Текст книги "Юный эколог. Система работы в старшей группе детского сада. Для работы с детьми 5-6 лет"

Приложение
Рассказы и сказки русских писателей

Моя береза

Прямо перед моим окном растет высокая стройная береза. Когда-то, давно-давно, лет двадцать назад, я косил траву и в ее гуще заметил маленькую березку и оставил ее. Не срезал. И теперь ее верхушка упирается чуть ли не в небо. Да, теперь она могучая, и, казалось бы, ничто не может ей угрожать, и все же я боюсь за нее. Столько опасного подстерегает мою березу. Это только кажется, что дерево ничего не чувствует. На самом же деле у него своя жизнь, свои радости и тревоги, только люди не замечают этого. Но если присмотреться, прислушаться, то можно многое увидеть.

Я вам расскажу то, что мне удалось заметить. Расскажу, как береза борется за свою жизнь.

Летом.

Летом у моей березы отличная зелень. Она кипит при малейшем дуновении. Листва у нее яркая, упругая. Целый день в ней щебечут птицы. Но сколько ни вглядывайся, не увидишь их, настолько она густа, непроницаема. Даже солнце не может пробиться. И потому на земле всегда лежит большая прохладная тень, в которую можно спрятаться от жары.

В июне не выпало ни дождины. Все живое изнывало от зноя. Пожелтели травы. Поникли цветы. Стала сохнуть на ольхе листва. Но моя береза, видно, впрок, еще с весны, запасла для себя влаги и нисколько не пострадала от засухи. Ее листва была все такой же упругой и даже подвыросла, и края у листьев стали округлыми, а не зубчиками, как это было, когда они вылезали из почек.

Однажды налетела гроза. Она весь день кружила возле моего дома, все мрачнела, глухо – где-то внутри себя – прогромыхивала и к вечеру разразилась.

Взвыл ветер. Сначала он словно попробовал – как она, крепка, устойчива? В ответ береза затрепетала листвой. Она не то чтобы испугалась, но почувствовала всю опасность, какая ей могла угрожать. Ведь часто ветер ломает даже дубы.

Береза притихла. И когда ветер завыл, налетел на нее, как разъяренный бык, и ударил со всей силой, береза пошатнулась и тут же откинула всю листву по ветру. Так ей легче было выстоять. Ветер налетел снова – и снова береза откинула свои ветви.

Тогда ветер уступил место ливню. Пусть тот сомнет ее листву своими косыми струями, изобьет тяжелыми каплями дождя. Но береза и тут знала, как вести себя. Она опустила все свои ветви вдоль ствола, и с них, как с опущенных рук, потекли на землю ручьи.

Гроза умчалась. Вышло солнце, и вся листва на березе засверкала, заблестела, будто береза заулыбалась…

Я глядел на нее и радовался ее силе, ее умению бороться за себя.

Было время, когда моя береза выросла из семечка. Теперь каждое лето она сама усыпает землю маленькими желтыми самолетиками. С ветром и без ветра она выпускает своих детей во все стороны. И в этом году она выпустила их многое множество. И вскоре на полях, в лугах, в ложбинах, возле дорог, по берегам рек и ручьев появились березовые всходы. Это дети моей березы. Той самой, которой когда-то я сохранил жизнь.

Осенью.

Не все лето. Приходит и осень. Сизые облака, как тревожный, напоминающий войну дым, наступают по всему небу. Идут вал за валом. Идут низко, чуть ли не касаясь телевизионных антенн.

И сразу стала желтеть листва. Все больше, больше, словно заклиная солнце вернуться.

А его нет и нет.

Потом пошли дожди. Они слабо шелестели, скатываясь с ветки на ветку. И день и ночь лили. Все стало мокрым, и земля перестала впитывать воду, может, потому, что всему растущему влага уже была не нужна.

Однажды я проснулся ночью. Как было темно в доме! Как тихо… Я встал, открыл окно и увидел березу, еле различимую во мраке осени. Она стояла неприкрытая, отданная ненастью.

А наутро ударил заморозок – и вся листва улеглась вокруг березы золотым кольцом. И какой грустью повеяло от ее оголенных черных ветвей! Ведь совсем еще недавно был буйный кипень свежей зелени, все сверкало, лоснилось. И вдруг исчезло. И исчезло надолго.

Будут идти моросящие дожди, будет чернеть гниющая листва, будут зыбко стучать на ветру окостеневшие ветви, будут стыть лужи. Улетят птицы. И потянутся длинные глухие ночи. Зимой они будут еще длиннее. Завоют метели. Ударят морозы…

Зимой.

