Текст книги "Леди-послушница"

Наконец он ухватился за перила, стал подтягиваться на руках и вдруг замер – прямо перед собой, за стеклами двери, он увидел темный мужской силуэт. Похоже, тот стоял лицом к балкону: Артур различил лиловый оттенок его длинного камзола, черное оплечье с откинутым капюшоном, ниспадающие вдоль лица волосы. А вот само лицо мелкие стекла искажали, и Артуру показалось, что на него глядят несколько глаз, несколько носов, раздвоенные губы. Говорили, что Юстас рябой, но сейчас его облик, измельченный и рассеченный изображением, по-настоящему напугал Артура. А еще ему стало очень не по себе при мысли, что Юстас видит его. Однако в помещении за спиной принца горел яркий свет от множества свечей и, отражаясь на гранях мелких стеклышек, не позволял Юстасу разглядеть что-то во мраке перед собой.

– Гроза пошла на убыль, – донесся до Артура низкий голос принца. Потом тот повернулся к застекленной дверце спиной. – Миледи, я достаточно долго ждал. Вы женщина или сосуд со слезами? Ранее вы были более смелой, чем и очаровали меня.

– Тогда я назову свою смелость безрассудством, – раздался приглушенный прерывистый голос Милдрэд.

Артур осторожно вскарабкался на балкон, прильнул к простенку между окном и перилами, замер.

Те двое в комнате разговаривали, и он осмелился заглянуть внутрь. Глубокая ниша каменной кладки, в которой утопала застекленная дверь, почти полностью скрывала его. Зато теперь в дальней части покоя он различил силуэт Милдрэд – огненно-алое с золотым блеском платье, длинные светлые волосы, блик личика над тонкой шеей и открытые плечи. Похоже, она стояла прижавшись спиной к стене, и Юстас приближался к ней, загораживая своим темным силуэтом.

– Вы должны смириться, гордая саксонка. Так же как смирялись ваши соотечественницы, когда норманны завоевывали их. Так было всегда. Теперь же я решил сделать вас своим трофеем. Вы в моих руках, никто и ничто, даже ваши слезы, не остановят меня, ибо я решил сделать вас своей.

– Своей шлюхой? Своей невольницей? Своей обесчещенной содержанкой? – резко отзывалась Милдрэд. – Но что скажут на это ваши саксонские солдаты, которых вы увлекли за собой обещаниями почитать их племя и защищать права? Что они скажут, когда вы обесчестите женщину, в жилах которой течет прославленная кровь их прежних королей?

– Ваш довод разумен, – отозвался Юстас после некоторого молчания. – Однако за меня стоит столь влиятельный в среде саксонцев Хорса, к слову которого они прислушиваются. И уж он сумеет объяснить им важность союза их принца и саксонской леди. К тому же я совсем не собираюсь делать вас своей шлюхой. Я готов почитать вас.

– Почитать, как сегодня, когда вы пытались изнасиловать меня?

– Это были даже не попытки, – хохотнул принц. – Если бы я решил изнасиловать вас, то не упрашивал бы столь долго, желая восстановить наши прежние добрые отношения. Вспомните, прекрасная Милдрэд, что вы сами выбрали меня в зале Фрамлингема, смеялись, когда угощали меня устрицами у побережья Хариджа, играли со мной в шахматы и катались верхом на острове Уайт. Вы снизошли ко мне, когда решились убежать со мной с острова, даже несмотря на мое изуродованное лицо. Вы сами дали мне надежду на взаимность!

– Я была глупа и доверчива! А вы казались несчастным и одиноким.

– Но я и сейчас несчастен и одинок. Вы же можете внести в мою жизнь радость.

– И это в обмен на бесчестье и насилие?

