Текст книги "Быстрый мир"

ЧЕЛОВЕК ОТПРАВЛЯЕТСЯ В ПУТЬ

В тот день они увидели мамонта. Огромное животное с длинной шерстью медленно шло по берегу. Невероятность картины подкреплялась тем, что шел он абсолютно беззвучно. Или просто от землянки не было слышно шагов?

– Ты тоже это видишь?

– Мефодий, это мамонт. Здесь недалеко их целое стадо живёт, – Дмитрий Сергеевич затянулся сигаретой, – ты, что ли, их не встречал?

– Они же вымерли!

– Мефодий, они не вымерли сами. В нашем мире их уничтожил человек. Здесь я когда-то помог им освоить сельское хозяйство, и история пошла несколько иначе. На них охотятся, конечно, но, в целом, их популяция не сильно от этого страдает.

Весна пришла в Береговую Пустошь. Пару дней назад Мефодий со Стариком конструировали систему гидроизоляции для погреба:

– Я его осенью строил, потом морозы вдарили. Как раз на весну это отложил.

Пели птицы, лёд на Ладоге вскрылся, шумели ручьи, пригревало солнце.

Раны Мефодия зажили, но отправляться до островов, где жили люди запада по снегу было не лучшим решением. Гораздо практичнее – переждать холода в землянке, попивая чаек и играя в нарды под музыку прошлого века.

– Скажи, – как-то спросил Дмитрий Сергеевич, – а почему ты только сейчас решил идти к Вечным. Ты четыре с половиной года бродил по этим землям и ни разу не попытался вытащить своих друзей.

– Я разумный человек. Одному внаглую идти сначала на роботов, потом воевать с дронами и прорываться во дворец очень похоже на изощренное самоубийство со спецэффектами. Встретив тебя, я предположил, что наверняка ты, как человек, строивший периметр, знаешь, какие лазейки в нем есть. Я оказался прав.

Они много говорили, вечерами сидя у камина. Мефодий сыпал байками про войну и секретные миссии, а Дмитрий Сергеевич делился историями об устройстве своего изменившего мир детища и забавными случаями из жизни дочки:

– Рите было лет пять или шесть. Она залезла в шкаф, а дверца защелкнулась. Мы с женой искали ее, а она молча сидела в углу под старыми пальто, а потом и вовсе уснула. Я нашел ее там, спросил, слышала ли она, что мы ее звали. Рита ответила, что слышала, но не отвечала, поскольку боялась, что мы будем ругаться. А потом добавила, что в шкафу не так уж и плохо, и если туда поставить горшок, то можно жить целую вечность.

– Ага, она почти права. Я как-то жил в съемной квартире-студии. Очень похоже на шкаф.

– В своих домах я никогда не проектировал студий. Мне кажется, что студии нужны художникам, которые настолько увлечены работой и настолько бедны, что едят прямо рядом с мольбертом.

– Вот и я о том же. Но многие считают, что лучше жить в огромной кухне, но своей. Кто вообще придумал, что в кухне можно заниматься чем-то, кроме готовки. Никогда не любил кухонных посиделок. Окурки в стеклянной банке, залитый чем-то стол, какой-нибудь крикун с гитарой и капающий кран.

– Как ты живописно парой предложений описал целую картину. Писать не пробовал?

– Хотел когда-то, но все, что я могу описать, боюсь, что под грифом «совершенно секретно» до сих пор.

В тот день, когда по берегу прошел мамонт, Мефодий собрал рюкзак, почистил автомат, рассовал по карманам военной куртки магазины и остриг волосы. Машинкой пройтись помог Дмитрий Сергеевич, а потом уже сам сбрил бороду и усы.

– Ты почти не изменился с тех времён.

– Ты о чем?

– Да, вот, – Дмитрий Сергеевич положил перед собой на стол старую газету, – я одну оставил восточному главе, а еще экземплярчик припрятал для себя.

– Слушай, а почему всё-таки тут ни слова о Рите?

– Во-первых, она не публичная личность. Гибель Максима и Гали невозможно было скрыть, да и журналистов не особо интересовала какая-то случайная девочка. Во-вторых, подсуетились депутат Сергей Пантелеевич и Шеф. Да и мне самому не хотелось привлекать к себе внимание. Ну и, конечно, если бы поднялся шум из-за того, что какая-то девчонка смогла незамеченной попасть в гримерку, то могли начаться показательные проверки дворца, а этого не нужно было никому вообще. Через несколько дней мы запускали энергетический контур, а лишние экспертные глаза могли бы увидеть, что дворец не так прост, как кажется.

