Текст книги "Быстрый мир"

ХОЛОД

Андрей вошёл в комнату через несколько минут после того, как ее покинул Мефодий:

– Рита, Галя, Макс, пошли в зал.

– Зачем? – Рита поставила на стол кружку с чаем.

– Будем готовить вас к погружению в сон, – Андрей поднял указательный палец вверх, – Нужно поторопиться, пока у ребят из криоотдела смена не закончилась.

– Погодите, а Мефодий?

– Макс, у него сейчас довольно серьезный разговор с главой нашей компании. Возможно, не на один час. Да и что его ждать? Проснетесь все равно все вместе. Для вас секунда пройдет. Как будто и не расставались.

Андрей махнул рукой:

– Идёмте, не переживайте.

Галя первой встала с дивана и пошла к двери.

Ей, если говорить откровенно, очень хотелось, чтобы все это закончилось как можно быстрее. Не важно, одна она заснёт или с ребятами. Уж точно она не может диктовать здесь правила. Надо – значит, надо.

Гале просто хотелось забыться и вынырнуть из этой истории. Пусть, только, все в итоге будет хорошо. Рита с Максом последовали ее примеру.

Спустившись вниз, они оказались в холле дворца. У дверей, ведущих в зал их встретила невысокая блондинка в белом халате:

– Привет, – она искусственно улыбнулась и помахала им рукой, – Меня зовут Агния. Я проведу необходимое обследование и постараюсь сделать так, чтобы погружение было для вас максимально комфортным.

Агния открыла дверь и пропустила их вперёд.

В зале было очень светло. Все огромное поле, которое предназначалось для хоккейных матчей, было заставлено продолговатыми металлическими ящиками обтекаемой формы. Сверху каждого ящика было небольшое окошко со стеклом.

– Друзья, перед вами сердце нашего города. Здесь хранится генофонд нашей цивилизации, – Агния неопределенно показала рукой куда-то в пространство, – это одно из величайших достижений нашей науки…

– Я, кажется, видел такое в фантастических фильмах.

– Да, Максим, подобные технологии предсказывали фантасты. И, как вы видите, их пророчества сбылись. Перед вами настоящие машины времени. Они унесут вас прямиком в будущее. Андрей, ты совершил такое путешествие. Расскажи нашим гостям об этом.

– Да, я, в общем-то, ничего не почувствовал, – Андрей хохотнул, – просто закрыл глаза, потом открыл. А прошло, между прочим, тридцать лет. Даже снов никаких не было.

От каждой капсулы отходило несколько трубок и кабелей.

– Эти трубки, – увидев, на что смотрит Галя, продолжила Агния, – работают на вывод и ввод сжиженного хладораствора. Примерно раз в месяц мы меняем его в каждой капсуле. А провода подключены к закрытой компьютерной сети. С помощью компьютеров фиксируются все показатели организма. При малейшем изменении система сигнализирует и мы, проанализировав причины сигнала, корректируем состав и температуру раствора.

– А каков шанс не проснуться, – Рита оглядывала помещение, – Были вообще такие случаи?

– Чисто теоретически, такой шанс есть. Мы все разумные люди и понимаем, что не может быть стопроцентно стабильной системы. На практике же такого не было. Даже на испытаниях все прошло без эксцессов!

Рита представила себе, каково это быть испытателем подобных новейших разработок. Как вообще человек решался на это? Может быть, жеребьевка была? Всё-таки в ситуации, когда все процессы организма останавливаются, ты как никогда близок к тому, чтобы умереть. Такая своеобразная постановка на паузу без уверенности, что кнопку нажмут снова.

– Кстати, – Андрей подошёл, приобняв сзади Риту и Галю, – мы сейчас разрабатываем новую систему, основанную на извлечении информации с последующим восстановлением материи. Это должно работать, примерно так, как вы сюда попали. Но есть пока непреодолимая проблема – мы не знаем, как рассчитать точное время, куда мы можем отправить информационный код человека. В вашем случае мы просто нашли его по приборам и благодаря сложным расчетам. Да и то с разбросом в кучу лет. Вернее, мы нашли, но не опознали его сразу. Так что, теоретически это возможно, но практика пока говорит о другом. Я уже говорил об этом, кажется…

– Андрей, не пугай ребят, – Агния погрозила ему пальцем, – а то они и так, видишь, волнуются.

