Текст книги "Однажды ночью"

Аманда в полном недоумении слушала его обличительную речь, но последние слова вывели ее из оцепенения:

– Вы утверждаете, что именно вы послали тех девушек в сад леди Арбатнот? И у Фортескью – тоже ваших рук дело? И у Гамильтонов? И тем самым вы намеревались избежать скандала?

Персиваль надменно кивнул.

– Но зачем? – недоумевала Аманда.

– Ну это совершенно очевидно. Я не мог жениться на женщине с подпорченной репутацией, пусть и девственной. А теперь, учитывая ваше согласие, я настаиваю, чтобы вы немедленно покинули этот дом. Услышав, что вы собираетесь на север, я решил тоже навестить родственников и отправился к тетке, а по возвращении обнаружил, что вы открыто проводите время с Декстером, и не где-нибудь, а в его доме. Я не намерен возражать…

– О каком согласии вы говорите, сэр?

Наконец-то Персиваль услышал ее тон и умерил свой пыл.

– О вашем согласии выйти за меня замуж, естественно.

– Мистер Литтон-Смит, я с чистой совестью могу поклясться, что никогда – никогда! – не давала вам ни малейших оснований думать, что поощряю ваши ухаживания.

Персиваль взглянул на нее так, будто она придирается к мелочам.

– Конечно, не давали! Благовоспитанная молодая барышня не должна говорить о таких вещах. Но я четко обозначил свою позицию, а так как никаких препятствий к нашему браку нет, следовательно, у вас нет причин что-либо говорить.

– Напротив, есть, – твердо заявила Аманда. – Будьте уверены, если бы я собралась выйти замуж за какого-то мужчину, я сказала бы ему об этом. Сказала бы прямо, не стесняясь! Я сама решаю, за кого мне выходить, и высказываю вслух свое решение. Если бы вы оказали мне любезность и спросили, я ответила бы, что в вашем случае мой ответ навсегда останется «нет».

Персиваль продолжал хмуриться.

– Нет? Что значит «нет»?

Аманда утомленно вздохнула:

– То, что я не выйду за вас. То, что я не покину с вами этот дом. То, что я не заигрывала. Сколько еще «нет» вам нужно?

Персиваль даже побледнел.

– Вам вскружили голову! Декстер дурно на вас влияет! Я настаиваю, чтобы вы немедленно ушли со мной!

– М-м-м! – в бессильной ярости промычала Аманда.

– Мой долг – спасти вас от себя самой. – Персиваль стал тянуть ее к двери.

Аманда попыталась выдернуть руку и оглянулась в поисках какого-нибудь оружия. Ее взгляд упал на оловянный кувшин, стоявший на столе в центре холла. Свободной рукой она схватила его и замахнулась – и только тогда поняла, что он полный.

– Отпустите меня. – Аманда решила дать Персивалю последний шанс.

– Нет!

Она вылила на него воду – прямо на голову. К сожалению, хватка настойчивого поклонника не ослабла, а стала только крепче. Он удивленно посмотрел на нее.

– Отпустите меня, – не теряла надежды на мирный исход Аманда.

– Нет.

И тут терпение ее лопнуло. Она со всей силы ударила Персиваля кувшином по голове. Тот пошатнулся и выпустил ее руку.

– Глупая баба! Ты должна пойти со мной… – потянулся к ней Персиваль.

Аманда опять ударила его.

– Нет. – Она дождалась, когда его взгляд прояснится. – Когда же до тебя дойдет: я не желаю быть твоей женой! И никогда не хотела. Я выбрала другого мужчину, гораздо лучше тебя. А теперь вон! – указала она на дверь.

Персиваль шагнул к ней. Аманда ударила его.

– Вон!

Он, пошатываясь, повернулся к двери. Аманда поторопила его, хорошенько толкнув в плечо.

– Убирайся прочь!

Она продолжала размахивать кувшином, и Персиваль вынужден был отступить. Джозеф, с восторгом наблюдавший за всей этой сценой, поспешно открыл дверь. Персиваль пытался зацепиться за косяк, но Аманда вытолкнула его из дома, и он, спотыкаясь, спустился по ступенькам.

Аманда вышла на крыльцо и следила за ним горящими от гнева глазами.

– Я никогда не вышла бы за идиота, который воображает, будто я не знаю, чего хочу!

