Текст книги "Однажды ночью"

А сердце радостно стучало.

Мартин оторвался от ее губ и принялся целовать грудь. Аманда вскрикнула, когда его губы сомкнулись на соске. Он слегка втянул его в себя, и она застонала. Привалившись к спинке кушетки, она обхватила его голову руками и притянула к своей груди, предлагая ему брать то, к чему он так стремился, наслаждаться этим.

Помучив ее, Мартин откинулся на подушку, запустил пальцы в волосы Аманды и привлек ее к себе. Его восторгали ее пыл, ее чувственность, ее способность откликаться на его порывы. Они уже стали единым целым – и в стремлениях, и в желаниях. Богатый опыт научил его продлевать мгновения, получать полное наслаждение от каждого шага на дороге, которую он так хорошо познал.

Мартин был захвачен вихрем страсти не меньше, чем Аманда. С ней все было по-другому, и ему нравилось изучать ее, приобретать новый опыт вместе с ней. Нравилось просто дотрагиваться до нее, ощущать под рукой нежную кожу, пробуждать своими ласками ее чувственность и медленно и мучительно вести ее к кульминации. Он никак не мог насытиться, ему хотелось большего. Он с жадностью впился в ее губы, и она со стоном приникла к нему всем телом. Не отрываясь от нее, он стянул ее одежду на бедра, а потом, одной рукой обхватив ее за талию, другой полностью снял платье и сорочку и бросил их на пол. Аманде осталось только избавиться от панталон, что она и сделала, однако для этого ей пришлось встать.

Когда Мартин увидел ее обнаженной, в одних чулках, у него захватило дух. Он замер, восхищенный, и только его взгляд медленно поднимался от изящных ступней к округлой груди. В свете свечей ее кожа мерцала, как жемчуг. Налюбовавшись, он раскрыл объятия, и она легла рядом с ним. Ее обнаженное тело являло собой красивейшую картину на фоне яркого шелка подушек. Она казалась редкой жемчужиной.

Которая принадлежит ему.

Часть его стремилась к полному наслаждению, побуждала его выпустить наружу страсть, бушевавшую в нем. Но другая часть заметила мечтательное выражение в ее полуприкрытых глазах и захотела, чтобы эти глаза широко раскрылись в экстазе.

И второе желание пересилило.

Мартин нежно прижался к ее губам, и Аманда открыла рот навстречу его языку. Она вела себя без колебаний, не размышляя – способность рассуждать здраво давно улетучилась. Ею руководил инстинкт, и инстинкт подсказывал ей, что на этом пути ее ждет райское наслаждение, что вдвоем они достигнут высот блаженства – и тогда все изменится. Навсегда.

Мартин уложил Аманду на себя, приподнял ее за плечи, позволяя ей животом почувствовать твердость его набухшего мужского естества. Аманде захотелось ощутить его внутри себя, это желание стало настоящей потребностью. Однако пока…

Мартин все понял. Он уложил Аманду на кушетку рядом с собой и привстал на локте. Аманда улыбнулась ему и занялась его одеждой. Сначала она спустила с его плеч сюртук и тем самым сковала его руки. Мартину это не понравилось, и он поспешно снял его и бросил на пол.

Аманда уложила его на кушетку, села рядом и стала расстегивать рубашку. Она спешила, стараясь избавиться от мешавшей ей одежды. Наконец она достигла своей цели. Раздвинув полы рубашки, она устремила восторженный взгляд на его грудь. У нее даже пересохло во рту. Потом, поддавшись порыву, она положила обе ладони ему на грудь и медленно повела их вниз. Она пальцами ощущала выпуклость напряженных мышц, жесткость волосков. Его кожа оказалась очень горячей, и она всем телом чувствовала этот жар.

Наконец Мартин не выдержал и притянул ее к себе. Она с радостью покорилась ему, обняла за шею и отдалась поцелую. Ею двигало стремление удовлетворить его желание, привязать его к себе.