– Он, случайно, летать не умеет?

– Нет, до таких разработок мы ещё не дошли.

– Понятненько, – Мефодий попытался погладить несуществующую бороду, – Тьфу, ты, как непривычно.

– Знаешь, я бы рекомендовал тебе всё-таки взять лук или арбалет. С автоматом ты слишком уж выделяешься на фоне местного электората.

– Дойду до обжитых мест, прикопаю его. А так пока опасно. Волки, медведи, мамонты…

Мефодий думал о том, чтобы доехать до куда-нибудь на старенькой «Ниве», припрятанной в лесу Дмитрием Сергеевичем, но быстро отказался от этой идеи. Если с местными проблем бы особых не было, то беспилотники Вечных точно создали бы их, а что из всего этого бы вышло, сложно предугадать. Если предположить, что Вечные активно работают над торможением этого мира, может и до ковровых бомбардировок дойти.

Когда-то с Гошей Носковым они были на задании в одной из непризнанных азиатских республик. Необходимо было обесточить систему локаторов. Их заметили, когда они ехали по дороге. Неизвестно, как в их скромном синем «Форде» распознали угрозу, но так случилось. Что их засекли, они поняли, когда над автомобилем пролетел вертолет. Ни одного выстрела не прозвучало, а это значило, что у пилота не было цели их уничтожить. Это было плохо. Если с одним вертолетом ещё был шанс справиться, стреляя по нему с земли, то с возможной ордой боевых истребителей – вряд ли.

Вертолет, пролетев над ними, заложил крюк над джунглями и исчез из поля зрения. Пытаться уехать на машине не было никакого смысла – дорога вела прямо еще километров пятьдесят. По сторонам джунгли, до ближайшего селения час езды.

Выйдя из машины, Гоша и Мефодий затолкали ее в лес и, навалив каких-то веток и листьев, засели под корневищами огромного дерева.

Первые взрывы послышались через несколько минут. Откуда-то справа, потом слева, потом ещё одна вспышка где-то совсем близко. В этой ситуации осталось одно – сидеть и ждать, накроет тебя бомбой или нет. Гоша вцепился в автомат и что-то зашептал.

– Молишься?

– …он уважать себя заставил, и лучше выдумать не смог, его пример… – Гоша не услышал вопроса, – другим наука, но, боже мой, какая скука…

– Оригинально, – Мефодий даже позавидовал. Он, вот, в такой ситуации не мог вспомнить вообще ничего.

Летов когда-то спел о том, что не бывает атеистов в окопах под огнем. Интересно, что бы он сказал на все это.

Ухнуло где-то совсем рядом, а потом вдруг со всей неистовой силой ливанул дождь. Взрывы зазвучали интенсивнее, но дальше, справа упала выдернутая взрывной волной пальма, а вода стала заливать укрытие диверсантов.

– Да, сильная мантра, – смахнув с лица капли, усмехнулся Мефодий и выглянул из укрытия. Лес рядом выглядел побитым. Кое-где что-то дымилось. Пара стволов повалились на откинутую взрывом машину. Где-то вверху шумели самолёты, но, судя по всему, они удалялись.

Миссия была провалена, но они были живы. То ли Пушкин спас, то ли ещё что.

Выбирались из леса они трое суток. Чуть не погибли, нарвавшись на каких-то повстанцев, которые, услышав шум, выкосили здоровенный кусок джунглей из пулеметов. Спутниковой связи не было – все, что могло обеспечить связь, погибло вместе с машиной. Когда они добрались до города и кое-как дозвонились до жутко законспирированного полковника, полковник еле сдержался, чтобы не перейти на неуставной язык:

– Да вы, ж, ек-макарек, в рубашках родились. Вы, чего, еж-внедреж, бессмертные что ли? Мы, блин-вазелин, уже похоронили вас!

– Это все Онегин.

– Какой, в жилу, Онегин? Ты там с Носковым же, нет?

– Я-то с Носковым, но без молодого повесы мы бы не справились.

– Ты там кукухой поехал, что ли? Рапорт и к медикам, и никаких но! Ты и так буйный, а сейчас вообще сильно пугаешь!