Вернувшись, Аманда в сердцах хлопнула дверью, величественным кивком поблагодарила Джозефа и отдала ему кувшин.

– Вытри воду, пока никто не поскользнулся.

Аманда пошла к библиотеке и обнаружила Мартина, который выглядывал из-за двери.

– Почему ты не помог? – возмутилась она.

Мартин отступил в сторону, пропуская ее.

– Я помог бы, если бы понадобилось, но ты, кажется, и сама отлично справилась.

Аманде была приятна похвала, однако она ничем этого не показала и, надменно хмыкнув, прошла вперед. Надо же, а Мартин усвоил урок. Великий Боже, чудеса не кончаются!

В библиотеке Аманда обнаружила Реджи и Люка, согнувшихся пополам от хохота. Ей тоже стало смешно, ее губы дрогнули, однако она посчитала нужным сохранить величественный вид.

Отсмеявшись, Люк выпрямился и одобрительно посмотрел на нее.

– Чем ты его побила?

– Кувшином, который стоял на столе в холле.

Оба опять разразились хохотом.

Аманда расположилась в кресле и бросила взгляд на часы. Двадцать минут шестого, значит, дневник уже в Лондоне, и Джулс везет его сюда.

Дневник должны доставить до шести. А в течение этого промежутка времени…

Они услышали приглушенные голоса, которые звучали внутри дома. Заинтересованные, они переглянулись. Кто-то резко отдал приказ, послышались шаги – легкие, женские, и тяжелые, мужские.

На пороге возник Джозеф.

– Милорд… – Он с беспомощным видом развел руками и полностью открыл дверь.

Мартин и Люк вскочили на ноги.

В комнату вихрем ворвалась леди Озбалдестон.

– Ага! – воскликнула она. – Так я и думала! Отлично, только вы плохо обеспечили прикрытие тыла.

Мартин секунду ошарашенно таращился на нее, потом перевел взгляд на двух мужчин, вошедших вслед за ней, – на Дьявола и Вейна Кинстеров.

Дьявол поклонился:

– Как ни больно, но я вынужден согласиться с ее светлостью. Вам нужен незаинтересованный свидетель, не связанный с вами родственными узами.

– У нас есть Реджи, – сказала Аманда.

Дьявол перевел взгляд на Реджи.

– Судя по повязке у него на голове, вряд ли его можно считать незаинтересованным в том, чтобы тот, кто ранил его, получил по заслугам.

– Что вы задумали? – спросил Мартин, отпустив Джозефа. – У нас очень мало времени, и если преступник тот, кого мы подозреваем, он поймет, что это ловушка, как только увидит вас.

– Именно поэтому мы вошли через черный ход. – Леди Озбалдестон внимательно оглядывала библиотеку. – Да у вас тут самая настоящая сокровищница! – Оценив расстановку мебели, она удовлетворенно заключила: – Отлично, то, что надо. – Она тросточкой указала на резную ширму из четырех секций, затем обратилась к Вейну и Дьяволу: – Вы, двое, берите ее и ставьте там. – Тросточка переместилась к окну. – Этот идиот не пойдет через двор и не увидит нас в окно. Можете поставить туда кресло для меня, а вы постоите.

Мужчины поспешили выполнить ее указания – времени на споры не осталось. Люк с Мартином перенесли кресло, Дьявол и Вейн – ширму.

– Великолепно! – заключила леди Озбалдестон, зайдя за ширму. – Все отлично видно, резьба совсем не мешает. До чего же умные люди эти индусы!

Вейн с Дьяволом удалились вслед за леди Озбалдестон, а Люк с Мартином, переглянувшись, заняли свои места. В парадную дверь позвонили.

Глава 23

Звон разнесся по дому и отозвался в их натянутых до предела нервах. Все замерли, прислушиваясь.

Послышался мужской голос, потом голос Джозефа. В коридоре зазвучали шаги – сначала отдаленно, потом все ближе и ближе. Шли двое, и один из них наверняка был Джозеф.

Как актеры, ожидающие подъема занавеса, все скрыли свое волнение под масками спокойствия и приняли расслабленные позы.

Дверь открылась, и вошел Джозеф.

Аманда затаила дыхание.

– Мистер Эдвард Эшфорд, милорд.

Мартин изобразил на лице легкое удивление и встал:

– Эдвард? – В библиотеку вошел Эдвард, и Мартин протянул ему руку. – Чем могу быть тебе полезен?