– Да, нормально все, – ответил Макс, – когда мы приступаем?

– Прямо сейчас и приступим, – Агния подошла к маленькому столику, спрятавшемуся между двух капсул и нажала на кнопку на стоящем на нем ноутбуке.

Крышки двух морозильников, как их назвал про себя Макс, открылись наподобие того, как открываются фонари боевых истребителей.

– Смотрите, у нас есть некоторые технические ограничения. Мы не можем одновременно обследовать и погружать в сон более двух человек. Поэтому решайте, кто пойдет первыми.

– Пусть идут Галя с Максом. Я подожду. Вдруг Мефодий подтянется.

– Хорошо, – Агния показала на капсулы, – Максим, Галя, раздевайтесь и ложитесь. Я прикреплю к вашим телам датчики. Если все показатели будут в норме, в ваши руки и ноги будут введены иглы контроллеров. Это не больно само по себе, но будьте готовы к некоторым неприятным ощущениям.

– Совсем раздеваться? – Галя покосилась на Андрея.

– Да. Не переживайте, мы не в той ситуации, когда нужно стесняться…

– Я могу отвернуться, – Андрей отошёл куда-то к дверям, – Ну, смущается девушка, бывает.

Сняв одежду, Галя, стараясь не смотреть на Максима, легла в криокамеру. Сразу стало жёстко и холодно.

Стенки и дно ящика были заделаны каким-то материалом наподобие клеёнки. От этого возникла ассоциация с медицинским оборудованием.

Агния подошла к Гале, держа в руках несколько присосок с тянущимися от них проводами.

– Мы проверяем состояние организма каждого человека. Для подобного сна практически нет ограничений, но данные нужны для максимально точного определения концентрации веществ в хладорастворе.

После того как Агния прикрепила к телу Гали датчики, она подошла к капсуле Максима:

– Не стесняйтесь вы так, я всё-таки некоторым образом медик.

– Хорошо, – Макс улыбнулся, – я запомню эти слова. Вы потом не удивляйтесь, если я в таком вот виде как-нибудь нагряну к вам в гости.

– Чувство юмора проявляете? Тогда все точно будет хорошо!

Рита смотрела, как Агния, закончив с датчиками, села за стол и застучала по клавиатуре:

– Изначально идея заморозки живого организма была подсмотрена у земноводных. В холодное время года лягушки превращаются в ледышки, а потом вновь возвращаются к жизни. Первые опыты по заморозке млекопитающих обернулись провалом, поскольку невозможно было разморозить тело все и сразу. У того же человека нет в организме вещества, отвечающего за устойчивость тканей к постепенному повышению температуры, от чего часть организма, размораживаясь, получала повреждения от ещё не размороженных тканей. Мы пошли дальше обычной заморозки и разморозки, подключив химию. Наши специалисты создали вещество, которое влияет на устойчивость клеток. Строго говоря, на время за счёт химических веществ мы меняем свойства тканей. Вещество позволяет сохранить клеточную структуру до момента окончательного вхождения тела в температурный режим, при котором возможна нормальная жизнедеятельность. Мы сократили период разморозки до десяти минут, и ровно через десять минут вещество распадается и вымывается с потом. Сама же заморозка останавливает передачу информации между атомами, в результате чего блок информации, которую вы отдаёте окружающему миру, как бы отключается. Будто флэшку вынули, а потом снова вставили, – Агния смотрела на экран, – Так, показатели в норме. У тебя, Галя, немного сахар упал, но это не страшно. А так, все хорошо. Хоть прямо сейчас погружать.

