзнем тут и голодаем из-за вас. Да что ж у вас с сердцем-то? Да люди ли вы вообще?

– Да вы… – возмущенно начал Граф, но его перебил потерпевший:

– Да, да, да! Давай! Скажи, что мы сами виноваты и могли бы уйти. Давай! Свалите на нас свою бессердечность! Зимними вечерами потом рассказывайте своим детям с гордостью – мы не пустили в нашу крепость голодных, уставших, безоружных, мирных людей. Промариновали их 5 лет у ворот и не пустили. Идите, детки, прогуляйтесь по косточкам тех, кого мы убили своей тупой жестокостью!

– Да заходите! Кто вам мешает? – в один голос простонали Граф и Командир Стражи.

– Вы! Вы – своей непонятной несговорчивостью! Мы просим всего лишь гарантий, а вы не даете их, лишь бы не пустить нас. Это разве не одно и то же, что зарезать нас спящими?! Вы задумайтесь!

– Мне надоело! Я не могу больше! – зашептал Граф Командиру Стражи. – Давай сдадимся им и посмотрим, а? В случае если будут давить – поднимем восстание и выкинем их. Не так уж и много их. Хоть какое-то дело появится… А пока – пусть заходят.

– Мы сдаемся! – сказал Граф. – Крепость теперь ваша. Вы в ней хозяева.

– Нееет! – закричал кто-то в толпе жителей крепости.

– Цыц! – гаркнул Граф. – Что вы понимаете? Пусть. Они – мирные, беззащитные люди.

– Не-е-ет, – крикнул тот же голос в толпе.

– Да! Мы мирные и безоружные, – закричали осаждающие. – Поэтому требуем сложить оружие. Как гарантию неприкосновенности победителей! Иначе не примем капитуляцию! Понятно?

– Кидайте, – махнул рукой Граф, отстегнул меч и устало пошел в замок.

– Что вы сделали, господин! – известный всем безумец, появившийся в крепости незадолго до осады, схватил Графа за руку. – Это же Нудные.

– Я знаю, старик. Они нудные, – кивнул Граф.

– Не знаете! Они не просто нудные, они – Нудные! Теперь крепость погибнет! – выпалил безумец. – Я бежал уже из такой. Здесь никого не останется!

– Ты безумен, старик, безумен! – засмеялся Граф. – Они безоружные и безобидные.

И пошел, не замечая как в каждой комнате появляется по Нудному. И во всех концах крепости слышалось:

– Ну что ты делаешь, а? Разве так нужно это делать? Это же неуважение к делу. Неуважение к делу, которым ты занимаешься. Значит, и неуважение к себе. Кто будет тебя уважать, если ты сам себя не будешь уважать. Господи, что мы сделали тебе, что духовность молодых так низко пала? Разве ты можешь ощущать себя полноценным человеком…

Гляделки

«Если долго смотреть в бездну, бездна посмотрит на тебя» Ф. Ницше

Вася сидел на обрыве и смотрел в Бездну.

– Глаза сотрешь, – сказала Бездна. – Ишь, выпучил зенки. Базедова болезнь прям.

– Разбаловали тебя, – вздохнул Вася. – Все в тебя смотрят – вот ты и выступаешь. Избыток внимания потому что.

– Прыгать небось собрался? – спросила Бездна.

– Делать мне нефиг больше, – ответил Вася. – Смотрю просто.

– А. И как тебе? – поинтересовалась Бездна.

– Прикольно. Дна не видно. Глубоко?

– Прилично, – кивнула Бездна. – Ты себе не представляешь.

– Безумие какое-то, – хмыкнул Вася, глядя в Бездну. – Кто такое придумал-то?

– Бурхан Шагджи Туби в незапамятные времена тут свалился. Локтем подавил, – объяснила Бездна.

– Кто-кто?

– Никто. Не обращай внимания, – отмахнулась Бездна. – Обыкновенные понты Природы. Великий Каньон, Водопад и Пропасть. Ну и по мелочам там.

– А там на внизу чего? – поинтересовался Вася.

– Таки прыгун, – вздохнула Бездна. – Не скажу. Там – Все.

– Что все? – не понял Вася.

– Все – это все. Это когда там – все, что ты можешь себе представить. Полет. А внизу вода. Или стог сена. И восходящие потоки, что разбиться не дадут. А там дикий народ, который ждет Белого Бога, что упадет с Великой Стены. Все как обычно. Все раны перестают болеть и Она тысячу раз пожалеет, что была неласкова с тобой. Поймет, как тебя не хватает, но будет поздно. И до всех этих ништяков тебе надо сделать всего один шаг. Один шаг и ты станцуешь танго с Бездной.