Вдруг Мартин резко перевернулся и, подмяв Аманду под себя, лег между ее ногами. Приподнявшись на локте, он принялся целовать ее грудь. Она закинула руки за голову. Он взял в рот сосок и стал с жадностью сосать его. Она застонала и почувствовала, как внизу живота появилась приятная тянущая боль. Мартин перемещался от одного соска к другому, дразня ее, до тех пор, пока она не выгнулась ему навстречу. Тогда он оставил в покое ее грудь и спустился ниже, к пупку. Аманда вскрикнула и, запустив руки в его волосы, судорожно сжала пальцы.

– Брюки, сними брюки… – Ей пришлось сделать паузу, чтобы облизнуть пересохшие губы. Мартин поднял голову, и их взгляды встретились. На его губах играла лукавая усмешка. – Хочу видеть тебя всего.

Мартин секунду пристально смотрел на нее, затем наклонил голову и стал целовать ее пупок, одновременно расстегивая свои брюки. Аманда лежала под ним с закрытыми глазами и вслушивалась в собственные ощущения. Вдруг Мартин встал, и Аманда, открыв глаза, успела увидеть, как он снимает брюки.

Обнаженный, он замер перед ней. Он был прекрасен, все в нем вызывало у Аманды восторг, но она хотела видеть его всего, поэтому отодвинулась подальше. Однако он придвинулся ближе, потом склонился над ней и поцеловал. Этот поцелуй был особенным, он говорил, что время пришло, что лев наигрался и желает получить причитающееся. Аманду, будто по команде, захлестнула жаркая волна страсти.

С того момента, когда Аманда рассказала, что именно возбудило ее, Мартин с трудом сдерживал себя. Сейчас же всепоглощающее желание смело со своего пути все преграды, уничтожило остатки здравого смысла. Им двигала одна мысль: Аманда готова к единению их тел и душ так же, как и он. Им руководило стремление оказаться внутри ее роскошного тела.

Опыт помог Мартину замедлить бег приливной волны. Продолжая целовать Аманду, он заставил ее раздвинуть ноги и засунул пальцы в жаркие глубины ее лона. Чувствуя, какая она влажная, он ласкал ее сначала нежно и осторожно, потом все настойчивее. Аманда выгибалась и стонала, интуитивно отзываясь на движения его пальцев, открываясь ему, предлагая себя. Понимая, что она уже на пределе, он лег на нее и, помогая себе рукой, медленно вошел в нее, остановился, вышел… и вдруг резким толчком ворвался внутрь, успев почувствовать, как разорвалась девственная плева.

Аманда вскрикнула от боли, дернулась и замерла. Мартину, которому хотелось завоевать ее, утвердить свое право на нее, сделать ее своей, потребовалась вся его выдержка, чтобы не шевелиться. Он поднял голову и заглянул ей в глаза.

Аманда учащенно дышала. Боль не проходила, даже немного усилилась. Она открыла глаза и устремила на Мартина затуманенный взгляд.

– Господи! – медленно выдохнула она.

Ее взгляд прояснился, она задвигалась под ним.

– Нет! – предостерегающе воскликнул Мартин, нежно целуя ее. – Подожди минутку.

У Аманды вырвался судорожный вздох.

– Такое ощущение…

Мартин стал целовать ее и вскоре почувствовал, как напряжение покидает ее тело.

Оно капитулировало.

Это был сладчайший момент в его жизни, дополненный ощущением правильности выбора. Он получает то, что ему причитается, это его право, его привилегия. Это цель, к которой он стремился всю свою жизнь, и понимание этой цели пришло только сейчас.

Больше Мартин не думал, он подчинился инстинкту и начал медленный ритмичный танец любви – танец, который он мог исполнять только с Амандой, его второй половиной. Их тела переплетались, зеркально повторяя движения друг друга, ими двигала страсть отдаться и овладеть. Аманда ускорила темп и, вцепившись в его плечи, согнула ноги в коленях и подняла их почти до талии, шире открываясь ему. Она стонала, выкрикивала его имя, и это еще сильнее распаляло его. Он приподнялся на руках и стал входить в нее резкими, мощными толчками. Она бесстрашно принимала его в себя, ее тело легко поддерживало заданный им ритм. Он тонул в ее влажном, горячем лоне, оно обхватывало его, как будто было создано для него. Больше не существовало двух людей, сплетенных в объятиях, они стали одним целым, соединенным общей страстью, соединенным полностью, без остатка – навсегда.