Ах, какие в этом году были сильные морозы! Чтобы заледенить все живое, им помогали северные жестокие ветры. Погибли яблони, вымерзли клены.

Я глядел на березу и думал, что вот она не покинула эту суровую землю, на которой выросла сама и растут ее дети. Не ушла, а только крепче затаила свои почки, сжала их, чтобы сохранить от морозов.

Ей разодрало ствол, и ее белая мякоть, запорошенная снегом, лезла мне в глаза. Я прикоснулся к стволу. Кора в нем была грубой, вся в трещинах.

Это была рабочая кора, пригодная для борьбы с ненастьем, вьюгами, ветрами.

Весной.

Весной ее ветви еле-еле отходили от долгих морозов. Они были еще жесткие, хрупкие. И ветер в них сквозил жестко. Но уже прилетели скворцы, и с ее ветвей понеслись пересвисты. И с каждым днем песни становились звонче, и солнце светило щедрее, и уже растаял снег, и осталось совсем немного, чтобы узнать, погибла или выжила моя береза. Однажды утром к ней пришел человек. Он пробуравил в ее стволе длинным буром глубокую дыру. Вбил в кору желобок из нержавеющей стали – так, чтобы в него из дыры закапал сок. И сок закапал. Светлый, как слезы.

– Что вы делаете?! – закричал я.

– Добываю сок, – ответил человек.

– Не смейте этого делать! Вы губите ее!

– Ничего ей не сделается…

Но я прогнал его. Я не мог допустить, чтобы моя береза, перенесшая грозы и засуху, перестрадавшая от морозов и жгучих ветров, еще испытала и жестокость человека. Я прогнал его. А капли быстро, одна за другой, как из раны, стекали по ее стволу, и я не знал, как помочь, что сделать, чтобы остановить ее светлую кровь.

Но береза вылечила себя сама. Через неделю рану затянуло коричневым. К этому времени стало уже совсем тепло. И у березы начали набухать почки, и из них полезли зеленые язычки. Тысячи язычков! И я радовался, я смеялся от счастья, что моя береза выстояла, не погибла, что скоро она зашумит на ветру глянцевитой листвой и, как всегда, в ее гуще защебечут птицы, и на землю ляжет большая прохладная тень. И если будет очень жарко, я приду в эту тень и прислонюсь к могучему стволу березы, радуясь тому, что она мой друг. Добрый, бескорыстный друг!

С. Воронин

Елочка

В лесу, недалеко от дома лесничего, росла Елочка. Взрослые деревья – сосны и ели – издали смотрели на нее и не могли налюбоваться – такая она была стройная и красивая.

Маленькая Елочка росла, как все елочки в ее возрасте: летом ее поливали дожди, зимой засыпало снегом. Она грелась на весеннем солнышке и дрожала во время грозы. Вокруг нее шла обычная лесная жизнь: туда-сюда пробегали полевые мышки, копошились разные букашки и муравьи, летали птицы. За свою недолгую жизнь Елочка познакомилась с настоящим зайцем, который однажды переночевал под ее ветвями. Несмотря на то что Елочка росла одна посреди полянки, она не чувствовала себя одинокой…

Но вот как-то летом, откуда ни возьмись, прилетела незнакомая Сорока, недолго думая, села на макушку маленькой Елочки и стала на ней раскачиваться.

– Пожалуйста, не раскачивайся на мне, – вежливо попросила Елочка. – Ты мне сломаешь макушку!

– А на что тебе твоя макушка! – грубо прострекотала Сорока. – Тебя все равно срубят под Новый год!

– Кто меня срубит? Зачем? – прошептала Елочка.

– А кому надо, тот и срубит! – ответила Сорока. – Разве ты не знаешь, что под Новый год люди приходят в лес за такими, как ты! А ты растешь у всех на виду!..

– Но я на этом месте уже не первый год, и меня никто не трогал! – неуверенно возразила Елочка.

– Ну так тронут! – сказала Сорока и улетела в лес…

В страхе прожила Елочка лето и осень, а когда выпал первый снег, она совсем потеряла покой: она ведь никуда не могла убежать, чтобы спрятаться, затеряться в лесу среди таких же елочек.

В декабре выпало так много снега, что даже у взрослых деревьев под его тяжестью с треском обламывались сучья.

А маленькую Елочку и вовсе засыпало по самую макушку.

– Это даже хорошо! – решила Елочка. – Теперь меня никто не заметит!

Наступил последний день уходящего года – тридцать первое декабря.