Со Стариком Мефодий не стал долго прощаться. Все эти напутствия и махания платочками на перроне были не в его стиле. Его всегда бесило, когда кто-нибудь кого-нибудь провожал на вокзале, сажал в поезд, а потом стоял снаружи и что-то кричал сквозь закрытое окно, размахивая руками и строя скорбные мины. Или, того хуже, звоня по телефону человеку в вагон:

– Сема, не забудь бабе Ире варенье передать, и звони, как приедешь! Звони из Рязани, позвони из Тамбова, не забудь написать из Усть-Коломяжска и Волчехренска, слышишь?

Дмитрий Сергеевич по-отечески обнял Мефодия и тот, сухо сказав «До встречи» и закинув автомат на плечо, пошел в сторону леса.

Весна! Запах талой земли и щебетание птиц. Снег ещё кое-где лежит, но в этих грязных ошметках зимы никак уже не опознать следы величественного и неотвратимого Русского Мороза. Хотя, русский ли он в этих местах и в эту эпоху?

Под ногами то хлюпало, то шуршало сухим ломким звуком засохшей травы. Где-то справа журчал ручей, где-то за деревьями слева тянулось оттаявшее и успевшее высохнуть шоссе. Пока выходить на асфальт не стоило – кто знает, вдруг сверху его увидят. Увидят и задумаются, что мог забыть человек в камуфляже в этой покинутой людьми и простирающейся вне интересов каких-либо племен окраине.

Солнце прыгало в ветках, тревожа переливами редкие капли, зависшие на них. Кое-где распускались листья, летали бабочки. Кое-где разлагался умерший снег…

Зима в этом году была снежной и мерзлой. Весна же зарядила солнцем и, кажется, пустилась в пляс под свои собственные древние песни.

Величие леса, помноженное на победу юной предтечи несомненно жаркого лета, создавало неповторимую атмосферу ярмарки природы с ее птичьим гомоном и лезущими в нос запахами просыпающейся от спячки земли.

Через несколько часов Мефодий сел на поваленный ствол, достал из рюкзака кусок хлеба и, откусив, зажмурился! Хруст хлеба, пение птиц и пригревающее сквозь паутину ветвей солнце.

– Хорошо, – Мефодий улыбнулся, – надо же, как хорошо!

Почему-то ему вспомнилось детство. Когда он был маленьким, его часто дразнили за имя и называли, почему-то, батюшкой. От придирок и нападок пацанов Мефодий любил уходить в лесополосу недалеко от дома. Он бродил по тропинкам, слушал птиц и мечтал вырасти. Вырасти и доказать, что он что-то из себя представляет.

И вот теперь он сидит на поваленном то ли ветром, то ли временем стволе на окраине безумного мира, к возникновению которого он не по своей воле, а из-за прихоти истории, стал причастен. Где те пацаны? Хотя, наверное, уместнее вопрос, когда они…

Запив горбушку водой из фляги, Мефодий встал на ноги и сделал несколько шагов. Какое-то странное чувство… Тревога? Нет, скорее ощущение, что что-то происходит вокруг. Что-то, чего он пока не понимает.

Взяв автомат в руки, он прислушался. Тишина. Подозрительная и вязкая.

Огляделся. Что-то его настораживало, но что?

Солдаты часто испытывают схожие чувства, идя по незнакомой местности. И редко ошибаются. Главное, вовремя понять, что что-то не так, а не когда подброшенный взрывом сослуживец упадет к твоим ногам.

– Кто здесь?

Тишина.

– Кто здесь?

Нет ответа.

Может, разыгралось воображение, может, весна излишне обострила чувства, но…

Он сам не сразу понял, что произошло. Мир в одну секунду дернулся, замельтешил и перевернулся.

Автомат выпал на землю, а Мефодий повис вниз головой. Вокруг ноги, больно впиваясь, обмоталась веревка. Банальная и простая ловушка.

– Твою ж мать! – он не смог удержаться от того, чтобы не сматериться, – Что за херня?

– Кто ты? – услышал он, – Что забыл здесь?

Мир перестал раскачиваться. Перед собой Мефодий увидел трех человек в камуфляже. Двое держали арбалеты, а третий скрестил руки на груди.

– По одежде, вроде, из наших, а так, не пойми кто, и это… – он пнул автомат, – Что это?

