Текст книги "С высоты птичьего полета"

В волнах информации

4 октября – день особенный. Во-первых, тридцать лет космонавтике, к тому же воскресенье, и я решаю целиком посвятить его знакомству с французским телевидением.

Я из поколения, вступившего в сознательную жизнь в начале практической космонавтики. Мы учились в школе и в институтах, когда ракетная техника совершала первые шаги, и только от наших начальников – основателей отечественного ракетостроения – мы изредка, по торжественным случаям, слышали скупые рассказы о исходных делах, приведших затем к космонавтике.

Первые месяцы мира. С подземного завода в Тюрингии отправляются в Соединенные Штаты узлы и детали Фау-2, переселяется в США и их разработчик Вернер фон Браун, возглавивший затем американский космический проект «Авангард». Мы редко слушаем теперь тех, сохранившихся в рядах создателей космической техники настоящих друзей – соратников С.П. Королева – о тех далеких временах становления, о днях и ночах Капустина Яра. И первое слово об этом Б.Е. Чертоку. «Все было, казалось, нам тогда по плечу. Мы только что разгромили фашизм, мы доказали, что можем создавать технику лучше передовых капиталистических стран и приступили тогда к созданию отечественного ракетостроения. Мы шли тогда на ускоренные летные испытания».

В проекте «Авангард» из 11 пусков ракет только три оказались успешными. У нас же из первых семи запусков только три были неудачными. И вот 21 августа 1957-го межконтинентальная ракета Р-7 («Семёрка») достигла района Камчатки, и осенью того же года, именно 4 октября первый ИСЗ начал витки вокруг Земли.

«Давайте откажемся от привычных традиций», – говорил С.П. Королев, и проектанты, конструкторы, технологи отправлялись в цеха, где по эскизам изготовлялись конструкции. Сроки создания II и III советских ИСЗ были кратчайшими, интервалы – месяц. Первый американский искусственный спутник Земли «Эксплорер-1» вышел на орбиту через четыре месяца после нашего спутника, его масса была на порядок меньше нашего первенца.

Королев стал основателем новой отрасли техники. Он неизменно отстаивал свою позицию, не боясь гнева верхов, хотя годы лагерной жизни могли научить его бояться. Он был щедр и раздавал разработки КБ другим организациям, оставив себе лишь пилотируемые полеты.

По чудесному японскому телевизору в номере я увидел массу интересных вещей. На помост, воздвигнутый над фонтанами Трокадеро, взошли участницы Второго международного фестиваля мод – манекенщицы, парижское небо расцвело фейерверками, рисовавшими модели «от кутюр», вспыхнули струи фонтанов. Стройные фигуры в черном и кошачьих масках демонстрировали выдающиеся драгоценности.

И, видя это, я думал, что и мы в технике «от кутюр» и идём впереди, а общество отстает и ругает нас. Но нам нельзя опускать руки, это всё равно, что в свое время игнорировать пар, электричество, магнетизм. Мы просто на острие эпохи, или, как сказал в свое время мой прежний шеф – академик Б.В. Раушенбах: «такова наша собачья доля».

Телевизор в номере дает вам новое качество. Ты ведешь как бы активный поиск, переключая программы, но ничего не смотришь до конца. В этот раз я просмотрел до конца только «Корпорацию моих врагов» с Бельмондо, который, выйдя из тюрьмы, наводит всюду порядок. Я посмотрел кусочками и о Мирей Матье, и о Брижит Бардо с сонмом опекаемых ею животных, не увидел, правда, сериала «Америка», который тоже шёл в эти дни.

Впрочем, то, чего я не увидел, а мог бы, можно долго перечислять. Из увиденного запомнились вечера – встречи на Елисейских полях, которые вел удачливый импрессарио наших дней – Мишель Дрюкер. Представляя гостей, он делает это умело. Он был прежде футбольным комментатором, и в этом мире искусства он – словно рыба в воде, и приглашает нас с собой в эту музыкальную среду. И вот мы все вместе плаваем, наслаждаемся или удивляемся, или возмущаемся в душе, потому что у Дрюкера не только показ и представление, но и желание расшевелить, обнажить скрытые пласты, суть интервьюируемого человека.

