Текст книги "Быстрый мир"

– А как правильно должно было быть?

– Вы о нас вообще не должны были знать! Вы должны были наши земли стороной обходить и жить своей жизнью. Но никак не лезть к нам с оружием. Вот как!

– Вы насылали железных птиц! – взвизгнул Павел. – Вы создали опасный для нас город на островах! Вы не можете быть незаметными. Вас очень много, и вы – чужаки!

– Понимаешь, Павел, так вышло, что вы не узнали, что такое священный трепет. Ренегат избавил вас от него. Он пришел и рассказал. Он принёс вам знание, что мы не боги, что нас можно уничтожить. И вы решили, что мы – это кучка повстанцев, портящих вашу жизнь. Но мы другие. Вам до нас расти и расти. Вы смогли с помощью вашего примитивного оружия взять наш город. Кстати, я видел у вас автоматы. Вот, это то, о чем я говорю – вы берете наши технологии, но не знаете, что с ними делать. Они не нужны вам.

Павел поджал губы. Автоматы у них были, но ни одного выстрела из них так и не было сделано. Ко дворцу автоматы доставили в деревянном ящике с двумя замками. Привезли как оружие последней надежды. Справились без них, но что было бы, если бы они раздали оружие Вечных авангарду? Если бы с самого начала пошли в атаку, стреляя и поражая цели, до которых не долетали стрелы. Хм… Интересно… Но автоматы так и остались в запертом ящике, и вряд ли сейчас кто-то ответит на вопрос, когда должен был наступить тот момент, чтобы их пустить в ход. Скольких они должны были бы потерять, чтобы понять, что пора…

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – ответить так было легче.

Павел не хотел вдумываться в слова Шефа. Они звучали слишком запутанно, но в этом лабиринте, нет-нет, да и возникал сам собой огонек смысла. Какого-то странного, почти неосязаемого и сложноосозноваемого. Какого-то не такого, каким он должен быть.

С одной стороны, мир вокруг был прост, с другой – были в нем моменты, которые словно бы кричали, что все не так просто, что все гораздо сложнее, иначе, по-другому.

– Тебе не нужно ничего понимать, – Шеф усмехнулся, – так легче. Просто сиди и жди, пока что-нибудь случится. Я не отдам тебе наши достижения, тебя казнят, если успеют. И это для тебя – идеальный выход. Лучше ведь быть князем-победителем, чем правителем, который принес своему народу то, что убьет его. Да, в чем-то ты прав. Мы чужие для вас, и наш мир чужой. Но ты попробуй перевернуть игру – ведь это вы для нас чужаки. Все что вокруг – чужое. Не мы пришли в этот мир, это он окружил нас. Мы усердно храним свои тайны. Я надеялся, что рано или поздно мы растворимся среди вас. Но случались события, которые все больше отклоняли вектор развития вашей цивилизации от той точки, в которой мы могли бы пересечься. Все больше становилось понятно, что нам – тем, кого вы называете Вечными, – так и придется жить в своем мире, окончательно изолировавшись от вас. Но это не может продолжаться все время. Если не получается слияние, логичнее всего допустить поглощение. Тем более, что все это уже ничего не значит…

– Почему?

– Потому что вас нет. Вы – лишь информационный всполох. Сбой в системе, неправильное действие. Ошибка, которую проще избежать, чем исправить.

– Я правильно тебя понимаю, что ты не намерен делиться со мной вашими тайнами? – Павел сел на диван и обхватил руками голову.

– В твоём вопросе нет никакого смысла. Равно, как и в моем ответе, – Шеф сел рядом, – Сам подумай, зачем они тебе. Тебя казнят или отправят за границы территории обитания. А потом все наши достижения растворятся в вашей первобытности. Если маленькому ребенку дать книгу, он изорвет ее и выбросит. Даже если в книге будут все тайны мира. Вам не нужно это. Вы сами имели шанс прийти к тому, чем обладаем мы. Ведь мы также когда-то ходили с луками и жгли неугодных, мы сами прошли через жернова средневековья, нового времени, войн и революций. Для тебя из этого списка понятна только война, а я знаком с каждым из его пунктов. Я умею пользоваться тем, к чему пришел сквозь всю эту вязкую муть времени и частокол перипетий, а вы еще нет.