– В лесу нашел, – Мефодий улыбнулся, – я из медоваров. Путешественник.

– Ого! – скрестивший руки на груди южанин присвистнул, – хорошенькое дело. И долго ты здесь ходишь? Что забыл в ничейных землях?

– Опустите меня, я все объясню.

Интересно, что он мог им объяснить? Мефодий не мог себе даже представить, на каких правах сейчас поселение Алёны – последних новостей он не знал. Остаётся только импровизировать!

– В лесу, говоришь, нашел, – Главный поднял автомат, – Сдается мне, ты влез куда-то, куда не просили. Опустите его!

Один из стрелков отошёл куда-то к деревьям. Через несколько секунд Мефодий упал к ногам южан.

– Вы бы поосторожнее, так же и шею сломать можно.

– Думаешь, мы сильно плакать будем? – Главный наклонился и посмотрел Мефодию в глаза. – Тебя здесь никто не найдет. Ты сам это знаешь. Мы не люди Главнокомандующего, мы сами по себе. А не разведчик ли ты, а?

Отлично! Очередные оппозиционеры. Даже интересно, что за ребята.

Мефодий сел.

– Что у тебя в рюкзаке?

– Ничего, что вас бы заинтересовало. Я путешествую. Там запасы. Вода, хлеб…

– Оружие?

– Нож есть. Можно встать?

– Меня Иваном зовут, – Главный протянул руку Мефодию, помогая ему подняться на ноги.

– Очень приятно. – Ну, а что тут скажешь ещё? – Мое имя Мефодий.

– Странное имя, откуда ты родом?

– Я же говорю, что я из поселка медоваров. Иду по земле, путешествую.

– Идем с нами, поговорим в лагере.

Мефодий мог их раскидать, отнять оружие или, даже, убить, но, как и в любой истории с очевидным, вроде бы, финалом, есть то самое «но». Во-первых, неизвестно, есть ли вокруг ещё солдаты. Во-вторых, каких-то очевидных признаков агрессии Иван и его люди не проявили. В-третьих, как следует из их слов, они не представляют интересов каких-либо племен, а, значит, знакомство может быть полезным или, как минимум, интересным. Ну и ещё кое-что – рюкзак сковывал движения. Скинуть его быстро не получится: помимо лямок, на манер пояса вокруг его тела была обвязана дополнительная веревка.

Несколько удивило, что они никак не отреагировали, когда он взял автомат. Но и огнестрельное оружие сейчас применять не стоило. Хотя бы потому что, как видно, они не знают о том, что это такое. А, значит, и знать им пока не нужно.

– Далеко?

– Лагерь-то? – Иван на секунду замолчал. – Нет, совсем недалеко. Ты нарушил его границы и попался в нашу ловушку. Вижу, что зла не несешь, но поговорить нам нужно. Авось, что хорошее нам расскажешь.

– Ого! – Мефодий присвистнул, увидев несколько автобусов, заваленных со всех сторон ветками.

То, что это автобусы, не было никаких сомнений. Но то, что они в чащобе, конечно, не казалось тем, с чем человек сталкивается каждый день.

– Заходи, – Иван указал на один из автобусов, – не дури, ты всегда на прицеле.

– Я заметил.

Двери автобуса были открыты. Изнутри пахло жареным мясом.

Салон был старательно переделан под жилое помещение. Полы застелены строганной и полированной доской, сидения остались только сзади, а на месте кабины было оборудовано что-то вроде плиты. На плите шкварчала сковорода.

В центре салона стоял прямоугольный стол, вокруг которого расположилось несколько табуреток.

Мефодий снял рюкзак, поставил на пол, облокотив о столешницу, автомат, а сам опустился на табурет из грубых досок.

Двое сопровождающих остались снаружи, а Иван сел напротив.

– Ну, что, Мефодий, рассказывай, куда путь держишь, кому служишь.

– Никому я, в общем-то, не служу. Сам себе прислуживаю.

– А, говоришь, из медоваров. Есть хочешь? Мясо готово.

– Не откажусь.

Иван подошёл к плите и, взяв сковороду, поставил ее на стол:

– Вот мы тоже никому не служим. Родились здесь. А ты где родился?

– Вы сами-то чьих будете? Кто вы?

– Нас называют бардами. Мы успели научиться песням и нотам и ушли сюда.

