Текст книги "Леди-послушница"

– Ого, брат и сестра, кажется, поссорились.

– Выходит, что так. И хотя я послал человека успокоить ее и сообщить, где вы с девушкой, больше я не желаю иметь с ней никаких дел.

– Аминь.

Гай вдруг стремительно шагнул к Артуру и с силой ударил его. Артур склонился, сплюнул выступившую с разбитой губы кровь, отвел упавшие на лицо волосы.

– Ни от кого иного я бы не стерпел подобного, Черный Волк.

– Стерпел бы. И от твоего дружка Херефорда, и от Честера, и от любого другого, будь он норманн или сакс, но со званием лорда и хотя бы унцией благородной крови. Ибо они все выше тебя, а ты… Ты никто, Артур! Ты простолюдин и должен знать свое место, как и то, что это лишь малое наказание за попытки домогаться знатной леди. И будь на моем месте кто иной, ты бы уже сидел в колодках, если не что похуже.

Артур с вызовом смотрел на него. Гай тоже не сводил с него взора. И через какой-то мучительно напряженный для обоих миг Гай заговорил уже спокойнее. Сказал, что ценит старания Артура спасти от похотливого Юстаса дочь его друзей. Но он уже наградил его, Артур принял награду, а то, что он рисковал, еще не повод, чтобы опрокинуть спасенную леди в грязь среди свиней. Милдрэд не для него, и она отнюдь не его далекий свет. Гай напомнил, сколько раз Артур вытворял подобное с дочерьми валлийских землевладельцев, а ему приходилось улаживать дело и даже кое-кому приплачивать, когда ему приносили малышей, которых девушки рожали после встреч с любимчиком Черного Волка. Да, Артур ему не безразличен, Гай ценит его за ум и дарования, однако он был и остается безродным подкидышем, ему не по силам изменить существующий порядок вещей: он должен оставаться тем, кто он есть, и не посягать на знатную леди.

– Более того, на леди, которая мне почти родственница. И если я не велел немедленно выгнать тебя из замка, то только потому, что обязан тебе жизнью. К тому же мы всегда находили общий язык. Надеюсь, что столкуемся и теперь.

Артур молчал. Лицо его потемнело, с него сошла вся бравада. Он очень уважал Черного Волка, многому научился у него, и его мнение для парня имело огромное значение.

– Сэр, – вымолвил он через силу, – вы не совсем поняли. Эта девушка для меня все. Я сам этого не ожидал, но она очень дорога мне. Я бы не причинил ей вреда.

– Как раз это ты и собирался сделать, мой мальчик. Ибо что бы ты к ней ни чувствовал, ты для нее только позор и унижение. И если она для тебя что-то значит, ты прекратишь домогаться ее. Ты пообещаешь… нет, ты поклянешься мне в этом. Ибо если не сделаешь этого, я прерву нашу дружбу и мы больше никогда не увидимся.

Артур побледнел.

– Это жестоко.

– Не менее жестоко, чем твое увлечение леди, которой не стоишь. Чем твое безразличие к судьбе пропавшего друга, пока ты соблазняешь доверившуюся тебе девушку. Вспомни, никто не знает, где Метью, и может, сейчас палачи принца уже сдирают с него кожу. Мне стыдно, что Рис Недоразумение Господне более волнуется о нем, ждет гонцов и собирается уже завтра отправиться на его поиски, если не поступит известий.

В подставке на стене трещал факел. Извне доносились голоса подгулявших гостей, в дверь постучали и сообщили, что леди Гвенллиан волнуется, не зная, где ее муж. И через некоторое время они оба вышли. Прежде чем отправиться к супруге, Гай повернулся и потрепал Артура по плечу.

– В чем-то я тебя понимаю, мой мальчик. Она – очень красивая девушка. Однажды она прославится, и мы еще услышим о ней. Ты же должен помнить, что сделал Милдрэд добро, отказавшись от нее, спас ее честь и доброе имя. А что еще может быть ценнее в этом мире? Уж поверь мне, тому, кто долгие годы был изгоем и потратил немало сил, чтобы добиться своего нынешнего положения. Но и поныне я многого лишен, и нет мне успокоения.