– Меня убьют, – Павел произнес это спокойно и почти шепотом, – и, знаешь, что обидно? Обидно то, что, если тебя послушать, идея, которой жил мой народ, изначально не имела никакого смысла. Вы не отдаете нам технологий, мои люди мне не верят, а сам я даже один на один с нашим злейшим врагом не могу ничего добиться. Я думаю, что тебя не страшит смерть. А тебе не страшно за судьбы твоих людей? Меня казнят. Тебя, скорее всего, тоже. Их, как понимаешь, также не обойдет это стороной. А что потом? Война с островами? Они же на вашей стороне, так?

– Успокойся, не будет никакой войны.

– Почему ты так говоришь?

– Вот увидишь. Вернее, не увидишь. И смерть свою не увидишь. Нас можно убить. Вас тоже. Всех можно убить. Но для моих людей все то, что сейчас происходит – не имеет никакого значения.

– Ты опять говоришь загадками.

– Я говорю отгадками. Подойди к окну…

Павел встал с дивана, сделал несколько шагов и замер. В сгущающиеся сумерках не заметить огни на краю поля было невозможно. Огни двигались. Они приближались…

МГНОВЕНИЕ, ОСТАНОВИСЬ, ТЫ ПРЕКРАСНО

Тогда в Южной Америке решили действовать в открытую. Все планы, основанные на идее тихого проникновения в земли Генерала, рушились о десятки допущений и предположений: вдруг там мины, а если собаки, а как можно гарантировать, что не подтянут дополнительные патрули? С разведкой было туго, а время уходило. Нужно было все решить до того, как Генерал выступит перед правительством и делегацией послов стран, признавших новое государство.

Два бронированных джипа с ревом вылетели на поляну перед воротами поместья. Носков с молодым, но очень решительным Димой Яковлевым в разные стороны бросали свето-шумовые гранаты и дымовые шашки, а Мефодий хаотично стрелял из крупнокалиберного пулемета.

Рычание моторов, вспышки, грохот и трассера – в этом аду охрана Генерала предпочла спрятаться в доме. Поогрызавшись скупыми очередями, охранники засели на первом этаже, закрыв Генерала с его адъютантом в подвале. Чтобы нашли не сразу, на крышку люка сверху придвинули пианино. Странное решение, конечно, но что делать, какое есть!

Действовать нужно было быстро, а данных о том, сколько человек засело в доме не было: может, пять, может, двадцать пять.

Снеся ворота, один из джипов заложил крутой вираж на парковке, выбив на газон блестящий «Мерседес» Генерала. Для завершения картины Дима швырнул в его сторону боевую РГД-5. Взрывом у «мерса» оторвало переднее колесо. Оно, объятое огнем, покатилось в сторону дома и, ударившись о входную дверь, завалилось набок. Через секунду дверь под натиском второго джипа влетела внутрь. Перепуганные и растерянные охранники, видя, что происходят вовсе уж непонятные, но чрезвычайно опасные дела, предпочли сложить оружие. Они тараторили на испанском и махали руками.

– Где Генерал? – Яковлев с автоматом в руках, водя его дулом из стороны в сторону, обратился к охранникам.

– Син Дженераль!

– Мы дом сейчас сожжем, нафиг, – последнее слово Дима произнес на русском и пинком из салона вывалил на пол гостиной огнемет.

Несколько бойцов заняли позиции по периметру дома, а командир отделения наблюдения бодро рапортовал по рации:

– От дома никто не отходил. В фейерверке, который вы устроили, все видно как днём. Он внутри.

Мефодий не стал мешать Диме, когда тот выпустил струю огня и поджег занавески.

Один из охранников тут же упал на колени и стал тыкать в сторону пианино:

– Он там, не надо пожара, он там!

Генерала достали, занавески потушили. Через пять минут с выключенными фарами покинули поместье.

Быстро, нагло и со спецэффектами – так потом рассказывал об этой операции Мефодий сослуживцам, а те только качали головами:

– Ты рисковал.