Итак, 4 октября. Первый выпуск новостей по первому каналу. Фоторобот рисует портрет преступника – этакого очкарика с винтовкой в руках. Полицейские разгоняют студенческую демонстрацию. Шармонгольфьер готовят к запуску. Поросенок сосет корову на лугу. И вот, наконец, родное и главное – зал нашего Центра управления полётом. Космонавты Юрий Романенко и Саша Александров в станции: говорят, машут, и это здорово.

Целый день щелкаю ручками. Это фигурально; ручки нет и в помине, а только обозначения на пластине, и твои прикосновения меняют и сочность красок, и звук, и яркость, и, наконец, программы.

Что запомнилось? Групповой пилотаж в небе над Мон-сен-Мишель.

Самолеты летали строем и под конец пустили розовые и голубые дымы – шлейф и росчерк полёта. И чудо-Сен-Мишель, «словно выпрыгнувший из моря, дрожащий в солнечных лучах и призрачный, словно мираж». Устремленные вверх гранитные склоны, старинные стены аббатства и башня со шпилем. Как писал Мопассан, уроженец этих мест: «В небе высился причудливый хаос стрел, гранитных цветков, арок, перекинутых с башни на башню – неправдоподобное, огромное и легкое архитектурное кружево, как бы вышитое по лазури, из которой выступала, вырывалась, словно для взлета, сказочная и жуткая свора водосточных желобов со звериными мордами…» Это сказано точно, мне тоже смотрится Мон-Сен-Мишель выныривающим из марева моря со сверканием бликов «дорожки к счастью», сказкой на русский манер о царе Салтане и прообразом ракеты, устремлением вверх.

Наезд камеры. Зрители на стенах. Их множество. Вертолет несёт фигуру святого, золотую, сверкающую на солнце, он в шлеме и латах и взмахивает мечом. За спиной его крылья, но он не летает, а у ног его извивается дракон. Вертолет поднимает святого на гору Святого Михаила. Почему? На этой неделе церковь отмечает его день. Телевидение показывает по очереди летящий вертолет и смельчака, карабкающегося вверх по отвесным стенам. Все выше, выше, и вот апофеоз: святой доставлен на вертолете, а этот смельчак забрался туда безо всякой техники.

Переключаюсь. По другой программе симфонический оркестр играет под крылом «Гермеса». Корабль ещё не создан, это его макет, но мы его видим на открытках, в журналах, началась повсеместная реклама: нужно приучить и убедить всех, что «Гермес» – будущее.

А по первой программе чудесно поют и танцуют дети и зрители – дети.

А в заключение раздают призы. Один малыш выбирает магнитофон «Шарп», другой – телевизор, девочка получает путевку на Канары. И вот финал – выступавшие и зрители перебрасываются большими желтыми и голубыми воздушными шарами.

Потом начались скачки девушек-жокеев, а потом чуть попозже в передаче «А la Folia…» – «страстно» разыгрывались престижные призы. На трибуне и президент Миттеран. Лошадей заводят в стартовые кабинки, а потом открываются створки, и начинается заезд. Скачут кучно. Комментатор захлебывается, кричит. Впереди рыжий конь, хвост его пламенеет на ветру, мелькают белые чулки. Наездник в полосатой майке желто-черный, как пчела. Его догоняет другой, в красном жилете с белой звездой на спине. Кони стелются по земле и скачут, скачут. А в начале заезда фавориты держались где-то позади.

Потом ведущий берет интервью. На одном наезднике под кожаной курткой красная майка, а на ней серп и молот, звездочка и надпись «СССР», такие мы видели в здешнем магазине, и идет разговор и мелькают слова «Советский Союз» и «политик». Вдалеке играют Марсельезу, и, когда отвечает второй жокей, в глаза бросается кольцо в его ухе.

Выходит рок-группа. Перед выходом её интервьюируют, и здесь же стоят поклонники, ожидая автографы, а у одного из певцов в ухе два кольца.

Переключаю канал. Там тоже музыкальная передача. Оркестранты в белых брюках и вечерних туалетах. Играют танго, да и сама передача называется «Танго». Публика, встав из-за столиков, танцует. Саксофоны, трубы, скрипачи в красных рубашках с воланами на рукавах. Сцена задекорирована под корабль, и танцуют на палубе корабля. Фоном рубка белого корабля, по окнам бегут огоньки. «Пароход белый, беленький, черный дым над трубой, мы по палубе бегали, целовались с тобой…» Играют аккордеоны. Ведущий Жак Мартен в костюме капитана, он душевно поёт, и все танцуют танго. Женщины в бальных платьях, с оголенной спиной, сверкают драгоценности.

