Текст книги "Шара"

Салевич полез в саквояж и вытащил стопку листов:

– Держи.

Он рассыпал на столе принесенные страницы.

– С этим я к тебе и приехал, отправляй в печать, – уверенно сказал Салевич.

Суетливыми движениями Генрих схватил листы и начал торопливо читать. Его напряженное бледное лицо изменилось: брови взметнулись от изумления, а лицо окрасила мягкая печальная улыбка, сделав из Генриха доброго и милого старика.

– Бронеслав, мой милый, это же… – он затряс листами, – это же другое.

Лицо поэта изменилось: он стал печальным, потупился, посмотрел себе под ноги, а затем нерешительно прошептал:

– Я совершил ошибку, отдался порыву, сжег себя дотла, ждал от нее того же.

– Так и дождался, – отозвался Генрих, не глядя на него, перебирая страницы.

– Что я дожидался, Гаря? – лицо Салевича сделалось каменным, отрешенным, – дурак я, и имя мне «бульварный поэтик».

– Ну уж, скажешь Броник: тебя вся Россия на руки подхватит, да так и останется млеть и молиться.

– Да то ли надо?

– Соня – женщина до безумия красивая, бурная. Тебя можно понять, – спокойно ответил Генрих.

Салевич вспыхнул, но быстро справился с собой, от этого его лицо лишилось всякого выражения:

– Я любил её, как безумный, всем своим существом. Вел себя безудержно, дурно, словно ополоумел. Болел ею. Распалился до предела, сердце рвал себе и ей, потому и не сберег.

– Ты винишься?

– Не про это говорю, – махнул рукой Салевич, – теперь-то я всё понимаю: отрезвел. Когда она ушла, я надолго затих, молчал и маялся, выдавал дрянно, неказисто. Перечитывал и сжигал. Всё пустое, – сказал Бронеслав и с грустью добавил: – Не моя она, чужая, пусть летит, уже холодно мне.

Генрих с недоверием посмотрел на друга, но ничего не сказал и снова уткнулся в текст.

– Я выздоровел! – крикнул Салевич, откликнувшись на его взгляд, и дрогнувшим голосом с надеждой добавил: – Сам же видишь! А ведь ничего не шло. Я как замер внутри, замерз, ничего не мог, молчал. Так исскулился, хоть помирай. На веревку и мыло смотрел, к крюку примерялся.

Генрих не отвечал. Он изредка кивал и спокойно продолжал выслушивать исповедь поэта, скрывая на своем лице любые эмоции.

Салевич продолжал:

– Помню, ехал в церковь. Слякотно было, мерзко. Вышел из экипажа, не удержался, скользнул по жиже и, чтобы не упасть, ухватил за плечо паренька, – вспомнил Салевич, – тот повалился в грязь, в самую мокроту, а потом как вскочит, да как меня приложит! Таким он меня смрадом обдал, такой отборной матерщиной, что, помню, стоял и не понимал, ко мне ли, к Салевичу, он так обращается.

Кучер схватил его за ворот и тряхнул, а паренек-то тощий – улетел обратно в грязь и еще пуще начал меня поминать и серить. Я махнул кучеру: отпусти, мол, не трогай его, и полез в кошелек. Протягиваю ему купюру, а он, – Салевич расхохотался, – посмотрел на деньги и снарядил меня к чертям, да так искусно снарядил, что я заслушался!

Гаря громко рассмеялся в ответ.

– И будто оторвалось что-то внутри, – признался Салевич, – я в повозку ринулся, схватил листок и кинулся записывать. Чувствую: живу!!!

– Даааа, вот это история.

– Это не история – история дальше, – кивнул Салевич, – я отыскал паренька. Его зовут Степан. Он посуду мыл в «Медине», знаешь это место?

– Ах вот оно что!!! – кивнул Генрих.

– Я приехал туда на следующий день, вызвал его и говорю: «Я Вас, Степан, давеча опрокинул, мне совестно за свою нелепую неаккуратность» Он ничего на это мне не ответил. Я продолжил, говорю ему: «Как мне загладить Ваш дискомфорт?» Он снова ничего не сказал. Я говорю: «Я признателен Вам за помощь. Я поскользнулся, а Вы меня удержали, не дали рухнуть в грязь». А он мне знаешь что?

Генрих мотнул головой.