Мощная волна подхватила их и вознесла на самый верх.

Они забились в экстазе, шепча имена друг друга.

Аманда замерла. Она ощущала только блаженство, наслаждение и радость. Она наполнялась счастьем от сознания, что все это подарил ей Мартин и что он все еще с ней. Она чувствовала его в себе, ощущала жар его тела и знала: то, что случилось сейчас, было не просто соитием.

Она восторжествовала, однако ее торжество было совсем иного рода, чем она ожидала. Далекое от девичьего ликования, оно скорее походило на глубочайшее удовлетворение, на бескрайнюю нежность, на радость от того, что Мартин желает ее. Аманда чувствовала себя женщиной, нашедшей своего единственного, свою судьбу. Свое будущее.

Она сжала руками его голову, приподнялась и страстно поцеловала, а потом, оторвавшись от него, с тихим вздохом устало откинулась на подушки.

Он утратил способность думать.

Это открытие вызвало в нем панику. Он изо всех сил пытался сосредоточиться, но голова оставалась пустой.

Мартин не представлял, как долго он лежал обнаженный рядом с Амандой, прежде чем вернулся к действительности. Это должно было бы испугать его. Но вместо этого…

Он с готовностью игнорировал отсутствие мыслей в голове и с радостью принимал новые ощущения.

А эти самые ненасытные чувства устроили в его душе самую настоящую бурю. Вроде бы они должны были успокоиться после того, что ему отдала Аманда, после того, что он взял у нее, однако все никак не унимались.

Мартин с нежностью взглянул на Аманду. Обнаженная, она лежала прижавшись к нему, в его объятиях. Именно там, где и следовало.

Он не впервые испытывал удовлетворение после соития, но в этот раз его поразила глубина этого чувства, полная отрешенность от действительности. Все его ощущения были другими, только он не мог определить, в чем же различия.

Просто они были сильнее. Богаче. Глубже.

Всеобъемлющими.

Более опасными. Потому что могли превратиться в настоятельную потребность.

В то, в чем он будет нуждаться. И то, чего будет желать.

Мартин понимал, что следует все обдумать, что они с Амандой перешли за грань, установленную их обществом, и теперь им предстоит искать путь назад. Однако как он ни старался здраво оценить ситуацию, мысли упорно разбегались, уступая место чувствам, ярким и одновременно хрупким. В конце концов он уступил – и очарованию момента, и силе чувств – и просто залюбовался Амандой, женственными линиями ее тела, нежностью кожи. Ему было приятно вслушиваться в ее тихое дыхание и лениво перебирать разметавшиеся локоны.

Огонь в камине погас, и в комнате похолодало. Аманда поежилась во сне.

Мартин не хотел, чтобы она просыпалась. Пока.

У него вдруг возникло настоятельное желание увидеть ее в своей кровати. Поддавшись порыву, он встал с кушетки, накрыл Аманду шелковым покрывалом, собрал с пола ее одежду и завернул в плащ – свою он трогать не стал, – открыл дверь. Подхватив узелок с одеждой и подняв Аманду на руки, он вышел из библиотеки.

Глава 9

В доме стояла полная тишина. Мартин не чувствовал холода. Поднявшись наверх, он нажал на ручку двери своей спальни. Замок щелкнул. Аманда не проснулась.

В роскошно отделанном камине горел огонь, освещая комнату.

На втором этаже он пользовался только этими тремя помещениями: спальней, гардеробной и примыкающей к ней комнатой, которую он переоборудовал в ванную. Остальные помещения огромного дома, кроме библиотеки и крохотной гостиной на первом этаже, были нежилыми. Безжизненными.

Спальня была отделала в экзотическом стиле. Диком, страстном и чувственном. Он всегда любил этот стиль.

В свете камина блестел натертый паркет, посверкивали начищенные до блеска медные и позолоченные украшения. Тень от огня подчеркивала сложность резьбы, роскошь бархата, парчи, шелков и кожи. В полумраке цвета казались глубже, а вся комната приобретала таинственную атмосферу.

