Текст книги "Секрет"

44

Сергей

– Не спится? – я застал Ульяну на кухне.

Она стояла у окна, но услышав мой голос, вздрогнула и повернула голову.

– Ты меня напугал. Да, – коротко кивнула с задумчивым выражением на лице. – Всегда так перед перелетами. Не люблю летать. Хорошо хоть Марк их нормально переносит.

– Хочешь, оставайтесь? – предложил я. – Немного позднее слетаем все вместе.

– Нет. Марк настроился. А Дженни, знаешь, как нас ждёт? Так что без вариантов. Мы привыкли к этому дому, ритму, к вам с Андреем Александровичем, но разлука всем пойдёт только на пользу.

Я крепко сжал челюсти, подошёл к чайнику, налил в стакан воды и посмотрел на Ульяну. Где-то в глубине души я даже был рад, что она завтра улетит в Америку. Хоть ненадолго. Невозможно уже держать себя в руках. Может быть, вдали от меня она все расставит по местам в своей голове? Иначе я сорвусь и однажды ночью приду к ней в спальню, и уже не уйду. Я и так приходил. Рано утром заглядывал перед тем, как уезжал на работу. Она всегда так мило спала. Сворачивалась калачиком и, подложив ладони под щёку, мирно сопела, и походила в эти мгновения на маленькую беззащитную девочку.

– Рейс вечером, я отвезу вас. Не вызывай такси.

– Спасибо, – Ульяна сделала глоток из своей кружки, которая стояла на подоконнике, поставила ее обратно и взглянула на меня.

Между нами возникла пауза. Присев на край стола, я сложил руки на груди и наблюдал за Ульяной, мечтая пробраться в ее мысли хоть на минуту и узнать о чем она думала. Узнать, о чем думал я, не составило бы большого труда, опусти она глаза немного ниже. Потому что я только и делал, что представлял ее в своих объятиях, обнаженную и уставшую от моих ласк. Даже среди рабочего дня меня уже посещали эти похотливые мысли и я, как истукан, сидел перед отчетами или партнерами, а сам думал о ней.

– Еле уложила сегодня Марка, – выдохнула Ульяна и слабо улыбнулась. – Он уже весь в поездке. Заставил меня составить сегодня огромный список всего, что необходимо забрать в первую очередь и перевезти в Россию. Тебе, как минимум, придется нас встречать на грузовике вот с таким кузовом, – Ульяна развела руки в стороны и запнулась, заметив мой серьезный и сосредоточенный взгляд.

Она думала, что только ей подвластно изображать невозмутимый вид? Знала бы, о чем я думал иной раз, то давно бы уже бежала от меня, сверкая пятками.

Я подошёл к ней и взял ее лицо в свои ладони. Опустил голову и посмотрел в голубые глаза. Ульяна тут же напряглась, а улыбка исчезла с губ, будто ее и не было. Это ведь все напускное. Холодность ее и отстраненность. Безмятежность. Стоило мне подойти и обнять ее, как она начинала дрожать и смущенно отводить глаза. Я был уверен, если подцеплю пальцами край ее футболки и оголю участок бледной кожи, то увижу мурашки на ее теле. У меня у самого волосы дыбом поднимались на руках, когда она отвечала со страстностью и желанием на мои поцелуи.

К моему изумлению, она не стала меня отталкивать, а встала на носочки и потянулась к моим губам. Хотела перед отъездом оставить мне своего рода аванс? Так я не гордый и приму этот задаток.

Или она все еще полагала, что я исчезну из ее жизни и позволю какому-то другому человеку воспитывать нашего сына и занять мое место? Если за столько времени она никого себе не нашла, то теперь даже бессмысленно пытаться. Ульяна и Марк – мои, и я никому их не отдам!

Раздвинув языком податливые губы, я жадно ее целовал, руки сами забрались под футболку и коснулись ее спины. Я провел пальцами по позвонкам и опустил ладонь вниз, пробираясь под ткань джинсов. Если она сейчас же меня не остановит, то я подхвачу ее на руки и отнесу наверх в свою спальню. И плевать я хотел на все предрассудки.

Не знаю, сколько времени продолжались эти поцелуи, чем-то они походили на мучительную пытку. Я первым оторвался от ее губ с глухим стоном и поглядел в затуманенные глаза.