– О небо! Если бы я хотел, то уже давно получил бы вас, ваше тело… Ваше дивное тело, способное свести с ума любого мужчину. И это алое платье, в каком вы некогда пленяли знать в Денло! Я отыскал его в Винчестере, я возил его с собой, я любовался на него, мечтая вновь увидеть вас в нем… И вот вы снова та, какой явились ко мне во Фрамлингеме! Неудивительно, что меня потянуло к вам, едва мы остались наедине. Это был пыл неутоленного желания. Я так долго ждал! Мои лазутчики разыскивали вас по всей Англии, от Бристоля до Гронвуд-Кастла, я не забывал вас, я тосковал! А ведь у меня были иные, более важные дела, меня вовлекали в войны. Понимаете ли вы, как важны для меня, если и среди государственных дел и сражений я думал о вас!

– Лучше бы вы занимались своим делом, милорд. От меня вы ничего не добьетесь, кроме моей гибели. Я не перенесу бесчестья.

– А я вам говорю – смиритесь!

Послышался странный звук, но Артур понял, что принц ударил кулаком по столу.

«Чтоб ты руку сломал!» – разозлился парень и даже перехватил поудобнее крюк. Некогда подобное же приспособление из спаянных крючьев послужило ему орудием убийства, не подведет и теперь, если понадобится. Но все же поднять руку на сына короля… Артур помедлил и предпочел задуматься о том, насколько ясно в стихающем шуме дождя будет слышен звон разбиваемого стекла, когда ему придется ворваться внутрь, и каковы тогда их с Милдрэд шансы спастись, если все кинутся сюда. Никаких, видит Бог. Поэтому надо быть осторожным, следует все продумать, чтобы спасти и девушку, и себя.

А Юстас тем временем продолжал говорить: заверял, что не обесславит Милдрэд, наоборот, поднимет ее так же высоко, как некогда саксонский король Гарольд возвысил Эдит Лебединая Шея[80]80
  Эдит Лебединая Шея – возлюбленная англосаксонского короля Гарольда. Не состояла с ним в браке (королевой Гарольда была другая), однако родила ему множество детей, а после его гибели отыскала порубленное тело на поле боя. По одной из версий, состояла в родстве с датским королевским домом.


[Закрыть]. Ведь Лебединая Шея, несмотря на свое высокое происхождение, никогда не была его королевой, но легенды и предания прославили именно ее.

– Сейчас другие времена, – резко прервала Юстаса Милдрэд. – К тому же Эдит Лебединая Шея страстно любила короля Гарольда, а я вас ненавижу!

Последовало продолжительное молчание. Из своего укрытия Артур видел, как эти двое неподвижно стоят друг перед другом. А еще сквозь шум монотонно стучавшего дождя он различил звуки рога подле внешних ворот, а потом стал слышен грохот отворяемых створок. «Неужели этот влюбленный трус Джоселин так скоро сбегал за аббатом? – подумал Артур. – Нет, за столь короткий срок, учитывая расстояние, преклонные лета прелата Роберта и время, чтобы объясниться, они вряд ли смогли успеть».

И тем не менее во дворе ощущалось движение: под аркой ворот мелькнул свет факелов, кто-то въехал верхом, спешился, можно было различить отдаленный разговор. Потом сразу несколько человек пересекли двор замка.

Но Артура отвлекли голоса в покое.

– Я знаю, что безобразен, – говорил принц. – Более того, знаю, как уродлива моя душа. Однако… Был миг, когда я поверил, что для меня еще не все потеряно, что и я однажды смогу смотреть на людей без презрения и ненависти. И эту надежду дали мне вы, моя красавица. Пусть я урод, думалось мне, но меня отличила самая красивая девушка Англии! И ради нее я изменюсь. Но если вы отвергнете меня…

– Я уже отвергаю!

– О, молчите! Вы просто не знаете, кем я для вас стану, если не подчинитесь! Даже я сам страшусь это представить. Но если вы смиритесь, если поймете, что вы моя… Вы уже моя, Милдрэд…

Он приблизился к ней, продолжая говорить, но Артур уже не мог разобрать слов. А потом раздался звук пощечины, и Милдрэд резко кинулась в сторону. Теперь она стояла у самой двери балкона, так близко, что Артуру казалось: протяни он руку – и сможет коснуться ее.

– Вы посмели ударить королевского сына! – воскликнул Юстас.