Центром спальни являлась массивная резная кровать с тяжелым парчовым балдахином. С шелковыми простынями, толстой пуховой периной, пышными подушками – это было ложе для императора.

И его искусительницы.

Уложив Аманду на кровать и укрыв ее, Мартин стоял и смотрел на нее, не в силах оторвать взгляд. Она была прекрасна. Он сразу увидел это, только до настоящего момента запрещал себе замечать. А сейчас позволил. Он любовался ее золотистыми волосами, разметавшимися по подушке, и нежным румянцем на атласных щечках. Шелковое одеяло не скрывало грациозных очертаний ее тела.

Неожиданно Мартин понял, что он еще слишком возбужден для того, чтобы спать. Он перенес металлическую грелку с углями к камину и вернулся к кровати. Аманда вдруг пошевелилась, потянулась… и опять погрузилась в сон. Она лежала на боку, одна нога была согнута и выглядывала из-под одеяла, другая – вытянута. Тонкий шелк образовал вмятину между ее раздвинутых ног. Это зрелище будоражило чувства Мартина, дразнило, искушало его…

Сцепив зубы, он взялся за край одеяла. Для Аманды все это впервые, наверняка она сильно устала, напомнил он себе. Вдруг его взгляд упал на синюю шелковую ленточку в оборках. На ее подвязку.

Мартин спорил с самим собой целую минуту, потом выпустил одеяло. Засунув палец под подвязку, он понял, что она слишком сильно стягивает ногу. При этом он обнаружил, что кожа Аманды горячая, и поспешно отдернул руку.

Следовало бы раньше снять с нее чулки, но уж больно хороша она была в них. Этакое декадентство – обнаженная дама в одних чулках.

И подвязках.

– Проклятье!

Чувствуя нарастающее возбуждение, Мартин в замешательстве почесал затылок. Его голова все еще отказывалась возвращаться к здравомыслию. К тому же он не видел способа снять подвязку, не прикасаясь к ней. А прикасаться к ней опасно, так как он уже на пределе. Но и с подвязками, стягивающими ноги, спать опасно. Нет, он не допустит, чтобы ее жизнь подвергалась опасности в его кровати.

Этого довода оказалось достаточно.

Собрав свою волю в кулак, Мартин взялся за подвязку и, затаив дыхание, потянул се вниз. Оказалось, что снимать чулки – это тоже пытка. Нежный шелк скользил по ее коже, гладкой, теплой. И он не мог не дотрагиваться, не гладить ее, не ощущать ее под своей ладонью.

Наконец один чулок был снят. Мартин бросил его на пол и склонился над другой ногой.

Чтобы добраться до другой подвязки, он был вынужден откинуть одеяло, и тогда его взору открылось гораздо больше, чем ему следовало бы видеть. Приструнив себя, он быстро стащил с ноги подвязку, а потом стал медленно снимать чулок. При этом он не удержался и погладил Аманду под коленкой. Неожиданно ее нога приподнялась, как бы приглашая полюбоваться собой. Мартин поднял голову – и встретился с взглядом васильковых глаз.

Горящих желанием.

Он увидел, что грудь Аманды учащенно вздымается. Воздух между ними накалился. Он перевел взгляд на укрытые шелком бедра, на то место, которое еще несколько минут назад манило его.

Аманда перевернулась на спину и раздвинула ноги.

Мартин резко выпрямился, чтобы сделать глубокий вдох, и попятился.

Пристально глядя на него, Аманда встала на колени перед ним. Улыбаясь, она придвинулась к краю кровати и положила ладони ему на грудь.

– Теперь моя очередь, – кокетливо проговорила она.

Аманда медленно повела ладони вниз. Ее взгляд следовал за руками. У Мартина пересохло во рту от волнения, в голове стучало. Дыхание стало поверхностным и частым, воздуха хватало только на то, чтобы не задохнуться, – на сопротивление сил уже не оставалось. Он замер с закрытыми глазами, а руки Аманды скользили по его телу. Крохотные ручки, наделенные огромной властью, способные сделать из него раба. Его никогда не ласкали так, как сейчас, ни одна женщина не пробуждала в нем такие чувства.