– Говорит: «Ты и так уже весь в грязи, тебе и падать не надобно», – сказал весело Бронеслав.

Генрих беззвучно зааплодировал и тоже расхохотался.

– И три следующих дня он возил меня мордой об стол! Меня, Салевича, – крикнул Бронеслав, – посудомойщик из трактира поминал по матушке, жуткими непотребствами обкладывал, а я оживал. Как будто заново учился дышать! Как будто с жара кидался в снег.

Вроде бы я уже и помирать лег, лежу – светел и безлик, жду конца, а он меня сердечный, по щекам избил, на ноги поставил и врезал подзатыльник… Степашка, паренек.

– То, что пишешь, – это другое, не то, что было раньше, – вынес свой вердикт Генрих, – тут же сердце твое, живое, русское, – он затряс листами, – это же для…

– Для людей, – кивнул Салевич, – это для людей.

 
Люблю и этим счастлив, растерянный, живой.
Кто знал, что за ненастьем найдет меня покой?
Кто ведал, что за горем, забравшим все мечты,
Такой живою страстью я полюблю цветы?
Гряды лесов и речку, степных лугов холсты,
Стволов широких сечки, листов резных сады
Любовью я залечен и, благость распознав,
Служу своей России, Салевич Бронеслав.
 

Племянник Бойа

Действующие лица:

Месье Бернар Бойа – молодой мужчина 28 лет.

Ребенок – мальчик 10–12 лет.

Кристина – девочка / девушка.

Кристоф – мальчик / юноша.

Констанс – молодая девушка, служанка.

Паскаль – молодой парень, слуга.

Ангелина – женщина средних лет, служанка.

Месье Жак Луарен – мужчина 50 лет.

Гану – мальчик 5–6 лет.

Мальчик – бродяга 8-10 лет.

Врач – взрослый импозантный мужчина.

Месье Густав Патрен – учитель.

Лаура – юная девушка.

Мари, Жоржетта – юные девушки.

Зои и Лукас – молодая пара, жених и невеста.

Месье Фабье – взрослый мужчина, нотариус.

Антонио Фернандес – мужчина средних лет, врач.

Месье Фандор – пожилой мужчина, врач.

Изабель – девочка 5–6 лет.

Действие первое

1925 год, Париж, Франция.

На последней ступени подножья лестницы собора Сакре-Кёр сидит ребенок лет десяти и пальцем пересчитывает монеты, лежащие в распахнутой ладони. Молодой темноволосый высокий мужчина, одетый в теплое пальто и шляпу, опираясь на трость, спускается вниз по лестнице. Он останавливается у подножья и трет подошву туфель о ребро последней ступени, затем обращает внимание на протянутую худую ручку, достает монетку и кидает просящему.

Ребенок. Спасибо, месье. Бог воздаст Вам за Вашу доброту.

Высокий господин подходит ближе, пристально смотрит на ребенка, наклоняется и внимательно разглядывает его чумазое лицо.

Месье. Повтори, малыш, что ты сказал?

Ребенок молча протягивает ладошку. Месье достает еще монетку, кладет в ладонь.

Ребенок. Спасибо, месье. Бог воздаст Вам за Вашу доброту.

Месье. Ты картавишь? Встань, малыш!

Ребенок кивает и послушно встает. Месье выпрямляется, смотрит на ребенка сверху вниз, еще раз наклоняется, чтобы разглядеть его глаза.

Месье. А ну-ка, пойдем со мной!

Ребенок прячет монетку и похлопывает по карману курточки. Он поднимает кепочку и торопливо следует за месье.

Высокий месье стремительно заходит в богато обставленную гостиную. Следом, робея, заходит ребенок. Навстречу выходит служанка и кланяется хозяину. Месье кивает на ребенка.

Месье. Вымой, причеши его, одень в приличное.

Служанка уводит малыша за руку.

Месье провожает их взглядом, затем садится за стол, вытаскивает из маленького кармана жилета часы, сверяет время с настенным циферблатом и прячет часы обратно в карман. Затем достает лист бумаги и перьевую ручку. Старательно выводит текст, бормоча себе под нос.

Месье. Любезный месье Луарен, прошу Вас прибыть немедля! Дело особой срочности и важности. Ваш Б. Б.