– Чем вы так удивлены? Или запамятовали, что некогда я оглушила вас камнем, когда вы забыли, как следует вести себя благородному рыцарю с леди!

«Какая девушка!» – восхитился Артур. Он поудобнее перехватил крюк, понимая, что пора решаться. Люди во дворе отвлечены чьим-то приездом, они с Милдрэд могут попробовать скрыться. Как? Артур вскинул голову, морщась во тьме от летевших сверху капель. Если постараться, он сможет закинуть крюк на верхний парапет здания, примыкающего к стене, а оттуда они смогут спуститься в город.

И тут Милдрэд вскрикнула:

– Не приближайтесь! Еще шаг – и я кинусь на плиты двора.

При этом она резко распахнула двери балкона – Артур еле успел вжаться в стену. Но Милдрэд пока оставалась в покое и стояла к нему спиной, удерживая сверкающую створку.

Возникла пауза. Артур собирался с духом и сильнее сжимал крюк в руке. Милдрэд не двигалась, Юстас тоже замер в глубине комнаты. «Лучше бы он подошел, я бы справился быстрее», – подумал Артур, ибо в душе уже был готов ко всему. А еще он заволновался, что если девушка немного повернется, то увидит его. Если она не сумеет скрыть удивление… Тогда от принца, который слыл неплохим воином, всего можно ожидать.

Одна минута медленно перетекала в другую. Все трое застыли неподвижно. И тут в двери громко постучали.

– Милорд! Ваше высочество! Прибыл гонец…

– Ко всем чертям! – заревел Юстас.

Артуру показалось, что он начинает приближаться, ибо Милдрэд на шаг отступила. Сейчас она обнаружит Артура…

В дверь продолжали барабанить.

– Ради самого неба, милорд! Это срочно. Прибыл гонец с донесением. Есть новости о Плантагенете.

Тогда послышался звук опускаемого засова и приглушенный разговор. До Артура даже долетели обрывки речи: обнаружено место, где укрывается Генрих, – это город Ковентри, с ним немного людей, надо торопиться, пока можно успеть…

– Почему именно сейчас! – вскричал Юстас.

– Милорд, вы должны принять решение. Появилась отличная возможность разобраться с анжуйским выродком, ее нельзя упускать.

Говорившие вышли. Было слышно, как глухо стукнула дверь, раздался лязг опускаемых засовов.

Артур не двигался, лишь беззвучно испустил вздох облегчения. Выдохнула и Милдрэд – глубоко, громко, почти со стоном. Казалось, с этим выдохом ее покинули все силы, ибо она, столь долго державшаяся с решительностью и стойкостью, теперь просто осела на колени, уронив голову на руки.

Артур шагнул к ней.

– Кошечка моя…

Она резко обернулась, глядя на него снизу вверх широко открытыми глазами. И вдруг кинулась к нему.

– Ты здесь!

Она стремительно обняла его и замерла, дрожа всем телом.

Как бы ни упоительны для Артура были эти мгновения, он не терял головы.

– Погоди, котенок. У нас слишком мало времени.

Юноша мягко развел обнимавшие его руки, шагнул в освещенный покой и стал спешно задувать свечи: он опасался, что иначе кто-нибудь со двора заметит подле леди в алом еще один силуэт, которого не должно здесь быть.

Когда стало темно, он шагнул к ней.

– Ты можешь уйти со мной. За тобой я и шел. Не побоишься?

В темноте она нашла его руку.

– Что я должна делать?

Артур едва не расцеловал ее, но сдержался и стал как можно спокойнее пояснять. Это было опасно, но ничего лучшего предложить он не мог. Милдрэд поняла.

Оба вышли на балкон. Внизу виднелась какая-то суета. По знаку Артура Милдрэд отступила, чтобы не мешать ему сделать замах и забросить крюк на крышу, а потом послушно взобралась к нему на спину, обхватив за плечи и крепко обвив ногами. Сначала она запуталась в широких юбках, но потом все же устроилась, как крестьянские дети на спинах матерей для дальних переходов.