Рита слушала женщину, но слова её будто бы проваливались в мягкую вату страха. Всё-таки не каждый день оказываешься в такой ситуации. Не каждый день смотришь на то, как твоих друзей отключают от реальности. Да, именно друзей. Они оказались вместе случайно, но эта случайность и всё, что последовало дальше, сблизили их. Каждый в тот или иной момент открылся с неожиданной стороны. Галя удивила своим спокойствием и неожиданными умениями, Макс немного разочаровал… Ну, как немного… Наверное, просто она увидела того, кто прячется за героическим образом – обычного мальчишку, который так не хочет взрослеть. Все его срывы и паникерство – лишь следствие того, что он попал в серьёзную передрягу, в какие, как ему казалось, попадают только серьёзные и взрослые дяди и тёти.

Ещё Мефодий… Человек, подаривший им жизнь через самое страшное, что могло с ними случиться. Человек, который убил их, а потом спас. Такое вот странное сочетание фактов. Ведь, если бы не он, их бы сейчас не было. Если бы не он, они бы не готовились сейчас к таинственной высокотехнологичной заморозке.

Хотя, возможно, ее отец не сделал бы ту ошибку и ничего страшного бы не случилось. Если предположить, что Мефодий не убил бы ее, то отец не стал бы срываться в ночь из той лаборатории. Он бы перепроверил все отчеты, и никакого катаклизма бы не произошло. Не произошло бы его, если бы она не полезла в вентиляцию, не произошло бы его, если бы царь Петр не основал город, не случилось бы ничего плохого, если бы не возникло человечество, не было бы никакого выстрела, если бы не возникла Вселенная. От таких предположений и допущений голова шла кругом, и думать логично не получалось.

Рита снова оглядела зал. Куча продолговатых ящиков, снопы проводов и шлангов между ними, холодный свет.

Несколько сотен людей ждут своего часа. Для них пройдет мгновение, а для мира долгие годы. Причем за стенами Вечного города мир будет двигаться быстрее. Когда-нибудь их скорости сравняются, и быстрый мир возьмёт их с собой, как подбирают пассажиров, вышедших не на той станции, идущие через несколько часов электрички.

Впереди много событий, и какое из них станет переломным, да и будут ли переломы? Больше всего Риту беспокоила возможная война. Если она случится, и местные смогут победить, что станет с Вечными?

Думать обо всём этом одновременно и хотелось, и не хотелось. Хотелось потому, что человек всегда хочет знать, что будет дальше, а не хотелось от того, что знание может оказаться таким, что лишит ценности все его действия. Ни один спортсмен не знает, добежит ли он до финиша, но каждый стремится сделать это, и сделать это не просто так, а, чтобы победить. Наверное, не было бы никакого смысла в усилиях, если бы заранее были известны результаты марафона.

– Ну, что, готовы? – Агния стояла между капсулами Максима и Гали, – я дам вам снотворное, вы заснете. Это нужно для исключения психологической травмы от внезапного замораживания.

– Да, я готова, – подала голос Галя.

Макс молча поднял кулак с поднятым большим пальцем.

– Ребята, до встречи! – Рита подошла к капсулам, – надеюсь, очень скоро увидимся.

Максим и Галя съели таблетки, которые дала им Агния. Через минуту они уже спали.

– Сейчас я включу систему, и займусь тобой.

– Да, хорошо, – ответила Рита, – Андрей, а Мефодий ещё не освободился?

Андрей подошёл к Рите:

– Не переживай так, ты его дольше здесь прождёшь. У него разговор ещё часа на полтора, минимум. А так, минут через десять ты будешь спать, а через десять минут и одно мгновение вы проснётесь рядом. Вон, смотри, специально для вас подобрали две капсулы рядом.

Над спящими Галей и Максом закрылись железные крышки. Послышалось шипение.

– Ну, вот, твои товарищи уже практически в будущем, – Андрей приобнял Риту, – да, не бойся ты так!

– Я не боюсь, просто волнительно как-то.

– Это нормально, – Агния показала на капсулы Макса и Гали, – Видишь, горят зелёные лампочки. Это значит, что всё хорошо. Они даже, наверняка, не почувствовали, как были введены иглы контроллеров. Хотя, кто знает. Некоторые, как, например, Андрей, рассказывают, что чувствовали это. Я, лично, когда засыпала, нет…

– Мне раздеваться?