Эдвард окинул взглядом всех: и Люка, развалившегося в кресле лицом к камину, и Реджи, сидевшего в кресле напротив Аманды.

– Вообще-то я подумал, что тебе может понадобиться моя помощь, – повернулся он к Мартину. – Я опоздал, да?

– К чему опоздал? – осведомился Люк, глядя на брата. Эдвард внимательно посмотрел на него.

Аманда молила Бога, чтобы Люк не выдал своих чувств.

– К тому, чтобы быть свидетелем. – Эдвард снова обвел всех взглядом. – По-моему, это очевидно – в свете тяжести преступлений, пусть и давних, – что при получении Мартином дневника должны присутствовать… незаинтересованные наблюдатели.

По его тону всем стало ясно: он намекает на то, что дневник – фальшивка и что разговоры о невиновности Мартина – лишь глупая шутка. Но никто на это не отреагировал, лица Люка и Мартина оставались бесстрастными. Аманде очень хотелось броситься на защиту жениха, но она прикусила язык и велела себе сохранять спокойствие. Чувствуя, что Реджи вот-вот сорвется, она строго посмотрела на него, и он успокоился.

И как раз вовремя. Потому что Эдвард заинтересовался его повязкой.

– Что, Кармартен, попали в переделку?

Реджи лишь кивнул.

– Садись. – Сев рядом с Амандой, Мартин указал Эдварду на кресло рядом с Реджи – единственное свободное место.

– Если вы не против, я погреюсь у огня. – Эдвард прошел мимо Реджи к камину. – На улице промозгло.

В этот момент раздался звонок. Опять послышались голоса, опять прозвучали шаги. Постучали в дверь. Мартин крикнул: «Войдите!» Вошел Джулс, в руках у него был перевязанный бечевкой сверток.

Мартин встал. Джулс передал ему сверток со словами:

– Старушка желает вам доброго здравия.

Поклонившись, он ушел.

Мартин повертел сверток в руках и развязал бечевку, развернул бумагу и достал тетрадку с потертыми ленточками и увядшими розами – обычный девичий дневник. Он отбросил оберточную бумагу и повернул его так, чтобы Эдварду было видно слово «Сара» на обложке.

Аманда тайком посмотрела на Эдварда: тот делал вид, будто происходящее мало его интересует.

Мартин открыл дневник, прочитал первую страницу, потом стал листать его, постепенно подбираясь к последней…

Неожиданно Эдвард подскочил к нему, выхватил дневник и бросил его в камин.

Огонь вспыхнул ярче. Аманда с криком подскочила. Вскочили и Люк, и Реджи. А Мартин не шевельнулся.

Не спуская глаз с Эдварда, Аманда медленно села. Одно дело подозревать, а другое – знать наверняка.

А огонь тем временем пожирал высохшие, пожелтевшие от времени страницы дневника, превращая их в пепел.

– Эдвард, – ледяным тоном спросил Мартин, – зачем ты это сделал?

– Так это же очевидно! – Повернувшись спиной к камину, Эдвард надменно вскинул голову. – Вы оба никогда ни о ком не думаете, только о себе. Вы хоть представили, какую боль причиняете другим, вороша эту старую историю? Ведь дело давно закрыто, кто надо – заплатил, суд свершился. Наши семьи – Фалбриджи, Эшфорды и прочие родственники – давным-давно покончили с этим скандалом. Нет смысла затевать все по-новому. На что ты надеешься? – Его губы сложились в презрительную усмешку. – Ты, – подбородком указал он на Мартина, – был осужден десять лет назад. Ты не выдержал проверки. Не важно, совершил ты преступление или нет, все верили, что это ты. – Он пренебрежительно пожал плечами. – Тебя сочли самым подходящим, чтобы нести бремя вины. – Он обвел взглядом богато обставленную комнату. – И тебе это удалось. Так почему бы тебе не нести это бремя и дальше? Так будет лучше для семьи. – Он посмотрел на Аманду. – Даже если это означает, что ты не получишь все, чего хочешь.

Теперь Аманда поняла, как чувствует себя кролик перед змеей. Она наблюдала за Эдвардом, и ей не верилось, что этот человек с холодным взглядом – тот, кого она знала всю свою жизнь.