– Вы же южане…

– И да, и нет. Наши отцы и матери из Восточного городища. Пока правил Леонид, мы ещё успели перенять основные уроки у учителя Миланы.

«Знаю такую», – подумал про себя Мефодий, но промолчал. Не стоит, наверное этого говорить.

– Леонид очень сильно был недоволен тем, что она преподает, – продолжал Иван, – а потом у нее родилась полоумная дочь, и Князь решил, что это проклятие и выгнал ее с ребенком.

– Полоумная?

– Да. Милана носила плод в себе дольше, чем дано природой. Много дольше. Потом девочка долго не могла встать на ноги. Лекари сказали, что она развивается медленнее и это признак болезни, вызванной музыкой. Леонид изгнал Милану из города, а вместе с ней ушли и наши родители.

– Так, а, что вы говорите о южанах?

– Мы построили здесь свой лагерь. Эти земли принадлежат югу, и однажды их солдаты пришли к нам и хотели сжечь все, что ты видишь вокруг. Но один из наших договорился, что мы будем охранять рубежи от посягательств. Только и всего. Ты, к слову, первый, кто нарушил границу.

– Забавно. Но вы же предположили, что я шпион или лазутчик. Что вы так со мной откровенничаете? – мясо было вкусным, Мефодий с удовольствием съел несколько кусков.

– Ты один шел. Мы наблюдали за тобой час. Люди Восточного Князя никогда не ходят по одиночке, южане, впрочем, тоже. Вечные вообще без своих железных игрушек не передвигаются. Ты сказал, что ты из медоваров, но, если честно, не особо верится. Кто ты, путник?

– Ну, если честно, я действительно жил с медоварами, но ушел от них в лес, – Мефодий не до конца ещё решил, что ему стоит говорить, а что нет.

– Почему ушел?

– Так сложились обстоятельства. Я узнал, что в беду попало несколько хороших человек. Двигаюсь сейчас в сторону западных островов.

– Западные острова? – Иван присвистнул, – Не самое лучшее место, куда стоит соваться южанам. Да и не только южанам! Люди там пропадают.

– Какие?

– Дочь Миланы Максима осенью отправилась туда и сгинула. Может быть, конечно, по пути беду встретила, но это вряд ли. Она имеет гражданство нашего поселения, и даже разбойники не рискнут трогать кого-то из нас. Мы пограничники, и Главнокомандующий юга сам гарантирует нам полную безопасность.

Мефодий ничего не ответил. Такое ощущение, что в голове что-то щелкнуло, и вдруг сложился ещё один пазл. Милана – она же с Максом занималась. После у Миланы рождается дочь, которая развивается медленнее всего этого мира. При этом зовут ее не абы как, а Максимой. Не слишком ли много совпадений? И, когда, интересно, этот рокер все успел?

– Скажи-ка, а где сейчас Милана?

– Милана ушла от нас этой зимой. После того как Максима покинула наше селение, она совсем разболелась… Болела долго, потом начала кашлять кровью и бредить. Вышла в одной ночной рубашке на мороз. Ее нашли метрах в ста от селения. Там и схоронили.

Снаружи постучали и в автобус вошёл какой-то мужчина в камуфляжных штанах и белой сорочке:

– Иван, ты решил, что делать?

– Василий, да. Он, – Иван ткнул пальцем в сторону Мефодия, – не опасен для нас. Пускай идёт туда, куда шел.

– Хорошо, – Василий вышел на улицу.

– У нас так принято, – улыбнулся Иван, – за полчаса мы проводим допрос. Если это время не породило уверенности в госте, то его расстреливают.

– Хорошенькое дело, – Мефодий поежился, – вы же сами говорите, что я стал первым вашим гостем.

– Первым, кто пришел с той стороны. Часто приходят со стороны наших земель. Кто-то от правосудия бежит, кто-то не хочет в армию идти. Наша застава работает в обе стороны. Не думай, что мы такие радушные хозяева. Мой опыт позволяет мне видеть опасность, и если я ее вижу, то мы здесь особо не церемонимся.

– И каков итог?

– Пошли.

Иван встал из-за стола. Мефодий, подхватив рюкзак и автомат, вышел за ним из автобуса.

Где-то среди деревьев шумели дети.