– Ты правда этого хочешь? – я ласково погладил большим пальцем чувствительное место на запястье Ульяны, и не отводил своих глаз от ее лица, словно гипнотизируя.

Только мысли мои были грязными и порочными. Я желал наклонить Ульяну лицом вперед над кухонным столом и овладеть ею сзади. Не такой уж я и сдержанный, и далеко не бесчувственный, чем часто попрекала меня без пяти минут бывшая жена.

– Хочу, – отозвалась Ульяна слегка хриплым голосом. Красочные картинки, как я беру ее в своей спальне на кровати замелькали перед глазами, причиняя ощутимый дискомфорт в паху.

Во мне уже много дней подряд боролись две сущности. Одна хотела полностью подчинить себе Ульяну и сделать ее своей, а другая понимала, что оргазма и близости для этого слишком мало. Я хотел завладеть ее душой. И прекрасно отдавал себе отчет, что пока она сама не попросит меня о близости, то я не переступлю черту в наших с ней отношениях.

– Впереди у тебя будет почти две недели, чтобы раскаяться в этом решении, – я подхватил ее на руки и понес наверх.

Пусть даже не надеется, что забудет обо мне и этой ночи в своей Америке. Да, полететь и быть с ними все две недели я не смогу, но эти дни она теперь точно будет мечтать о возвращении.

Толкнув ногой дверь, я переступил порог спальни и подошел к кровати. Поставил Ульяну на пушистый ковер и внимательно поглядел в ее лицо. Ее тело била крупная дрожь, а на щеках горел яркий румянец. Словно завороженная она смотрела на меня, а мне хотелось, чтобы она поняла, что я больше никуда не исчезну из ее жизни, а мои намерения более чем серьезные. Меня пронзили странные ощущения, словно не было никаких пяти лет разлуки. Мое желание с каждым днем только возрастало и обретало безразмерные формы. И чем больше я ее узнавал, тем отчетливее понимал к чему это все ведет.

В комнате горел приглушенный свет, я смотрел на Ульяну: ее губы распухли от моих поцелуев, а глаза блестели. В них я видел все тоже, что чувствовал сам. Я не пытался к ней прикоснуться и хотел, чтобы она сама сделала первый шаг. Спустя минуту, набравшись смелости, она потянулась ко мне рукой, провела по плечам, спустилась ладонью по животу вниз и погладила внушительный бугор, который скрывался под молнией моих джинсов. Провела пальцами по всей длине, и закусила губу, наблюдая за тем, как я закатил глаза от удовольствия.

Судорожно сглотнул и затаил дыхание, когда она приникла к моим губам. Теперь я в полной мере ощутил ее согласие, сгреб ее в охапку и повалил на кровать.

Стянул с нее джинсы и футболку, за ними последовали бюстгальтер и обычные белые хлопковые трусы. Склонив голову, я смотрел на девушку жадным взглядом, а затем решительно прижался губами к ее горячему животу и провел влажную дорожку языком до груди. Ульяна всхлипнула, ее спина изогнулась дугой, когда я втянул в себя твердую горошину соска и слегка прикусил его.

– Да… Сергей… – то, как она протяжно простонала мое имя, снова заставило дернуться мою плоть и болезненно впиться в молнию джинсов.

Острые коготки вонзились мне в спину, когда я провел пальцами по влажным складочкам, а ртом продолжил ласкать напряженные соски. Чувствуя, как ее пронзает наслаждение волна за волной, и она дрожит подо мной, я понял, что сам не могу больше сдерживаться, и в первый раз возьму ее безо всяких прелюдий. Но под конец этой ночи она устанет повторять мое имя и уснет рядом со мной, уставшая и испитая мною до дна. Завтра в самолете отоспится.

Меня настолько распирало от желания, что я сбросил с себя всю одежду за считанные секунды и навис над Ульяной сверху. Впился в ее губы требовательным и жестким поцелуем одновременно с упругим толчком, направленным в нее. Я проникал так глубоко, как только мог и срывал с ее губ приглушенные стоны. Даже если бы в эту минуту она попросила меня остановиться, то я был бессилен это сделать.

Задыхающаяся и беспомощная она откинула голову на подушку, повторяя мое имя, что-то бессвязно шептала и царапала мою спину своими ноготками. Сделав несколько финальных толчков, я прижал Ульяну весом своего тела к матрасу, и зарылся носом в ее волосах. Содрогался раз за разом, выплескивая в нее волны своего наслаждения и ощущал, как бешено стучит ее сердце в груди.