– Конечно, – отвечал Мефодий, – но мы больше рисковали, затягивая со всем этим. У нас было десять вариантов плана, но в каждом была какая-то червоточина. Тут же все просто: беги, стреляй, ори и матерись.

– Вам просто повезло.

– Я знаю. Такие вот мы солдаты удачи.

Город Вечных решили брать так же. Два БТРа с полным боекомплектом неслись через поле в сторону темной громады Дворца Чемпионов. На стене, окружавшей дворец, горели факелы, но что такое факел в сравнении с фарами военных машин!

За время, пока Мефодий жил у Дмитрия Сергеевича, он довел до ума проводку бронетранспортеров, ввинтил найденные в развалинах одного из складов лампы, снова полностью зарядил аккумуляторы.

Машины, ведомые бойцами Ивана, неслись на полной скорости, поливая пространство длинными очередями из пулеметов.

Мефодий, Рита и Максима были в одной из них, а вторая создавала необходимое прикрытие.

– Не переубивают они их? – Максима махнула рукой на Чеслава, сидящего на месте стрелка.

– Надеюсь, больше страха нагонят, – Мефодий поправил на ней лямки бронежилета. – Сейчас влетаем прямо во дворец, кидаем шашки, открываем двери в зал. Насколько я помню, через проем даже танк проедет…

– Главное, чтобы внутри не влетели в компьютер. Он как раз напротив входа, – Рита пыталась сквозь смотровые щели понять, что происходит снаружи.

– Да, обидно будет.

Факелы на стене беспорядочно двигались, несколько из них упали вниз. Оставшаяся с зимы жухлая трава, встретив огонь, заплясала в его языках.

Снаружи что-то несколько раз стукнуло о броню.

– Стрелы? – Максима поправила каску и опустила пластиковое забрало.

– Похоже на то. Даже не представляю, что там они себе думают, но на нашей стороне внезапность и много-много шума.

Мефодий на секунду приоткрыл один из люков и бросил наружу свето-шумовую гранату. Через несколько секунд сзади бабахнуло.

– Не страшно? – Мефодий посмотрел на Максиму.

– Есть немного. Но у нас же все получится?

Ещё несколько стрел ударились о броню. Чеслав огрызнулся парой очередей. Стрелял по стене аккуратно, чтобы не попасть по окнам дворца – мало ли где они держат пленных. Не хватало ещё своих поубивать!

– Впереди ворота, – сидящий за рулём боец на секунду выглянул из-за сидения.

Снаружи что-то хрустнуло, поволочилось за БТРом и отлетело в сторону. Ещё через несколько секунд послышался звон стекла и бронетранспортер замер.

– Рита, пропуск, – Мефодий протянул руку.

Рита положила ему на ладонь пластиковый прямоугольник.

Сзади не умолкал пулемет второго БТРа.

– Ну, была не была, – Мефодий опустил забрало каски, снял с плеча автомат и откинул крышку люка. Высунувшись наружу, он выпустил пару очередей вглубь коридора и спрыгнул на пол. Замер на секунду, набрал воздух в лёгкие и кинул дымовую шашку, которая, зашипев, стала выплёвывать из себя клубы желтоватого дыма.

Ещё можно было бы ракету пустить для пущего эффекта, но ракетница осталась в бронетранспортере. А так бы настоящий Казантип был!

Несмотря на все попытки людей Павла выломать двери, они, слава богу, не повредили валидатор. Видимо, повезло, что он был не на створках, а чуть правее на стене.

Мефодий приложил карточку, что-то пискнуло, и створки поползли в стороны. В зале горел свет. Это хорошо – значит электричество есть!

Бронетранспортер аккуратно въехал внутрь. Мефодий зашёл следом. Приложил карточку к валидатору внутри, и двери закрылись.

– Глуши мотор, – крикнул он в открытый люк, – приехали!

БТР стоял в проходе между рядами крио-капсул. Впереди светились мониторы компьютеров. Снаружи доносились звуки выстрелов – бойцы из второй машины, оставшейся в коридоре, простреливали пространство, отбивая у захватчиков всякое желание выяснять подробности молниеносной атаки.

Рита с Максимой вылезли из бронетранспортера.

– Где папа?