Увидев идущую к нему юную супругу, Гай направился к ней. Артур медленно опустился на ступеньки у входа в башню. Он поклялся своему другу Гаю. Он не мог потерять его. А Милдрэд… Гай сказал, что он для нее зло. Артур и сам это понимал, но его смутили речи Бенедикты. Хотя и тогда он знал, что это бесчестно. Что ж… Она останется для него далеким светом. Столь же недостижимым, как эта высокая прекрасная луна над зубчатыми стенами замка Кос.

Глава 17

Несмотря на наступившее светлое солнечное утро, Милдрэд чувствовала себя удрученной. Вчера она и впрямь была пьяна и с утра у нее болела голова, к тому же сегодня Элдит держалась с ней куда холоднее, а леди Гвенллиан едва удостоила кивка. А главное, ее мучил стыд, что она столь недопустимо вела себя с Артуром. И это все видели! Какой позор! У Милдрэд хватало самообладания не обращать внимания на косые взгляды и смешки за спиной, но в глубине души она страшилась встречи с Гаем де Шампером. Он был человек ее сословия, другом родителей, истинным рыцарем, пусть и носил это странное прозвище – Черный Волк. А еще она испытывала беспокойство оттого, что нигде не видно Артура. Правда, и рыжего Риса она нигде не заметила.

Многие из пировавших вчера тоже выглядели не слишком бодро: помятые, сонные, с опухшими лицами, без тяжелых украшений, вместе с которыми исчезло и впечатление их варварской роскоши. Некоторые, кутившие до утра, до сих пор спали – кто прямо под столами, кто в башенных покоях, пока не спускались помочиться во двор.

Ближе к полудню Элдит все же удосужилась сообщить Милдрэд, что Артур вместе с Рисом еще на рассвете отправился на поиски монаха Метью. Милдрэд испытала облегчение: ее уже стала раздражать необходимость вздрагивать и оглядываться, опасаясь увидеть его, гадать, как держаться. Теперь же у нее есть время, чтобы привести мысли в порядок. Однако едва она перевела дух, как появился какой-то паренек и сообщил, что миледи желает видеть сэр Гай. Он у загона, за селением, осматривает своих лошадей. Провожая гостью, паренек всю дорогу просто захлебывался от восторга, рассказывая, какие у сэра Гая великолепные кони. Вскоре они и впрямь увидели за изгородью несколько прекрасных животных, в большинстве своем черных или темно-бурых, однако рослых, поджарых, с длинными гривами, настоящих красавцев.

Милдрэд, семья которой тоже разводила лошадей, сразу оценила их крепкие ноги с мохнатыми бабками, лоснящиеся сильные крупы, а изящные головы неожиданно навели на мысль, что в этих лошадях есть примесь благородной арабской крови. Она так и сказала сэру Гаю, когда подошла.

Рыцарь стоял с несколькими валлийцами у загона, причем сразу становилось ясно, кто здесь лорд. Даже в обычной повседневной одежде: штанах, холщовой тунике да кожаной безрукавке – сэр Гай выделялся среди валлийцев ростом, величественной осанкой, благородными манерами. При свете дня стало заметнее, что он не молод: некая усталость проступала в его чертах, в уголках глаз виднелись лучики морщин, но тем не менее он оставался очень привлекательным мужчиной. Милдрэд могла понять, как вышло, что юная Гвенллиан потеряла от него голову и сама настояла, чтобы отец позволил ей стать женой аллтуда. К тому же у Гая имелись самые лучшие лошади, а в Уэльсе именно они составляли главное богатство человека.

Гай говорил, с улыбкой разглядывая лошадей:

– Мы с вашим отцом, миледи, еще со времен пребывания в Святой земле стали ярыми любителями этих прекрасных животных, поэтому по возвращении в Англию оба решили заняться их разведением. Прибыльное, однако, дело, хотя дочери человека, выведшего лучшую в Норфолке породу, это и так известно. Я же отбирал кобыл из того, что смог найти в диком Уэльсе: коренастых, крепких, выносливых. А уж покрывал их самый лучший скакун, какого мне когда-либо приходилось видеть.