А потом – пианист за белым роялем и соло саксофона. Играет бородач. Мелодия в стиле буги-вуги. Кавалеры вертят дам. Молодые люди в белых фраках и бабочках, часть из них в форме офицеров флота. А оркестр опять уже в белых брюках и черных пиджаках. Пары вертят друг друга, а музыканты по очереди солируют. Музыка кончилась, все аплодируют, оркестр встает. Кланяется руководитель в красном пиджаке.

Поёт певица в черном с блестками платье до земли, с голыми плечами, в перчатках. Она молода, красива стандартной, без изюминки, красотой.

И снова «Адью мучачо». Певец в жилете, расшитой рубашке, оркестр в красном. Скрипки, маленькие гармошки, в высоких бокалах между столов разносят зеленоватый напиток. И достоверность настоящей палубы; белые поручни и капитаном Жак Мартен.

В 18.30 по шестому каналу прямая передача из Брюсселя. Волейбол: СССР – Франция. Идет четвертая партия, наши в красном, показ и сверху и сбоку. Бьет номер одиннадцатый СССР – прекрасно, и крики «советик, советик». С попеременным успехом, две партии выиграли, одну проиграли и эту пока проигрывают. И дальше – спортивная передача обо всем: футболе, теннисе, боксе, регби, хоккее и время от времени прямое включение – волейбол.

Позже начинаются фильмы: полицейская серия, чувствительные американские, чаще старые, новые идут по особому платному каналу «плюс», как и остальные завлекательные передачи, спортивные прямые включения, но это особый платный канал, и в гостинице его не смотрят.

Трудно, конечно, нам объективно судить о фильмах, не зная языка, хотя видеоряд и есть основной язык фильмов, но лучше смотрятся фильмы с закрученным сюжетом, авантюрные, приключенческие, детективы. Вот начинается фильм с Жераром Депардье, который здесь играет всех и вся. А фильм действительно увлекает, но в этот момент Ада Ровгатовна – на этот раз наш руководитель делегации – объявляет общий сбор. Она вообще любительница собираться, и, хотя, наверняка, будет всего лишь банальное объявление, приходится выключить телевизор и отправиться в её огромную комнату. Собираются все, с шутками рассаживаемся, ждем, оказывается, все смотрели фильм с Депардье, и тут он, в номере, на экране, но он «коллективно» не смотрится. «Тем более, – объявляет Олег Атьков, – у нас чёрный день. Сегодня Юрий Романенко разменял 237 суток и превзошел наш рекорд». И мы, конечно, чуть-чуть поговорили на эту тему. Ада Ровгатовна действительно объявила что-то, и мы разбежались по номерам.

В последний день нашего пребывания во Франции в английском городе Брайтоне открылся конгресс МАФ – Международной астронавтической федерации. Его лозунгом стала тема «30 лет прогресса в космосе». Казалось, участниками его овладела гигантомания. Обсуждалось создание мощных орбитальных комплексов и базы на Луне и пилотируемый полет к Марсу с высадкой на его поверхность.

Гигантские бублики – города О'Нейла с их миллионным населением – дополнялись проектами индустриальных пригородов Земли, а о создании транспортных средств – космических самолетов говорилось как о само собой разумеющемся. Специалисты работали в 69 секциях, но общий энтузиазм подогревала и присутствовавшая здесь околонаучная публика, которой немало и при литературе и при кинематографе и у которой ни капли ответственности, но огромный размах.

Все, что мы видели на стендах СИТЕФ, получало здесь подтверждение и развитие. Французы рекламировали свой «Гермес», в ответ англичане предлагали конкурирующий проект «Хотол» – космический самолет с горизонтальным взлетом с аэродромов и посадкой на аэродромы, с полезной нагрузкой восемь тонн.

Японцы заявили о своем многоразовом космическом корабле, который взлетит в конце нынешнего тысячелетия. Его водородный двигатель при атмосферном полёте будет использовать окислителем атмосферный кислород. Он станет не только космическим кораблем, но и сверхзвуковым самолетом, для старта его будет использоваться обычная взлётная полоса. Давались расчеты, сообщалась длина – 77 метров, при массе в 350 тонн.