– Вот здесь, – Рита указала рукой на одну из капсул, – если все нормально, скоро вы поздороваетесь.

Подойдя к капсуле, Максима заглянула внутрь через небольшое окошечко.

Лицо Макса было спокойным: глаза закрыты, на губах полуулыбка. Спит и несётся сквозь время, даже не подозревая, что происходит вокруг.

Засыпая, человек проносится за мгновение сквозь время и пространство. В его субъективном мире, правда, он никуда не движется, это время проходит, а он лежит в уютной кроватке: закрыл глаза вечером, открыл утром… Но Вселенная никогда не бывает в покое. Планета крутится вокруг своей оси и вращается вокруг Солнца, которое, в свою очередь, несётся внутри Галактики, а та… Вселенная растет, и небесные тела на гигантской скорости отдаляются друг от друга. Так здесь все устроено. Возможно, когда-нибудь эта гонка остановится, погаснут звезды, остынут планеты… Но пока все так, как есть. Так, как было десять, сто, миллион лет назад.

Вселенная бесконечна для тех, кто хочет угнаться за ее краем. А что за ее краем? Возможно, звенящее нечто, не подчиненное ни одному известному закону физики. Возможно, что-то еще более иное.

– Такой молодой…

– Если подумать, ненамного старше тебя, – Мефодий заглянул через ее плечо.

Бойцы остались в бронетранспортере. Чеслав развернул пулемет в сторону дверей.

Рита села на стул и кликнула мышкой. Открыла программу:

– Все в порядке. Препараты готовы. Можно будить.

Мефодий заглянул в соседнюю криокамеру:

– Привет, Галя!

Вызвав на экран список спящих, Рита поставила галочки рядом с номерами капсул Макса и Гали. На секунду замерла и прислушалась.

Снаружи доносились редкие выстрелы. Тихо, почти не слышно…

Нажала на кнопку запуска. На саркофагах Макса и Гали зажглись небольшие экранчики, послышалось жужжание.

– Все нормально? – Мефодий подошёл к Рите и заглянул через ее плечо в монитор.

– Да, все хорошо. Через несколько минут капсулы откроются. Сейчас препарат будит их клетки, создавая в каждой из них химически спровоцированное, но абсолютно естественное тепло. Они должны прогреваться равномерно, иначе более теплые ткани повредятся о холодные. Я запустила ускоренную процедуру. Не переживай…

– Это ты, кажется, переживаешь.

Максима стояла между двумя капсулами, когда их крышки синхронно начали подниматься.

– Ой, – она отошла на несколько шагов…

– Ещё некоторое время Макс и Галя будут в состоянии, близком к коме, но через пару минут кома перейдет в сон, а затем они проснутся… – Рита вздохнула, – Мефодий, там внизу капсул есть ящики, в них одежда. Достань, пожалуйста… Раньше мы одежду на складе держали, но потом решили здесь, чтобы лишний раз не ходить.

Пока Мефодий разбирался с замками в основании капсул, Рита вытащила из тел Макса и Гали иглы контроллеров.

– Надеюсь, спросонья этот, – он указал на Максима, – не треснет меня по голове. А то, как мне кажется, он меня недолюбливает.

Открыв ящики, Мефодий достал матерчатые мешки.

– Это новая одежда. Вернее, не то, что новая, но ни разу не надетая, – Рита снова села на стул. – Считали, что, коли уж просыпаться в новом мире, то в обновках. Там джинсы, футболки, ветровки и кеды. Подбирали по размеру…

– Понятно.

– Приехали? – послышалось со стороны капсулы Максима.

Голос из прошлого. Такой знакомый, и такой необычный для этого мира. Голос из другой Вселенной.

Макс сел и посмотрел вокруг:

– Привет. Что-то пошло не так?

Максима смотрела на отца. Вдруг весь мир словно схлопнулся. Словно бы кто-то перевернул страницу…

– Папа, – прошептала она.

– Ну, здравствуй, рок-стар, – улыбнулся Мефодий и бросил в капсулу Макса мешок с одеждой, – одевайся, у нас мало времени, потом все объясню!

– Что происходит? – Галя резко села. – Мы не в будущем?