– И наверняка это был вороной по имени Моро, – заметила девушка. – О, сколько рассказов я слышала о нем с детства. Мой отец всегда восторгался вашим скакуном, и в наших табунах есть несколько вороных от легендарного Моро. В том числе и моя любимая Искра.

Милдрэд могла разговаривать о лошадях часами, и они мило беседовали, обсуждая стать того или иного жеребца или кобылы, пока Гай не кивнул в сторону одного из коней, грациозно делавшего круги у дальней изгороди загона.

– Видите того вороного с белой звездочкой на лбу? Это лучший из всех, каких я вывел в последнее время. За него мне предлагали хорошую цену, но все же я подарил его Артуру. Мне ведь надо было рассчитаться с парнем за то, что спас дочь друга! Это хорошая награда, поверьте, ибо Артур давно мечтал о собственном коне, хотя он и не бог весть какой наездник. Но в его ремесле проводника добрый конь всегда пригодится. Ведь Артур такой проводник, какого еще поискать. Он берется за самые трудные поручения, причем взимает за это немалую плату. Вот и я заплатил. И парень остался доволен.

Во время этой речи он как будто и не смотрел на девушку, любуясь конем. А она то бледнела, то краснела. Со слов Гая выходило, что Артура щедро вознаградили за ее спасение, и от этого ей стало не по себе. Милдрэд хотелось верить, что он рисковал ради нее самой, что готов был на все потому, что она дорога ему. А оказывается… Оказывается, ему не привыкать выполнять трудные поручения за плату.

– И тем не менее именно Артуру я обязана своим спасением, – произнесла она с неким вызовом. – Так говорите, Артур не бог весть какой наездник? Что ж, теперь, когда у него такой конь, он непременно научится держаться в седле.

– Непременно, – усмехнулся Гай. – Этот разбитной парень всему учится быстро. О, у него выдающиеся способности, и все, к чему он прилагает усилия, дается ему куда легче, чем другим. Я ценю его и уважаю. Но все же не настолько, чтобы позволить вам сойтись с ним.

– Сэр! – вскинула голову Милдрэд. – Позвольте мне самой судить об этом.

– Не позволю! – отрезал Черный Волк. – Клянусь моим почтением к вашим родителям, я буду оберегать вас от Артура. Я понимаю, что в балладах и песнях менестрелей благородная дама готова отплатить спасителю своей любовью, но это только в песнях. И когда вчера вы стали целоваться с Артуром на глазах у всех, когда потом я застал вас в объятиях друг друга… среди свиней…

– О, замолчите! – Милдрэд вспыхнула, но через миг с вызовом посмотрела на Гая. – Сэр, я сама понимаю, что это было глупо и безрассудно. Возможно, я просто выпила вчера немного больше, чем надо. Я не привычна к вашей медовухе и ягодам в вине. И хотя это не оправдание, но… Это мое единственное оправдание. Но больше подобного не повторится! Мой отец уже выбрал мне жениха, это человек достойный и могущественный. Сама королева Мод сейчас ведет переговоры о нашем браке. Я тоже одобряю этот выбор и понимаю, насколько, в связи с предстоящим союзом, возросла цена моей девственности. Артур же… Он мне не пара. Я точно знаю, что если все смертные равны перед Всевышним, то в мире людей у всех разная честь, разная участь.

– Вот, вот, – склонился к ней Гай. – Помните об этом. Помните, когда глядите на меня, на человека, некогда служившего самым высокородным правителям Европы, но лишившегося положения из-за собственного легкомыслия. Вы же… Для женщины утрата чести куда тяжелее, чем для мужчины. Не забывайте этого. Быть изгоем в своем кругу – ох как унизительно. А без своего круга мы начинаем терять уважение к самим себе.

Они помолчали какое-то время, а потом Гай спросил, не желает ли она проехаться верхом?