Месье сворачивает листок и достает из верхнего ящика стола конверт. Выводит на конверте имя адресата и звонит в стоящий на столе колокольчик. Спустя несколько секунд в зал входит молодой человек. Он молча забирает у месье конверт и торопливо уходит. Месье еще раз смотрит на настенные часы, удовлетворенно кивает.

В комнату входит служанка. Она выглядит растерянной.

Служанка. Месье Бойа, простите, во что прикажете одеть ребенка?

Месье. Констанс, не задавайте мне глупых вопросов – у нас не прием, оденьте в должное.

Служанка извиняется и выходит.

В комнату без стука заходит полноватый месье лет пятидесяти. Хозяин встает и направляется к вошедшему.

Месье Бойа. Дорогой Жак, я благодарю Вас за скорый приезд!

Бойа пожимает вошедшему руку и жестом приглашает присесть в кресло. Сам занимает место напротив, за столом.

Жак усаживается.

Месье Луарен. Ваш Паскаль прибыл на извозчике, смышленый малый (улыбается). Я выехал, бросив всё, как только увидел написанное Вами.

Месье Бойа (тихо и торопливо). То, что я хочу Вам рассказать, невероятно! Должен признать: до сих пор не могу поверить в такое поразительное совпадение и в то, что эта встреча – простая случайность! Немыслимое сходство!

Месье Луарен. Дорогой мой, не спешите! О чем Вы твердите? Какая встреча?

Месье Бойа (тихо). В голове не укладывается всё, что произошло!

Месье Луарен (с сочувствием). Мой друг, надо крепиться, превозмочь себя, выстоять! Смерть Вашего брата – большая утрата! Тяжелая потеря для всех! Я потрясен так же, как и Вы! Жером заменил мне сына. Я знал его без малого двадцать лет! Да что там говорить (машет рукой), Вам всё известно!

Месье Бойа (говорит шепотом). Луарен, теперь всё может обернуться непредсказуемым образом. Смерть Жерома вызовет огромные волнения, а потом… да Вы и сами всё понимаете.

Луарен кивает.

Месье Бойа. Но в нашем чудовищном положении я готов рискнуть! Принять спасительную милость Господа, пославшего нам в этот горестный час настоящее чудо!

Месье Луарен внимательно и удивленно смотрит на Бернара.

Месье Луарен. Что Вы имеете в виду, Бернар?

Месье Бойа. Намедни, молясь об упокоении моего ушедшего брата и его сына, я просил Бога не покинуть нас в скорбный час. Луарен, Господь услышал меня (простирает руки вверх)! С Божьей помощью и по его велению мы спасены!

Месье Луарен опасливо оборачивается на дверь и, облокачиваясь на стол, наклоняется к месье.

Месье Бойа (говорит тихо). Спускаясь двумя часами ранее по лестнице собора на Монмартре, я увидел нищего парнишку лет десяти. Я протянул ему франк, а затем услышал его голос.

Месье Луарен. И что же, что его голос, дорогой Бернар?

Месье Бойа (вскрикивает). Он точно такой же, как голосок моего покойного маленького Кристофа! Этот парнишка даже картавит точно так же! И глаза, Луарен, чистые и голубые, точь-в-точь как у него. И рост, и ручонки – всё точно так же!

Месье Луарен (горестно вздыхая). Пройдут годы, прежде чем наша печаль утихнет и горе сменится теплой грустью. Еще очень долго Вы будете видеть родные черты в каждом похожем лице.

Месье Бойа встает из-за стола, начинает нервно ходить по залу. Оборачивается на месье Луарена.

Месье Бойа. Жак! Вы не поняли меня! Они идентичны!

О том, что случилось с моим братом, пока знаем только мы с Вами! Пароход прибудет в Париж только через четыре дня. Неужели Вы не понимаете, что я хочу сказать?

Месье Луарен задумчиво молчит.

Месье Бойа. Жак, это наш шанс. Господь даровал возможность не потерять всё, что создал мой бедный брат за годы жизни!

Луарен молчит.

Месье Бойа. Что же Вы молчите (быстро доходит до кресла и садится напротив Луарена)?

Месье Луарен. Не хотите ли Вы сказать, дорогой Бернар, что задумываете представить…

Бойа молча кивает.

Месье Луарен (удивленно шепчет). Но это немыслимо! Это. подлог! Это. за это нас ожидает серьезная кара! Это же аморально, в конце концов!