При этих заявках ещё не рожденный «Гермес» в какой-то мере выглядел устаревшим кораблем, он просто выглядел вариантом техники сегодняшнего дня. Ведь он стартовал на спине ракеты вертикального взлета «Ариан-5». Руководитель проекта А. де Леффи, представляя корабль, сообщал данные первенца: длина 15,5 метров, при лётной массе на орбите в 21 тонну, три тонны полезного груза и экипаж из трёх человек.

Франция и здесь была верна традиционному подходу. Пусть нас опередили, но мы создали экономичный носитель – ракету «Ариан», и эта экономичность поможет нам привлечь различных пользователей и оправдать затраты. Но впереди должна шествовать реклама. Шумиха с якобы украденными секретами «Ариан» – один из видов рекламы: «смотрите, наша ракета настолько совершенна, что даже русские охотятся за её „изюминками”».

Теперь выдуманное ДСТ «дело о ракете „Ариан” можно отнести к серии шпионских романов. Полгода назад оно развернулось на страницах газетных изданий с шумом и треском. «Арестовано 6 человек… Охота за двигателем НМ-60 ракеты “Ариан”»…

Нет средства более эффективного подтвердить выдумку, чем придать ей некоторую достоверность. По старому выверенному рецепту «Шерше ля фам» нетрудно было обнаружить наивную интригу – попытку Антуанетты Манолы – бывшей подруги инженера Пьера Вердье перекроить его судьбу или хотя бы насолить ему, недавно женившемуся на русской. Это абсурдное исходное обвинение подхватывается, ему придается развитие и размах, но, как веревочке ни виться, приходит конец и этому делу. В октябре из руанской тюрьмы «Бонн-Нувель» («Хорошая новость») выпускают, наконец, Вердье. Семь месяцев понадобилось, чтобы признать липовым досье о «руанской шпионской сети».

А жизнь идёт свои чередом. Газеты сообщали, что астрономы Тулузской обсерватории подтвердили существование «линз Вселенной» – предсказанное Эйнштейном отклонение лучей «гравитационными линзами» – сгустками материи. Эти сгустки – скопление галактик – наводили на философский лад: мы исследуем конституцию необозримых пространств, между тем как в повседневной жизни повязаны мелкими интригами, обостряющими взаимоотношения между нашими странами.

Впрочем, наряду с разрушающим официозом не прекращалось и диффузионное взаимопроникновение сближающих начал. Поздно вечером 16 октября состоялся телемост советских и французских ученых с экипажем орбитальной станции «Мир». Под Парижем участники встречи ученых были связаны телемостом с «Таймырами» – Романенко и Александровым. Космонавты показывали станцию, рассказали о текущей работе, ответили на вопросы.

В Москве, на борту теплохода «Александр Блок», пришвартованного к Краснопресненской набережной, начал работать французский ресторан «Ривьера». Самолётом, как в прежние, дореволюционные времена, рыба и устрицы доставляются из Франции на берега Москвыреки.

Во Франции завершилась Неделя советской книги. Она прошла в Париже, Тулузе, Ницце, Гренобле, Бордо. А в столичном магазине «Глоб» состоялось представление книги Марины Влади – «Владимир, или Прерванный полет».

В кинотеатре «Триумф» на Елисейских полях началась неделя советских фильмов. После каннского фестиваля, где «Покаяние» получило Большой специальный приз, интерес к советскому кино возрос, но во Франции кинотеатр для большинства – не место, где консультируются о жизни, а пункт развлечения, и серьезные, трудные фильмы не в чести.

В середине декабря в московском кинотеатре «Мир» на Цветном бульваре началась неделя французского кино. Девяносто лет прошло с тех пор, как в «Гран кафе» на бульваре Капуцинок показал свою первую кинопрограмму Луи Люмьер. Много воды утекло с тех пор и в Сене и в Москве-реке. Если верить статистике, ежегодно во Франции снимается более ста фильмов, но половина французов вообще не ходят в кино. Американские фильмы чаще смотрятся, чем французские. Катрин Денёв согласно последнему опросу – самая популярная актриса Франции.