Он был абсолютно беспомощным. Он превратился в ее пленника.

И даже его сила воли не могла этому помешать.

Аманда поняла все это и торжествовала. Оказывается, ее льву нравится, когда его гладят. Он сам только недавно гладил ее, и ей было очень приятно. Теперь ее очередь дарить ему наслаждение и получать за это награду.

Аманда водила руками по его мощному телу и отмечала те места, прикосновение к которым доставляло ему наибольшее удовольствие. Потом, когда она подключила к ласкам язык, губы, рот, она вернулась к этим местам. Мартин дрожал от едва сдерживаемого возбуждения. Сознание, что ее ласки так действуют на него, в свою очередь, возбуждало Аманду.

Через несколько минут оба сгорали от страсти, обоими двигало одно и то же желание – стать единым целым. Аманда мгновенно узнала его и открылась ему навстречу.

Увлекая Мартина за собой, она повалилась на кровать. Он накрыл ее своим телом, подсунул руку под ее ягодицы и вошел в нее. Аманда удивилась тому, как легко это у него получилось. Это было последнее, о чем она подумала. А потом она окунулась в пылающий океан страсти.

Их тела двигались в едином ритме, сначала медленно, затем все быстрее и быстрее, стремительно приближаясь к кульминации.

Наконец Аманда забилась под ним, открываясь шире, чтобы вобрать его в себя как можно больше.

Наконец Мартин забился на ней, резкими толчками пытаясь зайти в нее как можно глубже.

Они сжимали друг друга в объятиях, стремясь слиться полностью. Обоих переполняло счастье, непередаваемое ощущение соприкосновения двух душ.

Их полного единения.

Мартина разбудил звук сдвинувшегося в камине полена. Он почувствовал рядом с собой тепло обнаженного тела. Ощущение не было неприятным. Он лежал на животе, а женщина рядом с ним – на боку, прижавшись бедрами к его бедру.

И тут он вспомнил, кто она.

Открытие нахлынуло на него, как огромная волна, подхватило… и выбросило в открытое море. Он ощутил себя одиноким. Ночные события сорвали с Якоря его мир – вернее, те границы, что он установил для себя, – и теперь он не знает, где берег, куда ему пристать.

Мартин перевернулся на бок, прижался к Аманде и стал перебирать ее волосы. Ему захотелось почувствовать живую плоть под рукой. Она вдруг стала для него единственной связью с действительностью – реальная, надежная.

Он лежал, вспоминая испытанное с ней наслаждение, и постепенно к нему приходило понимание. То, что он чувствовал, нельзя назвать физическим удовлетворением – он получил более глубокое, чувственное наслаждение. Причем впервые в жизни.

Ни с одной женщиной он не испытывал ничего подобного.

Мартин погладил Аманду по голове… убрал руку и перекатился на спину.

Его мозг снова работал в полную силу, и он пытался определить, что же именно произошло, что все это значит и к чему они пришли, однако ответом ему был вихрь разнообразных чувств. Некоторые из них он испытывал очень редко, а бо́льшую часть вообще не испытывал никогда, поэтому даже не мог назвать их.

И все же одно из этих чувств было особенно сильным.

Радость от обладания. От того, что она принадлежит ему.

Что же до остальных… Он опять повернулся к Аманде, погладил ее по голове. Опять ощутил тепло ее тела рядом с собой. И опять попытался разобраться в незнакомых чувствах.

К тому моменту, когда Аманда проснулась и, повернувшись к нему, устремила на него сонный взгляд, он почти не продвинулся вперед в своих стараниях. По ее лицу он видел, что она вспоминает события минувшей ночи – неудивительно, что она выглядит потрясенной.

Но он и сам оказался шокированным – своей реакцией на ее взгляд. Испугавшись, что она почувствует его возбуждение, он лег на спину. Только это не помогло. Тогда он положил руку на глаза, чтобы не видеть ее, и с достойным похвалы спокойствием произнес:

– Я должен жениться на тебе.

Это было очевидно.