Месье Бойа. Но об этом никто, кроме Вас и меня, не будет знать!

Месье Луарен (возмущается). А мальчишка? Кто он? Откуда? Есть ли у него родственники? А документы? Это неслыханно! Невозможно! Вы его спросили?

Месье Бойа. Вы думаете, нищий откажется от такого? Это для него подарок! Кем бы он стал лет через десять, если бы дожил? А так у него есть шанс стать человеком, получить образование, жить в достатке, заниматься любимым делом. Весь мир будет открыт перед ним. Думаете, он откажется?

Месье Луарен. Конечно, нет. Вопрос – сможет ли?! Все-таки он рос на улице. Вы просто не знаете этих людей! Вы не ведаете, какое у них нутро! Это страшно, месье! Это плохая затея, мне она не нравится!

Месье Бойа. Жак, у нас нет выбора. Наследником всего состояния Жерома был Кристоф. Вы это знаете не хуже меня. У Кристофа по закону наследников нет. Я же, хоть и кровный брат, но фактически наше родство не подтверждено, Вам тоже это известно! А люди, что все эти годы работали на него? Пятьсот человек потеряют работу, Жак. Пятьсот семей останутся без хлеба. Государство, получив состояние моего брата, тут же распустит всех. Я не боюсь скромной жизни, Вы знаете меня, но они? А дело моего брата? Он создавал его тридцать лет, Жак, тридцать! Вложил в него всего себя, свою душу, сердце, здоровье. Я не могу позволить всё это разрушить, я не имею на это право, я не прощу себе этого никогда! Этому не бывать! И даже если Вы не поддержите меня, я всё равно использую этот шанс и попытаюсь спасти его дело. Я не могу этого не сделать.

Месье Бойа встает и нервно ходит по залу. Месье Луарен следит за передвижениями Бернара.

Месье Бойа. Жак, Вы бесценны! Вы во всем всегда были за Жерома, помогали ему, помогите и в этот раз. Я знаю, он поддержал бы нас, я верю, я слышу его. Я прошу Вас!

Месье Луарен чмокает губами, достает портсигар, вынимает из него сигарету, закуривает.

Месье Луарен. Вы правы в одном, Бернар. Жером был достойным человеком, широкой души, горячего сердца, и меньше всего он бы хотел, чтобы его соратникам был причинен вред. Я знаю, о чем говорю. В самые тяжелые времена, а бывало всякое, он отдавал последнее, но люди всегда были сыты и здоровы. Зарплату он выплачивал исправно. Лично знал каждого, кто трудится на фабрике. Мысль о том, чтобы уволить, выгнать была для него последней.

Месье Бойа. Прошу Вас, Жак! Помогите мне! Прошу! Ради Жерома, ради Кристофа! Прошу Вас, помогите сберечь его дело, сохранить достойную жизнь его людям. Они верили ему. Помогите продолжить его путь.

Месье Луарен. Я подумаю, дорогой Бернар. Я глубоко уважаю Вас и не хочу подводить. Я понимаю Ваши чувства сейчас, как никто. Затея дрянная, говорю Вам откровенно… но я обещаю подумать. Всё, что Вы предлагаете, очень непросто, а если быть точнее – сложно, почти невыполнимо! Нам придется заткнуть не один рот и сделать не один документ. Вы понимаете, о чем я?

Месье Бойа. Вы свободны в расходах, мой друг. Я возьму на себя мальчика, Вы – документальные хлопоты. Через четыре дня, как только пароход с телами моих бедных родственников прибудет, мы должны быть готовы. И знаете что. возможно, у Вас есть доверенное лицо? Нам придется кого-то заранее отправить на пароход, чтобы во Францию было доставлено только одно тело. Вы понимаете?

Луарен кивает.

Месье Бойа. Я прошу Вас, возьмите всё это на себя: эти хлопоты сейчас для меня невыносимы.

Месье Луарен. Я понимаю, конечно. Мне нужно кое с кем связаться. Я должен подумать, как решить все эти вопросы.

Месье Луарен встает, кланяется и, не прощаясь, выходит кабинета. Месье Бойа подходит к столу и настойчиво звонит в колокольчик.

Появляется молодой помощник.

Месье Бойа. Паскаль, найди Констанс сейчас же.

Молодой мужчина бросается выполнять задание.

В зал входит растрепанная Констанс, приседает в легком поклоне.