«Только бы пережить этот день!» – едва успела подумать Елочка, как увидела приближающегося человека. Он шел прямо к ней.

Человек ухватился за ее верхушку и сильно встряхнул Елочку. Осыпались тяжелые пласты снега, нависшие на ветвях Елочки, и она беззащитно расправила перед человеком свои пушистые зеленые ветви.

– Я правильно тебя выбрал! – весело сказал человек и улыбнулся. Он не заметил, что при этих словах Елочка потеряла сознание…

Когда Елочка очнулась, она ничего не могла понять: она была жива и стояла на том же месте, только на ее ветвях висели легкие, цветные стеклянные шары, и вся она была окутана тонкими серебряными нитями, а самую макушку украшала большая золотая звезда…

А утром, в первый день Нового года, из дома лесничего вышли его дети – брат и сестра. Они встали на лыжи и направились к Елочке. Когда они к ней подошли, мальчик сказал девочке:

– Теперь это будет наша новогодняя Елочка! Мы будем так украшать ее каждый год!..

Эта история случилась много, много лет тому назад. Давно уже умер старый лесничий. Живут в городе его взрослые дети, которые, в свою очередь, тоже имеют детей. А в лесу, посреди полянки, напротив дома нового лесничего, поднимается высокая, стройная ель, и в канун каждого Нового года она вспоминает свое детство…

С. Михалков

Жил-был медведь
(В сокращении)

Родился медвежонок зимой в берлоге – теплой, уютной яме под выворотом ели. Берлога со всех сторон была укрыта хвойными ветвями и мхом. Маленький родился медвежонок – с рукавицу, а весил всего полкилограмма.

Первое, что он запомнил, – это нечто мокрое, но теплое, лизавшее его. Он пополз к нему навстречу. Грузный зверь, что лизал его, повернулся так, что малыш оказался прямо перед соском. Медвежонок прильнул к соску и, чмокая от нетерпения, начал сосать молоко.

Так медвежонок и жил: ел, спал, опять сосал, снова спал в материнском тепле.

Он был еще совсем слепой: глаза открылись только через месяц после рождения. Когда новорожденному детенышу становилось холодно и он начинал дрожать, мать накрывала малыша передними лапами и начинала жарко дышать на него, чтобы согреть.

Быстро прошли три месяца – приблизилась весна. Однажды, проснувшись, медвежонок, к удивлению своему, обнаружил в берлоге еще одного зверя, похожего на мать, но меньше ее. Это была его старшая сестра. Минувшим летом медведица прогнала от себя всех подросших детенышей, оставила при себе только одного. Вдвоем они и залегли в берлогу.

А зачем оставила?

А затем, чтобы было кому помогать ухаживать за медвежатами, которые зимой в берлоге родятся. Старшего медвежонка называют пестуном. Потому что он ухаживает за новорожденными, пестует их, словно хорошая нянька.

…Весна еще ранняя – апрель. Снегу в лесу по ельникам, борам, буеракам еще много. Сырой, крупяной, плотно лежит.

Как почуяла мать-медведица запахи весны, проломила крышу у своей спальной ямы, выбралась на свет. И после тьмы берлоги свет ударил ей в глаза с необычайной яркостью. Чутким носом потянула медведица дух от сырой земли, от набухших почек, от талого снега, от сосен, щедро источавших смолу.

Пора… Пора покинуть зимовальное убежище. Пора по лесу ходить, корм собирать.

И вот она пошла, рухнув сразу в сугроб, что метель намела за зиму у выворота. За ней из берлоги вылез пестун, а маленький медвежонок жалобно захныкал: не одолел препятствия. Тогда пестун вернулся в яму и зубами за шиворот вытащил его наружу.

Шуршит еловый бор иглами, ветер шумит в ветвях. Выбрались наши медведи из бора в чернолесье. Здесь снег совсем почти сошел. Земля под солнцем парным теплом туманилась.

Не без дела шла мать-медведица, всюду хозяйничала: корягу выдернет, камни какие, плиты перевернет. Большая сила у зверя. Ветровал дерево наземь уронил, медведица обошла его, понюхала под стволом, чем там земля пахнет. Вдруг в охапку сосну ухватила и сдвинула с места, как легкое бревнышко. Сейчас же к той пролеже сунулся носом пестун, чтобы съесть. Малышу пример! Тот тоже стал рыть землю своими новенькими коготками.

Похудела за зиму медведица, голодная, все жует и гложет, что зелено, что живое суетится по весне. Медвежата от нее не отстают, во всем ей подражают. Прошлогодние кедровые орешки, желуди собирают.