Ответом ему стало долгое молчание. Наконец Аманда тихо, но твердо проговорила:

– Нет.

Мартин мысленно повторил это слово, повернул голову и вопросительно посмотрел на нее:

– Нет?

В ее глазах появилось странное выражение – изумление, граничащее с ужасом. Губы плотно сжались.

– Нет, – так же твердо повторила она.

– Что, черт побери, ты подразумеваешь под этим «нет»? – Мартин резко приподнялся на локте. Его тело напряглось, только это напряжение было совсем иного рода. – Хватит игр. Это, – он указал рукой на них обоих, – реальность.

– Верно, – прищурившись, согласилась Аманда.

С этими словами она выскользнула из-под одеяла и слезла с кровати. Мартин попытался схватить ее, но не успел.

– Аманда!

Аманда даже не оглянулась, развернула узел с одеждой и надела сорочку.

Мартина охватила самая настоящая паника. Чертыхаясь, он соскочил с кровати и встал между дверью и Амандой, которая уже успела надеть платье и теперь расправляла кружева.

– И куда же ты собралась? – процедил он.

Она спокойно посмотрела на него. Если вид его обнаженного тела и действовал на нее, она это отлично скрывала.

– Домой.

Мартин едва не закричал, что она и так дома, что ее место здесь, но сдержался, испугавшись, что она догадается о его чувствах.

– Прежде чем ты уйдешь, нам надо кое-что обсудить.

– Что? – Аманда взяла плащ.

– Свадьбу.

– Эта ночь не является основанием для свадьбы, – заявила она, пряча в карман плаща подвязки и чулки.

Мартин в гневе сжал кулаки.

– Нет, мы поженимся именно из-за этой ночи. – Мартин едва не кричал. – Ты благородная дама, ты Кинстер! Ты целую ночь провела в моем доме, в моей кровати, черт побери! Да, я целых десять лет не появлялся в свете, но есть основы, которые никогда не меняются. Разумеется, мы поженимся!

Аманда надела туфли.

– Нет.

– Нет?

Она посмотрела ему в лицо. В ее глазах читался вызов.

– Надеюсь, до тебя все же дойдет то, что я повторю: мы не поженимся только из-за того, что какие-то общественные устои настаивают на этом.

– Они не настаивают – они требуют!

– Ха! – ухмыльнулась Аманда. – Мы никому не скажем! Зачем вмешивать в это свет и вообще кого-нибудь? – Освещенный огнем камина, Мартин был прекрасен, и Аманда намеренно распаляла себя, чтобы подавить вызванные его видом чувства. – Спокойной ночи. – Она решительно направилась к двери.

– Аманда!

Неужели он действительно думает, что сможет остановить ее? Аманда вышла в темный коридор.

– Вернись! – позвал выскочивший вслед за ней Мартин. – Нам надо поговорить.

– Только не на эту тему.

В темноте Аманда нащупала поручень перил. Наверное, это галерея, решила она и ускорила шаг.

– Ты не выйдешь, парадная дверь не открывается.

Неужели он думает, что она поверит ему? Добравшись до галереи, Аманда вздохнула с облегчением, разглядев во мраке очертания парадной лестницы. Она услышала шаги Мартина, только они почему-то удалялись, а не приближались. Не обратив на это внимания, она решительно направилась к лестнице.

А Мартин тем временем вернулся в комнату. Один Бог знает, что она затеяла, но не может же он бегать за ней голышом! Ворвавшись в гардеробную, он быстро надел брюки и куртку, выбежал в коридор и поспешил за Амандой. На последних ступеньках он услышал, как она возится с замком двери.

– Я же сказал, что дверь не открывается!

– Что за глупости! – Она повернулась к нему. – Это же Парк-лейн, а не задворки Бомбея! Ни один уважающий себя дворецкий не допустил бы, чтобы замок на парадной двери заржавел!

– У меня нет дворецкого, ни уважающего себя, ни какого-либо другого.

Аманда изумленно уставилась на него.

– Ты живешь здесь один?

– У меня есть человек.

– Один?

– Мне достаточно.

– Очевидно, нет. – Она указала на дверь. – С нижним замком я справилась. Верхний заело. Открой его.