Для Милдрэд было облегчением, что они наконец прекратили этот тягостный для нее разговор. Им оседлали пару темно-бурых гривастых коней, и какое же это было удовольствие – слиться в скачке с сильным покорным животным, чувствовать ветер в лицо. Кони были прекрасно объезжены, и вскоре Милдрэд уже обходилась без поводьев, ибо ее лошадь чувствовала малейшее нажатие колен и слушалась; они взлетали на склоны, спускались в долины, где шумели быстрые ручьи и от всадников разбегались пасущиеся на склонах овцы. Милдрэд разрумянилась, глаза ее сияли. О, она уже и не помнила, когда в последний раз получала такое удовольствие от конной прогулки. И тут же вспомнила: когда поехала с Юстасом посмотреть окрестности Винчестера. Это было не самое приятное воспоминание, и девушка постаралась его отогнать. Однако когда они дали коням отдышаться и неспешно ехали вдоль ручья, именно о Юстасе заговорил Гай. Он поведал, что утром его люди, вернувшиеся из Шрусбери, сообщили, что принц уехал. Похоже, появление в Ковентри Плантагенета сыграло в этом определенную роль. И это хорошо, зато другое не совсем ладно: большая часть его войска все еще остается в Шрусбери и опасность нападения на Освестри сохраняется. Причем руководит оставленными войсками сакс Хорса. И похоже, Юстас дал Хорсе еще одно поручение: его люди прочесывают леса на дорогах к Уэльсу в надежде напасть на след беглянки. И в этом одна из причин, отчего Артур с Рисом поспешили на поиски Метью. Монах до сих пор не объявился ни в одном из приграничных валлийских селений, и друзья надеются, что он где-то залег и ждет, когда кончится предпринятая Хорсой охота. Поэтому они и взяли с собой Гро: этот маленький песик превосходная ищейка, и с его помощью они надеются отыскать пропавшего.

– Да поможет им Небо! – воскликнула Милдрэд. – Но брата Метью точно нет в Шрусбери?

– Если бы это было так, то весть об этом уже бы пошла. Не забывайте, милое дитя, что Метью бывший монах шрусберийского аббатства, а отец Роберт не тот человек, чтобы оставить в беде одного из своих, пусть и бывшего.

– Вы просто не знаете принца Юстаса и его людей, – помрачнев, произнесла Милдрэд, отводя рукой ветку на узкой лесной тропе, по которой они ехали. – Для них нет ничего святого.

– И как это вас угораздило так заинтересовать их? – задал ответный вопрос Черный Волк. И вдруг спросил: – Как погиб Утред?

Милдрэд была ошеломлена вопросом. Почему Гай интересуется этим старым солдатом из Гронвуда? Но разве вчера, рассказывая о решении отца отправить дочь в Шрусбери под охраной тамплиеров, она не упомянула, что ее сопровождал и Утред? Сколько же она наговорила вчера, среди шума и под воздействием хмельного?

– Милорд, не сочтите меня дерзкой, но я не могу ответить вам.

– Ах да. Клятва, которая вас связывает.

Она и это сказала?

На какое-то время они умолкли, продолжая двигаться по тропинке столь близко, что порой их стремена звякали одно о другое.

И вдруг Гай поведал ей все, о чем она вынуждена была молчать. И как Эдгар был спокоен, зная, что она под охраной тамплиеров и верного опытного Утреда, и как она плыла в компании с королевским сыном, что должно было обеспечить дочери гронвудского барона еще большую безопасность. Но вышло как раз наоборот. Юная саксонка приглянулась нормандскому принцу, и в нем взыграл дух тех завоевателей, которые получали в Англии всех женщин, каких пожелают. Если кто-то и помог Милдрэд добраться в Шрусбери, то он же взял с девушки клятву скрывать беззаконное поведение Юстаса. У Черного Волка были догадки на сей счет, но он не стал их развивать.

Милдрэд неотрывно смотрела на него.

– Но хоть это не я вам поведала, сэр рыцарь?

– Нет, ангел мой, ваша душа может быть спокойна. Просто я… немного поразмыслил. Стоит только поглядеть на вас…

Он окинул ее взглядом опытного мужчины: грациозную длинноногую фигурку с высокой грудью и блестящей массой пышных волос, пунцовый рот, аквамариновые прозрачные глаза. Неудивительно, что обычно не проявлявший внимания к леди мрачный Юстас потерял от нее голову.