Муравейник – находка особенно приятная. Весь разрыли, раскидали далеко вокруг. Медведица лапы полизала, медвежата, глядя на нее, тоже. Потом в самую суетню муравьиную запихнули они свои лапы. Вмиг лапы почернели от муравьев, которые толпами ринулись на них. Тут медведи муравьев с лап слизали, съели и за новой порцией потянулись.

Много муравьев съели, но сытыми не стали. Повела медведица детей на моховые болота: клюкву собирать. Шли как обычно: впереди мать, за ней маленький медвежонок, позади пестун. Болота давно от снега освободились и алели красной ягодой – прошлогодней клюквой. Медведица и медвежата лапами загребали целые куртины и в рот отправляли, сочные ягоды глотали, а мох выбрасывали.

Солнце уже высоко поднялось – отправились медведица с медвежатами отдыхать; в самую чащу-чапыгу забрались. До позднего вечера спали. Заря уже на западе догорала, когда повела мать своих детей на поле у края леса: там озимые хлеба зеленели. До утра ели эту зелень, паслись, как коровы на лугу.

Щуки на разливы метать икру пошли, и медведица туда же. Села у воды, на рыбу глядела. Медвежата тоже рядом прилегли и притихли. Долго ли ждали – никто часов не наблюдал; но высмотрела медведица недалеко от берега большую рыбину и вдруг как прыгнет на нее с шумным плеском всеми четырьмя лапами, словно лисица на мышь. Не вырвалась щука из медвежьих когтей. Добыча важная. Всей семьей пировали.

Опять полдень приблизился, и снова пошли медведи спать. До утренней зари проспали.

Любят медведи разные забавы. Например, камни, коряги с кручи сбрасывать. А сами смотрят с любопытством вниз, как они катятся и какой от этого шум получается.

В делах и забавах быстро лето прошло. Осень стужей угрожать стала. Пора медведям о зиме подумать. Главное – выбрать место для берлоги: глухое, труднопроходимое. Там, обычно под корнями поваленного дерева, роют медведи яму. Потом постель готовят – из мха, из надранной с деревьев коры. Иные яму накрывают хворостом, ветками, мхом.

У нашей медведицы место для зимовья давно уже было выбрано – старая берлога. Только подправила она ее, подновила.

Прежде чем лечь в берлогу, медведица долго путала свои следы, бродя по лесу – по бурелому, по моховым болотам, по воде. Как заяц, туда-сюда по своему следу пройдется, затем вбок прыгнет. Медвежата, понурые, шли за ней, словно чувствовали час расставания. Давно ли еще беззаботно играли братец с сестрицей, радуясь жизни. И вот пришла разлука: прогнала медведица от себя уже сильно повзрослевшего пестуна. Только с маленьким медвежонком легла зимовать. Значит, ему на следующее лето должно быть пестуном.

А пока уснули они вдвоем с матерью. Вскоре метели засыпали снегом берлогу, намели сугробы над ней.

Лишь одна дыра – «чело», слегка обледеневшее по краям, выдавало медвежье зимовье.

И. Акимушкин

Этажи леса

У птиц и зверьков в лесу есть свои этажи: мышки живут в корнях – в самом низу: разные птички, вроде соловья, вьют свои гнездышки прямо на земле; дрозды еще повыше, на кустарниках; дупляные птицы – дятел, синички, совы – еще повыше; на разной высоте по стволу дерева и на самом верху селятся хищники, ястребы и орлы.

Мне пришлось однажды наблюдать в лесу, что у них, зверушек и птиц, с этажами не как у нас в небоскребах: у нас всегда можно с кем-нибудь перемениться; у них каждая порода живет непременно в своем этаже.

Однажды на охоте мы пришли к полянке с погибшими березами. Это часто бывает, что березы дорастут до какого-то возраста и засохнут. Другое дерево, засохнув, роняет на землю кору, и оттого непокрытая древесина скоро гниет и все дерево падает; у берез же кора не падает; это смолистая, белая снаружи кора – береста – бывает непроницаемым футляром для дерева, и умершее дерево долго стоит, как живое.

Даже когда и сгниет дерево и древесина превратится в труху, отяжеленную влагой, с виду белая береза стоит, как живая. Но стоит, однако, хорошенько толкнуть такое дерево, как вдруг оно разломится все на тяжелые куски и падает.