– Да, конечно, – Андрей снова отошёл к дверям, – Не переживай, не смотрю.

Сняв футболку и джинсы, Рита встала у одной из капсул, в сторону которых указал Андрей:

– Моя какая?

– Выбирай любую.

Рита залезла в правую.

Агния прикрепила к её телу датчики.

В этот момент Рита поняла, как она устала за эти несколько дней. Безо всяких таблеток её клонило в сон.

А здесь даже уютно, подумала она и закрыла глаза.

ЖИЗНЬ

Миллиарды звёзд светят с неба, создавая своим светом чудесный узор, который мы видим. Никакой симметрии и вечное движение. Гармония первозданного хаоса так таковая.

Летят годы, меняются люди и имена их богов, а звёзды продолжают плести свои сети, в которые попадаются души романтиков и умы скептиков. Что там в глубинах космоса? Где кончается Вселенная, и сколько жизней нужно прожить, чтобы коснуться ее края?

Жизнь человека коротка, хотя это ты понимаешь не сразу. В детстве дни идут долго, недели тянутся бесконечно, а до следующего нового года ещё целая вечность.

В утробе матери человек совершает огромный рывок, превращаясь из комка клеток в существо, готовое понимать мир и жить в нем. Девять месяцев нужно для этого. Всего девять месяцев.

Потом примерно год до первого шага и ещё немного до первых слов. Что это за слова? Почему именно они?

Уже в семь лет человек готов начать постигать наш мир на уровне познания и структурированной информации. В школе рассказывают про природу, планету, буквы и цифры.

Ещё долгих десять лет, и вот ты уже готов не только физически, но и морально к свободному плаванью по бескрайнему морю жизни. Ты всё ещё живёшь с родителями, или уже можешь заработать на свое жилье? Ты всё ещё девственник, или скоро у тебя появится собственный ребенок?

А что дальше? Взросление, старость? Что значат эти понятия? Когда человек становится взрослым?

Смотря на фотографии призывников пятидесятых годов, видишь сформировавшихся мужчин с волевым взглядом. Глядя на тех, кто идёт в армию сейчас, удивляешься, как эти ребята вообще могут без помощи родителей принимать хоть какие-то решения.

Жизнь человека меняется от поколения к поколению. И рано или поздно каждый человек задумывается о смысле своего существования.

Вопрос о смысле жизни – это самое циничное коварство, на которое способен наш мозг. С чего вдруг начинать думать об этом? Зачем вырывать свое сознание из комфортной системы ценностей в область тотального безвестия и полнейшей неопределенности.

У жизни нет сюжета. Принимая это утверждение, понимаешь, что рождение и смерть – это лишь условные точки начала и конца довольно абстрактного отрезка вечности. У каждого человека длина данного отрезка своя. Кто-то в двадцать, разочаровавшись в жизни, сводит с ней счёты, а кто-то, покуривая сигару, справляет вековой юбилей.

Человек так устроен, что ему важны начало и конец. Середина – это лишь необходимая связка между ними.

Каждый хочет прожить насыщенную и интересную жизнь, наполненную яркими событиями и приятными ощущениями. И даже в сложный период человек ждёт, что следом начнется что-то хорошее.

Смена сюжета, новый сезон, вторая серия!

Жизнь человека – это высшая ценность. Это то, что, неотчуждаемо и принадлежит ему по праву. И только человеку дано распоряжаться ей. И здесь мы не говорим о смертной казни, здесь мы говорим о пути, которым идёт каждый из нас. Кто-то тихонечко проживает свои десятки лет, а кто-то ежедневно бросает вызов природе, науке, закону, человечеству. Кто-то живёт, руководствуясь правилами, а кто-то их игнорирует или пишет новые.

Что значит жить правильно? Кто-то же первый сказал, что что-то можно, а что-то нельзя. Кто-то первый, например, решил, что измена – это плохо. Кто-то первый сказал это второму. Сквозь года летел этот рецепт счастья, и все больше людей воспринимали его как истину. И нельзя говорить, что это неправильно, но стоит задуматься о том, кто и как пришел к этому изначально.