– Барон Эдгар всегда имел слабость думать о людях лучше, чем они заслуживают. Да и Юстас всегда держится скрытно, чтобы о нем не ходили дурные слухи. Преданный сын, умный политик, прекрасный воин – вот что говорят о нем. И все же отчего-то его опасаются. Из-за его безобразия, так можно подумать. И вот это замкнутое чудовище вдруг получает вас под опеку. А вы еще так молоды, доверчивы и невинны. И к тому же, как я понял, охотно идете на поводу своих желаний. Единственное избалованное дитя столь любящих родителей! И теперь вы вляпались в прескверную историю. Ссориться с сильными мира сего – что может быть хуже? Уж я-то имел такое несчастье и расплачиваюсь за это по сей день.

– Что же мне теперь делать?

– Давайте обсудим.

Гай поведал, что пока она под его покровительством, он будет защищать ее. Хотя и понимает, что если до Хорсы дойдет слух о местонахождении прекрасной саксонки, он сделает все, чтобы заполучить ее для своего господина. А это подвергает Гая, вверившихся ему людей и его молодую беременную жену определенному риску. К тому же, если Хорса все же пойдет на Освестри, Гай, как подданный и родич принца Мадога, обязан будет выступить ему на помощь. Конечно, леди Милдрэд в замке Кос будет ограждена от возжелавшего ее принца, но как долго? Ведь рано или поздно ей предстоит отправиться к отцу. Или к жениху? – спросил он.

– Мне надо в Бристоль, я уже думала об этом, – твердо сказала Милдрэд, когда они уже выехали из леса и впереди показались буро-красные стены замка. – И если вы сможете переправить меня в прецепторию тамплиеров в Бристоле, они примут меня и смогут оградить от королевского сына.

Гай посмотрел на нее с уважением.

– А вы не глупы. Храмовники, да еще и Бристоль, этот неприступный оплот анжуйцев. Уж там-то вы будете недосягаемы для Юстаса. Решено! А я пока поразмыслю, как переправить вас туда наиболее безопасным образом.

Вечером того же дня, когда гости собрались с намерением продолжить пир, Милдрэд из своего окна увидела возвращавшихся в замок Артура и Риса. Они вели ослика, на котором восседал брат Метью. Милдрэд даже рассмеялась от облегчения и тут же поспешила вниз.

– Брат Метью! Хвала Пречистой Деве – вы спасены!

– Да, но сколько времени мне пришлось пролежать в лесу с вывихнутой лодыжкой, пока эти олухи не пришли за мной! – проворчал в своей извечной манере монах. Однако было видно, что он доволен. Даже удосужился поведать девушке, как он лихо разогнал мулов, прежде чем спрыгнул с возка, а при падении повредил лодыжку, но все же смог отползти в кусты, когда преследователи промчались мимо. Где и лежал, пока те с руганью возвращались, приобретя в качестве трофея пустой фургон. – Правда, мулов моих они увели, – уныло подытожил Метью. – И наш чудесный возок, и все, что было в нем. Эх, столько добра!

– Метью у нас всегда был жадиной, – усмехнулся стоявший рядом Рис. – Даром что подает всякому нищему.

Гро сидел рядом с видом героя, точно понимал, что лишь благодаря его обонянию друзьям удалось разыскать Метью в лесной глуши среди кустов и валунов.

Милдрэд озиралась, не понимая, куда делся Артур. Ей вместе с Рисом пришлось тащить Метью к лежанке, потом Рис отправился за бинтами, а девушка, выйдя во двор, все же увидела парня. Он разговаривал с Гаем, и Милдрэд замерла, пораженная. Мирно беседуя, эти двое возвышались среди окружавших их коренастых невысоких валлийцев, как два утеса, и были удивительно похожи! Почти одинаковые профили, густые гривы черных волос, даже посадка головы у обоих была равно горделивая, независимая.

Когда Гай отошел, Милдрэд приблизилась к Артуру.

– Черный Волк случайно не родня тебе?

– Нет! – раздраженно ответил Артур и отвернулся. А через миг уже обнимался с подавшей ему кувшин пива девицей.

В последующие дни Милдрэд отсиживалась у себя в комнате, особенно после того, как Элдит намекнула: Гвенллиан не нравится, что ее муж столько внимания уделяет красивой гостье.