– Итак, – проговорил Мартин, и Эдвард повернулся к нему, – ты сжег дневник, потому что считаешь, что, дабы избавить семью от нового скандала, именно я должен нести вину за преступление, которого не совершал?

Эдвард кивнул:

– Так будет лучше.

– Кому лучше, дорогой братец? – Люк встал рядом с Мартином, отрезая Эдварду путь к двери. – Ты уверен, что не хочешь нового скандала только по этой причине? А может, ты боишься, что расследование затронет тебя?

Эдвард фыркнул:

– Нет, конечно. Всем известно…

– Что ты всегда пользуешься плеткой, когда ездишь верхом, – перебил его Люк. – Именно так. И теперь нам известно, что это ты убил Бакстона – ты встретил его на утесе Фроггатт, подкрался к нему и плеткой оттеснил к краю. – Эдвард побледнел как полотно. Люк презрительно скривился, однако его взгляд оставался холодным. – Именно так, дорогой братец. Плеткой. У Мартина никогда не было плетки – она ему не нужна. А тебе без плетки с лошадью не справиться. И это известно всем родственникам.

Эдвард дернулся, как будто Люк ударил его.

– Чепуха! – быстро овладел он собой. – Любой мог взять плетку. – Он покосился на почти сгоревший дневник.

– Эдвард, Сара никогда не вела дневник.

– Да? – Эдвард удивленно заморгал, посмотрел на Мартина, потом в камин.

Аманда воспользовалась моментом и, осторожно обойдя кресло, осталась стоять.

Однако ее маневр не ускользнул от внимания Эдварда.

– О чем ты говоришь? – спросил он у Мартина.

– О том, что на самом деле никакого дневника не было. Мы распустили слух о нем, чтобы вывести на чистую воду того, кто изнасиловал Сару и убил Бакстона, дабы тот не привлек его к ответу…

– Дабы сохранить свою репутацию – ведь и тогда, и сейчас у него ничего нет, кроме репутации.

Выждав немного, Мартин спросил:

– Это был ты, Эдвард, да? Ты изнасиловал Сару… – Впервые за все время в его голосе прозвучал гнев, а глаза заблестели. Он шагнул к Эдварду, тот попятился и уперся спиной в каминную полку. – Ты представляешь, как она умерла? – Голос Мартина постепенно набирал силу. – Ты представляешь, какую боль испытал Бакстон, прежде чем ты прикончил его? – Он продолжал идти на Эдварда. – Я уже не говорю о муках, которые перед смертью пришлось претерпеть моей матери, моему отцу! Сколько же жизней ты погубил, Эдвард? Ты, один?

Эдвард тихо ахнул. Его грудь учащенно вздымалась.

Неожиданно он перепрыгнул через кресло и оказался рядом с Амандой, а кресло толкнул ногой в сторону Мартина и Люка. Аманда закричала и бросилась бежать.

Но Эдвард успел схватить ее за волосы и потянул к себе, наматывая пряди на руку. Аманда застонала от боли.

Эдвард подтащил ее к себе и выставил перед собой, как щит.

Щелк! Аманда краем глаза увидела отблеск света на металле и в следующее мгновение ощутила на шее холод стали.

– Не подходить! – заорал Эдвард, видя, что Люк и Мартин уже отодвинули кресло. Они остановились. – Вот так-то… – Аманда затылком почувствовала, как Эдвард кивнул. – Стойте на месте! Мартин, ты же не хочешь, чтобы твоя новая любовь тоже умерла, а?

Трах!

Грохот прозвучал так неожиданно, что все подпрыгнули.

– Ах ты, негодный мальчишка! Будь здесь твоя матушка, она глазам своим не поверила бы! Как ты посмел, мерзавец? – Леди Озбалдестон стремительно двигалась вперед, постукивая по полу своей тросточкой. Ширма, за которой она пряталась, валялась на полу. Вслед за ней шли Дьявол и Вейн.

Эдвард замер с раскрытым ртом, ошарашенный таким напором.

– Ты ничтожество! Надо было бы придушить тебя при рождении. Ты – пятно на репутации семьи. – Старая леди остановилась в ярде от него. – Получай!

Никто не успел и глазом моргнуть, как леди Озбалдестон замахнулась тростью и ударила Эдварда по запястью.

– А-а-а! – заорал тот и выронил нож.