– Привет, мы в настоящем. Тоже одевайся. Здесь небезопасно.

– Мефодий? Рита? А это кто? – Галя прижала мешок к груди, – почему вы в форме, еще и броневик…

– Одевайся, давай. Сейчас в этот самый броневик, как ты его назвала, сядем и поедем на красивый берег. По пути все расскажу.

Рита смотрела на Макса и Галю и ничего не чувствовала. Какая-то пустота внутри. Вот они – люди из ее прошлого. Для них прошло мгновение, а для нее годы. Годы, за которые она родила ребенка, потеряла и вновь обрела Мефодия, нашла отца… Странно это все!

Вот они одеваются, озираясь по сторонам. Молчат. Видимо, стараются услышать самих себя, понять, что происходит и определить, как к этому относиться.

Рита много раз пыталась представить себе эту встречу, и каждый раз в ее фантазиях была радость, солнце, ощущение, что все только начинается. А на деле получилось так, что впереди полная неизвестность, и нет никакого будущего. Вернее, какое-то есть, но явно не то, на которое они рассчитывали.

– Я не спала все эти годы, – произнесла она, – я была рядом, но я не спала. И Мефодий не спал…

– Как так? – справившись с одеждой, Галя вылезла из капсулы.

– Ребенка воспитывала.

– У тебя ребенок?

– Это наш с Мефодием сын. Он сейчас с моим отцом. Нам нужно бежать. Бежать отсюда, спасаться…

– Э… – Макс тоже вылез из капсулы, – От Шефа?

– Если бы… – Ответил за Риту Мефодий. – Давайте в бронетранспортер. По пути… Все по пути.

– У тебя, серьезно, ребенок? – Галя подошла к Рите.

– И не только у меня. Макс, знакомься, твоя дочь. Ее зовут Максима.

– Серьезно? – Макс удивлённо посмотрел на Максиму.

– Я дочь Миланы, – Максима подошла к Максу. – Ты мой отец.

– Интересное кино…

Каким-то это знакомство было неправильным. Но оно случилось. Максима смотрела на отца, а тот на нее. Возможно, чувство опасности притупило эмоции, а, возможно, ни Максима, ни Макс просто не знали, какие эмоции должны испытывать люди в такие моменты. Генератор чувств завис и вырубился.

– Ты уверена, что ты моя дочь?

– Да, во мне кровь Вечных. Я медленно росла, в моем возрасте мои односельчане уже стареют. Единственный Вечный, с кем была близка моя мать – это ты. Она хотела забеременеть от тебя. Она хотела, чтобы ее ребенок жил всегда. Жил и узнал все то, что знают Вечные. И вот я здесь…

– Прикольно, – только и смог сказать Макс, – Неожиданно. Даже не знаю, что сказать…

– Ничего не говори, – вмешался Мефодий, – живо в машину, у нас мало времени. Нам ещё прорываться. Снова громко и снова со спецэффектами.

Мефодий понимал, что подобные ситуации нужно контролировать. Нельзя пускать на самотек эмоциональную составляющую. Если допустить задержку, то все станет похоже на дешёвую индийскую мелодраму. Пускай они там на берегу будут обниматься, плакать и танцевать. Здесь явно не место для подобного. Здесь важно быстро действовать. Тем более, не понятно, что происходит снаружи. Нужно просто погрузиться в бронетранспортер, открыть створки и нестись, куда глядят глаза. Сначала через поле, а там по трассе. Нестись во весь опор. Спасаться… Да, конечно, вопрос об остальных спящих поселенцах остаётся открытым, но здесь не боевик на ночном телеканале. Здесь суровая, хотя и чудаковатая, действительность.

Максим с Галей нырнули в люк БТРа, следом в его бронированном чреве исчезли Рита и Максима. Мефодий, достав из кармана карточку-пропуск, подошёл к валидатору. Приложил…

…и стало тихо. Совсем. Так, словно бы воздух замер. Воздух остекленел, и все звуки, как насекомые в янтаре, будто замерли в нем.

Валидатор не реагировал.

– Что за чушь?

Мефодий подошёл к бронетранспортеру.