Артур понимал, что будет непросто. Подтягиваясь, он подумал, что есть опасность сорваться. Сцепив зубы и напрягая всю силу рук, он поднимался по скользкой мокрой веревке к вершине длинного строения, и в это время тоненькая стройная девушка сейчас казалась ему не такой уж легкой. Веревка сильно врезалась в ладони, один раз Милдрэд зацепилась за каменный выступ длинным рукавом блио, и Артур даже испугался, чувствуя, что не может продвинуться дальше и скользит на одном месте. Но все же справился.

На вершину кровли он почти упал, задыхаясь и дрожа от напряжения. Милдрэд тут же скатилась с него, встала и даже попыталась помочь подняться, хотя сама едва дышала. Они тихо скользнули по крыше, осторожно ступая по мокрой черепице, пока не оказались у стены. Артур выглянул, выискивая стражника, но никого не обнаружил. Скорее всего, он там, откуда можно наблюдать за суматохой во дворе замка. И угораздило же юного Плантагенета так вовремя объявиться! Как здорово, что гонец прибыл именно сейчас, и теперь у них есть некоторое время, чтобы скрыться, пока Юстас занят новостями, пока принимает решения и еще не обнаружил, что ало-золотистая птичка упорхнула из клетки.

Артур легко вскочил на стену, подал руку Милдрэд, в темноте запутавшись в ее длинном блестящем рукаве. Пока он прилаживал крюк между зубьев стены, она обмотала эти модные, но такие неудобные сейчас рукава вокруг локтей, затянула узел зубами и опять забралась к нему на спину. Артур мог бы пошутить насчет этих странных объятий, но сейчас он был просто восхищен ее смелостью и ловкостью.

Начался опасный спуск, грозящий риском сорваться. Оказалось, что спускаться легче и быстрее, и все же, оказавшись на земле, они какое-то время стояли рядом, прижавшись во мраке к стене, еще задыхаясь и держась за руки.

Опять загрохотал гром, а притихший было дождь полил с новой силой. Под струями, мешавшими дышать, они пересекли ров, обычно сухой со стороны города, но сейчас заполненный водой и грязью настолько, что беглецы едва не падали. Наконец выбрались, бегом миновали открытое пространство Хай Кросс и понеслись прочь. Артур бежал впереди, держа за руку девушку, а она второй рукой еще пыталась поднять полы тяжелой и мокрой юбки блио.

На ходу они шатались под ударами льющейся с неба воды. Раскаты грома не умолкали, словно подстегиваемые огненными кнутами молний, что озаряли скаты крыш и шпили церквей.

– Стой! – Артур неожиданно замер, поняв, что они бегут в направлении церкви Святой Марии.

Нет, им нельзя было там появляться. Пусть матушка Бенедикта ждет их и сходит с ума от беспокойства, как и тогда, когда он спасал ее брата, но Артур понимал, что если беглянку будут искать, то именно в монастыре. Куда же им идти?

У Артура весь город был в знакомых, но после того, как он решился выступить против королевского сына, юноша не мог ни на кого положиться.

Опять загрохотал гром, шумел и стонал ветер, стеной налетал дождь. Казалось, буря заплутала в пределах Шрусбери, забыв, куда летела вначале, и решила еще раз обрушиться на город в кольце Северна. Артур подумал о Северне – ведь они могли бы уплыть по реке! – но отказался от этой мысли: сейчас там бушует настоящая буря.

– Артур! – услышал он рядом жалобный голос Милдрэд. Она слегка сжала его руку, словно подбадривая или напоминая, что нет смысла стоять на склоне извилистого Вайля, по которому потоками проносилась вода.

– Идем, кошечка, – тряхнул мокрой гривой Артур и стал увлекать ее вниз по спуску. Он думал только об одном: у него есть друзья, которые ждут его и не предадут.

Теперь они бежали, надеясь, что даже если кто из горожан и наблюдает за стихией, его больше волнует безопасность Шрусбери, чем какие-то носящиеся под ливнем ночные бродяги. Артур безошибочно находил в темноте нужные проулки и вскоре, одолевая несущиеся под ногами потоки воды и грязи, лавируя среди лавчонок и сарайчиков, вывел Милдрэд к перекрестку Мардолла у Валлийских ворот.