Мартин и Люк перепрыгнули через кресло, а леди Озбалдестон тем временем схватила Аманду за руку и оттащила ее от Эдварда. Подоспевшие Мартин и Люк заломили ему руки за спину и повалили на пол.

– Лицемерный трус! – Леди Озбалдестон от души пнула Эдварда.

Тут открылась дверь, и в библиотеку, сверкая глазами и размахивая турецкой саблей, влетел Джулс, а за ним – Джозеф. Вейн поспешил их успокоить, заверив, что их помощь уже не требуется.

Все закончилось очень быстро. Ни у Мартина, ни у Люка не было желания церемониться с Эдвардом. Избитый и окровавленный, тот лежал на полу и дрожал.

Переведя дыхание, Мартин повернулся к Аманде, и леди Озбалдестон, разжав руку, слегка подтолкнула ее к жениху, хотя в этом не было надобности, так как Аманда сама бросилась к нему в объятия. Он прижал ее к себе на мгновение, а потом отстранил и внимательно оглядел шею.

– Этот подонок ранил тебя! – В его голосе звучала ярость.

– А я ничего не почувствовала, – солгала Аманда.

Рана болела, но могло быть и хуже. Она неожиданно поняла это и в запоздалом страхе прижалась к Мартину.

Убедившись, что все в порядке, Джулс с Джозефом ушли, и Вейн закрыл за ними дверь.

В следующее мгновение в парадную дверь позвонили. Кто-то яростно дергал за звонок и при этом изо всех сил колотил в дверь. Все замерли и прислушались в надежде, что у Джулса и Джозефа хватит сил сдержать натиск.

Их надежды не оправдались.

Послышался женский голос. Аманда сразу узнала его и, посмотрев на Дьявола, обнаружила, что у того на скулах играют желваки, а сам он сверлит взглядом леди Озбалдестон.

– Это не я, – заявила ее светлость. – Наверное, один из вас двоих, – она указала тростью на Дьявола и на Вейна, – не умеет держать язык за зубами.

– Да мы не виделись с ними, после того как вы вызвали нас! – возмутился Вейн.

Дверь открылась, и в комнату ворвались Онория, Пейшенс и Амелия. Онория мгновенно оглядела помещение.

– Вот теперь это на что-то похоже! Аманда, тебе придется потрудиться, чтобы украсить дом к свадьбе. – Онория подошла к Аманде и приобняла ее. – Пейшенс, смотри, ее ранили, и у нее идет кровь. А нам не нужны уродливые шрамы!

Мартин заметил, что леди Озбалдестон внезапно побледнела. Она позволила Онории отвести себя к креслу и в изнеможении села. Пейшенс занялась Амандой. Она подвела ее к окну и, усадив на приоконную скамью, внимательно оглядывала рану на шее. Амелия успокаивала Реджи, который был бледен как мел. Отыскав звонок, она дернула за шнурок и приказала появившемуся на пороге Джулсу принести теплой воды и салфетку, чтобы обработать рану Аманды. Взглянув на Люка, она добавила, что понадобится еще и лед.

Мартин смотрел на все это и поражался: три слабые женщины… в считанные секунды они взяли бразды правления в свои руки. Повернувшись к Люку, он заметил у того на щеке огромный синяк. Этот удар Эдвард предназначал Мартину, но Люк принял его на себя.

Удостоверившись, что с ее дражайшим супругом все в порядке, Онория отправила его за стаканом воды для леди Озбалдестон. Вейна тоже не оставили в покое и приказали приготовить всем что-нибудь выпить. Из оброненных женщинами фраз Мартин понял, что Онория, Пейшенс и Амелия разработали собственный план и наблюдали за событиями из кареты у въезда на аллею. Они услышали крик Аманды и поспешили на помощь.

Мартин, оставшийся неудел, подошел к Люку, который стоял над ноющим и трясущимся Эдвардом.

– Оставь его, – сказал Мартин. – Если он шевельнется, леди Озбалдестон снова ударит его.

– Мне все еще не верится, что это ее рук дело, – рассмеялся Люк.

– Да она вселяет ужас своей тросточкой! – Вейн подал им стаканы с напитками. – Давайте отойдем к камину – нужно кое-что обсудить.

Дьявол принес стакан вина Реджи.

– Меня предупредили, что крепкие спиртные напитки вам противопоказаны.

Реджи хмыкнул, но стакан взял.