Как и планировал, я не дал ей спать этой ночью. А под утро, когда она все же уснула в моих объятиях, сработал будильник на моем телефоне, оповещая, что мне пора собираться на работу. Я поднялся с кровати и набрал сообщение своей секретарше. На сегодня я решил отменить все встречи и дела и до вечера планировал провести время с Ульяной и Марком, а затем отвезти их в аэропорт. Только для начала хотелось вздремнуть хотя бы пару часов.

– Пап, точно не будешь скучать? – спросил Марк, глядя на меня снизу вверх грустными глазами.

Сын держал меня крепко за руку и сжимал с такой силой, что я едва терпел боль. Такой маленький, а такой сильный.

– Точно, – улыбнулся, потрепав Марка по короткому ежику темных волос свободной рукой. – Лети и не думай ни о чем плохом. Мы с дедушкой будем вас с мамой очень ждать.

Все сказанное мною, было тысячу раз неправда. Как только провожу их и вернусь в пустой дом, начну подыхать от тоски и воспроизводить в памяти голос и лицо нашего с Ульяной сына. А ночью, когда буду лежать в своей кровати в одиночестве, то непременно стану вспоминать о том, что случилось между нами с его мамой накануне. Меня еще никогда и ни к кому так сильно не тянуло. Я полагал, что такие привязанности и сильные чувства меня никогда не коснутся. А теперь смотрел на Марка и Ульяну и понимал, что это не так.

– Правда, не будешь скучать? – тихо прошептала Ульяна, когда я приобнял ее и поцеловал в уголок губ на прощание.

Знала бы она, каких мне стоило усилий их вот так отпускать.

– А ты? – спросил я, не сводя глаз с ее чувственного рта, мечтая поцеловать его.

– Безумно буду. И прошлая ночь… – тихо прошептала она. – Дни буду считать до возвращения, – она улыбнулась, а я, наплевав на то, что обычно старался сдерживать себя при ребенке, заключил ее в объятия и поцеловал.

– Мое упущение, – протянул я. – Думал, что считать будешь часы.

Она тут же смутилась и оттолкнула меня.

– Мы опоздаем! Марк, идем! – развернулась и направилась вперед.

Я перевел взгляд на Марка, он смотрел на меня сияющими глазами, и пока Ульяна не видела, поднял вверх большой палец и подмигнул мне. Маленький сводник.

– Иди ко мне, обниму, – я заключил сына в объятия и шепнул ему на ухо, что люблю его.

Долго смотрел им с Ульяной вслед. Они уже скрылись из виду. Спустя какое-то время их самолет, набирая скорость по взлетной полосе, взмыл вверх. Я ощутил странную тяжесть в груди и вдруг осознал, что с их отлетом жизнь снова потеряла яркие краски. Больше не имело смысла торопиться домой, потому что там меня никто не ждал.

45

Сергей

– И что, даже не приедешь взглянуть на ребенка? – ледяным тоном спросила Алла.

Я сжал трубку телефона и взглянул на часы, отмечая про себя, что самолет Ульяны и Марка приземлится в Шереметьево через два часа. А этого события я ждал больше, чем звонка от адвоката, с сообщением, что нас с Аллой наконец-то развели.

Моя без пяти минут бывшая жена родила несколько дней назад здорового мальчика, и сегодня ее выписывали с ребенком домой. Я был рад, что на момент родов Ульяны не было в Москве, как она и планировала. А пару дней назад я увидел в документах дату рождения Марка и, как истукан, смотрел на эти цифры, понимая, что, когда регистрировал брак с Аллой, Ульяна рожала в этот момент нашего сына. Вот такая ирония судьбы.

– Я говорила тебе, что ты бесчувственное чудовище? – без малейшего замешательства продолжила Алла.

– Алла, не забывай, мы подписали соглашение о том, что я помогаю тебе финансово, пока ты не устроишься на работу. Следи за языком. На выписку я не смогу приехать. Пока ты видишь других виноватыми в том, что сделала сама, между нами не будет нормального общения.

– Ульяна возвращается в Россию. Она звонила отцу и сказала, что заедет как-нибудь навестить их с мамой. Ты в курсе?