Вероятно, ее уже не остановить, она закусила удила, а он еще не научился обуздывать ее. Мартин в сердцах стукнул кулаком по замку, намереваясь продемонстрировать тщетность ее усилий.

К его удивлению, дверь со скрипом открылась, и он едва не упал.

– Вот! – торжествующе вскричала Аманда и распахнула дверь.

Мартин попытался закрыть дверь, но она сорвалась с одной петли, и ее заклинило.

Аманда выбежала в ночь. Мартин бросился за ней и поймал уже почти у улицы.

– Не смей! – вскричала Аманда, когда он схватил ее за локоть.

Мартин ошеломленно заморгал, ошарашенный ее гневным взглядом.

– Мне не сметь? – Ведь он уже достаточно посмел…

Воспоминания нахлынули на него, ему захотелось схватить ее, перекинуть через плечо и отнести в кровать… Он закрыл глаза, стараясь справиться со своими чувствами. А когда открыл, Аманда уже бежала к воротам.

– Господи боже мой! – Уперев руки в бока, он смотрел ей вслед. Ну почему она так разозлилась? Ведь он хочет жениться на ней, он четко и ясно заявил об этом.

Аманда шла, наклонив голову и закусив губу. К счастью, ее дом был недалеко, всего в нескольких кварталах. Она старалась не вспоминать о том, что испытала с Мартином, и думать только о своей спальне, о своей кровати.

Проклятье!

Тихо чертыхаясь, она разжигала свой гнев, потому что не могла дать волю чувствам. Сейчас, наверное, два или три часа утра. Лондон спит глубоким сном, улицы пусты. Она не возражала бы, если бы Мартин догнал ее, однако она не намерена обсуждать свадьбу до тех пор, пока все не обдумает, не проанализирует и не решит, как быть дальше.

А чтобы это решить, нужно распутать тот клубок, который он так мастерски запутал.

Мартин догнал ее и пошел рядом. Аманда чувствовала на себе его тяжелый взгляд.

– Я хочу узнать, правильно ли я все понимаю. – По его тону было ясно, что он с трудом сдерживает себя. – Ты положила на меня глаз в нашу первую встречу. С самого начала у тебя была одна цель – пробраться ко мне в постель. Ты в этом преуспела – и что? Отступаешь в панике?

Они дошли до угла Аппер-Брук-стрит. Аманда остановилась и повернулась к нему лицом.

– Я никогда не думала о том, чтобы заставить тебя жениться на себе.

Мартин двигался так стремительно, что Аманда ничего не заметила. Секунду назад они стояли друг перед другом – и вот она прижата к стене дома.

– Если не жениться, тогда что? – Он пристально смотрел ей в глаза. – Чего ты хочешь от меня?

У Аманды бешено стучало сердце.

– Когда я добьюсь того, чего хочу, обещаю, ты об этом узнаешь.

Проскользнув у него под рукой, она завернула за угол и поспешила домой.

– Просто не верится, что ты наконец-то… – Амелия смотрела на сестру расширившимися от удивления глазами. – Это действительно было так здорово?

– Да. Во всяком случае, я так считала. А вот что думал он – никто не знает. И вообще, думал ли он что-нибудь?..

Амелия нахмурилась:

– Я думала, ты уверена в том, что он чувствовал то же самое.

– Была уверена.

В тот момент. А сейчас нет. Сейчас Аманда не могла объяснить, почему она, наслаждаясь ласками Мартина в его роскошной кровати, была так уверена в том, что ей удалось поймать в ловушку своего льва и связать его не общественными условностями, а чистыми и сильными эмоциями.

Она недовольно хмыкнула:

– Как бы то ни было, ему от меня не сбежать. Мы закончили первую партию, но до конца игры еще далеко.

Записка не оказалась для нее неожиданностью. Когда она спустилась к ужину, дворецкий Колторп, прокашлявшись, тайком от всех подал ей на серебряном подносе сложенный вчетверо листок. Она благодарно кивнула, спрятала его в ридикюль и поспешила в столовую, на мучительное семейное сборище, предшествовавшее двум балам и одному рауту.