Джулс принес таз с теплой водой и салфетку, и Амелия присоединилась к Пейшенс. А мужчины собрались у камина, вокруг кресла, в котором сидел Реджи, и стали решать важные вопросы: как поступить с Эдвардом и как уменьшить моральный и общественный ущерб от его предательства? С первым разобрались быстро, а вот со вторым – нет.

Вскоре к ним присоединились дамы.

– Что вы решили? – спросила Онория, глядя на мужа.

Дьявол покосился на Мартина и ответил:

– И по закону, и по общественным нормам он заслужил не меньше чем пожизненное изгнание. – Он посмотрел на Эдварда, который пытался подняться, упираясь спиной в бюро. – Он может выбрать, куда ехать, но мы обязаны позаботиться о том, чтобы его нога больше не ступала по английской земле. Причем как можно скорее: слишком многим было известно о том, что сегодня преступника разоблачат. Естественно, все ожидают результатов.

– Вы согласны? – спросила Онория у Люка.

– Да. Я сам сегодня же провожу его на корабль.

– Отлично, – заключила она. – А как насчет всего остального?

– Именно на этом мы и остановились, – признался Дьявол. – Надо что-то сделать, чтобы защитить Эшфордов, но вот что?

– Да-а, – задумчиво протянула Онория.

– Какая нелепость, – подключилась к разговору леди Озбалдестон, – что грехи братьев падают на головы сестер и всех остальных, пусть и незаслуженно. В данном случае всем ясно, что преступник, – она бросила презрительный взгляд на Эдварда, – был в здравом уме. Просто он прогнил насквозь. Печальная новость, пятно на отцовских предках, но ты, – она указала на Люка, – обязательно в будущем освободишь Эшфордов от этого позора.

Люк в замешательстве заморгал.

Однако леди Озбалдестон переключила свое внимание на Онорию:

– Ну, моя дорогая! Ты герцогиня, Аманда почти графиня, у меня тоже есть кое-какое влияние. Предлагаю заняться делом. – Она посмотрела на часы. – Время неподходящее, но мы с тобой успеем пошептаться с достаточным количеством народу, чтобы вечером за ужином все узнали, какое облегчение пришло в семью.

Мужчины переглянулись, и Дьявол спросил:

– Облегчение?

– Великий боже! Естественно, облегчение. Только представьте, какая ужасная сложилась бы ситуация, если бы девочкам Эшфорд сделали предложения до того, как разрешилось это сложнейшее дело! Нам же удалось не увязнуть в болоте неопределенности! Теперь девочки могут спокойно выезжать в свет, и мужчины могут жениться на них, уверенные в том, что в семейном урожае не осталось гнилых яблок, что все улажено и идет как должно. – Ее светлость встала. – Вам только нужно взглянуть на все это под правильным углом. – Опершись на трость, она обратилась к Пейшенс: – Кажется, ты хорошо знаешь Минерву Эшфорд?

Пейшенс кивнула.

– Поеду туда немедленно и все объясню.

– Она рассудительная женщина, несмотря на свою бурную юность. Она сразу поймет, в каком направлении мы решили действовать, и научит девочек правильному поведению. Итак, – заключила леди Озбалдестон, – приступим!

Она пошла к двери.

Все словно скинули с себя оцепенение. Мартин звонком вызвал Джулса, тот позвал Джозефа, который вместе с Дьяволом помог леди Озбалдестон сесть в карету, все это время ожидавшую ее у конюшни.

После короткой дискуссии было решено, что Люк с Джулсом доставят Эдварда в Дувр и посадят его на какой-нибудь корабль. Вейн проводил до двери Пейшенс с Онорией, которые отправились распространять новость. Когда он вернулся, Эдвард принялся ныть и жаловаться. Вейн подошел к нему, наклонился и что-то сказал. Эдвард умолк.

– Я поеду с вами, – сообщил Вейн, глядя на Эдварда. – Вам может понадобиться дополнительная – и абсолютно бескорыстная – помощь.

Джулс наконец-то принес лед, и Амелия, сложив куски в салфетку, приложила их к щеке Люка. Тот непроизвольно дернулся, но девушка придержала его голову другой рукой.

– Вот так! А теперь держи лед, пока не растает. А с Эдвардом справятся без тебя.

Люк покорно прижал сверток к щеке и посмотрел на Амелию. Их взгляды встретились.