– Там, – Иван махнул в сторону детей, – что-то вроде школы для совсем маленьких. Пока взрослые патрулируют границу, с ними занимаются наши наставники, а вот здесь…

Иван сделал паузу и, раздвинув кусты, пустил Мефодия вперёд.

В общем-то, объяснять ничего не нужно было: между деревьев над землей поднимались несколько десятков холмиков с табличками. На табличках были выведены какие-то цифры.

– Эта цифра значит, когда и по какому поводу нам пришлось привести приговор в исполнение, – Иван провел рукой по одной из табличек, – Это беглый, вон там – дезертир, а у дерева шпион.

– Н-да… – Мефодий оглядел поляну, – И вы уверены, что я не шпион?

– Ты не рассказывал никаких небылиц. Это первое. Да, ты что-то не договариваешь, но не врешь. Второе – это то, что идёшь ты из Ничейных земель. Не бежишь из южных или восточных земель, а, наоборот. Ну и, что, конечно, к протоколу не пришьешь, мое чутье на хороших людей меня не подводит.

– Надежный источник, – улыбнулся Мефодий. Ему стало не по себе, – Так, я могу идти?

– Да, конечно, только давайте отойдем, – Иван головой кивнул куда-то в сторону стоящих среди ветвей автобусов.

Как бы невзначай Мефодий оглянулся. Метрах в двадцати от них стоял человек с арбалетом.

Иван махнул человеку рукой, а сам, взяв Мефодия за локоть, сделал несколько шагов.

– Знаешь, почему я отпускаю тебя?

– Нет. Откуда?

– Я сын Миланы. Я знаю, что отец моей сестры – Вечный. Но не из города, а из другого времени. Оттуда, где у Вечных был их мир таким, каким он уже никогда не будет.

– И? – Мефодий сделал вид, что не понимает его. Здесь можно было ожидать чего угодно. Кто знает, может, это очередная проверка.

– Ты идёшь на острова. Найди там мою сестру. Я уверен, что она жива. И я знаю, кто ты. Ты выглядишь так, как говорила мама. И зовут тебя Мефодием. И ты пришел в этот мир с отцом Максимы и ещё двумя девушками, одна из которых подарила этому миру грамоту.

– Я не пони…

– Не признавайся, – перебил его Иван, – Здесь нельзя признавать это, ведь Вечные – наши враги. Но твоё непризнание не мешает мне знать, что ты друг Максима. Ты думаешь, я не знаю, что это?

Иван указал на автомат и вопросительно посмотрел на Мефодия.

– Видимо, знаешь…

– Это солдаты не знают. У нас с Максимой разные отцы, но в нашей семье никогда не было секретом, что ее отец – один из вас, – Иван перешёл на шепот, – Скажи, ты же идёшь его выручать? Он в беде?

– Я иду выручать своих друзей, – Мефодий тоже заговорил тише, – Я услышал тебя.

– Хорошо…

– Иван? – Человек с арбалетом шел к ним, – Все нормально?

– Да, все хорошо, солдат. Я объясняю нашему гостю, какие приметы помогут ему дойти туда, куда он шел.

– Может, нам проводить его? – Солдат закинул арбалет на плечо.

– Сам дойду, спасибо, – Мефодий улыбнулся и, повернувшись к Ивану, добавил, – Спасибо за обед и ваше гостеприимство! Желаю меньше нарушителей вашего спокойствия.

– Хорошо бы, – Иван усмехнулся, – А то, как Князь Павел объявил войсковой сбор, так дезертиры только и шастают.

– Войсковой сбор?

– Да, скоро пойдем на Вечный город. Надеемся, что в этот раз удача улыбнется, и мы навсегда избавимся от страха перед этими угнетателями, – сказал громко, так, чтобы услышали солдаты, стоящие неподалеку.

Мефодий про себя усмехнулся. Вот ведь как! Это он не зря здесь оказался. Значит, надо поторапливаться и вытаскивать Риту с ее приятелями побыстрее. Черт его знает, что со всем этим делать! Как-то совсем нехорошо получится, если начнется войнушка. Ладно, для начала нужно пробраться во дворец, а там решим, что да как. Ещё с дочкой Макса разбираться. Конечно, он не обязан, но эту задачу все равно надо держать в голове. В фоновом, так сказать, режиме.

Пожав руку Ивану, Мефодий поправил лямки рюкзака, поудобнее повесил «калаш» и зашагал в лес.