Текст книги "Быстрый мир"

– Он работает?

– А давай проверим.

Сняв с предохранителя и передернув затвор, Мефодий нажал на спусковой крючок. Громыхнуло так, что у Максимы на несколько секунд заложило уши. После тишины тоннелей ломкий, похожий на треск сухой древесины звук показался громом. О каменный пол что-то звякнуло…

– Вот, что значит, отечественное производство! – Мефодий сунул «Макаров» в карман, – Почти сорок лет лежит тут, а стреляет. Оружие в нашей стране делать умели!

– Интересно, каково это, вдруг взять, и исчезнуть.

– Думаю, что никак. Просто, раз, и все. Страшно умирать, когда ты осознаешь свою смерть.

Мефодий прошел по перронному залу в сторону эскалаторов, ведущих наверх. Обойдя детскую коляску, он наступил на пластиковую, хрустнувшую под его весом, погремушку. Луча не хватило для того, чтобы осветить весь наклонный ход – вверху клубилась темнота.

– Можно попробовать подняться, – Мефодий взял идущую рядом Максиму за руку, – Но я не вижу смысла. Потеряем время. Мне кажется, что там вход попросту завален. Вестибюль «Сенной» никогда не был красивым. Представляю, с каким удовольствием его взорвали.

– Куда нам дальше?

– На переход на другую линию. Пошли…

По правилам художественной литературы и кинематографа они были обязаны кого-нибудь встретить. Может быть, представителей какой-нибудь особой подземной цивилизации или, на худой конец, гигантскую крысу-мутанта. Темные тоннели предполагают что-нибудь этакое. Они заставляют быть настороженным. Максима видела, что Мефодий реагирует на каждый отзвук шагов или отблеск света. С одной стороны это хорошо – если опасность, так он будет готов, но с другой – излишнее напряжение не добавляет положительных эмоций. В одной книге она прочитала фразу, о том, что если ты хочешь мира, то должен готовиться к войне. Поняла она ее только раза с пятого, и только здесь прочувствовала. Мефодий был готов к бою каждую секунду, и при этом ничего не происходило. И, скорее всего, ничего и не произойдет. Если выбирать между беспечностью и растерянностью при нападении и боеготовностью в окружающем благоденствии, то второе разумнее. Хотя и нервирует.

– Мефодий, ты действительно думаешь, что нам в этих подземельях может угрожать опасность?

– С чего ты взяла, что я так думаю?

– Я вижу, как ты постоянно озираешься, руку на пистолете держишь, шашку за поясом поправляешь.

– Шашка просто неудобная. Думаю, может, выкинуть ее, вообще…

Пройдя на другую ветку, они вновь оказались в тоннеле. Шли молча, периодически пробираясь между стеной и очередным поездом.

Какие-то станции казались Максиме красивыми, какие-то нет. Были открытые с большими залами, а были те, у которых рельсы от основного пространства отделяли стены с железными дверями.

– Такие станции называют вертикальными лифтами, – объяснял Мефодий, – они есть только в нашем городе.

– А что такое лифт?

На одной из станций поезд стоял, раскрыв двери. Мефодий с Максимой прошли через несколько вагонов, но ничего интересного не обнаружили. Оружия с собой горожане не возили, а одежда слежалась или попросту истлела. Книги, которые пару раз попадались, рассматривать не было времени, а ноутбуки и телефоны не работали.

– Нам остался последний перегон. За ним конечная станция и депо. Где-то между ними в потолке будет что-то вроде дыры полтора на полтора метра. Нужно смотреть очень внимательно. Нет никаких опознавательных знаков. Вся надежда только на глаза.

– Хорошо.

Выйдя на конечной, Максима села на край платформы:

– Давай передохнем.

– Ну, если хочешь. Я-то не устал совсем, – соврал Мефодий, – но можно, конечно, пару минут посидеть.

Конечная станция была совсем не такой, как предыдущие. Было в ней что-то неуловимое, что разнило ее со всеми остальными. Максима поделилась своим наблюдением с Мефодием.

– Она новая. Ее открыли позже всех остальных. А за десятилетия много чего меняется, в том числе и взгляд на вещи и их внешний вид. Обрати внимание, что на предыдущих все было строго и монолитно, а здесь, – Мефодий провел лучом фонаря по стене, – здесь все легче что-ли… Цвета насыщенные, сочетания элементов оформления смелее. Не знаю, как объяснить доступнее.

– Понятно, – коротко ответила Максима, – а что такое депо?

– Депо – это что-то вроде гаража для поездов. Кстати, уже сейчас мы находимся в непосредственной близости от города Вечных. Тоннель до депо проходит прямо под дворцом.

Максиме стало жутковато. Такая близость Города Вечных с одной стороны беспокоила, а с другой – давала надежду на то, что все получится. Сотни людей погибли на подступах к этому месту, а она преспокойненько сидит на краю платформы. Даже не в военном обмундировании, а в обычном платье. Мирный житель в центре опасности.

– Не думаю, что если мы пойдем назад тем же маршрутом, то нам обрадуются. Если из депо есть возможность выйти наружу, то это самый подходящий для нас вариант.

Зайдя в тоннель, через несколько сот метров они увидели ещё один поезд. Прямо над одним из вагонов в потолке Максима заметила отверстие вентиляционной системы. В свете фонаря блеснули металлические скобы, приваренные внутри уходящей вверх трубы.

– Повезло, что здесь поезд. Я как-то не подумал, как бы мы залезли в вентиляцию без лестницы или чего-то подобного. Вернее, как бы я залез. Тебе не стоит туда идти.

– Почему?

– Максима, я боец спецотряда. Меня учили действовать быстро, тихо и эффективно. Мне нужно попасть во дворец, найти друзей и каким-то образом вытащить их. Возможно, что придется взять в заложники кого-то из их специалистов по заморозке. Не знаю, смогу ли я сам там все включить. Из оружия у нас только шашка и пистолет. Я полностью уверен в себе. Также, если со мной что-то случится, ты спокойно уйдешь назад. Тебя одну твой Федор примет с распростертыми объятиями. Это если мы все туда завалимся, то нас, скорее всего, тихо перережут, испугавшись лишнего шума. Короче, сиди здесь, и если через пару часов я не вернусь, то просто уходи обратно. Я тебе фонарь оставлю.

– Но, я должна узнать об отце…

– С вероятностью пятьдесят процентов ты с ним увидишься.

– Как это?

– Просто. Либо увидишься, либо нет. В любом случае лучше будет, если ты выживешь. Если останешься здесь, то с тобой точно ничего не случится. Вот такая простая математика.

– Понятно. А почему ты сразу не попытался попасть в метро через депо?

– Тут тоже все просто. Во-первых, я не уверен, что оно существует до сих пор. Поскольку оно близко к Дворцу, то, по идее, Вечные должны были его разбомбить в первую очередь и завалить тоннель. А второе, что тоже вытекает из первого, территория вокруг их Города полностью под контролем. На подступах, вполне возможно, есть системы слежения и, что тоже вероятно, все простреливается со стены…

– А как же ты собрался выйти из него?

– Я постараюсь сделать так, чтобы нам дали уйти. Это гораздо проще, чем прорываться к ним извне.

Перед тем как лезть в трубу, Мефодий решил дойти до конца тоннеля – отходные пути лучше знать заранее. Через сто метров тоннель закончился, уперевшись в деревянную стену.

– Вот, что я и говорил.

– Значит, нам надо будет возвращаться назад?

В свете фонаря Максима увидела ряд аккуратных досок. Щели между ними были замазаны чем-то похожим на смолу: ни единого просвета.

– Сейчас посмотрим.

Мефодий вставил между досок лезвие шашки и надавил.

Металл легко вошёл в зазор и, судя по всему, вышел с другой стороны.

– Я думаю, что не составит особого труда выбить парочку деревяшек.

Из дыры в тоннель повеяло свежим воздухом. Мефодий сделал ещё несколько отверстий, а потом ударил ногой. Что-то скрипнуло и доска отошла на несколько сантиметров. В тоннель попал солнечный свет.

– А ларчик просто открывался. Они их гвоздями прибили. Вон, видишь, сверху вниз идут вертикальные балки. Между ними горизонтальные доски. Простейшая конструкция. Снаружи выломать доску сложно, а изнутри, как видишь, очень даже возможно. Не думали они, что кто-то из-под земли будет ломиться. Сейчас освобожу нам проход и пойду наверх.

Мефодий выбил еще несколько досок. В образовавшийся проход Максима увидела уходящие куда-то вдаль рельсы. Между ними росла высокая трава.

– План простой. Ты сидишь здесь и ждешь. Если меня не будет очень долго, то уходи в город. Если произойдет что-то из ряда вон выходящее, то лезь в дыру и беги. Не знаю, куда. Я бы рекомендовал тебе в поселение бардов. Там твой брат. Он переживает за тебя…

– Понятно.

Они отошли назад. Мефодий влез на крышу вагона. Схватившись за скобу внутри вентиляционной шахты, он подтянулся и исчез в трубе.

Максима осталась одна. Постояв у поезда, она прошла к деревянной стене и выглянула из дыры. Снаружи было утро. Безмятежное и теплое. Даже птицы пели. Такая вот пастораль на обломках древней цивилизации.

Откуда-то слева послышалось шуршание. Максима присмотрелась. Среди ветвей девушка заметила несколько человек в камуфляже. Южане! Точно, южане! Похоже на разведотряд. Хотя, нет… Слишком их много для разведки.

Боясь, что ее заметят, она отошла вглубь тоннеля.

ВВЕРХ И ВНИЗ

Рита проснулась. Она лежала на широкой кровати. В соседней комнате Илларион что-то катал по полу. Скорее всего свою любимую зелёную машинку, подаренную как-то Андреем.

Окна в комнате были зашторены. День становился все длиннее, совсем скоро начнутся белые ночи – чудовищная примета здешней географии: сидишь, чай пьешь, книжку читаешь, а на часы глянешь, так уже два часа, как ты спать должна!

Часы на стене показывали восемь. Через два часа заступать. Вчера вечером Шеф собрал всех жителей их укрепленного городка и объявил, что в течение нескольких дней будут разбужены все, кто сейчас находится в криокамерах:

– Очень надеюсь на понимание. На ваше понимание и понимание тех, кто вынужденно снова нырнет в этот мир. Я очень надеюсь, что вернутся они сюда ненадолго. Верю, что через пару недель они продолжат свое путешествие к славному и процветающему обществу будущего. Но сейчас мы должны защитить себя. Учитывая данные разведки, мы все должны понимать, что нам придется выдержать сильный удар. Отбив его, мы отобьем на долгие годы и всякую охоту напасть на нас ещё. После этого нам придется работать над ещё одним периметром на дальних подступах. Местные видят в нас врагов, их князь стремится быть властелином мира, и его амбиции стали аккумулятором для сбора земель и наращивания военного потенциала. Да, мы не военные. Большинство из нас – это учёные. Но мы научились в первые годы после катастрофы управляться с оружием, и сейчас эти знания нам всем пригодятся. Наша цель – не уничтожить тех, кто ордой пойдет на нас, а отпугнуть. Кровь порождает кровь, а страх, как ни странно, может породить уважение. С завтрашнего дня начинаются подготовительные работы по выводу из криогенного сна первой партии наших сограждан. Старший специалист-крионик Маргарита уже подготовила план и готова приступить.

Рита не была готова к чему-то приступать. То есть чисто технически проблем не было, но с отбором возникали трудности. Да, проснутся все, но ведь кто-то должен стать первым. Шеф ничего не сказал о Максе и Гале, а Рита не спросила о них. Она рассудила так, если задаст вопрос, Шеф может лишний раз задуматься и решить оставить их в капсулах. Может быть, навсегда. Мол, зачем они тут? Это может показаться эгоистичным, но Рите очень хотелось увидеть тех, кто вместе с ней оказался в этом мире и пришел во дворец. За несколько лет она привыкла здороваться с ними и иногда даже делиться своими мыслями и переживаниями, сидя между двух блестящих продолговатых ящиков.

Встав с кровати, Рита сунула ноги в тапки и вышла в коридор.

– Мама! – Илларион выбежал к ней навстречу. – Доброе утро!

– Доброе утро, сынок.

– А мы сегодня к тебе на работу идем?

– Да, Ларик.

Конечно, во дворце понятие «на работу» было довольно условным. Здесь не платили денег, и здесь тебя не могли уволить. Каждый человек выполнял какую-то свою функцию. Если что-то не получалось, то переводили на другие участки. Шеф очень старался, подбирая людей под конкретные должности. Составляя список новой смены, он долго изучал личные дела. Легче всего было с охраной и кухней, сложнее с отделом крионики и разведчиками.

На кухне Рита включила электрическую плитку и поставила на нее сковородку. Плеснула масла, разбила пару яиц.

Еще одним проблемным сегментом была ферма. Если в огороде за дворцом копаться мог каждый, то ухаживать за животными, а потом забивать скот или птицу могли не все. Далеко не все. Всё-таки здесь собрались жители мегаполиса, а город меняет не только привычки, но и мировоззрение: мясо городской житель привык видеть как абстрактный кусок на прилавке, а не как часть тела конкретного убитого животного.

Разложив завтрак на тарелки, Рита позвала Ларика на кухню.

– Опять яичница, – недовольно пробубнил он.

– У нас не так много времени, чтобы готовить что-то другое.

– Хорошо, мама…

Как рассказал Андрей, одной из трудностей, с которыми столкнулись люди, стало воссоздание процессов селекции. Виды изменялись очень быстро, и ежедневно приходилось контролировать эти изменения. Дикая природа сама себя воссоздавала, а с домашним скотом и птицей пришлось повозиться. Для выживания люди старого мира освоили множество наук и умений, о существовании которых до этого они только читали в учебниках: животноводство, земледелие, охота, кузнечное дело. Несмотря на то, что Дворец был утыкан техническими новинками, есть все равно хотелось. Периодически несколько человек выходили за периметр, чтобы добыть мясо лося или диких уток. На реках стояли сети, а на полях паслись коровы. Одной из главных опасностей здесь считали не волков или лис, а местных, но они, кажется, ещё не догадались, что перебитое стадо принесет много проблем жителям Дворца. Пока не догадались.

Жизнь во Дворце балансировала между высокими технологиями и простыми ремеслами. Например, главный программист смены в подвале десятиэтажки оборудовал себе кузню, а эксперт по животным собрал ткацкий станок и изучал вопрос, как вырастить хлопок. Настоящее в ожидании будущего затянулось – некоторые вещи пришлось подсматривать у местных.

Часть продуктов Дворец получал с Островов, но нельзя было надеяться только на эти земли, необходимо в любой момент быть готовыми к автономному существованию. Союз Вечных и людей с Островов являл собой сложную систему противовесов. Несмотря на искусственные условия, люди в Петербурге от поколения к поколению менялись. Разведчики рассказывали о том, что там уже появились революционные кружки и сообщества вольнодумцев. Вроде нет ничего необычного, и это естественный процесс, но учитывая все обстоятельства, их неконтролируемая деятельность может привести к катастрофе. Кто знает, что произойдет через пару лет! И как быть, не совсем понятно. Ужесточишь надзор – получишь больше недовольных, а смягчишь условия – значит дашь почву для развития новых идей. И кто знает, что за идеи появятся в головах! Абстрактная независимость и не менее абстрактная свобода пьянят! Но где они начинаются, и как измерить их степень?

– Кто здесь самый главный анархист? – вспомнила Рита одну старую песенку и грустно улыбнулась.

– Кто такой амархист? – Илларион ковырялся вилкой в яичнице.

– Это тот, кто не слушается старших.

– Понятно.

Доев свою порцию, Рита включила кофеварку. Прибор тихо загудел.

Кофе горчил. Здесь не было вкусного кофе.

За окном среди ветвей стоящих вдоль внешней стены деревьев путешествовала наглая безмятежность. Это состояние мира одновременно и успокаивало, и тревожило. Словно природа хотела обмануть, а не успокоить. Такое бывает на войне. Рита вспомнила, как Мефодий рассказал ей, что однажды во время операции в одной из азиатских стран в течение недели вообще ничего не происходило. Его отряд жил в маленькой деревеньке и вынужденно отдыхал, ожидая распоряжений из центра координации операций:

– Мы просто валялись в шезлонгах и смотрели в небо. А потом выяснилось, что все это время вокруг копошилась куча повстанцев. Каждого из нас они держали на прицеле. Они умудрились подкупить местных жителей, и те заложили в дома, где мы жили, взрывчатку. Повстанцы перехватывали тревожные сигналы из центра, а нам передавали на той же частоте нарезку из ранее перехваченных сообщений. То есть, они записали ряд переговоров, на компьютере собрали из этого новые тексты и кидали нам по нашему же защищенному каналу. Они прокололись на том, что не учли графика дежурств, и когда мы получили сообщение от все того же капитана Семушкина четвертый раз подряд, то насторожились. Правда, подумали, что ничего страшного не произошло. Вокруг была такая пастораль, что бдительность сама собой притупилась. Но на пятый день стало ясно, что все-таки что-то не так. Мы устроили тогда вечеринку, где под видом пьянки, обсудили, что делать. И, опять-таки, под видом пьяных русских, пошли в лес, где и накрыли повстанцев. Нас расслабила жаркая погода, а их расслабила полная уверенность в том, что мы пьяны и небоеспособны.

Рита очень хотела, чтобы природа за окном была не обманчивой, а подчёркивающей – слишком уж приятное солнце!

Позавтракав, Рита помогла Иллариону одеться. Затем оделась сама.

– А мы на работе у тебя весь день будем?

– Да. Сегодня весь день.

– Мультики включишь?

– Да, конечно.

Помимо полезных вещей разведчики периодически приносили с собой диски с фильмами. Шеф выделил помещение под видеотеку. Илларион был единственным ребенком во Дворце, и специально для него сделали отдельный шкаф. Один из разведчиков взялся за их классификацию, и на полках появились таблички: «Дисней», «Японские», «Советская классика», «Развивающие»…

Рита надела джинсы, рубашку и легкую куртку, взяла с тумбочки у двери свою сумочку и ключи.

На улице было тепло и лениво. У дома молодой парень мел дорожку:

– Доброе утро, Маргарита Дмитриевна!

– Доброе!

– Привет, Ларик!

– Привет.

На площадке у дворца стояли три беспилотника. Механики проводили техосмотр и заряжали оружие.

– Мама, а эти драконы умеют говорить?

– Нет. Но они умеют слышать и видеть.

– А им не скучно всегда молчать?

– Наверное, нет, – пожала плечами Рита.

Рита с Лариком вошли во дворец. У дверей в зал стоял человек с автоматом.

– Вы что тут делаете? – Рита удивленно посмотрела на охранника.

– На всякий случай Шеф попросил дополнительную охрану.

– От кого? От своих?

– Не могу знать. Приказ есть приказ.

– И много нарушителей задержал?

– Вы первая, – улыбнулся человек, – шучу, проходите!

Люди любят выставлять охрану. Даже там, где, случись что, она бесполезна. Вот, что сможет сделать один человек с автоматом, например, против трёх людей. Если люди безоружны, то, конечно, расстрелять очередью, но если даже только у одного из них будет пистолет, то шансов остановить их практически не будет. Охрана воспринимается не как то, что спасет, а как точка опоры. Мол, все под контролем, мы в безопасности – видите того парня с дубинкой? Не балуйте!

В зале было тихо. Блестящие ящики ровными рядами и главный компьютер с темным экраном. На звук шагов Риты вышел лаборант Дмитрий:

– Доброе утро!

– Привет, Дима! Как дела? Без происшествий?

– Да, все хорошо. У двух капсул слегка повысилась температура, но я стабилизировал.

– На сколько повышение?

– Четверть градуса в течении двух минут.

– Нестрашно. Что по техническому состоянию?

– Все хорошо. Перепроверил кабели, погонял компьютер на нагрузках, отчёт на столе.

– Хорошо. Иди тогда домой. Сегодня мне помощь не нужна.

– Да, вот ещё, Шеф передал порядок очереди на пробуждение. Ваши друзья вписаны в первую очередь.

– Он сам вписал?

– Не, – улыбнулся Дмитрий, – я в коридоре поймал, дал на подписание. В общем-то, ему, как я понимаю, все равно кто за кем. Эти списки – чистая формальность.

– Ну и хорошо.

Дима положил несколько скрепленных скрепкой листов бумаги на клавиатуру компьютера:

– Когда они проснутся?

– К вечеру. Сейчас нужно перепроверить данные. Потом, когда запущу процесс, вызову всю бригаду реабилитации. Работы будет много.

– Отлично, – Дима показал большой палец, – рацию не отключаю, жду сигнала.

– Эх, Дима, ты бы девушку какую на свидание позвал, чем над рацией сидеть.

– А одно другому не мешает, – Дима повесил халат на вешалку и пошел к выходу, – до вечера, Маргарита Дмитриевна.

Дверь за ним закрылась, а Рита подошла к двум стоящим рядом ящикам.

– Доброе утро, сони, – она ладонями легонько стукнула по прозрачным окошкам, за которыми безмятежно и безучастно замерли лица Максима и Гали, – сегодня чай пить будем.

Сев за компьютер, Рита включила программу.

– Мама, включи мультики, – молчавший до этого Ларик вышел к ней из-за одной из капсул.

– Что хочешь посмотреть?

– «Короля Льва»!

– Ты его уже десять раз смотрел.

– Не десять!

– Ладно.

Первое, что нужно было сделать, это внести в программу номера капсул. Потом снять показания.

Час пролетел незаметно. Илларион, надев наушники, молча следил за нарисованной историей на экране одного из компьютеров. Риту никто не беспокоил. Здесь вообще не принято кого-то отрывать от дела. Все алгоритмы выверены, последовательность действий регламентирована.

Откинувшись на стуле, девушка посмотрела на потолок. А ведь не так давно она шла вон по тому переходу над залом. Снизу он совсем не казался надёжным…

Из компьютера и распределителя напряжения вверх в центр потолка уходили кабели. На крыше Шеф приказал поставить дополнительный накопитель, не связанный с основной системой энергосети. Каждый раз перед тем, как вызвать грозу, его подключали к системе Дворца и подзаряжали. Обычно это делали дежурные охранники. Безопасность, как же без нее!

Со стороны главного входа в зал послышалось шипение. Рита подняла голову от клавиатуры…

Систему защиты крио-зала разработали и построили несколько лет назад. Ее целью было ограждение капсул от возможных воздействий извне. Гидравлические ворота закрывают все входы и выходы, превращая зал в подобие гигантского изолированного бункера. Рита была на испытаниях системы защиты и узнала этот звук. Что это? Шеф решил ещё раз проверить, все ли работает, или…

К шипению закрывающихся бронированных створок добавились ещё звуки. Страшные и тревожные. Кто-то снаружи кричал, стрелял пулемет. Потом что-то взорвалось и все затихло – створки ворот сдвинулись настолько плотно, что перекрыли путь не только кому-либо, но и звукам.

Схватив рацию, Рита нажала на кнопку «Вызов».

– Рита, без паники, – Шеф говорил спокойно, – мы подвергаемся нападению.

– Как?

– Без паники! Как разберемся, откроем тебя.

– Но…

Шеф отключился. Илларион в наушниках смотрел на экран. Было тихо.

– Хорошенькое дело, – пробубнила Рита, – и что сейчас делать?

Незнание того, что происходит снаружи, не способствовало продуктивной деятельности. Оно вообще ничему не способствовало…

Закрыв рабочую программу, Рита кликнув на иконку службы безопасности. В открывшемся окне ввела шесть цифр кода. Их она случайно подсмотрела, когда Шеф демонстрировал новые возможности видеонаблюдения. Не самая сложная комбинация. Никогда бы не подумала ее использовать, но, раз уж такие дела…

Все служебные компьютеры были объединены в одну сеть, и с каждого в любой момент можно было попасть в директорию любого подразделения – главное, знать пароль.

Так, иконка справа – система видеонаблюдения. Нажимаем. Что-то медленно грузится. Ага, вот. Выбор камеры. Берём камеру на стене. Опять грузится…

– О, черт, – выругалась Рита. – Что за чушь?

Илларион в наушниках. Хорошо, что не слышит.

На экране по деревянной лестнице на стену лезли люди. Рядом с воротами в окружении нескольких десятков тел лежали недвижимые сторожевые роботы. Судя по всему, сломанные. Как так получилось? Сколько тут людей? Все не влезают в кадр.

– Что у вас происходит? – Рита нажала на кнопку вызова на рации. – Прием?

– Нас атакуют, – голос Шефа, искаженный помехами, был на удивление спокоен. – Пока отбиваемся. Конец связи.

Сверху послышался шорох.

– Рита? – удивлённый голос из-под потолка.

На узеньком железном мостике под дырой трубы вентиляционной системы стоял человек.

– Мефодий? – не слишком ли много странного для одного дня?

Мефодий спрыгнул вниз на одну из трибун и, пройдя через ряды кресел, перебрался на нижний зрительский уровень. Ещё полминуты, и вот он – стоит рядом с Ритой, держа в руке пистолет:

– Ты почему не спишь?

– Ты почему не мертв?

Илларион, заметив странное движение, снял наушники:

– Мама, кто это?

– Рита, кто это? – заметив Иллариона, спросил Мефодий.

– Так… – как-то всё быстро, и слишком много вопросов, – Мефодий, это твой сын. Ларик, это твой папа.

Мефодий стоял рядом со столом с компьютером и смотрел то на Риту, то на Иллариона:

– А где Макс и Галя?

Рита пыталась осознать произошедшее. Она давно привыкла к мысли, что Мефодий сгорел в вертолете, а она стала частью нового мира. Что все изменилось раз и навсегда. И тут, на тебе, явился! Да ещё и в такой момент.

– Я была беременна. Беременным нельзя в криокамеру. Мы в беде…

– Вижу, – Мефодий смотрел на экран, транслирующий картинку с наружной камеры, – Выбираться надо. Что с Максом и Галей?

– В глубоком крио-сне. Разбудить их сейчас не получится. Нужно запустить довольно долгий процесс…

– Запускай. Позже вернемся. Хватай ребенка и пошли. По пути расскажешь…

– А ты не с ними? – Рита кивнула в сторону компьютера.

– Если бы я был с ними, то приехал бы на Т-34! Запускай все, что нужно для того, чтобы наши друзья проснулись и пошли?

– Куда, папа? – Илларион подошёл ближе. Он рассматривал Мефодия.

– Сначала вверх, а потом вниз.

Сам процесс пробуждения не занимал много времени, но это при условии наличия необходимых препаратов, вводимых каждому из спящих в капсулах. Препараты создавала специальная машина, скоммутированная с главным компьютером.

Получив список тех, кого нужно разбудить, компьютер давал команду диагностической системе, которая активировала функцию анализа. Полученные данные о тех, чьи имена были введены в систему, соотносились с той или иной группой риска. Далее запускался процесс создания размораживающих составов. Ошибка на этом этапе фатальна, отчего препарат проходил многоступенчатую проверку. Создание препарата занимало от шести до восьми часов. Далее необходимо было применить его в течение двух суток. Рита кратко пересказал Мефодию суть технологии и он, помолчав, ответил:

– Примерно понимаю, о чем ты. Короче, нам надо уходить и возвращаться вечером или завтра. Как я понимаю, придется не только будить наших друзей, но и вытаскивать их отсюда. Скорее всего, с боем.

– А что будет со всеми остальными?

– Пока не могу сказать. Я не представляю, что творится снаружи. Если люди Павла возьмут все под контроль, то они либо убьют всех, либо заставят всех разбудить и возьмут в плен. Ну, или что-то такое. Я бы так сделал.

– Ты хочешь сказать, что будет уничтожено все, что осталось от нашего мира?

– Знаешь, я удивлен, что это всё ещё осталось. Хватит разглагольствовать. Пора… Насколько я понял, здесь система защиты и в зал так просто не попадешь?

– Но ты же попал?

– Спасибо твоему папе. Кстати, он очень рад будет тебя увидеть.

– Что?

– Что слышала. Дмитрий Сергеевич сидит сейчас в своей землянке на берегу и наверняка гадает о том, удалось мне тебя вытащить или нет. Волнуется, наверное.

– Ты шутишь?

– Нет. Такая вот ночь живых мертвецов.

Рита на секунду задумалась. Потом поняла, что если она потратит ещё больше времени на размышления, то только потеряет ценные минуты. Перед ней стоит живой Мефодий. Где-то ждёт живой отец. Два человека, изменивших ее жизнь, вновь появились в поле зрения. Эмоционально заламывать руки и заливаться слезами радости не стоило – это всегда можно сделать позже.

– Я тогда запускаю процесс?

– Давай. Мы обязательно постараемся вернуться. Я пришел за вами тремя. И если сейчас я предлагаю отступить, то это не значит, что я отказываюсь от своей идеи. Хорошо, что ты тут, как я понимаю, всем заведуешь. Без тебя бы я не смог ничего сделать.

Судя по изображению на мониторе людям Князя удалось прорваться. Ворота были открыты. Рядом с одним из роботов стояли две лошади. Лошади мирно щипали молодую траву.

– А остальных будить нужно?

– Запускай изготовление лекарства на всех. Потом придем и решим.

Ларика словно бы не интересовало происходящее. Надев наушники, он смотрел в экран.

– Мне надо минут пять.

– Хорошо. Надеюсь сюда никто не ворвется?

– Исключено. Мы, как в огромном бункере. Открыть двери без Шефа или сотрудников крио-службы невозможно. У местных же нету броневика, чтобы вынести двери?

– Надеюсь, – пожал плечами Мефодий, – у меня есть, но не с собой.

Рита нажала на кнопку ввода, по экрану забегали цифры, в глубине зала ожил прямоугольный ящик с лампочками – процесс изготовления состава запущен!

Уходить, оставив все на самотек, было страшно. Вдруг люди Князя смогут открыть створки или отключат электричество, а потом доберутся и до резервного накопителя. Что тогда? С другой стороны, как Рита сможет им помешать?

– Ну, пошли. – Рита нажала кнопку, выключив мультфильм.

– Ну, мама!

– Так, Ларик, за нами пришел папа. Делай, что он говорит.

– Папа, а почему ты не приходил так долго?

– Я путешествовал. Пойдем наверх. Оттуда перебираемся на помост и в трубу.

– А дальше? – Рита посмотрела в сторону вентиляционного отверстия.

– Внизу нас ждет дочка Максима.

– Какого Максима?

– Нашего рок-мэна. Ох уж эти рокеры, везде успеют…

– Э-э-э…

– Не думай. Пошли.

Ларик смотрел на Мефодия так, словно у него не было больше никаких вопросов к этому человеку. Детская непосредственность позволила ему принять факт встречи с отцом как данность. Мама сказала, что это папа – хорошо. Значит, что папа у него всё-таки есть. Лысый папа. В отсутствии альтернатив – очень даже неплохо.

Рита взяла сына на руки и вслед за Мефодием пошла к трибунам. Они поднялись на самый верхний зрительский уровень. На технический ярус вела железная лестница с перекладинами.

– Илларион, забирайся на папу сзади и держись крепко.

Отдав Рите свой рюкзак, Мефодий присел на корточки. Ребенок забрался на него и обхватил руками и ногами.

– Почему ты его так назвала?

– Тебя рядом не было, спросить было не у кого, – отмахнулась Рита, – полезли?

– Полезли. Готовы?

– Готовы! – ответил Ларик, – я крепко держусь, папа! Мы в трубу?

– Да. А потом, почти как у Летова, только наоборот. В смысле, что не в небо, а вниз.

– А, может, вверх на крышу? Там вертолеты… – предложила Рита.

– И получить пулю от охраны или стрелу от этих? Вот сейчас, как я думаю, там такое творится, что высовываться не стоит. Да и из того, что я видел, это одноместные машины. А нас тут трое. Плюс, сбить вертолет гораздо легче, чем поймать людей в труднодоступном тоннеле, о котором, как мне кажется, тут даже не догадываются.