Амелия улыбнулась, повернула его к двери и подтолкнула. Люк двинулся вперед, но у двери оглянулся, благодарно кивнув, и последовал за остальными.

Вздохнув, Амелия подошла к Реджи. Вскоре к ней присоединилась Аманда, проводившая Онорию и Пейшенс. Амелия взяла молодого человека под локоть и помогла ему встать.

– Пошли. Я сейчас прикажу найти наемный экипаж, и по дороге домой ты расскажешь мне о своей ране.

– О том, как она болит? – со слабой улыбкой спросил Реджи и, оглянувшись на Аманду и Мартина, побрел к двери.

– Ты даже не рассказал мне, как тебя ранили. Я хочу услышать все подробности.

Продолжая разговаривать, они вышли в коридор. Постепенно их голоса стихли. В библиотеку заглянул Джулс и вопросительно посмотрел на хозяина. Мартин махнул рукой, давая понять, что тот свободен, и Джулс затворил за собой дверь.

Мартин раскрыл объятия, и Аманда бросилась к нему. Он обнял ее и уткнулся лицом в ее волосы.

За окнами библиотеки уже наступила ночь, а Мартин и Аманда все лежали на кушетке. В камине весело горел огонь, на блюде, которое Джулс принес для гостей, осталось достаточно бутербродов.

Пресыщенные, умиротворенные, они просто лежали и наслаждались сладостным вкусом счастья.

И мечтали о будущем.

Аманда лежала на боку, лицом к огню, спиной прижимаясь к груди Мартина. От сквозняка Мартин прикрыл ее полупрозрачной шелковой шалью. Когда Аманда потянулась за бутербродом, яркая ткань, подчеркивавшая белизну ее кожи, засверкала в отблесках огня.

В течение последних часов Мартин самозабвенно отдавался своей ненасытной страсти. Ему с трудом верилось, что можно прикасаться к Аманде, что ему доступна она вся, все ее тело, и он с восторгом давал себе волю.

Сердце его наполнялось восторгом от сознания, что Аманда принадлежит ему, полностью и без остатка, навсегда.

Приподнявшись на локте, он поцеловал ее за ухом.

– Никогда, никогда я не допускал и мысли, что у меня будет это все.

Даже до того рокового дня десять лет назад. А сейчас ему трудно представить свою жизнь без тех чувств, которые владеют его душой.

Губы Аманды тронула улыбка – безмятежная, таинственная, женственная. Она ничего не сказала и лишь посильнее вжалась в него, молчаливо подтверждая его слова.

Мартин понял ее, но… этого ему было мало, теперь настала его очередь требовать большего.

Он прикусил мочку ее уха.

– Ты так и не дала мне ответ.

Аманда повернула к нему голову, улыбнулась и нежно провела рукой по его щеке.

– Неужели тебе действительно нужно, чтобы я произнесла его вслух?

– Ну хотя бы один раз.

– Тогда – да, я твоя. Я выйду за тебя и стану твоей графиней, буду рожать тебе детей и обустраивать дом. Хотя Онория, очевидно, думает, что нужно действовать в другом порядке.

Аманда повернулась к нему лицом, обняла за шею и, притянув к себе, поцеловала. Этот поцелуй пробудил в них желание, но Мартин решил пока держать свою страсть в узде. Потому что остался еще один нерешенный вопрос.

Оторвавшись от Аманды, он заглянул ей в глаза.

– Ты спрашивала меня, почему я хочу жениться на тебе. Я ответил тебе. Это была правда, только не вся.

Аманда замерла. Мартин взял ее руку в свою, и ему показалось, что он почувствовал, как ее сердце затрепетало.

– Я хочу жениться на тебе, – он поднес ее руку к губам, – потому что мой долг взять в жены такую женщину, как ты, потому что для меня большая честь видеть своей женой именно тебя, потому что наш брак одобряет общество – и совсем не из-за ребенка, которого, возможно, ты уже носишь под сердцем.

Мартин взглядом призвал Аманду к молчанию и снова поцеловал ей руку.

– Но самое главное – я хочу жениться на тебе по очень простой причине: я не представляю своей жизни без тебя. И если это то, что поэты называют любовью, значит, я люблю тебя. И не как-то особенно, а вполне примитивно, всем сердцем и душой. И эта любовь стала моей сущностью, она изменила меня и сделала таким, какой я есть сейчас. – Помолчав, он тихо проговорил: – Вот почему я хочу жениться на тебе.