Я не видел Ульяну и Марка больше двух недель и безумно по ним соскучился. И конечно, я знал, что Ульяна собиралась навестить родителей и рассказать им о том, что окончательно вернулась в Россию, а у них есть внук. Тяжело вздохнув, я потер лоб рукой и уставился в окно. Раз уж мы решили начать с ней все с чистого листа и жить вместе, то я готов был пойти на многие уступки. И на Аллу я все же нашел рычаги давления – финансовая независимость. И пригрозил ей, что она лишится всего, если не успокоится.

– Ты выдаешь мне много лишней информации, – холодно заметил я. – Что-то еще?

– Сереж, – выдохнула Алла. – Я понимаю, что ты к Матвею не имеешь по крови никакого отношения, но ведь он ни в чем не виноват. Почему ты не хочешь приехать и увидеть малыша? – ее тон стал мягким, я бы даже сказал вкрадчивым. – Ты ведь сказал, что будешь принимать участие в его жизни.

– Ты правильно заметила. В его жизни. Ребенок ни в чём не виноват, Алла. Приехать не смогу. Если что-то будет нужно, звони Арсению, – сказал я и разъединил звонок.

Ничего не менялось в мировоззрении этой женщины, либо она хорошо прикидывалась дурочкой.

Испытывал ли я угрызения совести перед этим ребенком? Да! Не Алла, черт возьми, а я! И в такие моменты, когда гнев брал надо мной верх, то я задумывался о том, что мне стоило винить прежде всего себя и свое слепое доверие к той, которая его совсем не заслуживала. А ребенок действительно ни в чем не был виноват. И я планировал принимать участие в его воспитании и видеться с ним в дальнейшем. Только вот Аллу видеть совершенно не хотелось. Одно то, что с его помощью она теперь продолжит манипулировать окружающими людьми и давить на жалость, не вызывало внутри ни одной положительной эмоции.

Спустя час я сидел в машине и направлялся в сторону аэропорта. Ульяна сказала, что у них будет два огромных чемодана с вещами. Марк не захотел расставаться с любимыми игрушками, и ей пришлось покупать еще один, чтобы все это уложить и увезти с собой. Слишком уж скромное нажитое имущество за пять лет жизни на чужбине.

Телефон, лежащий на приборной панели, ожил. Я взял его в руки и увидел сообщение от Аллы. Она прислала снимок с выписки и фотографию ребенка. Увидев на снимке Александра Владимировича, отца Аллы и Ульяны, я вспомнил о нашей недавней встрече с мужчиной. Он позвонил мне первым и попросил о встрече. Разговор, видимо, должен был пойти об Алле и нашем с ней расставании, а в итоге повернулся совсем в другое русло. Он предположил, что я бросил Аллу из-за Ульяны, огорошил новостью, что слышал наш с ней разговор на кухне той ночью, когда я остался ночевать в их доме. И я решил ничего больше не скрывать и облегчил Ульяне задачу – рассказал ее отцу всю правду. Он никогда не лез в наши отношения с Аллой, и хорошо относился к обеим дочерям. Выслушал он меня с непроницаемой маской на лице и воспринял эту информацию совершенно спокойно, как и мой отец. И мне даже показалось, что обрадовался внуку, потому что первым же делом попросил показать фотографии Марка. Теперь, когда я знал о планах и намерениях Ульяны рассказать родителям о Марке, то хотя бы был уверен в том, что один человек в семье будет на ее стороне.

Нервно постукивая пальцами по кожаной обивке руля, я глядел на то, как поток машин не двигается вперед. Последние ночи я засыпал с мыслью о том, что скоро увижу маленькое личико Марка и смущенную улыбку Ульяны. Я так соскучился по ним, что готов был бросить машину на дороге и пешком идти до здания аэропорта, лишь бы не опоздать на долгожданную встречу. Внутри меня разливалось тепло, когда я представлял, как Ульяна удивится небольшой перепланировке в комнатах на втором этаже в доме моего отца. Пока их не было я обговорил с ним план по совмещению двух комнат и получил его одобрение. Теперь у нас с Ульяной была одна большая общая спальня со смежной дверью в комнату Марка. Глупо с моей стороны торопиться и принимать в одиночку такие решения, но я и так потерял слишком много времени, когда думал, что живу стабильной и счастливой жизнью. Теперь же я отчетливо понимал, чего хочу: чтобы звонкие голоса наших детей разносились по дому.