Месье Бойа. Констанс, где ребенок?

Констанс. Вымыт, одет, накормлен. Сейчас у Ангелины, на кухне. Мне сходить за ним?

Месье кивает, Констанс выходит.

Месье Бойа садится за стол, достает чистый лист бумаги, бормочет.

Месье Бойа. Дорогой Густав. Приветствую Вас со всем уважением. Хочу огорчить Вас новостями: нашу семью постигло большое горе. Мой брат Жером погиб неделю назад при крушении дирижабля. На наше счастье, Кристоф за несколько часов до этого трагического события почувствовал недомогание и не был в злосчастном рейсе. Через четыре дня его доставят в Париж. Мой племянник находится в состоянии шока, и, судя по нескольким телеграммам, которые я успел получить, осведомляясь о его здоровье, у мальчика прогрессирующая потеря памяти. Врачи допускают, что это состояние – последствие перенесенной травмы. Прошу Вас прибыть к нам к концу недели. Верю Вашему мнению и методике восстановления пациентов. Очень жду Вас. Искренне Ваш, Бернар Бойа.

Бойа не успевает заклеить конверт, как Констанс возвращается в зал. За служанкой робко ступает маленькая худенькая девочка в розовом платье, белых башмачках, с двумя умело заплетенными косичками.

Месье Бойа удивленно смотрит на вошедших.

Месье Бойа. Констанс, кто это? Где ребенок, которого я привел час назад?

По удивленному взгляду Констанс и по ее молчанию Бойа понимает, что произошла ужасная ошибка.

Констанс (показывая рукой на девочку). Месье, вот этот ребенок. Малышку зовут Кристина, ей одиннадцать лет. Насколько я успела понять, она сирота, жила у какой-то тетки, помогала женщине по хозяйству. Та ее кормила, пускала в сарай переночевать, но несколько дней назад выгнала на улицу.

Месье Бойа потрясенно молчит.

Констанс. Девочка прелестная, чистенькая и здоровая.

Месье Бойя. Констанс, спасибо, Вы можете идти.

Констанс выходит из зала. Бойа, не сводя с малышки взгляд, медленно подходит к ней. Ребенок всё больше напоминает ему Кристофа.

Месье Бойа (садится напротив ребенка). Откуда ты, дитя? Как ты оказалась на улице? Расскажи мне свою историю.

Кристина (испуганно). Месье, я уже рассказала всё доброй молодой мадам.

Месье Бойа. Тебя никто не обидит, не бойся меня. Ты просто очень напомнила мне кое-кого, поэтому я пригласил тебя к себе в гости. Но если тебе здесь не нравится, ты можешь уйти, Кристина.

Кристина. Что Вы, месье!!! Никогда я не видела такого чудесного дома, никто мне не дарил такого прекрасного платья.

Месье Бойа. У тебя есть родители?

Кристина (пожимает плечами). Свою мать я не знаю. Я жила с отцом в Сен-Клу, пока он не ушел на фронт. Мне было тогда совсем мало лет, я помню только запах табака и как он брал меня на колени, что-то рассказывал и смеялся. Потом он ушел, и больше я его не видела.

Мы с Мартой остались вдвоем. Марта – это моя тетка, его сестра. Она хорошая, не обижала меня, кормила, но часто плакала. Плакала, плакала, но, когда выпивала, успокаивалась, даже смеялась. Год назад она привела домой месье Гийома – это конник с ипподрома. Знаете, что это (улыбается)? Там много лошадок, они бегут друг за другом, а вокруг сидят люди и наблюдают за ними, кричат.

Месье Бойа. Что же случилось дальше, моя дорогая?

Кристина (опускает глаза). Гийом стал жить у нас. Вечерами они напивались и хохотали так, что сбегались соседи, а могли и кричать друг на друга! Однажды он ударил Марту. Она стала так плакать, что я испугалась и выбежала из дома. Я долго-долго бежала.

Месье Бойа. Ты сбежала из дома? Марта, наверное, очень волнуется, думает, что ты потерялась!

Кристина. Нет, месье, я вернулась на следующий же день. Я побоялась заходить, решила подглядеть через окно, узнать, как там Марта. Они снова были пьяные и хохотали. Марта точно не волновалась и не вспоминала обо мне. Тогда я пробралась в свою комнату, забрала пять франков и ушла. Не думайте, я их не своровала! Они были моими! Мне дала их мадам Форколетт за то, что я нянчилась c ее сыночком. Я берегла их на подарок для Марты, но потом решила, что потрачу их на другое. Я купила билет на поезд и доехала до Парижа!