Под аркой маячил свет. Артур заметил, что мулы по-прежнему запряжены в фургон под длинным проездом арки, а Рис и Метью стоят у проема, глядя на дождь и заслоняя своими силуэтами стражников. Беглецы бросились к ним, и Милдрэд почти приникла к груди Риса. Вмиг сообразив, тот поспешил спрятать ее в тень фургончика. Артур тем временем переводил дыхание, глядя на суровое неподвижное лицо Метью.

– Я выкрал ее у принца Юстаса, – сказал он наконец. – Скоро нас хватятся, и тогда меня казнят, а ее сделают шлюхой принца.

Метью молчал, и тогда Артур добавил: мол, надо уезжать, если они не против помочь.

– В этакое-то ненастье? – слегка выглянул из-под арки монах.

– Это наименьшая из наших нынешних бед, – усмехнулся Артур.

– Залазь. – Метью кивнул в сторону фургона. – И скажи малышке, чтобы не высовывалась. Если толстый Ульфрик ее не заметит, может, ничего и не заподозрит, даже пусть и удивится нашему странному желанию покинуть Шрусбери.

В темноте возка Милдрэд забилась между тюками с вещами. Ее золоченый подол поблескивал в полумраке, и Артур поспешил накрыть ее плащом. Девушка смотрела на него снизу вверх, не обращая внимания на Гро, который, радуясь ее появлению, облизал ей все лицо.

Метью о чем-то говорил со стражами, те недовольно шумели. К ним подошел Рис, тоже начал просить. Вышел и Артур, Милдрэд прислушивалась к его веселому голосу, дивясь, откуда у парня такое самообладание. Сама же она была напряжена, как струна. Может, поэтому и уловила какой-то шум в городе, выкрики. Что это? Ее уже хватились, или всему причиной известие о местонахождении Плантагенета?

Потом эти звуки заглушил хохот охранников башни, а потом загрохотали механизмы поднимаемой решетки. Значит, их выпускают! Послышался стук опускаемого моста через Северн. Милдрэд по-прежнему не шевелилась, когда возок чуть содрогнулся: это Метью вскарабкался на козлы. За ним легко вскочил Рис, потом взобрался мокрый до нитки Артур. Они еще и смеялись! Кто-то из охранников крикнул, чтобы их пригласили на крестины, а Рис ответил, что уж крестным отцом непременно надо сделать толстого Ульфрика, если тот доберется до Уэльса со своим больным коленом. И они опять хохотали, а Милдрэд дрожала от страха, холода и напряжения, безотчетно прижимая к себе теплый комочек Гро.

Колеса застучали по мосту, рядом бурлил Северн, полог фургончика грохотал под потоками дождя. Когда прозвучал раскат грома, один из мулов принялся реветь. Метью что было силы стегнул его, и они понеслись между домами предместья.

Артур подсел к Милдрэд и обнял ее за плечи.

– Считай, что спаслись!

Метью и Рис хохотали, как будто все происшедшее их только веселит.

– Как вам удалось уговорить Ульфрика выпустить нас?

Артур тоже расхохотался.

– Метью ведь приятели с Ульфриком, тот верит каждому слову своего лекаря, точно Метью по любому поводу клянется на Евангелии.

Сквозь смех Артур рассказывал, какую историю выдал Метью для городских стражей. Дескать, Артура в городе разыскал один валлийский лорд и сообщил, что его дочка рожает… от Риса. Они опять зашлись от хохота, вспоминая, как вытянулись лица Ульфрика и его людей при этом известии. Потом те тоже согнулись пополам от смеха, а Метью сказал, что нечего ржать, раз новоявленный дедушка заявил, что может отказать Рису в руке дочери и лишить наследства, если тот не подоспеет вовремя и не вынесет, по-валлийскому обычаю, новорожденное дитя к людям, объявив о своем отцовстве. Поэтому им надобно спешить: если успеют вовремя, несмотря на непогоду, Рис вскорости станет важным господином и сумеет щедро расплатиться с теми, кто помог ему схватить удачу за хвост. Поверили охранники или просто были удивлены, но они под дружный хохот выпустили троих приятелей.