– Папа! Папа! – Марк бежал сквозь толпу людей, заметив меня.

Большой рюкзак за его спиной мешал ему двигаться, и оттого он неуклюже перебирал ногами. Сын мчался ко мне изо всех сил, а я смотрел на него и переживал, что он вот-вот споткнется и упадет. Крепко обняв мальчика после долгой разлуки, я присел перед ним на корточки.

– Кажется, ты еще вырос за эти дни. Мама и тетя Дженни не выводили тебя из кухни? – пошутил я, а Марк расплылся в довольной улыбке.

– Да, – закивал он головой, как болванчик. – А дядя Джон всю последнюю неделю подкармливал сладостями и грустил, что я уезжаю насовсем. Я пообещал ему прилететь летом, полетим ведь? Я ему столько о тебе рассказывал, что он захотел с тобой познакомиться!

– Обязательно, – я улыбнулся, чувствуя, как в груди становится тесно. – Всецело понимаю грусть твоего друга дяди Джона, потому что сам по тебе очень скучал.

– И по маме? – спросил он.

– И по ней.

Ульяна подошла к нам и улыбнулась той самой улыбкой, которую я так мечтал увидеть. Поправила выпавший из прически локон и смотрела на нас влюбленными глазами.

– А говорил, что не будешь! – я взглянул в недовольное лицо Марка.

– Я же не думал, что вы так задержитесь, – тут же нашелся с ответом. – Вместо двух недель прошло почти две с половиной. А мы так не договаривались!

– Предупреждаю, у нас много вещей. Надеюсь, ты приехал на грузовике? – пошутила она. – Марк не хотел оставлять ни одну из своих игрушек!

– Много? – хмыкнул я и кивнул на два чемодана, что стояли позади нее. – Кажется, у нас разные понятия того, что такое «много». Считаю, что это очень мало. Пять лет жила и привезла только два чемодана вещей?

– Ну баловать нас было некому, – она пожала плечами.

Я взял чемоданы, и мы направились на выход. Подошли к машине, и я открыл багажник.

– Никогда бы не думала, что скажу такое, но… я так рада снова оказаться дома! – улыбнулась Ульяна и расправила плечи.

– Я тоже рад, что вы вернулись. У меня для вас есть небольшой сюрприз.

– Сюрприз? – она вопросительно изогнула брови.

– Да, он дома, – я подмигнул Марку.

Сын был в курсе этого «подарка». Вчера вечером я украдкой показал ему новый интерьер его комнаты, когда мы разговаривали с ним по видеосвязи. Он пришел в неописуемый восторг от изменений, но я взял с него обещание, что он ничего не расскажет Ульяне.

– Жду с нетерпением, – удовлетворенно проговорила она.

Всю дорогу до дома Марк не переставая рассказывал о том, как он провел эти дни в Америке. Я слушал его и поглядывал на тихую и молчаливую Ульяну, а сам мечтал уже о наступлении вечера, когда закрою двери нашей спальни и покажу ей наглядно, как соскучился по ней за эти дни.

Оставив чемоданы в гостиной, мы с отцом повели Ульяну и Марка наверх, чтобы показать наш сюрприз. Еще перед отлетом в Америку, мы решили, что с покупкой квартиры торопиться не будем. Нам всем комфортно жилось у отца, и Марку в первую очередь.

– Хотите сказать, что это все вы сделали за две недели? – удивилась Ульяна, оглядывая комнату изумленными глазами.

– Да, – подтвердил я.

Мы стояли с отцом позади, пока Ульяна и Марк оценивали фронт проделанной нами работы.

– А вы, Андрей Александрович, с вашим сердцем, надеюсь, лишь раздавали команды? – остановила она серьезный взгляд на отце.

– Да, конечно, – ухмыльнулся он и сделал шаг вперед. – А вот в этом углу мы оставили место для детской кроватки. На всякий случай…

Я заметил, как вытянулось ее лицо и не смог сдержать такой же ухмылки, которая не сходила с лица отца.

– С ним невозможно было спорить, не округляй глаз, – мне стоило больших усилий взять себя в руки и придать лицу отстраненный и незаинтересованный вид.

Вообще-то эта идея изначально была моя, но мы с отцом договорились, что он возьмет удар на себя.