А вообще, что такое жизнь? Биологическое существование или нечто большее? Как часто можно услышать фразу о том, что мы заработаем много денег и заживём! Как будто до этого человек не жил, а лишь готовился к жизни.

В жизни ценен каждый момент. Каждая секунда жизни прекрасна. И чем дольше живёшь, тем отчётливее понимаешь это. Время, такое ощущение, что начинает двигаться быстрее, и ты не успеваешь за ним. В пятнадцать ты радуешься каждому новому музыканту, а в тридцать пять только нудишь о том, что раньше было лучше, и ставишь в плеере трек, записанный двадцать лет назад. Не все такие, но наверняка у вас есть такой знакомый. Возможно, вы видите его каждое утро в зеркале.

Человек меряет жизнь благами. Он хочет просыпаться на острове и пить коктейли, глядя на белокурых серфингисток или их подтянутых и загорелых парней. Весь год человек копит деньги на свой кусочек, как он считает, жизни, и вылетает в теплые края самым дешёвым авиарейсом. Хотя, казалось бы, если он считает этот остров своим счастьем, почему бы не бросить все и не переехать туда!

А ведь человек боится менять свою жизнь. Он боится ностальгии и потери связей с родными и друзьями. Он боится оторваться от прошлого.

Прошлое играет огромную роль! Прошлое становится определяющим для человека и его отношения к другим людям. Станет ли мальчик из приличной семьи делать предложение девушке, в прошлом снявшейся в паре десятков порнофильмов?

Жить здесь и сейчас, или жить во вчера? Так много вопросов. Они кажутся глупыми до тех пор, пока не задумаешься о них. Если, конечно, задумаешься.

Наука старается сохранить жизнь, наука стремится продлить ее, наука мечтает о бессмертии человека.

Сколько всего придумано для того, чтобы человек подольше оставался жив. Даже катапультирование из вертолета догадались, как сделать! Хотя, если не знаешь, как это происходит, идея кажется абсурдной.

Невозможна вечная жизнь, но возможно жить, а не существовать. Возможно жить, творя мир вокруг себя таким, каким ты хочешь его видеть. Нужно лишь четко понимать, что ничего не даётся просто так. Нужно бороться, работать над собой, разумно рисковать и радоваться каждому новому утру.

Можно плыть по течению, можно грести против него, можно утонуть. Выбирать только человеку.

Сентябрь 2018-январь 2019

Санкт-Петербург – Калининград – Синявино

Легнда о Вечном Ренегате

I

– Папа, ты надолго? – дочь Рита стояла в дверном проеме и смотрела на Дмитрия Сергеевича.

Ух, какая она выросла! Из некрасивого подростка с излишним весом она за несколько лет превратилась в молодую спортивную девушку с милым личиком и роскошными черными волосами. Наверняка за ней парни так и увиваются.

– Да, нет. Не особо. Три дня, и я вернусь!

– Все-таки странный ты архитектор! Командировочный!

– Рита, просто мои знания и умения нужны не только в этом городе.

– А что строить собираетесь?

– Потом обязательно расскажу.

Они стояли в прихожей. Дмитрий Сергеевич в плаще и с сумкой через плечо, Рита в коротеньких шортах и черной майке. Она была безумно похожа на свою мать в молодости.

С кухни вышла жена:

– Дима, ты, как приедешь туда, позвони, а то мало ли что….

– Хорошо, Даша. Да и что случится? Вы, ей-богу, провожаете меня так, будто я на фронт собираюсь.

Поцеловав жену и дочку, Дмитрий вышел из квартиры.

Спустившись во двор, он достал ключи и, пикнув сигнализацией, открыл дверь черной «Мазды», припаркованной около дома. Закинув сумку с вещами на место рядом с водительским, Дмитрий Сергеевич сел за руль.

Осень шелестела в листве холодным ветром, пугая город то внезапными дождями, то неожиданным солнцем. Непредсказуемая погода в одном из самых парадоксальных мест нашей планеты – городе Санкт-Петербург.

