Текст книги "Записки социопата"

Одно я усвоил четко – есть вещи пострашнее смерти. И бояться за свою жизнь в определенных обстоятельствах стыдно. Если, конечно, ты мужчина. Или мнишь себя таковым.

* * *

Целый день я сидел перед телевизором, тупо переключая каналы. Левая рука лежала на перевязи и отзывалась пульсирующей болью – в ней, словно колотился пульс, ритмично травмируя ткани. Меня обуревали весьма противоречивые чувства. Основным было раздражение на себя. Я себя ненавидел. «Сбежал, как заяц», – говорил я себе, вспоминая раз за разом, как несся, задыхаясь, к перекрестку, едва живой от страха. Раздражение мое все нарастало.

Пришла Даша. Выслушав мой рассказ, стала меня жалеть, уговаривала больше никогда не ездить к палаткам. И вообще, бросить бизнес, раз это стало настолько опасно. Ее слова еще больше вывели меня из равновесия. «А что если бы там была Даша? – думал я. – Я бы также побежал, бросил ее?» И не находил ответа. «Неужели я трус?» – задавался я очередным вопросом.

Я достал пистолет, проверил его. Действовал одной рукой, лишь немного помогая себе указательным и большим пальцем левой. Надел кобуру, сунул пистолет подмышку. Затем достал и положил в карман перочинный нож, принадлежавший умершему владельцу квартиры.

– Я на точку, – сказал Даше. – Хочешь, оставайся здесь. Хочешь, иди домой.

Она обхватила меня, почти повисла на мне:

– Не пущу! Ты никуда не пойдешь.

– Пойду! – проявил я упрямство. – Я не буду от них бегать. Либо они меня, либо я их. Третьего не дано.

– Может, с ними можно договориться? – Она едва не плакала.

– Это отморозки. С такими не договариваются. Они сразу стреляют.

– Не пущу! – закричала она. – А если ты пойдешь… если только ты пойдешь… То я пойду с тобой. Так и знай.

– Послушай, – попытался я ее урезонить. – Это мужские дела. Тебя это совсем не касается.

Теперь я пожалел, что посвятил Дашу во все подробности. На самом деле, мне очень хотелось с кем-нибудь поделиться тем, что произошло. А она была для меня самым близким человеком…

Битый час я уговаривал ее прекратить истерику. В конце концов, она разозлилась, сказала: «Делай, что хочешь!» и ушла, хлопнув дверью. Я испытал облегчение, созвонился немедленно со своим приятелем и поехал к нему.

* * *

Моего приятеля звали Трэш. Он был байкером и бандитом средней руки. Ни в каких ограблениях и кражах не участвовал, но обожал разборки, когда можно было проявить лихость и безбашенность. Широкоплечий, высоченный, он носил поношенную бейсболку с выцветшим узором и старую черную косуху – и походил на культуриста или, что в те времена было куда актуальнее, перекачанного уроженца города Люберцы. Обычно разборки Трэша происходили с участием знаменитого сообщества байкеров, в те времена бывшего у всех на слуху. Оно и сегодня существует, хотя уже не столь заметно. Мы с Трэшем сошлись на почве любви к тяжелой и классической музыке. Несколько раз вместе выпивали. Поддерживать его темп было непросто. Мотоцикл Трэша почти все время стоял в гараже, поскольку владелец был перманентно пьян. Иногда, набравшись в зюзю, он все же выгонял железного коня и катался на бешеной скорости по родному району. Жил Трэш на другом конце Москвы, так что я знал о его пьяной лихости только по рассказам знакомых. Дома у моего приятеля была кладовка, а в ней небольшой склад оружия – пистолеты, карабины, гранаты. В том числе, несколько противотанковых – предмет особой гордости. Поскольку Трэш пил, как сапожник, временами он страдал паранойей – ему начинало казаться, что за ним вот-вот придут – либо менты, либо кое-кто пострашнее ментов. Спал он, по его собственным словам, тоже – с пистолетом под подушкой.

Я прихватил пол ящика пива, и мы стали пить его дома у Трэша.

– Есть дело, – сказал я, когда мы осушили по паре бутылок.

– Че за дело? – отозвался мой приятель.

Я вкратце поведал о своих проблемах, рассказал о том, что случилось вчера. Трэш слушал внимательно, периодически хмыкал и кивал. Напоследок растянул губы в нехорошей усмешке:

– Ну, че? Валить братков надо.

– Не надо. Лучше просто напугать.

– Просто напугать не получится. Сам подумай. Они шмаляют на поражение. Явно хотят тебя вальнуть. Так что теперь – либо ты их, либо они тебя.

Он повторил мои мысли. И все же, я сомневался.

– Может, они просто проезжали мимо и решили выслужиться, без команды сверху.

Трэш кивнул.

– Может быть. Но не уверен.

– Так ты поможешь?

– Дело такое… стрёмное. Нет, ну, я возьмусь, конечно. Но ты сам понимаешь… Мне налик не помешает. Это, по сути, работа. И работа серьезная. Мы с тобой друзья, конечно… – Он замялся.

– Я заплачу, само собой, – поспешно пообещал я. – Мне нужен напарник. Когда их шуганем, получишь деньги. – Назвал сумму.

– Вот это разговор, – Трэш улыбнулся, – нормальные бабки. Особенно, если никого валить не нужно. Я и сам, честно говоря, против того, чтобы валить. Не люблю мокрые дела. Может, еще бойцов возьмем?

Я покачал головой.

– Не хочу никого лишнего привлекать. Это личное дело. Разозлили они меня.

– Понимаю. – Трэш отхлебнул пиво из бутылки. – Но ты проставляешься, Степ. На сухую такие дела не делаются.

– Как раз такие дела делаются только на сухую! – возразил я. – Ты не против, если я у тебя сегодня переночую? А завтра рано утром выедем на точку. Будем их там ждать.

– Нет проблем, – ответил Трэш. – На сухую, так на сухую. Только тогда давай сегодня нажремся. Пиво – это хорошо. Но лучше беленькой взять. В смысле, водки…

– А ты завтра встанешь в шесть утра? – спросил я с сомнением.

– Даже не сомневайся. Я с утра всегда, как огурец, даже не опохмеляюсь…

Чтобы разбудить приятеля, мне пришлось поливать его из чайника. Я пытался привести его в сознание криком, потом долго тряс за плечи, лупил по щекам – все безрезультатно. Когда я наклонил над ним чайник, он поначалу лежал без движения, потом приоткрыл рот и стал жадно глотать воду. Затем резко сел на кровати, бешено вращая глазами.

– Ты что?! – проговорил он сипло. – Ты кто?! А… Это ты.

– Шесть утра, – сказал я. – Я еле-еле тебя добудился. Вставай. Пора работать.

Он со стоном сполз с кровати, натянул черные джинсы и сразу побрел в арсенал. Вышел оттуда с пистолетом в левой руке и противотанковой гранатой за поясом.

– Это еще зачем? – поинтересовался я хмуро.

– Как зачем?! – искренне удивился полупьяный Трэш. – Жизнь спасти, если что.

– Оставь гранату, – попросил я. – Возьми только пистолет. И проверь, чтобы он был заряжен.

– Обижаешь, – протянул Трэш, прицелился из пистолета в фотографию какого-то своего предка. – Броня крепка и пушки наши быстры, и наши люди мужества полны, – пропел он. – В строю стоят советские танкисты, своей великой родины сыны.

Я подумал, что взял в компаньоны не того человека. Но вариантов у меня было немного. Трэш был самый отвязный, но и самый прозрачный среди всех. Я знал, что он, хоть и безумный, зато исключительно честный малый – и никогда не подставит.

Мы приехали на точку, где я на днях изображал трусливого зайца, в семь утра. Хотя мне было не по себе, в то же время я чувствовал сильное возбуждение. Так ощущает себя, наверное, солдат перед боем. Позавтракали сосисками в тесте. Выпили кофе. И уселись за столик в ближайшем открытом кафе (его владелец Юра – бывший милиционер – был моим приятелем), отсюда отлично просматривалась местность, стали ждать. Трэш усидеть на месте не мог. Он встал, прошелся взад-вперед, направился к палатке. Вернулся.

– Слушай, у тебя там водка в разлив… – сказал он. – Холодновато что-то. Может, погреемся?

– Мы же договорились, – возмутился я. – И потом ты сам сказал, что никогда не опохмеляешься.

– Не опохмеляюсь, – подтвердил Трэш, – просто погреться захотелось.

Я помотал головой.

– Нет, мы на работе не пьем.

– Ну и ладно, – Трэш уселся верхом на пластиковый стул – спинкой вперед. – Значит, будем так и сидеть, как идиоты…

– Кстати, я скоро отъеду, – проговорил я через некоторое время. – За мной водитель приедет. Надо товар закупить.

– Валяй, – сказал Трэш с деланным безразличием.

– А ты пока подежурь. Если они приедут, без меня ничего не предпринимай.

– Не буду.

Вскоре прибыл Витя на «Газели», и мы поехали за товаром. «Есть улицы центральные, – пел Юрий Антонов из хрипящих динамиков… – высокие и важные, с витринами огней…» Выехали за МКАД – самый дешевый оптовый рынок располагался там. По обочине медленно катил велосипедист с бидоном в руке. Когда мы поравнялись с ним, Витя изо всех сил вдавил гудок. Едва не подпрыгнув от испуга, велосипедист сильно прибавил в скорости. Мы обогнали его под радостный Витин смех.

– На фига? – спросил я угрюмо.

– Обожаю велосипедистов, – поведал Витя, – видал, как он педальки начал крутить!

Мой водитель был полон сюрпризов. На дороге он никогда не скучал. В затяжной пробке на обратном пути оставил Газель и пошел стрелять у других водителей из машин, стоявших за нами, сигареты. Его, видите ли, развлекала их реакция.

Обратно мы приехали только в час дня. На точке я застал сильно поддатого Трэша. Он пил водку с охранником. Тут же выяснилось, что оплачиваю эту несанкционированную пьянку я.

– Я у тебя взял бутылку, в счет предстоящих выплат, – Трэш лучезарно улыбнулся.

Я пришел в ярость. Устроил разнос продавцу за то, что он бесплатно раздает выпивку. Затем оштрафовал за пьянство на работе охранника. Сильно обиженный, он убрел из уличного кафе к таксистам. Напоследок я отобрал у Трэша бутылку и уселся напротив.

– Друг мой, – сказал я. – Так дело не пойдет.

– А что такое? – спросил он.

– По-твоему, это нормально?

– По-моему, нормально.

– Мы договаривались, что делаем дело, и пить не будем, – я помолчал. – Я думал, ты понимаешь, насколько все серьезно.

– Вот бля-а-адь, – протянул он, и закурил, демонстративно отвернувшись.

До глубокого вечера мы не разговаривали.

– Ну, все, – сказал я около двенадцати, – больше ждать не будем. Завтра здесь же встречаемся в половине восьмого.

Он молчал.

– Ты придешь?! – спросил я, повысив голос.

– Да, – буркнул Трэш, и, сунув руки в карманы джинс, быстро пошел прочь.

Я забрал выручку и поехал по остальным точкам, а потом домой.

На следующий день Трэш объявился только в девять, сильно помятый и злой. Я понял, что вечер он провел бурный – дневное воздержание и чувство протеста заставили его снова напиться в зюзю. Я отчитал его за опоздание… Мы отдежурили весь день. А затем следующий день… За три дня бандиты так и не объявились. Яростное желание реванша стало постепенно утихать… Когда на четвертый день Трэш заявился в двенадцать дня, я потребовал от него объяснений.

– Бля, ну проспал я, – сказал он. Я понял, что пунктуальность – не самая сильная его черта.

– А если бы они за это время приехали? – поинтересовался угрюмо.

– Три дня уже тусуемся, нет никого!

– Ладно, – я махнул рукой и снова поехал с Витей закупаться товаром. Настроение у меня было отвратительным. Раздражал необязательный пьяница Трэш. Бесили бандиты. Почему они вдруг решили опять оставить меня в покое? И Витя, несмотря на предупреждения, вновь демонстрировал разнузданное поведение. Кричал в открытое окно идущим вдоль дороги девушкам: «Эй, красавица, куда пошла? Давай прокачу!»

– Витя, – сказал я, сильно утомленный его быдловатыми манерами. – На хрена ты девушек пугаешь?

– Ты что?! – он вытаращил глаза. – Да они рады знаешь как! Я же им комплименты делаю.

– Рады, значит, – пробормотал я. – Останови-ка здесь.

Витя притормозил у палатки. Я вылез и купил две бутылки пива. Одну выпил залпом, вторую стал потихоньку цедить в машине. Мой водитель косился на меня неодобрительно. Как всякий закодированный алкоголик, к пьянству он относился отрицательно.

– Хорошо-то как, – сказал я, допив вторую бутылку. Мне, и правда, стало намного лучше. Пенный напиток, обладающий седативным эффектом, всегда гармонизировал нервную систему. Я уже не испытывал столь глубокий диссонанс с действительностью. Я с ней примирился. И ощущал себя, как тяжело больной, получивший дозу нового высококлассного лекарства.

На оптовом рынке помимо товара я купил ящик чешского пива, чтобы усилить эффект «лекарства». И всю обратную дорогу пил его с немалым удовольствием, рассказывая Вите анекдоты. Один из них так ему понравился, что он, задыхаясь от хохота, отпустил руль. «Газель» долбанула высокий бордюр. Витя порядком перепугался. И попросил меня больше его не смешить…

Злой, бледный Трэш расхаживал вдоль палатки. Он не пил несколько дней. Из-за непривычной трезвости мой приятель чувствовал себя не в своей тарелке. Я выбрался из машины и попросил его занести початый ящик чешского в палатку («какой из меня грузчик с одной рукой?») и разложить пиво в холодильнике.

– Будем пить, – сказал я. Трэш просиял.

Мы уселись за столик все в том же кафе и принялись опустошать бутылки со спринтерской скоростью. Трэш стремился вернуться в привычный образ мачо, не ведающего страха и упрека. Я намеревался разогнать чернильную тоску. Но, как это обычно бывает, мы достигли совсем другого эффекта. Трэш сделался буйным. Остановил случайного прохожего, и съездил ему ни за что – ни про что по физиономии. Я же впал в печаль и задумчивость. И осознал, что последние дни провел исключительно тупо. Зачем я искал встречи с бандитами? Ведь это могло закончиться очень печально. Даже если бы я всех их успешно пострелял (сомневаюсь, что мне хватило бы духа), через некоторое время приехали бы другие – чтобы отомстить. Или же меня попросту арестовали бы. И отправили на долгие годы за решетку… Желание быть настоящими мужиками нередко делает из настоящих мужиков дураков.

Трэш прибежал откуда-то с бутылкой в руке и рухнул на пластиковый стул. Тот не выдержал веса, а может бьющей из пятой точки энергии, и с хрустом сломался. Одна из ножек подогнулась, и мой приятель упал на бетонный пол. Вскочил, отбросил сломанный стул, взял другой. Уселся в своей обычной манере – развернув стул.

– Есть идея, – сказал он. – Если эти отморозки не едут, мы сами за ними поедем…

Обуреваемый сомнениями и тоской, я заглянул в горлышко пустой бутылки. Трэш тут же отобрал ее у меня, распечатал новую и сунул мне в руку. Я уже был очень сильно пьян, но выпил бутылку залпом. Тоска не желала проходить. И я намеревался уничтожить ее вместе с ясным сознанием.

– Мы найдем их, – продолжил он, – и застремаем. Они поймут, что с тобой лучше не связываться.

– Где мы их найдем? – спросил я. – Я же тебе говорил. Я понятия не имею, где их искать.

– Как зовут главного?

– Тоже не знаю, – я пожал плечами. – По телефону, вроде бы, говорили: «Папа просил передать».

– Значит, Папа. Ищем Папу! – Трэш вскочил. – Вон там, на пятачке таксисты дежурят, пойду с ними поретру. Узнаю, где бандюки собираются.

И он умчался к таксистам. Разговор у них происходил следующий. Мой приятель представился, сказал, что его зовут Трэш.

– Мусор, – блеснул один из таксистов знанием английского языка.

– Сам ты «мусор», – Трэш натянул ему кепку на нос. – Отцы, – сказал он затем торжественно, – мы бандитов ищем. Заплатим тому, кто нам покажет, где они тусуются.

Вскоре мы ехали с одним из таксистов в некую бильярдную «Пирамида», расположенную неподалеку.

– Обычно за проститутками клиенты ездят, – сказал водитель насмешливо, – за бандитами в первый раз.

– А может, мы – менты, отец, – стал куражиться Трэш, – приедем, и всех там повяжем. И нам сразу орден на грудь.

– Непохожи что-то…

– А мы под прикрытием работаем. Я байкера изображаю из банды «Ночных волков». Слышал про таких?.. А коллега мой – капитан милиции, мозг нашего дела.

Водитель ничего не ответил. Сильно поддатый парень, несущий пургу, вызывал у него раздражение. Оно ощущалось. Но выказать его он так и не решился.

Мы доехали до заведения и вышли из машины. Кафе «Пирамида» было оформлено в зеленый цвет – под сукно бильярдного стола, или доллары – кому как больше нравится. Миновали стеклянные двери. На входе дежурил массивный охранник, скорее толстый, чем накачанный. Внешний вид Трэша вызвал у него неправильную реакцию. Проще говоря, фейсконтроль мой приятель не прошел. Его старая косуха, линялая бейсболка, казаки с коваными носами – все говорило о том, что в этом заведении ему не место. Завсегдатаи играли в бильярд и сидели за столиками. Одеты они были, по большей части, в спортивные костюмы фирмы Адидас и кроссовки.

Кто знает, может этот охранник был убежденным гуманистом – и таким образом оберегал байкера-неформала от расправы? Узнать, как обстояло дело, теперь уже не представляется возможным. Беспредельщик Трэш достал пистолет и изо всех сил ударил охранника рукояткой в лоб. Тот охнул, попятился. Кровь сразу же потекла из ссадины над переносицей, огибая ручейками маленький курносый нос. Трэш снова замахнулся, и охранник, взвизгнув совсем по-свинячьи, побежал через зал, мимо бильярдных столов, в сторону кухни. Дебошир в косухе кинулся за ним.

Столики располагались у дальней стены заведения, отделенные от основного зала колоннами. Коротко стриженные люди с удивлением наблюдали за происходящим. Прежде, во всей видимости, им видеть такого не доводилось. Их оберегала от потрясений суровая репутация. Но не в этот раз. Возле входа на кухню находился бар. Иностранные красивые бутылки с напитками стояли, создавая своеобразную стену элитного алкоголя, на зеркальном фоне. Бармен держал в руке телефонную трубку и смотрел куда-то вниз, за стойку. Видимо, набирал номер. Я хапнул из-под мышки пистолет, направил на бармена и побежал через зал, крича во весь голос:

– А ну, положи трубку, сволочь!

Он, расширив глаза от испуга, немедленно подчинился, отбросил трубку, будто только что понял, что держит за хвост гадюку.

С кухни доносились громыхание кастрюль и отчаянные вопли. Там Трэш расправлялся с охранником за то, что бедняга не сразу распознал в нем почетного гостя. Заодно досталось и поварам.

У меня было такое чувство, что все последние дни я жил со сжатой пружиной внутри. И вот теперь она распрямилась. Из меня рвался наружу сокрушительный торнадо, и я был не в силах его удержать. Я схватил с ближайшего стола шар и метнул в бар. Эффект превзошел все мои ожидания. Бутылки раскололись с диким грохотом. Осколки, в том числе и зеркальные, полетели во все стороны. Часть стены элитного алкоголя осыпалась на пол. Оглушительный погром так мне понравился, что я немедленно швырнул еще несколько шаров. Бармен, пребывая в священном ужасе, рыбкой нырнул в сторону, подальше от разлетающихся вдребезги бутылок и зеркального фона.

Все это время посетители стояли возле бильярда и сидели за столиками, застыв в немой сцене, совсем как в финале «Ревизора». Потом большая часть из них внезапно подорвалась и решительно направилась к выходу. Люди в спортивных костюмах почти бежали, так они торопились покинуть подвергнувшуюся нападению варваров бильярдную. Подозреваю, они бы с радостью перешли на бег. Но для них было чрезвычайно важным сохранить достоинство. Выглядел этот массовый исход комично. Все их неловкие движения словно говорили: что вы – что вы, я вовсе не сматываюсь, я ничуть не испугался, просто у меня вдруг появились неотложные дела.

Я подошел к бару, обогнул стойку, положил на нее пистолет и достал из кармана перочинный нож. Неловко открыл его одной рукой, попробовал перерезать телефонный провод. У меня ничего не получилось – и нож был тупым, и одной рукой резать провода неудобно. Тогда я рванул его на себя и вырвал с корнем из розетки. Затем я аккуратно сложил нож, убрал в карман и снова взялся за пистолет.

Тем временем, из-за столика поднялся вальяжный полный мужик в спортивном костюме. Он пересек зал, приблизился к барной стойке и, не глядя на меня, обратился к бармену. Тот, распластавшись по окну, словно хотел через темное стекло просочиться на улицу, застыл в отдалении.

– Братишка, – сказал мужик, – нацеди три кружечки пива.

– Мы закрыты, – ответил бармен срывающимся фальцетом.

– Наливай! – скомандовал я.

Тогда он поспешно потрусил к крану и стал дрожащими руками цедить в кружки разливное пиво. Все это время бесстрашный мужик с интересом меня рассматривал. Я оглядел его напротив – без всякого интереса, взял со стойки уцелевшую бутылку с виски, открутил крышку и отхлебнул из горла. Если у меня оставались опасения, что нам что-нибудь обязательно будет за учиненное безобразие, то после принятия очередной дозы алкоголя, всякий страх окончательно рассеялся.

Из кухни выбежал окровавленный охранник, получил удар в затылок, охнул и упал на пороге. Наступив ему на спину, возник Трэш с озверелым лицом. Глянул ошалело на бармена, наливающего пиво, наглого мужика в спортивном костюме, на меня с пистолетом в руке. Затем вырвал почти полную кружку из рук бармена и осушил. Мужик и на Трэша смотрел внимательно. Широко шагая, мой приятель направился к одному из столиков. За ним сидели трое средних лет, не робкого десятка – иначе они тоже покинули бы помещение. Я снова приложился к бутылке. Было даже интересно, что предпримет Трэш. Бармен тоже смотрел на него, и пиво перелилось через край кружки, потекло на стойку.

– Я ищу Папу, – сказал Трэш угрюмо.

Люди за столиком засмеялись.

– А я маму, – пошутил один из них. – Никогда ее не видел. В детском доме вырос. Очень хочу найти.

– Это погоняло такое – Папа. Знаете такого? Или как? – в голосе Трэша зазвенели металлические нотки.

– Ты, парень, с луны свалился, что ли? – Шутник стал серьезен. – У нас папой всякого авторитетного человека называют. Я много пап знаю. Встречал. И на этапе. И в централе. Тебе какой папа нужен? Или ты на самом деле своего папу ищешь?

Трэш помолчал.

– Мне нужен тот, который здесь командует.

– Здесь всем я командую, – почти ласково сказал собеседник. – Ты, если хочешь что-то, ко мне обращайся. Я тебе помогу.

Трэш явно растерялся. Он стоял возле столика, как официант без подноса, и мялся, будто посетители никак не могли определиться с заказом.

– Ладно, – сказал он наконец, и направился обратно к барной стойке. В его поле зрения угодил наглый мужик. Ему как раз налили три кружки пива. Он сгреб их громадной пятерней и пошел к своему столику, где его ожидали два приятеля. – Стоять! – рявкнул Трэш, ткнул мужика в пузо пистолетом, отобрал кружку и стал ее жадно пить. – Моего друга знаешь? – он повел стволом в мою сторону.

Мужик медленно покачал головой.

– Значит, не знаешь? – Трэш прищурился. Отшвырнул кружку. И резким ударом выбил две других из рук мужика. Они разбились об пол. Пистолет снова уперся в живот. – С нами пойдешь, – сказал Трэш и повел заложника на выход.

Я глотнул виски, швырнул бутылку о стену, и направился следом.

Мужик кивнул своим приятелям и они, словно он отдал им немой приказ, остались сидеть за столиком. А мы вышли на улицу, и двинулись вдоль высокого металлического забора. Причем, я убрал пистолет в кобуру. А Трэш нес свой, прикрыв курткой, нацелив на мужика.

– Куда вы меня? – поинтересовался он.

– На расстрел, – ответил Трэш.

– А не страшно, пацаны, в людей стрелять?

– Я свое уже отбоялся, – заявил Трэш.

Сразу за забором начинался пустырь. Но дойти до него нам было не суждено. Мужик вдруг резко развернулся всем телом, и наставил на Трэша маленький, почти игрушечный, пистолетик. Мой приятель от неожиданности подался назад, а затем скакнул в сторону, прикрывая почему-то голову. Пистолетик оказался тут же направлен на меня, я замахал здоровой рукой:

– Эй-эй, не стреляй!

– Волыны бросайте, – сказал мужик спокойно.

Я пистолет отдавать не собирался, поэтому медлил. Но Трэш отчего-то выкинул свой сразу же. Бывший заложник удовлетворенно хмыкнул, поднял его, и сунул за пояс спортивных штанов.

– Ты тоже давай, – сказал он.

С пистолетом, давным-давно отнятым у Лени, расставаться не хотелось. Он придавал мне уверенность в себе. Но я решил – жизнь дороже, извлек оружие из кобуры и кинул на асфальт. Мужик осмотрел критично ствол, хмыкнул и тоже убрал за пояс спортивных штанов. Я подумал тогда: «И как у него штаны не падают», но мысль была неуместной, озвучивать ее явно не стоило. Рядом с вооруженными людьми лучше всегда помалкивать.

– Валите отсюда, фраера! – сказал мужик, поводя маленьким пистолетиком. – И больше мне на глаза не попадайтесь.

Мы поспешили выполнить настоятельную просьбу, как недавние посетители бильярдной, почти бежали, торопясь оказаться как можно дальше от «Пирамиды». Причем, я едва поспевал за Трэшем. Так, двигаясь быстрым шагом, мы выбрели к палатке с разливным пивом. В очередной раз я подивился, что разливухи таинственнейшим образом оказывались у меня на пути в самые тяжелые периоды жизни.

– Надо же, какая херня случилась, – сказал Трэш, отхлебывая пиво. – Ты понял, кто это был?

– Кто? – спросил я.

– Вот и я не понял. А откуда у него этот ствол взялся, понял?

– Нет.

– Вот и я – нет.

– А на фига ты ему пистолет отдал? – поинтересовался я хмуро.

– А ты?

– Так ты первый свой бросил.

– А ты второй. Какая разница?

– Нет, я не понимаю, – настаивал я. – У тебя же твой в руках был.

– Ну ладно, – Трэш помялся. – В общем, я тут потренироваться на выходных решил. Пострелял немного по бутылкам. И патроны закончились. А купить не получилось.

Я похолодел.

– Так ты что, с незаряженным пистолетом ходил все эти дни?

– Ну, да, – он улыбнулся, отпил пиво. – А че? Страшно?

– Вот ты дебил! – только и сказал я.

Потом мы выпили еще по паре кружек, и я предложил поехать ко мне. Хотелось как следует надраться, чтобы забыть о проблемах. У меня вызывало радость только то, что мы унесли ноги из этого бандитского заведения. Не иначе, снова помог ангел-хранитель.

Не переставая пить пиво, мы сели в автобус, потом на электричке добрались до меня. Купили еще ящик пива и красного вина для девушки. Трэш загорелся идеей вызвать свою знакомую по фамилии Бледер. Он незаслуженно называл ее «блядур». И повторял это так часто, что я даже имени девушки не запомнил. Трэш позвонил ей – и Бледер сразу согласилась приехать: «Записываю адрес».

* * *

Бледер оказалась некрасивой, очень тощей, с длинным носом и черными кудрями. В общем, не мой тип. Мне всегда нравились девушки с кукольным личиком – блондинки с голубыми или зелеными глазками, и совсем некукольной фигуркой – чтобы формы отчетливо проступали, даже будучи скрыты одеждой.

Мы врубили на полную тяжелый металл, несмотря на то, чтобы была ночь, весело общались и много пили. Я на время забыл о бандитах и о том, что последние дни прошли черти как. Даже потеря пистолета меня уже расстраивала не так, как раньше. Через некоторое время девушка заявила:

– Давно так весело не проводила время, с такими замечательными парнями. Один из которых настолько умный, а второй – такой красивый.

Фраза оказалась не только идиотской, но и роковой…

Красотой я после челюстно-лицевой хирургии не отличался, и намек на неординарную внешность воспринял болезненно. Поэтому решил – пора спать.

– Я лягу на кухне на раскладушке, – сказал я. – Вам, ребята, уступаю свою кровать.

Выдал им чистое белье, постелил себе на кухне. Но лечь так и не успел. У Трэша с Бледер началась бурная ссора.

– Значит, я, по-твоему, недостаточно умный?! – кричал он. – По-твоему, я дурак?! Так, что ли?!

Она пыталась оправдаться, но Трэш пребывал в той стадии алкогольного опьянения, когда не слышат никого, кроме себя. В конце концов, он засветил девушке по физиономии. И ушел в ночь, хлопнув входной дверью.

Бледер упала на расстеленную кровать и разрыдалась. Я попытался ее успокоить, сказал, что такое случается, не стоит придавать этой пьяной ссоре значение.

– Меня еще ни один мужчина не бил, – поведала, всхлипывая девушка.

– Все когда-нибудь бывает в первый раз, – заметил я.

Честно говоря, я думал, Трэш вернется, но прошло несколько часов – его не было.

– Может, пойти его поискать? – предложил я. Но девушка наотрез отказалась. Ее можно было понять. Ни с того – ни с сего получить по физиономии – будешь злиться. В будущем, подумал я, она будет тщательнее подбирать слова. Одной фразой задеть сразу двух мужиков – тут требуется особое мастерство. – Давай спать, – сказал я.

Она легла в комнате. А я на раскладушке, как и планировал…

Отчего-то не спалось. Когда тебе двадцать с небольшим, а в той же квартире лежит в постели горячее женское тело, только что рыдавшее у тебя на плече, заснуть не просто. Я ворочался около получаса. Потом встал, завернулся в одеяло и пошел в комнату. Она тоже не спала. Я склонился над ней, поцеловал, забрался под одеяло, и принялся ласкать ее маленькую грудь, чувствуя, как под пальцами твердеют соски.

– Нет, – проговорила Бледер и отстранилась. При этом толкнула меня неуклюже, угодив по больной руке. Я даже вскрикнул. И рассердился.

– Нет, так нет, – я собирался встать. Но она резко схватила меня за плечо и притянула к себе:

– Стой. Мы просто не поняли друг друга.

Вскоре я обладал ее худым костистым телом. Действовал властно, очень по-мужски. Переворачивал ее и так и эдак, и с наслаждением шевелился в ней. Удобнее всего было любить ее по-собачьи – в других позах мешала простреленная рука.

Утром у нее на лице обнаружился фиолетовый фингал. Загримировав бланш перед зеркалом, Бледер направилась на кухню, готовить завтрак. Она демонстрировала бытовую хозяйственность с удовольствием. Чем очень меня подкупила. Большинство избалованных девчонок считают ниже своего достоинства даже прикасаться к домашним делам. Во всяком случае, в начале отношений. Это потом, взрослея, они осознают, что зрелого мужчину проще всего завоевать, «взяв на уют». Всякий мужик любит домашний комфорт, кроме, разве что абсолютных дикарей.

Я ел яичницу с колбасой и ощущал себя очень дискомфортно. Мне было неудобно перед Трэшем. Я понятия не имел, в каких он отношениях с этой девушкой. Может, он даже ее любит? К тому же, я испытывал стыд и перед Бледер – по тому, как она суетливо и услужливо себя вела, я заключил, что она рассчитывает на большее, чем просто одноразовый секс.

– Давай Трэшу позвоним, – предложил я.

– Этому козлу?! – возмутилась она. – Ни за что!

– Ну, ладно.

И тут раздался звонок в дверь, от которого я едва не подпрыгнул.

– Похоже, Трэш вернулся, – сказал я растерянно.

– Не открывай! – заявила Бледер.

– Хорошо.

Звонок повторился несколько раз. Затем незваный гость удалился. Я направился к окну, аккуратно отодвинул штору и выглянул. Из подъезда вышла Даша, обернулась – я тут же задернул штору. Но мне показалось – она меня заметила. Когда я выглянул снова, Даша направлялась восвояси.

– Черт! – выругался я.

– Что-то случилось? – спросила Бледер.

– Ничего, – ответил я. – Знаешь, у меня куча дел…

Действуя весьма решительно, я через некоторое время выпроводил девушку. После чего позвонил Трэшу. Он взял трубку после сотого, наверное, гудка. Голос у моего приятеля был сонный. Я сразу решил признаться во всем. И признался. Прозвучало неловко. Я оправдывался идиотской фразой: «так получилось». Трэш явно не ожидал такого развития событий. Он был писаным красавцем, широкоплечим, с правильными чертами лица, и привык получать от девушек все их внимание. Также он привык к их послушанию и обожанию. Предательство Бледер стало для него откровением.