– Если только за нами не будет погони, – тихо молвила девушка.

Она не могла забыть искаженное, покрытое болячками лицо Юстаса, его оцепеневший пристальный взгляд, в котором видела свой злой рок.

Вокруг была тьма, густая, будто глубокая вода. Дивно, как Метью угадывал, куда править. Милдрэд только поняла, что они едут на возвышенность. Она различала в темноте мощный силуэт правившего фургоном Метью, напротив стягивал через голову мокрую одежду Артур, накидывал сухую тунику. В другой раз Милдрэд была бы смущена, когда при вспышке молнии различила его сильный литой торс с темной порослью на груди, но сейчас этот человек для нее был роднее всех. Ей захотелось плакать оттого, что он у нее есть.

Но в это время сидевший у задней стенки Рис громко выругался. Они уже въехали на высокий холм у развилки, когда, самый зоркий из всех, он различил, что на Валлийском мосту замелькало множество огней.

– Гони, Метью! – заорал Рис. – Ульфрик, даже желая стать крестным моего ребенка, вряд ли умолчит о том, что мы недавно выехали из города. А там… Я видел – за нами погоня.

Артур тут же приник к заднему борту фургончика и тоже различил цепочку огней, пока их не закрыли строения Франквильского предместья.

Метью стегнул мулов. Милдрэд сжалась, цепенея от ужаса.

– Не туда! – орал Артур, когда монах стал поворачивать возок. – Гони к Освестри, там дорога лучше.

– Для кого лучше, болван! Для нас или тех, кто несется следом верхом? Поэтому стоит поспешить к Долгому Лесу. В его чаще мы скорее скроемся, а на большой дороге… Эх! – воскликнул он, погоняя ударами кнута своих разлюбезных мулов.

Повозка грохотала и тряслась, седоков кидало с места на место. Рис, вцепившись в борт, кричал сквозь шум, что преследователи тоже, скорее всего, решат, что они поехали по большой дороге. Теперь все дело в том, как скоро они оторвутся.

Возок стонал, въезжая по подъему на крутой холм, слышалось хлопанье бича и рев мулов во мраке. Гро заскулил, когда на него просыпались какие-то вещи, Рис схватил его за шкирку и прижал к себе одной рукой, а другой все еще держался за борт повозки и смотрел назад в темноту. Огней позади видно не было, но они в любом случае скоро бы погасли под таким дождем. Оставалось надеяться, что преследователи хуже знают местность и не осмелятся нестись во всю прыть по темной мокрой дороге.

Они были уже на холме, когда ослепительно сверкнула молния – яркая, разветвленная, располосовавшая все небо. Гром же был далеким, как густой рокот. Поэтому визг Риса показался особенно пронзительным.

– Они заметили нас! Мы сейчас на голой вершине, а они как раз были у развилки. Нас так и осветило.

Артур кричал через грохот скачки:

– Ты уверен? Я спрашиваю тебя, чертов глазастик, ты видел, что они сворачивают?

Новая молния сверкнула теперь не так ярко, но острое зрение Риса не подвело.

– Скачут, свернули, скачут!

Метью молча стегал мулов.

На очередном ухабе Милдрэд так подбросило, что она больно ударилась губами о колени. Когда она ойкнула, Артур пробрался к ней и снова обнял, поцеловал ее в темя. Она прильнула к нему, обняв и прижавшись, и он ощущал, как она дрожит, словно вонзившаяся в цель стрела.

Они неслись и неслись, но постепенно ход повозки замедлялся – мулы выбивались из сил. А тут еще Рис вдруг пробрался вглубь и сообщил, что, похоже, их догоняют.

– Что теперь делать? – спросил он у Артура.

– Надо бросать фургон и скрываться. Ночь и мрак спрячут нас, а выследить кого-то в такую погоду невозможно.

– Клянусь всеми ребрами Адама! – вдруг заорал Метью. – Чтобы я бросил наше добро! Наше имущество! Разрази тебя гром, Артур! Не хочешь же ты, чтобы я оставил своих мулов!