Так пришли мы к полянке с такими березами и обрушили довольно высокую березу. Падая, в воздухе она разломилась на несколько кусков, и в одном из них было дупло с гнездом гаечки. Маленькие птенчики при падении дерева не пострадали, только вместе со своим гнездышком вывалились из дупла. Голые птенцы, покрытые перышками, раскрывали широкие красные рты и, принимая нас за родителей, пищали и просили у нас червячка. Мы раскопали землю, нашли червячков, дали им перекусить; они ели, глотали и опять пищали. Очень скоро прилетели родители, гаечки-синички, с белыми пухлыми щечками и с червяками во ртах, сели на рядом стоящих деревьях.

– Здравствуйте, дорогие, – сказали мы им. – Вышло несчастье: мы этого не хотели.

Гаечки ничего не могли нам ответить, но, самое главное, не могли понять, что такое случилось, куда делось дерево, куда исчезли их дети.

Нас они нисколько не боялись, порхали с ветки на ветку в большой тревоге.

– Да вот же они! – показывали мы им гнездо на земле. – Вот они, прислушайтесь, как они пищат, как зовут вас!

Гаечки ничего не слушали, суетились, беспокоились и не хотели спуститься вниз и выйти за пределы своего этажа.

– А может быть, – сказали мы друг другу, – они нас боятся! – И спрятались.

Нет! Птенцы пищали, родители пищали, порхали, но вниз не спускались.

Мы догадались тогда, что у птичек не как у нас в небоскребах, они не могут перемениться этажами: им теперь просто кажется, что весь этаж с птенцами исчез.

– Ой-ой-ой, – сказал мой спутник, – ну какие же вы дурачки!.. Жалко стало и смешно: такие славные и с крылышками, а понять ничего не хотят.

Тогда мы взяли тот большой кусок, в котором находилось гнездо, сломили верх соседней березы и поставили на него наш кусок с гнездом как раз на такую высоту, на какой находился разрушенный этаж. Нам недолго пришлось ждать в засаде: через несколько минут счастливые родители встретили своих птенчиков.

М. Пришвин

Прощальная песенка

Уж сильно поредела на березах листва. Сиротливо качается, на голой ветке давно покинутый хозяевами домик-скворешня.

Вдруг – что такое? – подлетели два скворца. Самочка скользнула в скворешню, деловито копошится в ней. Самец сел на веточку, посидел, поглядел по сторонам… и запел! Но тихонько запел, будто про себя.

Вот кончил. Самочка вылетела из скворешни, – скорей назад, к стае. И он за ней. Пора, пора: не сегодня-завтра – в путь далекий.

Простились с домиком, где летом вывели ребят.

Они его не забудут и весной опять поселятся в нем.

В. Бианки

Готовятся к зиме

Мороз не велик, а зевать не велит: как грянет – разом землю и воду скует льдом. Где тогда еды себе достанешь? Куда спрячешься?

В лесу каждый готовится к зиме по-своему.

Кому положено, улетел от голода и холода на крыльях. Кто остался, торопится набить свои кладовые, заготовляет запасы пищи впрок. Особенно усердно таскают ее короткохвостые мышки-полевки. Многие из них вырыли себе зимние норы прямо в стогах и под хлебными скирдами и каждую ночь воруют зерно.

К норе ведут пять или шесть дорожек, каждая дорожка – в свой вход. Под землей – спальня и несколько кладовых.

Зимой полевки собираются спать только в самые сильные морозы. Поэтому они делают большие запасы хлеба. В некоторых норах собрано уже по четыре-пять килограммов отборного зерна.

Маленькие грызуны обворовывают хлебные поля. Надо оберегать от них урожай.

В. Бианки

Запасы овощей

Короткоухая водяная крыса летом жила на даче, у самой речки. Там у нее была одна жилая комната под землей. Ход из комнаты вел косо вниз – прямо в воду.

Теперь водяная крыса устроила себе хорошую, теплую зимнюю квартиру далеко от воды, на кочковатом лугу. В квартиру ведут подземные ходы-переходы по сто шагов длиной и больше.

Спальня выстлана мягкой, теплой травой и помещается под самой большой кочкой.

Кладовая соединена со спальней особыми ходами.

В кладовой сложены в строгом порядке – по сортам – похищенные и перетащенные крысой с полей и огородов хлебные зерна, горох, луковицы, бобы и картофель.

В. Бианки

Белкина сушильня

Белка отвела под кладовую одно из своих круглых гнезд на деревьях. Там у нее сложены лесные орешки и шишки.

Кроме того, белка собрала грибы – маслята и березовики. Их она насадила на обломанные сучочки сосен и сушит впрок. Зимой она будет бродить по ветвям деревьев и подкрепляться сушеными грибами.

В. Бианки