Город поэтов и безумцев, гениев и негодяев. Дмитрий Сергеевич был рад, что его семья живет именно здесь. Когда-то царь Петр рубил отсюда окно в Европу, а теперь «Новая Энергетическая Компания» рубит здесь дверь в новое будущее.

Маленький Димка родился в городке Шкотово-17, что в Приморье. Правда, пожить там толком не удалось. Его родители уже через полгода переехали в Ленинград. С детства у Дмитрия Сергеевича осталась стойкая ассоциация, что Ленинград – это что-то очень солнечное и легкое, детское и непосредственное. А потом город переименовали обратно в Санкт-Петербург. Поскольку переименование совпало с мраком 90-х, это имя города стало связано с темнотой и нагромождением некрасивых ларьков и хаотичных рынков.

Подростком Дима мечтал о космосе, и пока его сверстники подрабатывали грузчиками на чумазых задних дворах коммерческих магазинов, он читал книги о том, как зарождалась и развивалась советская космонавтика.

Но космос его не пустил. Да, что, там, космос! Даже районный военкомат не захотел брать в ряды российской армии долговязого парня с недобором по весу и очень плохим зрением.

Но Дима не отчаивался. Уж если не летать в космос, так можно корабли строить. Или, если не корабли, то космодромы. Так он и стал учиться на архитектора.

В институте Дима познакомился с Дашей, которая через год родила Риту.

Молодая семья! Как много романтики и юношеского задора в этом словосочетании! На деле же это трудный путь настоящего выживальщика.

Только представь, что тебе девятнадцать, твои родители сами концы с концами не сводят, твоя молодая жена в панике, что придется бросить учебу, а ты даже не предполагаешь, что значит быть отцом.

Даша все же кое-как доучилась и стала работать дома. Она писала рефераты и курсовые на заказ богатым, но не слишком дальновидным студентам. Маленькая Рита росла буквально под ее рабочим столом. Она залезла между двух тумб и могла часами сидеть на полу, обнимая мамины ноги.

Дмитрий Сергеевич получил красный диплом и как в омут с головой бросился в пучину строительного бизнеса. Берясь за любой проект, он очень хотел заработать на собственную квартиру, чтобы с семьей, наконец, съехать из съемной комнаты.

О, эти питерские коммуналки! За первые шесть лет совместной жизни Дима с Дашей и маленькой Ритой сменили четыре адреса. Сначала жили в тихой квартирке на Севере города, потом снимали на юге, но быстро съехали, поскольку одним из соседей оказался наркоман со стажем. К наркоману ходили люди, не стесняясь варившие на кухне «винт» и разбрасывающие по всей квартире использованные шприцы.

Третьим адресом стала квартира тетки Дмитрия. Она пустила молодоженов с ребенком в свою «хрущевку» за то, что они обязались оплачивать все счета за воду, электричество, телефон и прочее. Однако жизнь с тетей Анной Ивановной оказалось едва ли не хуже, чем с наркоманами. Те, хотя бы, в личную жизнь не лезли!

– Вы, это, как совокупиться захотите, мне говорите, – бесцеремонно могла заявить Анна Ивановна, – я Риточку возьму, мы гулять пойдем. Вы как закончите, на окно что-нибудь цветное повесьте. Только вы это, на полу лучше акт свой совершайте, а то кровать скрипучая, соседи поймут…

Словом, съехали от нее с громким скандалом. После очередного разговора про совокупления Даша в слезах пришла в их комнату:

– Дима, я не могу больше! У меня ощущение, что она живет с нами ради того, чтобы удовлетворять свои извращенские потребности. Вуайеристка хренова! Ты, конечно, можешь делать, что хочешь, но я, кажется, нашла нам неплохую комнатку!

А потом он познакомился с Сергеем Пантелеевичем. Тот был депутатом от их района. Он-то и поспособствовал тому, чтобы Дмитрий Сергеевич стал проектировать не только коттеджи да дешевые многоквартирные муравейники, но и объекты, как говорят по телевизору, высокой социальной значимости – школы и детские сады.