– Тебе что – мулы дороже собственной жизни? – крикнул в ответ Артур. – Ты не бедный человек, вспомни! Ты себе еще купишь не одних!

– Это мои мулы, не твои! – кричал Метью. – Я их выхаживал и лечил, я их чистил и пас! Да они мне… ну что Гро для Риса. Что эта девушка для тебя!..

Это было бы даже смешно, если бы не было столь страшно. Они кричали и ругались. Метью уверял, что раз они уже в лесу, то смогут скрыться. Преследователи не рискнут гнаться за ними в такой чаще ночью. Он и сам натянул вожжи, щадя силы своих любимцев, даже заговорил спокойнее. И тут, будто опровергая его слова, откуда-то сзади долетело громкое ржание лошади.

Все замолчали, только грохотал по дороге фургон, и этот звук казался оглушающим.

И тут Метью натянул вожжи, переведя мулов на шаг.

– Быстро вниз! – приказал он под скрип ободьев и полоскание на ветру оборванного края фургона.

Они спрыгивали на ходу: сначала Рис, которому Артур подал Гро, потом Артур, в руки которого спрыгнула Милдрэд. В темноте девушка за что-то зацепилась краем длинного шлейфа, раздался треск рвущейся ткани, и она почти рухнула к нему в объятия. Артур устоял, помог ей подняться. И тут Метью прикрикнул на усталых мулов, щелкнул бичом, и громыхавший фургончик ускорил ход.

– С ума сошел! – ахнул Рис. Побежал следом, закричал: – Метью, нет! Метью!

Артур грубо пихнул его.

– Молчи! А ну в лес живо.

Рис послушался, а вот Артур еще какое-то время стоял на дороге, глядя вослед исчезающему фургону. И невольно вздрогнул, когда с другой стороны опять послышалось ржание лошади, прозвучал отдаленный окрик.

Милдрэд рванулась в чащу, увлекая его.

– Ради самого неба, Артур! Они уже близко!

Влажная колючая сень леса приняла их, обдав тысячью брызг. Милдрэд в темноте едва не налетела на дерево, кинулась в сторону, споткнулась, охнув от боли в ушибленной лодыжке. Артур поддержал ее, увлек куда-то в сторону. Бежать в таком мраке они не могли, как и не могли разобрать, куда подевался Рис. Сначала казалось, что еще можно расслышать треск сучьев под его ногами, но вскоре и тот стих. Они только теперь заметили, что дождь еле моросит, едва шурша по листьям. Но деревья еще раскачивались на фоне темного неба, обрушивая водяную пыль.

Артур спустился в какую-то ложбинку и неожиданно приник к земле, увлекая за собой девушку.

– Тсс!

Они лежали, замерев, сдерживая бурное дыхание. И услышали дробный топот подков, голоса. Даже различили, как кто-то сказал, что и себя и коней погубить можно в подобной скачке. А другой голос ответил:

– Мы погубим себя, если вернемся ни с чем. Милорд не простит нас.

– Хорса, – тихо, но с нажимом прошептала Милдрэд.

Артур молчал, прислушиваясь. Различил, как кто-то произнес, что шум колес раздается уже совсем близко. Значит, они нагоняют, значит, уже скоро… Топот копыт прозвучал почти рядом, потом стал удаляться, но еще долго был слышен вдали сквозь шум тихо шуршащего дождя.

– Метью увел их от нас, – какое-то время спустя произнес Артур.

Милдрэд вспомнила, с каким глупым упорством монах не хотел оставлять своих мулов, но ничего не сказала. Они лежали в темноте, переводили дыхание и молчали.

Потом Артур медленно поднялся и постоял, замерев и вслушиваясь. Милдрэд тоже слушала. Один раз откуда-то спереди долетели яростные крики; Артур хотел кинуться туда, но сделал только один шаг и опомнился.

– Идем, – сказал он, найдя в темноте руку Милдрэд. Но через время опять остановился, прислушиваясь. Было тихо.

– Идем, – повторил он, увлекая ее за собой в темноту.