В ответ Аманда поцеловала его, нежно, едва прикасаясь к его губам. Этот поцелуй получился таким же прекрасным в своей хрупкой красоте, как и само мгновение.

Но в следующую секунду все переменилось. Ее губы стали настойчивыми, они приоткрылись, требуя ответной ласки.

Аманда отдавала себя льву, которого ей удалось поймать в западню.

И она знала, что никогда не желала ничего большего.

Свадьба Мартина Гордона Фалбриджа, пятого графа Декстера, и мисс Аманды Марии Кинстер состоялась четыре дня спустя в церкви Святого Георгия на Ганновер-сквер.

Хотя церемонию устраивали для узкого круга, гостей собралось немало: все Фалбриджи, которые, кроме свадьбы, праздновали реабилитацию главы семьи, дальние родственники, все Кинстеры и их многочисленные родственники. Церковь была переполнена.

Так как церемония была официально обозначена как «для узкого круга», ни у кого из великосветских ревнителей нравов не было возможности заявить, будто присутствие Эшфордов нежелательно. К тому же Аманда особо настояла на том, чтобы пригласить Эмили и Энн. Зная, с каким нетерпением и восторгом девушки ждали этого дня, она не могла лишить их удовольствия, в противном случае ее счастье было бы омрачено. Ну а у Мартина имелась только одна кандидатура на роль шафера – Люк.

Так что все оказались довольны.

Аманду охватила эйфория в тот момент, когда она ступила в проход. Она лучилась от радости, медленно идя вперед к своему жениху, чьи глаза восторженно сияли, так что ни у кого не возникло сомнения, что они стали свидетелями того самого брака, который заключается на небесах.

Весь этот день был наполнен радостью, ничто не омрачило ни церемонию, ни торжественный завтрак. А потом настала пора новобрачным отправляться в долгое путешествие на север, в поместье.

По обычаю все незамужние дамы собрались перед каретой, стоявшей возле тротуара на Аппер-Брук-стрит, остальные гости заполнили все пространство вокруг и даже крыльцо дома: всем хотелось в последний раз взглянуть на счастливую невесту.

Мартин с Амандой покинули бальный зал и прошли по коридорам, прощаясь с челядью, родственниками и гостями. На улице о приближении новобрачных свидетельствовал нарастающий восторженный гул. Когда они появились на крыльце, их встретило громкое «ура», и со всех сторон посыпались дельные советы и предложения, в основном предназначавшиеся жениху.

Люк и Амелия, главная подружка невесты, остались стоять на крыльце, а Мартин и Аманда начали спускаться вниз. Когда они преодолели толпу и пробрались к карете, Люк предложил Амелии отойти в сторону, к колонне, откуда можно было спокойно наблюдать за отъездом новобрачных.

Мартин приподнял Аманду и поставил ее на верхнюю ступеньку кареты. Ухватившись за дверцу, она повернулась лицом к толпе и, рассмеявшись, подняла букет. А потом бросила…

Прямо в Люка.

Тот чертыхнулся и попятился, но позади оказалась колонна. Букет летел на него, и он вынужден был поймать его, а потом сердито посмотрел на Аманду, которая хитро усмехалась.

Повертев букет в руках, Люк с поклоном подал его Амелии.

– Твоя сестра – мазила. Думаю, это предназначалось тебе.

– Спасибо.

Амелия взяла букет и спрятала лицо в цветах, чтобы скрыть улыбку. Ей очень хотелось сказать Люку, что он ошибся и в том, и в другом, однако она не стала этого делать. Посмотрев на сестру, она увидела, что та мащет ей и шлет воздушные поцелуи. Услышав, как Мартин торопит Аманду из глубины кареты, Амелия помахала ей букетом – она знала, что сестра поймет ее. И одобрит.

Итак, Аманда замужем, а она сама приняла решение. Теперь настала ее очередь расставлять ловушки для своего избранника.

Люк хмуро смотрел на карету новобрачных. Дверца захлопнулась, кучер взмахнул кнутом. Но в последний момент из окна высунулся Мартин. Он бросил пристальный взгляд на своего кузена, а потом улыбнулся, однако Люк так и не понял, что тот хотел сказать.