Месье Бойа (удивленно). Ты же совсем крошка! Как тебя не остановили жандармы, не спросили, откуда ты, почему одна?

Кристина (опускает глаза). Я нарядилась, как мальчишка, месье. На вокзале я увидела большую семью. Они тоже направлялись в Париж. У пары было пятеро мальчишек. Я встала рядом с ними и весь путь держалась поблизости.

Месье Бойа. Но где ты взяла одежду?

Кристина (не глядя на месье). Одолжила у старшего сына мадам Форколетт, правда, он думает, что кто-то похитил его штаны и курточку, но я всё верну ему, как только раздобуду денег! Я взяла вещи в долг!

Месье Бойа. Что было потом?

Кристина. Я добралась до Парижа, долго бродила по улицам. Я была голодна и очень хотела пить. На мое счастье, меня, приметила мадам Бран. Как она потом сказала (меняет голос, говорит, как взрослая): «Благодари Бога, что ты встретила меня, – еще немного, ты бы упала на мостовую, и тебя бы сожрали крысы».

Месье Бойа. Какая жуткая история, Кристина!

Кристина. Нет, что Вы, месье! Мадам была очень добра ко мне. Правда, слишком много пила, но не смеялась, как Марта, нет, она напивалась и засыпала. А я прибиралась в доме, мыла посуду, кормила ее кошек, стирала. Мы очень хорошо жили! Она продавала книги своего покойного мужа и неплохо выручала за это, но не умела тратить, всё спускала на выпивку.

Месье Бойа. Всё это очень грустно, Кристина…

Кристина (говорит печально). Неделю назад у мадам пропали сережки. Она долго кричала на меня, обвиняла в том, что это я их взяла, но ведь я помню, как она сама их продала, а она кричала и кричала. Только я их не крала, я не воровка, я честная, месье! Мадам больно ударила меня, она схватила меня за волосы и вот так сделала (показывает). Но ее кошки защитили меня, они меня любят – они вцепились в ее ногу, мадам закричала, и я вырвалась. Я долго-долго бежала, пока не добежала до центра города. Я ночевала в приюте для бездомных и встретила там маленького Гану. Я решила, что он будет мне братом, я буду заботиться о нем, ведь он еще совсем малыш, он совершенно один, а я уже взрослая… И вот я пошла просить милостыню, потому что Гану надо кушать. И я пошла к собору, потому что Гану сказал мне, что там добрые люди, те, которые приходят в собор. И он оказался прав: Вы мне подарили это платье, месье.

Месье Бойа, внимательно выслушав сбивчивый рассказ маленькой Кристины, садится за свой рабочий стол, обхватывает руками голову. Кристина замолкает и подходит ближе.

Кристина. Я расстроила Вас, месье? Простите меня. А хотите, я прочитаю Вам смешной стишок? Меня Марта научила… Вам сразу станет лучше. Хотите?

Маленькая девочка забирается с ногами на кресло, стоящее напротив рабочего стола месье Бойа, и радостно смеется.

Месье Бойа. Кристина, я хочу, чтобы ты выслушала меня. Ты сможешь? Мне нужна твоя помощь.

Кристина. Конечно, месье! Что я могу сделать для Вас за вашу доброту?

Месье Бойа. Я понимаю, что мой рассказ покажется тебе полным вздором. Но прошу: не суди меня строго, малышка. Иногда обстоятельства складываются так, что невозможно поступить иначе.

Кристина замирает в ожидании.

Месье Бойа. У меня был брат, у брата был сын, мой племянник. Сейчас они оба уехали в очень далекую страну, очень надолго. Я могу заменить своего брата в Париже, а вот его сына заменить некем!

Кристина продолжает молчать. Месье Бойа достает фотографию Кристофа, сделанную за несколько недель до поездки в Америку, и протягивает Кристине.

Месье Бойа. Это Кристоф.

Кристина берет фотокарточку и рассматривает Кристофа.

Месье Бойа. Кристина, скажи, тебе не кажется, что у тебя с моим племянником есть сходство?

Кристина смеется.

Кристина. Месье, я думаю, что сходство, может, и есть, но не во всем. Я же девочка!