Советские фильмы – редчайшие гости экрана Франции. Мариэтта Шагинян, бывшая во Франции двадцать лет назад, стала свидетельницей потрясающего успеха советского фильма «Огненные кони» (так называли во Франции «Тени забытых предков»). Три звезды и большое А, а также очереди в кассу давали высшую оценку фильму. Но такие оценки – редкость. Лариса Шапитько незадолго до катастрофы, оборвавшей её талантливую жизнь (по сути дела фильм «Прощание» был прощанием с Ларисой), писала «девяносто процентов нашего кино – дамское рукоделие, им прекрасно занимаются и мужчины».

По аналогии с кино вручают «Оскаров» и за изобретения. «Оскар-87» получил С. Федоров за достижения в области микрохирургии глаза. Он занесён во Всемирную книгу изобретений – альманах, издающийся во Франции. Работу в этой области возглавляет Валери-Анн Жискар д'Эстэн, супруга бывшего президента. Она настоящий президент ассоциации, выполняющей это благородное дело.

Газетные события стали для нас привычной средой, составляли фон. В Париже открылся международный симпозиум по СПИДу, представлено 115 стран… 80 кораблей в водах Персидского залива. ВМС США для поиска подводных мин использует обученных дельфинов… Биржевой кризис 19 октября, «черный понедельник» многих бирж мира…

Мы привыкли уже к «кризисам» и забастовкам в сообщениях о чужом мире, на нашей памяти всегда было так. Однако на этот раз произошло, видимо, что-то исключительное. В сообщениях из Франции замелькали «соглашения Плазы» и «Луврские соглашения» и всё, что связано с политикой жесткой экономии, увольнениями и ростом цен. «Не надо паники!» – повторял в эти дни Ширак, но дело было настолько серьезным, что бывший премьер-министр П. Моруа потребовал смены правительства.

Что год грядущий нам готовит?

Только время, фильтруя минувшее, выстраивает логику событий.

Сиюминутное, эмоциональное мешает этому. Начиная словами мадам Тулуз: «пошёл маленький Пьер», можно продолжить: но споткнулся проект. Он часто спотыкался, ибо идущему не избежать проблем.

Заканчивается 1987 год. Что год грядущий нам готовит? Судьба проекта – в какой-то мере и наша судьба, нас и наших коллег. Мир изменялся, и мы ощущали это, словно обладали чувствительной кожей земноводных. В декабре в Вашингтоне был подписан Договор о ликвидации советских и американских ракет средней и меньшей дальности. Газеты назвали его первым шагом к безъядерному миру.

Япония в этом году по объему валового продукта на душу населения опередила США. Прилавки французских магазинов заполонила японская бытовая электроника: портативные видеопроигрыватели для автомобилей, лазерные дисковые магнитофоны, печки-автоматы. А ведь Японии в своё время пришлось спешно перестраиваться.

У каждого народа есть свой период исторического взлета. Страна восходящего солнца теперь удивляет современников, а начиналось всё довольно-таки печальным образом. В 1853 году в Японский залив Курихама вошли четыре американских военных корабля. Что представляла тогда собой Япония? Изоляция страны от внешнего мира, семь веков военного правления держали её на уровне бедной феодальной сельскохозяйственной страны.

Появление железных кораблей, приводимых в движение паром, способных пересечь океан, имевших мощные пушки, казалось явлением другой эпохи. Последующий век стал для Японии временем преобразования изолированного феодального государства в крупнейшую капиталистическую державу. Эпоха Мейзи – просвещенного правления (так называлась в Японии перестройка) потребовала всеобщего напряжения сил. Десятки приглашенных иностранных специалистов получали жалование более высокое, чем собственные министры. Студенты отправлялись за знаниями за рубеж. Если до этого запрещался въезд иностранцев в страну, то теперь двери в Японии были распахнуты знаниям, новым технологиям, иностранным инвестициям. Япония совершила исторический скачок из самых отсталых в самые ведущие.

И теперь множество тому свидетельств. В предновогодние дни, например, во французском городке Мюр-де-Солонь состоялась телераспродажа, транслировавшаяся тут же на Японию. Телекамеры во Франции показывали предметы торга, а японские покупатели по телефону предлагали свою цену. Продавалось разное: так за 10 миллионов франков был продан замок Фонжуан.