У себя в башне Милдрэд по большей части пряла. Приятно было скручивать пальцами мягкое руно и слушать жужжание веретена. Это рождало спокойные дремотные мысли, далекие от прошедших потрясений, переживаний, грусти. Ибо в душе Милдрэд неожиданно поселилась тоска. Артур все время был рядом, сквозь распахнутое окно она то и дело слышала его голос и смех, и это беспокоило ее и томило, как будто она упускала возможность изменить свою жизнь. Потому что не имела права поступить иначе.

Меж тем гости Черного Волка стали покидать замок Кос. Милдрэд, понемногу ставшая разбирать их валлийскую речь, поняла, что все они обеспокоены стягиванием войск под Освестри. Валлийцы воинственно кричали, что поспешат на помощь принцу, но пока только разъезжались вместе со своими пожитками, женами, детьми, повозками, и не похоже было, что тут же сломя голову станут собирать отряды. Привычная партизанская война в лесах приносила им больше побед, чем осады и обороны, – так говорили многие, кто только что бил оружием о щиты и клялся в верности принцу Мадогу.

В отличие от них сэр Гай и впрямь готовился к походу. Из замковой кузни доносился грохот – там ковалось оружие, а сам он занимался подготовкой людей, упражнялся с ними. Черный Волк и впрямь был великим воином. Милдрэд, которая и дома неоднократно наблюдала за воинскими учениями, могла это отметить. Особенно ее восхищало то, что Гай умел сражаться обеими руками и часто выступал против нескольких поединщиков сразу, но обычно побеждал. Милдрэд отметила, что именно Артур выступал для Гая достойным соперником. Ловкость юноши была поразительна: со своим шестом он мог отбиться от обоих мечей Черного Волка, а порой сам брал меч, и когда они начинали бой, то перед глазами так и мелькало множество стремительных, резких выпадов. Артур, стройный, подвижный, длинноногий, был значительно изящнее мощного рыцаря, но его сила угадывалась в том, как он ловил и отводил рубящие удары, разбивал стремительным наскоком деревянный щит Гая, успевал увернуться от выпада и тут же наносил ответный.

Люди говорили:

– В этом парне такая силища, хоть с виду и не скажешь. Он что, из стали выкован?

– Из самой лучшей стали! – довольно восклицал Черный Волк, которого успехи Артура только радовали.

Он отбрасывал меч, смеялся, обнимая юношу, и тот в эти минуты казался таким счастливым! И ему не было никакого дела до наблюдавшей за ними из окна Милдрэд. Для себя она решила, что это даже хорошо. И все же у нее было чувство, что солнечный свет стал каким-то тусклым, а самая большая радость в ее жизни отнята. Глупые мысли. Милдрэд возвращалась к своей кудели, сучила нитку, и веретено начинало вращаться с новой силой.

Как-то, когда Метью уже начал расхаживать по двору, опираясь на костыль, она спустилась перекинуться с ним словечком. Но тут подошел слуга и сообщил, что с леди желает переговорить сэр Гай.

Рыцарь сидел в небольшом зале у открытого окна и чинил замок арбалета, который держал на коленях.

– Такие дела, девочка, что люди Хорсы окружили Освестри, – не глядя на нее, заговорил он. – Ко мне от принца Мадога прибыл гонец с требованием спешить на подмогу.

Он переменил винт, заглянул в механизм пружины и продолжил:

– Я могу оставить тебя тут, как и обещал, но могу и отправить в Бристоль, как мы договаривались. Тебе решать. Но предупреждаю, что если раньше я собирался отправить с тобой самых верных и обученных людей, почти целый отряд, то теперь воины мне необходимы под Освестри.

– С кем же я поеду?

– Я думал об этом, но не нашел никого лучше, чем эта троица – Рис, Артур и Метью.

Гай отложил арбалет, вздохнул и обеими руками убрал длинные волосы назад. Милдрэд поразилась – она столько раз видела это движение у Артура.

– Мне нелегко решиться на это. И отнюдь не из-за беспутства Артура: я с ним поговорил, и он не осмелится меня ослушаться. К тому же с вами будет Метью, а он благоразумен и присмотрит за вами обоими. О, не сверкай так глазами, лучше выслушай, что скажу. Путь, который я обговорил с парнями, отнюдь не прост. Он пролегает по владениям баронов, которые никому не подчиняются и постоянно воюют как с валлийцами, так и между собой. Пока Англией правит Стефан, эти люди не чувствуют твердой власти, и каждый клочок земли дает человеку повод поднять руку на другого.