– А что у меня будет братик? – спросил Марк. – Или сестра? Нет, лучше брат. Что я буду делать с девчонкой.

– Так! – с наигранной строгостью проговорила Ульяна. – Будем решать все вопросы по мере их возникновения, а пока у нас на повестке дня ужин и сон! Сейчас переоденусь и что-нибудь соображу на скорую руку, – Ульяна подтолкнула нас с отцом к двери.

– Уже, – сказал я с улыбкой на губах, остановившись в дверном проеме.

– Что уже? – не поняла она и задержала на мне потрясенный взгляд.

– Ну… мы готовились к вашему приезду, я кое-что заказал из ресторана, а отец пожарил шашлык. Так что… Все готово.

– Вижу, что везде подготовились, – она кивнула в сторону угла, в которой я планировал в скором времени поставить детскую кроватку, и расплылась в счастливой улыбке. – Дай нам с Марком десять минут, чтобы освежиться с дороги, и мы спустимся вниз, – тихо попросила она, глядя на меня таким многообещающим взглядом, что я подумал о том, что места под кроватку надо было оставить побольше. Вдруг еще одну придется ставить после этой ночи? – Марк! – окликнула она сына, повернув голову в его сторону. – Ты тоже остаешься. Тебе нужно искупаться и переодеться.

Мы вышли из спальни, а я удовлетворенно выдохнул. Вот теперь все было на своих местах. Мне комфортно жилось с отцом, и я был рад, что Ульяна нашла к нему подход. Он уже был далеко не в том возрасте, чтобы оставлять его одного. И я прекрасно его понимал, когда он безропотно соглашался на все эти перепланировки с нашими комнатами. Отец обрел внука, и теперь в его доме появилась жизнь.

– Мягкий характер, – хмыкнул отец, когда мы оказались с ним в коридоре. – Но стержень у нее, определенно, есть.

Неужели в моей жизни могло быть всегда так хорошо?

С прошлого месяца я запланировал командировку в Питер на пару дней, и Ульяна уговорила взять ее с собой. Родителям она давно сказала, что вернулась в Россию и будет жить в Москве, но о том, чтобы навестить их начала заговаривать только на днях. О нашем секрете, к счастью, никто пока не знал, кроме отца Ульяны, но и он никак не выдавал меня. И потом, какая разница, кто и что подумает на этот счет, если нам с Ульяной было хорошо вместе? Мы воспитывали Марка, строили планы на будущее и были вправе жить своей жизнью, не оглядываясь на ошибки прошлого.

– Ты знаешь, что я думаю на этот счет, – сказал я, когда подвёз Ульяну к родительскому дому. – Я всецело на твоей стороне. Если ты боишься идти одна, то я могу отложить свою встречу и пойти сейчас с тобой. Тебя не за что осуждать, ты и так расплатилась за это молчание слишком дорогой ценой.

– Все будет хорошо, – она улыбнулась. – Не нужно идти со мной и отменять свои дела. Я не уверена, что скажу им всю правду, но я постараюсь. А там будь, что будет. Никто не заставляет их принять эту правду, но я не хочу больше жить с этим грузом на сердце.

Я поцеловал Ульяну в губы и погладил кончиком пальца по лицу. Уже два с половиной месяца я был безумно счастлив находиться рядом с ней, воспитывать нашего сына и возвращаться по вечерам к нам домой. Мне ещё никогда не было так хорошо. Иногда я просыпался ночью оттого, что воздуха в груди не хватало, я был переполнен сильными чувствами к этим двум людям, без которых не представлял дальнейшей жизни.

– Ты не звонила им? – спросил я, заметив, что Ульяна медлила и не торопилась выходить из машины.

– Позавчера, – кивнула она. – Сказала, что навещу их на днях. Специально не говорила точного дня, чтобы мама не сказала Алле. Не хочу с ней пересекаться. Ладно, – выдохнула она. – Все! Я пошла, – решительно сказала она. – Как вернусь в гостиницу, сразу тебе позвоню. Пока, – поцеловала меня, открыла дверь и выскочила на улицу.

Марка мы на время моей командировки оставили с дедушкой и не стали брать с собой в эту поездку. Я снял шикарный номер в центре города, и на эти две ночи у меня были весьма горячие планы на счет Ульяны.