– Рита, там какая-то фигня… – он заглянул внутрь, – Эй, вы чего?

Сидевшие внутри БТРа люди замерли. Они не двигались. Так, словно кто-то нажал на паузу. Ну, то есть, не так, что сами замерли, а все замерло. Никаких движений, никаких подергиваний. Стоп в Full HD и 3D скриншот вместо фильма

– Эй…

Голос Мефодия звучал не так, как он привык его слышать. Звучал как-то плоско. Как-то неестественно.

– Рита? Макс?

– Они не слышат тебя, – голос со стороны компьютера…

– Что?

– Они не слышат тебя. Подойди к компьютеру.

Передернув затвор автомата, Мефодий сделал несколько шагов. В ту же секунду на мониторе появилось лицо загорелого мужчины лет пятидесяти.

– Меня зовут Роберт, – представилось лицо с монитора. – Я вижу тебя. Нам удалось подключиться к сети этого здания.

– Кто ты? – Мефодий навел на монитор автомат.

– Вот только стрелять не надо, – Роберт улыбнулся. – Это единственный работающий здесь компьютер. Разобьешь его, и ничего у нас не получится…

– Что должно получиться?

– То, что должно изменить всю эту историю раз и навсегда. Все, что может исправить эту ошибку. Ты же хочешь, чтобы никто не погиб? Сядь.

Мефодий сел на стул и посмотрел прямо в веб-камеру, прикрепленную сверху монитора.

– Вы откуда?

– Хороший вопрос, – Роберт почесал переносицу, – не совсем верный по сути. Ты что-нибудь слышал о пространстве-времени как единой материи? Наверняка же слышал! Если говорить о пространственных координатах – то я на маленьком острове в Бенгальском заливе, а вот со временем, боюсь, ты не поймёшь. Я в межвременье. Я между мгновениями. Знаешь, есть легенда о Шиве, который каждое мгновение разрушает мир и тут же его заново отстраивает. Вот я и, так получилось, что ты сейчас на стройке. Правда на замороженной, но, по сути, это так. Прости, путанно говорю, я не мастер красноречия, мой удел цифры и схемы.

– Кто ты?

– Я… – Роберт засмеялся, – не поверишь, но я человек. Обычный инженер. Почти как тот, кого вы здесь называете Шефом. Только у меня всё получилось, а он поспешил и, как говорится, людей насмешил.

– Кто ты? – повторил вопрос Мефодий.

– Да ты, я смотрю, настырный, – человек на экране сделал глоток из стакана, – начну издалека. Если оперировать терминами той реальности, в которой ты сейчас находишься, то я – это Вечный Вечных. Говорить о своем возрасте не буду, думаю, ты сам понимаешь, что лет мне гораздо больше, чем тебе…

– Стоп…

– Не останавливай. Думаю, что ты догадываешься, какова моя природа. Тот, кого вы называете Шефом – тоже из наших. Много лет назад, поняв, что наш мир катится в тартарары, мы решили его перезагрузить. Сконструировали замечательное приспособление, которое обнулило информационное поле Земли. Мы очень хотели исправить все ошибки нашей цивилизации. Но после нас осталось очень много артефактов – дворцы, те же пирамиды, некоторые древние книги. После того как мы все это провернули, снова появилось человечество. Люди жили и умирали очень быстро, что, конечно, нас смутило, но через время стало понятно, что темпы развития каждого последующего поколения замедляются. Мы не вмешивались в ход истории. Только наблюдали. Мы видели, как новые люди находили наши города. Сначала они их разграбляли и уничтожали, а потом начали копировать. По неосторожности мы подарили им огонь, и с этого начался совершенно неконтролируемый процесс. Слышал, наверное, о Прометее? После этого все вдруг повернулось совсем не так, как было у нас. Поняв это, мы решили уединиться на маленьком острове. Для безопасности создали иллюзию, что остров завис в первобытности. Это позволило нам спрятать в подземных бункерах наши технологии. Планета начала развиваться сама. Мы только наблюдали и ждали, когда нам…

– …можно будет раствориться среди нового человечества, – продолжил Мефодий.

– Именно так. Примерно это решил повторить и ваш Шеф. Он с самого начала говорил нам, что нужно силовое урегулирование, что необходимо полное уничтожение артефактов прошлой жизни для того, чтобы смоделировать абсолютную перезагрузку человечества. Если мы пытались действовать мягко, то он радикал, и шаги он решил предпринять тоже радикальные.

– Ты хочешь сказать, что произошедшая катастрофа была преднамеренной?

– Абсолютно. От начала до конца. А ты стал одним из элементов его сложной машины. Все то, что ты сделал, было просчитано и грамотно использовано. Понимаешь?

– Постой, то есть, я не виноват в этом всем?

– И да и нет. Ты все совершил осознанно, просто обстоятельства вокруг тебя были подогнаны так, что ты своим волевым решением совершил ряд преступлений, в конце цепочки которых было случайное убийство, повлекшее за собой повторную перезагрузку планеты. Шеф когда-то сбежал от нас. В один прекрасный день он исчез с острова. Мы даже думали, что он утонул. Как он ушел с острова – мы не знаем. Он умудрился испортить отношения со всеми, и в последние дни перед побегом стал нас обвинять в том, что мы предали изначальную идею перезагрузки. Он возник в поле нашего зрения через двести лет после исчезновения. Живой и очень деятельный. Мы спешно воссоздали электромагнитный контур, предполагая, что он решится на повторную перезагрузку. Если бы не это, мы бы также исчезли, как все остальные люди. Он считал нас предателями, и решил все исправить так, как он думал, должно быть изначально по нашему плану спасения человечества. Но вот чего он не учел, так это твоего появления и появления твоих жертв здесь. По правде говоря, мы сами не сразу поняли, что случилось. Видимо, энергетический контур, который использовал Шеф, имеет изъян. Или наоборот. Впрочем, это не сильно важно.

– Так, стойте… Давайте чуть-чуть сначала… Вы решили исправить мир? Я говорю про первый раз. Ну, то есть…

– Можно и так сказать. Наша цивилизация поставила себя на грань вымирания. Политические конфликты, новое оружие, локальные войны, угроза использования бомб, похожих на ваше ядерное оружие, упадок морали, деградация творчества. В общем, все то, что обозначило определенный тупик. А мы решили дать шанс человечеству. Нужно было восстановить баланс.

– Грохнув всех?

Во все времена появлялись те, кто считал своим долгом сделать мир лучше. Мефодий тоже где-то в глубине души мечтал о счастливой планете. Но уничтожение всего ради исправления ошибок – это странно. Это что-то из разряда – сжечь легче, чем отремонтировать.

– Понимаешь, Мефодий, – Роберт сделал паузу, – мир вовсе не такой, каким он кажется. Сотни и тысячи ученых и философов пытались его понять, пытались изучить, пытались осознать. Но есть ли смысл описывать что-то, не зная, зачем это что-то нужно? Наверняка ты представляешь, что такое информационное поле…

– Слышал…

– Оно не безгранично. Объем информации, который записан на нем постоянно увеличивается. Когда ты понимаешь, что в компьютере нет места, то что ты делаешь?

– Чищу его…

– Ну, почистил ты его, а через год места опять нет. Где брать место? Правильно, ты подключаешь ещё один жёсткий диск, что-то перекидываешь на флэшки… Так вот, все, что есть внутри информационной сферы – это своего рода флэшки. И ты флэшка. И я…

– Что-то как-то звучит не очень убедительно. Чья это информация? Кто и для чего ее хранит?

– Хм, – Роберт почесал переносицу. – Это очень правильный вопрос. Но ответа на него мы не знаем. Представь, что ты нашел чужую записную книжку. В ней номера, какие-то значки, пометки… Ты понимаешь, что это важная информация, но без владельца книжки ты в ней никак не разберешься.

Мефодий оглянулся. В крио-зале все было без изменений. Остекленелый воздух, замершие контуры. И тишина… Абсолютная и всеобъемлющая…

– Ну а почему вы решили тогда поправить сложившийся порядок и стереть все эти флэшки?

– Появилась угроза уничтожения всей этой системы. Несколько тысяч лет назад, если перейти на привычную тебе хронологию, планеты могло не стать. Все государства готовились к войне. Я не буду тебе подробно пересказывать, как был устроен наш мир. Но если в двух словах, то были великие страны и страны-изгои. Они-то и оказались самой большой угрозой. Они стали вести себя, как ведёт жертва издевательств в армии. Дай только с силами собраться, и перестреляет всех.

– Жутковатая аналогия.

– Рад, что ты понимаешь. По нашим расчетам на следующее утро, если бы мы не запустили свой электромагнитный контур, планета была бы уничтожена. Мир ждала катастрофа, которая бы не только уничтожила людей, но и информационное поле. Чем это было бы чревато для Вселенной и что бы последовало за этим, мы не знаем. Возможно, что ничего, но был высокий процент вероятности, что будет нарушен Грандиозный Баланс…

– А Шеф тоже спасал планету?

– Нет, – просто ответил Роберт, – он спасал свою теорию об артефактах. Твой мир сначала развивался, как наш, но потом все пошло иначе. Шеф посчитал, что это связано с тем, что вы стали находить наши следы, интерпретировать их и выстраивать с учётом этой интерпретации свою картину мира.

– Ага, кажется, понимаю. Он захотел перезапустить Землю для того, чтобы она повторила путь вашего развития с нуля. А тут такие вот мы появились. Сначала Дмитрий Сергеевич, а потом я с Ритой, Максом и Галей.

– Именно. И если твой мир ещё хоть как-то, хоть и не полностью, но схож с нашим, то этот, в котором ты сейчас, это карикатура, шарж, переосмысление. И нам здесь точно не место.

– А зачем вы все это мне рассказываете?

– Понимаешь, любое маленькое событие влияет на огромные процессы. Об этом многие говорили. Даже один ваш писатель написал рассказ про раздавленную бабочку. Чтобы изменить глобальный процесс, достаточно подкорректировать первопричину. И ты оказался этой первопричиной. У нас было несколько вариантов, кто же из вас и когда мог повлиять на события. Но оказалось, что это ты. Нам нужно было собрать вас четверых в одном месте и остановить время. Оно остановилось, а ты нет.

– И что это значит?

– Это значит, что это время не властно над тобой. А вот ты над ним властен. Долго рассказывать, прими как аксиому.

– Интересно, конечно, но что вы от меня хотите?

Мефодий поежился. Он никогда не планировал быть избранным. В фильмах подобные истории никогда не заканчиваются хорошо. По крайней мере в тех, что он смотрел.

– Я сначала спрошу, хочешь ли ты узнать, что случится, когда мы запустим время снова с того момента, как мы его остановили?

– Наверное, нет…

– Вы все погибнете. В течение пяти минут. Подробности, думаю, тебе не интересны. А погибните вы – исчезнет хоть какая-то надежда на то, что время может вернуться на правильные рельсы…

Мефодию действительно не хотелось выяснять подробностей того, как они умрут. В общем-то, это не так важно. Человек, конечно, хочет знать будущее, но не всегда излишние детали полезны. Особенно, если говорить о смерти.

– Точно погибнем?

– Я могу включить видео. Не удивляйся, оно у нас есть.

– Вы умеете путешествовать по времени?

– Да, – просто ответил Роберт, – только не по всему, а до точки перезагрузки. Пространственно-временное путешествие ограничено. Но тебе удалось преодолеть тот барьер, который не под силу даже нам. Дело в том, что твой информационный код есть в вашем мире и в этом. Если продолжить аналогию с компьютером, то ты – это баг системы…

– Стой, а мои друзья?

– Они тоже. Но они – побочный эффект тебя. Поле избирательно, но не точечно. Ну и, конечно, не стоит забывать о том, что ты – причина. Ты будто драйвер, перезапустивший программу.

– Что-то бредом попахивает. А зачем вы все остановили? Зачем вышли на связь?

– Затем, чтобы отправить тебя в контрольную точку. Если брать уровень ваших представлений о времени, как о линии, то назад во времени.

– И что будет?

– Ты просто не сделаешь то, что привело твой мир к катастрофе. Я не знаю, куда именно ты попадешь. Я не знаю, что именно ты должен сделать или не сделать… Но это должно произойти.