Гай пояснил, что большую часть пути они будут двигаться не по дорогам, где шастают разбойники, а поплывут по небольшой речушке Меол через дебри Долгого Леса. Не так давно Артур с приятелями провезли там к Мортимеру его невесту леди Тильду. Вот и ныне они проделают тот же путь, пока не доберутся до владений этого лорда. Гай сказал, что они с Мортимером неплохо знают друг друга, и он передаст письмо, в котором сообщит, что леди Милдрэд Мареско надобно препроводить в Бристоль. К тому же жена Мортимера – должница Артура, да и Милдрэд вроде как дружна с ней.

Девушка согласно кивнула. Да, сэр Гай и впрямь все обдумал. И все же… Опасная дорога, и она опять будет все время с Артуром… Но уж теперь она будет вести себя соответственно своему положению.

– Когда нам ехать? – только и спросила саксонка.

Они отправились сразу после обеда. Леди Гвенллиан, довольная, что красивая гостья отбывает, снарядила ее в дорогу всем необходимым: дала платье из мягкой валлийской фланели цвета опавших листьев, несколько простоватое и короткое, однако удобное и не привлекающее к себе внимания, а также выделила башмачки с обтягивавшими щиколотки широкими ремнями. Они были скроены по валлийским традициям, из одного куска кожи и без твердой подошвы, и Милдрэд решила, что теперь только светлые волосы отличают ее от валлийских девушек. Дали им и козьи накидки, чтобы укрываться от непогоды, а еще сумку со всякой снедью. Под конец Гай принес мешочек с пенни – самой ходовой монетой в Англии, но малопригодной в Уэльсе, где до сих пор больше предпочитали производить обмен товарами, а не торговать за деньги.

Милдрэд с интересом разглядывала одну из монет. Таких она еще не видела: совсем новая, она казалась странно легкой. Милдрэд повертела ее в руках: здесь не было изображений старого короля Генриха I или Стефана, зато имелся профиль женщины в вуали и короне и надпись «Матильда. Вллад. Англии».

Сэр Гай заметил, с каким сомнением она рассматривает пенни, и, помрачнев, сказал:

– Это не самые лучшие деньги, да и стоят вдвое дешевле прочих. Но других у меня нет.

Смущенный и понурый, он молча помог девушке подняться в двухколесный возок, где уже сидел Метью. Обычно не очень общительный, на этот раз монах разговорился и поведал Милдрэд, что эти деньги Гай получил за спасение императрицы во время осады Оксфорда[83]83
  В 1142 году императрица Матильда была осаждена войсками короля Стефана в замке Оксфорда, откуда совершила смелый побег, спустившись с верными соратниками на веревке из окна, и незамеченной прошла через лагерь противника.


[Закрыть]. Тогда Черный Волк собирался вернуться в Англию, рассчитывая на милость Матильды, которой служил еще в Анжу. Но после ее побега из оцепленной крепости сэр Гай обосновался в Уэльсе и больше не возобновлял своих попыток войти в число английского рыцарства. Да и не больно он любит, когда при нем упоминают Матильду. Что поделаешь – дешево она оценила его помощь!

Он говорил все это шепотом, чтобы не расслышал ехавший рядом верхом Гай. Но тот сейчас больше разговаривал с идущими подле коня Артуром и Рисом.

Путникам надо было спуститься в долину и углубиться в Долгий Лес, где у ручья их ожидал так называемый каррах – валлийское суденышко, изготовленное из просмоленных шкур на каркасе из ивового прута. Несмотря на кажущуюся непрочность, он довольно быстроходен и вполне пригоден для плавания по такой речке, как Меол, по сути ручью, извивающемуся в чаще среди обвитых мхами буковых стволов, тернового кустарника и нависающих над водой огромных ив.

Местность вокруг была затоплена. Гай, спешившись, поцеловал девушку в лоб и перекрестил.

– Да пребудет с вами милость Божья, – молвил напоследок.