Однажды Сергей Пантелеевич вызвал его к себе на дачу:

– Приезжай, Дима, ко мне в Белоостров. В баньке попаримся, дела кое-какие обсудим. Появилось, тут, у меня к тебе одно дельце!

– Разве я могу отказаться?

– Конечно можешь, – было слышно в динамике телефона, как улыбается депутат, – я же не начальник твой. Но мне бы очень хотелось, чтобы ты помог мне и очень хорошим людям в реализации очень сложного, но безумно интересного и, главное, полезного проекта. Проекта, не побоюсь этого слова, космического масштаба!

Знал же, на что давить! Космос!

– Да, хорошо. Завтра можно?

– Конечно. Приезжай с утречка. Только скажи, во сколько поедешь. Мой водитель тебя у электрички встретит.

В то утро, поцеловав Дашку и спящую в маленькой комнате их новой квартиры Риту, Дмитрий Сергеевич вышел из дома и, дойдя до остановки, сел в автобус. Автобус довез его до метро, а там совсем недолго до железнодорожной станции…

В электричке он попытался начать читать купленную на днях книгу, но ничего толкового из этого не вышло. Он то и дело отвлекался, то на торговцев, то на свои мысли…

Ведь, не просто так его зовет к себе депутат. По школам и садам все согласования проходили обычно в городе, а не после баньки. Дмитрий Сергеевич чувствовал себя настоящим киногероем, едущим на тайную встречу с важным человеком из правительства.

Выйдя на нужной станции, он встал на перроне. К нему практически сразу же подошел невысокий крепыш. Несмотря на летнюю жару, крепыш был в черной кожаной куртке:

– Дмитрий?

– Да!

– Меня Сева зовут, – крепыш протянул руку, – пойдемте в машину, тут недалеко совсем.

Пожав Севину руку, Дмитрий Сергеевич пошел следом за ним.

– А я вот думаю, если вас Сергей Пантелеевич на дачу позвал, значит, вы важный кто-то, – рассуждал Сева, – Нет, я ничего против не имею, просто, как я разумею, затевается что-то большое и серьезное. Зачастили к нему тут всякие…

В машине Сева включил радиоприемник. Музыка заполнила салон.

Сначала по шоссе, потом налево, под горку и снова влево. Солнце палило нещадно. Да тут и без бани баня, подумал Дмитрий.

– Приехали…. – Сева остановил автомобиль, – Сейчас, подождите, ворота только открою.

Дмитрий Сергеевич не стал дожидаться, пока крепыш-водитель справится со створками. Он открыл дверь и вылез наружу.

– О, Димка, – послышалось со стороны дачи, – проходи!

– Здравствуйте, Сергей Пантелеевич.

Депутат выглядел совсем не так, как привык его видеть Дмитрий. Никакого официоза – легкий спортивный костюм, кроссовки и бейсболка на голове.

Пока Сева загонял машину на участок, Сергей Пантелеевич показывал Дмитрию свою дачу:

– Вот тут дом. Видишь, два этажа, кирпич. А тут у меня клумба будет. Там, вот… – он указал рукой в сторону зарослей кустов, – там сарайчик. А банька за домом.

– Жарковато сегодня для бани….

– Да, и не говори. Может, накатим? Сева шашлычков сделает, а мы под это дело и обкашляем делишки наши!

– Как вам удобнее.

Перед домом стоял мангал. Рядом ютился небольшой стол и два шезлонга.

– Садись. Я вот, зачем, позвал тебя. Ты же, насколько я знаю, когда высшее получал, очень хорошо в сопромате рубил?

– Да, я по сопромату и курсовик писал… Не понимаю, почему все так боятся этой дисциплины.

– И при этом, ты еще и архитектор.

– Ну, да, вы же знаете….

Возникший словно бы ниоткуда Сева положил на стол перед ними несколько шампуров с шашлыком, налил вина из бутылки и вновь исчез где-то за домом.

– Сейчас бы, конечно, водочки лучше, но водочка…. – Сергей Пантелеевич засмеялся, – но водочка кончилась…. Выжрали всю водку, понимаешь! Тут столько встреч было, ух….