– С прыгунами танцуй, – отказался Вася. – У меня академический интерес просто.

– Я должна была попробовать, – сконфузилась Бездна. – Так положено.

– Нет чтоб правду сказать, – фыркнул Вася. – Взять и объяснить – что там.

– Ничего. Брякнешься – костей не соберешь, – захихикала Бездна. – Камни острые.

– Я так и думал, – сказал Вася.

– Я знаю. Потому и камни. Говорила же – все, что ты можешь себе представить, – улыбнулась Василию Бездна.

– А то если бы я представил, что там два километра пудинга – там оказалось бы два километра пудинга, – хмыкнул Вася.

– Не исключено, – задумчиво сказала Бездна. – Не было пока такого. У тебя, может быть, так и будет.

– Врешь! – злобно сказал Вася. – Тебе просто надо, чтоб я прыгнул. А там…

– Острые камни там опять, – продолжила Бездна. – Не стоит и пытаться. Домой иди. Иди себе домой, раздумывая – почему снизу вершина видна, а сверху дна не видно. Аккуратней иди. А то свалишься туда, где дно видно. Там уж точно никакого пудинга. Приятно было поболтать. Пока-пока.

– А что там может быть? Что? – закричал Вася.

– А что угодно! Может, это – Портал. Прыгнул, и ты в другом мире…

– На том свете, – ехидно поправил Вася.

– Можно и так, – согласилась Бездна. – Здесь ты – Вася. А там ты, может быть, Демиург. И твой мир из голубого озера и чистого берега вокруг него.

– Ага. А здесь меня ничего хорошего не ждет?.. – как-то нервно рассмеялся Вася. – Внушить человеку, что он неудачник и подтолкнуть его с обрыва. Старый, работающий прием.

– Я тебя держу? – взъелась Бездна – Иди себе как пришел.

– Ну если гипотетически… Надо ж сперва придумать, куда падать, – задумался Вася. – Ну, допустим, чтоб еда там была. Чтоб я летать, например, умел.

– Дурак. Ты ж Демиург, а не Бэтмэн, – засмеялась Бездна. – В прыжке и придумаешь. Тут лететь столько – можно двадцать миров придумать. Ну чего?

– Торопишься? – встал на ноги Вася и подошел к краю. – Уходить надо тебе?

– Не. Я тут всегда, – сказала Бездна. – Отсюда до самого дна.

Вася посмотрел вниз.

– Не подглядывай, проказник, – засмеялась Бездна. – Не видно здесь ничего. Хотя… если приглядеться…

– О. Кажется что-то есть, – показал пальцем Вася. – Что это?

– А ты присмотрись. Ну как? Похоже на пудинг?

– На вату похоже. На мягкую. Облако это, наверное. Огромадный ком мягкой ваты.

– Много ваты, – согласилась Бездна. – А может, и восходящие потоки там есть.

– Может… – Вася вдруг осознал, что заглядывает в Бездну, а тело его практически висит над ней под каким-то немыслимым углом. – О! А как это я? Так же не стоят.

– А это ты просто уже решился, – пояснила Бездна. – Только не шагнул еще. Я, по-честному, не понимаю – чего ты тянешь? Почему вы не приглашаете меня танцевать?

– Приглашаю, – засмеялся Вася, протянул руку и шагнул.

И в ушах Васиных заиграло Танго.

– А ты ничего, – похвалила Бездна. – Красиво двигаешься. Молодец.

– То ли еще будет! – закричал Вася. – Держись!

И танец стал Танцем.

– Уффф. Здорово! – сказал Вася. – А теперь – вата.

Вася раскинул руки и повернулся спиной к облаку.

– Облако это, Вась, – тихо сказала Бездна – Откуда здесь вата?

– А плевать, – беспечно сказал Вася. – Смотри, чего сейчас будет…

Вася пробил облако, отрастил два крыла и на бреющем полете облетел небольшое голубое озеро.

– Красота-а! – закричал он. – Я тут главный, я!! Эххх. Жаль, не видит никто. А почему, собственно, никто? Кто здесь Демиург, а? Должны увидеть!

И тотчас увидел палатку на берегу, костер и детей вокруг костра, наблюдающих за Васиным полетом.

– Ну что, пацаны?! – засмеялся Вася. – Круто, да?

– Ишь как орет, – сказал один из пацанов.

– Ага. Как будто смеется, – согласился другой.

– Альбатрос. Дурная птица, – пожал плечами самый старший и подбросил веток в костер.