Месье Бойа. Да, ты девочка, Кристина. И я прошу у тебя помощи.

Кристина. Чем же я могу помочь Вам, месье?

Месье Бойа. Мой брат и его сын очень неожиданно для всех уехали, далеко уехали и очень надолго… И об этом никто, кроме меня, не знает. А вернуться они пока не могут. Знать об их отъезде никто пока не должен. Я прошу тебя, Кристина. Я заменю для всех брата, а ты – Кристофа.

Кристина. Как это, месье?

Месье Бойа. Это как в игре. Мы будем их играть! Ты будешь Кристофом.

Кристина. А как мне нужно будет говорить? Что? Я должна буду носить штаны и играть с мальчишками? А как же мне писать, находясь в туалетной комнате? А когда Кристоф вернется?

Месье Бойа. Я всё тебе объясню, Кристина. Всё расскажу про Кристофа.

Кристина весело смеется. Это вызывает улыбку и на лице месье Бойа.

Кристина. Месье, а как же маленький Гану? Я смогу видеться с ним?

Месье Бойа. Ну конечно, моя милая. Хочешь, мы прямо сейчас поедем к нему, и вы повидаетесь? Можем отвезти ему какие-то игрушки. Что он любит?

Кристина сосредоточенно думает.

Кристина. Я не знаю, что он любит, месье. У него нет игрушек. Всё, что ему нужно, – это теплая одежда и немного еды. Я обещала ему вернуться вечером и принести покушать.

Месье берет колокольчик со стола и звонит.

Паскаль мгновенно возникает в проеме двери.

Месье Бойа. Собери корзину, положи теплые вещи, хлеб, мясо, молоко. Отдай приказ: пусть подготовят немедля. Передай Франциску, что я выезжаю в город, корзину погрузи в повозку.

Отдав распоряжение, Бойа с нежностью смотрит на маленькую девочку, с любопытством разглядывающую фотографию племянника.

Кристина. Месье, как мне называть Вас?

Месье Бойа. Называй меня Бернар.

Кристина. Месье Бернар, у Кристофа совсем короткие волосы! Мадам, что кормила меня, она так ловко умеет расчесывать. Может быть, она смогла бы сделать так же? (Показывает на фото Кристофа).

Месье Бойа хмурится.

Месье Бойа. Прости меня, моя девочка, но, увы, это необходимо.

Кристина (машет рукой). Я сама мечтала об этом давным-давно. Я завидовала мальчишкам, у которых нет кос. Если бы мадам смогла сделать мне так же!

Месье Бойа вновь звонит в колокольчик.

Появляется Паскаль.

Месье Бойа. Позовите Ангелину, пусть захватит ножницы и расчески. Мы решили, что нам нужна новая прическа, так ей и передай.

Кристина (вскакивает на ноги и кружится). А Кристоф носит кепочки? А у него есть паровоз? А оружие (понижает голос, а затем и вовсе закрывает рот рукой)?

Месье Бойа. Вечером ты посмотришь его комнату. Пока Кристофа нет, всё полностью в твоем распоряжении, милая.

Кристина (громко). Как я счастлива, месье!!!

Входит Ангелина, неся в руках таз с горячей водой и мешочек с чем-то. Улыбается, ставит таз на стул.

Месье Бойа. Ангелина, постригите Кристину покороче.

Кристина. Мадам, мне нужна совсем-совсем короткая стрижка.

Ангелина. Как же так, дорогая… такие красивые, прелестные волосы? Как жаль, что ты решила их остричь!

Кристина (машет рукой). Скоро лето, чтобы не было жарко!

Ангелина достает из мешочка простынку, покрывает ей плечи девочки.

Ангелина. Ну-с, мадам, Вы пришли по адресу. Сейчас мы сделаем Вам самую модную стрижку в Париже. Приступим!

Кристина весело смеется.

В зал входит Констанс. Месье Бойа обращается вполголоса к служанке.

Месье Бойа. Констанс, одень девочку в вещи Кристофа. И еще… скажи всем, что отныне эту малютку… (запинается) отныне имя ее. Кристоф.

Констанс закрывает рот рукой, затем осторожно отводит руку.

Констанс. Хорошо, месье, конечно, всё будет сделано.

Бойа выходит из зала. Гаснет свет. Звучит музыка.