– Вы знаете, я вам очень благодарен, что вы когда-то помогли влиться в государственное строительство, но все-таки, скажите, зачем вы меня позвали? Новый объект?

– И да, и нет.

– Это, как.

– Ты, Димочка, дворец спорта можешь спроектировать? Да и не только спроектировать, но и проконтролировать, чтобы там все построили так, как надо…

– Я никогда не руководил стройкой….

– Ты один из ведущих архитекторов города. На каждом объекте ты выступаешь как автор сценария. А тут тебе надо будет немного побыть еще и режиссером. Это если аналогиями говорить. И, знаешь, почему?

– Даже не представляю.

– А ты единственный человек из сферы строительства, кого я хорошо знаю и кому действительно доверяю.

Сергей Пантелеевич замолчал. Где-то далеко чирикали птицы. На соседнем участке сосед что-то пилил циркуляркой. В траве стрекотали летние насекомые.

– И, вот, – продолжил депутат, – затеяли мы тут с одним, назовем его так, бизнесменом, проект. Проект, который изменит весь мир. Понимаешь?

– Нет, не понимаю.

– Вот, тебя устраивает цена на электричество? А на бензин?

– Про бензин я не знаю ничего, нет у меня машины. А электричество, вроде, не такое дорогое.

– Это ты как частный потребитель думаешь. А думал бы, как владелец завода, то понял бы, о чем я. Короче, бизнесмен этот вынашивает идею создания нового альтернативного источника питания. У него есть деньги, есть связи, есть ученые.

– И?

– Оборудование для этого источника энергии очень громоздкое. И его нужно где-то спрятать. И твоя, Дима, задача – построить отличнейшее прикрытие для энергетического контура. Например, дворец спорта. Я через муниципалитет уже и землю выбил…

– А при чем тут сопромат?

– Смотри, проект энергетического контура – это не просто постройка дворца спорта, это целый комплекс мероприятий. В основе его лежит преобразование кинетической энергии в электроэнергию с помощью электромагнитного поля. Первичный заряд берется из атмосферы, он запускает механический процесс, который на манер динамомашины аккумулирует огромное количество электричества. Нам необходимо не только рассчитать нагрузки, но и отслеживать их в процессе эксплуатации. А кто, как не архитектор, может знать все нюансы и конструктивные особенности сооружения?

– Как я понимаю, только если я соглашусь, кто-то более компетентный мне объяснит все подробности? Не обижайтесь, только, что я усомнился в ваших знаниях. Просто вопрос действительно серьезный…

– А чего на правду обижаться? – Сергей Пантелеевич глотнул вина, – я не ученый, не конструктор и не энергетик. Мне мой друг-бизнесмен предложил долю и ряд нематериальных благ. Ты же знаешь, что выборы на носу… И для меня проект «Новой Энергетической Компании» – это хорошее подспорье для выдвижения своей кандидатуры.

– Понятно.

На самом деле, понятно было не так много, как хотелось, однако Дмитрию очень импонировала идея стать создателем целого дворца спорта. Если в Петербурге есть сотни детских садов и школ, то дворцов спорта куда меньше, и каждый на виду. А если получится в рамках одного дела и тщеславие свое потешить, и пользу принести, то почему бы и нет!

Домой изрядно выпившего Дмитрия повез Сева.

– И вот так каждый раз, – сокрушался он, – Сначала встреть, потом шашлычок приготовь, баньку истопи… А потом опять в город переться.

– Ну, извини, друг…

– Да ничего страшного. Это я так, сам с собой, – Сева ударил по рулю, – А мне бы хоть прибавку дали за секретность. Тут иные гости так начинают соловьями заливаться, что хоть диктофон включай, да запись продавай в газету. И хорошо, если в газету, некоторые, вон, можно в Америку продать.

– И что ты знаешь об электрическом проекте?

– Так, а чего тут не знать, – Сева усмехнулся, – уже несколько месяцев обсуждают. Хочет Сергей Пантелеевич полностью поменять всю энергосистему и на волне этого, подняв рейтинг, вылезти на выборах. Так то, дело хорошее, но не было бы политических амбиций, было бы интеллигентнее, что ли.