Французское правое правительство способствовало частным распродажам. В конце уходящего года в Национальном собрании обострилась борьба за изменение статуса объединения «Рено».

«Рено» на берегах Сены не только марка автомобиля, это и символ страны. «„Рено” – это Франция», – объявляли газеты. Декрет о национализации «Рено» был подписан де Голлем сразу после войны. С приходом правого правительства начались массовые увольнения, общество подводили к необходимости перевода экономического статуса объединения на акционерные паи, от чего один шаг до проникновения частного капитала.

Видно, крен вправо серьезно пугает французов. Группа писателей, певцов и спортсменов Франции обратилась в эти дни к Миттерану с просьбой выставить свою кандидатуру на предстоящих выборах. Миттеран пока не сказал ни да, ни нет. В своем выступлении он высказался против утверждений об упадке страны. В интервью советскому журналисту он сказал: «Франция – третья держава мира. В промышленном и экономическом – четвертая или пятая, в зависимости от того, о чем идет речь. «Эврика», «Ариан», «Аэробус» – это французские инициативы. Мы играем, в частности, активную роль в освоении космоса, авиастроении, телекоммуникациях, энергетике, информатике, в развитии наземного транспорта, в медицинских исследованиях. В плане культуры общепризнанным является вклад Франции во всемирное интеллектуальное и художественное наследие и в творческий процесс».

В заключение на вопросы о досуге он сказал: «В течение дня я выделяю час времени для прогулки по улицам и паркам Парижа – для меня это самодисциплина в физическом и умственном отношениях. Люблю видеть оживлённые улицы, прохожих, витрины магазинов, рынки».

Слова эти будят наши воспоминания. Представляю, что делается на улицах Парижа в предновогодние дни, если и в обычные Париж – «праздник, который всегда с тобой».

На станцию «Мир» отправились космонавты. Титов, Манаров, Левченко. Титову долго не везло, и злые языки даже сложили поговорку: «Не нужно нам вторых Гагариных и Титовых», но вот он в станции «Мир», а через несколько дней провожает на Землю Романенко, Александрова и Левченко. 29 декабря корабль «Союз ТМ-3» доставляет их на Землю. В «Московских новостях» размышляет о судьбе земной энергетики академик Легасов. Свою судьбу он уже решил, вскоре он оборвёт свою жизнь. Никто не мог предположить, что Александру Левченко жить остается только семь месяцев. Что бы там ни говорили медики, как бы ни хвалились знаниями, смерть только что многократно проверявшегося космонавта перечеркивает их оптимизм. И вовсе не восьмисуточный полёт повлиял на него. Почти год (326 суток) провел в космосе вернувшийся с ним Юрий Романенко. К таким полётам медики подходили издалека. На мухах, рыбах проверяли невесомость и не находили аномалий. Людские длительные «полёты» проводили сначала на Земле, в условиях малой подвижности, в постелях. Однако способность к орбитальному долгожительству – скорее проблема психологическая, чем физиологическая. Пока вся космическая медицина стремится сохранить в человеке землянина, не дать ему оторваться от Земли, стать небожителем. Для этого педали велоэргометра, бегущая дорожка – непрекращающиеся бортовые тренировки.

Как всегда, в конце года подводятся итоги, и президент Академии наук СССР Г. Марчук среди отечественных достижений на первое место поставил достижения медицины – распознание модификаций вируса в диагностике СПИДа, затем полученное независимо в США, Японии и СССР подтверждение высокотемпературной сверхпроводимости, затем использование твердотельных лазеров и, наконец, шаги к термоядерному «огню».

В числе общефранцузского ритуала – новогодние поздравительные открытки. Одна на визитке Лабарта с его поздравлениями, другая многокрасочная на шести языках с Гермесом, летящим над дымчатым горизонтом Земли, от Териона.

Экологические идеи проникли и в нас. Когда-то непременным аксессуаром Нового года была живая ёлка, теперь же маленькие пластмассовые заменили её. И я, украшая крохотную искусственную на столе, вспоминаю маленькие бонсай в витрине рядом с гостиницей в Тулузе. Ах, какие чудесные маленькие деревья продавались здесь. И это ещё одно решение новогодней экологической проблемы: наряжай живые крохотные деревья, причём выбирай на свой вкус – серебристые, сибирские ели, туи, сосенки в полметра высотой.