Ее сила воли была подвергнута тяжелейшему испытанию, однако она выстояла и достала записку только утром, когда вернулась в свою спальню, надела ночную сорочку, расчесала волосы и отпустила горничную.

Удобно устроившись в кресле у камина, она развернула листок. Как она и ожидала, это было приглашение на утреннюю прогулку верхом. Изучив размашистый, уверенный почерк, она сложила записку, минуту смотрела на огонь, а потом бросила ее в камин.

Когда пламя превратило приглашение в пепел, она встала с кресла и направилась к кровати.

Когда часы в Сити пробили пять, он уже стоял на углу, на этот раз без грума, и держал в поводу кобылу. Жеребец нетерпеливо бил копытом.

Аманда наблюдала за ним из давно опустевшей детской. Утро было пасмурным и холодным, солнце еще не встало. Она видела, как укорачивается его тень, по мере того как день вступает в свою силу. Она видела, как он поехал прочь, когда солнце окрасило крыши домов. После этого она спустилась вниз, в свою спальню.

Она решила быть безжалостной. Нельзя давать слабину и сдаваться, нельзя снова встречаться с ним во мраке полусвета. Нельзя вернуться в его логово, нельзя появляться в том мире, который он для себя выбрал.

Если он действительно хочет ее…

Если это так, если он чувствует к ней хотя бы долю того, что чувствует она, тогда он придет к ней. В ее мир, в мир, к которому он повернулся спиной.

Если это так…

– Ты готова?

Придав своему лицу радостное выражение и растянув губы в улыбке, Аманда повернулась к стоявшей в дверях Амелии.

– Да. – Отложив щетку для волос, которую уже неизвестно сколько держала в руках, она взяла зонтик. – Реджи приехал?

– Только что.

Мартин закрыл за собой парадную дверь и замер на террасе, оглядывая парк. Все аллеи были запружены экипажами: высший свет прогуливался по лужайкам, выставляя себя напоказ, яркие платья дам казались экзотическими цветами на фоне зеленой травы и мужчин, одетых более строго.

Выходит, послеполуденный променад в парке так и остался обязательным мероприятием для представителей высшего общества. Во всяком случае, для дам.

А ему хотелось увидеть одну из этих дам.

Спустившись с террасы, Мартин вышел за ворота и пересек Парк-лейн. Войдя в парк через малые ворота, он направился к тенистому уголку, где, как ему казалось, и должна быть Аманда в окружении толпы.

Мартину безумно хотелось видеть ее. И он не старался понять, чем вызвано такое сильное желание. Нелепо, конечно, что мужчина с его опытом не может смириться с ее уходом, воспринять встречу с ней как мелкий эпизод своей жизни. Не может, несмотря на ее уверенное «нет», отойти в сторону и забыть о ней.

И все потому, что он не в состоянии забыть о том, что было между ними. Забыть ощущение полнейшего удовлетворения, весь тот ураган новых для него чувств. Он до сих пор не понимает, как все произошло, почему он потерял контроль над ходом событий. Не понимает, почему все так резко оборвалось.

Почему она убежала.

Ее бегство лишь подтвердило ее решение. Она его больше не хочет.

Ну и ладно. Стиснув зубы, Мартин шел по лужайкам сквозь нарядную толпу. Собственные слова насмешливо звучали у него в голове. Ничего не ладно. У него такое ощущение, будто он нашел потрясающую драгоценность – обнаружил нечто, что существует только в сказках, – а она отобрала ее у него и ушла.

Мартин разволновался до такой степени, что вынужден был остановиться под деревом и успокоиться. Его план прост. Если он, понаблюдав за ней, убедится, что она счастлива и довольна жизнью, он смирится и уйдет.

Другого и не может быть. Если он ошибся в ней, если он сможет убедить себя в том, что она пошла на эту опасную авантюру исключительно ради развлечения, что ж, ему от этого будет только легче.

Выйдя из-под дерева, Мартин продолжил поиски. Великосветский променад еще не достиг своей кульминации, поэтому для скрытого наблюдения за Амандой народу было маловато, зато найти ее было легче.