Путники спустились к Меолу. Первыми шли несущие поклажу Артур и Рис, возле которых сновал Гро, опустивший нос к земле, затем Милдрэд, на ходу поправляя облегавшую голову кожаную шапочку, из-под которой ей на грудь ниспадала длинная светлая коса. Последним, опираясь на костыль, ковылял Метью. Он еще не совсем оправился после вывиха, что, однако, не помешало ему легко, невзирая на внушительную комплекцию, усесться в утлую лодчонку.

У себя в Норфолкшире Милдрэд часто ездила в челнах среди бескрайних заводей фэнленда, поэтому без боязни ступила в каррах, почти не качнув его и будто не заметив протянутую Артуром руку.

Какое-то время они плыли молча: Рис на носу, Гро на брошенных на дно шкурах, а Артур и Метью на веслах. Милдрэд расположилась на корме. Они миновали мельницу в небольшой деревушке, потом лесной скит, где одиноко жил отшельник; он копошился в грядках, но выпрямился и благословил проплывающую лодку. Ширина ручья лишь кое-где позволяла разойтись двум встречным суденышкам, но чем дальше они углублялись в Долгий Лес, тем более пустынными становились его берега, теснее смыкались над головой кроны деревьев. Становилось тише – только лесной голубь завел свою гортанную песню да вдали раздавался стук долбившего по дереву дятла.

Раньше Милдрэд никогда не бывала в столь густом лесу. Вокруг виднелся бурелом: никто тут не жил и не собирал хворост. Они двигались по петлявшему руслу среди зеленоватого полумрака, где могут обитать только легенды и где маленький народец[84]84
  Маленький народец – общее название для разных мифологических существ европейского фольклора: гномов, эльфов, лепреконов и пр. По преданию, они владели Англией до того, как там поселились люди, и с тех пор схоронились в глухих лесах, пустынных холмах и подземных пещерах.


[Закрыть] следит за ними своими сверкающими глазами из-под коряг. И когда Артур повернулся к девушке и, приложив палец к губам, указал на силуэт прошедшего неподалеку оленя, Милдрэд даже подивилась, что это просто олень, а не мелькающий среди позеленевших стволов силуэт лесной феи.

– Тут что, никто не живет? Никто не охотится? – несколько резко спросила она. И услышала треск в лесу, когда олень кинулся прочь через валежник.

Артур уловил страх в ее голосе.

– Живут, – ответил он чуть погодя. – Лесные углежоги, добытчики руды, охотники. Встречаются и беглецы от закона. Но этих мало, так как им нечем тут поживиться.

Он заметил, с каким волнением она глядит на ствол поваленного дерева, похожего на оскаленное чудовище.

– Метью, справишься с греблей без меня? – спросил Артур, откладывая весло и вынимая лютню. – Я хочу немного поднять настроение нашей спутнице.

Он ударил по струнам, и Милдрэд вздрогнула.

 
– Сердца стук позвал в дорогу.
Конь подкован, плащ подшит.
Помолюсь в преддверье Богу,
Пусть в пути меня хранит.
 

Артур пел громко и весело. Это казалось почти кощунственным среди глухой темной чащи. Но тут Метью и Рис хором подхватили припев:

 
– Будет день и испытанья,
Будет день и будет ночь.
Не сробею – Бог поможет.
Смелым он не прочь помочь.
 

Милдрэд заметила, что улыбается. Они были такие веселые!

 
– Жизнь в дороге ярче льется.
Новый замок, новый друг.
Отпусти грехи мне, отче.
Мир прекрасен – глянь вокруг.
 

К Милдрэд пробрался Гро; она уворачивалась от пытавшегося лизнуть ее пса, а когда они повторили припев, звонко подхватила вместе со всеми.

Это всех рассмешило. Артур сказал, как хорошо, что они снова в пути, что все вместе. Однако Метью стал ворчать, что хоть они и вместе, но с ними нет его дорогих мулов. Артур успокаивал, говоря, что если мулов забрали в конюшни Шрусбери, то им там будет неплохо и, кто знает, может, Метью еще увидит их. Тот ворчал: как же, докажи потом, что это именно его мулы. Тогда Артур заявил, что нечего монаху сокрушаться насчет мулов, когда у него есть такой отличный костыль. И обратился к Рису: