Текст книги "Драконий пир"

– Пускайте! – крикнул он.

Умные волкодавы сами распределили, кто кого будет брать. Каждая пара собак припустилась за своей жертвой, а волки кинулись врассыпную: два – направо, вслед за вожаком, а один – налево.

Волкам, что кинулись вправо, не повезло. Из лесу им наперерез вынырнула часть гончих. Деваться серым стало некуда. Волкодавы настигли их. Как позже выяснилось, именно тогда попалась волчица, а с ней бежал молодой волк, но Александру было недосуг разбираться, кто пойман.

Князь помчался вслед за двумя волкодавами, преследовавшими того зверя, что метнулся налево. Волкодавы бежали за серым разбойником, едва не касаясь мордами его хвоста. Это значило, что наверняка догонят, но перед этим он всё же успеет убежать далеко в поле. «Не вырвался бы», – наверное, так думал Александр, когда предоставил возиться с двумя пойманными волками помощнику Космы, мужикам и Войко, а сам ринулся за третьим беглецом.

«Этого третьего Александр, конечно, зарежет сам, а вот на счёт двух других… Может, и мне дадут что-нибудь сделать», – размышлял Влад. Пусть он оказался лишь наблюдателем, но происходящее увлекло его. Сердце забилось сильнее, и даже ладони вспотели.

Казалось, что из леса уже никто не выскочит, ведь очень могло статься, что гончие и люди обнаружили не всех волков. Один из серых мог затаиться где-нибудь или просочиться сквозь кольцо облавы по одному ему известной тропе.

Лай гончих стал совсем близким. Значит, из лесу вот-вот должны были выбраться те, кто делал облаву.

И тут из лесных зарослей прямо перед Владом выпрыгнул ещё один волк. Выпрыгнул и так же, прыжками, понёсся по полю, а волкодавов-то на этого волка не осталось.

Серый разбойник мигом смекнул, что к чему, и, по широкому полукругу огибая то место, куда свернула пара менее удачливых сородичей, кинулся через поле снова к лесу, надеясь добежать до дальней опушки и в ней спастись.

«Да что ж это! Уходит ведь!» – только и успел подумать Влад. Им всецело овладела охотничья страсть. Больше подумать он ни о чём не успел, только развернулся корпусом, глядя вслед убегавшему волку, а конь под Владом вдруг тоже развернулся, с места поднялся в галоп и припустился за зверем, чуть не уронив седока.

Всё произошло так стремительно, что Влад не сразу опомнился, а когда опомнился, то увидел, что волк широкими прыжками несётся через поле, делая большой полукруг, а конь скачет вслед, делая полукруг поменьше. Владову коню ведь не было нужды сторониться ни собак, ни людей.

Казалось невероятным, что в этой скачке конь почти не отставал от волка – расстояние не сокращалось, но и не увеличивалось. «Эх, куда я, дурак, рвусь, ведь в руках-то ничего нет! – подумал Влад. У него, как у новичка, которому полагалось только смотреть, в руках и не могло ничего оказаться. – Эх, была бы хоть дубина!»

Тут он вспомнил о плётке, заткнутой за пояс. Но разве могла причинить волку вред простая плётка, совсем не большая? Она предназначалась для коня и была тонкой – больно хлестнёт, а шкуру не портит. Влад во время поездок почти не пользовался ею, ведь конь и так бегал резво. Просто жеребец, зная, что у седока она есть, слушался лучше.

И вот плётка оказалась единственным, чем располагал Влад. «Ладно, зря я, что ли, погнался за этим серым? – подумал он, вынимая её из-за пояса. – Хлестну, а там видно будет». Новоявленный охотник плотнее прижал ноги к конским богам, подал руку с поводом вперёд, чтобы дать коню больше свободы, и пустился во весь дух.

Вот уже серый справа. Волк и конь несутся плечо в плечо, косятся друг на друга, как если б примеривались цапнуть. Влад размахнулся и ударил. Шкура у волка крепкая, а всё-таки больно, когда огреют вдоль спины. Казалось, ничего дальше не последует – зверь вот-вот скроется в лесу, – но даже одного удара оказалось достаточно. От резкой боли волк на мгновение сбился с хода, запутался в собственных ногах и тут же оказался под копытами преследователя.

Владов конь наскочил на зверя и принялся топтать, крутился на месте, будто сам знал, что делать, – знал точно так же, как и минуту назад, когда только ринулся вдогонку за зубастым врагом.

Кто научил этому коня? Давно ли? Да не всё ли равно! Думать было некогда! У Влада в глазах начало рябить от постоянных поворотов. Небо и земля слились в одно. Есть ли волк под копытами или сбежал, понять казалось невозможно.

Наконец пришла мысль остановить коня, заставить его отойти чуть в сторону и с седла посмотреть, что произошло.

Волк лежал на боку в траве. Лежал неподвижно. Голова зверя была проломлена, да и сам он весь выглядел как-то странно. Наверное, целых костей в его бездыханном теле осталось немного.

Влад заткнул плётку за пояс, спешился и, ведя коня в поводу, приблизился к мёртвому зверю, поднял за шкирку, оглядел: «Да, помят основательно».

– Ну, брат! Ну, молодец! Вот побасёнка теперь у нас будет! Станем рассказывать про тебя и волка, а никто нам не поверит! – засмеялся неизвестно откуда приехавший Александр, который, судя по всему, успел увидеть, что произошло.

– Я слышал, так охотятся татары и прочие степняки, – задумчиво проговорил Косма, вдруг оказавшийся рядом со своим князем. – Только плётка-то должна быть не такая, а тяжёлая, и чтоб на конце камень был или кусок свинца. Вот этим камнем они волка с размаху по голове бьют, и даже матёрый не выдерживает.

«Вот бы и в государственных делах всё стало так просто, как здесь. Здесь волков и овец не спутаешь», – вдруг отчего-то подумал Влад.

* * *

На следующей неделе Александр снова пригласил на охоту, которая обошлась без особых приключений, однако на этой новой охоте Влад наконец-то по-настоящему узнал, что значит убивать. Двоюродный брат исполнил прошлое обещание и позволил румынскому родичу самому зарезать волка, придавленного волкодавами.

Владу почему-то показалось, что убить такого зверя так же трудно, как убить человека. Серый совсем не хотел умирать, пытался вертеться, надеясь вырваться из собачьих пастей. Да и вонзить нож меж рёбер оказалось куда сложнее, чем втыкать кинжал в твёрдую землю.

Влад ещё помнил это странное ощущение, которое испытал, когда зарывал казну, и теперь сравнивал. «Тут всё иначе», – думал он, но дело было, конечно, не в том, что плоть твёрже земли, а в том, что руку сдерживал кто-то невидимый, говорил: «Не надо. Одумайся!» «Надо, – твердил себе Влад. – Надо».

С каждым разом делать подобные дела становилось всё проще, и тогда Влад стал лучше понимать Александра, жаждавшего волчьей крови. А меж тем время шло – окончилась весна, настало лето.

Охота на волков стала другой. Теперь она велась также по темноте, если луна ярко светит. Влад, Александр и Александровы люди истребляли не только взрослых волков, но и волчат, пробираясь к логовам уже за полночь – в то время, когда взрослые волки охотились где-нибудь далеко. Найти волчье логово помогал в том числе запах – густая вонь от тухлых недоеденных останков и от испражнений.

Паву в своей неизменной войлочной шапке подходил к логову, где в норах или завалах ельника затаивались волчата, и начинал выть. Волчата вылезали из нор, думая, что это родители принесли пищу, однако на месте родителей оказывались собаки, которые нещадно душили весь выводок.

Влад взирал на это, пусть и хотелось отвернуться, потому что волчата – пока ещё не серые, а бурые – походили на собачьих детёнышей, да к тому же скулили так жалобно.

– Жалко? – однажды спросил Александр, глянув на румынского родича. – Ну, так позволь этому выводку вырасти. Пускай волки режут крестьянский скот. Скот не жаль. И крестьян не жаль. Верно?

– Нет, не верно, – коротко ответил Влад.

Надо ли говорить, что в этой охоте он видел нечто совсем иное, чем видит обычный охотник. Возможно, и Александр тоже видел в волках совсем других своих врагов, но у него недоставало смелости бросить вызов тем – другим своим недругам.

Чем больше Влад размышлял об этом, тем больше хотелось ему съездить в Румынию – пусть тайно, назвавшись чужим именем – и просто посмотреть, что там делается, раз уж нельзя самому что-нибудь сделать.

Недавний румынский государь поймал себя на том, что очень хотел бы услышать от жителей Тырговиште похвальные слова, которыми молдавские крестьяне награждали Александра, – «благодетель», «избавитель от волчьей напасти». Ах, как было бы приятно услышать такое! Однако Влад слишком хорошо помнил хмурые взгляды горожан, когда он заявился в румынскую столицу вместе с турецким войском.

«Возможно, – думал недавний румынский князь, – если бы я пожил среди своего народа, лучше узнал его мысли и чаяния, то позднее, снова взойдя на трон, смог бы учесть это и понравился бы своим подданным, и они в свою очередь поняли бы, почему я хочу устроить большую казнь, пролить столько крови».

Влад поделился этими мыслями с Войко, когда они ехали по улице Сучавы, возвращаясь с очередной охоты в своё жилище – в домишко на окраине города, где теперь обосновались, договорившись с владелицей, древней старушкой.

Сама она была уже слишком дряхлая, чтобы кормить и обстирывать троих мужчин, поэтому хозяйством занимался Нае и неплохо справлялся, а Влад и Войко вечно находились в разъездах.

Может, отчасти из-за этих разъездов пришла Владу мысль отправиться в путешествие – не в очередную Александрову деревню близ Сучавы, а дальше, за пределы Молдавии. Если уж ехать, так почему бы ни доехать до Тырговиште!

Серб выслушал эти соображения и неодобрительно покачал головой:

– Не надо тебе ехать, господин. Опасность слишком большая.

– А что мне тогда делать? – спросил Влад и принялся жаловаться: – Пусть в Молдавии житьё хорошее, и Александр гостеприимен, но здесь я живу в праздности. Раньше мне думалось, что Александр всё-таки даст мне войско и я смогу отобрать свой трон у Владислава, но теперь ясно, что надежды на это никакой нет. Вот я и думаю поехать в Тырговиште. Осмотрюсь и, может, узнаю что-нибудь для себя полезное. Не может быть, чтобы в народе не ходило никаких слухов о том, как и почему умерли мой отец, старший брат, а также Нан, с которым я должен был породниться. Да и не только об этом хочется знать, а вообще обо всём. Вот я был государем, а своего народа не знаю.

– Господин, тогда давай я поеду вместо тебя, – предложил серб.

– Ты?

– Да. Поживу там, посмотрю, послушаю, а вернусь и всё тебе расскажу.

– Опять? – спросил Влад. – Помню, как мне жилось в той глухой деревеньке в горах, пока ты и Нае ездили в Молдавию, чтобы посмотреть и послушать.

– Так ведь хорошо всё вышло. – Войко пожал плечами.

– Для вас с Нае хорошо, а мне было так скучно, что даже вспоминать не хочу.

– Лучше так, чем убитому быть, – сказал серб и вспомнил пословицу, которую и прежде вспоминал: – Голова – не вербное дерево, и если срубят, из пня ничего больше не вырастет.

– Значит, тебе нужен другой конь, – задумчиво сказал Влад, ведь Войко по-прежнему восседал на одном из трёх вороных невиданной в здешних местах породы.

– Нет, господин, мне конь не нужен, – улыбнулся серб.

– А что же ты – пешком в Румынскую Землю пойдёшь?

– Где пешком буду добираться, а где – сидя на возу, – ответил Войко и пояснил: – Я найду купца, который скоро собирается в Тырговиште, и наймусь к нему охранять обоз. А когда купец вернётся в Сучаву, вернусь и я.

Серб сделал, как говорил, и это казалось действительно лучшим решением, однако почти сразу после отъезда слуги Влад стал изнывать от скуки, ведь молдавский князь Александр звал на охоту или на пиры не так уж часто, а в остальные дни его румынский родственник был предоставлен сам себе.

Пока Войко не уехал, занятие Владу находилось, потому что слуга-серб и его господин продолжали воинские упражнения – бились на деревянных мечах. Влад не оставлял надежд когда-нибудь сразиться со своим врагом Владиславом и хотел быть готовым к бою, но когда Войко уехал, биться стало не с кем, а просто стоять и размахивать оружием казалось бессмысленно. Ну, разомнёшься так, а что дальше? С Нае было драться бесполезно. Совсем не бойцовского склада оказался человек!

Бесцельно слоняясь по улицам Сучавы, Влад иногда заходил в тот самый трактир, в котором поселился, когда только приехал. Заходил просто потому, что место казалось очень шумное и многолюдное. Отовсюду доносились обрывки разговоров, так что, проходя мимо, удавалось стать как будто участником беседы – слушаешь, о чём другие толкуют, и вроде ты не один и вроде при деле.

В том трактире недавнему румынскому государю однажды снова повстречался молдаванин, которому были даны деньги в обмен на совет.

– А это ты, Влад, сын Влада! – Старый знакомый встал из-за стола, шутливо распахнул объятия, но обнять своего благодетеля не решился, потому что теперь знал: благодетель принадлежит к княжескому роду, пусть и соседней страны.

Влад лишь усмехнулся, видя, что молдаванин даже по плечу похлопать стесняется.

– Да, теперь я знаю, как тебя зовут, – продолжал старый знакомый. – Слышал, что мой совет пошёл тебе на пользу. Ты теперь в друзьях у Александра.

– Да, – ответил благодетель, – но вот тебя я почему-то при дворе не увидел, а ведь ты сам говорил, что к Александру вхож.

– Вхож, – согласился молдаванин, – но я вхож так же, как ты был поначалу. То есть по большим праздникам.

– Значит, ты у Александра не служишь?

– Нет.

– А у кого же ты служишь?

– Пока я сам себе хозяин, и это лучше, чем служить абы кому.

Влад обратил внимание, что молдаванин даже сесть не считает возможным, пока высокородный благодетель остаётся на ногах: «А ведь в прошлую встречу садился первый и не робел».

Глядя на это непрошеное, но искреннее почтение, недавний государь произнёс:

– Остался бы я государем, может, принял бы тебя на службу.

– Что ж, я это запомню, – кивнул старый знакомый и сразу осмелел, предложив теперь уже по-приятельски: – Садись выпей со мной. Долг я тебе вернуть пока не могу, но угощу тебя.

Влад отмахнулся:

– Да забудь ты про этот долг. Я же говорил, что если твой совет окажется хорошим, тогда ты мне ничего не будешь должен.

– Нет, я так не могу, – помотал головой молдаванин. – Я верну. Ну, так выпьешь со мной, а? – Он всё никак не садился первым.

– Что ж. Можно и выпить, если делать нечего, – согласился Влад, усаживаясь на табурет.

– Вот и хорошо, – обрадовался старый знакомый. – Теперь ты меня поймёшь. Я ведь говорил, что пью от безделья. А теперь мы станем от безделья пить вместе.

Когда они выпили по первой кружке вина, Влад вдруг спохватился:

– Слушай-ка, молдаванин, я ведь даже не знаю, как тебя зовут.

Тот назвался, но в следующие три часа выпито было столько, что имя вылетело у Влада из головы. Позднее Влад, конечно, запомнил, но к тому времени так привык называть своего нового приятеля молдаванином, что это наименование закрепилось, а затем превратилось в новое имя – Молдовен[28]28
  Молдовен – реальное историческое лицо. Впоследствии он стал боярином в совете у Дракулы и начальником княжеской конницы. То, что Молдовен одно время служил молдавскому князю Богдану, – предположение.


[Закрыть].

Пили приятели много. Через раз эти попойки оплачивал Влад, но оскудение в кошельке всё не наступало, ведь даже на одну серебряную монету можно было купить много дешёвого вина, а пьянило оно едва ли не лучше, чем дорогое. Пусть на вкус казалось кисловатое, но ведь такое пьют не ради сладости – ради веселья.

– Знаешь, Молдовен, – сказал однажды Влад, – ты не обижайся, но… Вот я с весны тут живу и за это время, кажется, выпил больше, чем за всю предыдущую жизнь.

– Конечно, – согласился Молдовен, со стуком ставя пустую кружку на стол. – А чем тут ещё заниматься? Разве что с женщинами знакомства искать, но тут я тебе не помощник. Сам ищи.

– А кроме этого? – продолжал спрашивать Влад. – Не может быть, чтоб совсем уж нечего было тут делать.

– Тогда что ж ты себе занятие до сих пор не нашёл? – в свою очередь спросил Молдовен и, чтобы ещё лучше оправдать безделье, начал допытываться: – Вот если бы ты со мной не пил, то что бы делал? Женщины у тебя, как вижу, нет. У Александра ты не каждый день. А что делаешь, когда не у него?

– Ещё недавно я коротал время тем, что упражнялся в битве на мечах, – ответил Влад.

– А сейчас почему забросил? – оживился молдаванин.

– Не с кем упражняться, – вздохнул Влад. – Был у меня рослый и сильный слуга, который становился моим противником, но недавно я отправил его по одному важному поручению, и, пока тот не вернулся, мне упражняться не с кем.

– Тогда давай я его заменю, – предложил Молдовен, – но учти, что я не твой слуга, а воин и биться мы будем на настоящих мечах.

– Зачем на настоящих? – Влад немного опешил. – Может, лучше заменить мечи палками?

Молдовен засмеялся:

– Да, я так и знал, что настоящий меч ты в руках держишь редко! Пора исправить упущение.

Этот разговор они продолжили на следующий день, стоя за заднем дворе Владова дома, раздетые по пояс и с настоящими мечами в руках.

– Может, всё-таки не надо? Ещё пораним друг друга, – неуверенно произнёс малоопытный боец.

– Нет, надо, – успокаивающе улыбнулся Молдовен. – Пора тебе отвыкать от деревяшек. А после, если вдруг случится участвовать в настоящем смертельном бою, вспомнишь меня и благодарить станешь.

Молдовен вдруг сделал шаг вперёд и со всего размаху нанёс рубящий удар. Влад аж глаза вытаращил, хотел отпрянуть, но его рука сама приняла правильное положение – лезвие меча скрестилось с мечом противника, а затем Влад оттолкнул чужое лезвие в сторону, ведь это движение было много раз им отработано, пусть не на мечах, а на палках.

– Ну вот, ты же умеешь! – засмеялся наставник. – Главное, чему тебе теперь надо научиться, это не робеть перед настоящим мечом. Научишься – и будешь воином.

Не успев договорить, Молдовен уже нанёс следующий удар – теперь сбоку, скользящий, – но и это нападение Влад тоже отразил.

– А сам-то чего?! Нападай! – снова засмеялся Молдовен.

С тех пор они уже не пили, раз нашлось другое дело. Почти каждый день на заднем дворе домика на окраине города слышались звон металла и ободряющие крики наставника:

– Давай, давай! Не робей! Наступай! Видишь, я утомился? Видишь? А зачем мне отдых даёшь, раз у самого силы остались? Это всё равно считаётся честный бой. Давай!

Седая старушка – хозяйка жилища, – глядя из окошка на поединщиков, махавших настоящими мечами у неё во дворе, только крестилась и охала.

Так минуло два месяца, а к концу лета у наставника вдруг появились некие дела, не позволявшие проводить поединки ежедневно. В доме Влада он появлялся всё реже, а в начале осени пропал.

Молдовен дал о себе знать на исходе второй декады сентября. Именно тогда Владу, вернувшемуся из Александрова дворца с очередного пиршества, Нае передал кошелёк с серебряными монетами:

– Молдовен приходил, пока тебя не было. Долг вернул, – сказал слуга, а сам уселся у окна и принялся чинить рубаху.

Влад задумчиво подбросил кошелёк в руке и поймал:

– А откуда у Молдовена деньги взялись?

– Сказал, что теперь нашёл себе службу, – ответил Нае.

– У Александра? – не понял Влад.

Нае задумался:

– Кажется, нет. Если б он стал Александру служить, то не говорил бы так запутанно.

– Запутанно?

– Да, господин, – кивнул Нае и добавил: – Молдовен не только долг вернул, но и просил передать тебе на словах… Ой, запутанно как-то говорил. – Слуга снова задумался, вспоминая.

– Что говорил-то?

– Говорил, чтобы ты не держал на него зла. Говорил, что он тебе не враг, но ты, возможно, станешь думать иначе.

– А почему я стану считать его врагом?

– Он сказал, что ты скоро сам всё увидишь.

Глава IV

Смена власти в Молдавии не стала для Влада неожиданной. Он даже хотел примкнуть к войску Александра, узнав, что появился новый претендент на молдавский трон – некий Богдан, собравший не слишком большую, но крепкую рать.

Александр, понимая, что войско претендента организовано хорошо, мало верил в свою победу и потому спросил Влада, рвавшегося воевать:

– А если проиграю, поедешь со мной к ляхам?

Земли поляков находились ещё дальше от Румынии, чем Сучава, поэтому Влад задумался. Он вдруг вспомнил: «Мой отец когда-то давно тоже собирался податься к ляхам – собирался от безысходности».

Отцу в те давние времена было примерно столько же лет, сколько теперь исполнилось Владу, и находился родитель в схожем положении: в Румынии престол оказался занят другим князем, весьма склочным, да и в Венгрии ждала опасность. Оставалось уехать подальше и попытаться устроиться на службу к польскому королю, однако из родительской затеи ничего не вышло, до Польши доехать так и не удалось, что в итоге оказалось к лучшему.

Вот почему Влад не знал, соглашаться или нет, а Александр принял его раздумья за вежливый отказ:

– Если к ляхам не поедешь, тогда лучше тебе оставаться в стороне от этой войны. Я не осужу. У тебя свой путь.

Вскоре после этого до Влада дошли слухи, что Александр проиграл битву и скрылся в польских землях, а победитель – Богдан – готовится обживаться во дворце в Сучаве[29]29
  Это случилось осенью 1449 года.


[Закрыть].

Богдан, как и все отпрыски рода Мушатов, правившего Молдавией, тоже приходился Владу родственником – правда, очень дальним. Александр, теперь бежавший в Польшу, являлся прямым потомком молдавского государя Александра Доброго, а Богдан происходил из другой ветви. Богданов отец был братом Александра Доброго.

«Значит, мне нынешний правитель – двоюродный дядя, – высчитал Влад. – Мы почти не родня».

Такое положение дел совсем не радовало румынского беглеца. Надеяться, что новый государь проявит такое же гостеприимство, как прежний, было трудно. Хотелось с кем-то посоветоваться, но Войко обещал вернуться только к началу зимы, а Нае ничего в таких делах не понимал и слепо доверял своему господину:

– Как решишь, так и правильно. Если что, кафтан твоего отца лежит в сундуке в целости. Хоть сейчас надевай.

Влад уже готов был ругать себя, что приехал в Молдавию, а не в Турцию: «У турок жить так свободно, как здесь, конечно, не вышло бы, но зато власть там каждые несколько месяцев не меняется».

Вдруг представилось, что теперь так и придётся раз в полгода или чаще устраивать свою жизнь в Сучаве заново, то есть идти на поклон во дворец к очередному молдавскому государю, называться родственником и просить убежища, а если откажут, то где-то скрываться, пока власть в Молдавии снова не сменится.

Занятый этими невесёлыми мыслями, Влад сидел на крыльце и смотрел, как Нае колет дрова. Слуга явно боялся держать топор в руках: а вдруг по ноге хватишь. Нае тюкал вполсилы и часто промахивался.

– Дай-ка мне, – сказал Влад, поднимаясь с крылечка.

Скинув овечью безрукавку и оставшись в рубахе, даже не подпоясанной, недавний румынский государь принялся за дело. Наученный обращаться с мечом, он и топора в своих руках не боялся. Топор ведь – тоже оружие и тоже требует точности ударов.

Поленья, расколотые аккурат посередине, так и разлетались в стороны. Нае еле успевал поставить на деревянную колоду очередное полешко и убрать руку, как уже требовалось ставить следующее. Он даже запыхался, а вот его господин ничуть не устал.

Мужицкое занятие, совсем не достойное князя, Владу понравилось. Пока колешь дрова, не нужно думать. В голове приятная пустота, как если бы у тебя совсем не имелось забот – знай себе выцеливай, как ударить точнее.

– Вот про него я тебе и говорил, – вдруг послышался за спиной весёлый голос, странно знакомый.

Нае с очередным поленом в руках замер и поклонился кому-то, так что Владу пришлось обернуться, дабы узнать, кто же пожаловал в гости.

Голос и впрямь был знакомым. В проходе между углом дома и углом курятника, спиной к улице, отгороженной высоким забором, стоял Молдовен и вёл непринужденную беседу с неким седоусым человеком. Говорили эти двое про Влада и как-то странно посматривали.

Влад окинул их вопросительным взглядом, особенно седоусого. Цель их прихода оставалась неясной, но не подлежало сомнению, что седоусый подобно Молдовену является бывалым воином – пусть на гостях не оказалось доспеха и мечей не было, но осанка говорила сама за себя. А ещё Владу бросилось в глаза, что Молдовен как будто приоделся – кафтан на нём выглядел дороже, чем прежние: «Неужели он устроился на службу к Богдану? И воевал в Богдановом войске против Александра? Ну, тогда многое ясно».

– Доброго тебе дня, Влад, сын Влада, – меж тем произнёс седоусый и чинно поклонился.

– И тебе доброго дня, незнакомец, – ответил недавний румынский государь, не кланяясь.

– Мне сказали, что ты – хороший воин, – меж тем продолжал седоусый, – но тогда почему у тебя в руках не меч, а топор?

– А это для разминки, для разминки, – поспешно встрял Молдовен. – Вот сейчас разомнётся и начнёт с мечом упражняться. Он каждый день так. Уж я-то знаю. Я сам с ним упражнялся, пока время позволяло. Ручаюсь – воин он хороший.

– Не желаете ли вы оба поупражняться сейчас? – спросил Влад. – Если что, так я готов. Мне в одиночку сражаться против двоих будет полезным опытом.

– Нет, благодарю, – ответил седоусый. – Мне нет нужды тебя испытывать. Я видел, как точны твои удары, пусть и наносимые топором. А если ищешь того, с кем можно скрестить деревянные мечи, я могу это устроить.

Влад ещё раз оглядел своего собеседника:

– А! Ты, значит, наставник некоего молодого воина? И хочешь, чтобы я бился с ним, дабы он мог приумножить своё мастерство?

– Ты догадлив, – засмеялся седоусый.

– Вот! – опять встрял Молдовен, кивая своему знакомому на Влада. – Я же говорил, что он лучше, чем тот боярский сынок, которого ты наметил Штефану в соученики.

– Получается, тот, с кем вы предлагаете мне биться, зовётся Штефаном, – подытожил Влад, воткнув топор в колоду. – Что же это за воин такой, о котором сразу двое бывалых воинов хлопочут?

– Штефан – сын Богдана, нового государя земли Молдавской[30]30
  Штефан – будущий молдавский князь Штефан Великий.


[Закрыть], – важно пояснил седоусый и добавил уже более скромно: – Я Штефанов наставник в воинском деле. Вот ищу достойного человека, чтобы стал Штефану товарищем в учении и противником в учебных поединках. Платы за это не полагается, потому что учиться вместе с наследником престола – дело само по себе почётное. К тому же, если я увижу, что от тебя Штефану польза, ты вместе с ним от меня много полезных знаний переймёшь. Ну как? Согласен? Приходи завтра во дворец.

Молдовен, стоя за спиной у седоусого, хитро улыбнулся, но Влад и без этого понял, что соглашаться надо.

– Что ж, я приду, – кивнул румынский беглец, радуясь, что теперь, считай, принят при дворе нового молдавского князя.

– Я сам явлюсь за Владом с утра и приведу к вам, – пообещал Молдовен седоусому.

– Вот и хорошо, – ответил Штефанов наставник, снова отвесил высокородному румыну поклон и пошёл прочь со двора.

Только и слышно было, как скрипнула входная калитка, и почти одновременно скрипнула дверца дома, которая вела во двор – престарелая хозяйка жилища хоть и была немощная, едва передвигавшая ноги, но умудрялась видеть и слышать всё, что происходит в её владениях.

Молдовен не удержался и панибратски хлопнул Влада по плечу:

– Ну вот. Дело улажено. Я же говорил, что я тебе не враг.

– Давно не виделись, Молдовен, – заметил Влад, внимательно глядя на старого знакомого, объявившегося так внезапно. – Значит, когда ты в прошлый раз приходил, чтобы вернуть долг, ты уже находился на службе у Богдана?

– Да. – Молдовен отвёл глаза. – Теперь я в его войске. Пусть и не главный начальник, но заметный.

– Нравится тебе служба? – спросил Влад.

– Нравится, – последовал смущённый ответ, а затем Молдовен уже без смущения снова посмотрел приятелю в глаза. – Там я на своём месте. И, поверь, для Молдавской Страны от Богдана будет гораздо больше пользы, чем от Александра. Александр – неплохой человек, но как правитель слаб. А Богдан умудрён годами и будет править толково.

– Хорошо, если так, – вздохнул недавний румынский государь. Он ещё прошлой осенью, в ходе своего недолгого правления, начал понимать, что хороший человек и хороший князь – это не всегда одно и то же.

– Я знаю, что навредил тебе, когда помог скинуть Александра с трона, – меж тем продолжал Молдовен. – И вот теперь исправляю вред. Подружись со Штефаном, и из Молдавии тебя никто не выгонит. Ну что? Простишь меня?

– Да я и не сердился, – улыбнулся Влад, в свою очередь хлопнув приятеля по плечу.

– Штефану столько же лет, сколько Александру, – торопливо принялся рассказывать Молдовен. – Правда, Штефан на Александра по характеру нисколько не похож. Александр по-своему всё-таки человек твёрдый, раз на волков ходил, а Штефан…

– Неужели трусоват?

– Нет, сердце у него не заячье, но и твёрдости характера что-то не видно. Как телёнок, честное слово. Мягкий, добрый. К тому же под пятой у отца, во всём послушен.

– М-да… – задумчиво протянул Влад.

– Ты уж подружись с этим телёнком как-нибудь. – Молдовен снова стал выглядеть виноватым. – Но главное, чтобы Богдан тебя одобрил, поэтому лучше не упоминай, как мы с тобой пили в недавние времена. Да и про пиры у Александра тоже лучше помалкивай.

* * *

Богдан продержался у власти долго, если судить по молдавским меркам. Прошёл год, а он всё жил в сучавском дворце.

Меж тем Александр, находясь в Польше, собрал там войско и пришёл в Молдавию, но поход закончился весьма неудачной для поляков битвой возле села Красна. В этой битве Влад тоже не участвовал, хоть и порывался, несмотря на то что пришлось бы воевать против Александра. Просто за минувший год румынский беглец успел проникнуться уважением к Богдану как к толковому государю и понял, что для Молдавии такой правитель действительно лучше. Да и с Богдановым сыном Влад поладил.

Дружба с наследником молдавского престола установилась искренняя, несмотря на то что изначально завязалась по расчёту. Наверное, причина этой искренности заключалась в том, что Штефан отдалённо напоминал Владу младшего брата – Раду, по-прежнему остававшегося в Турции.

Раду уродился в мать, принадлежавшую к роду Мушатов, а ведь многие Мушаты были русоволосыми. Неудивительно, что у младшего брата во внешности обнаружилась черта, общая с молдавским княжеским родом… и с сыном Богдана.

Штефан, словно подтверждая свою принадлежность к Мушатам, тоже был русоволос, а взгляд у него казался таким же открытым и доверчивым, как у одиннадцатилетнего мальчика, мало что испытавшего в жизни. Наверное, поэтому Влад считал своим долгом заботиться о Богдановом сыне, раз уж не мог заботиться о Раду, и тем самым пытался искупить вину перед братом, оставленным у турок.

Штефан не раз сам говорил, что смотрит на своего румынского друга как на старшего брата, а Молдовен только усмехался:

– Ну, ты меня удивил, Влад, сын Влада! Мне на тебя перекреститься хочется, как на святой образ. Ты и впрямь святой, если возишься с этим телёнком днями напролёт – с утра учишь его мечом махать, будто сам наставник, да и весь остаток дня вы вместе. Это ж надо столько терпения иметь! Я бы давно плюнул. И как тебе со Штефаном не скучно? Я уж не говорю, что денег у него никогда нет и в корчмах вы пьёте на твои.